Ремни исчезли, как и чрезмерно яркий свет. Если не считать затекших рук, Андрей чувствовал себя прекрасно, отдых явно пошел ему на пользу. В углу что-то пошевелилось. Этим “чем-то” оказался сухой, высокий мужчина в черном костюме. Он выглядел достаточно молодо, а среди волос, собранных в длинный темный хвост, не было ни одного седого. И все же от него веяло старостью, а в его глазах словно застыло отражение пламени.
— Похоже, ты чувствуешь себя лучше?
— Намного, спасибо, что поинтересовались. С кем имею честь?
Что-то было не так в словах, которые говорил этот человек, но что именно, Андрей пока не мог сообразить.
— Я давно отказался от своего имени, так что можешь обращаться ко мне так, как тебе захочется. Здесь, в братстве, меня часто называют старейшиной. И прошу, давай перейдем на ты, так нам обоим будет намного комфортнее.
— То есть вы… Ты — глава этого места?
— Глава? Нет, что ты, у братства нет главы, мы все здесь равны. Я скорее идейный основатель.
В этот миг Андрея осенило. Язык. Все обитатели куполов говорили на модифицированном английском языке, с примесями нескольких других европейских языков. Но старейшина заговорил с ним на чистом русском языке.
— Ты Русский, верно? Как ты понял, что я тебя пойму?
— Свояк свояка… На самом деле, уверенности не было, но я решил попробовать и не прогадал. Впрочем, думаю тебя сейчас больше интересуют другие вопросы.
— Да, по поводу братства…
— Не нужно притворяться. Полагаю, больше всего тебя волнует, можешь ли ты взять нашу субмарину и закончить то, что начал. Артур сказал что ты "грезишь восходом солнца".
— Я…
— Да.
— Прошу прощения?
— Да, у тебя есть возможность закончить начатое. Но сначала я хочу показать тебе кое-что. А потом ты решишь, так ли ты на самом деле хочешь увидеть последний в твоей жизни восход солнца, или для тебя есть дела поинтересней. Договорились?
— Идёт.
Можно ли было ему доверять? Уверенности в этом у Андрея не было. Однако он всем своим видом внушал доверие и уважение, да и выбор, откровенно говоря, был невелик. На секунду Андрей засомневался в собственном желании подняться на поверхность. Теперь, когда вслух было произнесено, что этот рассвет станет последним в его жизни, мысль уже не казалась такой привлекательной.
Однако он напомнил себе, почему решился на это. Почему был первым добровольцем за последние двенадцать лет, кто вызвался отправиться в первый купол. Он не был самоубийцей и хотел жить. Только существование в тесном, тусклом куполе от начала смены до отбоя не было жизнью. И проблема была даже не в том, что люди утратили способность радоваться жизни. А в том, что здесь, в километре под уровнем моря, у человечества не было будущего. Никто больше не изобретал и не пытался понять окружающий мир. Все просто существовали и не строили планов на будущее.
Ты идёшь? — этот вопрос вывел Андрея из раздумий. Выяснилось, что затекли не только руки, но и ноги, что едва не привело первую попытку встать к падению. Тем не менее, собравшись с силами, ему удалось встать, и он последовал за старейшиной.
Все купола, кроме собственно первого, куполами на самом деле не были. Для устойчивости на большой глубине их делали в форме шаров, зависших на некоторой высоте над морским дном. Так стенки сооружения не соприкасались с фонящим грязевым потоком, когда-то стекавшим с поверхности. А чтобы не терять пространства, внутренности заполняли многочисленными переборками от технический этажей снизу до самых верхних, которые обычно отводили под фермы. Поспешная стройка привела к тому, что практически все они изнутри были похожи друг на друга как две капли воды.
Будучи инженером-ремонтником, Андрей постоянно спускался на технические этажи шестого купола. Поэтому ему не составило особого труда сориентироваться в темных коридорах.
— Третий этаж, система очистки воздуха. Сколько ещё этажей было построено?
— Ещё около десятка. Но доступ есть только к нижним пяти, все остальные затоплены водой, либо сильно деформированы. Ошибка в проектировании была выявлена уже тогда, когда внешняя обшивка была закончена и началось строительство внутренних частей купола. Оболочку купола вскоре прорвало, при этом верхние этажи смяло, но они стали новой защитой от внешнего давления.
— Но почему тогда никто не заселил эти этажи? Ведь все считают, что седьмой купол безвозвратно погиб! Или почему отсюда не эвакуировали технику? Запасные генераторы и системы фильтрации неплохо бы пригодились в других куполах, нам часто приходится чинить приборы буквально на коленке, сподручными материалами.
— В тот момент всех больше волновала скорость постройки. И быстрые подсчёты показали, что проще построить восьмой купол, чем пытаться восстановить седьмой. А в ресурсах мы тогда потребности не испытывали. Что же касается заселенности… Ну, как видишь, он не пустует.
За углом оказался зал с большим количеством людей. За последние полгода Андрей совершенно отвык от открытого пространства. Конечно, первый купол по сути своей состоял из одного большого зала, но там было очень темно, и он все равно не видел дальше, чем на метр вперёд себя. Здесь же ситуация была совсем другой: зал, полученный удалением нескольких стен и одного этажа, был более 20 метров в длину и ширину. Освещение тоже было сравнительно ярким и вскоре Андрей понял, почему. Все, кто находились в зале, тренировались. Кто-то медитировал в позе лотоса ближе к стенам, кто-то отрабатывал удары на манекенах, а в центре было отведено место для поединков один на один.
— Впечатляет, да?
— Не буду врать, простора мне очень не хватало в моей жизни в куполе.
— Хочешь присоединиться?
— Нет, не думаю. Не люблю драться.
— Почему?
— В смысле, почему? Просто не люблю и все.
— Если не хочешь говорить, не надо. Но если у тебя и правда нет ответа на этот вопрос, возможно это повод задуматься.
— Хорошо. Я боюсь боли. Такой ответ тебя устроит?
— Едва ли. Ты сам-то в это веришь, человек, который готов подняться на поверхность, зная, что сгорит заживо?
— Это другое…
— Да неужели? Тогда скажи мне, только честно, как ты пришел к этому решению? Скажи, что не накручивал себя в течение нескольких месяцев, что не создавал себе локальный ад и чувство безысходности из собственных страхов. Молчишь? Тогда не говори, что боишься боли. Ты сам ее себе создаёшь.
— Если ты такой умный, то может просветишь меня, чего я на самом деле боюсь?
— В поединке ты становишься самим собой, не больше и не меньше. Думаю, ты к этому не готов. Не хочешь увидеть настоящего себя и обнаружить, что он — абсолютно не тот, кем ты привык себя считать.
Андрею ужасно захотелось ударить старика. Или хотя бы накричать на него и как-то доказать, что он неправ. Но, с другой стороны, если старейшина был неправ, то почему его слова были такими обидными? А между тем они двинулись дальше по коридору. По сторонам гудели машины, но периодически попадались и складские комнаты, заваленные продуктами. Собравшись с силами, Андрей возобновил разговор:
— Откуда вы берете еду, если верхние уровни уничтожены? Не верю, что у вас получилось втиснуть и фермы, и жилые помещения в технические этажи.
— Еду мы получаем в других куполах, обычно в пятом, там самые богатые урожаи.
— Получаете? Но что вы даете взамен? Не похоже, чтобы вы что-то производили. И как при этом получается, что о вас никто не знает?
— Этот мир не больно-то отличается от того, что был на поверхности, Андрей. Информацию не очень трудно скрыть. А что касается производства, то да, ты прав. Мы не занимаемся обычным трудом, как граждане других куполов. На нас возложена куда более сложная миссия — мы защищаем человечество.
Последняя фраза прозвучала так пафосно, что Андрей не удержался и громко рассмеялся. Смех эхом отразился от стен и ещё долго отзвуками доносился до слуха. А затем повисла неловкая тишина.
— Прости, это была не шутка, да? От кого же вы защищаете человечество здесь, в куполах?
— Как и всегда, самым страшным врагом человечества остается оно само.
Коридор закончился, и они оказались перед входом в один из шлюзов. Сквозь маленькое окошко в двери было видно приличных размеров подлодку.
— Не самое быстроходное наше судно, но так как возвращать его ты не планируешь, мы решили, что дадим тебе именно его.
— Вероятно, я пожалею об этом вопросе, но я не могу его не задать. Зачем? Зачем ты помогаешь мне, зачем отвечаешь на все вопросы и даже делишься подводной лодкой? Ты ведь меня не знаешь, а если мой план пойдет как ожидается, больше никогда и не встретишь?
— Видишь ли, я когда-то был очень похож на тебя, и, как и ты стремился наверх, к свету.
— А сейчас?
— А сейчас я понял, что наше будущее лежит там, внизу, в темноте.
Странный звук, похожий на множество колокольчиков, заполнил собой все пространство. В коридорах тут же началось шевеление.
— Последнее, что я хотел бы тебе показать перед твоим отправлением — это наша столовая, прошу тебя, следуй за мной.
По коридору стали проходить люди, спешившие мимо. Внимание Андрея привлек ребенок лет семи, вприпрыжку обгонявший человеческий поток. Точнее, детская игрушка, зажатая у ребенка в руке. Большой, пыльный и до ужаса знакомый плюшевый медведь. Лишь когда его фигура скрылась за поворотом, Андрей смог вдохнуть и выдавить из себя: “Вы и его из купола забрали”. Но неожиданно обнаружил, что разговаривает сам с собой — старейшина уже нырнул в человеческий поток. Ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ним в темноту коридора.