Короли серости
«Не смерти вам стоит бояться, а страданий, которым не будет конца»
Капитан Виктор Валентайн, ветеран Второй Священной Войны, организатор и исполнитель операции «Сатурн», герой осады Караса
Ему приснилось, будто он убил своего сына. У трона поверженного Бога, он стоял с окровавленным клинком над искалеченным телом и плакал, будто бы слёзы могли что-то изменить.
Пробуждение от кошмара не принесло облегчения — реальность оказалась страшнее любого сна. Всё тело болело так, будто по нему проехались грузовиком.
Над головой висели тучи, ноздри щекотал запах озона. Хорошенько проморгавшись, Вик понял: Эдему конец. Джек сумел его остановить. И всё же, не до конца. Что-то до сих пор удерживало тьму внутри Караса. Что-то — или кто-то.
Капли дождя гулко забарабанили по доспеху. Вик посмотрел на горизонт. Там, истекая тьмой и заслоняя солнце, к небу взвивалось чёрное дерево, прораставшее прямо из поверженного катера.
Последний оплот тьмы, готовый распространить Эдем до самых краёв мира.
Приложив все усилия, Вик сумел подняться на ноги. Взглянув вниз, он с удивлением обнаружил, что рука на месте.
Точнее, к месту среза приросла часть доспеха полковника. Однако, Вик двигал ей так же свободно, словно своей рукой. Из правого плеча торчал длинный золотой осколок, глубоко засевший в плоти. Вытащить его не представлялось возможным. Присмотревшись, Вик заметил, что его броня пробита в десятках мест. И отовсюду виднелось сияние.
Чуднее были даже не прицепившиеся наруч и перчатка Эймса, а исцелившиеся полностью раны. И в этом явно была не заслуга тьмы — её Вик больше вовсе не чувствовал.
— Наконец-то ты встал, — услышал он хриплый шёпот. В нескольких метрах от края склона лежало разбитое тело полковника Ричарда Эймса. Точнее, всё, что от него осталось — помятый торс с головой, да левое плечо. Отдельные куски доспеха валялись повсюду, разлетевшиеся от падения. Металл потускнел, перестав испускать внутренний свет. На окровавленном лице Эймса застыла, словно отпечатавшись, улыбка. Сколько прошло времени с момента, как они упали?
Вик сделал несколько шагов к старому другу и присел перед ним.
— Ты смягчил моё падение, — сказал он. — Зачем? Разве ты не хотел меня убить?
— Я хотел, чтобы ты узрел, — ответил полковник. Вик покачал головой.
— Разницы я не чувствую. Ты ничего не добился.
— Пока что, — ухмыльнулся полковник. — Пока что… Ступай с миром, Вик. Я свою цель в этой жизни выполнил.
— Какую же? Призвал Освободителя? Отсрочил конец света? Оглянись! Эдем всё ещё здесь!
— Я получил то, что хотел, — сказал Эймс. Его глаза расфокусировались. Отвернувшись, полковник посмотрел вверх. — Если бы только жители Города знали, как красиво небо. И этот свет…
Сказав это, он сделал свой последний вздох и замер. Вик опустил мертвецу веки и поднялся. Ему казалось, будто он знает, что делать дальше.
Вик двинулся к катеру, внутренне взывая ко тьме. Та не отвечала. Только тогда он понял, что именно сделал полковник.
Эймс освободил его.
Было ли это результатом присоединения руки или действием золотых осколков, Вик не знал, да и это его мало интересовало. Сама мысль казалась безумием. Неужели такое было возможно с самого начала? «Ведь останется только тьма, её невозможно победить», — сказал себе Вик — и опять не услышал ответа. Получается, его обманывали? На мгновение показалось, что даже есть шанс всё исправить.
Он лишь усмехнулся. Мертвецов не вернуть. Вик уже наломал слишком много дров, назад пути нет. Но кто сказал, что нужно идти вперёд? Нутром он понимал, что ничего не изменить. Конец света неизбежен. Он ведь сам всё видел. Пусть сейчас он не чувствовал нависшего над всеми живущими меча, это не значило, что его нет вообще.
Что произойдёт, если он умрёт? Всё вернётся на круги своя? Его опять закинет к моменту, когда он вернулся в Первый Город? Или же отныне его ждёт небытие? Как бы там ни было, проверять Вик не собирался. Ему дали шанс. Даже не один на миллион, а тот, которого в принципе не должно было существовать.
Давным-давно он сумел выторговать у тьмы Эдем. Теперь же он собирался изменить условия сделки. Вступать в битву, которую невозможно выиграть, как минимум глупо. И всё же Вик сделает это.
Когда-то Джек сказал, что лучше умрёт вместе с отцом. А он даже не попытался пожить с сыном, сразу же распахнув объятия смерти. Настало время всё изменить. Хоть чуть-чуть побороться, прежде чем всё кончится.
Казалось, будто он не спускается, а падает всё ниже и ниже — так быстро увеличивалось чёрное древо, нависшее над ним. Когда до ствола осталось не больше нескольких десятков метров, Вик рассмотрел фигуры, лежавшие на земле. И шамана, стоящего над всеми, упивающегося тьмой.
— Что ты наделал? — спросил его Вик.
Это был риторический вопрос. Капитан уже понял, что произошло. Понял, к чему привели его устремления. Ему стало тошно от мысли, что у его идеи в принципе были последователи — и они сумели достигнуть того, чего не смог достичь он.
— Разве ты не этого добивался, Отец? — спросил его Насиф. Настороженный взгляд выдал его с головой: шаман быстро осознал изменившиеся правила игры, в которой капитан больше не союзник, а угроза. — Ты ведь хотел увидеть конец всего живого. Освобождение от тюрьмы плоти, от мерзкого, вонючего, тошнотворного мяса, удерживающего нас всех в плену! От запахов пота и дерьма, от боли, постоянного, невыносимого давления со всех сторон! От тряпок, природы, других людей! Ты получил, что желал! Почему ты не рад?
— Я не хотел, чтобы кто-то умирал, — сказал Вик. — Эдем был создан, чтобы все жили в счастье.
— Ты лжёшь самому себе, — прошипел Насиф. Подняв руку и сжав её в кулак, он продолжил: — Ты обрёк всех на жизнь во тьме, но не смог смириться с мыслью, что лишаешь людей будущего. Потому и пришлось выдумать, будто Эдем что-то изменит.
Разжав ладонь, он поднял её наверх. Будто следуя движениям шамана, из земли начали подниматься тени. Сначала собралась парочка, потом десяток, а потом уже и несколько десятков. У многих вываливались кишки, не хватало конечностей, тела и головы были пробиты пулями. Чувство ужаса захватило сердце Вика, когда он начал узнавать лица.
— Что ты делаешь? — вскричал он.
Шаман покачал головой.
— Катрина слишком занята преумножением Эдема. Ещё чуть-чуть — и мы победим. Не хотелось к этому прибегать, но ты не оставил мне выбора. Я ведь говорил, что в следующий раз духи будут злее.
Резко опустив руку, Насиф усмехнулся.
— И если ты видишь их, капитан, то жрать первым будут тебя.
Армия мертвецов волной ринулась вперёд, завывая от возбуждения, поскальзываясь на собственных потрохах, крича, что конец мира неизбежен. Вик сумел уложить направленными ударами десяток, прежде чем утонул в гнили, чувствуя, как разлагающаяся плоть пытается пролезть ему в желудок. Рассыпающиеся кости рук и ног молотили его со всех сторон, пытались порвать на части.
— Посмотри, что ты заставил меня сделать! — доносился голос шамана. — Мои предки складывали тела в землю, сохраняли их, чтобы Карас не утратил ни единой частички родовой памяти! Стоило прийти первенцам, как всё полетело к чёртовой матери!
«Экзопамять, — мелькнули в голове Вика знания из другой, чужой жизни. — Сааксцы копили опыт поколений на случай, если придётся вести тотальную войну. Тогда бы они размножили воспоминания на всех и каждого. И один воин стоил бы целой армии. Вот только сейчас против меня лишь души без тел. А значит, их не существует. Это всё в моём разуме».
Удары казались предельно настоящими. Броня скрипела, но выдерживала. Намного труднее было мириться со смрадом, от которого выворачивало внутренности. Сознание покидало его. Стиснув зубы, он приказал себе встать, не обращая внимания на толчки и пинки.
Конечно же, он узнал умерших. Вот только что они делали здесь, в Карасе? Того, что схватил за ногу, Вик убил ещё два года назад. Остальных он тоже сумел припомнить из операций, проходивших внутри Первого Города. Никто из них не погиб во Вне.
— Ты черпаешь образы из моего разума, — прорычал Вик и начал прокладывать себе дорогу сквозь реку умерших. То, что поначалу казалось ему нескончаемым, непокорным потоком, превратилось в ручеек, едва доставлявший ему неудобство. Нанося размашистые удары, Вик сносил по десятку мертвецов, превращая их и без того разложившиеся тела в пыль. — Меня не сломить дешёвыми фокусами, синегубый!
Зубы и сломанные рёбра разлетались во все стороны. Чёрная кровь омывала доспех, снимая с него черноту. Казалось, что с каждым ударом броня становится всё светлее и светлее. Стоило ей побелеть, как целые сегменты начали исчезать, превращаясь в дым. Под бронёй у Вика не было ничего, кроме рубашки, да солдатских брюк.
Мертвецы иссякли — и вместе с ними исчезла почти вся защита. У Вика не осталось ничего, кроме золотой руки.
Свист пронзил его слух. На смену мертвецам пришёл Насиф, нанося удар за ударом длинной чёрной иглой. Как Вик ни оборонялся, шаман всё же сумел его достать. Клинок из тьмы пропорол рубаху, засев прямо в сердце.
— Будь ты проклят, — выплюнул ему в лицо Насиф.
Вик посмотрел в его глаза и не увидел ничего, кроме пылающей ненависти. Всё, во что верил шаман, сгорело в ней. Когда-то он надеялся, что сможет восстановить Союз из пепла, но пламя сожгло всё, образовав пустоту. Насиф предпочёл выбрать тьму — и Вик, будучи её бывшим чемпионом, просто не мог его судить.
Подчиняться року он тоже отказывался. Вик поклялся, что не будет жалеть о прошлом. Пришло время нарушить обет.
Оттолкнув от себя шамана, Вик без особых усилий вытащил чёрную иглу, которая у него на глазах превратилась в золото. Насиф с застывшей гримасой боли наблюдал за его действиями.
— Как бы ни была сильна тьма, — произнёс Вик, выбрасывая клинок, — в открытом бою у света больше энергии. Тебе не победить.
Шаман скривился:
— Конечно. Правда, ты забыл, что качество всегда проигрывает количеству.
Насиф снова махнул рукой — и огромное дерево, заслонившее небеса, с чудовищным скрипом склонилось, обрушиваясь на Вика. Капитан присел, закрыв глаза, покоряясь огромной силе, что выступила против. Катрине дали слишком много времени — она успела прорасти так, что способна была покрыть половину Караса.
— Нельзя бороться с неизбежностью, — прошептал Вик, приготовившись к смерти.
Ветви застыли прямо над землёй. Шаман закричал и замахал руками, пытаясь заставить их преодолеть последнюю часть дистанции. Те не поддавались. Оглушающий треск сотряс мир, земля заходила ходуном. В бесконечной дали от смертных, верхушка древа загорелась, словно достигнув солнца. И пламя не знало пощады.
Тьма схлынула со ствола, окутав шамана, находящегося у корней. Насиф пытался сопротивляться: тщетно. Бездна опутала его своими объятиями, и пока сааксец тонул в ней, из разваливающегося древа вываливался рулевой Марцетти. Вик протянул Томми руку и помог ему вылезти. Кричащего Насифа унёс чёрный поток.
Всё было кончено.
Марцетти кашлял и выблёвывая зелёную слизь на землю, Вик продолжал его придерживать. Стоило потоку мерзости кончиться, как Томми воздел на Валентайна глаза и произнёс:
— Спасибо за искру, ублюдок. Без неё не случилось бы пожара.
— Что произошло? — спросил Вик, проигнорировав оскорбление. Томми помотал головой, словно пытался сбросить с себя вопрос. Наконец, он кивнул в ту сторону, где находился до этого шаман и сказал:
— Он забыл, что катер слушается только рулевого. Всю жизнь он подчинял себе чужую энергию, а сам оказался не готов, когда кто-то перехватил его поток.
Огромные горящие ветви падали на землю, едва не задевая капитана и остатки его команды. Вик поднял голову вверх, пытаясь оценить масштабы катастрофы. Горело всё древо. Спастись от пожара не представлялось возможным.
— Я вычерпал из него всю энергию — покрыть территорию, что заразил Эдем, — продолжил рулевой, поднимаясь на ноги. — А потом поджёг всё. Распространению тьмы конец, капитан. Ты проиграл.
— Нет, — покачал головой Вик. — Мы выиграли.
Только тогда, похоже, Томми рассмотрел золотую руку.
— Стоп, — сказал он. — Подожди… ты… ты освободился?
Вик снова покачал головой.
— Вряд ли я смогу избавиться от тьмы до самой смерти. Впрочем, и жить мне осталось не совсем много. Главное, что у тех, кто снаружи, ещё есть шанс. Они должны решить сами, для чего они живут — и стоит ли жизнь того, чтобы её продолжать.
Томми сумрачно кивнул. Он не стал больше ничего говорить. К чему были теперь слова?
Жар от пламени окатывал их обоих с головы до ног. С гибелью Катрины исчезнут последние якори, удерживавшие тьму в реальности. Всё вернётся на круги своя. Люди, захваченные Эдемом, посчитают, что им привиделась массовая галлюцинация. Никто не вспомнит о полковнике и о том, что он пытался сделать. Церковь предпочтёт забыть провалившуюся операцию. И где-то там, в других мирах, будут мирно жить деревни, созданные Эймсом и Насифом, оставив позади кровавую историю, что привела к их появлению.
Вик посмотрел на свои опалённые ладони. Бог погибнет вместе со своими детьми, а значит, с миром всё будет в порядке.
Шорох раздался позади Вика, заставив его обернуться. Там, рядом с двумя искалеченными телами, сидела медичка — и рука её была протянута к капитану.
— Я не позволю тебе умереть, — прохрипела она. — Ни за что. Так легко ты не отделаешься.
***
Он проснулся от громких криков, которые перекрыли размеренное пиканье кардиомонитора. Ожидая воплей страданий, он слегка удивился, когда услышал команды офицера.
— Ну куда-то ты это тащишь? Тебе же сказали — не в штаб, а в лагерь для военнопленных! Как это вообще можно перепутать?! Ты! Да, ты! Что встал? Помоги ему! Клянусь Освободителем, без карты вы и свою задницу не найдёте! Ты как дышать не забываешь, а?
Голову рассекла боль, словно от похмелья. Кривясь, Вик поднялся с кушетки и опустил ноги на пол. Кроме медицинской сорочки на нём ничего не было. Оперевшись о край, он обнаружил, что снова остался без правой руки. «Легко пришло, легко ушло», — с едва сдерживаемым раздражением подумал Вик.
Ему выделили отдельную палатку. Анора постаралась, без сомнений. Справа от кушетки стоял стол с небольшой стопкой документов, а напротив, в углу, располагалось кресло. Принюхавшись, за запахом медикаментов Вик уловил тонкий аромат духов. Принцесса была здесь и не раз. Бросила всё, лишь бы понаблюдать за любимым — убедиться, что он не умрёт во сне.
Кое-как отсоединив электроды от груди левой рукой, Вик спрыгнул на пол. Холод обжёг его босые ноги, а от резких движений потемнело в глазах. Кое-как справившись с накатившей тошнотой, Вик прошлёпал к выходу. Расстегнув замок, он отдался хаосу внешнего мира.
Перед ним распростёрлась огромная долина, изрытая траншеями, утыканная бункерами, изуродованная разорванными трупами и взрывными воронками — и вдали над всем этим возвышались монструозные белые стены, испещрённые зияющими бойницами. Небо над Карасом заслонял плотный дым — похоже, не все пожары ещё удалось потушить. Казавшиеся с такой высоты муравьями солдаты сновали повсюду, перетаскивая мертвецов к утилизаторам. Серые колонны пленных медленно, словно траурные процессии, двигались от города к лагерям первенцев.
Вик попытался вдохнуть полной грудью — и закашлялся: слишком уж сильны были запахи войны. Тем не менее, больше всего ему сейчас хотелось курить.
Позади него царил организованный хаос. Работали машины, перетаскивая ящики с места на место, пролетали грузовые вертолёты, солдаты деловито сновали туда-сюда. Временные и постоянные здания блестели на солнце. Разрывали шум объявления по громкой связи, возвещающие, что вскоре в лагерь прибудет Максимилиан Штрауд, а значит, стоит поторопиться.
— Дело рук моих, цари, узрите и отчайтесь… — тихий, хорошо поставленный голос каким-то образом звучал одновременно благоговейно и насмешливо. Из толпы навстречу Вику выплыл смуглый седой старик с длинными волосами — в этот раз без перьев в них. Почему-то на нём была униформа первенцев. — Как тебе картина, Виктор?
— Не скажу, что внушает радость, — пожал плечами капитан и скривился от боли. — Я знал, что ты придёшь, Арстан. Или ты бы предпочёл, чтобы я называл тебя по твоему настоящему имени… Заакси?
Пророк сааксцев покачал головой.
— Отец волен называть меня как ему угодно. Это не изменит моего отношения к нему.
— И оно?..
— Скорее презрительное.
— Вот как, — усмехнулся Вик. — Надо сказать тебе спасибо: без твоего учения Карас бы не выжил. Жаль только, в конце ты осознал, кто я такой и чего хочу. Скажи, тебе совсем не жалко было отправлять ученика на смерть? Он ведь тебе верил.
— Насиф сделал всё так, как я хотел, — ответил пророк.
— Даже когда решил заигрывать с тьмой? Ведь весь мир был в шаге от того, чтобы сорваться в пропасть. Ещё чуть-чуть — и Эдем бы победил. Вообще, я думал, ты его снарядил, чтобы остановить меня. А в итоге, он чуть не сыграл мне на руку.
— Он предотвратил худший исход, — сказал Заакси. — И послужил для тебя зеркалом. Увидев на его примере, как даже лучший человек может пасть, ты призадумался. Когда я дал ему свой апокриф, то понимал, что возможны только два исхода: либо он будет держаться света до конца, либо сгинет во тьме. Оба из них меня устраивали. Оба из них гарантировали, что ты не достигнешь своей цели.
— Чертовки рисковый план, — заметил Вик. Пророк лишь отмахнулся.
— Мне это говорит чемпион тьмы, который целью своего путешествия избрал город света.
— Ты всегда лучше понимал меня, чем я сам, — сказал Вик. — Скажи, что будет теперь?
— Теперь? Ничего. Ты проживёшь жизнь как обычный человек и умрёшь своей смертью, оставив мир в покое. Избавив его от своей людоедской идеологии.
— Людоедской? — рассмеялся Вик. — А разве не мой сын приносил людей в жертву, чтобы создать орудия против тьмы?
— Да. И в итоге, спас всех.
— Каким же образом? Первый Город до сих пор существует — и он только что выиграл в войне.
Глаза пророка хитро заблестели.
— Посмотри-ка на себя. Чего ты не видишь?
Только тогда Вик вспомнил про экзоскелет.
— Паразит сгорел. Мы разрубили твой контакт с Первым Городом. А значит, теперь он начнёт отмирать. Опухоли конец. Мир задышит полной грудью.
— А как же люди, что там живут?
— Либо они адаптируются к новым условиям, либо умрут. Вот и всё.
— Такая безжалостность, — сказал Вик, покачав головой. Старый шаман поклонился.
— Я учился у лучших, Отец.
— Ты не учёл одного. Хорошо, твои действия вырвали меня из лап тьмы. Теперь я не вернусь обратно даже после смерти. Не смогу начать всё заново. Не смогу принести тьму в мир через Эдем. А значит, тьме самой придётся продираться сюда.
— Да? И как же она это сделает?
— Так же, как и собиралась.
На лице пророка застыло непонимание. Вик вздохнул.
— Ты позаботился о том, чтобы в недалёком будущем Первый Город погиб. Пока он существует, существует и Эдем. А Эдем связан со тьмой. Эту нить ведь никто не разрывал.
— Я… — начал было пророк, но Вик перебил его.
— А значит, у тьмы осталось совсем немного времени, чтобы начать действовать. Если раньше она могла тянуть до бесконечности, то теперь ей нужно успеть до того, как Первый Город затухнет — или же последний портал в наш мир захлопнется. Ты не предотвратил конец света — ты лишь отсрочил его.
— Когда это произойдёт? — спросил пророк.
— Через десять лет? Двадцать? Кто знает? Может быть, пройдёт ещё одно поколение или два — и всё. И знаешь, если бы Эдем покрыл весь мир, избранные, вроде шаманов, могли бы по нему путешествовать. С этим вариантом можно попрощаться. Тьма не будет идти на компромиссы. Теперь она не успокоится, пока не исчезнет вообще всё.
Уставившись на небо, пророк переваривал услышанное. Наконец, он сумрачно кивнул.
— Что же, остаётся предоставить судьбу мира будущим поколениям. И тебе, Отец. После всего, что произошло, неужели ты позволишь им погибнуть?
Сказав это, он отвернулся и зашагал вглубь лагеря. Мелькнув между проходящими мимо солдатами, пророк испарился. Вик так и остался стоять возле палатки, не в силах сдвинуться.
Его план провалился. Мир погибнет. И он ничего не может с этим поделать. Ничего…
Он увидел, как, расталкивая вояк, бегом к нему приближалась Анора. Будто бы позабыв об окружающих, она с размаху врезалась в него, обняла и зарыдала. Бойцы демонстративно не обращали на них внимания, спеша по своим делам.
— Ты жив… жив! — сказала принцесса, отпустив Вика и посмотрел в его глаза. — Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?
— Да, конечно, — капитан кивнул, смущённо оглядевшись. — Где вы меня нашли?
— На одной из площадей. Ты лежал там совершенно один. Твоё сердце не билось, ты не дышал, хотя ран никаких не было. Все посчитали, что ты мёртв. Но я не дала им отправить тебя в утилизатор. Я приказала, чтобы тебя уложили в отдельной палате — и меньше, чем через сутки, ты задышал! Я не знаю, что это за чудо. Зато знаю точно: мы с тобой его заслужили.
— Один… — прошептал Вик. Он не стал спрашивать насчёт остальных членов отряда. Ему резко стало всё ясно.
— Да, — кивнула Анора. — Всё закончилось! Мы победили — и ты жив! Это самое главное!
— Помнишь, мы с тобой говорили про технологии сааксцев? — спросил Вик. Анора резко шикнула.
— Нет, не здесь — и не сейчас. Я поняла, о чём ты. Поверь, мы позаботимся, чтобы ничего не попало в руки Эдема. Штрауд во всём разберётся, когда прибудет. Забудь о делах. Хочешь, отправимся в Город прямо сейчас? Я уже не могу терпеть этот смрад. Хочу принять по-человечески ванну. И, наконец, увидеть наших детей.
— Наших детей? — переспросил Вик, поперхнувшись. Анора кивнула, как ни в чём не бывало.
— Уотерс предупреждал меня, что у тебя могут быть провалы в памяти. Наши дочери: Сабрина и Елизавета. Они ждут тебя. Я сказала им, что как закончится война, я познакомлю вас. Плевать на отца. Плевать на придворных, плевать, кто и что скажет. Я заслужила свой шанс на счастье. Пусть говорят, что хотят. Мы выиграли войну, а это самое главное.
Разум Вика метался, не в силах ухватиться за что-то одно.
— Уотерс, — наконец, заключил он. — Мне нужно поговорить с Биллом.
— Это невозможно, — ответила Анора, нахмурившись. — Он в тюрьме.
— Что?
— Я приказала заключить его под стражу. Эксперименты, которые он проводил, Вик… они вышли за все пределы. Я не смогла больше это терпеть. Его будут судить за преступления против человечности. Сааксцы теперь наши подданные — и я не могу допустить, чтобы этот монстр разгуливал на свободе.
«Знал ли он? — спросил себя Вик. — Знал ли он, кто я такой на самом деле? А король? Понимал ли Карл, кого отправляет на задания? Подыгрывали ли они мне всё это время или же им действительно было невдомёк, что я и есть Освободитель? Похоже, теперь я никогда этого не узнаю».
Вопросы терзали его. Но намного больше его мучило другое.
У него с Анорой была семья.
Кое-что Вик понял с момента, когда шаман бросил против него духов. Это не были люди, похороненные во Вне. Карас просто использовал опыт умерших, которые погибли от его рук. Он не сразу даже вспомнил, что заметил их среди мертвецов. Сейчас же воспоминание обжигало сильнее калёного железа.
Там были Синтия и Норман.
Он убил свою семью. Почему, зачем, как — он уже никогда не узнает. Никто не сможет ответить на все его вопросы. Впрочем, Вик предполагал, как это произошло.
Это было ещё до того, как он стёр память. Вернувшись из другого мира в свой, зная, что миру грозит конец света, он не вынес бремени существования жены с сыном. Сама жизнь казалась ему плохой шуткой. Он убил их, чтобы они не страдали.
И тут же пожалел об этом.
— Вик, что с тобой? — спросила его Анора. — Ты плачешь?
— Думаешь, мы заслужили это? Шанс на лучшую жизнь? На счастье? После всего, что сделали?
— Все заслуживают счастья, — твёрдо ответила Анора, сжав кулаки. — Ты сам мне так сказал. В этом ведь смысл Эдема, не так ли?
«Она не знает, — промелькнуло у него в голове. — Она не знает, кто я такой».
Секунду помедлив, он кивнул.
«Я избавлю её от этой ноши».
— Хорошо, — сказал он. — Пришло время идти домой.
***
Огонь разгорался всё сильнее и сильнее, уже невозможно было дышать. Падающие ветки грозили раздавить капитана и его команду до того, как всё погрузится в пламя.
— Вы же тоже можете выбраться отсюда! — крикнул Вик Эмме, обнимающей тело Саргия. Она помотала головой.
— Там нет ничего такого, ради чего хотелось бы жить. Зато здесь осталось всё, ради чего стоило умереть.
— Томми! Ну хоть ты образумься! — обернулся Вик к рулевому. Тот ощерился и кивнул на горящее дерево.
— Катер должен погибнуть вместе со своим носителем. Иначе не сработает. Ты же знаешь.
— Проклятье! Я не собираюсь уходить отсюда один! Я привёл вас сюда, а значит, я вас отсюда выведу!
— Ты обрёк нас на смерть! — заорала Эмма, пытаясь перекричать треск горящего древесины. — Теперь тебе жить с этим. Уходи!
Саргий вдруг махнул рукой, подзывая Вика к себе. Капитан присел перед иммигрантом на одно колено. Лемортов не мог говорить, но по жестикуляции стало ясно, чего он хочет.
Показав на золотую руку Вика, иммигрант перевёл взгляд на Эмму. Валентайн кивнул. Взявшись за запястье, он легко отсоединил наруч с перчаткой и отдал их медичке. Та присоединила часть доспеха к своей культе. Теперь, когда у неё было две руки, она вновь могла передавать энергию.
— Возьми мою жизнь! — крикнул Вик. — Вылечи Саргия! И вы оба сможете уйти отсюда. Вы заслуживаете спасения, не я!
Иммигрант помотал головой, ткнул себя пальцем в грудь, а затем показал на бездыханное тело Джека.
— Что? Он разве не умер?
Подтащив к Эмме тело мальчишки, Вик проверил его пульс.
— Проклятье, он ещё дышит.
Саргий удовлетворённо кивнул. Эмма, держа его за грудь, с удивлением посмотрела на иммигранта.
— Ты этого хочешь?
Лемортов повторно кивнул. Понурившись, надрывным голосом медичка произнесла:
— Он хочет… отдать силы ему.
— Зачем? Какой в этом смысл?
— Ты убил его детей! — с ненавистью бросила ему в лицо Коннели, затем взглянула на Саргия и продолжила уже спокойным тоном: — А он хочет вернуть к жизни твоего сына.
В горле Вика возник комок.
— Я…
— Не говори, — попросила Эмма. — Не говори ничего. Он делает это не потому, что жалеет тебя. Мы хотим, чтобы ты жил с этими воспоминаниями. Ты больше не сможешь бежать, Виктор Валентайн. Тебе придётся взять ответственность за свои поступки. Тебе придётся всё исправить.
…когда свет потух, Джек чуть-чуть зашевелился. Вик закинул его тело на себя и бросил последний взгляд на свою команду. Эмма горестно обнимала лишившееся красок тело Саргия. В золотой руке отражались огни древа. Пламя уже дошло до корней.
— Время пришло, — возвестил Томми. Раскинув руки, он пошёл навстречу огню. Вик не стал смотреть, как он сгорит. Ухватившись покрепче за тело сына, он побежал к выходу.
Эдем схлопывался, равнины превращались в холмы, а Вик всё бежал и бежал к воротам, отделявшим реальный мир от небытия. Одна только мысль билась в его голове: выжить. Непременно выжить.
Если он дойдёт до цели, то вывалится в реальность и, скорее всего, потеряет сознание. Возможно, Джек очнётся раньше него. Захочет ли он свести счёты с отцом, который обрёк весь мир на погибель? Или же решит уйти, оставив всё на совести Вика?
Как бы там ни было, Валентайн знал одно.
Ему дали шанс. И он обязательно всё исправит.
Больше книг на сайте - Knigoed.net