Весь оставшийся день Таринор неспешно брёл. Ближе к вечеру ему встретился торговый обоз с гербом дома Майвенов на телеге – алой розой в окружении зелёных шипов. Сопровождали обоз двое рыцарей в белых накидках с изображением зелёного глаза поверх доспехов. Люди Рикеров, майвеновских вассалов.
Говорят, когда-то давно на месте их замка стояло эльфийское поселение Эарисхен. Устав от постоянных кровавых набегов, Майвены послали туда рыцаря Эдмунда Рикера с войском. Он разграбил поселение, вырезал тысячу эльфов за одну ночь и потерял в бою глаз, вместо которого вставил изумруд. За это тогдашний лорд Майвен даровал Рикеру и его потомкам титул лорда, позволив выстроить на месте Эарисхена замок, который тот назвал Зелёным оком, и который эльфы, по слухам, теперь называют Gistarn, «Крепость костей».
Следом за рыцарями ехало ещё пятеро всадников в кольчугах. От них разило луком и прокисшим вином. Один из них, проезжая мимо, бросил недобрый взгляд на Таринора, хмыкнул и сплюнул почти ему под ноги. Наёмники, такие же, как и он сам, безродные продажные мечи, только устроились получше. Наверняка им не придётся обнажать оружие до самого Гирланда, куда наверняка этот обоз и держит путь. Добрый Таринор расчистил путь, не благодарите.
Солнце клонилось к закату, и стоило найти ночлег. Спал на земле наёмник только в крайнем случае, да и то летом, когда ночи становились достаточно тёплыми. В первой встреченной деревушке на него едва не спустили собак. Во второй, хуторе на пять домов, Таринору повезло больше: он нашёл приют в доме сердобольной вдовы. Засыпая, он вспомнил о разбойничьей засаде, но решил, что вряд ли на этом участке тракта будет больше одной шайки. Иначе они наверняка бы перерезали друг друга. Успокоив себя этими мыслями, он славно поспал, а с восходом продолжил путь.
Далеко на востоке солнце окрасило горизонт огнём, а из-за деревьев доносился щебет пробуждающихся лесных птах. Таринор мерил шаги по золотому тракту, стараясь не сутулиться, чтобы после долгих переходов не болела спина. Обычно в пути он насвистывал или напевал себе под нос одну из множества песен, которые слышал на солдатских привалах в годы войны и хмельными вечерами в кабаках.
Порыв ветра растрепал тёмно-русые волосы. Они добрались до плеч и сотрясались при каждом шаге. Таринору вспомнились слова одной девушки из борделя в Гирланде, которая называла его медведем за цвет волос и отросшую густую бороду. Она говорила, что у него широкие скулы северянина и, если бы не карие глаза, его можно было бы принять за выходца из северных краёв. «Там, за лесом и морем, говорила она, мужи отважны, а женщины верны.» Тогда Таринор подумал, что неплохо бы попасть туда, куда длинные руки королей и лордов не дотягиваются. Сейчас эта мысль снова посетила его, заставив улыбнуться. С кончика носа упала капля пота. Наёмник сделал пару глотков из фляжки и облизнул сухие губы.
Несмотря на худощавость, сложен он был весьма крепко. Несмотря на сытую зиму в Гирланде, в его теле не было и намёка на полноту. Впрочем, откуда бы ей взяться? Полнота – признак спокойной, сытой жизни, а жизнь наёмника никак нельзя было назвать ни сытой, ни уж тем более спокойной.
Он нутром чуял, что скоро должен достигнуть той самой деревушки углежогов, стоящей совсем недалеко от Золотого тракта. Каждый шаг вселял надежду в сердце наёмника и вместе с тем повергал в отчаяние от того, что проклятая деревня никак не появлялась. Оставалось лишь надеяться, что этой зимой её не спалили обезумевшие от голода гоблины или сумасшедшие эльфы в отместку за сжигание деревьев. Тракт уже проходил достаточно далеко от леса, чтобы он казался не более чем тёмно-зелёной полосой на севере. А ведь когда-то и здесь была такая же непроглядная чаща. Под каждым камнем Золотого тракта похоронен эльф – так говорили об этой дороге.
Наконец, Таринор почуял едкий запах дыма, а преодолев очередной холм, увидел селение в четверти мили от дороги. Когда он приблизился, оно оказалась окружено деревянным частоколом высотой в человеческий рост. Протоптанная от тракта тропинка вела к большим деревянным воротам, из которых торчали крюки с надетыми на них черепами. Маленькие, будто детские, но с мелкими глазницами, они без сомнения принадлежали гоблинам. Сделано это было, видимо, для устрашения, вот только деревенским невдомёк, что гоблины от этого только ещё больше звереют. Таринор дошел до ворот и сильно пнул их несколько раз. С той стороны послышался шум, после чего чей-то недовольный голос проворчал.
– Кто там ломится ни свет, ни заря? Назовись!
– Я Таринор, наёмник. Уилл, трактирщик в «Белом дубе», сказал, у вас работа найдётся. Могу помочь, если, заплатите.
Раздался звук снимаемого засова, и ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы наёмник мог пройти. Протиснувшись, Таринор увидел, кто его впустил. Небритый мужик, опиравшийся на ржавую алебарду, оглядел мутным взором наёмника и водрузил засов обратно. Стражник-ополченец явно спал, когда его сон так бесцеремонно прервал наёмник.
– Уж не знаю, что там тебе трактирщик наплёл. У нас своих ртов хватает. Охрану углежогам уже наняли, те два дня как на промысел ушли, но вот гоблины понемногу появляются. Видать, оттаиваются, стервецы. Можешь старосту спросить, он уж давненько смурной ходит. Вон там его дом, – стражник махнул рукой в сторону большого деревянного здания, которое было видно от самых ворот.
Наёмник с опаской двигался по пустым мрачным улицам меж покосившихся деревянных домов и дырявых заборов. Он ожидал увидеть полчища кружащих в небе воронов, но не увидел ни одного. С чего бы тогда называть деревню таким образом?
Дом старосты выглядел внушительно. В сравнении с остальными домишками – настоящая крепость. У двери на удивление не стояло никакой охраны так что Таринор без труда оказался в просторном зале, в котором балки-подпорки поднимались от обшарпанного дощатого пола прямо к стропилам крыши. Противоположный конец зала украшало окно, затянутое бычьим пузырём, а под ним за крепким деревянным столом дремал круглолицый лысый мужчина в красном сюртуке. От звука шагов он встрепенулся и уставился на наёмника, уже стоявшего у стола.
– Здравствуй, кто б ты ни был. Я старосту местного ищу, – сказал наёмник.
– Ну, я здесь староста. – протяжно зевнув, ответил лысый, – Бедобором звать. А ты кто такой будешь и какого лешего заявился сюда с мечом?
– Таринор, наёмник я, потому и с мечом. Любопытное же у тебя имя, Бедобор.
– Не имя это, прозвание, – слегка обиженно ответил староста. – Но все уж привыкли, и ты так зови. Зачем пожаловал?
– Слыхал я, вам тут помощь наёмничья не помешает. Вот и пришёл, чтоб помочь. Если, конечно, заплатить сможете.
– Только заявился, а уж сразу «платить»! – проворчал староста. – Углежогам охрану уже наняли…
– Это я уже слышал. Неужто больше работы наёмнику не найдётся?
– Скоро погань гоблинская из щелей полезет, люди с оружием лишними не будут. Ты поди с отрядом? Почём берёте?
– Отряда у меня нет, один работаю. Лишние рты мне ни к чему, а рук и своих хватает. А что до оплаты, смотря, о чём речь, – наёмник опёрся на сваю и почесал подбородок. – Гоблины по четыре монеты за рыло. Если нужно в карауле постоять или обоз сопроводить – шесть десятков за неделю. Зато оружие выдавать не надо, своё имеется.
– Сколько?! – глаза старосты расширились от удивления. – Шестьдесят маренов? У меня брат капитаном стражи служит в Зелёном оке, так он в месяц столько получает! Куда тебе такие деньги?
– Первым делом куплю еды, припасов в дорогу. Потом меч починю. Меч – он ведь как женщина. Не будешь уделять должного внимания, подведёт в самый неподходящий момент.
Таринор знал, о чём говорит. Своё нынешнее оружие он купил в Гирланде, но кузнец скинул цену так безропотно, что наёмник боялся, как бы клинок не разлетелся вдребезги от удара. Всё-таки о жителях побережья говорят, что им куда лучше удаётся делать деньги, чем оружие.
– Потом ещё нужны новые башмаки. А они нужны постоянно с моим-то образом жизни. Если после всего этого что и останется… – продолжал он, – Ты поди нигде не бываешь и цен не знаешь? Хорошо, если этого хотя б на пару недель хватит. Капитан стражи, небось, живёт в тёплом доме, а горячая похлёбка – частый гость на его столе? Я же таскаюсь по стране и живу, чем придётся. Да и зиму зимовать как-то надо. Но знаешь, чем я лучше стражников и лордских людей? Я не задаю вопросов. И присягой не связан. Так что выкладывай, что за беда такая.
– Эх, твоя правда, наёмник, – Бедобор почесал затылок и начал свой рассказ: – В общем, есть тут одно дельце. Пару месяцев назад, ещё снег не сошёл, в деревне маг появился. Назвался Мирениусом. Сказал, что из Вальморы, из Академии. Говорит, мол, ищу спокойное место, где мог бы провести остаток жизни. Только мне б занятие какое, говорит, не хочу быть нахлебником. Старый такой был маг, борода седая до колен, будто прямиком из детских сказок. Мы его у частокола поселили, там ещё с прошлой зимы домик стоял заброшенный, прежних хозяев лихорадка прибрала. Люди к нему попривыкли и стали за помощью обращаться: у кого хворь какая или рана – шли к нему. А он только и рад был помочь. Когда зельями поил, а когда и просто совет добрый давал. Иногда на весь день уходил в лес, травы нужные собирал, а когда и просто за ягодами. Одевался легко, и как только холодно ему не было. Бывало, помощников с собой брал, но чаще один ходил.
А однажды был случай: возвращается Мирениус из лесу, а у ворот часовые с гоблинами бьются. Каждую весну эта дрянь приходит, будто мёдом намазано. Тут то он и показал, что не только зелья варить умеет: прокричал что-то, руками взмахнул, и давай в уродцев этих огнём швыряться. Гоблины тут же наутёк, а некоторые сразу на месте сгорели, только кучки пепла да дубинки их кривые остались… Ну да ладно, перейду к делу. На прошлой неделе Мирениуса нашли мёртвым в собственном доме. А наши говорят, будто бы видали накануне вечером какого-то бродягу в лохмотьях. Однако караульные клянутся, будто никого похожего не впускали, да и не выпускали.
– Так вы хотите, чтобы я вычислил того, кто убил вашего мага? – спросил Таринор, размышляя, сколько можно взять за такое дело.
– Да нет же! – возмутился староста. – Мало ли, кому он дорогу перешёл? Мы в их маговские дела не лезем. Раз уж он мимо стражи через частокол перемахнул, то всех нас перебил бы уже, если б хотел. Нет, беда у нас другая. В доме Мирениуса после его смерти нечисть завелась. Уж не знаю, откуда и как, но нам такое соседство и даром не нужно. Позавчера отец Дормий попытался погань эту изгнать, но у него ничего не вышло. Видать, крепко они там засели.
– Они? – наёмник приподнял бровь и отшатнулся от балки. Ему показалось, что она накренилась, а виноватым в обрушении дома старосты ему быть не хотелось.
– Ну да… Нечисть всякая, – уклончиво ответил староста и обтёр безволосую голову платком.
– Послушай, Бедобор, я ведь наёмник, не экзорцист, – Таринор нахмурился и сделал пару шагов к столу, отчего староста неуютно заёрзал. – Вам бы за инквизитором послать.
– Чтобы он перевернул всю деревню вверх дном, выискивая, кто у нас тут якшается с нечистью? – выпалил тот. – Не хватало мне тут ещё допросов с пытками. Знаем мы эту инквизицию.
– Ладно, пусть будет нечисть, – вздохнул Таринор. – И сколько же Вороний холм готов заплатить за спокойную жизнь?
– Ну… – Староста почесал затылок. – Пускай будет три десятка маренов.
– Не густо, – задумчиво пробормотал наёмник.
Конечно, он не ожидал от подобного места золотых гор, но три десятка серебром за такое дело… И ведь сравнить не с чем! Тут его мысли прервал заурчавший от голода живот.
– А впрочем, чёрт с ним. Согласен. Но что же прикажешь мне делать, если даже ваш священник не сумел с ними совладать?
– А вот об этом тебе лучше у него самого спросить. Он поди уже проснулся, глядишь, чего и подскажет.
– Даже если и подскажет… А не проще будет дом сжечь? Так сказать, в очищающем пламени.
– А ну как пламя на частокол перекинется? – вспыхнул староста.
– Стало быть, придётся внутрь лезть. Говорят, будто бы сталь эту гадость не берёт, – произнёс Таринор, похлопав по ножнам. – Не багром же мне с чертовщиной воевать, в самом деле?
– Ох, наёмник! – староста поднялся с места, видимо, чтобы придать своим словам веса, но даже стоя он был на голову ниже Таринора и добился лишь обратного. – Ты, помнится, говорил, что вопросов не задаёшь? Так почему же у меня от твоих вопросов голова разболелась? Откуда мне знать? Я не инквизитор, не священник и даже не последний чтец, будь он неладен! Ступай к Дормию и допытывай насчёт нечисти его.
С этими словами староста буквально вытолкал Таринора за дверь. Наёмник оторопел от такого обращения, но иметь проблем с местными ему не хотелось, так что пришлось подчиниться. Оказавшись на улице, он подумал, что неплохо было бы перекусить. Раз деревня неподалёку от тракта, здесь должна быть таверна, и после недолгих блужданий между мрачными покосившимися домами Таринор действительно её нашёл.
«Весёлый кабан» совершенно не соответствовал своему названию. Щели в стенах были законопачены мхом от сквозняка, хотя, должно быть, сильного ветра здесь не бывает. Иначе вывеска, вырезанная в форме криво ухмыляющегося свина, что еле держалась на своём месте, уже давно бы отвалилась.
Таринор толкнул дверь, та ответила противным скрипом. Освещённая несколькими свечами комнатка с тремя наскоро сколоченными столами тоже не располагали к веселью, но выбирать не приходилось. Дремлющий у очага чёрный кот встрепенулся, поглядел на гостя и, потянувшись, снова положил голову на лапы.
Неприветливый лысеющий тавернщик предложил лишь луковую похлёбку. Конечно, не гирландские харчи, конечно, но подкрепить силы сойдёт. «И какая ещё здесь может быть нечисть?» – думал Таринор, перемешивая деревянной ложкой покрошенный в похлёбку хлеб. «Должно быть, пара гоблинов перебрались через частокол и забрались в дом. Местные же со своими суевериями навыдумывали чёрт те что. Вот уж действительно, у страха глаза велики.» В таком свете работа показалась наёмнику очень даже выгодной и не пыльной. «Можно будет даже затребовать больше, и незачем говорить старосте, что это были гоблины. Пускай будут демоны или упыри, проверить всё равно некому.»
– Эй, хозяин! А пива у тебя не найдётся? – спросил Таринор, доедая похлёбку.
– Чего нет, того нет. Закончилось, а привоза ещё не было.
– Вот так таверна. Совсем нечем горло промочить.
– Уж чем богаты. Вот если б ты угля или дёгтя попросил, то милости просим. Этого добра с избытком.
Вдруг Таринор вспомнил о разбойничьей фляжке.
– Послушай-ка, подскажи, что здесь налито. На запах ядрёное пойло, только вот не могу понять, какое именно.
Хозяин таверны с подозрением поглядел на фляжку, вынул пробку и понюхал её. Задумавшись на мгновение, он смочил палец содержимым и сунул в рот, после чего скривился и плюнул на пол.
– Ох и дрянь же! Жжёт, как жидкий огонь. Где ты это взял? Помнится, Мирениус что-то похожее в пиво добавлял для крепости, только без этого мерзкого привкуса. Эх, стойкий старик был, что и говорить…
– И для чего же оно сгодится? Только пиво крепить?
– Ну, Мирениус говорил, что оно горит недурно. Ты ведь бродяга? Можешь им костёр разжигать. Но если серьёзно, лучше эту пакость вылей, а фляжку кому-нибудь продай или выменяй.
– Как с делами закончу, подумаю, что с ней делать, – Таринор утёр рот рукавом и встал из-за стола, – а пока прощай.
– Эй, а платить кто будет?
– Слушай, я ведь к вам пришёл не потому, что кошелёк от серебра по швам расходится. Меня староста нанял нечисть из дома вашего мага прогнать, и лучше бы мне заняться этим поскорее, если не хотите, чтобы через неделю черти кусали вас за задницу.
– Ну, в таком случае, за тобой должок. И учти, память у меня хорошая.
– Учту. Да, и, пока не ушёл… Почему деревня зовётся Вороний холм, а вокруг ни одного ворона?
– О! Воронов здесь отродясь не водилось, но вот когда углежоги с промысла возвращаются – все чёрные, как черти, от копоти. Один в один вороны!
Таринор покинул таверну под весёлый смех хозяина и огляделся. Бедобор отправил к священнику, а потому стоило найти местный храм. Впрочем, искать долго не пришлось. В глаза бросилось небольшое, но единственное во всей деревне каменное здание с небольшими оконцами и деревянной крышей, выкрашенной когда-то в белый цвет, но посеревшей от времени. Обыкновенная деревенская церквушка, через пару домов от таверны. Наёмник было направился к ней, но споткнулся о камень, не удержал равновесия и смачно упал прямо в грязь. Извергнув с десяток крепких выражений, он поднялся и принялся отряхиваться. Теперь он стал похож на нищего бродягу, которого забавы ради угостили добротным пинком.
Добравшись до храма, Таринор заметил аккуратно вырезанное на двери традиционное изображение широкой чаши. Этот знак называли «Чашей милосердия», он издавна считался символом Холара, владыки сострадания, смирения и милосердия. «Полагаю, бог исцеления и чистоты простит мне мой внешний вид» – подумал наёмник и вошел в здание.
В центре у алтаря, стояла статуя высотой в полтора человеческих роста. Она изображала фигуру, чей пол определить было нельзя ни по лицу, ни по одежде, держащую в протянутых руках чашу, похожую на ту, что была вырезана на двери. Возле статуи сидел на коленях человек в серой рясе и вполголоса бормотал молитву. Услыхав скрип дверей, он медленно поднялся, обернулся и зашагал навстречу Таринору.
В его коротких русых волосах поблескивала первая седина, но в глазах еще не угасла воля к жизни, хоть лицо уже изрезали неглубокие морщины. Щёки и руки покрывали красные пятна ожогов, совсем свежие на вид.
– Да озарит свет твой путь, и да покинут хвори тело! – воскликнул он и тут же осёкся. – Сожалею, но здесь не раздают еду бродягам. Или же ты разбойник, раз пришёл с оружием в храм бога чистоты?
– Я не бродяга и не разбойник. Я наёмник и зовут меня Таринор. А исцеление, судя по всему, нужно как раз тебе, священник. Насчёт оружия – не сочти за оскорбление, но я не слишком доверяю местным, чтобы оставлять меч у порога.
– А что это у тебя на шее? – священник изменился в лице и отступил на шаг. – Ты бежал с виселицы? Учти, пролившего в храме кровь трижды проклянут, а после смерти ему уготовано…
– Я бежал от негодяев, что решили меня вздёрнуть в лесу у тракта, – устало проговорил Таринор, стремясь сохранить самообладание, – поэтому вчерашний день у меня выдался, прямо скажем, дерьмовым. Надеюсь, что сегодняшний окажется лучше, но для этого ответь мне на вопрос: ты отец Дормий?
– Да. Так меня называют здесь, – осторожно согласился священник. – Вот только в храме отца чистоты не пристало сыпать проклятьями.
– Язык мой – враг мой, – вздохнул наёмник. – Был я у вашего старосты, и он меня вроде как нанял. Вкратце рассказал о доме волшебника, а о подробностях велел расспросить тебя.
Отец Дормий потёр бок и сочувственно улыбнулся.
– Стало быть, ты намерен изгнать скверну в одиночку? Даже и не пытайся. Видишь? – он указал на ожоги. – Не хочу, чтобы тебя постигла та же участь, наёмник.
– Слушай, мне обещали денег за очистку дома и направили к тебе. Я семь дней топтал этот… – Таринор запнулся, едва не ругнувшись, – …Золотой тракт, чтобы добраться сюда из Гирланда, упал в грязь, измазался с ног до головы, и ты заявляешь, что мне ничего не светит, и я снова лягу спать голодным? Неужто совсем нет способа?
Священник поглядел на статую, нахмурился и вздохнул.
– Есть одна возможность. Но тебе придётся нелегко. Скажи, умеешь ли ты читать? – с надеждой спросил Дормий.
– Представь себе, умею. А причём здесь это? – не понял Таринор.
– Хорошо, я объясню. В книге «Семь постулатов Отца чистоты» есть нужные тебе молитвы для изгнания нечисти. Но тебе придётся как-то попасть в тот дом и читать там книгу в полночь. Можно было бы обойтись и без неё, но ты даже не послушник и наверняка не запомнишь ни одной из изгоняющих молитв в короткий срок. Не говоря уже о том, что написаны они весьма мудрёно, особенно для такого, как ты… Да и нечисть, как видишь, не даёт себя так просто прогнать. – священник задрал рукав и продемонстрировал обожжённую кожу.
Таринор поёжился. Это поручение разительно отличалось от всего, с чем ему приходилось сталкиваться. Читать старые книги и изгонять нечисть ему ещё не доводилось. Но если за это платят, то почему бы и нет? Просто ещё один способ заработать на жизнь.
– И где же мне взять эти «Постулаты»? – спросил наёмник, опасаясь, что ему ещё и книгу придётся самому доставать.
– Она должна быть у меня где-то здесь, в храме, сейчас принесу, – ответил Дормий, после чего вышел через неприметную дверь за алтарём, а наёмник принялся разглядывать храм.
Собственно, кроме статуи, ничего интересного здесь и не было. Через из распахнутого окна падал прямо на неё, делая все сколы и выщербины ещё заметнее. Ко всему прочему, приглядевшись, Таринор заметил, что у статуи не хватает носа. Хоть сейчас она выглядела неважно, но, должно быть, некогда она действительно внушала благоговейный трепет перед Холаром всякому, приходящему в храм. Таринор представил, как кто-то сидел в маленькой душной комнате и старательно обрабатывал каменную глыбу, пытаясь создать нечто прекрасное, и невольно проникся уважением к кропотливому труду неизвестного скульптора.
Размышления наёмника прервал скрип дверцы, из которой показался отец Дормий, несущий в руках старый потрепанный фолиант. Так вот они какие, «Постулаты», догадался, было, Таринор, но священник подошел ближе, и наёмник понял, что книга эта совсем другого толка. Чёрный кожаный переплёт и явно нецерковные знаки на корешке красноречиво давали понять, что таким книгам в храме не место.
– Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать, Таринор?
– Вовсе нет. Это ведь не «Постулаты», верно? – наёмник указал на книгу.
– Верно, – согласился священник, – это «Трактат о нечистых», учебник по демонологии. Старый, но весьма неплохо написанный.
– И как же он к вам попал?
– Долгая история, Таринор, и поверь, её не стоит рассказывать в этих стенах. Скажу лишь, что я, как и все, тоже был молод и безрассуден. «Постулаты» залило водой с прохудившейся крыши. Книгу нужно просушить, так что я решил принести тебе эту.
– И чем же она мне поможет? – удивился наёмник.
– Во-первых, Таринор, тебе необходимо знать, с чем имеешь дело. А во-вторых, помимо прочего, здесь описаны разнообразные способы как призыва, так и изгнания нечисти. Думаю, ты найдёшь что-нибудь подходящее для себя, – с этими словами священник протянул фолиант Таринору. – Только не вздумай пытаться кого-то призвать. Это может стоить слишком дорого и тебе, и всем нам, – с грустью добавил он.
Наёмник взял трактат с чувством суеверного страха и отвращения, возникающего у всякого нормального человека. Кто знает, чьи руки могли держать книгу по демонологии до священника.
– Можешь сесть вон туда, – отец Дормий указал на невысокий деревянный столик у стены, на который как раз кстати падал луч света. – Я буду молиться за твой успех. Если что будет непонятно, спрашивай, не стесняйся.
Священник опустился на колени перед алтарём, склонил голову и начал бормотать молитву, а Таринор направился к столу и уселся на покосившуюся трёхногую табуретку. Он осторожно раскрыл книгу и начал листать страницы. Длинные тексты перемежались редкими изображениями демонических тварей. У художника явно был талант: твари выглядели одна другой гаже.
После долгого вступления, подробно разъяснявшего мысли автора о демонах и работе с ними, у Таринора начала болеть голова, поэтому он решил довериться удаче, захлопнув книгу и раскрыл её на случайной странице. Ему действительно повезло: страница попалась с картинкой, изображавшей скрюченное мохнатое создание на свиных копытцах, с ослиным хвостом и козьими рожками на макушке. Приглядевшись, Таринор разглядел за спиной твари крылышки. Надпись под рисунком гласила: «Чёрт, ничтожнейший из демонов. Изгнание его, призыву подобно, дело нехитрое. Стоит лишь выведать его истинное имя. Когда оное известно, следует сказать: «Barezul az’hab balaris! Из мира сего на веки вечные изгоняю нечистое создание, именуемое, здесь-то имя его и следует говорить» и отправится сия тварь в место обитания оной». Ниже чья-то рука неровным почерком добавила приписку: Данный метод верен также для любой низшей нечисти. Для работы с более могущественными созданиями смотри главу «Ритуалы и методы».
«А вот это может пригодиться», подумал наёмник и решил полистать ещё. К сожалению, большая часть книги оказалась нудным описанием ритуалов, полным непонятных слов и правил черчения символов. Единственным, что удерживало интерес наёмника были немногочисленные картинки, которые к концу трактата пропали совсем. Попробовав прочитать ещё пару абзацев, Таринор начал клевать носом и вскоре погрузился в сон.
***
– Проснись… Пора… Вставай…
Таринор вздрогнул, его трясли за плечо. С трудом разлепив отяжелевшие веки, он увидел рясу священника, а подняв голову, и обеспокоенное лицо отца Дормия.
– Пора, наёмник, скоро полночь. Тебе стоит поторопиться, если ещё не передумал.
– Ах да… Я, кажется, задремал, – Высохшими губами пробормотал Таринор.
– Весь день проспал. Похоже, чтение – слишком утомительное для тебя занятие. Но хоть сил набрался – они тебе, я уверен, понадобятся. Вот, – священник протянул ковш, – умойся перед уходом.
Наёмник зачерпнул руками воды и смыл пот с небритого лица. Слегка освободившись от липких пут сна, он встал и потянулся. Ночную темноту в храме нарушало только тусклое сияние свечей. Таринор двинулся к выходу, силясь разглядеть путь в полумраке, и при этом ни обо что не запнуться.
– А где его найти-то, дом этот? – только у самого порога наёмник вспомнил, что так и не спросил, куда ему идти.
– Как выйдешь, поверни налево. Как доберёшься до частокола, снова поворачивай налево и иди вдоль него, пока не доберёшься до дома с заколоченными окнами. Если у тебя хороший нюх, учуешь запах серы. Ну, ступай, я буду молиться, чтобы Холар не оставил тебя!
– Спасибо и на этом, отец Дормий, – вздохнул Таринор. – Если чего хочешь пожелать напоследок, то пожелай, чтобы мы встретились снова.
Он оставил сумку в храме, взяв с собой только меч и фляжку с огненным пойлом на случай, если дом придётся сжечь. Отворив скрипучую дверь, Таринор оказался на тёмной деревенской улице, освещённой лишь белым ликом луны. Этой ночью, казалось, само время заснуло и остановилось. Тишину нарушали лишь невидимые сверчки, оглашавшие округу негромким металлическим стрекотанием. Деревня, казавшаяся мрачной и угрюмой утром, теперь приобрела мистическую, даже сказочную атмосферу таинственности. Свежий прохладный воздух наполнил лёгкие Таринора, изрядно освежив его после сна, даже несмотря на вездесущий запах гари, который, наверное, до костей пропитал местных жителей. С выражением умиротворения наёмник отправился на поиски дома Мирениуса, старательно обходя многочисленные лужи. К счастью, после объяснений священника искать пришлось недолго.
В темноте частокол казался неприступной черной стеной. Вплотную к нему, словно облокотившись на эту стену, стоял неказистый домик с покосившейся деревянной крышей, из которой торчала труба. Несмотря на темноту, было видно, что из трубы тянется струйка сизого дыма, а через заколоченные окна пробивался неровный свет. Наёмник подошел поближе и припал ухом к двери. Изнутри, вот удивительно, доносились голоса и смех и, Дормий не соврал, действительно тянуло серой.
Таринор медленно вытащил меч из ножен. Сделав глубокий вдох, он решил было вышибить дверь, но, с удивлением заметив, что она не заперта, подумал, что лучше будет открыть её крепким пинком и застать врасплох тех, кто там засел. Кем бы они ни были.
Молодецки размахнувшись ногой, наёмник сильно и громко пнул дверь. Несмотря на хлипкий вид, дверь с петель не слетела, а только резко распахнулась, и Таринор оказался в доме. Среди груды хлама – разбитых склянок, сломанных бочек и обломков книжного шкафа – посреди комнаты прямо перед камином стоял покосившийся деревянный стол. А рядом с ним на деревянных табуретках восседали двое диковинных созданий. Того мига, что наёмник находился в доме, ему хватило, чтобы разглядеть их до смешного своеобразный облик. Голову первого украшала пара длинных рогов и длиннющий нос. На морде второго, весьма упитанного, красовался мясистый пятачок, вроде свиного, а из макушки торчали короткие кривые рожки. При этом у обоих имелись маленькие крылышки и мохнатые ножки с парными копытцами, а роста в них было не больше, чем половина от человеческого. Таринор моментально вспомнил картинку из трактата, и по коже пронеслась неприятная дрожь. Черти. Та ещё деревенька, этот Вороний холм.
Черти же в свою очередь удивлённо глядели на Таринора. Они не выглядели испуганными, но их взгляд выражал явный интерес к нежданному гостю. Несколько секунд тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине, а потом один из них заговорил.
– Ты ещё кто такой? – осторожно спросил длинноносый. – Чего пришёл?
– Я… – Таринор чуть было не ответил, что пришёл изгонять их, но вовремя взял себя в руки, представив, что демоны сделают с ним, ляпни он подобное. Тут заговорил чёрт с пятачком.
– Ты, ты. Только не говори, что прогнать нас явился! Давеча вон приходил один… Убежал в ожогах, что свинья на вертеле! – черти противно захихикали. – А ты вроде на него не похож, не буянишь, не кричишь. Вот только с дверью поосторожнее, так и сломать можно, а на улице прохладно. Садись-ка к нам, только железяки свои спрячь, порежешься, – добавил толстяк с ехидной ухмылкой.
– А откуда мне знать, что вы меня так же не подпалите? – спросил наёмник, осторожно подходя к столу.
– Брось! – махнул рукой толстяк. – Мы же его не просто так, а за дело. Он как ввалился, как начал руками махать да водой плескаться, вот мы его и пугнули. А ты, я вижу, мужик умный, сил понапрасну не тратишь. Не знаешь, куда сесть? Так это мы мигом.
Из груды хлама у стены вылетела пара бочонков. Один приземлился между толстым и носатым, а второй отправился в камин, заставив огонь разгореться с новой силой. Таринор занял предложенное место, решив не торопить события.
– А что это там у тебя? – прищурился чёрт с пятачком, указав толстым пальцем на деревянную фляжку в руках наёмника.
– Это… Угощение, – нашёлся тот и поставил выпивку на стол. – Не желаете?
– Отчего же? Еще как желаем! – хрипло взвизгнул чёрт с пятачком и в предвкушении потёр руки.
Схватив фляжку, он вынул пробку зубами и выплюнул её. Принюхался, лизнул горлышко и принялся так жадно хлебать содержимое, что прозрачная жидкость потекла по его щеке. Вскоре он получил от носатого увесистый подзатыльник и поперхнулся.
– Эй, за что?! – изумлённо воскликнул чёрт, потирая затылок.
– Гурх, ты свинья, – презрительно проговорил длинноносый. – Мог бы проявить хоть каплю приличий, у нас тут всё-таки гость.
– И что с того? – перебил толстяк. – Я такого славного пойла целую вечность не пил! В горле сухо, как в пустыне. Да что там, с тех пор как меня призвал тот маг пару лет назад, я ж и капли в рот не брал. Золотой был человек! – мечтательно протянул чёрт, бережно ставя выпивку на стол. – Мы с ним выпивали, по душам разговаривали. Не то что ты, Меф! Гад ты самый распоследний, вот. Я ж капельку всего…
Гурх снова потянулся было к фляжке, но носатый ловко пнул трёхногий табурет, отчего тот повалился на пол вместе с сидящим на нём толстым чёртом.
– Гад ты, Меф. Гад и подлец. Чтоб тебе чучелом на стене висеть! – буркнул Гурх, поднимая табурет и себя с пола. – И он ещё меня свиньёй называет. Если я свинья, то ты – самый настоящий козёл! Скучно тебе было? Вот увидишь, скоро нас отсюда выдворят и тогда тебе станет очень весело…
– Кто выдворит-то? Не думал, что мы кому-то мешаем. Вот скажи мне, мил человек, – Меф обратился к наёмнику, зачем нас хотят прогнать? Неужто мы кому-то портим жизнь? Сидим тихо, никого не трогаем. Или место занимаем? Так здесь всё равно никого, дом заброшен.
– Ага! – прихрюкнул Гурх. – А бывший хозяин был или алхимиком, или пьяницей! Впрочем, одно другому не мешает, тем более что он оставил после себя столько бочонков! Жаль, что пустых, зато горят хорошо.
– Обычно людям не по себе от соседства с нечистью, – ответил наёмник.
– Слыхал, Гурх? – усмехнулся носатый. – Едва пришёл, а уже нечистью обзывается.
– Ну, не знаю, как я, но ты точно далеко не чистюля… – толстяк вновь потянулся к фляжке, но на этот раз получил по руке.
Таринору стало жарко. Рубаха противно прилипала к телу, вдобавок от едкого дыма, не полностью уходившего через явно давно не чищеный дымоход, резало глаза. Меф и Гурх от души обменивались ругательствами, вовсе не испытывая неудобств от дыма или просто его не замечая. Чтобы хоть как-то охладиться, наёмник решил скинуть дорожный плащ и подложить его под себя. Встряхнув плащ, Таринор выронил колоду карт, перевязанную тесьмой.
– Ишь ты! – воскликнул Гурх, хрюкнув. – Свой человек! Выпивкой угостил, так ещё и карты принёс! Сыграешь с нами партейку-другую?
– Не дави на гостя, быть может, он совсем не любит карточных игр и носит их с собой просто так, – зевнул Меф.
– Что за чушь! Чего ради таскать с собой карты, если в них не играешь! На что ноги, если ими не ходишь? Или голова, если в ней нет мозгов? – Гурх искоса глянул на носатого, но тот сделал вид, что не заметил.
– Отчего бы и не сыграть? – улыбнулся Таринор.
Наёмник решил, что игра поможет выиграть время и что-нибудь придумать. Хотя бы отвлечёт от едкого дыма, неохотно выходившего через забитые окна.
– Первую партию раздам я. Надеюсь, козырь будет не червы.