1
— Снова ты, снова я, — усмехнулся сэр Антарес. Обыкновенно немногословный великий магистр ордена «Кровавого Креста» сделал несколько шагов вперёд, окончательно явив свой образ. Будучи закованным в сталь тяжёлого доспеха, более это не был тот крепкий, но заурядный в физиологии человеческий муж, что шесть лет назад разбил воинство Бакрута. Отныне габариты сэра Антареса заметно превосходили габариты среднестатистического человека, как в росте, так и в объёме мышц, и причиной тому стал отнюдь не великолепный пластинчатый доспех, что укрывал тело воеводы. — Снова вы окружены, снова разгромлены. Но чего-то не хватает, правда? Или кого-то…
Железный Кулак промолчал, но на его лицо исказилось в гневном оскале, а взгляд вспыхнул огнём. Попавшие в окружение с вождём, Шак’тур и Аорок, заняли боевые позиции. Враг имел неоспоримое преимущество в числе и позициях, но тра’вага продолжали рычать, являя людям чудовищные оскалы. Их взгляды горели огнём, а сердца бились в унисон, предвкушая последнюю битву.
— Кто ты такой?! — вдруг, прорычал вождь. — Бакрут искал человека! Бакрут искал Антареса! Но ты! От тебя разит скверной!
— Скверной? — прозвучала усмешка чародея, что держался бок о бок с Антаресом — человека искажённого природой кровавой магии. Магистр Бреттон выступил вперёд, явив в свете факела очертания полумаски, что укрывала верхнюю часть его лица и сгорбленного, укутанного в алую мантию тела. — Ошибка. Сила. Отныне тело сэра Антареса питает та же энергия, что дала силу твоим предкам, орк.
— Демонова кровь! — продолжил скалиться Бакрут. — Антаресу не стать орком! Как и тем жалким тварям!
— И не нужно. Видишь ли, орк, само ваше создание стало чредой стечения обстоятельств, — маг сделал шаг вперёд, позволив оркам полноценно разглядеть свой образ. Речь чародея отличал ярко-выраженный южный акцент, а аура скверны, что ощущал Бакрут, заставила лицо орка сморщиться. — Великий архимаг Сар-Дема́ра — создатель орков и первопроходец нашего искусства, был скован знаниями и временем. Он погиб в ходе войны, которая окончилась триумфом его созданий. Ваши предки оказались силой, с которой пришлось считаться. Однако сегодня, можно смело констатировать тот факт, что орки устарели, — Ностер взирал на Бакрута и его бойцов не как на живых собеседников, а как на подопытный образец. Так же он взирал и на людей, и даже на собственных соратников. Учёный уже давно утратил ту нить, что делала его человеком в полном смысле. — Да, ваша физиология впечатляет, ваши способности и создание шаманизма вызывают любопытство, но в остальном… фиаско. Возможно по недоработке архимага, но вы оказались лишены ключевых аспектов. Слишком своевольные. Слишком неконтролируемые. А это непростительная роскошь для инструмента.
— Ну и урод! — послышалась усмешка Аорока.
— Хах! — оскал Бакрута превратился в улыбку. — Антарес превратился в пса!
На мгновение среди окружавших солдат воцарилось недоумение. Учитывая охраняемый контингент, то были исключительно воители ордена, посвящённые в часть его тайн, союз с кровавыми чародеями и создание мутантов, что ныне отсутствовали в человеческих рядах. Однако и посвящённые не были готовы к тому, что личность столь центральной фигуры, как магистр ордена «Кровавого Креста» окажется подконтрольна чародею.
— Как грубо! Не удивительно, ибо в вашем создании использовалось сырьё в виде преступников. Сэр Антарес — настоящий рыцарь, верный своим идеалам, наделённый волей и способностью нести обет. К тому же… сама методика создания претерпела существенные изменения. Когда мы закончим, сэр Антарес станет венцом человеческой физиологии и кульминацией проекта «Старшие братья». Народ орков устарел, как в физическом, так и в философском вопросе. Ваше место на задворках мира, а орден «Кровавого Креста» выполнит ту миссию, что лежала на плечах твоих предков.
— Едва ли этот дикарь поймёт хоть что-то, — послышался тихий голос из уст магистра ордена. Абрахам Антарес окинул окружённых орков усталым взором. — Ты и твой клан сослужили нам добрую службу, Железный Кулак. Теперь всё. Клан «Железного Кулака» ещё может послужить нашим интересам на юге, но мне нужен новый ставленник. Вы двое! — рыцарь указал на двух орков, ныне находящихся подле Бакрута. — Один из вас! Сражайтесь. Победитель получает всё. Жизнь, власть, влияние.
— Тра’вага? — Аорок окинул вопросительным взором Драконобоя.
— Тра’вага! — утвердительно кивнул Шак’тур.
— Не будет никаких поединков! — послышался глухой рык из пасти Бакрута. Массивная латная перчатка, что сковывала его правую руку, сжалась в кулак. — Бакрут пришёл за Антаресом! Бава!
2
— Су’ура уверена?
— Да! Рыцари знают о вожде Бакруте! — выстрелила запыхавшаяся орчиха. — Рыцари ждут! Су’ура слышала.
Словно в подтверждение слов девушки, чёрная волчица, что неизменно находилась подле неё, повела голову. В недрах зелёных глаз сверкали искры — проявление любопытства и бушующего в душе охотничьего инстинкта.
— Будет сложно, — пробурчал хмурый Аорок. — Нет внезапности — нет козырей! Орки не доберутся до Антареса. Нужно менять план!
— Если атаковать, то сейчас! — прорычал Шак’тур. Несмотря на то, что их с Аороком взгляды зачастую расходились, а в свободные часы соратники не брезговали устроить поединок или откровенную драку в лучших традициях своего рода, братья по оружию испытывали бесконечную верность по отношению друг к другу и вместе проделали путь длинной во множество лет и сотни отнятых жизней. — За лесом потеряем укрытие. Рыцари выйдут на марш!
— Значит, нужно бить сейчас, — как и ранее, риторика Бакрута была продиктована жаждой мести, однако отныне в голосе вождя звучало и былое, привычное зерно рациональности. Вождь «Железного Кулака» направил взор в направлении заходящего солнца, что отражалось бликами в стали его латной перчатки. Энергия в недрах доспеха отреагировала на прикосновения светила. — Враг ждёт орков. Надеется застать орков врасплох. Хм! Мы дадим рыцарям шанс!
— Вождь! — вмешалась Су’ура. В уставшем голосе орчихи поселился огонь. — Су’ура чтит память Рутхака и клятву Бакрута! Именем Матери-Земли, мы доберёмся до Антареса, но нельзя жертвовать нашими братьями! Су’ура не позволит!
Среди окружающих орков повисло молчание. Ныне багатуры с недоумением взирали на молодую желтоглазую орчиху, что, казалось, в собственной уверенности, превосходит каждого из них — прожжённых ветеранов битв. Все ожидали того, что вождь остудит молодецкий пыл, но Бакрут продолжал молчать. Его ладонь коснулась латной рукавицы.
— Именем Матери-Земли, — наконец, подал голос шаман. Тэликт расположился на сухом клочке земли, перебирая кости. Наконец, старик снял с лица маску, явив окружающим морщинистое бурое лицо с единственным сточенным клыком. Его ухмыляющийся взор странствовал по окружению — к вождю, его воинам и молодой орчихе, пребывающей в компании волчицы. — Как и говорил Бакрут. Су’ура мудра не по годам. Хе-хе!
— Тэликт хочет что-то сказать? — сухо пробурчал Бакрут.
— Хочет, — кивнул шаман. Ныне Тэликт вёл разговор так, словно не было непреодолимых трудностей, а сама его душа полнилась юностью. — Духи говорят с Тэликтом. Духи ведут Тэликта по пути великих начал. Но не по пути Отца-Неба, а следом за Матерью-Землёй. Духи говорят, что Бакрут должен сражаться. Здесь, если ищет мести. Или там, — бурая ладонь, искажённая попытками преодолеть хаотическую природу, указала вдаль, на тонущий в ворсе лесов оранжевый диск солнца. — Если ищет покоя в своей душе. Только там Бакрут отыщет судьбу и узрит отражение величия. Антаресу уготована собственная роль, и только оставив месть, Бакрут свершит настоящее возмездие. Не сам, но руками потомков.
Среди тра’вага воцарилась задумчивая тишина. Воины прислушивались к голосу шамана, однако последнее слово всегда оставалось за вождём.
— Не потомкам суждено пролить эту кровь! — лицо вождя исказила хмурь, а взгляд, наконец, коснулся собеседников. — Это битва Бакрута!
— Сначала, орк думает о семье, — кивнула Су’ура. — Клан, племя и лишь потом судьба Асхана. Вождь Бакрут думает о семье. Су’ура уважает это. Но… Бакрут Железный Кулак — вождь клана «Железного Кулака», а семья вождя — есть его клан. И Бакрут нужен семье. Нужен клану, что несёт его имя.
Орчиха приблизилась к пожилому орку и опустила ладонь на плечо. Даже находясь на закате лет, тело Железного Кулака сохраняло воинскую твёрдость. Как и ранее, на плече Су’уры красовался выжженный след инквизиторской длани, а взгляд неизменно взирал на вождя, и на сей раз в её глазах не было смятения. Она вновь видела в вожде того орка, что приютил её клан. Того самого, орка, что так сильно напоминал девушке образ её погибшего отца.
— Су’ура не понимает… — голос Бакрута дрогнул.
— Нет, вождь, — вмешался Тэликт. — Су’ура понимает всё. Но решение остаётся за Железным Кулаком. Путь Отче-Неба или Матери-Земли?
3
Будучи воеводой, искушённым в столкновениях с орками, Абрахам прекрасно знал и тактические изыски, и командные кличи. Бава! — приказ к атаке, начало наступления на вражеские ряды. В тот же момент Антарес понял то, что орочий вождь был осведомлён о засаде. Даже с учётом полной тактической доминации, магистр «Кровавого Креста» предпочитал не испытывать судьбу и отдал приказ. Однако чего не мог знать рыцарь, так это то, что отряд тра’вага более не был главной атакующей силой нападавших, и то, что с момента их последней встречи Бакрут обзавёлся небольшим козырем …
Прозвучал залп. Два десятка арбалетов, направленных на троицу орков, дали залп. Аорок и Шак’тур являлись воителями незаурядной физической твёрдости и умений, но даже их тела были неспособны выдержать два десятка стальных болтов, выпущенных из смертоносных арбалетов с расстояния в три десятка шагов. Однако вспышка света озарила темноту ночи.
За годы войны с имперскими солдатами, ни единожды Железному Кулаку доводилось сражаться с клириками и воинами инквизиции. Вождь брал в плен представителей имперского духовенства и разграблял храмы. Доспехи, оружие, припасы — орки находили применение всему, в том числе и катализаторам светлых чудес. Бакрут давно наблюдал, сколько сложностей способны доставить ритуалы Света для его войск и пусть сами орки не были способны к иной магии, кроме шаманизма с опорой на элементалию земли и воздуха, это совсем не означало то, что они не могли найти применение соответствующему инструменту.
На мгновение ночь превратилась в день, а сталь болтов ударилась о преграду, сотканную из чистого света, что опустилась в виде купола на Бакрута и его бойцов. Тяжёлая латная рукавица, что стала не просто символом власти Железного Кулака, но и символом его клятвы, была усилена катализаторами светлых чудес и кристаллом драконьей крови, что давал вождю возможность сотворить ритуал, не имея никаких магических умений.
— Хитрый ход, — едва слышно промолвил Антарес. Впервые за минувшие месяцы на его лице расцвела улыбка — символ былого азарта.
— Столь же хитрый, сколь и бесполезный, — усмехнулся Ностер. — Учитывая магические дарования нашего орка… это ещё что?!
— Теперь понял? — невозмутимо продолжил магистр ордена. — Правый фланг…!
Земная твердь наполнилась характерной вибрацией, переросшей в треск ломаных повозок и крики лошадей. Вновь пробил тревожный колокол. Прозвучали крики людей и треск переломанных щитов. В то время как основные силы ордена были собраны подле орочьего вождя и его воителей, а арбалетчики выходили на перезарядку, атаке подвергся тыл людских построений.
Мог ли помыслить магистр ордена «Кровавого Креста» или магистр кровавой магии о том, что гнев духов природы, обитель коих оскверняли обитатели форта Блэкстоун последние годы, отыщет отклик в ритуалах орочьего шамана?
4
Земляники, эсилы, разъярённые кутаны, лешие, косматый ве́лес и даже пара злобных тарладских единорогов — единым ударом они вырвались из лесного массива и атаковали рыцарскую стоянку, вымещая накопившийся гнев и неприязнь к чужакам. Следуя командам господина, воители ордена перешли к спешным перестроениям, вынужденно перетягивая внимание на атакованный тыл. Многочасовая муштра и боевое слаживание принесли плоды. С завидной быстротой были организованы баталии, приступила к манёврам кавалерия, приготовились к очередному залпу стрелки.
— В три такта! — продолжал звучать голос Абрахама
Завязалась битва. Высотой от семи до десяти футов, невосприимчивые к боли элементали, обрушились на имперский строй подобно живой каменной стене. Могучие каменные руки дробили полотна щитов и кости рук, а гортанные голоса тревожили окружение гневной, недоступной для человеческого понимания бранью. Многочисленные кутаны высвобождали из панцирей десятки острых ядовитых игл, что поражали сочленения доспехов и набрасывались на людей, в расчёте на собственную агрессию и физическую мощь. Сыпалась ядовитая пыльца эсил. С пугающим рёвом обрушился на строй рыцарей и великан-велес — чудовищного вида и размеров медведь, что попросту разрывал доспехи вместе с их содержимым.
— Магия света? Духи? — в монологе бывшего генерала волчьего герцогства звучала ирония. Никогда сэр Антарес не демонстрировал подобного многословия по отношению к противнику. Никогда доселе он не ощущал подобного любопытства по отношению к врагу. — Что же ты приготовишь ещё, Железный Кулак?
Ожидаемо, рухнул светлый щит, что не позволил арбалетчикам расстрелять орков первым же залпом. Ожидаемо, перегруппировавшиеся багатуры врубились в рассредоточенный людской строй, норовя прорваться к вождю. Ожидаемо, воздух загремел, а ночь озарилась вспышками «Молний», что обрушивались на головы людей по повиновению шамана. Возможно, этого было достаточно, чтобы уйти, но не для того, чтобы угрожать жизни Абрахама. К тому же… едва ли он планировал отпускать столь ценный скальп, как Бакрут Железный Кулак.
Уже в который раз острая сталь копья поразила плоть Шак’тура. Кровавое неистовство ещё не успело охватить орочий разум, а потому тра’вага ощутил боль. С чудовищным треском огромный обоюдоострый топор обрушился на головы людей, превращая в щепки полотна щитов, сталь доспехов и человеческие скелеты. Рыцари вступали в уверенные размеры с элементалями, надеясь разрубить их подвижные коренья и даже принимали бой с велесом, норовя зайти тому во фланг. Но с Шак’туром не хотел сражаться никто. Удар, отход на полшага и снова атака! На сей раз ещё глубже — в глубины построения, игнорируя раны и боль. Разрыв и вход! Снова и снова! За спиной ревел Аорок, на долю которого пришёлся новый залп. Острая сталь осела в мускулистом теле, но огромный ятаган продолжал бесчинствовать на поле брани, закручиваясь в амплитудные удары и точечные попадания, несущие за собой смерть.
— Спиной к спине! — продолжал реветь Бакрут. Очередной удар выбил Бакрута из седла, но даже так, изнемогая от гнева и чувства собственного бессилия, вождь продолжал сражаться. Грубый тесак в его руках ни единожды скрещивался с копьями и даже находил брешь в доспехах людей, однако едва ли старик мог оказать то же сопротивление, что и его телохранители. Впрочем, он и не пытался. — Бава! За честь крови!
— За честь Крови! — прорычал хор голосов, сопровождавшихся треском стали. Багатуры были здесь, прорубаясь сквозь баталии противника.
Несмотря на начальную инерцию, атака духов на противоположный фланг постепенно захлебнулась и утратила остроту. За исключением элементалей, тела духов представляли собой полноценные живые организмы, способные истекать кровью, испытывать боль и как следствие, страх. Воители креста быстро нашли ключ к битве с данным противником — могучим, но немногочисленным, лишённым тактических изысков. Бежали в леса израненные кутаны и лешие. Ретировались перепуганные эсилы, далёкие от агонии рукопашной битвы. Понесли существенные потери и земляники, что вынужденно пятились прочь, от касаний рыцарской стали. Даже грозный велес, многократно ощутив остроту пик и копий, был вынужден отступить и спрятаться в родной роще. Эта битва была проиграна изначально, но духи выместили свою злость и дали воинам Бакрута столь необходимое пространство.
Стальное острие врезалось в нагрудную пластину, что укрывала тело вождя, отыскав сочленение доспеха. Бакрут отступил, едва не выронив из руки тесак. Солдат продолжил атаку, но был выбит прочь единственным ударом Аорока. Треск усилился многократно. На смену одному тра’вага пришёл второй, третий… Воины пробили брешь и создали коридор для отхода. Следующее, что ощутил Бакрут, было касание могучих ладоней, что ухватили его за плечи и поволокли в глубину — прочь от человека, за чьей головой он шёл столько лет. Человека, чей образ заставлял старого орка ощущать силу в своих руках. Чем была эта вылазка? Авантюрой или дорогой в один конец? Попыткой свершить месть или сделать первый шаг к новому началу? Бакрут не мог однозначно ответить на этот вопрос. Ныне всё, чего вожделел его разум, это запах проклятой крови своего истинного врага.
Хаос битвы вспыхнул с новой силой, где в ожесточённом бою сошлась элита орочьих армий и отборные пехотинцы Империи. Да, багатуры значительно уступали рыцарям числом, но теперь их подавляющее превосходство в физической мощи и мастерстве подкреплялось пространством, позволяя навязывать бой на своих условиях, избегая центроскопления врага. Стрекотали арбалеты, трещали щиты. Кровь напитывала землю.
Затишье сменилось бурей. Послышался треск стали и костей, лошадиный крик и рёв орков. Кавалерия атаковала багатуров с фланга, нанеся сокрушительный, безнаказанный удар. Древки копий, пробивались сквозь толстые стальные пластины, словно могучие мускулистые тела, были всего-навсего пустой оболочкой. Три кавалерийских «копья» — дюжина элитных воинов, сопоставимых в силе с тра’вага — первой же атакой они сократили число орков на четверть. Был окончательно выведен из боя Аорок, что едва находил в себе силы подняться и стоять. Шак’тур находился на грани смерти. Единственное, что успел сделать Бакрут — использовать свою латную рукавицу в роли щита. С чудовищной силой копьё врезалось в усиленную катализаторами сталь, достигнув кристалла драконьей крови. В тот же миг усиленное древко копья превратилось в щепки, как и кости орочьей руки. Вспышка света озарила ночь в ярчайшем ударном проявлении.
Рыцари приступили к манёвру. Бакрут поднял тонущий в боли и ненависти, восстанавливающийся после вспышки света взгляд, осознав, что символ его клятвы и имени — знаменитая латная перчатка, была расколота тем, кто являлся целью этой клятвы — его заклятым врагом, магистром ордена «Кровавого Креста».
— Ты не куда не уйдёшь, орк! — беззвучно прошипел Абрахам, отбрасывая разбитое копьё. Место в его руках занял тяжёлый обоюдоострый меч, сияющий кровавыми чарами. Подобно боевому знамени это оружие было вознесено к небесам, а шёпот превратился в громогласный приказ — ревущую команду, приговор для Бакрута и его бойцов. — Один, Три! На девять часов! Два…!
Команда рыцаря оборвалась, сменилась мгновенным щелчком и ужасающим стоном. На лице Железного Кулака расцвела улыбка. Прямиком в лице рыцаря, пробив укреплённое забрало, торчала длинная стрела с алым оперением — тот самый символ, что некогда использовал Рутхак, обозначая цели. Абрахам ревел от боли, утратив всякую ценность как командир, рыцари перегруппировались, продолжая выполнять его волю, но более не действовали как единое звено. Прибывала пехота, арбалетчики готовили очередной залп и лишь магистр Бреттон с любопытством наблюдал за ходом текущего противостояния.
Здоровой рукой Бакрут поднял с земли тесак. Теперь у вождя был выбор. Мгновение раздумий показалось целой вечностью. Антарес был так близко и так далеко. Истекал кровью поверх скакуна, пытаясь извлечь острую сталь из тела. Его верные тра’вага были слишком изранены, а два рыцарских «копья» завершали перестроения с целью нового удара. Бакрут мог нанести удар — финальный удар, как для сэра Антареса, так и для него самого, и для всех его воинов. Вождь вспомнил своего сына — крохотный свёрток, что он держал на руках, юного непоседу, что дни напролёт седлал скакунов в степи Ранаара, того юношу, что готов был отдать жизнь за благо собственного народа… его малыша, его Рутхака.
— Прости… малыш… — в глаза вождя ударили слёзы.
В тот же миг мощная буря, сотканная остатками сил Тэликта, обрушилась на рыцарскую стоянку. Чудовищные порывы ветра погасили пламя факелов и фонарей, взмыли ввысь осколки щитов и полотна ткани. Рыцари с большим трудом удерживались в сёдлах, а пехота была вынуждена сомкнуть строй, дабы выдержать стихийное буйство.
Буря продлилась всего несколько минут, но по её окончанию, на поляне оставались лишь люди и десятки безжизненных тел…