Плавая в этой пустоте, я вдруг сообразил, что все мои явные и скрытые воспоминания тесно переплетались с моим другом. Держась друг за друга, и получая от судьбы по голове, мы продолжали учиться премудростям жизни вместе. Я осознал, что преданнее и вернее товарища, чем Валера у меня никогда не будет. И хоть я был не таким кристально чистым ангелом как наш Валерка, но готов был за него свернуть горы и разорвать любого, кто посмел бы его обидеть, проблема была лишь в том, что все боялись обидеть Валеру.
Возможно, благодаря мысленному якорю в виде моего друга, который где-то там и ему нужна моя помощь, мне все-таки удалось выплыть из того мрака.
Быков Валерий Валерьевич
Я не успел ничего сказать как Арсен с разбегу завалился на это ложе.
— Ну и как удобно, «Повелитель пирамид»!? — Поддел я друга.
— Эй, Арсен, ты чего притих, как ощущения!?
Я присмотрелся к другу и испугался:
— Эй! Арсен, ты чего? Не смешно перестань так шутить!
Друг не шевелился и вообще замер. Я пригляделся, и понял, что Арсен не дышит. А его глаза открыты и не моргают, причем зрачок сужен. Я схватил Тимофея за плечи и хотел потрясти, но аж вскрикнул от того, что почувствовал — Арсен был тверд как камень и я не смог даже на миллиметр сместить его тело.
— Дружище! Что с тобой!? Что случилось? Так ладно Бочка без паники. Если Арсен еще жив, а он жив, значит, его что-то держит, а что его может держать, правильно, эта чертова плита.
Я схватил кувалду и со всей силы ударил по постаменту снизу. От сильного удара у меня отсохли руки. А на плите не появилось даже царапины. Я пробовал поднять друга, но у меня ничего не вышло. Я долго еще пытался бить кувалдой по кварцу, но кварц был непобедим. Выход из сложившейся ситуации оставался только один — лезть наверх за инструментом, который смог бы разрушить эту кварцевую кушетку.
Время уходило, как песок сквозь пальцы. На вылазку наверх и сборку всей аппаратуры я потратил почти час времени, но Арсен по-прежнему лежал без изменений. Еще полчаса я потратил на то, чтоб разрушить эту «долбанную» кушетку, точнее попытаться разрушить. Чем я только ее не долбил: начиная от зубила с молотком и заканчивая самым современными буровыми установками с алмазным напылением. Все было без толку.
Я уже начал впадать в панику. Хотелось сесть и просто плакать.
— «Без паники! Соберись Валерий Валерьевич. Если я не могу разрушить плиту. То надо попытаться оживить друга».
Это дало мне надежду. И я с новым воодушевлением принялся за борьбу с неведомым противником.
Я разложил пред собой переносной медкомплекс. Имея большой опыт в дальних походах и хорошее финансирование, мы с Арсеном не скупились на такие мелочи как неотложная первая помощь и вообще старались не дешевить на нашей безопасности. Поэтому наш медкоплекс был не просто аптечкой с набором лекарств от поноса. Это был полноценный медицинский блок, даже покруче, чем на машинах скорой помощи. В него входил полный комплект оказания первой врачебной помощи даже с возможностью выполнения несложных операций под общим наркозом. На это у нас с Арсеном было специальное удостоверение мед братьев и курс по использованию данной аппаратуры. В комплект блока входила аппаратура по диагностике сердцебиения, дефибриллятор, кислородная маска для искусственной вентиляции, операционные инструменты и куча медикаментозных препаратов типа наркоза, адреналина, различных стимуляторов и других веществ. Я приготовил сразу все стимуляторы и адреналин на всякий случай, набрал их в шприцы. Попробовал ткнуть иголкой, но иголки не могли пробить странно затвердевшую кожу друга. Пульс и сердцебиение друга не прощупывались. Я запаниковал, не зная, что дальше делать, включил заряд дефибриллятора, намазал грудь Арсена гелем, схватил щупы аппаратуры, и поднес контакты дефибриллятора к коже друга, нажал на разряд…
Арсененко Тимофей Никитич
Я постепенно начал осознавать себя. Первое, что пришло мне в голову — я не знаю кто я и где я. Я не знаю где мой друг Бочка.
ВАЛЕРА! Это имя дало толчок и память словно снежная лавина начала наваливаться на мое воскресшее сознание. Уже через несколько секунду я вспомнил все. И то, что где-то здесь был «робот», пленивший меня, и я мысленно закричал в пустоту:
— Ты! Кусок железа немедленно отпусти меня. И если с Бочкой, что-то случилось, то я распущу тебя на атомы.
— Присвоение Вам прав главного конструкта окончено. Перевожу ваше тело в нормальное состояние.
— Эй! Что значит в нормальное состояние. А в каком я был до этого?
— Вы были заморожены для успешного внедрения вам основных исполнительных органов главного конструкта.
— Что! Ты Че, охренел! Заморозил меня без ведома, внедрил какой-то объект!
— Вы дали согласие на присвоение вам статуса. А внедрение вам исполнительных органов является неотъемлемой частью в работе главного конструкта. Заморозка была необходима для удачного начала процесса внедрения. К тому же это условие прописано в стандартном контракте главного конструкта и является общедоступным в информ-сети для ознакомления.
— Ты запутал меня окончательно. Голова кругом идет. Ладно, с этим потом разберусь.
Неожиданно резко я увидел потолок пирамиды. Чувствовал я себя превосходно. Как будто ничего и не было и мне все это только приснилось, даже шея не затекла. А рядом должен стоять друг Бочка и сейчас, что-то сумничает по поводу моего лежания на кушетки. Но я не увидел друга. Я забеспокоился — может он вылез наверх. Так по моему субъективному времени прошло только минуты три не больше. Я глянул на руку, и ошалел, на часах уже показывало восемь тридцать. Выходило, что я здесь нахожусь уже больше двух часов.
— Бочка! — крикнул я.
Сердце бешено забилось, подозревая, что это был не сон. Я схватил переносной фонарь и осветил помещение. И сразу же в дальнем углу комнаты увидел, лежащего в неестественной позе Бочку.
— Бочка!
Я бросился к товарищу. Ощупал его всего. И резко остановился.
«Так, Тимофей, думай логически, без паники, главное не навредить другу»
Я огляделся по сторонам и оторопел. Здесь находилось почти все, наше имущество даже буровая установка. Возле кушетки стоял медкомплекс. Кстати, кушетка после того, как я с нее встал с треском и с легким шуршанием рассыпалась на куски и превратилась в бесформенную кучу стеклянных камней. На медкомплексе я обнаружил включенный дефибриллятор и приготовленные шприцы с непонятными веществами. Контакты дефибриллятора были оплавлены и в копоти. Из этой ситуации я сделал вывод. Что друг пытался меня спасти всеми возможными методами и похоже его сильно шибануло. Скорее все это чертова кушетка ударила током дефибриллятора самого Бочку. Во всяком случае, я на это надеюсь. Первым делом я подключил к телу друга диагностическую аппаратуру. Сердцебиение было, но пульс был слабый и нитевидный. Видимых переломов или ушибов я на теле у друга не увидел. В сознание Бочка так и не пришел.
«Какая ирония судьбы друг приготовил все, чтоб спасти меня, а теперь лежит без сознания, а мне все это пригодится, чтоб спасти его», — подумал я.
— Вот и шприцы сразу использую.
Этот металлический голос больше не появлялся. Я заподозрил, что он разрушился вместе с той кушеткой. Я вколол другу необходимые препараты для поддержания организма, как меня учили на курсах. Еще раз осмотрел тело друга и убедившись, что оно без повреждений приготовился к подъему на верх.
Через час я был на поверхности с другом и всеми нашими вещами. Первым делом мне пришлось оставить друга возле кургана и бежать за тачкой. Вернувшись, я уложил Бочку на тачку для вывоза грунта и прикрепил к ней диагностический комплекс, чтобы следить за состоянием друга. Пока оно к счастью или, к сожалению, было без изменений. Теперь передо мной стал самый сложный вопрос. Что делать дальше? Если сейчас вызвать спасателей, то, скорее всего мне и даже Бочке грозит, как минимум административное правонарушение со всеми вытекающими отсюда последствиями, а как максимум может дойти и до криминала и подсудного дела. А это расследование и еще неизвестно, чем все кончится. И хоть как сильно мне не хотелось сию минуту бежать кричать «Караул» и спасать друга, необходимо было замести все следы и придумать какую-то легенду. Долго думать я не мог, времени до приезда основной экспедиции оставалось совсем мало. Поэтому я решил переехать на другое место стоянки — подальше отсюда и уже там вызвать спасателей или МЧС. Но перед этим необходимо было замести следы нашей бурной деятельности. Мне предстояло совершить «невозможное» — за ночь закапать все лазы в открытые нами пирамиды и по максимуму убрать следы нашего здесь пребывания. Приступил я, когда уже совсем стемнело.
Я очень переживал за друга, поэтому мне необходимо было постоянно контролировать его состояние. Не знаю, каким образом, но мне удалось тягать за собой Бочку на тачке, который весил вдвое больше меня и еще и закапывать пирамиды. Откуда только силы взял? Говорят, что в экстремальных ситуациях у человека просыпаются невероятные возможности. Через три часа работы я покончил с пирамидой, где была кварцевая кушетка, и уже в час ночи приступил к первой найденной пирамиде. Слава Богу, что хоть шурфы от датчиков мы с Бочкой закапывали сразу после использования. Перед закапыванием, я не смог удержаться и спустился еще раз посмотреть на стены первой пирамиды. С моей стороны и в моей ситуации, это конечно было глупо, но я не мог остановится, как будто, что-то меня манило туда. Я спустился вниз, на страховочном тросе и, как только мои ноги коснулись пола, у меня резко закружилась голова, и потемнело в глазах.
— «Вот они отходники». — Подумал я. И перед тем, как свет в моих глазах потух окончательно, я успел полюбоваться прекраснейшим творением неизвестного художника на стене транспортного портала.