Смысл произнесенных слов не сразу дошел до Андрея. Он заглянул в глаза старейшине, и не узнал их. Вместо застывшего пламени он увидел холодный отблеск стали.
— Вы… вы убили его?
— Да.
Он произнес это с той же легкостью, с которой отправил ложку с вонючими грибами себе в рот, и не мигая уставился на Андрея.
— Так вот кто вы такие. Братство, все эти пафосные слова о защите человечества, а на самом деле вы — просто убийцы?
Тут голос подал Артур:
— А что, по-твоему, должно было произойти? Не вмешайся братство, толпа растерзала бы его. То, что было сделано, было милосердием по отношению к нему. Или ты считаешь, что его надо было защищать? Позволить его дружкам из совета вытащить его из этой передряги? Нет. Он отдал приказы, которые привели к гибели людей, а своей политикой поставил существование купола под угрозу. Он должен был быть наказан.
— И кто решает, как он будет наказан? Вы? Кто дал вам такое право? Да вспомни свой собственный рассказ, кто начал кровопролитие? Миротворцы, или тот человек из толпы, метнувший горючую смесь? А если братство было способно остановить разгоревшийся конфликт, что помешало влезть в эту ситуацию раньше? До того, как начались протесты?
Артур покраснел. Он набрал воздуха в легкие, но ему на плечо в очередной раз опустилась рука Мины. Он моргнул, выдохнул и откинулся назад, показывая, что этот разговор он закончил. Тогда свой голос снова подал старейшина:
— Ты прав, любой конфликт не возникает просто так. И практически в любом конфликте есть зачинщики с обеих сторон, а страдают те, кто оказался между ними. А попытайся мы влезть в эту ситуацию раньше и решить ее силой — и мы стали бы не лучше, чем остальные участники. Но есть моменты, когда необходимо отбросить законы, моральные принципы — все то, что тебя связывает. Потому что на кону стоит более важная вещь, чем твоя честь: выживание человечества. Модро был опасен. И оставался опасным. Мы же подарили ему быструю и безболезненную смерть — много больше того, чем народ наградил бы его. Иногда чтобы подняться, сначала необходимо спуститься; чтобы нести жизнь необходимо посеять смерть; а для того, чтобы прийти к свету — нужно пройти сквозь тьму.
— Даже если это и так, я не хочу быть частью этого. Ваше предложение про подлодку все еще в силе?
— Конечно, ты волен покинуть нас, когда захочешь.
— Отлично, тогда пусть это будет сейчас.
Неожиданно Андрей осознал, что все остальные люди в зале смотрят на них и не произносят ни слова. Он поднялся и по памяти двинулся обратно, к доку. Старейшина молча проследовал за ним.
Андрей все ожидал, что из-за угла кто-то выскочит и попытается его остановить, или что старейшина ударит его сзади, как это сделал неизвестный в первом куполе, но весь путь до шлюза прошел без особых происшествий. Пару раз он сомневался в выборе направления, но следовавший за ним старик каждый раз подсказывал дорогу. Лишь у самого входа в подлодку он окликнул его:
“Я понимаю твои эмоции, поверь. Даже присоединившись к братству, я далеко не сразу согласился с его методами. Но позволь задать тебе последний вопрос: ты веришь, что после всего, что натворило человечество, всего ущерба, которое оно нанесло этой некогда прекрасной планете, веришь ли ты, что мы заслужили второй шанс? Не отвечай сразу, просто подумай. Перевешивает ли то хорошее, что мы сделали, те разрушения, причиной которых мы стали? Мы убиваем, это правда. А еще мы собираем информацию, провозим контрабанду, коллекционируем и изучаем старые технологии. Мы могли бы диктовать людям, как им жить, навязать наш порядок и обеспечить его выполнение. Но вместо этого — все, что мы делаем — мы посвятили одной цели: дать человечеству второй шанс. Там, на поверхности, его нет. Ни для тебя, ни для кого. Но здесь, у нас есть надежда, какой бы тусклой она тебе ни казалась. Подумай об этом.”
Старейшина скрестил руки на груди и так и остался стоять, когда Андрей прошел в подлодку и сел в кресло перед рычагами управления. Слова старейшины одновременно вызывали и отклик в его душе, и отторжение. Но чем больше он пытался отбросить их, тем сильнее они звучали в его ушах. Он посмотрел в потолок подлодки, словно надеясь увидеть там ответ. Ему не нравилось братство. Но был ли смысл оканчивать свою жизнь там, на поверхности, одному? Сможет ли он, если останется, сделать братство лучше? Или оно сломает его и сделает безвольным фанатиком? Наконец он не выдержал и, вскочив с кресла, вышел обратно в купол:
— Похоже, у меня нет выбора: сверху смерть, снизу тоже смерть, а дороги до других куполов я не знаю. Так что придется мне остаться с вами.
— Выбор есть всегда. Просто иногда самая сложная его часть — осознать, что ты его уже сделал. Рад, что ты решил остаться. Артур займется твоим устройством здесь и твоими тренировками. Советую вернуться в столовую, пока остатки еды не остыли — она и теплая-то не очень на вкус, а уж холодная…
— Тренировками? Но постойте, у меня остались не заданные вопросы…
— Если можешь их задать, то наверняка можешь и сам ответить на них. Еще раз советую поторопиться. И да, лучше извинись перед Артуром, парень тебе душу изливал, а ты не оценил.
С этими словами старейшина нырнул в один из туннелей, оставив Андрея в одиночестве размышлять, правильный ли выбор он сделал.