1
Завершив очередной ритуал, Дираэль выпрямилась в полный рост. Навершие посоха более не сияло золотистым огнём, как и взгляд, в котором ныне поселилось печальное осознание. Эльфы разили цель на расстоянии, чары друидов обращали саму природу в оружие, духи леса спешили в бой, а отмель ныне защищал земляной вал, препятствующий продвижению противника. Защитники Ироллана полностью завладели инициативой и прибрали к рукам тактическое преимущество. Однако Дираэль слишком хорошо знала нынешнего противника, знала, сколь тверда людская воля и что в подобном противостоянии тактика отходит на второй план перед лицом стратегии.
— Всё только начинается, — себе под нос пробурчал Шадрис. — Эльвай…
Как и Дираэль, капитан изумрудного воинства наблюдал за действиями противника, видел тактические манёвры, подводящие под удар, видел выход на позиции стрелковых частей и то, как клирики рассредоточились по полю боя, а чары Эльрата защищают вражеские ряды и возвращают в строй раненых. Да, в период наступления стала очевидна разлаженность отдельных частей, но многочисленная пехота рано или поздно должна была продавить отмель, а передовые отряды латников и оруженосцев «Кровавого Креста» то тут, то там преодолевали русло Вэлим и вступали в схватку защитниками леса.
— Нужно открыть левый фланг! — вознеся копьё, воскликнул Шадрис. — Сосредоточим защитные силы на отмели и правой стороне! Танцующие с клинками зайдут по глубокому флангу, а мы…
— Слишком рискованно, — Дираэль покачала головой. Взгляд друидессы скользнул по стремительно изменяющемуся полю брани. Вне всяких сомнений рыцари и их кукловоды готовились к сражению на берегу. Не просто так были подготовлены штурмовые мосты, не просто так генерал Катос ступил на западный берег Вэлим, а безликий скрылся под личиной Эльвая. Более всего на свете Дираэль хотела бы остановить битву и попытаться уладить конфликт, но механизм был запущен. Маятник битвы пришёл в движение.
— Да, рискованно, — кивнул Шадрис. — Но мы не сможем удержать людей по всей линии соприкосновения. Дадим противнику его бой, но по нашим правилам. Леди, Дираэль, прошу. Если хотим победить, то мы должны действовать!
— Я… — друидесса взглянула в его глаза. Сколь глубока была тень лжи, что соткали безликие, и как глубоко эта ложь пустила корни? Могла ли ныне Дираэль верить, кому бы то ни было, будь то её телохранитель или брат по кругу? Был ли врагом тот, кто ныне просил её принять решение? Нет. Только не Шадрис. Только не он. — Хорошо. Сир Шадрис Кастал-Лост, именем Силанны, делай всё, что нужно, но защити нашу землю от лап врага!
Капитан изумрудного воинства ответил коротким кивком и прижал кулак к груди. Мгновение спустя среди эльфийских войск начались стремительные перестроения. Лучники разбились на два фланга, а ритуалы друидов отныне были направленны на усиление собственных союзников. Наполнился магией и взор Дираэль…
— Вперёд! — прозвучал голос Шадриса. — Мы отстоим нашу землю! Во славу дубовой короны! Во славу Силанны!
— Во славу Силанны! — ответил ему хор эльфийских голосов.
2
В отличие от имперских войск, где командование осуществлялось традиционными методами с использованием боевых штандартов, горнов, прямых команд и жёсткой субординации, эльфийские воеводы задействовали совершенно иные механики контроля, превращавшие войско Ироллана в более разрозненный, но гибкий механизм. Крошки-феи носились по воздуху то здесь, то там, спешно передавая приказы командиров. Чары друидов, их связь с природой и эмпатия с населявшими её существами, позволяли выстраивать некое подобие командования даже для природных духов, совершенно чуждых бранным полям. Вереница танцующих с клинками устремилась к точке соприкосновения, дабы разбиться на десятки отдельных отрядов, закружить врага в смертоносном танце и вновь собраться воедино для решительного удара в тыл. Даже изумрудные рыцари — воители, наиболее схожие с имперской пехотой, как в типе вооружении, так и в способе ведения войны, на деле представляли собой совершенно иное тактическое подразделение, призванное замедлить продвижение противника в отдельных частях поля.
Удары «Каменных шипов» продолжали выворачивать земное наизнанку, но имперский строй стойку удерживал удары. Окопавшись на западном берегу, имперские копейщики сошлись в ожесточённой битве с духами природы, что неизменно тянулись из лесов, пытаясь разрушить переправы. Люди не дрогнули. Ведомые гневом и голосами собственных командиров, имперские пехотные баталии захватывали всё новое и новое пространство, упрямо продавливая оборону берега. Прикрытие со стороны стрелков позволяло солдатам совершать манёвры, но град эльфийских стрел заставлял нападавших держаться в глухой обороне. Вэлим не была глубокой рекой с чудовищным течением, однако её русло по-прежнему оставалось основным препятствием на пути имперских войск.
— Хитрые суки! — усмехнулся капитан Сергея. — Хотят поиграться? Что ж…
План Шадриса постепенно пришёл в исполнение, ознаменовав ожесточённую сечу на северном фланге. Десятки стальных копейных наконечников вонзались в тела врагов в два такта. Наиболее простое, но эффективное оружие, приспособленное для ведения боя в строю. Сколько же побед оно обеспечило людским армиям за долгие годы войны, что вело их государство? Слишком много. Однако в сей час, всё складывалось иначе. Энты не чувствовали боли, их тела были лишены органов в привычном понимании таковых, а длинные ветвистые «руки» без всякого труда крушили доспехи, щиты и имперский строй, как и рвущиеся из-под земли коренья, что препятствовали движениям врага.
Нет энты не были механизмом сражении, схожим с орочьими багатурами, воителями рода минотавров или имперской конницей, что могла совершить решительный удар по вражеским позициям и перемолоть ход битвы. Духи древ не отличались мобильностью и атакующим потенциалом, однако их твёрдость и непоколебимость превращали древесных исполинов в непроходимое препятствие, а умение замелить продвижение противника, выступало ключевым подспорьем для основных ударных частей эльфийского воинства.
Пространство между энтами тот час занимали разъярённые кутаны, что осыпали людей десятками острых иголок, а дриады, что едва ли представляли угрозу в открытом бою, великолепно синергировали с древесными великанами, удерживаясь в их тылу и исцеляя полученные великанами раны. Ни единожды люди проклянули и крошек фей, что подобно дриадам не вступали в открытый бой, осыпая противника облаками едкой пыльцы, что тревожила органы восприятия, превращая тяжёлую битву в кромешный кошмар. Самые же отчаянные из эльфийских стрелков врывались на передовую и занимали позиции в кронах энтов. Даже в горячке боя их стрелы осыпали головы людей, находя бреши в защите и строе.
Казалось, битва приобретает новые очертания. Однако, люди не были людьми, если б не находили ответ на каждый вызов.
В отличие от воинств Серебряных Городов или некромантов Эриша, воинство Империи не славилось мощью собственных заклинателей. Жрецы Эльрата исполняли роль поддержки или средства противостояния силам тьмы. Наступательные чары, в частности пиромантия, столь полезная в битве против ожившего леса, являлись скорее исключением из правил. Впрочем, имперские воеводы точно знали, с кем им придётся вступить в бой, а потому, едва ли не собирались использовать очевидную слабость противника.
Как только стрелки вышли на оперативный простор, был развёрнут набор жаровен. Тот час огненные стрелы и болты ударили в гущу противника. Едва ли даже подожжённая стрела могла распалить пламя во влажных кронах энтов, защищаемых эльфами и дриадами. Всё изменилось в тот момент, когда из строя людей полетели первые керамические фляги с маслом…
3
Битва окончательно изменила свой облик. Тонущий в сумерках берег озарило пламя огромных оживших факелов. Энты метались по полю брани, пытаясь одолеть огонь. Не спасли ни дриады, ни лучники, чьи крики, казалось, ещё звучали на ветру. Отдельные попадания воспламеняли листву и древесную плоть, а плотность подобной стрельбы вводила в панику даже невозмутимых духов леса. Люди возликовали, на лицах эльфийских воителей созрел ужас. В памяти очевидцев минувших войн зрел единственный вопрос: «Неужели, снова?»
Плацдарм был раскрыт, открывая пути для новых подкреплений. Когда же на западный берег, поравнявшись с копейщиками, вошли баталии латников, жестокость битвы усилилась многократно. Закованные в сталь профессиональные воители без толики раздумий вступали в ближний бой. Их тяжёлые обоюдоострые мечи и приготовленные специально для энтов топоры, нещадно прорубались сквозь живую силу защитников, равнозначно поражая как плоть, так и древесную кору. Баталии копейщиков заполняли открывшееся окно, формируя фундамент наступления. Заревели горны. Ветер разнёс трепет поднятых знамён. Вся имперская армия перешла на штурм.
Эльфийские стрелы всё ещё свистели в воздухе, но учитывая открытость битвы, более не несли в себе былой опасности. Отныне основным инструментом армии Ироллана стали отряды танцующих с клинками, что носились по полю брани подобно листьям на ветру, покуда парные лотраэны находили бреши в строю и защите оппонентов.
— Вперёд! — в унисон, словно по мановению волшебной палочки прозвучал голос капитанов.
— Ура! — взревел хор сотен голосов.
Имперская армия двинулась вперёд, без всякого труда оттеснив эльфов. Отныне не спасли ни танцующие с клинками, ни стрелки, ни даже запоздалые каменюки, что втянулись в бой на южном фланге. Спустя пару минут ожесточённого сражения, был окончательно продавлен северный фланг, а собранные в строй латники дали бой элите эльфийского воинства. Вэлим более не служила преградой на пути войск, ибо всё новые и новые мосты позволяли форсировать течение. Даже неуловимые танцоры с клинками были вынуждены вступить в открытый бой с мечниками Империи, где защита и скупая физическая мощь стали ключевыми факторами победы. Преодолев все сложности, армия людей окончательно захватила инициативу и навязала открытый строевой бой, атаковав с трёх направлений.
Шадрис пытался изменить расклад, перестраивая войска всё новыми и новыми приказами. Наполненный гневом и ненавистью взор прикоснулся к нынешнему противнику.
Человек не просто пришёл в Тарлад и нарушил все договоры. Человек принёс с собой сталь, ненависть и огонь. Пусть человек стал жертвой обмана, он пришёл в земли народа лесов не для того, чтобы вести дипломатические переговоры. Человек пришёл уничтожить всё то, что не сумеет поработить. И эта мысль породила в сердцах эльфов гнев. Защитники Ироллана собирались стоять до конца, даже утратив почти все козыри. Почти все…
4
По мере того, как солнце скрывалось за горизонт, а людские сапоги протаптывали путь по эльфийской земле, в воздухе продолжал нарастать гул. Имперские войска перешли в решительное наступление. Более река не удерживала их марш, а баталии лучников и арбалетчиков выходили на новые позиции для стрельбы. Следуя командам, закованные в сталь воители двинулись вперёд, дабы окончательно сломить защитников берега. Всё изменилось в тот час, когда Дираэль открыла взор, сияющий зелёно-оранжевыми переливами, а монотонный гул превратился в шёпот тысяч крохотных крыльев.
Даже закат солнечного диска не смог скрыть рой чёрно-жёлтых тел, что подобно лавине вырвался из зарослей тарладских елей и обрушились на головы людей. Гигантские чернобокие шмели, ядовитые огненные пчёлы и пугающие своими размерами шершни, мотыльки, бабочки и даже обыкновенные светлячки — Дираэль Королева Роя имела прямую связь с миром крохотных насекомых созданий, и именно по воле могущественной друидессы, они слетались со всех окрестных земель, дабы наравне с эльфийским воинством встать на защиту Тарлада.
Трепет и монотонное жужжание превратились в симфонию криков. Да, даже самые длинные жала не могли прокусить обыкновенный гамбезон, но рой разъярённых насекомых наседал со всех сторон, забирался под доспех и одежду, лишал стрелков возможности вести стрельбу и был практически неуязвим для ответных выпадов. Тут же началась паника. Имперский строй превратился в хаотичные отряды. Не спасал и огонь факелов. Люди отступали к реке, пытаясь избавиться от напасти, отмахивались щитами и пытались наносить удары. В то же время, духи природы, полностью неуязвимые к атакам насекомых, получили пространство для манёвров. Уставшие эльфийские лучники ударили концентрированным залпом, а друиды расходовали остатки сил на поддержание ритуала Дираэль. Сама друидесса находилась на грани.
Дираэль была настоящим магистром природных чар и одним из величайших друидов, стоявших на страже Ироллана, но даже для неё подобный ритуал являлся настоящим испытанием духовных и телесных сил. Обыкновенно карие глаза ныне горели разноцветными переливами, а камень-катализатор в навершии посоха, казалось, вот-вот будет расколот бурлящим потоком энергии. Да, магия Дираэль изменила ход сражения, но отныне противник понимал, кто является королевой на шахматной доске противника и именно туда он собирался нанести удар.
5
Застучали копыта, загремела сталь. Как и всякое разумное существо, дэстриэ испытывал страх перед жужжащей тучей насекомых, охвативших всё поле брани. Однако боевая выучка и шпоры, что неизменно впивались в бока, гнали животных в гущу битвы. Три рыцарских «копья» под началом сэра Конора из клана Грегоров преодолели течение Вэлим и перешли в галоп. Элитные воители — цвет герцогства Оленя, всё это время они удерживались в тылу по приказу павшего генерала Катоса. Да, Конор хотел стать флагманом атаки, но в первую очередь он был солдатом на службе генерала и знал, как дорого стоит неподчинение в воинских рядах. Теперь враг был рассеян, а змея эльфийского воинства явила свою голову. Требовалось нанести единственный, обезглавливающий удар.
Да, стрелы по-прежнему врезались в тяжёлый доспех, а рой насекомых нещадно жалил лошадиное тело, но тренированные скакуны не подвергались панике, а их наездники удерживали единое построение, пробиваясь во вражеский тыл. Скопище кутанов и дриада, что оказались на пути сомкнутой кавалерии, в полной мере ощутили тяжесть разящих стальных копий и копыт, а рассеянные танцоры с клинками не имели и единственного шанса завязать тяжёлую конницу в ударный размен. Даже могучие энты, что ныне вязли в пехотных сражениях, оказались не в силах связать нового противника с помощью корневых атак.
— Вперёд! — слышался единственный, ныне далёкий от команд голос сэра Грэгора. — За Эльрата! За Империю!
— За Империю! — внимал ему хор воодушевлённых голосов.
Рыцари видели цель — эльфийку, что сияла подобно зелёному маяку среди сумрака прибрежного леса. В эльфийском тылу начались перестроения. Изумрудные воители выстроились в шеренгу и вонзили в землю древки копий. Каждый на поле брани понимал, что подобная тактика не возымеет эффект ввиду глубины шеренги. Шадрис попытался вытащить госпожу, но Дираэль не могла отступить. Ныне слишком многое зависело от её ритуала. Те редкие друиды, что ещё сохраняли остатки сил, попытались атаковать конницу наиболее сокрушительными заклинаниями. Сотканные из камня шипы, разряды молнии, стрелы изо льда — рыцари были слишком хорошо защищены, слишком маневренны, дабы единичные проявления природной магии могли нанести им значимый ущерб. Дистанция стремительно сокращалась.
— За Ироллан! — воскликнул Шадрис. — За Силанну!
Изумрудные воители сомкнули строй. Послышался треск щитов и ржание лошадей. Как и следовало ожидать, тяжёлый кавалерийский удар, что без всякого труда пробивал батальоны имперских копейщиков, практически не встретил сопротивления и здесь. Подобно раскалённому лезвию, конный строй пронёсся по неприятелю, оставляя за собой изувеченные тела и тяжёлые увечья. Дираэль видела приближение врага и уже знала свою участь. Она отпустила ритуал и сосредоточила остатки сил, дабы хоть как-то противостоять неприятелю. Всё тщетно. Кавалерия изменила построение и вторглась в тыл иролланских войск, нанеся чудовищный разгром армии эльфов. Отныне и друиды, и главная ударная сила войск защитников — их знаменитые лучники, были связанны в ближнем бою. Ритуал был разрушен и рой насекомых постепенно рассеялся прочь, следуя инстинктам.
— Не-ет! — раздался сдавленный голос Шадриса, что ныне пытался подняться с земли, прижимая к груди сломанную руку. — Дираэль…
— Треклятая тварь! — прорычал в направлении окровавленной друидессы сэр Грэгор, что возвышался над её телом, сидя поверх скакуна. — Ты — змея! Мразь и лгунья! Я лично принесу твою голову сэру Семенику и императору!
— Не будет никакой головы, рыцарь, — вопреки происходящему безумству окровавленной улыбкой усмехнулась Дираэль. — По крайне мере, не у тебя.
На сокрытом сталью лице проступило недоумение. Сэр Грэгор бросил мимолётный взгляд на угасающий солнечный диск, что одаривал мир последними лучами света. Следом была лишь тьма… и звонкий щелчок механизма. Щелчок превратился в монотонную песнь — целый залп стальных болтов обрушился на головы рыцарей. Как и ранее, воители Империи надёжно удерживали удар, но следом за залпом они увидели перед собой нового врага, буквально явившегося из тени.
Щелчки сменились симфонией ревущего грохота и топотом копыт, а пелена теней развеялась, явив окружению образ могучих рогатых существ.
Воители из рода минотавров тут же вступили в открытый размен с завязшей в бою кавалерией. Хор мычащего рёва сменился рокотом стали и криками лошадей. Огромные топоры и булавы нещадно крошили рыцарский доспех, переламывая кости и тела. Это был противник сопоставимый в могуществе с элитой имперского воинства, но вступивший в бой на своих условиях, будучи защищённым чарами Малассы.
Выругавшись, сэр Грэгор попытался донести до Дираэль решающий удар, но неожиданно был выбит из седла таранной атакой огромного минотавра, что сбил с ног не только рыцаря, но и его коня. Рыцарь попытался встать и поднять с земли бастард, но тот час был прибит к земле огромным копытом. Минотавр опустил усмешливый взор и усилил давление. Огромная, восьмифутовая фигура нависла над имперским рыцарем подобно злому року. Минотавр был непоколебим, не чувствовал страха и трепета. Ему было плевать на личность имперского феодала, суммы золота в его погребах и величину имени. Огромный молот покачнулся над головой Грэгора подобно маятнику и в это мгновение потомок Грэгора ощутил страх.
— Подожди, Кайтос, — послышался женский голос за спиной исполина. — Он ещё пригодится, — укутанная в тёмные одеяния эльфийка выждала момент и окинула взором тонущее в крови поле брани. Острота её взора плавно коснулась и Дираэль.
— Стало быть, таков план «Шасури»?Безликий, война… — друидесса усмехнулась. — Хм! Что же дальше?
Безмолвно геронт Эларна взглянула в глаза друидессы — глаза точно такой же эльфийки, как и она сама, но совсем иной. Дираэль происходила из благословенных иролланских лесов, верой и правде служа ненавистной среди Игг-Шайл дубовой короне. Она вела жизнь, утраченную для Эларны и её народа, вела службу тем, кто некогда отобрал у народа Тарлада его дом. И всё же… именно этот дом ныне отстаивала Дираэль, не жалея собственной жизни.
— Дальше сражение, — скупо промолвила тёмная эльфийка, не отводя взор. — Вопрос лишь в том, за что сражаться.
— И за что будешь сражаться ты? — фыркнула друидесса.
— За Тарлад, — с огнём в голосе ответила Эларна и протянула руку. — За будущее наших народов.
Дираэль окинула соплеменницу взором. Могла ли она верить представителю народа Игг-Шайл, учитывая всё произошедшее? Очевидно, нет. Но едва ли сейчас это имело значение.
— За наш народ, — кивком ответила Дираэль, приняв помощь.
Ночь окончательно опустилась на просторы чёрного леса…