Воды озера обволакивали её уставшее тело. Его тёплые объятия согревали и успокаивали, забирая её боль и тревогу. Как обычно раскинув руки в стороны, она лежала на спине и покачивалась в его тихих и убаюкивающих волнах. В тёмном небе виднелись далёкие звёзды, туманности и галактики, а в ушах звучала мелодия, уносящая вдаль её душу.
Эклипсо была уверена, что имеет душу. Особенно в такие моменты. В тихом и спокойном мире, где существовало её озеро без берегов, её небо без границ.
Озеро светилось и переливалось искрящимися, зеленовато-голубоватыми всполохами, отражающимися в небе. В её иллюзорном мире было возможно всё. Она была создателем этого мира, и поэтому здесь ей была подвластна вся вселенная.
Эйко открыла глаза и обнаружила себя в душной комнате. Вставать с кровати ей совершенно не хотелось, ведь в этом мире она была уже вовсе не создателем, и даже не каким-нибудь значимым членом общества. В этом мире она была обычным суккубом. По призванию, по судьбе, по собственной воле или по воле других, она была игрушкой для исполнения чужих желаний и фантазий. В местной иерархической пирамиде она была чем-то средним между «низшим», мягким диваном и стаканчиком горячего шоколада. Практически любой желающий мог уютно разместиться на диванчике и насладиться ароматным напитком, а затем пойти по своим делам, оставив смятый стаканчик с плавающим на дне сигаретным окурком.
Демонессам заниматься подобными вещами было строго запрещено, хотя многие из них с удовольствием пошли бы на это, ведь они были лишены каких-либо морально этических догм и предрассудков. И при желании, вдали от посторонних глаз, вытворяли такое, что некоторым суккубам даже и не снилось. Да и кошельки демонов опустошались довольно стремительно, когда демонессы запускали в них свои коготки. Поэтому, хоть и не официально, но, по сути, демонессы занимались ровно тем же, что и суккубы, только завуалировано. Однако в Аду существовала строгая иерархия, и для продажной любви предназначены были только суккубы. Причём, только для этого. Вы никогда и нигде не увидели бы суккуба, занимающуюся чем-то другим. В этом мире у каждого была своя чётко обозначенная роль, назначенная с самого рождения, и изменить свой статус можно было только одним способом — опустившись ещё ниже по адской лестнице. Подняться выше своей роли, или вообще отказаться от неё, ты просто не имел права, а в некоторых случаях не мог даже физически.
В общем-то суккубы не имели ничего против своей роли. С самого детства, воспитываемым в Храме, им внушалась их основная функция в этом обществе. Всё, что от них требовалось, это лишь отдаться своим инстинктам, своей плоти. Взамен они получали наслаждение и понятную, даже обеспеченную, жизнь. В их головах даже не возникало мыслей о каком-либо сопротивлении. Какой смысл сопротивляться наслаждению, которое ещё и оплачивается сполна? Медленно, постепенно, их психика подавлялась, и они уже не обращали особого внимания на обратную сторону монеты такой жизни. Боль, увечья, даже угроза смертью, всё это перекрывалось зовом плоти, и отработанным с самой юности рефлексом получения материальной награды за физическое удовольствие. Редкий разум мог сопротивляться такой коварной психологической уловке, и уж тем более юные суккубы устоять перед таким просто не могли. Когда они попадали в Храм Луны, их разум был словно чистое сияние. Когда они выходили из Храма, вместо сияния оставалась лишь жажда насыщения. Но эта жажда никогда не могла быть утолена. Она могла лишь утихнуть на некоторое время, давая суккубу передышку, а затем с новой силой вспыхнуть вновь, толкая свою жертву в объятия нового клиента. По окончанию процесса всё это подкреплялось в сознании денежным вознаграждением и порочный круг замыкался, не оставляя никаких шансов вырваться из него. Другой жизни суккубы просто не знали. Более того, другой жизни они сами не желали.
Учитывая всё это, Эклипсо не видела другой возможности выжить в этом городе. Будучи суккубом, пусть даже только внешне, обеспечить своё существование здесь она могла лишь одним способом. Все другие способы вызвали бы излишнее внимание к ней со стороны общества, и тогда её судьба была бы ещё печальней и страшней.
Единственное, что она всё же могла себе позволить, сохранив при этом свою тайну, это самой выбирать клиентов. Это хотя бы позволяло ей не сойти с ума от осознания того, чем ей приходилось заниматься.
Наконец она собрала последние силы, вздохнула и одним рывком выскочила из кровати, сбрасывая одеяло на пол. Благодаря внутреннему озеру она очистила свой разум, теперь настало время заняться своим телом.
Зайдя в душ, она подставила свою безволосую голову под горячие потоки воды и закатила глаза от удовольствия. Затем сомкнула ладони… разомкнула их, и вытянула вперёд левую руку, словно потягивающаяся кошка. Свободной ладонью Эйко медленно провела по этой руке, а затем двинулась дальше, растирая по телу ароматный гель. На её голубой коже сверкали капельки влаги, а белая пена сливалась с природными, белыми узорами, которые словно татуировка, покрывали всё её тело. Практически все суккубы отличались невероятной красотой, но Эйко выделялась даже на их фоне. И конечно же, это послужило причиной открытой ненависти и раздражения со стороны демонесс. Которые, в большинстве своём, в общем-то тоже были довольно привлекательными созданиями Дьявола, однако их природная злоба и желчь просто не позволяли им разглядеть в себе этот очевидный факт.
* * *
Сполна насладившись водными процедурами, Эйко удобно устроилась в шезлонге, располагавшемся на балконе. Не став обременять себя какими-либо одеждами, она медленно выгнулась и улыбнулась кровавому солнцу. Панорама была великолепна, соседние здания практически не мешали обозревать залитую желтовато-красным туманом долину на горизонте. Только снизу виднелся диск котла, с извивающейся массой внутри, и в воздухе пролетали редкие частички пепла. Но она не смотрела вниз, а исходивший из подогреваемого сосуда с эфирными маслами аромат вполне успешно перебивал запах серы.
Она погрузила несколько пальцев в сосуд, а затем прикоснулась к шее, слегка откинув голову и прикрыв глаза от удовольствия. Запах масел был великолепен, на этот раз она дополнила их едва заметными нотками лайма. Уже открыто чуть постанывая и отдаваясь ощущениям, она растёрла масло по своей коже, не оставив в итоге сухим ни одного участка. Наконец, когда она почувствовала себя достаточно увлажнённой, её рука потянулась к бокалу с напитком, под интригующим названием — «Поцелуй ангела», и в предвкушении поднесла его к своим губам.
Ей не доводилось целовать ангелов или даже видеть их живьём, однако нечто подобное она и представляла себе. И теперь, с улыбкой облизнув кончиком языка свои губы, Эйко тихо произнесла вслух:
— Мммм, так вот каков ты, ангельский поцелуй.
«Какая же ты шлюха, Эйко», — прошептал внутренний голос.
— Могу себе позволить, — пожав плечами, парировала Эйко, — я же всё-таки суккуб.
Иногда она задумывалась, так ли уж сильно она отличается от своих сестёр. Ведь в глубине души она всё же прекрасно отдавала себе отчёт в том, что получает удовольствие от того, чем занимается. Да, безусловно, у неё была основная цель. Движущая сила, направляющая её вперёд. Она всегда помнила об этом. Всегда помнила, кто она и кем воспитана. Чья кровь течёт в её венах и чьи знания находятся в её памяти.
Однако, быть может, она пробыла здесь уже слишком долго, и в итоге её животная натура всё же взяла верх, но… трахаться с клиентами и ощущать себя настоящей шлюхой доставляло ей искреннее удовольствие. Глупо было пытаться скрывать это от самой себя. И поэтому она перестала это делать в итоге. Призналась в этом себе и приняла себя такую, какая есть.
Наслаждаясь поцелуем ангела, она взглянула на бурлящую массу в котле. Эти души не вызывали у неё сочувствия, скорее даже некоторое раздражение. Ведь они не были скованы оковами плоти, они были свободны, и тем не менее они добровольно оставались мучаться в своём котле. Во всяком случае, со стороны всё это выглядело именно так. Эклипсо не ощущала каких-то особых ментальных барьеров вокруг котла, на его стенках не было каких-либо особо мощных пентаграмм. Для бестелесного духа этот котёл не должен был представлять никакой опасности и уж тем более не мог как-то ограничить чистую энергию.
Либо она недооценивала мощь котла, либо эти души были настолько погружены в свои внутренние страхи и переживания, что уже не способны были видеть окружающий мир. Лично она была убеждена во втором варианте, поэтому и испытывала к подвывающим созданиям лишь омерзение. Ведь, по её убеждению, стоило им только отбросить прочь всю эту чушь, творящуюся в их сознании, как они тут же бы увидели своё истинное положение и выбрались бы из этого чёртового котла, в котором их насильно никто и не держит вовсе.
Эти мысли прервал телефонный звонок и взглянув напоследок на линию горизонта, Эйко не спеша поднялась с шезлонга, а затем, покачивая бёдрами и цокоча копытцами по кафелю, соизволила наконец подойти к телефону и нехотя поднять трубку.
Она прекрасно знала, что из динамиков внутреннего телефона гостиницы, где она снимала номер на долговременный срок, вряд ли раздастся дружелюбный голос.
В подтверждение её догадкам, из трубки раздался знакомый голос демонессы, исполняющей роль администратора отеля:
— Эйко, мне неловко напоминать Вам, однако сегодня день уплаты налогов. Желаю Вам всего наилучшего и приятного дня.
Вот так вот просто — «Эйко», без всяких титулов и прочих вежливостей. Несмотря на более высокое положение в иерархической лестнице, в данный момент демонесса исполняла роль обслуживающего персонала, и ей ничего не оставалось, кроме как послушно исполнять эту роль. Однако она всё же могла позволить себе небольшие вольности по отношению к суккубу. В её наигранно тактичной и сдерживаемой речи можно было ощутить просто оркестр эмоций и ураган ненависти. Яд буквально капал из телефонной трубки, сочась по руке Эклипсо, капая на пол и прожигая в нём дыру.
«Дыру до самого пекла», — сказали бы люди, находящиеся на Земле.
Эйко повеселила эта фантазия, но вымыть руки и уши после этого короткого звонка ей и правда захотелось. Да и полученная информация не сулила ничего приятного, поэтому веселье вмиг куда-то улетучилось.
Она тяжело вздохнула и направилась к алтарю, расположенному в углу одной из комнат. Такие алтари были в каждом номере и предназначались для уплаты налогов. Даже в Аду далеко не все вопросы можно было уладить с помощью денег.
Алтарь представлял из себя каменный куб, на котором возлежала бесформенная голова из того же камня. При ближайшем рассмотрении становилось заметно, что эта голова словно состояла из множества переплетённых между собой змей, самая крупная из которых раскрывала свою пасть, изображая рот. Две другие змеи, чуть поменьше, также открывали пасти, тем самым формируя глазницы. В этих пастях-глазницах виднелся грубовато отшлифованный янтарь.
Эти безжизненные глаза словно следили за твоим взглядом. Из какого бы угла номера ты случайно не натыкался на них, они будто смотрели прямо на тебя. Прямо в тебя. И в этих глазах читались алчность, жажда и нетерпеливость. Голова на алтаре будто знала, что рано или поздно ты вынужден будешь напитать её. Вновь.
Эклипсо делала это уже множество раз, но привыкнуть к этому так и не смогла. Да и вряд ли кто-то мог привыкнуть к этому. Когда она приблизилась к камню, её лицо, с поджатыми губами, выражало боль и мольбу. Она словно была готова разрыдаться от безысходности, будто маленькая девочка. Но каменный алтарь невозможно было разжалобить. Как невозможно было и избежать платы, которую он требовал. Как бы ужасна ни была эта плата, наказание за отказ было ужасней в стократ. Но самое главное, что это наказание было неизбежно для любого жителя города, какое бы высокое место он ни занимал в иерархической пирамиде.
Зажмурив глаза и засовывая свою ладонь в пасть каменной головы, Эклипсо вдруг вспомнила о душах, которые не могли, или не хотели выбираться из котла. В этот момент она подумала, что возможно у них и правда просто не было другого выхода, прямо как и у неё в данный момент.
* * *
Вначале не было ничего особенного, как и всегда. Она просто не могла уже выдернуть руку из пасти, только и всего. Эйко вспомнила чудесный напиток, который попробовала впервые. Вспомнила запах эфирного масла и лучи солнца, отражаемые в капельках на её коже. Но теплота, исходящая от растирания маслом, вскоре превратилась в жар.
Она лежала в шезлонге, и её кожа начала дымиться, а затем вспыхнула синеватым пламенем.
Она беззвучно кричала, но её сожжённое горло уже не могло издавать никаких звуков.
Её глаза побелели и вытекли из глазниц.
Агония продолжалась целую вечность, пока она наконец не превратилась в пепел, несущийся по улицам города. Затем частицы пепла влетели в открытое окно и закружили возле каменного алтаря. Частички жались всё ближе и ближе друг к другу, пока из них не сформировалась фигура Эйко. Её рука всё ещё была погружена в пасть каменной головы.
Из её глаз струились алые ручейки. Эйко рыдала и капельки крови с грохотом ударялись о камень, словно раскаты грома.
Её губы беззвучно шевелились в безнадёжной мольбе:
— Отпусти. Отпусти.
Янтарные глаза пылали огнём и были устремлены на неё. Всё прекрасное, что было в ней, всё хорошее, что случилось с ней за этот месяц, жадно поглощалось алтарём. Не оставляя ей ничего, кроме боли.
Среди грохота кровавых слёз хруста костей не было слышно. Эклипсо округлила глаза и посмотрела на ошмётки своей руки, оставшейся без кисти.
— Отпускаю, — раздался шипящий, чавкающий голос, переходящий в безжалостный смех.
Эйко запрокинула голову и закричала во всё горло. Она кричала настолько сильно, что её челюсти треснули и разошлись, обнажая дрожащий язык. Её тело медленно выворачивалось наизнанку, пока на полу не осталась бесформенная масса дрожащих, агонизирующих ошмётков плоти, в которых продолжало метаться вопящее от ужаса и боли сознание Эйко, сталкиваясь с вопящим сознанием Эклипсо.
* * *
Эйко лежала на полу возле алтаря, скрутившись в позе эмбриона, и тихо всхлипывала. Прошло уже около часа, как всё наконец закончилось, но она всё ещё не могла прийти в себя. Тело было в полном порядке, но душа была разорвана на куски, и её остатки ошмётками стекали где-то внутри.
Алтарь мог находить правильный подход к любому существу, соприкасающемуся с ним. И найдя его, он вытягивал всё, чего жаждал заполучить от своей жертвы, взамен одаривая её наслаждениями истинных мучений. Сама по себе каменная скульптура не представляла из себя ничего, кроме камня. Этот алтарь служил лишь средством, с помощью которого с жителями города соприкасалось нечто настолько дикое и древнее, настолько непостижимое, что приводило в первобытный трепет даже демонов.
* * *
Перебирая номера в телефонной книге, Эклипсо вновь наткнулась на номер Айзека.
— Задница у него — «что надо», правда? — прошептала Эйко.
— Прекрати, тут дело совершенно в другом, — возразила на это Эклипсо.
— О да, и кое-что другое тоже, — улыбнулась Эйко.
— Так, хватит! — вздохнула Эклипсо.
Да, Айзек был довольно любопытным персонажем, думала она. Но сейчас ей нужно было совершенно другое. Нечто более практичное, что могло бы приблизить её к цели. А что до этого странного, сентиментального демона, то он всё равно едва ли мог бы чем-то помочь ей на данном этапе. Хотя его компания конечно была приятна ей. Его странное, душевное тепло, которое непривычно было ощущать в этих краях.
Ей нужно было подобраться ближе к Совету, ведь именно оттуда исходили основные указания и ритуальные обычаи, неукоснительно исполняемые жителями. По крайней мере это то, что было известно широкой публике. Но она была уверенна, что кто-то или что-то стоит за этим Советом, что его члены лишь марионетки, направляемые незримой силой.
Проблема заключалась в том, что Советники не пользовались услугами суккубов, поэтому так легко подобраться к одному из них не представлялось возможным. Места их обитания серьёзно охранялись, поэтому портал ей тоже не помог бы. Она прекрасно помнила истории, когда нерадивые демоны нарушали закон и пытались использовать порталы для проникновения в запретные места. Однажды она даже сама была свидетелем подобного. Полный обречённого отчаяния вопль нарушителя ещё долго звенел в её ушах. Даже сейчас её передёрнуло от воспоминания об этом.
Как это часто бывает, открытые двери появляются будто сами собой, нужно только суметь распознать предоставленную судьбой возможность. Вот и в этот раз Эклипсо ощутила нечто подобное, когда телефон в её руках оживился, и с другой стороны послышался знакомый голос.
— Эй, сестрица, как хорошо, что я наконец дозвонилась до тебя, — звенящий голосок Мирады как обычно излучал беззаботность. Но Эклипсо прекрасно знала, что это была лишь маска, скрывающая пустоту.
Мирада, ещё совсем юный суккуб, не старше пары сотен лет, предложила Эйко составить ей компанию в ближайшем мероприятии. Клиенту, которому Мирада уже несколько раз до этого предоставляла свои услуги, на этот раз требовалась пара суккубов, и она заверила его, что у неё на примете как раз есть подходящая кандидатура. Важно было то, что этим клиентом являлся один из Судей, а намечаемое место действия находилось на строго охраняемой территории, в частных владениях. Такой шанс мог предоставляться лишь единицам, и для Эклипсо это было отличным способом разузнать подробнее об охранных пентаграммах, защищающих порталы Совета. Ведь они были идентичны и в Судилище, и в Совете, уж это Эклипсо знала наверняка. Ей нужно было увидеть принцип их работы изнутри, чтобы в дальнейшем использовать в своих целях. Да и вообще, в подобном месте хранилось много интересной и полезной информации, для наблюдательных ушей и глаз.
— Ого, да это ведь то, что нужно! — Эйко так воодушевилась, будто недавнего эпизода с алтарём и не было вовсе.
— Это мерзко, — не разделяла её энтузиазма Эклипсо. — Просто отвратительно.
— Да ладно, прекрати, — настаивала Эйко, — это невероятная возможность, и мы просто обязаны воспользоваться ею.
Это было правдой, такого шанса могло больше не предоставиться. К тому же у Эклипсо так долго не было никакого продвижения в её пути, что она ощущала себя словно топчущейся на одном месте, словно медленно погружающейся в трясину, из которой уже не было пути назад.
Поэтому Эйко набрала номер Мирады и согласилась поучаствовать.
* * *
На этот раз такси ей не понадобилось, защищённый портал открылся прямо в её номере. Некоторое время она стояла в нерешительности, с опаской поглядывая на сияющие искорки, но затем вздохнула, и отбросив сомнения шагнула внутрь.
На другой стороне Эклипсо ожидало облачко дыма, окутавшее её при выходе из портала. В комнате, залитой синеватым полумраком, витал запах трав, исходящий от висящих вдоль стены лампадок. Их оранжевые огоньки совершенно не окрашивали окружающее пространство в тёплые тона, как это обычно бывает. Холодный, тусклый, синий свет обволакивал всё вокруг, казалось, покушаясь завладеть даже огоньками свечей.
На стенах висели картины, изображающие людей со странными выражениями на лицах. Это были мастерски изготовленные копии разнообразных земных икон. Столь извращённое украшение интерьера могли позволить себе только демоны, занимающие достаточно высокое положение.
— Ага, а вот и вторая половинка, на-ко-нец, — раздался тихий, глубокий голос из центра помещения.
Обладатель голоса полулёжа развалился среди крупных подушек, разбросанных прямо на полу. Голова Мирады медленно опускалась и поднималась ниже его пояса, на её взмокшей изогнутой спине сверкали отраженья огоньков, а приподнятые ягодицы неспешно покачивались из стороны в сторону, в такт её плавным движениям. В какой-то момент она повернула голову, не отрывая своего языка от демонической плоти, и встретившись со взглядом Эклипсо, слегка улыбнулась ей и призывно качнула головой, приглашая к себе.
По обеим сторонам переступали с ноги на ногу фигуры с подносами в руках. Кисти на этих руках полностью отсутствовали, поэтому подносы просто лежали сверху на обрубках. Копыта тоже были удалены, и это объясняло их попытки сохранить равновесие, заставляя постоянно топтаться на месте. Естественно, их крылья тоже давно отсутствовали, как и у других «низших». Их тела были изуродованы шрамами настолько, что уже трудно было разобрать: были это демонессы, лишённые груди, или демоны, лишённые гениталий. Их молчаливые рты были сомкнуты, а ничего не выражающие глаза смотрели в пустоту прямо перед собой.
Также, рядом стоял довольно странный столик в виде скульптуры, изображающей стоящую на локтях и коленях фигуру. Конечности, ниже этих локтей и колен, отсутствовали, а к спине каким-то образом был прикреплён широкий поднос.
С замиранием сердца Эклипсо заметила движение этого «столика», и с ужасом поняла, что это живое существо.
«Оно»… Сама того не заметив, Эклипсо применила к демону средний род, назвав его существом. Но называть «это» демоном уже просто не поворачивался язык.
— Присоединяйся к своей сестре. Настало время половинкам совместиться.
Теперь Эйко была уже не так воодушевлена этой затеей, как раньше, но отступать было некуда. Её ноги словно налились свинцом и не хотели двигаться, и тяжело ступая, она шагнула вперёд.
Интонации в голосе демона чётко давали понять, что это была не просьба.
* * *
— Я думала Мирада присоединится к нам и в этот раз, — Эйко пыталась сохранять хладнокровие, но явственно слышала дрожь в своём голосе.
— О, не стоит переживать о ней, Эйко, — ответил невозмутимый голос. — Ей нужно подготовиться к завтрашнему дню, а позже и тебе тоже.
Демон резко ввёл два пальца в Эклипсо, заставляя её вздрогнуть от неожиданности:
— А пока займёмся тобой одной.
— Мне не нравится твоя болтливость, — добавил он улыбаясь. — Надо будет что-то сделать с этим.
Взгляд Эйко упал на одного из молчаливых «низших», как обычно топчущегося неподалёку, и она рефлекторно сжала челюсти. Её сердце было готово разорвать плоть и выскочить из груди.
* * *
Пульс бешено стучал в висках и Эйко слегка подвывала, размазывая слёзы и сопли по лицу, в безуспешной попытке вытереть кровь.
Тем временем Эклипсо наконец взяла себя в руки, закусила губу и решительно вонзила лезвие ножа в своё запястье, вырезая на коже пентаграммы. Это губило её маскировку, ведь суккуб с подобным шрамированием сразу привлёк бы внимание, но ей было уже нечего терять. Правда пока она понятия не имела, что делать дальше, когда окажется на свободе. Но сперва нужно было выбраться из этого места.
Перед её глазами до сих пор был образ Мирады. Её глаза, умоляющие о милосердии. И Эклипсо проявила это милосердие, хоть и с разрывающей сердце болью. Она уже ничем не могла помочь ей, но и оставить её в таком положении тоже не могла.
Она обнаружила её в одной из комнат, когда осматривала помещения в поисках полезной информации. Вначале она даже не совсем поняла, что происходит, непонимающе глядя на скульптуру из плоти и крови.
Левая сторона тела Мирады отсутствовала, за исключением головы и нескольких внутренних органов, которые висели на сверкающих растяжках, подсоединённые к внешней кровеносной системе. Правая рука была зафиксирована в согнутом положении и в ладони что-то шевелилось.
Её собственное сердце, которое она сжимала в ладони, билось словно раненная птица.
Бам… Бам… Бам…
В тишине можно было даже расслышать его биение.
Бам… Бам…
Мирада в прямом смысле слова держала в руке свою жизнь. Однако её пальцы были стянуты едва заметными нитями, поэтому прервать эту «жизнь» и покончить с мучениями она всё же была не способна.
Безумный автор этой чудовищной композиции постарался на славу, сотворив поистине жуткий в своём величии шедевр.
— Оно ещё не завершено, — раздался голос позади Эклипсо, — моё творение. Но одна половинка уже подготовлена.
— Ты безумен, — не оборачиваясь произнесла Эклипсо. — Даже для демона, ты просто больной психопат.
Она сама не понимала, откуда в ней появилось это безразличие ко всему при его появлении. Видимо это был шок, и сознание просто ещё до конца не верило в реальность происходящего.
— Ты довольно странный экземпляр, Эйко, — голос демона оставался спокоен. — Когда я закончу скульптуру, мы втроём обсудим твоё прошлое. Ох, вы с Мирадой станете просто изюминкой в моей коллекции.
Демон обогнул оцепеневшую Эйко и встав позади Мирады, погладил её по голове и что-то прошептал в ухо.
Её глаза медленно открылись и увидев Эклипсо, она чуть приоткрыла рот, пытаясь что-то произнести. Но из уст вырвался только едва заметный стон, а затем по щеке покатилась безмолвная слезинка.
— Мирада, — слёзы брызнули из глаз Эклипсо, и туман в голове начал рассеиваться, обнажая страх, боль и ужас происходящего.
Но, кроме этого, пришла ещё и ярость. Она ещё только тлела где-то глубоко внутри, погребённая под тяжестью этого кошмара, однако в любой момент готова была вспыхнуть. Всё, что для этого было нужно, это всего лишь дуновение спокойствия. Как бы парадоксально это ни звучало.
Холоднокровная, спокойная ярость, сокрушающая всё на своём пути.
Демон не ожидал от суккуба каких-либо других знаний и умений, кроме любовных. Поэтому, когда Эклипсо упала на колени и зарыдала, он подошёл к ней и погладил по голове.
— Что это, слёзы радости? — мягко произнёс он и улыбнулся. — Теперь ты и сама осознала, насколько прекрасно это будет?
Эклипсо молча закивала головой, а затем стремительно распрямила правую руку, сжимающую нож. Он вошёл чуть ниже бедра, вспарывая артерию, и столь же стремительно вышел наружу, преследуемый бурным, горячим потоком. Демон, не до конца осознавая, что произошло, и не понимая, что жизнь уже покидает его тело, рефлекторно сжал горло Эйко и поднял над собой одной рукой. В его глазах читалось недоумение и рот начал медленно раскрываться, готовый исторгнуть возмущение и удивление. Предвосхищая это, Эклипсо полоснула его по горлу, оставив на нём глубокую борозду, и вместо крика демон издал булькающий звук, с силой отшвырнув её к стене.
Потеряв к ней всякий интерес, он попытался зажать горло, и поскальзываясь на собственной крови, поковылял к выходу. Эклипсо не составило никакого труда сбить его с ног, и они оба рухнули на пол. В отчаянной попытке он всё же решил забрать её с собой, снова схватив за горло. Всё, что ей оставалось теперь, это выдержать ещё несколько бесконечных секунд, пока силы не покинут его окончательно.
Когда последние огоньки жизни покидали тело демона, его глаза выражали гнев. Но, кроме этого, в них читалось ещё и удивление. Он так и не смог до конца поверить, что суккуб способен на такое. Что его игрушка вдруг обрела сознание и свободу воли.
Задыхаясь и откашливаясь, Эклипсо с трудом встала на ноги, стараясь удержать равновесие на скользкой поверхности. Она стояла в луже крови, опёршись о колени, и тяжело дышала.
Затем она услышала слабый голос Мирады:
— Эй. ко. Эйко… Больно… Так больно…
Эклипсо подняла голову и встретилась с глазами суккуба. Они были полны мольбы и слёз.
— Прости, — прошептала Эйко. — Прости… я… я не… — она хотела сказать, что ничем уже не может помочь Мираде, но не в силах была произнести эти слова.
Эклипсо взглянула на сердце, всё так же продолжающее биться в ладони Мирады, и вновь посмотрела в её глаза.
— Да… да… — слабо закивала Мирада, и улыбнулась. — Да…
Слёзы струились по щекам Эйко, перемешиваясь с кровью. Она прекрасно всё поняла. Это и правда было единственное, что она могла сделать для сестры. Единственный способ освобождения.
* * *
Она покидала это место не с пустыми руками. Их с Мирадой возвращение с самого начала даже не предполагалось, поэтому демон несколько раз использовал начертание пентаграмм в их присутствии, совершенно не опасаясь, что они запомнят эти знаки. Ведь он знал дальнейшую судьбу двух суккубов, удостоенных великой чести стать новым экспонатом в его коллекции.
Но Эклипсо всё же запомнила эти пентаграммы. Вырезанные на запястье, они засветились красным сиянием, причиняя адскую боль, однако вскоре потускнели и остались на коже в виде чёрных меток. Теперь с их помощью она могла использовать порталы в некоторые запрещённые и недоступные для обычных горожан места. И в то же время, свободно разгуливать у всех на виду с этими отметками она тоже не могла.
Что теперь делать, она совершенно не знала, и уповала лишь на то, что слухи о странном суккубе не разнесутся по городу слишком быстро, чтобы у неё было хоть немного больше времени.
Внутри Эклипсо зияла чёрная бездна, в которой её душа едва не затерялась навсегда, и открыв портал, она провалилась в него, словно в пропасть.