— Там немного, но я постараюсь принести побольше в следующий раз, — голос Арексис звучал виноватыми нотками, проникая сквозь решётку наверху.
Она спустила на верёвке маленькую корзинку, доверху наполненную кусочками сухого, засоленного мяса и лепешками.
— Там в мешочке сбор трав, — вновь раздался её голос. — Они помогут вам справиться с ночным холодом и жаждой.
— Спасибо тебе, Арексис, — произнёс Никто. — Ты очень добра, этой еды нам вполне хватит.
«Услышав» улыбку демона, Арексис улыбнулась ему в ответ, и скрылась из видимости.
«Эклипсо, сестрёнка, это что я сейчас ощущаю, укол ревности?».
«Ох, прекрати, Эйко», — закатила глаза Эклипсо.
— Скучаешь за вином, Эйко? — вдруг спросил Никто, протягивая ей корзинку.
— Не отказалась бы сейчас, — ответила Эйко, охотно принимая ёмкость с едой.
* * *
Наверху, в ночном, решётчатом небе, изредка падали звёзды. Однако ни демон, ни суккуб не загадывали желаний, потому что не были знакомы с этой приметой.
Вечером к ним приходила Ахтас. Она лишь молча наблюдала за ними сверху некоторое время, сверкая глазами и покусывая нижнюю губу, совсем как отец. А затем так же молча удалилась, не произнеся ни слова.
Откуда-то издали доносились тихие звуки струнного инструмента. Суккуб не могла объяснить почему, но ей казалось, что эта мелодия отлично подходила под эту пустынную, песчаную местность. Словно была создана пустыней.
Никто сидел с прикрытыми глазами, и чуть покачивался в такт мелодии.
* * *
— Во что ты играешь, Айзек? — Эклипсо пристально смотрела на демона, обхватив свои плечи руками.
Утренне солнце ещё не успело нагреть окружающий мир, потому в яме было ещё довольно прохладно.
— Я ни во что не играю, Эклипсо, — ответил демон. — И Айзека здесь давно уже нет.
Суккуб нахмурилась, но всё же старалась сохранять спокойный голос, который этим утром то и дело почему-то пытался сорваться на повышенные тона:
— Зачем ты играешь в добрячка?
— Что ты хочешь сказать этим, Эклипсо? Я не понимаю тебя, — ответил ей, как обычно, безэмоциональный, тихий голос.
— То, что ты задумал в своей демонической голове что-то, и теперь разыгрываешь перед окружающими какой-то спектакль, — ответила Эйко. — Только меня посвятить в свой план ты не посчитал нужным.
— Так что же огорчает тебя? То, что ты не посвящена в детали этой игры? Или непосредственно сам факт этой игры?
— И то, и другое, — вздохнула суккуб. — Пройдя через столькое вместе… Ты хоть понимаешь, что я спасла твою жизнь?
— Ты спасла это тело. Да, понимаю.
— Айзек, хватит.
— Мне жаль, Эклипсо, — произнёс Никто. — Действительно жаль. Но никаких игр нет. Это противоречит моей природе, хоть я до сих пор и не знаю «кто я».
— И что, когда они решат принести нас в жертву, или ещё что-нибудь взбредёт в их головы, ты просто так позволишь им сделать это? Ты даже не будешь сопротивляться?
Демон молчал.
— Молчишь? Нечего ответить на это? — продолжала Эйко. — А как же эта слепая целительница? Что если они решат, что она слишком привязалась к незнакомцам, и тоже заслуживает наказания?
— Эмоции захватили твой разум, Эклипсо, — ответил Никто. — Что сказал бы отец, глядя на тебя сейчас?
Суккубу на мгновение показалось, что ей удалось пробить эту стену спокойствия, и демон наконец выразил хоть какое-то подобие жизни. Показалось, что ей удалось зацепить его. Что перед ней вновь оказался Айзек, способный на сарказм.
Но это конечно же было иллюзией. При упоминании отца её глаза полыхнули, и всё, что она приписывала демону, было лишь отражением её собственного внутреннего состояния. В то время, как Никто оставался всё таким же безучастным и отстранённым, как и прежде проявляя абсолютное безразличие ко всем внешним нападкам на свой разум.
Эклипсо вдруг на секунду задумалась:
«И правда, что сказал бы отец по поводу всего этого?».
Этой секунды вполне хватило, чтобы она пришла в себя и успокоилась.
Отец вряд ли ответил бы прямо на её вопрос. Вместо этого он направил бы её к верному решению с помощью встречного, наводящего вопроса, тем самым заставляя её разум самому прийти к правильному ответу.
Она неосознанно улыбнулась:
«Да, а ещё этот наводящий вопрос наверняка сопровождался бы каким-нибудь визуальным эффектом».
Эти воспоминания помогли ей вновь обрести спокойствие своего духа.
— Я уже не знаю, кто мои союзники, а кто мои враги, Никто, — произнесла она, спокойно глядя на демона. — Поэтому мне нужно понять, могу ли я рассчитывать на твою помощь, если потребуется.
— Конечно, Эклипсо, — кивнул Никто. — Кто угодно может рассчитывать на мою помощь.
Эйко шумно вздохнула, понимая, что своих ответов на этот раз вновь не получит.
* * *
Арексис не видела приближение своей сестры, но у неё были другие методы, чтобы «обозревать» окружающий мир, поэтому она первая поприветствовала её.
Её мир состоял из звуков, запахов, прикосновений и тонких вибраций. Она не могла видеть облака в небе, но зато она могла «видеть» внутреннее состояние существа, находящегося рядом с ней. И физическое, и моральное.
Не отвлекаемая внешней оболочкой, она «видела» самую суть.
Запах Ахтас источал агрессию и возбуждённое состояние сознания. И в то же время, стук её шагов выдавал неуверенность и сомнения, обуревающие её разум.
— Я вижу ты нашла себе новых друзей, сестра, — произнесла Ахтас. — Не стоит слишком привязываться к ним. Их судьба предрешена, ты же знаешь.
— Только мы сами вершители своей судьбы, сестра, — улыбнувшись, ответила Арексис. — Ты же знаешь.
Ахтас лишь фыркнула, но без злобы. Она любила свою сестру, даже несмотря на то, что их взгляды порой расходились.
— Эта луноокая ведьма, — поёжилась Ахтас, и сплюнула. — До сих пор не могу понять, как этой суке удалось обвести меня вокруг пальца своими чарами. Постоянно вижу перед собой этот её взгляд.
— И что же заставляет тебя постоянно думать о ней? — спросила Арексис.
— В смысле? — удивилась воинствующая «истинная». — Что ты хочешь этим сказать?
Арексис не ответила, лишь вновь улыбнувшись.
* * *
Перекатиполе задумчиво и неспешно вращалось по пыльной поверхности пустоши. Увлекаемое ветром, оно совершенно не задавалось вопросами: «куда?» и «зачем»? Оно просто катилось туда, куда направлял его воздушный поток.
И в нём, в этом сухом растении, не было: ни сомнений, ни тревог, ни печалей.
И не было у него: ни начальной точки маршрута, ни конечной.
У этого перекатиполя было лишь движение.
Из ниоткуда, в никуда.
По крайней мере, в это оно истинно верило, пока в конечном итоге не угодило в костёр.
— Мы приходим из пепла, и возвращаемся в него, — раздавался тихий голос у ночного костра. — Мы возрождаемся вновь и вновь, чтобы в итоге снова раствориться в пустоте.
— Тогда получается, что есть только пустота, иногда принимающая разные формы? Но зачем?
— Кто его знает, — ответил голос. — Быть может для того, чтобы почувствовать себя наполненной. А быть может для того, чтобы чувствовать хоть что-то.
— Ей наверное очень грустно и одиноко?
— Вряд ли. Для того, чтобы чувствовать грусть и одиночество, нужно быть «чем-то», или «кем-то». В то время как пустота — ничто и никто. Ведь по сути даже её самой просто нет.
— Ничего не понятно, — послышался вздох.
— Некоторые вещи не понять разумом, — ответил голос. — Их можно только ощутить, почувствовать.
* * *
Никто улыбнулся, ощутив лёгкий ветерок на своей коже.
Эйко это даже удивило, ведь за столькое время, с тех пор как демон пришёл в себя, он впервые выразил какую-то эмоцию. Впервые улыбнулся.
— За нами пришли, — произнёс он спокойным голосом.
Эклипсо не успела ещё задать вопрос, когда и сама услышала шаги и звук открывающейся решётки. А затем кто-то спустил вниз верёвку, с завязанными по всей длине узлами.
Взволнованный шёпот Арексис раздавался едва заметно в ночной тиши:
— Скорей, у нас мало времени.
Каменные стены ямы были довольно рельефными и бугристыми, поэтому подтягиваться по верёвке одними руками было довольно легко, цепляясь копытами об уступы. Наверное, при большом желании, выбраться наружу можно было бы и без верёвки. Если бы не решётка и охрана, поджидающие в конце этого восхождения.
Впрочем привычной охраны наверху не оказалось. Единственный охранник мирно посапывал, сидя на земле и облокотившись о наполненные чем-то мешки. Его неестественная поза выдавала то обстоятельство, что провалился в сон он вовсе не по своей воле.
— Ты навлекаешь на себя гнев сородичей, помогая нам, Арексис, — тихо произнёс Никто, взяв её за плечи и заглянув в пустые глазницы. — Твоя жертва бесценна.
— Как-нибудь переживу я этот их гнев, — слабо улыбнулась в ответ «истинная».
— Спасибо тебе, — произнесла Эклипсо.
В ответ Арексис кивнула ей, продолжая улыбаться. Это выглядело немного странно, потому что своими пустыми глазницами она смотрела прямо в глаза суккубу, как будто была вполне зрячей.
— Возьмите накидки, — произнесла она наконец. — Они помогут укрыться в тени. А в сумке немного провизии, воды и трав.
Обернувшись в грубую ткань и накинув капюшоны, они выдвинулись к краю поселения, прячась в тенях и скрываясь от посторонних глаз.
Добравшись до тихого холма, где Эклипсо уже бывала ранее, они остановились. За их спинами горели редкие огни ночного селения, а лёгкий ветерок развевал ткань накидок.
— Вот и всё, — произнесла Арексис задумчиво. — Пора прощаться.
— Разве ты не хочешь уйти с нами? — удивилась Эклипсо. — Тебя ведь наверняка заподозрят в первую очередь.
— Конечно хочу! — удивилась Арексис в ответ. — Я имела в виду, что хочу попрощаться с местом, в котором выросла, а не с вами.
Суккуб молча наблюдала за тем, как «истинная» так же молча наблюдала невидящим взглядом за своим поселением. Она повела головой, вдыхая воздух. Затем наклонилась и потёрла в руке горсть песчаной земли.
Эклипсо могла только догадываться, что двигало этим существом, решившим покинуть свой родной дом с совершенно незнакомыми существами, по сути, пришедшими из другого мира. Впрочем, в своё время Эклипсо тоже с лёгкостью покинула город, жалея лишь об утраченном относительном комфорте, который он давал. Взамен высасывая душу.
— Ну вот, — наконец произнесла Арексис. — Теперь я готова двигаться дальше.
— Не торопись, сестра, — раздалось из темноты.
Ахтас, Зар и ещё несколько «истинных» появились словно из ниоткуда, обступив их со всех сторон. Как бы не был остр слух незрячей целительницы, даже ей всё же не удалось заметить преследователей. Ведь для них эти места тоже были родным домом, они знали здесь каждый уголок, и поэтому могли перемещаться бесшумно и незаметно.
Никто, Эклипсо и Арексис, как-то совершенно спонтанно и естественно, даже не договариваясь, встали спинами друг к другу. Словно путешествовали вместе уже давным давно. Словно уже давным давно привыкли к подобным ситуациям.
— Сестра, брат. Зачем вам я? — прозвучал в повисшей тишине голос Арексис. — Зачем вам они?
— Ты серьёзно, Арексис? — ответила Ахтас. — Ты серьёзно хотела сбежать с этими чужаками, а теперь задаёшь вопрос: «зачем»?
— Разве не имеет она свободы выбора? — раздался спокойный голос Никто. — Разве не только ей одной решать, с кем уходить, а с кем оставаться?
— О нет, нет, нет, — покачала головой Ахтас. — Заткнись, пожалуйста, потому что снова поддаваться под ваши колдовские трюки я не намерена. Произнесёшь ещё хоть слово, и я разнесу твою рогатую башку.
Для пущей убедительности она положила свою ладонь на рукоять длинного ножа на поясе, и добавила, мельком взглянув на суккуба:
— Твою синекожую подружку это тоже касается.
— Зар, мой брат, — обратилась Арексис к тёмной фигуре. — В тебе всегда звучал голос разума. Ты всегда способен был мыслить спокойно и глубоко. Неужели ты тоже согласен со всем, что происходит сейчас?
Фигура хранила молчание, но Эклипсо готова была поклясться, что Зар в этот момент сосредоточенно покусывал нижнюю губу. Привычка, так свойственная всему этому семейству, кроме, разве что, целительницы — «белой вороны» в этом гнезде.
— Арексис, сестра моя, — в голосе Ахтас наконец промелькнули тёплые нотки. — Всё зашло ещё не слишком далеко. Отцу придётся наказать тебя за твой проступок, без сомнения. Но… мы с братьями убедим его быть милосердней. Пожалуйста, оставь эту глупую затею. Отойди от них.
— Милосердней?! — вдруг громко воскликнула Арексис. — И чего же я лишусь на этот раз? Своих ушей? Своих рук?
На мгновение лицо Ахтас перекосилось гримасой боли и горести, но затем вновь приняло решительное выражение. Она выхватила нож из ножен, и медленно двинулась вперёд, готовая выхватить сестру из объятий чужаков.
Круг вокруг троицы беглецов начал неспешно сужаться, и суккуб, хранившая всё это время молчание, наконец не выдержала:
— Так, хватит этой чепухи!
Она схватила кончик хвоста демона и рассекла им свою ладонь, только недавно успевшую полностью зажить. Вновь выпуская наружу частичку накопленных жизненных сил, она начала произносить нужные слова, искрящиеся в ночном воздухе.
Поняв, что происходит, Никто сбросил свою накидку и швырнул её в ближайшего «истинного», подошедшего уже слишком близко. Нападавший запутался в этой ткани и замешкался всего лишь на несколько секунд, но этого времени вполне хватило, чтобы Эклипсо завершила ритуал. Демон сгрёб в охапку Эклипсо и Арексис, и втроём они провалились в разверзнувшуюся под их ногами бездну портала.
* * *
— Здесь так тихо и спокойно, — раздался в пустоте голос Арексис. — Как будто под водой.
— Да, как будто под водой, — ответила Эклипсо.
«Истинная» впервые в жизни находилась вне пространства и времени, в прямом смысле слова. Она испытывала восторг. Здесь не нужны были органы чувств, ограниченные физическим телом, и поэтому она чувствовала себя полноценной, а не калекой с провалами пустых глазниц.
— Хочется остаться здесь навсегда, — продолжала «истинная». — Раствориться в «ничто». Но мы не можем, да? Не сейчас?
— Да, Арексис, — ответил Никто. — Здесь мы остаться не можем.
— Как жаль, — вздохнул бестелесный голос Арексис.
В этом месте их голоса звучали монотонно и глухо, словно угасающее эхо.
— Нам нужно вернуться, Эклипсо, — вновь прозвучал голос Никто. — Мы должны помочь им.
— Даже несмотря на то, что они хотели сделать с нами?
— Даже несмотря на это, — ответил он. — Они просто неразумные дети, чуть не совершившие ошибку. Познавая мир, дети часто ошибаются. Таков процесс познания.
— Преодолевая свои ошибки, обучаясь на них, двигаясь дальше и дальше, несмотря ни на что, — произнесла суккуб.
— Да, именно так.
— Вернувшись, тебе вновь придётся сражаться со своими братьями, — голос Эклипсо затухал.
— Они никогда не были братьями Айзеку, — затухал в ответ голос Никто. — Не являются они братьями и мне тоже.
— Да поможет нам Пустошь, — произнесла Арексис, увидев наконец то, о чём говорили её новые друзья в пустоте.
В пустоте, в которой изредка всё же мелькали искрящиеся силуэты прошлого и будущего, сплетаясь с настоящим, и вновь растворяясь в бездне.