1
— Да как вы умудрились потерять столько бойцов?! Я отпустил вас, надеясь, что вы вытащите из этой дерьмовой деревеньки хоть что-то стоящее! А в итоге? Из пятидесяти человек выжило двадцать девять! Как ты мне это объяснишь, Корсар?
Сталкер вздохнул.
— На то были причины…
— Какие? — прервал Беркут, сжимая от злости кулаки. — Какие причины могли унести двадцать с лишним бойцов? Натренированных, подготовленных и проженных жизнью бойцов.
— Мутанты, — вмешался Егерь. — Больше тысячи.
Беркут набрал воздуха в легкие, постарался спокойно выдохнуть. На его лице дрожал каждый мускул, на лбу вспучились вены, а сам он покраснел, словно помидор. После дыхательной терапии Дмитрий Степанович уселся в пустующее кресло Рыси, нахмурив брови глянул на отчеты. Глазами он пробежался по бумагам и, увидев несколько десятков перечеркнутых имен, вздохнул.
— Откуда в этом забытье столько тварей? — голос Беркута слегка переменился, но также отдавал металлом. — Откуда, Егерь?
Перевозчик облокотился на панарамное окно, поглядел на засыпанные снегом деревья.
— Когда мы обыскивали дома, останков жителей в них не было. Ни трупов, ни костей, ни остатков от одежды. Было совсем пусто. Тогда мы подумали, что гражданские мигрировали сразу после Взрывов, но нет. Егерь потер бороду.
— Почти все превратились в леших или ходаков.
Беркут посмотрел на сталкеров, после на отчеты.
— Хочешь сказать, пятьдесят человек не смогли отбиться от ходоков и леших? У вас были пулеметы, автоматы, куча снаряжения… И ты говоришь мне, что вы не смогли перебить сотню-другую безмозглых ходаков?
— Мы-то перебили их без особого труда, — Корсар сидел на месте одного из радистов и с интересом разглядывал разноцветные кнопки на приемнике. — Но вот группы Булата, Граля и Крастера не справились.
— Меня не интересует Булат, Граль или Крастер, — прошипел Беркут. — Вы. Вы оба проявили инициативу на вылазку в эту деревню. Вы организовывали её зачистку. И требую чёткого и ясного отчета я только с вас. Так что, мать вашу, объясните мне, откуда такие потери?! Откуда?!
Беркут треснул по столу, да так, что кружка подскочила и упала со стола вниз, расплескав чай по полу.
— Ходаков было около полутора тысяч… Как раз численность жителей Пустовья. Среди них — сотен пять леших. Мы с Корсаром отбились успешно, но Булат, Крастер и Граль не смогли, — спокойно продолжал Егерь, — всё потому, что напор тварей на их сторону был больше. Булатовская группа, помимо этого, наткнулась еще и на домового.
— Это до сих пор не объясняет всех потерь, — буркнул Беркут, — я не поверю, что из-за одних только полудохликов и одного домового вы просрали полгруппы.
— Ощутимой суеты навел йети, — как ни в чем не бывало добавил Корсар, случайно ткнув по какой-то кнопке приемника, отчего пара огоньков переключилась на красный. — Булат сказал, эта сука прибила девять человек, или около того.
— Йети? — Беркут устало закатил глаза. — Откуда этому выродку там взяться…
— Понятия не имею, — сказал Егерь, — Сам их уже лет десять не встречал. Тем не менее, его они сумели прибить. Сейчас у нас есть проблемы похуже.
— Это из-за этой проблемы нам пришлось срываться с лагеря и гнать куда подальше? — фыркнул Беркут, — расскажи мне поподробней, что это за проблема, Егерь, больно уж интересно!
— Камушек! — заявил Корсар, щёлкнув по очередной кнопке и, решив, во чтобы то ни стало сделать все зеленые огоньки красными. — Огромный такой, живой камушек!
Егерь сухо улыбнулся, посмотрел на недоумевающего Беркута.
— Хрен знает как это отродье обозвать. Но сталкеры прозвали скальником.
— Не понимаю, чем им камушек не угодил, — Корсар пожал плечами, откинулся на спинке кресла, — как по мне — звучит!
— Это существо, — продолжил Егерь, — выглядит как живой кусок скалы. Я видел одну такую тварь лет десять назад. По ней жахнули гранатометом, но это бедняг не спасло…
— Стоять! — Беркут хлопнул по столу. — Кусок камня? Ходячий?
— И живой, — добавил Корсар.
— Эта сука дерет деревья, как солому. Передвигается пусть и медленно, но каждый шаг этого чудовища — настоящее землетрясение. Именно этот выродок и задавил группу Граля. Всех.
Наступила тишина. Беркут массировал виски, слегка прикрыв глаза. Корсар продолжал играть с аппаратурой радистов, а Егерь смотрел за легким сумеречным снегопадом.
— Так, скальник, да? Черт возьми, как вы на себя столько мразей накликали? Ходячая глыба, толпы ходаков, йети, лешие, домовой…
— Там что-то у Булата бахнуло, — ответил Егерь, попеременно щелкая каждым пальцем на руке.
— Баллоны с газом, — Корсар качнулся на кресле, сделал легкий полуоборот. — В доме этом, где домовой сидел, была хренова туча этих взрывных штучек. А ведь они молотовыми хибарку закидали. Вот и бахнуло.
— Откуда в каком-то деревенском домике столько газовых баллонов? — справедливо заметил Беркут. — В городах их не всегда сыщешь. А здесь — целое раздолье.
— Ну так и столько мерзопакости в городах не всегда встретишь, — сказал Корсар. — Да что уж там, сколько я с ребятами Хруста не катался, столько дерьма ещё не видывал.
— Точно, — Егерь сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Беркута. — Давно такого не было.
Беркут отложил отчеты в сторону, откинулся на кресле, сплел пальцы на груди и закрутил ими мельницу.
— Да, Егерь, давно, — после недолгих раздумий заключил он. — Что-то меняется. И меняется быстро. Это первый за последние десять лет случай, когда в рейде погибло столько бойцов.
Корсар сделал очередной поворот вокруг своей оси, потом резко схватился за стол, поняв, что от головокружения его вот-вот вырвет. Но слава Богу, всё обошлось.
— Так… — он сглотнул слюну, потряс головой. — Это, конечно, наш косяк, ошибка и все соответствующие выговоры мы справедливо понесем, согласно четырнадцатому пункту договора «О ответственности физического лица…»
— Договор? — удивился Егерь. — С каких это пор в наёмнической структуре охотников появилась проклинаемая тобой бюрократия, Беркут?
— Не моя инициатива, — усмехнулся командир. — Жирдяи из Совета на честном слове работать не хотят. Заключи им договор о наемнической деятельности, утверди состав и квалификацию группы, оформи страховку, на случай невыполнения заказа, назначь штрафы, согласуй с ВБКОБ-овцами да сделай ещё кругов десять по этим бумажным станциям.
— И ты согласился? — не переставал удивляться Егерь. — Да и какие к черту договоры в наше-то время?
Беркут покрутил края седых усов, качнулся на кресле.
— Многое изменилось с нашей последней встречи, — серьезно сказал он. — Теперь это не просто городок под охраной сталкеров, где могут найти приют выжившие, а целая система, со своими правилами, порядками и проклинаемой мной бюрократической суетой. Без бумажки ты букашка, как говорил мой отец. Забавно, что это актуально даже в такое дерьмовое время, когда тебя преследуют огромные каменные валуны.
— Кстати о них, — напомнил Корсар. — С этим фуфелом надо что-то делать. Он пускай и медленный, но доползти до нашей мирной обители когда-нибудь да сможет.
— Придется созывать Совет, — вздохнул Беркут, — тормошить этих засранцев. Иначе через месяц-другой от города останется только название, а эти зажиревшие свиньи и дальше будут обнимать свои гроши, лёжа в четырех метрах под землей.
— Н-да, — протянул Егерь, — изменилось и правда многое. Даже слишком. Кстати, Беркут, хотел спросить.
— О чем?
— Клинок. Откуда?
— А, ты о нём, — командир попытался отыскать блестящее лезвие на поясе, но не увидев оружия, перевел взгляд на перевозчика. — Один из одиночек нашёл, через несколько лет, после твоего исчезновения. Сказал у какого-то бандита, которого сожрали волки.
— Иронично, — холодно заметил Егерь. — Но за возврат спасибо.
Беркут молча кивнул.
— В общем так, — сказал он после недолгой паузы. — С экономическим и моральным уроном разберемся по прибытию. Пока что отсыпайтесь, завтра засветло выезжаем и едем до пятой входной.
Корсар удивленно повел бровями, присвистнул.
— А шофёры выдержат столько езды?
— Будете подменять друг друга. Всё. Ну теперь свободны. Позовите Рысь и остальных, а то дали деру, чтоб их…
Сталкеры кивнули и через несколько секунд оказались снаружи. Было чертовски холодно. Егерь сразу пошел в КРАЗ, попутно отказываясь от предложений Корсара выпить и разогреть моторы, а последний, недовольно пошагал отыскивать пропавших радистов и секретарш. Когда он, наконец, застал их в компании Булата и Крюка, что рассказывали им о своем героическом путешествии и произошедших там же ужасах, то очень рьяно отругал их за отлынивание от должностных полномочий. И пусть Булат с Крюком обматерили сталкера вплоть до четвертого колена за прерванную беседу, Корс оставался непреклонен.
— Время уже не детское, — буркнул он. — Завтра вставать спозаранку. Так что спать, шагом ма-а-арш!
Все быстро исчезли.
А затем, он, попутно опустошая фляжку с водкой и сам отправился в царство Морфея.
2
Земля грохотала. Снова.
Корсар лениво поднял голову, осмотрелся. Сегодня он уснул в КУНГе шестьдесят шестого ГАЗа, у Булата с Крюком. Правда, их здесь не было.
Он поднялся, отряхивая дубленку, поморщил лицо, чувствуя, как неприятно сводит рот.
«Видимо, вторая бутылка была лишней, — решил он, ощущая, как голову сжимает в тисках. — Где бы водички выпить?»
Снова громыхнуло. Сильнее.
Впрочем, Корсара это не интересовало. Он прошелся по скудному кузову, где по углам было брошено четыре понурых матраса, где-попало валялись бутылки, оставленные здесь после вчерашнего. Шатаясь то туда, то сюда, он наконец отыскал, зарытую под ворохом одежды, фляжку леденящей горло воды и жадно отпил.
Землю колыхнуло снова.
— Мать вашу, — буркнул в пустоту Корсар, — ни поспать, ни попить… Чё там приключилось?
Где-то снаружи кто-то энергично бегал, ругался, даже стрелял.
Сталкер, не торопясь опустошил фляжку, пальцами расчесал спутавшиеся волосы, уложил их назад.
Еще несколько минут он искал своего сто первого калаша и, наконец, обнаружив его под собственным матрасом, закинул оружие за спину, попутно проверив наличие патронов. Ещё несколько секунд его мучил вопрос о том, как же ствол оказался здесь, а не за сидением егерского КРАЗА, но он решил это уравнение простой мыслью: «Пьяного сталкера и чёрт боится». Затем с усилием выбил примерзшую дверь и оказался снаружи.
Было темно, хотя близился рассвет. Сквозь хмурое небо, белая луна освещала своим бледными, безжизненными лучами холодного света земную округу. Тихо, кружась в вальсе, опадали большие хлопья пушистого снега, что снижаясь, смыкались с волнами сугробов, разлившихся по сибирскому лесу.
Всю эту медитативность, спокойствие и гармонию природы рушил нарастающий грохот.
Корсар увидел как кто-то продирается сквозь машины, безумно сильно прижав автомат к груди.
Это был Миша.
Он дрожал, невротически метал взгляд то туда, то сюда, словно искал кого-то.
— Эй, салага, — окликнул впавшего в ступор пацана Корсар, — чё тут происходит?
— Там, ска-а… — парень сделал повторный вдох, прижал автомат сильнее. — Ска-альник!
— Камушек? — переспросил Корсар, внезапно помрачнев. — Сейчас?
Миша кивнул, а Корсар выматерился.
— Только про говно вспомнишь, оно тут же и приползет, — буркнул сталкер, снимая автомат с плеча, — и где это чучело плетётся?
Миша кивнул назад, туда, где стояли основные скопления машин и снегоходов, вместе с ЯМАЛом.
— А ты чё деру дал? На очко присел? — ехидно хохотнул Корсар, чувствуя как адреналин разгоняется по крови.
— Мне Беркут сказал остальных разбудить, — оправдался Миша, — вот…
— Чёрт с тобой, — фыркнул Корсар. — Где одноглазый и его батек?
— В самом хвосте, — протараторил Миша, — там щас все собираются, тащат всё, что стреляет.
— Ага, — смекнул Корсар, — ну всё, кыш! Иди там, алкашей оставшихся буди, но чтоб потом был в первых рядах, усёк?
Миша кивнул и тут же скрылся за Шишигой. Корсар вздохнул, ведь не успел отвесить ему пинка.
Снова удар. Они чувствовались все ясней.
3
Защитное кольцо, образованное скопищем машин, скальник рвал на удивление быстро. Две машины — болотного цвета УАЗ и побледневшая Буханка в секунду оказались размазаны по снегу, точно лепешки. К счастью, сталкеров внутри не было.
— Вот же з-зараза, — процедил Беркут, смотря на то, как чудовище разворачивает его технику, — ты у меня, сучара, выхватишь!
Беркут схватил рацию и, что есть мо́чи гаркнул:
— Пулемётам огонь открыть!
Пулеметные гнезда, что были установлены на каждой из двадцати грузовых машин, вспыхнули трассерами. Потоки свинца норовили пробить толстые хитиново-каменные щитки, покрывающие огромное, широченное тело скальника, но тщетно. Монстр, ощутив инерционное давление тысяч пуль, рефлекторно прикрыл огромной напоминающей горный скол лапой блестящие рубином маленькие глазки. Попытки сталкеров оправдались частично: с тела каменного голема пылью разлетались сотни маленьких камушков, а поток свинца не позволял ублюдку продвигаться за кольцо — ближе к болотоходу, но даже одновременная атака двадцати с лишним пулеметных спарок была ему по боку. Так, царапины.
Кроме неустанно атакующих пулеметчиков подле скальника кружили все оставшиеся сталкеры. Около ста восьмидесяти человек вскинули автоматы, дробовики, пулеметы и пытались раздолбить крепкий панцирь чудовища.
Ра-та-та! Мощная кожа твари трещала, плевалась облачками пыли, лёд, вросший глубоко внутрь звенел, будто стекло.
Монстр одной свободной лапой рвал землю, вырывая из нее огромные куски отверделой земли, выдергивал деревья, будто сорняки и швырял куда попало. Тихий сибирский лес в одночасье взорвался трелью криков, матов, грохота и хрустом костей.
Несколько сталкеров, что толпились больно близко у голема под ногами не смогли увернуться от прилетевшего по ним ствола тополя. Большинство с жутким хрустом, придавило, а другим — насквозь пробило конечности острыми, крючковатыми ветками.
Рация шипела, плевалась, топла в многочисленных криках. Беркут, стоящий на платформе болотохода — там, где в клетках ютились и мычали проснувшиеся олени, то и дело считал потери. Один, два, четыре, семь…
Один из сталкеров схватил пулемет погибшего товарища, решил отбежать подальше и оттуда вести огонь, но не успел — россыпь камней и земли похоронила его в сугробе.
— Шувер! — зло рявкнул Булат и вскинул «Печенег». Пулеметная трель отрикошетила и утопла в снегу. Бесполезно.
Брызги свинца, чередуясь с постоянными вспышками, резали каменистый экзоскелет скальника, но люди, даже будучи далеко от голема, гибли как мухи. Дождь из земли, камней, щепок и деревьев воротил землю. Всё дрожало и кипело.
— У нас минус девять! — заверещала рация.
— Минус два!
— Минус четыре!
Беркут наблюдал, как одна пачка солдат за другой тонет в снегу.
Вдруг пулметная осада стала стихать. Дула разогрелись, вышли патроны. Рёв оружий стихал.
Скальник, почувствовав слабину врага, на секунду замер, после расправился, отряхнул голову от каменной пыли.
Он зарыскал крошечными глазами, увидел десятки букашек вокруг, что так долго царапали его. И разошёлся.
Люди кричали, старались лавировать меж града осколков, попутно уклоняясь от тяжелых ударов лап чудовища. Земля дрожала и ревела.
— Эк, скотина, — выматерился Крюк, утирая кровь с лопнувшей губы. — Ты как?
Булат потряс головой, сплюнул. Мощным ударом его с рыжебородым откинуло на несколько метров от эпицентра событий.
— Ничего… — закряхтел он, — сколько нас еще?
— Пока достаточно, — Крюк с психу вжался в курок РПК. — Что ты за сука такая?!
Рокот не спас ещё семь человек. Голем рвал едва прорезавшимися пальцами деревья и бил по снегу. Вдруг схватил особо здоровый, криво скрученный тополь, не без усилий вырвал его парой огромных лап и запустил в болотоход.
Беркут дрогнул.
Тополь прочертил замысловатый пируэт, но обошлось. С грохотом и шумом, он обогнул ЯМАЛ, размазав по земле пятерку новеньких снегоходов.
— Эк, чертов ублюдок! — гаркнул Крюк. — Лови лимонку, говно собачье!
Граната пролетела несколько метров и угодила голему прям в морду. Бам! Тварь расслабила хватку, отряхнулась и решила отложить второй запуск снаряда, переведя взгляд на Крюка, Булата и на ещё два десятка других, толпившихся рядом сталкеров.
— Походу нам кирдык, — отметил Крюк и посмотрел на Булата. — Ну умирать, так с песней!
Бугай хищно оскалился, вжался в пулемет.
— Чё дрожите, мужики? — рявкнул сталкер. — Нельзя этому уродцу дать к городу пройти! Там же люди! Люди!
Стоявшие позади сталкеры подняли автоматы.
Огромная махина вырвала из земли несколько жирных кусков. В ответ пятнадцать человек забили свинцом.
Перед концом Крюк успел взглянуть на Булата. У того в глазах стояли слезы, но зрачки горели твердой решимостью.
Бам! Бам! Бам!
Вспышки, взрывы! Скальник на секунду полыхнул огнем, выронил снаряды и с жутким грохотом повалился на землю.
— Отлично, Корсар, — выдохнул Беркут. — Отлично.
Корсар закинул на плечо гранатомет, отдышался.
— Эй, полудурки, — хрипящим голосом гаркнул сталкер, — думали подохнуть так просто? А хрена вам лысого!
Крюк утёр пот с лица, опустил РПК. Остальные последовали его примеру.
— Ха-ха, — закашлялся Булат, — я то уже всё, бабушку видел.
— А я и дедушку, — добавил Крюк, — Ну вы как, мужики, живые?
Позади сталкеры облегченно выдыхали, отдавали мольбы всем богам мира и рьяно матерились.
Беркут вглядывался биноклем в атакованного скальника. Его туша лежала неподвижно, но что-то не давало командиру спокойствия. Всё казалось притворством, фальшивкой, игрой.
— Ну что, Беркут, план «Б» идет в жопу, — сказал Корсар. — Так Егерю и передай.
Командир ещё раз внимательно осмотрел поверженное чудовище через бинокль, затем взял рацию и отдал приказ:
— Ближняя к твари группа, убедитесь, что она мертва.
Ближней группой никто выступать не хотел. Все рябью держались от монстра почти на едином расстоянии, ибо всех ближних голем превратил в кровавую кашу.
Но подходить никому не пришлось.
На развороченном снегу, в небольшом кратере, усыпанный сотней-другой мелких камушков и сколов, монстр шевельнулся.
Сперва слабо, неуверенно. После решительней.
— Ну нет! Нет, нет, нет! — Корсар покачал головой. — Я же саданул ему прям в бошку!
Беркут стиснул зубы, видя как чудовище восстает из собственного пепла.
Голем вдруг резко впечатался двумя лапами в снег. Землю тряхнуло.
— Ладно, ладно! — затараторил Корсар. — План «Б», так план «Б»!
Беркут сплюнул, сжал кулаки.
— Егерь, прием, — сказал он в рацию, — у нас тут…
— Вижу, — холодно ответил перевозчик. — Придётся вам побыть наживкой.
Корсар высказал такие словесные обороты великого русского языка, от которых у любого интеллигента глаза бы на лоб полезли.
КРАЗ Егеря был в левом секторе защитной колонны. В кабине бледный, как смерть, сидел Ильин, готовый в любую секунду сорваться и удрать куда-нибудь глубоко в лес, подальше от всего этого сюра. Он то и дело гладил рычажок коробки передач, водил рукой у ключа, но заводиться не рисковал.
Даня стоял на крыше КРАЗа, рядом с лежащим на ней Егерем. Пацан клацал зубами то ли от холода, то ли от ужаса, внушаемого чудовищем, которое, наконец, смогло подняться.
Скальнику происходящее явно не нравилось. Он зло выпятил широкую, мощную грудь, по которой паучьими узорами разбежались тысячи больших и маленьких трещин. С его здорового тела отвалилось несколько жирных частей и теперь на их месте блестела тёмная, как смоль, кровь. Морду ему тоже расквасило нехило: широкая, большая челюсть растрескалась, а со лба то и дело падали крошки хитина и камня.
Только красные, как рубин глаза, зло искрились, в поисках обидчика.
Вдруг монстр почувствовал тонкие уколы по всему телу. Это оставшиеся сталкеры всё не унимались. Скальник издал подобие животного рыка, поднял огромные лапы, чуть приподнялся. Удар!
Близлежащий снег вспенился, землю затрясло, змеей прошли трещины. Удар!
Все стало ходить ходуном да так, что сталкеры вокруг стали падать, стоя на ровном месте. Удар!
Сейсмологи оценили бы такие удары на 4–5 баллов.
Люди в спешке ретировались, а скальник, создав локальное землетрясение, хищно взглянул на болотоход, где очень неприличные жесты показывал Корсар.
— Придурок, — буркнул Даня, вжимаясь в автомат. — Он идиот!
— Тише, — Егерь прекратил настраивать прицел мосины, глубоко вдохнул, стабилизируя диафрагму.
— Ха-ха-ха, — истерил Даня, не в силах сдерживать эмоции, — двадцать пулеметных спарок, сотня-другая оружий, шесть зарядов гранатомета… Ты думаешь остановить это чудище… простой винтовкой?
— Заткнись, — в голосе Егеря прозвучал металл, заставивший Даню умолкнуть.
В воздухе повисло противное, режущее уши напряжение. Всё окружающее стало меркнуть. Оставалось лишь ждать.
Скальник сгорбился. Выкинул лапы вперед. Подобно горилле, оперся на одну, затем на другую лапу, а ногами помогал движению. На удивление, скорость росла неизмеримо быстро. Содрогая землю, впечатывая снег, он помчался прямиком к ЯМАЛу.
— Умирать так с пивом, — Корсар достал из внутреннего кармана дубленки знакомую фляжку, отпил. — Будешь, Беркут?
— При исполнении не пью, — холодно сказал командир, наблюдая, как скальник бронепоездом прёт на них.
Корсар пожал плечами, опустошил фляжку за раз.
— Пошел ты нахер, мудень! — крикнул он горе камня, рвущейся к ним.
Егерь не отрываясь смотрел в прицел. Ждал нужного момента. Всё померкло. До нужного угла осталось совсем чуть-чуть.
Три… Два…
«Это не простая винтовка, Дань, — успел подумать Егерь перед выстрелом, — она противотанковая».
Оглушительный выстрел разорвал беспорядочный шум.
4
Блестел закат. По алеющему небу летали стаи ворон, громко галдели, изрезая темно-голубую гладь черными стрелами.
— Как думаешь, много они вынесут? — спросил небольшой крепко сбитый парень, сверху донизу окутанный в тёплую бабушкину шубу.
Второй охранник, активно греющий руки от леденящего мороза, не отвлекаясь от процесса, посмотрел на раскрасневшееся лицо товарища.
— Больше обычного, — наконец ответил он. — Рейд-то крупный, вона сколько техники поутащили.
— Хм, а мне вот кажется… — первый посмотрел на черные тучи ворон в небе, поправивл шапку-ушанку. — Моя бабка всегда говорила, шо черное вороньё в небе не к добру. Дескать, эти пернатые чуму ведут. Так что…
— Ну и дура же твоя бабка, Гош, — засмеялся второй, оголяя свой жирный подбородок, на котором тонким слоем высыпала щетина. — Всем известно, что чуму крысы приносят, а не эти каркающие мрази.
Охранник поднял небольшой камушек с земли, прикрыл глаз и начал целиться.
Совсем невдалеке, на скрученной в три баранки березе, давно высохшей и сгнившей, села здоровая ворона и что-то активно ковыряла клювом.
— Сам ты дура, Петька, — буркнул Гоша, — ещё и косая наверняка.
Камень со свистом разрезал воздух, прочертил дугообразное движение и попал точно вороне в клюв. Та трепыхнулась и рухнула в снег.
— Ха! — метатель расплылся в довольной улыбке и посмотрел на Гошу. — Видал!
Сугроб, куда провалилась ворона задрожал, и птица, еле расправив крылья, кое-как вспорхнула и улетела, то и дело громко каркая. Видать, материла охранников на своем вороньем.
— Ну что, Гоша, может по ноль пять?
Жирдяй вынул из-за пазухи запотевшую стеклянную бутылку, утер раскрасневшийся нос. Быстро открутил крышку и жадно сделал два глотка.
— О-о-ох, хорошо пошла! Будешь?
— Давай сюдыть, — буркнул Гоша, — всё равно делать нехрена. Когда у нас там смена кончается?
Петька задрал рукав, посмотрел в треснувшие паутиной железные часы, где одна кривая секундная стрелка, гнала не менее горбатую, минутную, вперёд.
— Околя через пять минуток, — Петька поправил сорок седьмой на плече. — Там сегодня на ужин окорочки с картошкой!
Боец облизнулся и благоговейно посмотрел вдаль, туда, где догорал закат. Впереди ухабами стелилась холмистая земля, кое-где торчали сухие стволы березок и тополей, проросших меж забытых деревенских домиков, оставленных сталкерами на растерзание времени. Впереди, там где заканчивалась отсечённая от городской жизни деревенька, на северо-востоке, горели десятки маленьких огней. Там, в плотном скопище жилых домов, обустроились охотники, что жили жизнью отшельников, работая наймом.
Вдруг из лесных чащоб, теснящихся восточней пристанища охотников, выехала огромная машина, гудящая и пыхтящая, словно несколько танков. За ней, продирая снег, на тросах, плелись еще несколько машин.
— Это, шо такое? — удивился Петька, щуря слезящиеся от горечи водки глаза.
Гоша, закручивая заветную бутылку, всмотрелся вдаль. Несмотря на габариты, огромная машина быстро пробралась через столпы снега и через минуту-другую уже скрылась между домами охотников. За ней также шустро промчалась колонна грузовиков.
— Неужто вернулись? Что-то рано! Они, вроде как, ещё пару дней кататься должны были, — Гоша почесал затылок, озадаченно посмотрел на своего компаньона.
— Похоже на то, — жирдяй взглянул на остатки водки, что плескались на дне бутылки, грустно вздохнул и разом ее опрокинул в себя. — У-у-ух!
— Хватит жрать, придурок! Ворота открываем?
— Не-а, — охранник покачал головой, — они сейчас отстаиваться будут, как обычно. А завтра вернутся и обо всем доложут.
— Ага, — Гоша шмыгнул носом, прокашлялся, — а вот это не они случайно мчат?
И действительно, впереди, вздымая и вспенивая снег, быстро мчался УАЗИК, лавируя между огромными сугробами. Скоро послышался рёв мотора. Машина вылетела на колею и, чуть не придавив поддатую охрану, лихо развернулась боком, обрызгав пьянчуг снегом с ног до головы.
Охранники переглянулись и, не зная, что делать, принялись ждать.
— Кто такие? — крикнул Петька, нервно почесывая щетину. — До… Допуск есть?
Дверь машины отворилась и оттуда вывалилось несколько фигур. Одну охранник сразу признал. И тут же заткнулся.
— Дмитрий Степанович, — голос Петьки сменился и стал более мягким, — простите, не узнал!
Беркут, что в секунду оказался подле распьяневших охранников, поморщился от запаха перегара.
— Вот на таких пьяниц и оставляй защиту города, — буркнул он, буравя каждого холодным, морозящим спины взглядом. — Почему ворота закрыты?
— Ну, — промямлил Гоша, — мы… Это, ну мы думали…
— Немедленно открыть ворота, — прошипел Беркут таким голосом, что через мгновение охранники уже исполняли приказ.
Скоро к Дмитрию Степановичу приблизились и остальные фигуры: Егерь, Даня, Корсар и Зевс. Последний, рыча, пытался порвать балоневую штанину, сорванную с трупа ходока. Как бы Егерь не пытался ругать питомца, тот никак не слушал и занимался своим делом — рычал и рвал.
— Ну так чё делать будем? — спросил Корсар, видя как охранники не могут сдернуть защелку с ржавых ворот.
Беркут пощелкал пальцами, вздохнул.
— Собираем Совет, — после недолгого молчания сказал он. — Надо прояснить очень многое.
— Ага, с тебя три шкуры там сдерут, — хмыкнул Корсар. — Что ж, могу пожелать удачи.
Беркут криво и неприятно улыбнулся.
— Ты и Егерь тоже идете.
— Это я-то там нахрена? — удивился сталкер, посмотрев на ухмыляющегося Егеря. — Я эти собрания терпеть не могу.
— Знаю, — ответил Беркут, — и помню как ты материл всех до пятого колена, включая меня, за то что на тебя свалилась вся бухгалтерия и отчеты в прошлом году.
— Ага, потому что эта су, — Корсар осекся, видя недовольный взгляд командира. — Вика заболела. А я там вообще нахер не упал! Свалили просто на кого было, мудаки.
— Тем не менее, вы оба идете со мной, — серьезно сказал Беркут. — Мне нужны точные детали происходящего в деревне. В общем, не обсуждается.
Егерь смолчал и только пожал плечами. Корсар надулся.
Наконец, ворота жутко заскрипели, открывая проход в город сталкеров.
Пока старшие говорили о отчетах, собрании и предстоящем Совете, Даня смотрел вокруг. На большие, пятиметровые, бетонные толстые стены, окружающие весь просматриваемый периметр города. Видимо, только из-за них, сталкеры и гражданские могли жить, не думая о постоянных нападениях.
— Даня, — Егерь вырвал парня из раздумий, — возьми Зевса и шуруй в бар. Не смотри на меня так, тут повсюду карты и маршруты, сориентируешься, не маленький.
— А сам куда?
— На Совет. Чёрт знает, когда вернусь, — Егерь сплюнул. — Тоже терпеть не могу эту возню.
Даня пожал плечами и, с силой вырвав у Зевса несчастную штанину, быстро прошмыгнул за ворота. Полуволк недовольно зарычал, посмотрел на хмурого Егеря и, будто почувствовав приказ, поплеся за пепельноволосым.
— Ты, — Дмитрий Степанович подозвал одного из охранников, — связь с Кобой есть?
Петька кивнул, хотя связаться он мог разве что с заместителем его заместителя.
— Свяжись со штабом, передай, что Беркут созывает Совет. Срочный.
— Какого уровня? — неуверенно промямлил сталкер, чувствуя как мурашки бегают по спине.
— Когда я говорю срочный, то это значит самый срочный, — в голосе Беркута звучал металл. — Сегодня. Как можно быстрее. Без всяких отлогательств, заверений и прочей возни. Понял?
Петька кивнул и быстро, словно испуганный кролик, вернулся на пост, что-то нервно лепеча в рацию.
— Даже не перекурить, — вздохнул Корсар.
— Это точно, — поддержал Егерь. — Ну что выдвигаемся?
Заревел двигатель, машина двинулась вперед. Скоро УАЗ скрылся за ржавыми воротами КПП, оставив двух пьяниц-охранников наедине. Они ошарашенно переглянулись.
Следом за УАЗом залетели четыре Шишиги и сразу порулили в северный район, прямиком к врачам.
— Бред какой-то, — сказал Петька, откладывая рацию, — что-то не то…
— Чего такое?
— Совет первого уровня срочности ещё не созывали, — буркнул сталкер. — Никогда не созывали.