Когда над лесом забрезжил рассвет, все уже были на ногах, и даже перевязаны на скорую руку. Евстафий и Фурий постоянно чесались, как объяснил Луций это эффект от заживления Кровестопа. Решив, что времени особо нет на нормальное погребение, но не желая оставлять павшего на поругание падальщикам, бойцы на скорую руку натаскали веток из леса, соорудив погребальный костёр для Дезидерия. На глаза положили донацию, окропили вином, и сожгли. Единственный кто хорошо его знал, Фурий сказал о Дезидерии прощальные слова.
В рассветных лучах, Луций заметил как к их берегу подплывает небольшое судно, и моряки складывают парус, а гребцы начинают замедляться. Клавдий ап Рианон призвал Луция и Марка отойти чтобы поговорить.
Когда они уселись втроём к ним, также присоединилась Валерия ар Уилан, при свете оказавшаяся довольно симпатичной девушкой, с голубыми глазами и светлыми волосами, что выдавало в ней кровь северян.
— Итак, когда мы собрались, с вашего позволения, я начну, — откашлявшись, сказал Клавдий, — мы наблюдали за вашими передвижениями с самого первого прибытия в Бри, господин Луций. Мы знаем о вашей принадлежности к Тайному управлению Калабрии. Мы в свою очередь, представляем преторианских фрументариев Мализии, под высочайшим патронажем нашего короля Публия ап Рианона. И хочу вас заверить, что большая часть мализийской разведки не имеет к происходящему никакого отношения.
— Большая часть? — уцепился за слова Луций.
— Именно так, нам неведомы истинные цели заговорщиков, но тех пойманных предателей что мы пытали, говорили разный бред! — Клавдий пренебрежительно махнул рукой, — Из тех, кому удалось развязать язык получается, что заговорщики решили ни много, ни мало а восстановить Леотийскую республику на территории двух королевств и свергнуть власть королей. На доводы, что сама Леотия уже давно царство, и как народ и благородные семьи воспримут подобный переворот, они лишь пренебрежительно фыркали, говоря что власть королей существует жалких сто пятьдесят лет, а период республики длился пять веков, да и императоры Леота, не имели большую часть времени той власти, что есть у них сейчас. И когда они свергнут своих королей, народ Леотии свергнет императора и тоже присоединится к нам.
— Пфха-ха, — не смог сдержатся Марк заржав, что дикий конь, Луций был более сдержан, но его это тоже повеселило.
— Понимаю вашу реакцию, — с улыбкой ответил Клавдий, — они полезные идиоты, и мы пока не можем найти их основной центр.
— Хорошо, а как со всем этим связаны инферналы? — утирая слезы спросил Марк, — или они тоже решили стать благочестивыми гражданами республики, между делом пуская под нож людей?
— Не имею представления, что там пообещали этим нечестивцам, но факт в том, что они создают оружие и амулеты для заговорщиков. Пока что, ни одного из главных инферналов взять не удалось. И это еще один фактор, делающий этот заговор крайне опасным для всех. Потому, я предлагаю объединится на время, для устранения этой общей опасности. Мы с вами отбудем в нашу столицу Эмпорию к королю. Там он изложит своё виденье союза наших государств, и передаст верительные письма к вашему королю. Как вы на это смотрите, господа?
— Мы согласны, — ответили Марк и Луций, обменявшись друг с другом взглядами.
— Господа, ещё минуточку внимания, мне кажется, для вас будет крайне познавательно, поучаствовать в допросе пленных. Они уже, как раз должны быть готовы. — сообщила Валерия, сверкнув белозубой улыбкой.
Луций отметил, что у Валерии, очень нежный голос, и она вполне бы могла прекрасно петь храмовые гимны, вместо текущей грубой работы. Затем она подозвала одного из воинов приказав привести первого пленника. Связанного по рукам и ногам к четверке магов привели мужчину который ранее при разговоре с Луцием был в шлеме с плюмажём. Валерия потянувшись как хищная кошка, подошла к пленному и взяв того за подбородок, другой рукой резко с оттягом ударила локтём по лицу.
— Гней, жалкий предатель, — вытирая кровь с локтя, сказала, словно выплюнула Валерия, — говори, если хочешь умереть легко и отправится к Плутону как воин, а не жалкий раб.
— Валерия, засунь себе язык туда куда не проникает солнце, дешёвая лупа*, (*проститутка) ты ничего от меня не узнаешь, — прохрипел тот кого назвали Гней.
— Кто позволил тебе распускать язык, плебей? — скучающе произнес Клавдий, плебей он произнес таким тоном, словно выплюнул, а не констатировал низкое происхождение, и затем силой отвесил оплеуху Гнею, от чего голова пленника метнулась, и вылетело несколько зубов.
— А что, Клавдий, покоя не даёт дамская честь, — мерзко захихикал Гней, за что получил ещё одну оплеуху.
Поняв, что оплеухами от пленника ничего не добьешься, ап Рианон, продемонстрировал своим гостям воистину великолепное владение магией, подойдя к Гнею, и направляя силой боль по телу пленника.
— Этому особому искусству я когда-то научился у странствующего мага с востока. Он звал себя аскетом, последователем Шивы, и мастерски владел внутренней энергией. — обернувшись, словно по секрету рассказывал магам Клавдий.
— Тело Гнея в это время изгибалось дугой, он бы изошёлся на крик, но ему вовремя запихнули кляп в рот. Ещё немного проведя сеанс, ап Рианон остановился, когда из глаз Гнея хлынули слёзы.
— Будем дальше дурака валять? — с нежностью, словно пропел Клавдий, и получив яростные кивки согласия, продолжил, — вижу что нет, но для профилактики, ещё потерпи чуток.
После этих снов, он вновь пустил энергию по телу пленника. Гнея словно мяла рука великана, так сильно он изгибался, лишь мычание, подтверждало, что он ещё жив.
— Ну хватит, пожалуй, он должен сохранить рассудок для допроса, — Валерия положила руку на плечо Клавдия.
— И то верно, — с сожалением прекратил пытку ап Рианон, и вытащив кляп, весь обратился вслух.
Избавившись от кляпа, и опасаясь новой боли Гней повторил ранее сообщенные Клавдием сведения, что они действительно затевают переворот и создание новой республики. Лишь малая часть заговорщиков верит в то, что Леотия и тем более Лигурия последуют их примеру. Большая же масса людей преследуют более корыстные цели, отхватить кусок или должность посытнее и повыше, как и при всякой смене власти. Благо лидеры не скупятся на обещания. Основной тезис, что у королевских родов самые богатые имения и именно их будут делить в первую очередь.
— Отвечай кто вами руководит, предатель? — Валерия, от души пнула Гнея по ребрам.
— Я не знаю, мы разбиты по ячейкам, я знаю лидера моей ячейки, я могу назвать его имя, но вы должны мне кое-что пообещать! — сверкнул глазами заговорщик.
— Что ты хочешь? — устало спросил Клавдий.
— Жизнь и свободу, и я уйду, обещаю!
— Хорошо, ты получишь требуемое, — несколько помедлив легко кивнул Клавдий, Валерия которая собралась выдать гневную тираду, осеклась взглянув в глаза предводителя.
— Лидера нашей ячейки зовут Деций ар Гиппий, он официал при магистрате города Гадеса. От него и получаем задания, ему докладываем об их выполнении.
— Кто еще состоит в его ячейке?
— Мы со Спурием, в его ячейке, — Гней мотнул головой в сторону где по его мнению находился второй пленник, продолжив, — остальных не знаю, клянусь.
— Да я верю, верю, Гней, последний вопрос, — скучающим тоном произнес Клавдий, — объясни, ты фрументарий нашего Легиона, достойный воин, много раз проявлявший себя на поле боя, да демоны побери, ты даже мне во времена войны с Калабрией спину прикрыл! Как ты мог участвовать в заговоре против Мализии, против короля!
— Мэтр Клавдий, вам не понять, — отвёл взгляд Гней.
— А ты попытайся, — ласково сказал ап Рианон.
— Сколько бы я ни дрался за Мализию, сколько бы ни пытался искоренить внутренних и внешних врагов, сколько бы крови не проливав за страну, я видел всегда одно и тоже. Богатые семьи богатеют, бедняки все больше нищают, голод, потеря культуры, и образованности. Разница между плебсом и благородными всё больше растёт, и вот уже магистрат становится наследственным, а патриции могут творить на своих наделах любой суд, даже над свободными! Разве в республике было так? Разве мог леотийский патриций убить или избить свободного квирита, не понеся за то законного и справедливого наказания! — всё больше распалялся Гней, — республика не была идеальным местом, но королевства сейчас становятся её жалким подобием! Всё больше такие как я склоняются к мысли, что ради личного обогащения произошёл переворот тогда в легионах! Что не против безумного деспота мы бились, а за казну благородных семей!
— Довольно, — ударил Клавдий, по лицу Гнея, — ты много наговорил, уведите его, — добавил он, уже в сторону воинов.
— Ты обещал мне жизнь и свободу! — воскликнул Гней.
— Ты получишь обещанное, в том тебе моё слово, Гней, но сначала я побеседую с твоим подельником, — Луцию показалось, что в момент когда Клавдий говорил это, его глаза недобро сверкнули.
Вместо связанного Гнея привели мага Спурия. Как только он предстал перед четверкой магов, скрученный по рукам и ногам, с повязкой на одном глазу, и кровавыми подтеками на всем теле, вмиг все почувствовали холодок по коже, словно дуновение северного кладбищенского ветра пронеслось. Лишь вставшие волоски на руках и гусиная кожа напоминали о произошедшем.
В следующее мгновение, веревки разом сгнили, а оба воина по бокам от Спурия скукожились, зайдясь диким кашлем, выплевывая сгустки кровавой каши из рта, через несколько мгновений они затихли. Спурий встал с земли, стряхивая ошмётки гнили. Единственный глаз его наполнился чернотой, а вены по всему телу набухли.
— Некромант! К бою, живым не брать! — Прокричал Клавдий четверке магов, остальные воины, услышав зловещее «некромант», разбежались в стороны как можно быстрее, простые живые люди для почитателей смерти были лишь бурдюками с силой жизни.
Марк и Луций, разом нанесли мощные удары, от которых Спурий лишь закрылся силовым щитом. Следом за ними, не прерывая давления на него ударила Валерия. Трое бойцов поочередно давили некроманта с такой интенсивностью, чтобы тот не смог контратаковать или выпить силу из ещё одного живого человека. Клавдий же встал за спиной троицы и судя по всему готовил нечто убойное.
Удары по щиту некроманта не прекращались ни на мгновение, но каким-то способом ни один из них не мог пробить защиту, но тут наконец-то ударил Клавдий сконцентрировав особо мощное копьё, и частично оно дошло до Спурия. Из глаз, ушей и носа некроманта пошла кровь, но он лишь пошатнулся после удара и выстоял. После чего его щит взорвался волной энтропии, которая будь не такой ослабленной убила бы весь отряд на месте. Но сила выплеснута все же была и сумела свалить всех кто был поблизости. Спурий обратил внимание на ближайшего воина, и в два прыжка подскочив к нему за несколько мгновений выпил его жизненную силу, снова закрывшись от вновь атаковавших магов. Выпитый воин рухнул на пляжную гальку куском костей и мяса. На этот раз они били по нему вчетвером, выкладываясь на полную мощь.
— Мне кажется нашему патрону не помешала бы твоя помощь, — Сидий толкнул Фурия в бок, взглядом показывая на лук, — в прошлый раз он неплохо выручил.
— А это мысль, — кивнул тот.
Все четверо выкладывались на полную, чувствовалось, что довольно скоро они выдохнутся, щит некроманта тоже источался, но значительно медленнее чем того хотелось бы. Но вот полетели стрелы одна за другой от Фурия, к нему присоединились другие воины кто с луком, а кто и метая копья — ланцеи. Некромант потерял концентрацию, и несколько стрел вошло в его тело. Стрелы тут же сгнили, но металл засел внутри, продолжая ржаветь и разнося заразу по организму. Моментально вместе со стрелами, кто-то сумел докинуть свою ланцею вонзившуюся в грудь. Если бы Спурий не перешагнул черту, не стал некромантом, он бы возможно уже испустил дух, но некроманты чертовски живучие твари. Сама смерть становится более податливой к ним, не так сильно тянет в царство Плутона. И потому все маги воспользовавшись передышкой, накопили силы и разом ударили, буквально размазав Спурия в кровавую кашу на гальке.
— Ну и что это было? — спросил тяжело дыша Луций.
— Не видишь, некромант обыкновенный! — раздражительно ответил Марк.
— Я имею ввиду, почему он нас ночью не размазал? — не унимался ап Гвилан.
— Видите ли, я думаю, что он был инициирован Плутоном, и скорее всего ночью вы его все-таки убили. Ну а после смерти, приходит вторая жизнь в виде некроманта, познавшего ту сторону. Потому он притаился и копил силы пока не увидел нас. — рассказал Клавдий.
— Если честно я мало знаю про некромантов, в общих чертах понимаю, что их сила исходит из чужих жизней, но глубоко в это не погружался.
— Некромантом становится маг, глубоко верующий в Плутона, постоянно приносящий ему жертвы, в том числе и человеческие. Во время одного из жертвоприношений, если Плутон будет милостив он ставит метку на маге, инициирует. И в момент своей смерти, Плутон не забирает мага к себе, а отправляет служить себе дальше на земле, наделяя могучей властью черпать силу из смертей других.
— И в чем смысл этого? — не унимался Луций.
— Смысл в том, что ты не умрёшь с первого раза, а вернувшись станешь ещё сильнее. Ведь он при должной удаче, вполне мог нас уничтожить, а затем выпил бы жизни из остального отряда. Этот путь далеко не для каждого, признаю.
— Вот ведь не повезло нарваться, — ап Гвилан, не мог отвести взгляда от оставшейся каши на месте Спурия.
Когда, все более-менее оправились от шока, Клавдий ап Рианон, скомандовал собирать вещи. Лёгкая унирема*, (одновесельная галера) к концу всех событий подплыла на достаточное расстояние и с неё спустили одну лодку. Двое воинов из отряда Клавдия остались, сбив лошадей в табун, который погнали на север, остальные же погрузились в лодку, и за несколько заходов перевезли всю поклажу.
На берегу оставались лишь Валерия, Клавдий, Луций, Марк, и несколько стражей растянувших Гнея на пляже так, чтобы он не могу пошевелить ни одним мускулом.
— Гней, ты совершил одно из тягчайших злодеяний, покусился на власть нашего короля, — начал Клавдий, — за что должен быть приговорён к смерти. Но, я обещал тебе жизнь и свободу, и клянусь Юпитером Оптимусом Максимусом Сотером, что своё слово я исполню.
После этих слов Клавдий, кивнул головой одному из воинов, на что тот взяв большой топор перерубил одну руку у локтя. Кровь хлынула у локтя Гнея, а вместе с кровью и поток брани из его горла. Клавдий наклонился над ним и перетянув руку жгутом, полил рану кровестопом, и силой созидания заращивая жестокую рану. Затем убедившись что крови больше не будет, поднялся и кивнул воину второй раз.
— Нет, пожалуйста, прошу, ты же дал мне слово! — взмолился Гней, обратив полный боли взор к Клавдию.
Но тот, не обращал внимание на его слова. Вторая отрубленная рука оборвала мольбы заговорщика, сменившись жутким воем. И вновь повторилась процедура, и вновь кровь остановилась на месте обрубка. Гней же погрузился в зыбкое состояние, пограничное со смертью, и лишился сознания. Клавдий влил почти половину флакона панацеи смешанного с вином в его глотку, приведя того в чувство. После чего процедура повторилась ещё два раза, но уже с его ногами. В конце процедуры, Клавдий, оскопил предателя, и выколол его глаза.
Марк, будучи не сторонником подобных зрелищ, тихо блевал за кустом. Луций, же хоть и не поддерживая подобное, запивал это зрелище крепким вином, и чтобы отвлечься подсчитывал количество кровестопа и панацеи изведенных на мучение, выходило, что можно было половину центурии легкораненых поставить на ноги. Клавдий, вдоволь поиздевавшись над предателем, наконец раскупорив ещё один сосудик быстро вновь привёл его в сознание.
— Гней, ты слышишь? Ты жив и свободен. — почти прошипел Клавдий тому в лицо, и обернувшись к оставшимся людям, — теперь можно уходить.
Луций, все также прикладываясь к бутылке, сидел на лодке, и смотрел как Гней, раз за разом пытается подняться на свои обрубки и уползти с галечного пляжа. И долго ещё до них доносились крики и проклятия предателя и никто не видел на пустынном пляже, как из под выколотых глаз текли слёзы. А Луций извлёк для себя урок об обещаниях Клавдия.