Нож состоял из узкой полоски металла, немного сужавшейся при переходе от лезвия к рукоятке. Андрей уже несколько часов пытался поразить мишень, стоявшую в нескольких метрах от нее. И хотя он и начал попадать в цель, нож упорно отказывался втыкаться и отскакивал от мишени как камень. Периодически он посматривал на Мину, и пытался скопировать ее движения. Она изящно метала ножи прямо на бегу, не останавливаясь ни на секунду. Периодически в зале для метания появлялся кто-то еще, но такие люди редко задерживались здесь больше, чем на пятнадцать минут.
Андрей в очередной раз занес руку назад для броска, но ее неожиданно свело. От удивления он слегка ослабил хватку и нож выскользнул, оставив неглубокий порез на указательном пальце. Андрей несколько секунд недоуменно смотрел на капли крови, падающие с его руки на пол, а затем обессиленно сел, не сходя с места.
Мина легко опустилась на корточки напротив. Сейчас на ней не было капюшона, а длинные темные волосы были стянуты в хвост, спадавший до плеч, чтобы не мешать обзору. “Тебе когда-нибудь приходила в голову мысль, что все вокруг — это всего лишь сон, а ты никак не можешь проснуться?” — негромко произнес Андрей.
Вместо ответа она сняла резинку, удерживавшую волосы вместе, а затем сильно встряхнула головой, так, чтобы темные локоны закрыли большую часть ее лица вместе с ожогами. Мгновением спустя в ее руке оказался нож. Мина аккуратно взяла его обеими руками и повернула плоской стороной к себе. Зеркальная поверхность металла прекрасно отражала ее лицо.
Андрей с минуту наблюдал за игрой света на кромке лезвия, а затем тихо констатировал: “И все-таки это не сон…” Мина оторвалась от лезвия и уставилась на него, видимо ожидая комментария. “Будь это сном, я не смог бы сконцентрироваться на этом объекте, — продолжил он, — детали размывались бы, сейчас же я могу сконцентрироваться даже на самых мельчайших из них”.
Повисло неловкое молчание. По крайней мере, Андрею оно казалось неловким, Мина, судя по всему, никакого дискомфорта от тишины не ощущала. Наконец, Андрей не выдержал и задал давно интересовавший его вопрос: “Ты не можешь говорить или не хочешь? Помню, когда я в первый раз тебя увидел, ты издала какой-то звук. Ты пыталась снова начать разговаривать?” Мина смерила его взглядом, поднесла палец к губам, призывая к тишине, и снова стала разглядывать нож.
Разговор явно не клеился. А сил встать и продолжать тренировку у Андрею уже не было — день выдался слишком насыщенным. Вместо этого он откинулся на холодный пол и стал прислушиваться к тишине. Воспоминания о разговоре со старейшиной и об инциденте во время медитации постепенно уступили место ощущению пустоты в голове. И странному удовлетворению.
Он резко поднялся и взял в руки свой нож, заляпанный уже успевшей потемнеть кровью. “Знаешь, последние полгода я только и делал что жалел себя. Рассуждал о том, как мне не повезло, как меня лишили выбора. Но истина в том, что, зная все, что произошло, я не жалею о том, что я здесь и сейчас. Более того, я всегда мечтал вырваться из привычной мне жизни, попасть в другие условия, попробовать себя в экстремальной ситуации. И такова уж видимо природа желаний: получив объект своих вожделений мы осознаем, что он не так и хорош, как нам казалось. Только это не повод прекращать мечтать. Это стимул взрослеть и ставить себе новые цели. В конце концов, важно не то, чего я добился, а то каким путем я шел. И моя жизнь была вполне неплохой, если уж на то пошло”, - с этими словами он метнул нож в мишень. Он не попытался повторить чье-то движение, не думал о том, как это надо сделать. Просто метнул. И прежде, чем нож коснулся мишени он уже знал, что попал. И что на сей раз нож воткнется и легко завибрирует, призывая вытащить его и метнуть вновь.
Мина тоже поднялась. На ее губах играла легкая улыбка. Поддавшись внезапному порыву, Андрей убрал прядь волос с ее лба и, заглянув прямо в глаза, сказал: “А ты — ты как феникс, восстала из пепла. И не нужно прятать свои ожоги, они делают тебя той, кто ты есть. Тебе осталось только это принять, потому что все остальные в братстве это уже сделали”. Брови Мины сошлись на переносице. На мгновение, ему показалось, что он пересек черту и задел её чувства. Он уже приготовился к удару в живот, но ее лицо неожиданно прояснилось, и она крепко его обняла. Пока он размышлял о том, будет ли нормальным обнять ее в ответ, прозвенел звонок, означавший скорое начало ужина.
У входа в столовую их ждал Артур. Увидев Мину без капюшона, он слегка напрягся, и ухватив ее за локоть, поинтересовался, все ли хорошо. Утвердительный кивок, похоже, озадачил его еще больше, поэтому он сконцентрировал свое внимание на Андрее:
— Как твоя тренировка? Хотя бы раз смог попасть по мишени?
— Не поверишь, но да. Ровно один раз и смог…
— Ну, ты главное не впадай в крайности.
— Не понял?
— Не расстраивайся, но и не обольщайся. Главное продолжать тренировки.
— И не думал их прекращать, не переживай.
— Постой! Слушай… с ней точно все в порядке?
— Более чем. По крайней мере, нет ничего, что она сказала мне, о чем ты не знаешь.
— Очень смешно. Ладно, пошли есть.
Еда была отвратительна, как обычно. Пока Артур с Андреем заталкивали ее в себя, Мина достала небольшую дощечку, нож, и стала что-то увлеченно на ней выцарапывать. Через несколько минут она перевернула её, продемонстрировав хищную птицу с длинным хвостом, взлетающую из языков пламени. Феникс.
Андрей рассчитывал, что после столь насыщенного дня он провалится в легкий сон без сновидений, но не тут-то было. Даже во сне ему не было покоя: он бежал по каким-то коридорам, затылком ощущая дыхание преследователей. Но вот за очередным поворотом показалась громоздкая металлическая дверь. Он налетел на нее — и вот уже стоит сразу за ней, ослепленный ярким солнечным светом. Кругом песок, но вдалеке видны пальмовые рощи: он оказался где-то в южной местности.
Спустя мгновение он снова ощущает близость преследователей и вновь окунается в бесконечную гонку, на сей раз проходящую по песчаным склонам. Дюны сменяют друг друга, а затем раздвигаются и открывают взору гигантский продолговатый объект, вертикально торчащий из земли. Космическая ракета призывно блестит на солнце, и Андрей вдруг осознает, что именно она все это время была его целью. Он должен любой ценой достигнуть её прежде, чем она взлетит.
Но сказывается промедление — преследователи нагнали его и теперь медленно берут в кольцо. Теперь он наконец-то может увидеть их — это люди в черной, плотно прилегающей одежде. Они безоружны, но ощущение угрозы от их присутствия просто зашкаливает. Руки внезапно тяжелеют — теперь в них зажаты ножи. Но Андрей швыряет их на песок — таких как эти они не напугают, а пускать их в ход против живых людей он не готов. Он кидается сначала в одну сторону, затем в другую, и ему почти удается вырваться из окружения этим обманным маневром, но его хватают за ногу, а затем прижимают к земле.
Ракета начинает взлетать, оставляя за собой облака дыма и пыли, но сквозь ужасный гул он с удивлением слышит свой голос, кричащий, что теперь они обречены. Но вот ракета врезается в небесный свод, и его пересекает алая трещина. А затем все небо раскалывается и из разлома начинает литься огненный дождь. Люди, державшие его кричат от ужаса и боли — и он кричит вместе с ними: в отличие от большинства последних кошмаров, на этот раз он сгорает вместе со всем миром.
Осознание того, что все это лишь сон приходит также неожиданно, как перемещение сквозь дверь или появление ножей в руках. Ему кажется, что еще мгновение, и он проснется, вырвется из власти кошмара, но вместо этого он поднимается из пепла. Теперь он ярко-красная птица, парящая на разбитым миром. Земля под ним начинает вытягиваться, превращаясь в узкую полоску металла — нож, летящий в темноту, навстречу двум светящимся глазам.
Он уже готов услышать каркающий хрип кошмарной детской игрушки, но вместо него раздается голос старейшины: “Просыпайся, пришло время перевернуть этот мир”. Андрей открыл глаза и увидел сонного Артура, мрачно выглядывавшего с нижней полки.
— Прости, я тебя разбудил? Сколько сейчас времени?
— Еще два часа до подъема. Дергаешься так, что вся кровать ходуном ходит, так и весь мир перевернуть можно. Спи давай.
Андрей попытался закрыть глаза, но сон уже не шел. Поэтому он спрыгнул с двухъярусной кровати, которую они делили с Артуром, и на цыпочках покинул мужское крыло спальни. После тепла кровати в коридорах было зябко — ночью седьмой купол слабее отапливался, в целях экономии энергии. Встряхнувшись, Андрей отправился в зал для медитации — посмотреть, получится ли у него снова вызвать состояние, нахлынувшее на него вчера.