Кровь, разбавленная в кубке с вином, отдавала лёгким, металлическим привкусом. А чернослив на дне придавал общей композиции немного грубоватый оттенок. К сочному, подрумяненному мясу это было как раз то, что нужно.
Советник прикрыл глаза, и с наслаждением сделал очередной глоток.
— Мммм. Хм… ха-ха, — тихо засмеялся он, не сдержав эмоций.
Наслаждаясь великолепным напитком и вкусной пищей, он попытался хоть на минутку отвлечься от мыслей, постоянно кружащих в его голове последнее время. И благодаря прекрасному вину, это ему и правда почти удалось.
Почти.
В дверь постучали, нагло и грубо вырывая его из дурманящих облаков. Охваченный внезапным приливом ярости, он швырнул кубок прямо в открытое окно, совершенно не заботясь о том, куда тот приземлится после долгого падения.
— Дааа, — вяло протянул Советник с раздражением, и откинулся в кресле.
Дверь осторожно открылась, и в проёме застыла фигура демона.
— Ну, что там у тебя? — нехотя выдавил из себя Советник. — Чего ты там застыл?
Демон кивнул, и неуверенным шагом вошёл внутрь:
— Прошу простить меня, я не хотел прерывать вашу трапезу.
— Да, блять, давай уже к сути, чёрт тебя дери! — выпалил Советник.
Демон вздохнул. В такие моменты, когда Советник срывался на крик, становилось ясно, что на кону что-то очень большое. И под горячую руку мог попасть любой из его приближённых.
— Мы… мне доложили о чём-то весьма необычном, — начал демон.
— Я… мы… мне…, - перекривил слова демона Советник. — У тебя что, дефекты речи? Что же такого необычного случилось, что это даже заставило тебя отвлечь меня от ужина?
Советник сощурил глаза, внимательно глядя на демона. Затем произнёс уже более спокойным тоном:
— Ладно, выкладывай уже, что там у тебя. И очень надеюсь, что это и правда что-то важное.
* * *
Никто сидел посреди оживлённой улицы, как обычно, в своей привычной уже позе, скрестив ноги.
Мало кого из прохожих заинтересовал маленький портал, из которого он вышел незадолго до этого. Однако сам незваный гость выглядел необычно и вёл себя довольно странно, поэтому вскоре вокруг него собралась толпа зевак, совершенно не понимающих, что происходит.
— Эй, «низший»! — послышался грозный голос из толпы. — Что ты делаешь? Где твой хозяин?
— Не трогай его, — произнёс другой голос. — Он какой-то странный. Ты только посмотри на него.
— Да я и не собираюсь пачкать руки об этот мусор.
— Да, пусть Стражи с ним разбираются, — поддакнул ещё один голос. — Наконец хоть чем-то полезным займутся.
Никто молчал, глядя в никуда прямо перед собой. Хоть у него и отсутствовали крылья, определяя его в местной иерархии как «низшего», но его глаза и стальной рог всё же немного охлаждали пыл демонов, оказавшихся случайными свидетелями его появления.
Конечно же, у них не было никакого страха перед ним. Но сам факт того, что «низший» воспользовался порталом самолично, наталкивал на размышления. Плюс его неординарная внешность. Кто бы не являлся хозяином этого «низшего», вот именно его и опасались демоны, не желая впутываться в чьи-то тёмные дела.
Но блюстителей порядка всё же следовало вызвать, а там уж пусть верхушки сами разбираются, чей это раб, и что вообще о себе думает его хозяин, позволяя ему свободно перемещаться через порталы, и напрягать своим поведением приличных граждан.
Так прошло несколько часов. Некоторые из присутствующих давно покинули площадь, потеряв интерес к происходящему, но их место заняли другие прохожие.
Наконец в воздухе запахло озоном, послышались хлопки, и из образовавшихся порталов выпрыгнуло несколько Стражей. Некоторые демоны были даже удивлены, распознав довольно высокие ранги по одеянию и татуировкам прибывших, и негромко перешёптывались об этом друг с другом.
Один из Стражей внимательно смотрел на Никто. Сперва в его взгляде трудно было уловить какие-либо эмоции, но позже, когда он начал говорить, его лицо исказилось гримасой едва сдерживаемого гнева.
— Я был уверен, что однажды мы встретимся вновь, — произнёс Стробос, и свежий шрам на лбу исказился вслед за складками кожи над его нахмуренными бровями. — Но я и предположить не мог, что это произойдёт вот так.
— А я уже начал было переживать, что не дождусь вас, — ответил Никто, поднимаясь на ноги.
Стробос подошёл вплотную к демону.
Пронизывая его взглядом, Страж наконец произнёс, тяжело и медленно выдавливая из себя слова:
— Снова что-то задумал, да? Почему бы мне не размозжить тебе череп прямо сейчас?
— Наверное потому, что твои хозяева велели тебе доставить меня живым, — пожал плечами Никто. — И разве верный пёс осмелится противиться воле своего хозяина?
Было видно, насколько тяжело Стробосу даётся сдерживание своих эмоций, но он старался изо всех сил.
— Да, — тяжело вздохнув, произнёс он наконец. — Мы доставим тебя живым. Однако… я вот тут подумал. Никто же не говорил мне, что ты должен быть невредим при этом.
После этих слов Стробос сделал резкий тычок рукоятью своего молота, угодив Никто под дых, что заставило того свернуться и закашляться. Затем, всё той же рукоятью, он добавил удар в челюсть, отправляя тело Никто наземь.
Выплюнув сгусток крови, перемешанный с осколками зубов, Никто, шатаясь, поднялся на ноги, и с трудом произнёс, расплываясь в улыбке:
— Ох, такой гостеприимный приём. Прямо как в старые добрые времена, а?
Стробос злобно оскалился, и ударом в переносицу, отправил Никто в царство снов.
Другой Страж подошёл к телу демона, держа в руках оковы, но Стробос остановил его, заявив, что это не понадобится, потому что у него есть идея получше. Подойдя к бессознательному телу, он раскинул руки Никто в разные стороны. Затем, поудобнее ухватив рукоять своего молота и замахнувшись, он со всей своей ненавистью опустил его, сперва на одну ладонь демона, затем на другую. Толпа улюлюкала, наблюдая за тем, как «низший» с триумфальным хрустом лишается своих конечностей.
* * *
— Нет, — махала головой суккуб. — Нет, нет, нет, это не может быть настолько…
— Простым объяснением? — продолжил Никто незавершённое предложение суккуба.
В глазах двух существ, сидящих друг напротив друга в сумраке шатра, отражались искорки тлеющих угольков. Перемешанные с синими радужками, они создавали такое ощущение, словно несколько вселенных, со всеми своими туманностями и мерцающими кометами, плавают в пространстве, разглядывая чужие звёзды в своих же собственных отражениях.
Сёстры не знали, как выразить свою мысль. Слушая демона, они улавливали в своём сознании подтверждение его слов. Но, тем не менее, принять это было всё ещё сложно для них. Это рушило их, сформированное годами, отношение к действиям отца и ко всем тем событиям, которые происходили с ними ранее. Нет, конечно же они вовсе не перестали любить отца, и не стали теперь как-то преуменьшать его заслуги, убеждения и стремления. Просто сёстрам было трудно впустить в себя эту новую реальность, открывшуюся им после стольких лет.
Они понимали… прекрасно понимали, что Никто говорит правду. Для этого нужно было всего лишь вспомнить прошедшие события, и благодаря полученной информации посмотреть на них теперь под совершенно другим углом.
— Ваши глаза, — продолжал Никто. — Возможно дело в ваших глазах, возможно в чём-то ещё. Возможно, природные способности суккуба развиты в вас гораздо ярче и отчётливей, чем у ваших сестёр из Храмов.
— Даже если и так, — вздохнули сёстры. — В тот момент мы были всего лишь детёнышем, едва способным говорить.
— Отец заглядывал в ваши глаза, — ответил Никто. — И пусть ваши уста были молчаливы, он всё же видел в ваших глазах стремление к свободе. И он не смог устоять перед этим потоком. Перед этим давлением, проникающим прямо в его сознание.
— И тогда…, - произнесли сёстры.
— И тогда он решил, что мысль о вашем освобождении — это его собственная мысль, зародившаяся в его собственной голове. Он стал просто одержим этой идеей.
— Но… у нас не было никаких мыслей. Мы не помним вообще практически ничего из раннего детства в стенах Храма.
— Ваш юный, едва появившийся на свет, разум, не способный ещё даже говорить и осознавать самого себя, рефлекторно выбрал одного из «мира» для своего спасения. Ощутив угрозу, исходящую из окружающего пространства, пропитанного пеплом, — был ответ Никто.
Даже Айзек замечал это. Подобные предположения витали где-то на краю его сознания, но он не придавал им особого значения. Но Никто, освобождённый от внешнего влияния, сразу же обратил на это внимание, ещё при первой встрече с сёстрами, в шатре Арексис. И теперь, по какой-то, ведомой лишь ему одному, причине, он наконец решил поделиться с ними этим.
Никто и правда не знал, откуда в этом суккубе было столько гипнотической силы, способной так влиять на живых существ. Может, чья-то задумка, чей-то эксперимент. А может, простое стечение обстоятельств и удачное совмещение генетического материала. Или, быть может, обычная мутация, приведшая к новому скачку в эволюции суккубов, хоть и проявившаяся только в одной особи из всего вида. Всего лишь крохотный, новый виток в спирали днк.
Сёстрам было больно осознавать, что их отец оказался их собственной марионеткой. Пусть даже они и сделали это совершенно неосознанно, жадно вглядываясь в его глаза в глубоком детстве.
— Вспомните вашу ночь в Храме, во время побега, — лился в голове суккуба голос Никто. — Почему Айзек, до этого проявлявший безразличие к своей судьбе, и уж тем более, к вашей, вдруг решил во что бы то ни стало спасти вас? Вспомните последующее, произошедшее в пещере. Айзек искренне верил, что делает всё это по своей воле. И кто знает, может он и правда сделал бы что-то подобное, прекрасно понимая, что всё равно уже не жилец, и напоследок желая проявить жертвенность, совершенно не свойственную демонам. Но в тот момент он был направляем именно вами, а не своими собственными стремлениями. Именно ваши желания он исполнял, приняв их за свои собственные, увидев молчаливое давление в ваших глазах. Провалившись в океан вашего гипнотического воздействия. И даже вы сами совершенно не подозревали об этом, не осознавая своей собственной силы.
Сёстры молча слушали, вдыхая ароматный, травяной дым из жаровни.
— Кто знает, что на самом деле желал бы ваш отец для вас, если бы всё шло обычным ходом. Кто знает, было бы ему вообще хоть какое-то дело до очередного детёныша суккуба, пусть даже и того, в котором течёт его кровь. Вы ведь уже прекрасно знакомы с отсутствием каких-либо особых эмоций или эмпатии у «мира». И Риманата был ярким представителем своего вида, проявлявшим полное безразличие к кому-либо, кроме вас. Потому что поддался влиянию на свой разум, под натиском ваших детских глаз.
— Получается, что тогда мы можем влиять и на тебя тоже, Никто? Если всё это правда, — ответили сёстры. — Откуда тебе знать, что все твои мысли и устремления, это не наше влияние?
— Вы не можете, — улыбнувшись, ответил Никто. — Поверьте… не можете.
— И что же даёт тебе такую уверенность?
— То, что я наконец-то знаю — кто я.
Суккуб внимательно посмотрела на демона, пытаясь разгадать, что им движет:
— Кто же ты?
— Потерявшийся осколок чужого разума, — пространно ушёл от ответа Никто. — Всему своё время, Эклипсо и Эйко. Всему своё время.
* * *
— Где он?
— В надёжном месте, — хищно оскалился Советник.
Этот вопрос Немезиды был для него явным подтверждением того, что её способности были не безграничны. Долгое время наблюдая за ней, за её реакциями на то или иное, он медленно, но уверенно собирал для себя крупинки информации. И в итоге, не без помощи нескольких «мира», ему удалось обнаружить довольно чёткие ограничения, которые существовали у неё, и, очевидно, у других Немезид, при посещении Ада. А возможно и не только здесь, но и в других местах — насчёт этого он был ещё не уверен до конца. В любом случае, это давало ему надежду на то, что вскоре удастся наконец заполучить эту бестелесную форму жизни в своё полное распоряжение, и использовать её в своих целях.
Ну и конечно же, конкретно с этим экземпляром у него были свои счёты, уж очень нагло и фривольно она вела себя с ним всё это время.
— Он один? — задала другой вопрос Немезида, игнорируя поведение Советника.
— Ты ожидаешь ещё кого-нибудь вместе с ним? — усмехнулся демон, уйдя от прямого ответа и на этот раз. — Ах да, об этой его юной шлюшке я и забыл. Нет, суккуба с ним не было.
— Что ж, не будем терять времени, мне нужно увидеть его, — продолжила Немезида. — Прямо сейчас! — добавила она, и Советник уловил нарастающее раздражение в её тоне.
Она или нервничала, или была взволнована, или и то и другое. Он не мог точно определить, но в любом случае, это в очередной раз доказывало, что всё же существуют крючки, способные подчинить этих созданий своей воле. Ведь раньше она никогда не выказывала чего-либо подобного, всегда излучая в его сторону какое-то «холодное и спокойное, отстранённое превосходство», даже когда позволяла себе давать ему прямые указания. В такие моменты он буквально ощущал себя каким-то червяком, которого направляет более разумное существо. Причём направляет веточкой, чтобы не замарать руки, трогая бестолковый и грязный организм.
— Что, пришлось наконец отложить веточку и испачкать руки? — не удержался Советник.
— Что? — в голосе Немезиды послышалось явное недоумение.
— Да так, ничего, — хмыкнул демон. — Вспомнилось тут кое-что. Ладно, навестим нашего гостя наконец.
* * *
В тёмном, подвальном помещении было довольно сыро, но Никто это не особо волновало. Так же, как не волновали его ошмётки собственных ладоней, болтающиеся теперь словно тряпки, и раздробленные колени, отдающие жуткой болью при любом движении тела. Уцелевшие участки конечностей были заботливо перетянуты жгутами, чтобы он не истёк кровью раньше времени.
Ограничения, наложенные на него этим телом, начинали уже надоедать ему. Однако с другой стороны, именно это тело и позволило ему взглянуть на себя совершенно под другим углом. Это позволило ему буквально заново обрести самого себя. Переродиться.
— Здравствуй Айзек, — услышал он знакомый голос возле своего уха. — Как жаль видеть тебя в таком виде.
— Здравствуй Немезида, — выговорил Никто, с трудом двигая распухшей челюстью.
— Столько времени прошло, а кажется, будто пролетело лишь мгновение, — говорил голос, медленно перемещаясь вокруг его головы. — Как бы я хотела излечить твои раны, и избавить от страданий, ведь ты не заслужил такой участи. Но я не могу этого сделать, это не в моих силах.
— Я знаю, не волнуйся, — проговорил демон разбитым ртом.
— Всё это скоро закончится, Айзек. Скоро ты обретёшь долгожданный покой.
Никто лишь улыбнулся в ответ на это, но всё же решил подыграть:
— Помнишь наши беседы, Немезида? Помнишь наши вечера? Зачем всё это было?
— Я понимаю, к чему ты клонишь, — ответил голос. — Да, я и правда преследовала свои цели, пытаясь зародить в тебе зерно сострадания. Зерно любви. Но это не значит, будто я ничего не чувствовала. Ведь я выбрала именно тебя, увидев в тебе что-то, что заставило меня задуматься — «Способен ли демон на искреннее проявление любви? Не только к себе, но и к ближнему».
— И как, по-твоему? — закашлявшись, спросил Никто. — Способен демон на такое?
— Ты удивил меня, Айзек. Приятно удивил. Впрочем, я всегда верила, что посеяв правильные зёрна, можно вырастить что-то прекрасное даже в совершенно неблагоприятной почве.
— Ты так и не ответила.
— К чему тебе эти ответы, Айзек? Скоро тебя ждёт покой. Без тревог. Без волнений. Без вопросов.
— Что же тебе потребовалось от меня сейчас? Неужели ты пришла только ради этой болтовни?
Некоторое время голос молчал. Затем произнёс, не скрывая нотки печали:
— Ты злишься на меня. Я понимаю. Но каковы бы ни были мои цели — наши беседы, наши вечера в те лунные ночи — для меня это всё тоже было по-настоящему.
— И всё же, — настаивал на своём Никто. — Зачем тебе «истинные» на самом деле?
— Они… часть общей цели. Как и Эйко. Каждый из вас… каждый из всех нас… играл свою роль. Я хочу изменить что-то в этом мире, понимаешь? Пусть это звучит нереалистично и глупо, но я хочу изменить сам Ад и его жителей. И глядя на тебя, глядя на суккуба, так привязавшуюся к тебе, глядя на «истинных» — таких жёстких, и вместе с тем, таких совершенно по-детски наивных. По-доброму наивных, с чистыми сердцами. Глядя на всё это я верю, что могу это сделать. Верю, что могу превратить это жуткое место во что-то прекрасное.
— Нарушив при этом Его замысел? — рассмеялся Никто. — Ведь это именно Он и создал это место, для своих целей. Где же ещё грешникам искупать свои грехи? Не в Раю же.
Немезида молчала, проигнорировав его сарказм. Она была огорчена тем, что Айзек всё же не понимает её. Не хочет понять. И кто знает, смог бы он и правда понять и принять её убеждения, если бы и в самом деле присутствовал при этой беседе.
— Признайся самой себе, Немезида, — произнёс Никто. — Ты пытаешься сейчас найти оправдание для себя. Я, Эйко, «истинные» — просто вынужденная, необходимая жертва, ради высшей цели. Разве нет?
— Нет, — вдруг взволнованно ответила Немезида.
— Да, — настаивал Никто. — Это именно она. И я ни в чём не обвиняю тебя, Немезида. И поверь, именно я, как никто другой, понимаю тебя сейчас. Ради того, во что ты искренне веришь, ты готова пожертвовать очень многим. Практически всем.
Голос не отвечал.
— Я думаю, что в конечном итоге Айзек понял бы тебя, Немезида. Понял бы, почему ты поступила именно так, а не иначе. Надеюсь, что и ты тоже… поймёшь меня.
Никто прикрыл глаза, и начал что-то неразборчиво шептать себе под нос. Какое-то время ничего не происходило, помещение оставалось всё тем же, сырым и тёмным, отражая от своих стен причудливые звуки, издаваемые изувеченными устами демона.
Вскоре его стальной рог будто ожил, звякнув в пустоте окружающего пространства. По белым прожилкам пробежала светящаяся дорожка, в конечном итоге образовав горящую белым огнём, ветвистую спираль, завивающуюся от начала и до самого кончика древнего сплава. Словно невидимая рука мастера нанесла рисунок сверкающей краской.
Арексис всё же успела поделиться с Никто подробностями того самого ритуала, связанного со сталью его искусственного рога.
Немезида поняла, что всё это время разговаривала вовсе не с Айзеком, но было уже поздно. Она поняла это, когда неведомая ей сила притягивала её к себе. Она словно умерла, словно растворилась, и в то же мгновение вновь появилась на свет.
Спустя такое огромное количество времени, она снова ощущала плоть. Пусть не такую, как раньше, и всё же, теперь она снова была самой настоящей частью материи. Правда она не способна была двигаться, а лишь наблюдать и чувствовать.
Это было жутко. А в следующий миг ей открылось нечто, ещё более жуткое. К ней наконец прикоснулось сознание, находящееся рядом всё это время. И это был вовсе не Айзек. И даже демоном «это» нельзя было назвать.
«Теперь ты видишь меня, Немезида. Теперь мы можем говорить по-настоящему искренне», — произнёс Никто, не открывая рта.
Душа, всегда открытая для исследования и познания, не помогла Немезиде в тот момент подавить в себе ужас от понимания того, с «кем» на самом деле она оказалась заперта.
* * *
— Это… и правда единственный вариант? — произнесла суккуб.
— Да, — кивнул Никто. — Не печальтесь. Вы ведь хотели покинуть это место, хотели покинуть Ад. И, как видите, убегать вовсе и не обязательно.
— Всё это звучит, будто какое-то безумие, — не унимались сёстры.
Никто потянулся к жаровне, и слегка перемешал её содержимое. По шатру вновь разлетелся цветочный аромат, исходящий от пряностей и трав, брошенных в угли.
— Потому что… это именно оно и есть, — наконец ответил он тихо и задумчиво, не отрывая взгляда от углей.