Возвеселитесь с Иерусалимом и радуйтесь о нём, все любящие его!
Книга Исайи, 66:10
— Добро пожаловать домой, — едва слышно произнёс Каин, глядя на огни базы.
Как и все войска ОБСК, боевая группа базы «Вигиланс-95» по своей численности была эквивалентна батальону, но продолжала называться полком, следуя какой-то благополучно забытой традиции. Церковь предпочитала отбирать ветеранов из контртеррористических и миротворческих сил европейских стран, а также некоторых частных военных организаций, формируя из них элитный корпус, способный вести боевые действия в городских условиях. Несмотря на заявленную специализацию, многие подразделения были универсальными и могли заменять друг друга.
В остальном база выглядела как обычный военный объект — высокий забор из бетонных блоков, смотровые башни, пулемётные гнёзда, огневые точки, казармы, полоса препятствий и штаб. Среди них выделялось здание церкви — в отличие от остальных уныло-серых построек, её стены были выложены из красного кирпича, а крыша увенчана двумя готическими башенками.
* * *
Едва оказавшись в раздевалке, Каин сел на лавку, отстегнул ремешок шлема и бросил его на пол. Провёл рукой по зачёсанным назад волосам и бритым вискам. В тёмной копне выделялась единственная седая прядь. Стянул с себя бронежилет и пропотевшую грязную куртку. Сам жилет и форму придётся заменить, но этим можно будет заняться и потом. Убрав пластины в шкафчик, Каин подошёл к утилизатору, который тут же распахнул зубастую пасть. Простой алгоритм: отправить испорченные вещи в глотку и успеть отдёрнуть руку, чтобы не остаться без пальцев. Утилизатор тут же проглотил угощение и сыто рыгнул.
Из душевой тянулся запах сырости, дешёвого мыла и забытого за трубой носка, успевшего благополучно мумифицироваться. Каин с ожесточением тёр кожу шершавым мылом, смывая кровь, копоть и грязь с жилистого мускулистого тела.
* * *
В общей столовой собралась целая толпа. Всё внутреннее убранство состояло из длинных столов и лавок, прикрученных к полу.
Каин оказался в очереди за Кальфу. Пока он задумчиво рассматривал её спину, кто-то похлопал его по заднице. Раздались приглушённые смешки. Обернувшись, Каин обнаружил сгрудившихся позади бойцов «Дельты».
— Очень смешно.
— Ещё как смешно, — заверил его Виктор.
Он всё ещё прихрамывал, но держался бодро.
— Тебя уже подлатать успели?
— В работе на церковь есть определённые преимущества. По крайней мере, чинят сразу, живодёров ждать не надо.
Последним явился Девятка, который отделался несколькими ссадинами.
— Девятка! — тут же завопил Скарт.
— Что?
— Отсоси мне!
Традиционное приветствие «Дельты» всегда вызывало бурное веселье. Этот раз не стал исключением.
— У вас все шуточки построены на гомоэротизме или нормальные тоже есть? — спросил Каин, взяв поднос из стопки.
В дополнение к обычному рациону каждый вампир получал флакон донорской крови, которую в виде десятины сдавали прихожане церкви.
Скарт потянул носом.
— Чуешь?
— Что именно? Обед подгорел?
— Говённым сарказмом запахло.
— Пока ты рот не открыл, никаких запахов не было.
Девятка протиснулся вперёд, отодвинув Каина.
— Здесь очередь, если ты не заметил.
— Я знаю.
— И ты в ней не стоял.
— Ага. Я знаю.
— Тогда отвали.
— Надо же, лисёнок показывает зубы, — хмыкнул Девятка. — Но если продолжишь в том же духе, то будешь дёснами улыбаться. Снимай нашивки и смахнёмся.
Рядом с ними возникла Альма. Без снаряжения она стала ещё меньше и походила на недокормленного подростка, собранные в пучок волосы подчёркивали жесткое и сухое лицо. Впрочем, небольшие размеры нисколько не мешали ей успешно руководить взводом в отсутствие Виктора. В этом маленьком теле имелось столько ярости, что никто в «Дельте» не рисковал перечить ей.
— Ты охренел, боец? Давай вали в конец.
— Да что…
— Потеряйся, говорю.
Девятка получил пинка под зад и уныло потащился в конец очереди.
— Забей, картофельная башка иногда забывает, кто тут главный, — сказала она Каину.
— Я думал, что это последствия сотрясения.
— У него там пятнадцать сантиметров кости и затылок, нечего сотрясать.
— Так-то Девятка смелый, — заметил Скарт. — Боится одну лишь маму Альму.
— Можно подумать, ты не боишься.
— А надо?
Альма скорчила зверскую рожу. Скарт поднял руки, капитулируя.
— Ладно, уговорила.
— Сбежал в ужасе.
Стоящая впереди Кальфу отошла с раздачи и двинула Каина плечом.
— Смотри куда прёшь, — сказала она.
— Ничего не путаешь?
— Отвали.
Кальфу протиснулась через «Дельту» и ушла за дальний стол.
— Да ладно, не переживай, — ободрил его Скарт. — Лузеры всегда рады видеть тебя в своих рядах, подсаживайся к нашему столу.
— Кого это ты лузерами назвал, Грязный? — спросил Девятка. — Мы хищные ублюдки, мать твою.
— Своим сравнением ты оскорбляешь ранимую душу и высокое происхождение Виктора. Он же из благородных, не то, что мы, простые парни с помойки.
— Грязный, ты только что оскорбил все городские помойки, — сказала Альма, грохнув подносом по столу. — Сдвинь зад, места достаточно.
Скарт поёрзал, но остался на месте.
— Лейтенант Нокс, у меня произошла ситуация!
— Критическая? — лениво поинтересовался Виктор.
— Нет.
— Тогда обратитесь к непосредственному командиру, сержант.
— Старшина Фаркаш! Я к лавке прилип.
— Купи себе памперсы для взрослых и штаны почаще в прачечную сдавай.
Альма ткнула его коленом в бок.
— Грязный, ты вообще задумываешься над тем, какую хрень несёшь? Хотя бы иногда?
— Нет, конечно. Иначе сбиваюсь с ритма.
Взвод продолжил рассаживать за длинным столом. Подошедший Сицеро без труда отодвинул Скарта, расчистив место.
— Так ты её уже трахнул? — спросил Виктор, уставившись на Каина.
— Нет.
— И долго тянуть собираешься? Не томи девчонку, недотрога, ей уже неймётся.
— Тебя Альфред покусал, что ли? Или обратил в свою веру под названием «устрой личную жизнь ближнего»?
— Оставь святошу себе, меня он не интересует.
— Зато интересую я и Кальфу.
— В первую очередь Кальфу. Прости, брат, но у тебя нет таких шикарных сисек.
— Вик предпочитает девок помоложе, — подсказал Сицеро. — Лет так на двести.
— Одно радует — он не безнадёжен.
Девятка замер, не донеся ложку до рта.
— Это Виктор-то не безнадёжен?
— Да.
— Поясни.
— Легко, — сказал Каин. — Вот когда он возьмёт пончик и трахнет его, тогда всё, можете списывать. Хотя ничего лучшего он и не заслуживает. Всё равно ни одной приличной руки во всей «Дельте» не сыскать.
На некоторое время все молчали. Виктор расхохотался первым.
— Я понял, почему тебя раньше на задания не пускали, — сказал он, утирая выступившие слёзы. — Ты слишком крутой, и яйца болтаются, где положено.
Джен толкнула Каина бедром и устроилась рядом.
— Лисёнок тебя сделал, Вик. Чем ответишь?
— Ледяным презрением.
— Думаешь, у Каина яйца есть? — с сомнением поинтересовался Скарт. — Винтеркорн, проверь.
Каин успел перехватить руку, метнувшуюся к его паху.
— Расслабься, красавчик, я на твоё достоинство не собираюсь покушаться. — Джен хитро прищурилась. — Пока что.
Некоторое время они боролись.
— Ты чем в «Дельте» занимаешься, Джен? — спросил Каин, продолжая пригибать её руку. — Бумажки перекладываешь?
— Ладно, ты победил.
Джен сердито отбросила упавшие на лицо рыжие волосы. Каин обнял её за плечи.
— Не обижайся, в следующий раз повезёт.
Симпатичная рыжая валькирия ему нравилась, несмотря на некоторые прошлые разногласия.
— Знаешь, как понять, что ты нравишься девушке? — спросил Виктор. — Нужно снять с неё трусы и подбросить их к потолку.
— И что будет?
— Если прилипнут, то всё в порядке.
— Так что, организуем похищение трусов? — оживился Девятка, который был рад любому развлечению.
— Не обязательно, Джен может одолжить свои для демонстрации моей правоты. Хотя «Дельта» всегда готова помочь братьям своим меньшим и умом скорбным.
— Даже если придётся вломиться в расположение «Искариота»? — уточнил Каин.
— Люблю сложные задачи.
— Не обращай внимания на Виктора, — сказала Альма. — Когда заняться нечем, он начинает приставать к окружающим со своими бредовыми расспросами. Это один из его пороков, причём не самый худший. Так что относись с пониманием. Или попробуй сбежать, пока он тебя до смерти не заболтал.
— А достойные граждане и дальше будут нести свои денежки и кровь. Всё ради того, чтобы Виктор мог и дальше совершать военные преступления на благо страны и церкви, — добавил Скарт. — Всё как Инри Эн-Касира[1] завещал, да?
Виктор хмуро покосился на него.
— Хлебай молча, Грязный.
— Да ты сам только ради кормёжки в «Дельту» записался.
— Не отрицаю, — сказал Виктор, подбросив флакон с кровью. — Всё лучше, чем торчать в бесконечной очереди за подачками.
— Тебе предоставили выбор между голодной жизнью и сытым рабством, и что ты выбрал?
— Я выбрал настоящую пищу богов, обогащённую полезными для здоровья витаминами. На вкус, правда, как полное дерьмо, зато с голоду не помрём.
— А ты дерьмо пробовал, что ли?
— Мне Девятка рассказывал. Он в армии точно пробовал, не сомневайся.
Скарт толкнул орка локтем.
— Проснись, тут на твою бригаду наехали. Время убивать.
Девятка покосился на него.
— Что правда, то правда, — нехотя ответил орк. — Кто хоть раз побывал в столовке двадцать четвёртого разведывательного батальона и выжил после этого, тот сможет чё угодно стрескать.
— Даже это? — Скарт уныло поковырялся в тарелке и отодвинул её. — Байда какая-то.
— А мне нравится.
— Ты и соплю из носа у покойника выгрезешь, если хавка вдруг закончится, не побрезгуешь. Или старую подмётку заточишь, если дадут. А ещё…
— Кончай ныть, — оборвал его Виктор. — Хлебай свою байду и набирайся сил перед следующим самоубийственным заданием. И помолиться не забудь, я прослежу.
— Перед заданием молиться или перед обедом? Если я загнусь от этой кормёжки, то не забудь заказать мне заупокойную мессу и свечку в Чёрной церкви[2] поставить, как на родину двинешь.
— Хонтерус[3] в гробу перевернётся от такого кощунства.
— А ты словечко за меня замолви, объясни, что и как. Ты же свой, он прислушается.
— Обязательно. А если пообещаешь в штаны себе нассать, то я тебе ещё и ящик пива подгоню. Если не получится, то позови Девятку, он поможет.
— Всего один? Мне не хватит.
— Остальное придётся заслужить.
— Ты помягче с ним, шеф, — сказал Девятка. — Солдат, который всем доволен, — это мёртвый солдат.
— Ты ещё жив вроде. Хотя воняешь как сдохшая собака, так что могу ошибаться.
— Отправь Девятку обратно в армию, — предложила Альма. — Там оценят его привычку перед каждым заданием приклеивать к ботинку стикер с группой крови.
— Нашла чем напугать, — ответил орк. — Как будто я мало в говне бывал.
— Пусть клеит, не жалко. Всё равно же не помнит ни хрена. А так санитарам не придётся ждать, когда Девятка наконец-то перестанет тупить и сможет внятно изъясняться. Кровь его группы они всё равно не найдут, но пусть старается, это похвально.
— Мне и тут нормально.
— Ещё бы. «Вигиланс-95» существует лишь с одной благородной целью — дать тупым кривозубым выродкам вроде тебя шанс на лучшую жизнь. Мы — маленький злобный пёс на службе церкви. Нас бьют, ненавидят и изредка натравливают на врага, чтобы мы вцепились ему в глотку и превратили в кучу обосранных тряпок. Так что радуйтесь, что попали в разведку ОБСК. Каждая зарплата — праздник, каждый обед — роскошный банкет, а командир вам отец родной…
Сицеро поднял голову.
— Получается, я сын дебила, что ли?
— …так что будьте готовы насовать любому, на кого укажут.
— Всегда готов.
На некоторое время воцарилась тишина.
— Я слышал, нам пришлют салаг, — сказал Скарт. — Пехоте нужно несколько хороших парней…
— Заканчивай смотреть правительственные агитки по телеку, они от твоего внимания тупеют.
— Лучше бы новых калек на гражданские должности прислали — на них хотя бы смотреть смешно, — сказал Девятка. — А то старые уже поднадоесть успели.
— Твой пример показывает, что скорее грустно.
— Аминь.
— И где ты только все эти сплетни собираешь, Грязный? — спросил Виктор — Я ещё рапорт не успел подать, а тебе уже всё известно.
— В штабе, где ж ещё, — влезла Альма. — Опять к секретарше яйца подкатывал, да, сержант?
— Это уже моё дело, не ревнуй.
— Ты разбиваешь мне сердце.
— Это не наше начальство придумало, запрос пришёл от инквизиции.
— Заканчивай трепаться.
— Каждая потеря в отряде — это ошибка командира, — внезапно заявил Девятка. — Если бы наш лейтенант не лез, куда не надо…
Виктор подался вперёд.
— Лучше заткнись.
— А что, не так, что ли? Скажи ещё, что Мясник не из-за тебя погиб. Ему будет интересно это послушать.
— Мяснику уже никто ничего не скажет.
— Ага. А последним, что он услышал, был твой приказ. Такая вот жопа, Вик.
— Про Гробовщика и Святошу ты почему-то не вспомнил.
— В первую очередь я вспоминаю друзей. И потом, ты сам кончил Мясника.
— Тебя это несказанно удивит, но когда в нас стреляют, то и попасть могут. Мы все в одинаковом положении, понял? Каждый может поймать пулю бестолковкой. — Виктор постучал себя пальцем по лбу. — Вот этим самым местом. А когда раненых невозможно эвакуировать, их приходится добивать. Тебе ли не знать.
— И, тем не менее, это ты его похерил.
— Задницу с башкой местами поменяй, не тем местом думаешь.
Виктор встал.
— Куда собрался? — спросила Альма.
— Пойду прогуляюсь, рожа Девятки аппетит испортила. Кончайте жрать и шуруйте в расположение.
Он хлопнул Каина по плечу.
— Ты тоже зайди, есть разговор.
Когда Виктор ушёл, Девятка спросил у Каина:
— Знаешь откуда у Вика погоняло?
— Нет, просвети.
— Он прославился тем, что добивает раненных и собирает их жетоны. Слышно, ещё до «Дельты» его заслужил. За это его боятся и уважают.
Орк указал на Каина ложкой.
— У тебя лицо такое, будто ты его отсидел.
— Приобщился к нашим порядкам и слегка удивлён, — пояснила Альма.
— Да его этот мелкий китаец из «Лиса» задрочил до состояния полнейшей невменяемости.
Скарт перегнулся через стол.
— Всё в порядке, Джен всё-таки схватила его за яйца.
— Не заглядывайся на чужих парней, Грязный, — сказал Джен. — Всё равно тебе ничего не светит.
— Чего замерли, девочки? — спросила Альма, внимательно осмотрев взвод. — Хавайте быстрее и бегом в расположение.
* * *
Перед входом в казарму «Дельты» лежал потрёпанный разноцветный коврик с надписью «Самое гейское место в мире». Каин толкнул дверь и вошёл.
Большая часть коек и шкафчиков пустовала — «Дельта» уже давно действовала в усечённом составе. Оружие и броня валялись на полу или койках, а солдаты резались в карты или занимались на тренажёрах. Джен и Сицеро заняли скамью для жима лёжа.
Вниманием его удостоил только Скарт. Дроу лежал на койке и читал книгу. «Симпатия к Дьяволу», прочёл Каин.
— Ты же видел нашу приветственную надпись? — спросил Скарт, перевернув страницу.
Каин кивнул.
— Ну так готовься, она там не просто так…
Мимо него промчался Девятка. Следом неслась вооружившаяся шваброй Альма.
— Грязный, лови его!
Скарт лишь отмахнулся и продолжил чтение.
— Да был я в душе, старшина! — вопил Девятка.
— Тащи сюда свою жопу, получишь по ней.
Орк вылетел из казармы, едва не сорвав дверь с петель. Альма не отставала.
— Теперь вся база будет смотреть на клоунаду.
— И что это было? — спросил Каин.
— Помывка, — объяснил Скарт. — Сперва Альма загонит его в угол, а потом начнёт драить шваброй. Если будет сопротивляться, то ручку засунет ему куда поглубже и провернёт пару раз.
— Занятно… Виктор у себя?
— Занят он. Так что располагайся и приобщайся к нашему зоопарку.
Каин пододвинул стул и сел.
— Весело у вас тут, ничего не скажешь. Откат что надо.
— Ты почаще заглядывай, ещё и не такое увидишь. А если понравишься парням, то они разрешат тебе трахнуть сестрёнку Виктора.
— Если она такая же страшная, то я воздержусь. Если попаду с ней на необитаемый остров, то лучше умру девственником.
— Не знаешь, от чего отказываешься. Говорят, она порядочная потаскушка, сосёт как пылесос с термоядерным движком.
— Ты проверял, что ли?
— Обижаешь, Каин. В «Дельте» принято верить на слово, своих не обманываем.
Джен громко выдохнула и снова подняла штангу.
— Джен!
— Чего тебе, Грязный?
— Завязывай качать железо.
— Боишься продуть в армрестлинг? Ты мне ещё с прошлого раза двадцатку должен, не забыл?
Она снова выжала штангу и сказала Сицеро:
— Убирай.
Сицеро легко подхватил штангу и вернул её в пазы стойки. Габаритами он уступал разве что Девятке.
Джен встала, отбросила со лба волосы и потянулась. Тонкая майка соблазнительно обтянула грудь. Фигура у неё была что надо.
— Тебе говорили, что ты на мужика похожа? — спросил Скарт.
— Нет. А тебе?
— Ты первая.
— Хоть в чём-то я первая, уже неплохо. — Джен поймала брошенное Сицеро полотенце и вытерла пот со лба. — Гони бабки, Грязный.
— Ты же знаешь, я на мели.
— Опять всё на ставки слил? Тогда чем отдавать планируешь?
Скарт сложил средний и указательный пальцы в букву V, поднёс ко рту и просунул между ними язык. Джен засмеялась.
— Не пойдёт, сначала с долгами расплатись. А потом я, возможно, дам тебе полизать. Если рот с хлоркой прополощешь. Или можешь Сицеро очко вылизать, он против не будет.
Скарт замялся.
— А за двадцатку? — спросил Сицеро, помахав купюрой.
— С козырей зашёл, сладкий. Давай уединимся.
Джен подошла к Каину сзади и положила руки ему на плечи.
— Что-то ты напряжённый, Каин.
Сильные пальцы начали разминать его мышцы. Каин схватил её за запястье, встал и заломил руку за спину.
— А ты прыткий. Предпочитаешь сзади?
— Только если дама не против.
— Это ствол мне в зад упёрся?
— Ствол, ствол, — заверил её Скарт. — Но не тот, о котором ты подумала.
— Держи свой ствол в штанах, парень, — добавил Сицеро. — Джен у нас специалист по физике твёрдого тела.
— Твёрдого и пещеристого.
Каин наклонился к её уху.
— Уже течёшь? — шепнул он.
— Постарайся сперва.
Джен вырвалась. Каин обнял её за талию и привлёк к себе.
— Потанцуем?
— Отвали.
Джен толкнула его в грудь, но тут же улыбнулась, гордо вскинув голову на пару секунд. У вампиров этот жест имел и другое значение — демонстрацию безграничного доверия. Они никогда не показывали незащищённую шею тем, кто вызывал сомнение. Джен хватило всего лишь одного мимолётного движения, чтобы заявить серьёзности своих намерений.
— Хочу тебя, — сказал Каин.
И тут же добавил:
— В напарники.
— Вот ты козёл…
Тем временем Сицеро переключал каналы телевизора в поисках чего-нибудь интересного. На экране мелькнули кадры с очередного митинга католиков-социалистов, требующих улучшения условий труда. Они толпились на площади Героев, держа плакаты с надписями «Каждый имеет право на хлеб и на труд», «Бедный имеет право брать, что ему необходимо», «Наступающий век должен принадлежать не капиталистам, а народу» и раздавали листовки под бдительным присмотром полицейских.
Стоящая поодаль группа штрейкбрехеров устроила контрдемонстрацию и развернула свои плакаты. Кое-где мелькали флаги с изображением скрещенных стрел. Между двумя группа собралось немало растерянных колеблющихся рабочих. Они бродили туда-сюда, выслушивая аргументы обеих сторон.
Группы увеличивались в размерах, но забастовщиков по-прежнему было больше. Обстановка стала накаляться, и полиция задействовала наблюдателей.
На разных краях площади появились аморфные существа, левитирующие над землёй. Из складок морщинистой шкуры на толпу смотрело множество глаз; они постоянно меняли своё положение, возникая то тут, то там. Из-под брюха свешивались длинные щупальца. В промежутках между наблюдателями шли полицейские отряды, укомплектованные щитами и снаряжением для разгона демонстраций. Над площадью остановились фуникулёры, готовые сбросить в толпу дополнительные силы.
— А этим всё неймётся, — сказал Скарт, на мгновение отвлёкшись от книги.
— Они безобидны. Среди этих бастующих клоунов осведомителей больше, чем реальных участников.
Альма вернулась, неся швабру на плече.
— Оттопыриваетесь, засранцы?
— Заканчивайте дрочить, пора службу тащить — мама Альма на палубе!
— Вольно, сержант Райх.
Скарт раскинул руки и ноги в стороны, изображая морскую звезду, но тут же вернулся к чтению.
— Ну как? — спросил Каин.
— Сбежал, мудаки из «Гелиоса» его прикрыли. Ничего, им тоже достанется хорошая порция ссаных тряпок. Но потом. — Альма поставила швабру в угол и хрустнула пальцами. — А всё из-за тебя, Грязный.
Скарт посмотрел на неё поверх книги.
— Из-за меня?
— Неподчинение прямому приказу, сержант.
— А, это теперь так называется.
— Расположение взвода — это личная зона тактической ответственности. И убери эту говножадную ухмылку с рожи, выглядишь как идиот.
— Может, тебе ещё и мою коллекцию порнухи показать?
— Пощади, все знают, что тебя не просто так к домашнему скоту не подпускают. Лучше на своё одеяло посмотри — на него можно сесть и забеременеть.
— Поверь, тебе не грозит.
В глубине казармы приоткрылась дверь. Из проёма выглянул Виктор.
— Наконец-то явился, — сказал он, увидев Каина. — Давай сюда.
[1] Инри Эн-Касира — местный аналог Иисуса Христа.
[2] Чёрная церковь (также известна как церковь святой Марии) — лютеранская церковь в юго-восточной Трансильвании. Крупнейшее готическое зданием Румынии.
[3] Йоханнес Хонтерус — трансильванский учёный и теолог немецкого происхождения. Известен работами в области картографии Трансильвании и инициацией протестантской Реформации среди немецких общин.