Изначально после получения улучшенной печати и, следовательно, доступа во внутренний город Ксинг намеревался прокрасться в ночи, вызнать, что творится в башнях магов, получить новые знания, после чего заняться созданием вожделенного кольца. Вот только пока что он даже не знал обычной письменности жителей Ахрибада, не говоря уже о ни на что не похожих колдовских символах с марионеток Шарифа и кожи гигантской черепахи. Поэтому начинать всё же следовало с чего-то более основополагающего.
Ксинг, конечно, мог научиться читать и писать у кого-то из посетителей своего заведения, но тут имелось несколько серьёзных препятствий: во-первых, большая часть из них не умела читать, во-вторых, ко всем странным слухам о нём добавился бы новый, ну а в-третьих… В третьих ему просто не хотелось ждать, его снедало нетерпение, и хотелось действий. Настолько хотелось, что он был готов рискнуть большой суммой денег в случае если печать отличается настолько, что её не удастся ни исправить, ни повторить.
Чародей, рассматривал руку удивлённым взором, то ли ему чем-то не понравилась старая печать, которую Ксинг привёл в подобающий потрёпанный и почти распадающийся вид, то ли никак не мог поверить, что хоть кому-то в этом городе настолько понадобился высший уровень, что он готов отвалить за это гору денег.
Изучив печать, Ксинг убедился, что она мало чем отличается от старой, осталась даже брешь, из которой всё так же вытекала ци. Добавился лишь один не слишком сложный узор, который Ксинг повторил бы даже во сне.
Залатав брешь в печати, он вернулся в «Генерал Фенг» и принялся за готовку. Закончив, Ксинг подхватил корзинку, и направился во внутренний город. На первый взгляд идти прямиком в логово неприятеля было бы опрометчиво, но, как говорил Неукротимый Дракон: «Если тебя ждут со стороны гор, обойди и нападай из долины», а кто Ксинг такой, чтобы игнорировать этот источник мудрости?
Врата во внутренний город, одни из них, охраняли каменные истуканы. Когда Ксинг пересёк тонкую завесу ци, печать на его руке коротко блеснула, но стражи остались неподвижными. Ксинг мог, конечно, попытаться пройти и без печати, скрыть свою ци или даже пробраться под землёй. Но решил пока этого не делать, воспользовавшись самым простым и законным вариантом. В будущем он, конечно, испытает охрану на прочность, но пока что в этом просто не было смысла.
Он побродил немного по городу, осмотрел несколько дорогих лавок с зельями, амулетами и талисманами, взял на заметку башни чародеев, включая самую огромную в центре, чей шпиль с бьющим в небо потоком ци, казалось, пронзал сами небеса. Ну а потом направился на окраину, почти что к самой стене, где стояла одна из самых обветшалых и потрёпанных башен, которую он приметил уже давно, ещё до получения печати. Владелец башни, видать, знавал и более хорошие времена, именно поэтому Ксинг его и выбрал.
— Остановись, незнакомец! — сказала одна из статуй, когда Ксинг попытался пройти сквозь незапертые врата в высокой ограде. Стражи, выглядящие как высокие воины с птичьими головами, горящими глазами и загнутыми клювами, выступили вперёд, грозно вскинув кривые короткие сабли. Вернее, это выглядело бы грозно, не знай Ксинг, что сможет разломать их в любой удобный момент.
— Привет! — жизнерадостно помахал он рукою.
— Уходи, незнакомец! — зарокотала вторая статуя.
— У вас всегда такой маленький запас реплик? Или вы платите по касба за каждое новое слово?
— Уходи, незнакомец! — повторила статуя.
— А разве вам не следовало вначале спросить, для чего я сюда пришёл?
— Для чего ты пришёл, незнакомец? — послушно спросила статуя.
— Я ваш новый очень приятный и искусный сосед! И по обычаю добрососедства принёс хозяину башни подарок: вкусные, ароматные и аппетитные фуцзяньские булки!
— Уходи, незнакомец!
— Фуцзяньские булки! Лучшие булки в мире! От хруста которых лопается стекло, а от огненной энергии даже ты, каменный болван, можешь превратиться в дракона!
— Уходи, незнакомец!
— Скажи, а кто ты такой, чтобы решать, уйти мне или нет?
— Уходи, незнакомец!
— Позови лучше хозяина, а уж он-то решит сам!
— Кто ты таков, незнакомец?
— О, очень рад, что ты спросил! Я — Ксинг, но меня все зовут Касимом. Из мастерской, ресторанчика и кузни «Генерал Фенг». И принёс в подарок живущему здесь Владыке фуцзяньские булки!
— Уходи, незнакомец!
Ксинг скривился. Кто бы не создал этих марионеток, они оказались довольно тупыми, гораздо более примитивными, чем стоящие на воротах города. Он проверил башню и нашёл там один-единственный источник ци, магом, похоже не являющийся. Судя по всему, это была женщина. Может служанка, а может жена или наложница.
— Эй, хозяин! — воскликнул Ксинг, чуть усилив ци голос. — Булки скоро остынут и перестанут хрустеть!
— Уходи, незнакомец! — вновь хором повторили стражи.
— Очень вкусные булки! Самые вкусные на весь Ахрибад! Нет, вкуснейшие в мире!
— Уходи, незнакомец!
Стражи раздражали, но желание разломать их на куски Ксинг подавил. Возможно, он это и сделает, но чуток попозже.
Внезапно дверь распахнулась, и из неё вышла девушка. «Всё-таки служанка», — подумал Ксинг. Она была одета в простую блузу с закатанными рукавами и тёмные шаровары из хлопка. В одной руке она до сих пор держала небольшое деревянное ведёрко, а во второй — тряпку.
— Эй, ты! Ты чего орёшь? И вообще, ты кто такой?
Ксинг уставился на девушку и застыл. Она была очень красива — не как Мэй, конечно, но всё равно, обладала ослепительной красотой, ничуть не уступающей Альмирах, и даже мешковатые одеяния не могли скрыть стройной гибкой фигуры. Видать, владельцу этой башни требовалась не только уборка, но и кое-что гораздо более приятное. Для порядка Ксинг вновь проверил её ци — на случай, если вдруг она и является владелицей башни, но для чего-то решила замаскироваться. Но нет, пусть уровень энергии и немного отличался от уровня посетителей «Фенга», но изрядно уступал даже самым слабым из встреченных им колдунов.
— Меня зовут Ксинг Дуо, но ты, красавица, можешь звать меня, как и все остальные, Касимом.
— Очень интересно! — притворно улыбнулась служанка. — На самом деле нет, не интересно. Гораздо интереснее, чего ты орёшь, и почему не проваливаешь вон, как тебе говорят хранители?
— Хранители? Эти болваны?
— Из вас троих я вижу только одного болвана! Ты так и не ответил на вопрос!
— Просто забежал в гости, — улыбнулся Ксинг. Эта бойкая и острая на язык девушка нравилась ему всё больше и больше. — Ну и принёс булки. Лучшие фуцзяньские булки, такие не купишь за все касба мира.
— Конечно, не купишь! — фыркнула девушка. — Я вот тоже не куплю, потому что мне твои булки не нужны!
— Ты уверена, красавица? — засмеялся Ксинг, открыв крышку корзинки и помахав над ней ладонью, направляя на девушку аромат.
— Конечно же уверена! Не нужны мне никаки… — служанка осеклась, дёрнула носом и принюхалась. — Пахнет очень неплохо!
— А на вкус ещё лучше! Съешь этих мягких фуцзяньских булок да выпей чаю — и ты словно окажешься в горячем сердце Лахиб Шадид, но не испепеляющем, а согревающем! В своём ресторанчике я прошу за них огромные деньги, и поверь, желающие все равно дерут друг друга за бороды, чтобы заполучить их как можно раньше!
— Ну так и шёл бы продавать в своём ресторанчике, — ответила девушка, но гораздо мягче, совсем без былой уверенности. — Денег у меня почти нет. Бороды тоже.
— Видимо, так и придётся сделать, — притворно вздохнул Ксинг. — Я-то хотел угостить хозяина этой башни, но встретил только свирепую служанку и двух куриц, у которых даже нет нормальной грудки.
— Куриную грудку я тоже люблю, — улыбнулась девушка, вызвав у Ксинга новый прилив симпатии, — но ты прав, у каменных хранителей она чуток жестковата. Увы, Ксинг, сейчас кроме меня в башне никого нет, да и когда будет — неизвестно.
— Хозяин умчался по делам, — понимающе кивнул Ксинг, польщённый, что его назвали настоящим именем. — Не беда! Признаюсь честно, гораздо приятнее разговаривать с такой красоткой, а не с зарывшимся в свитки старым пердуном. Ладно, просто потому, что твои глаза столь прекрасны, забирай! Было очень приятно познакомиться!
Девушка колебалась, о чём-то задумавшись.
— Не бойся, красавица! Булки не отравлены. Можешь кого угодно спросить во внешнем городе — в «Генерале Фенге» всегда подают только самое лучшее!
— Но деньги…
— Не беспокойся! Такой богатей, как я, — Ксинг взмахнул рукой, показывая свою печать, — может себе позволить угостить понравившуюся девушку. Особенно если эти булки он испёк сам.
Девушка звонко засмеялась, кинула тряпку в ведро и выхватила корзинку из рук Ксинга.
— Шадия!
— Что, «шадия»? — не понял Ксинг.
— Зовут меня Шадия, болван, — рассмеялась девушка. — Ну ладно, заходи! Я поставлю чай.
— Но…
— Его пропустить! — приказала она болванам. — Это гость!
Статуи развернулись и отошли, вновь встав по обе стороны ворот.
Ксинг ухмыльнулся и последовал за девушкой, любуясь вовсе не высотой башни или ухоженностью маленького садика во дворе.
☯☯☯
Что в Жумэне, что в Могао, что в Мыаньтао, не говоря уже о Дуоцзя, Ксинг часто встречал таких женщин, как Шадия. «Таких» не внешностью — девушек, способных соперничать с ней красотой Ксинг мог бы пересчитать по пальцам одной-единственной руки. «Таких», словно тётка Жао или базарные торговки — ведь подобно им Шадия была в курсе всего или почти всего, и по каждому поводу имела своё мнение. Как-то само собой получилось, что после первого визита к ней в гости последовал второй, а за ним и третий.
Шадия очень много знала и была интересным собеседником, поэтому общение с ней доставляло немало удовольствия. Ксинг спросил у неё совета, как лучше научиться писать и читать, и она сама предложила заняться его обучением. Разумеется, Ксинг согласился. Он бы, конечно, с большим удовольствием изучал с ней совсем другие трактаты, причём, не только теоретически, но и со всей полагающейся практикой, но не хотел своей напористостью испортить отношения, отравив зарождающуюся дружбу.
Девушка оставалась полной загадкой. Для простого человека у неё был слишком высокий уровень ци, но для мага — слишком уж низкий. Её образованность и глубокие познания в сложных темах никак не подходили для служанки, но вместе с тем, будь она всё-таки магом, пусть даже слабейшим из слабейших, ей бы не пришлось столько работать самой, бегать на рынок и заниматься готовкой. А ещё у неё совсем не было печати, причём, любой, а не только высоких ступеней. То есть она, по сути, являлась пленницей, не имеющей возможности выйти во внешний город и вынужденной ночевать только тут в башне с амулетами, защищающими от маридов.
Ксинг несколько раз помогал ей с покупками, заодно посетив и рынок внутреннего города. Цены тут были несколько выше, чем во внешнем, но, на удивление, не так уж и намного, но при этом попадались интересные продукты и редкие вещи. А потом Ксинг помогал готовить, показывая на небольшой кухне колдовской башни своё поварское мастерство.
— Мне бы хотелось обучиться магии! — заявил он однажды, когда посчитал, что их отношения стали достаточно крепкими и близкими, чтобы выдержать даже серьёзную бестактность или нарушение какого-то неизвестного запрета. — Как это сделать?
— Магия… — задумчиво ответила Шадия. — Да, ей можно научиться. Вот только для этого нужны две вещи. Даже три.
— Какие же? — спросил Ксинг.
— Нужно найти хорошего учителя, который не только захочет тебя учить, но откроет тебе Марказ аль-Кувва — центр силы или, как его зовут, око разума. Ещё нужно иметь достаточный дар, ведь без дара любая учёба бесполезна, как сильно ни старайся. И, самое главное, для этого тебе должно быть не более девяти лет. Прости, Ксинг, даже если твой талант самый яркий не только в Ахрибаде, но и на всём континенте, даже если ты найдёшь способ пройти инициацию, покорив хрустом и вкусом своих булок величайшего из Владык, всё равно ты слишком стар и сможешь получить лишь жалкое подобие ока разума, которое будет выглядеть, словно насмешка!
Чёрная тягучая волна затопила разум девушки, боль, горечь и отчаяние вспыхнули в её ци так сильно, что Ксинг, не раздумывая, встал, отбросил в сторону столик с чайным сервизом и заключил её в крепкие объятия. Сейчас ему было наплевать на её красоту, на стройное упругое тело в его руках, и даже на то, как она потом отреагирует на разбитую посуду.
— Когда-то я хотела… Я была… — всхлипнула Шадия, но Ксинг её тут же прервал.
— Можешь ничего не говорить. Я всё понимаю!
Не требовалось лишних слов, чтобы представить себе её историю. Историю девочки, желавшей изучить магию так же сильно, как Хань Нао когда-то мечтал стать героем. Девочки, правдами или неправдами нашедшей учителя, пусть и не такого мерзкого, как тот, что достался Ханю, но всё равно — не лучшего из людей. И теперь этот колдун взвалил на неё, как когда-то мерзавец-учитель на Ханя, всю чёрную и грязную работу, бросая её здесь одну и надолго отправляясь по своим недобрым делам.
Шадии пришлось воспользоваться своей красотой, чтобы достичь цели, но при этом она получила, как когда-то Хань, лишь горечь разочарования. У Ханя было слабое здоровье и больное сердце, ну а Шадия… Пусть она и обладала ярким острым умом, но, увы, боги или не наградили её достаточным даром, ну или просто оказалось слишком поздно, и в итоге вместо настоящего «ока разума» получилось пробудить лишь его жалкое подобие. Она отчаянно училась, поглощая все доступные книги и свитки, выискивая крупицы знаний, способных помочь осуществить мечту — прямо как когда-то он сам наизусть заучивал свитки и трактаты.
Но всё оказалось зря. И теперь Шадия оказалась запертой здесь, во внутреннем городе, без печати не имея возможности выйти наружу и вернуться потом назад.
Ксинг хотел рассказать, что есть другой путь, зависящий не от таланта или других даров богов, а от упорства и настойчивости. Путь силы и могущества, позволяющий даже крестьянину из глухой деревни достичь сияющих вершин. Открыть ей настоящую ци, показать все способы культивации, что он знает. Но… Было «но». Именно сейчас, в момент её максимальной уязвимости, дать новую надежду — значило воспользоваться положением, разбередить застарелую рану. Ну и к тому же, чему он кого-то собрался учить, если сам до сих пор не то что не сравнился с героями, но даже не перешёл на стадию Конденсации Ци?
Ксинг вздохнул и ещё крепче привлёк девушку к себе. Он обязательно ей всё не только расскажет но и поможет. Но не сегодня, а чуть позже, когда она придёт в себя.
☯☯☯
Если и есть занятие, при котором человек будет находиться в центре событий и первым получать все новости — так это работа либо торговцем на рынке, либо владельцем трактира, либо же, как Ксинг, забегаловки. О том, что в окрестных кварталах творится что-то неладное, он узнал сразу. Той ночью были найдены растерзанные останки сразу трёх семей, члены которых, кроме, разумеется, детей, имели работающие печати.
О случившемся посетители «Генерала Фенга» судачили даже не со страхом или обречённостью, а просто с недовольством, словно о неурожае или о периоде плохой погоды — чём-то плохом, но привычном, что не нравится, но поделать с этим ничего нельзя. Как выяснил Ксинг, такое уже бывало и раньше, причём не раз, поэтому горожане не столько боялись, сколько надеялись, что уж с ними-то ничего не случится.
Надеяться на обстоятельства Ксинг не собирался, поэтому не пошёл, как обычно, в жерло вулкана закалять тело и усиливать ци, а посвятил ночь прочёсыванию улиц города. И, конечно же, виновников он нашёл. Ими оказались всё те же недоволки.
Увы, обитателей одного из домов спасти не удалось: когда Ксинг прибыл на место, сразу три омерзительных плешивых создания терзали тела несчастных жертв. Ксинг даже не стал марать свой цеп, просто испепелив тварей на месте элементом Огня. Ещё одного волка он успел уничтожить до того, как поддался крепкий дверной засов, так что обитатели этого дома отделались лишь бессонной ночью и новыми седыми волосками.
В следующие две ночи Ксинг уничтожил ещё трёх тварей и не меньше десятка маридов, которые пусть и не имели отношения к этим смертям, но приятными созданиями вовсе не являлись.
Днём Ксинг продолжал забегать к Шадии, чтобы учиться. Но теперь в их отношениях что-то сдвинулось, девушка бросала на Ксинга странные взгляды и надолго впадала в задумчивость. Это Ксингу очень не нравилось. Ведь кому, как не ему, знать, насколько тяжёлыми могут быть душевные раны и к каким непоправимым последствиям они могут привести?
Поэтому, чувствуя себя последним подонком, шпионящим за другом, Ксинг подкинул в башню талисман, сделанный в виде маленькой пластинки из азрака — того самого металла, что добывали на шахте и который так ценили маги. Как оказалось, этот материал, как бы он ни назывался на самом деле, пусть и был слишком мягким для создания оружия, но не разрушался под действием ци.
Следующие два дня прошли спокойно, и Ксинг решил, что все его тревоги напрасны — внутренняя энергия девушки, которую он теперь ощущал не только из «Генерала Фенга», но даже будучи возле вулкана, оставалась сильной и здоровой, а значит, ничего непоправимого та с собой так и не совершила. Её настроение тоже пришло в порядок, и всё вроде бы стало как раньше, поэтому Ксинг решил выждать ещё дюжину дней, после чего забрать и уничтожить талисман, перестав заниматься презренным шпионажем.
Ночами он вновь выходил на улицы, но на этот раз без особого успеха — кроме нескольких маридов удалось уничтожить только одного волка — видать у того, кто выпускал их ночью на улицы, а днём прятал в месте, защищённом от ци Ксинга, таких тварей оставалось не так уж и много.
А потом поздним вечером, во время вечернего похода к вулкану, когда городские ворота уже закрылись, а мост был поднят, Ксинг почувствовал в ци Шадии страх и боль, а рядом с ней засёк два новых источника силы, принадлежавших, без сомнения магам.
Представить более неудачное время было сложно, разве что если бы он в этот момент культивировал в вулкане голышом. Но Ксинг не стал проклинать судьбу или обстоятельства, сосредоточившись на решении возникшей задачи. Он помчался изо всех сил, чувствуя, как от быстрого бега начинают поддаваться деревянные подошвы сандалий. Тратить время на выбор дороги он не стал, пробежав напрямую через лес и поля. Когда перед ним возникла пропасть, за которой показались стены города, Ксинг прибавил ходу, усиливая циркуляцию ци во всех трёх даньтянях. Наконец, он оттолкнулся и взлетел вверх, наступил на воздух, оттолкнулся от невидимой опоры и вновь прыгнул, на этот раз намеренно падая вниз, чуть ниже стен. Столкновения не произошло, прочные камни расступились под его телом, словно он погрузился в вязкий густой мёд. Направляя ци, преобразованную в элемент Земли и проклиная себя за задержку, Ксинг поплыл вперёд, пока не вынырнул далеко за стенами. Он вскочил на ближайшую плоскую крышу и снова ринулся в направлении внутреннего города, понимая, что на счету каждое мгновение. Всплески энергии Шадии указывали на ужасную боль, которая могла убить ее в любое мгновение. А затем ци девушки вспыхнула таким отчаянием, что Ксинг сразу понял — опоздал. Сжав зубы, он помчался ещё быстрее, уже не ступая на крыши, а прыгая с одной воздушной ступени на другую. Наконец, до предела скрывая и унимая ци, он пролетел сквозь барьер внутренних стен и рухнул неподалёку от башни, где жила Шадия. Подбежав к вратам, он увидел, что статуи-хранители разрушены, а прочные металлические решётки ворот теперь лежат на полу лужицами застывшего металла.
Тело Шадии всё ещё сводило сильной болью, но огонь ци пока не погас, а значит, ей все еще можно было помочь. Смертельных ранений она не имела, поэтому Ксинг, перехватив цеп, решил проявить осторожность и не стал вламываться сквозь стену, а, сохраняя маскировку, прокрался по следам магов.
Дверь в башню, сделанная из прочного обитого железом дерева, дымилась, её покорёженные остатки висели на одной петле. Ксинг бесшумно взбежал по лестнице на второй этаж, где чувствовал ци Шадии и обоих магов. Осторожно выглянув в дверной проём, он увидел очень неприглядную картину. Некогда уютная гостиная, в которой они с Шадией так приятно проводили время, теперь была разгромлена, вся мебель превратилась в обломки, а в коврах зияли большие опаленные дыры.
Толстые, с запястье взрослого человека светящиеся шнуры удерживали девушку в воздухе, растянув, словно на дыбе. Одежды на ней почти не осталось, жалкие обрывки ткани не могли скрыть ни её восхитительной фигуры, ни ран и кровоподтёков, усеивающих её тело.
— …договорённости! Думаете, это вам просто сойдёт с рук? — прохрипела Шадия, сквозь магические путы охватившие горло.
— Уже сошло! — рассмеялся один из двоих магов.
— Ты, наверное не слышала, — фыркнул второй, — о недавних смертях нескольких Владык? Как думаешь, кто-то обратит внимание на твою?
— Чтобы хоть что-то услышать, — глумился первый, — нужно иметь для этого возможность. А для прогулок по городу, нужна печать. И чтобы её поставить — нужны деньги.
— И даже если бы у тебя наскреблась горстка касба, — расхохотался второй маг, — печать пришлось бы ставить во внешнем городе, в который ты просто не смогла бы выйти.
— Вам это с рук просто так не сойдёт, — упрямо повторила Шадия.
— А то что? У тебя не осталось даже того жалкого подобия Марказ аль-Кувва, что имелся ещё сегодня утром. Ты не представляешь, с каким удовольствием я выжег это надругательство над правильным порядком вещей. Кто придёт к тебе на помощь? Кому ты вообще интересна?
Ксинг внезапно осознал, что именно изменилось в Шадии. Теперь он ощущал её самым обычным человеком: не было ни малейшего огонька пробуждённой ци, той странной замены верхнего даньтяня, что чародеи называли «оком разума».
— Э, не скажи, Сирадж, она интересна мне и ещё как!
— Убейте меня! — крикнула девушка.
— Убьём, обязательно убьём! — хохотнул первый маг. — Но сначала…
Он подошёл к Шадии, провёл рукой по её красивой полной груди, ухватил за сосок и больно ущипнул. Девушка вскрикнула.
— Хороша, очень хороша! — ухмыльнулся маг. — Даже жалко, что не выйдет оставить себе.
— Хаким, у нас впереди вся ночь, к тому же твои наложницы никогда не живут достаточно долго. Поторопись, не забывай, ты здесь не один, я тоже жду своей очереди!
— Но зачем ждать? — расхохотался первый маг и повёл рукой.
Светящиеся путы натянулись, выволакивая девушку в центр комнаты и заставляя принять вертикальное положение.
— Бросим монетку? — спросил второй маг.
— Зачем? — удивился первый. — Я и так знаю твои предпочтения. Ну а я — старомоден, сделаю всё как обычно.
Ксинг понял, что смысла ждать дольше больше не осталось, вряд ли он теперь услышит хоть что-то важное. Тем более, что Шадия до сих пор страдала, а злость Ксинга требовала немедленного выхода.
— Я тоже старомоден, — сказал он, заходя в комнату. — И очень старомодно ненавижу насильников и подонков.
При виде Ксинга глаза Шадии округлились. Маги среагировали мгновенно: выкрикнув что-то неразборчивое, они вскинули руки, с которых сорвались длинные разряды молний.
— Разочаровывает, — сказал Ксинг, изгибая ци молний, собирая их в потрескивающий шар, парящий над его ладонью. — А сколько было разговоров о могуществе Владык, об их искусстве, и силе…
Колдуны застыли, приоткрыв рты.
— Ты кто? — наконец, спросил первый маг. — Чего тебе надо?
Ксинг стремился стать героем, а значит, рассказывать злодеям о своих планах не собирался. Поэтому он быстро скользнул к магу и обрушил на него шар из молний, испепеляя тому голову. Затем подскочил ко второму и, пропустив через цеп ци, нанёс удар. Раздался звон, движение на мгновение замедлилось, но оружие, преодолев невидимую преграду, вмяло голову мага в плечи.
— Ксинг! — закричала Шадия, когда светящиеся шнуры исчезли.
Она рухнула бы на пол, но Ксинг подхватил её на руки и бережно опустил на остатки ковра.
— Что с магом? — спросил он, кладя руки на её обнажённое тело, и пропуская сквозь ладони исцеляющую ци.
— С магом? Каким магом? — отрешённо повторила Шадия, глядя, как быстро исчезают раны на её теле.
— Ну, владельцем твоей башни.
Глаза девушки наполнились влагой, и Ксинг выругал себя за бестактный вопрос. Если колдуны сюда всё-таки пришли, то ответ очевиден.
— Я… У меня… Больше ничего нет, — сквозь всхлипы подтвердила Шадия догадку. — А ты… Почему… как…
— Тише, — погладил Ксинг её по щеке, прилагая немалые волевые усилия, чтобы продолжать смотреть ей в лицо и не опустить взгляд ниже — на вновь полностью здоровое и такое соблазнительное тело. — Время поговорить у нас ещё будет, а пока что отсюда нужно убираться.
Видать, хозяин башни был всё же получше остальных колдунов. Шадия его либо любила, либо испытывала сильную привязанность. И теперь, когда его убили, девушка осталась одна. Ксинг повернулся, резким движением сдёрнул с одного из магов плащ, и протянул Шадии. Та благодарно кивнула, встала, и накинула себе на плечи, ни капли не смущаясь тому, что этот плащ мгновение назад находился на мертвеце.
— В башне ты не останешься, слишком опасно, — решительно заявил Ксинг, — Не возражаешь, если я заберу отсюда все книги и свитки?
— Конечно не возражаю, — обречённо сказала девушка, — забирай всё, что угодно. Теперь всё равно. Око разума вернуть невозможно.
Ксинг прекрасно понимал её боль. Вот только Шадия не знала одного — героев кристаллов частенько калечили, уничтожая даньтянь. Но те всегда находили способы не только восстановить казалось бы безвозвратно утраченное, но и стать намного сильнее.
— Хорошо, тогда переоденься, собери свои вещи и пойдём.
Девушка горько усмехнулась и вытянула руку, показывая тыльную сторону ладони.
— Ты о чём забыл. Я никуда не пойду. Мариды не…
— Мариды? Ах да, хорошо что напомнила, — перебил Ксинг, ухмыльнувшись. Немного рисуясь, он коснулся её руки пальцем.
На гладкой смуглой коже возник замысловатый узор печати.
— И кстати, — расхохотался он, глядя на её ошарашенное лицо, — не знаешь, случайно, где находятся башни этих двух болванов? После прихода гостей правила вежливости требуют нанести ответный визит!
☯☯☯
Жить под одной крышей с прекрасной девушкой, оказалось поразительно сложно. И проблемы заключались вовсе не в её характере — как раз с этим всё было более чем в порядке. Ксинг ладил с ней отлично и раньше, а теперь, когда предстал перед ней в образе героя в белых одеждах и со сверкающим мечом — так и подавно.
Сила духа Шадии поражала, узнав, что потеря «ока разума» — всего лишь досадная неприятность, она тут же воспылала энтузиазмом и приступила к изучению другого пути, пути ци и культивации.
Главной проблемой совместного проживания стала её красота. Ксинг не считал себя особо порядочным и безгрешным человеком, достаточно припомнить, как он поступил с Сифэн. Но и для того, чтобы воспользоваться уязвимостью девушки, потерявшей дом, силу, наставника и, возможно, возлюбленного, следовало бы быть полным подонком, таким, как негодяй-учитель.
Поэтому Ксинг просто заставлял её принимать различные стойки и носить тяжести, а также гонял по улицам Ахрибада бамбуковой палкой, заставляя при беге высоко поднимать колени. Но при этом он страдал и покрывался потом каждый раз, когда она совершала омовение во дворе, купаясь в большом фонтане — покрытом стеклом бассейне с водой, поднятой из-под земли и нагретой с помощью талисманов.
Посетители «Генерала Фенга» восприняли пополнение персонала любимой забегаловки с горячим энтузиазмом. И Ксингу ещё раз пришлось воспользоваться своей бамбуковой палкой, чтобы донести до них намёк: строить предположения, чем Касим и Шадия занимаются наедине, да ещё с натуралистическими описаниями — это очень вредное для здоровья и болезненное для пяток и задницы занятие. Они быстро уяснили, что восславления красоты Шадии с использованием всего арсенала поэтических сравнений, пусть даже на грани приличия, будут встречены благосклонно, а вот любые пошлости и непристойности — немедленно покараны, вплоть до полного запрета посещений «Генерала Фенга», а также покупок изделий из кузницы и эликсиров.
От Шадии Ксинг ничего не скрывал — он рассказал о своём происхождении из маленькой деревни, о своём пути и своих навыках, о мечтах и о главной цели. И девушка очень высоко оценила такое доверие, правда при упоминании о некоторых методах культивации хихикала и краснела.
Постепенно в Ахрибаде улёгся шум, вызванный сначала убийством множества Владык, а потом серией дерзких ограблений их башен. Наглый вор прокрался в башни, лишившиеся хозяев, уничтожил хранителей, усыпил слуг и домочадцев, после чего ушёл, оставив за собой пустые библиотеки и сокровищницы, а также свою особую метку — символ с лунами, молнией и подписью «Джан Шаван». Количество ограбленных башен, сражений со стражей, стремительных погонь, соблазнённых женщин и прочих проделок ахрибадского вора росло с каждым днём. Вскоре стало известно — что он ребёнок настоящего джинна и прекрасной девы, получивший дар от одного из великих Владык, что он сражается за то, чтобы искоренить зло и несправедливость.
Ксинг, слушая рассказы посетителей, даже немного обижался — во-первых, те нагло переврали имя Чжана Чуаня, одного из любимых героев, во-вторых, придавали ограблениям слишком уж романтический ореол, в-третьих, даже не упомянули скуку, с которой приходилось бороться, совершая дюжины рейсов между каждой башней колдуна и подземным хранилищем, которое Ксинг создал с помощью ци под собственным домом. Ну а в-четвёртых, и самых главных, слушая о постельных похождениях Джана Шавана, Шадия бросала на Ксинга слишком уж недовольные взгляды.
После того как Ксинг забрал всё ценное из башен двоих убитых колдунов, а потом прошёлся по остальным пустым башням, воспользовавшись тем, что барьер внутреннего города не реагирует на полностью замаскированную ци, он решил затаиться. Но слухов это не остановило — пока отважный Джан Шаван с каждым днём совершал всё более и более дерзкие ограбления, Ксинг в поте лица изучал тайную магическую письменность, тренировал Шадию и культивировал в жерле вулкана.
Шло время. На деньги, награбленные у колдунов, Ксинг выкупил свой дом, заплатив на этот раз бесстыдно завышенную цену. Он занялся охотой на саламандр, снял с них поразительно крепкую шкуру, напоминавшую по прочности древесину Пурпурного Дуба, и создал из неё, воспользовавшись навыками, изученными у Гонга Бунтао, костюм, состоящий из просторных штанов, куртки и тяжёлых ботинок. Для дополнительной крепости он усеял куртку и ремни множеством заклёпок из Радужного Железа, найденного в запасах убитых колдунов. Каждая заклёпка не только являлась талисманом, но и была зачарована магией Ахрибада, с которой Ксинг наконец-то свёл поверхностное знакомство.
Он добился своего! У него появилась одежда, способная выдержать самые суровые испытания, которая не развалится и не рассыпется не только в свирепом огне, не только переживёт столкновения со скалами и камнями, но которую не возьмёт даже меч! Одежда, почти приблизившаяся по крепости к собственной коже Ксинга! Оставалось совсем немного — получить пространственное кольцо, научиться летать и победить мерзавца-учителя.
С достижением каждой из целей возникло немало сложностей. Ксинг отловил птицу Рух, самую большую изо всех, что кружили вокруг вулкана. Ей пришлось очень долго объяснять, что он — не добыча, а хозяин. После долгой цепочки уговоров и последующих исцелений глупая тварь поняла, что возражения бесполезны и покорно склонила свою огромную голову. Её большие глаза так блестели, словно в них стояли слёзы.
Увы, полёт на птице, как бы величественно и гордо ни выглядел со стороны, оказался полным разочарованием. Глупая курица летела так медленно, что Ксингу каждый раз хотелось соскочить вниз и двинуться на своих двоих, либо же просто пробежаться по воздуху. А ещё она много жрала, так что вдалеке от вулкана, где кишели саламандры, в основном питающиеся ци из недр земли, ей бы понадобилось целое стадо баранов или даже коров. И выносливость тоже оказалась никудышней — после дюжины кругов вдоль пустынного барьера она выбивалась из сил и приземлялась отдохнуть. Так что, скрепя сердце, Ксинг отвесил своему скакуну несильного пинка по пернатой заднице и отпустил на свободу, вновь завидуя героям из кристаллов, умудрившимся найти и приручить что-то более приличное.
С летающим мечом тоже возникла огромная куча сложностей. Ксинг, разумеется, запросто выковал клинок, воспользовавшись награбленными у колдунов слитками редких металлов и добытым собственноручно азраком. Увы, какие бы чары Ксинг на него не накладывал, меч толком не летал. Ксинг мог держаться в воздухе, даже кое-как передвигаться — пусть меч норовил постоянно перевернуться или уйти вниз, сохранить равновесие удавалось без труда. Препятствием стала сама форма лезвия, мешавшая правильно направлять ци и набирать достаточную скорость. В итоге Ксинг научился вызывать призрачную увеличенную копию этого меча, и даже лететь, как герой из кристалла. Вот только с такими затратами ци намного легче было летать самому, безо всяких там мечей.
Ксинг принялся дорабатывать конструкцию, улучшать, наращивать и перековывать, пока не добился удовлетворительного результата. Меч не только летал, не только делал это быстро, но и потреблял совсем немного энергии. Вот только было одно «но». Длина получившегося оружия вышла в полтора роста Ксинга, ширина клинка — в две его ладони, у меча оказалось две рукояти, а лезвие усеивала дюжина отростков из Дымчатого Ледяного Железа, напоминающих небольшие крылышки. Представив себе сражение с учителем на глазах у всей Империи, когда жители и Император не только не чествуют нового героя, но тычут в него пальцами и падают со смеху, Ксинг со злости уничтожил меч, превратив его обратно в слитки металла.
Идею летающей лодки он отклонил тоже — но по более прозаическим причинам. Деревья Ахрибада оказались самыми обычными, а «необычные», растущие возле Лахиб Шадид, не отличались особой прочностью и недостаточно хорошо проводили ци. Пурпурного Дуба в запасах колдунов оказалось очень мало — даже удивительно, что он вообще там имелся. Так что Ксинг с сожалением отложил создание лодки до тех времён, пока он не вернётся в Жумэнь и не добудет себе древесины получше.
Отчаявшись, он почти что случайно взялся за верный цеп, раскрутив его над головой. Ксинг ни на что не рассчитывал и ничего не предполагал, он просто подал в древко ци, как делал это десятки, сотни и тысячи дюжин раз. Но быстро выяснилось, что если подать энергию особым образом, усиливая вращение и создавая плоскость из ци на вращающейся части древка, то можно было летать не только быстро и экономно, но и вполне удобно. Верное, испытанные оружие, сделанное из прочнейшей древесины и стали, проводящей ци, никогда не подводило его раньше, не подвело и теперь! Но проблема осталась всё та же — настоящий герой должен летать стоя на мече, а не на чудовищном недоразумении с кучей лезвий или крестьянском орудии, которое еще к тому же требовалось постоянно вращать!
А вскоре свершилось долгожданное событие — Шадия пробудила в себе ци и создала верхний даньтянь, причём, почти в том же месте, где находилось ранее уничтоженное око разума.
☯☯☯
В честь старательности и чтобы отпраздновать успех, Ксинг добавил в ужин Шадии куриную грудку. Та, наколов её на странный местный столовый прибор, зовущийся здесь «вилкой», даже закрыла глаза от блаженства, смакуя каждый кусочек.
Затем Ксинг отправился на кухню заниматься готовкой впрок, чтобы Шадии было что продавать в «Генерале Фенге», пока сам он занят экспериментами и культивацией. Провернуть подобное позволили новые талисманы в кладовой, где продукты теперь не только не портились, но даже не остывали.
Руки мелькали в воздухе, занимаясь привычной работой, тело вбирало ци, прогоняя сквозь все три даньтяня — это давно не требовало сознательного контроля, став естественным, словно дыхание, или даже сердцебиение.
Его мысли блуждали далеко — он не только сосредоточенно обдумывал конструкцию, энергетическую структуру и чары на будущем пространственном кольце, но и ломал голову над другим, более житейским вопросом.
«Генерал Фенг» из полезного и важного приобретения, позволившего обжиться в городе и осмотреться, превратился в настоящую обузу. Ксинг, конечно, с радостью помогал людям: готовил, ковал оружие и инструменты, варил эликсиры. Но теперь ресторанчик стал отнимать слишком много драгоценного времени. Да, у него была Шадия, которая брала на себя заботу о ресторане, но она нужна была ему вовсе не как разносчица и не помощница повара. Ей самой требовалось время на культивацию, да и её знания и помощь в постижении магии были неоценимы. Именно она помогала ему с пространственной магией, являвшейся самой тайной и сложной из магических наук, которой, по словам Шадии, не владел почти никто.
Можно было бы, конечно, нанять работника, да чего уж там, целую толпу поварят. Сделать тут ещё одни «Три ножа», ступив на стезю мастера Бохая. Но Ксинг чувствовал, что его сердце к этому не лежит, что для него нет ничего важнее силы и магии, позволяющих приблизиться к мечте.
Не прошло и года после открытия «Генерала Фенга», но теперь его, похоже, следовало закрыть.
Ксинг загончил с готовкой, отнёс горшки и кастрюли в кладовую, добавив ци в талисманы из азрака. После чего вышел во двор и присел возле фонтана немного помедитировать и привести мысли в порядок.
Существовала ещё одна проблема, решением которой по-хорошему следовало бы заняться немедленно. Этой проблемой была Шадия. Она, конечно, была не только прилежной ученицей, но и отличным учителем, способным разъяснить хорошо знакомую ей тему и помочь понять незнакомую, высказав разумные предположения и натолкнув на интересные идеи. Корень проблемы лежал в её красоте. И то, что Ксинг решил помедитировать здесь, возле фонтана, в котором она, купаясь, так сильно напоминала ему о Альмирах, оказалось большой ошибкой. Мысли ни капли не упорядочивались.
Будь он подлецом и негодяем, как мерзавец-учитель, он бы обязательно воспользовался уязвимым положением девушки, её зависимостью от его помощи. Он бы накинулся на неё, как те два колдуна, которых он тогда убил в башне, довёл бы до конца начатое ими дело. Но так поступить он не имел права — и тут дело даже было не в их отношениях учитель-ученица или учительница-ученик. Пусть Шадия этого не показывала ни внешне, ни в ци, проявляя оптимизм и жизнерадостность, но душевная рана после гибели хозяина башни и после почти удавшейся попытки колдунов её изнасиловать и убить никуда не делась, и только ждала неосторожного слова или жеста, чтобы раскрыться и закровоточить с новой силой.
Ксинг сколько угодно мог закалять и укреплять дух, тренируя выдержку и хладнокровие. Но при этом ни на минуту не забывал, что ему давно уже исполнилось полторы дюжины, а в этом возрасте, как значилось в многих свитках и трактатах, ян в мужчинах особо свирепа и непокорна и требует своей инь, заставляя бросаться на всё, ходящее на двух ногах и имеющее женский пол. Можно было найти женщину в Ахрибаде, но на примете у него никого не было, а искать случайную или тем более продажную встречу он не желал. Оставались женщины бадави, до которых Ксинг смог бы добежать, преодолев барьер, всего лишь за пару дней, а долететь с помощью цепа — так и вообще в мгновение ока!
— Ты уже закончила? — спросил Ксинг, не открывая глаз, чувствуя приближающуюся ци девушки. Наступила ночь, но с тех пор, как Ксинг принялся регулярно истреблять двуногих волков и маридов, первые окончательно вывелись, а вторые стали встречаться очень редко, так что Шадия частенько выходила на улицу купаться или любоваться звёздами.
— Конечно нет! — ответила девушка. — Я стояла в стойке дабу, а теперь решила встать в другую стойку.
— И в какую же? — спросил Ксинг, оставляя глаза закрытыми.
— Лоулонг, которую ты назвал «бременем дракона».
— Но Шадия, ведь я же рассказывал, лолулонг — это стойка…
— …в которой учитель садится на ученицу сверху!
Ксинг приподнял веки и тут же удивлённо распахнул глаза. Шадия стояла прямо перед ним, её обнажённое тело мягко сияло в свете взошедших лун. Длинные чуть курчавые каштановые волосы густым водопадом рассыпались по её плечам, а ярко-зелёные глаза светились колдовским блеском. Тяжёлые упражнения, которыми она занималась последние месяцы, ощутимо очертили рельеф мускулов длинных ног и изящных рук, но это её ничуть не портило, наоборот, придавало вид хищной грациозной пантеры.
— Впрочем, — рассмеялась Шадия, наслаждаясь его реакцией, — сейчас я бы предпочла стойку, где ученица садится сверху на учителя!
Впервые в новой жизни Ксинг проиграл, оказавшись не готовым к нападению. Но, как говорил Неукротимый Дракон: «Даже разгромное поражение может стать опорой для успешной контратаки». И этой ночью Ксинг неоднократно доказал правоту великого стратега!
☯☯☯
Несмотря на то, что Ксинг каждый день как усиливал ци как в вулкане, так и занимался парной культивацией с Шадией, равновесие в Великой Триаде оказалось нарушено. И на этот раз оно сместилось в сторону разума. Столько разных сложных свитков, книг, деревянных дощечек и каменных пластин Ксинг не читал никогда в жизни.
Даже мерзавец-учитель не смог бы, сломай он об спину Ханя весь бамбук провинции, заставить того столько читать. Ну а потом медитировать, циркулировать ци в верхнем даньтяне, пытаться осознать и осмыслить все эти знания, чтобы с их помощью создать что-то новое, о чём никто, включая Шадию, даже не имел представления.
Как оказалось, с созданием того, что было нужно Ксингу, ничем не могли помочь ни вся эрудиция Шадии, ни весь её острый ум и глубокие знания. Она слышала об аалам мастур, скрытых пространствах, но те были привязаны к месту, требовали от создателя немалой магической мощи, редких ингредиентов и огромного запаса сихир для установки, а также множества сложных мусаваров для поддержания. И стоило лишь уничтожить ключ, на котором сходились все потоки, как содержимое «скрытого мира» вновь раскрывалось, выталкивая из себя всё наружу. И, увы, для пространственного кольца это не подходило.
По просьбе Шадии Ксинг изменил решение закрыть «Генерал Фенг». Заведение продолжило работу, но теперь открывалось всего лишь пару раз в месяц. Ксинг полагал, что окончательно растеряет посетителей, но к его искреннему изумлению случилось ровно наоборот. Теперь к открытию ворот улицу заполняла очередь, возникали ссоры и драки, которые Ксингу приходилось разгонять бамбуковой палкой. Наконец всё как-то наладилось, откуда-то появились таблички с номером в очереди, кто-то платил за них кому-то большие деньги, но Ксинга уже это интересовало мало. Они с Шадией жили в домике возле вулкана, который теперь обзавёлся вторым этажом, большой тренировочной площадкой, отдельной лабораторией для алхимии, ещё большей кузницей и, главное, огромным, укреплённым различными чарами и талисманами помещением, в котором Ксинг занимался магией и зачарованием артефактов, или, как тут говорили мусаваров.
Первое кольцо вышло огромным, оно налезало только на большой палец, да и то, своим размером мешало ладони сжаться в кулак. Кольцо вмещало не так уж много предметов, а чтобы что-то достать или извлечь уходила просто бездна энергии. Процесс извлечения выходил неудобным, из скрытого пространства вываливались не только вещи, которые Ксинг нащупывал своей ци, но и другие, расположенные неподалёку от требуемых. И, самое главное, вес никуда не девался: Ксинг ощущал его, словно нёс всё сам. И пусть для него не составляло труда поднимать даже серьёзные тяжести, всё равно оставалось чувство неудовлетворения. Для тренировок тела он и без того постоянно использовал талисманы, а смещение баланса на руку, пусть и усиливало удар, но могло помешать в бою.
Следующие артефакты становились всё меньше и меньше, теперь они не напоминали большие куски азрака, превратившись во что-то, похожее на кольца из кристаллов. Но всё равно Ксинг не останавливался, пытаясь сделать структуру чар всё компактнее, уместить её на тонкой полоске металла, охватывающего палец.
Он выяснил, что не имеет значения, каким языком написаны чары, важны лишь структура и чёткое намерение, запечатлённое в ци или сихире. Да и сам сихир оказался лишь особым образом структурированной ци, что со временем доказала Шадия, сумев повторить колдовское заклятие из книги одного из Владык, используя верхний даньтянь. В тот день они занимались парной культивацией столь рьяно, что Ксингу потом пришлось восстанавливать как разрушенные стены дома, так и бортики бассейнов с горячей и холодной водой.
Наконец в порыве вдохновения Ксингу удалось создать структуру, которую он внедрил в толстое кольцо из азрака. Новый артефакт оказался шедевром, в него получалось засунуть вещи, размером в обхват рук Ксинга, прятать и доставать, не затрагивая других предметов, иметь объем хранения размером с комнату, да ещё и не чувствовать веса. Как и в кладовой «Генерала Фенга» тут не ощущалось течение времени, так что свежие продукты не теряли свежести месяцами — дольше проверять у Ксинга не хватило терпения. И пусть это оставалось жалким подобием колец настоящих героев кристаллов, которые умудрялись хранить там летающие корабли и целые здания, но Ксинг всё равно гордился — ни один из известных ему героев, даже Бао Сяо, не сделал своё кольцо сам.
Гордость Ксинга продолжалась ровно до тех пор, пока он не забыл снять кольцо перед занятием культивацией в огненном жерле Лахиб Шадид. Было жалко не столько хранившихся в кольце вещей, пусть там и хватало ценностей, сколько проделанной кропотливой работы. Так что он, сцепив зубы, пошёл делать новое кольцо, гораздо прочнее старого.
Бесчисленные эксперименты показали, что до настоящего мастера вроде тех, что создавали кольца для героев, ему далеко. Он решил проблему с пространством хранения не мастерством, а грязной уловкой — поместив часть артефакта внутрь себя самого. В итоге вышло словно две «комнаты», одну из которых, «большой зал», получалось сделать такого размера, на сколько хватит ци, а вела в него маленькая «прихожая». Это вызывало некоторые неудобства с извлечением, ведь помещённое в «зал» приходилось извлекать в два этапа, но всё равно, являлось настоящим прорывом, так что проблему объёма хранения Ксинг кое-как решил. А вот с крепостью и прочностью кольца так ничего и не вышло. Существовали материалы и чары, способные придать мусавару достаточную прочность, заминка оказалась совсем в другом: эти чары следовало наносить на ту часть, что находилась в реальном мире, и Ксингу просто-напросто не хватало умений, чтобы уместить их на кольце вместе с чарами пространства. Можно было пробовать дальше, делать новые и новые попытки, потратить ещё год, пару лет или дюжину. Но он уже не смог вынести такого, оказавшись всего лишь в шаге от заветной цели.
Поэтому, скрепя сердце, забросил идею с кольцом и создал себе браслет — жалкое подобие артефакта настоящего героя. Тут размер позволял как увеличить «прихожую» до ранее недостижимых размеров, так и запихивать внутрь хранилища предметы любых размеров, лишь бы удалось охватить их своей внутренней энергией. Сердцевину из азрака Ксинг сумел усилить Радужным Железом и Звёздной Сталью, прокованными и укреплёнными с помощью ци, а потом ещё и зачарованными — не только самыми сильными из известных заклятий, но и некоторыми изобретёнными именно на этот случай. Ксинг провёл сотни дюжин испытаний, окуная артефакт в огненное жерло Лахиб Шадид и обрушивая на него самые сильные удары кулаками, цепом и даже специально созданным оружием, и новое творение с честью выдержало все испытания.
Ещё во время наложения заклятий браслет потерял блеск, а теперь и вовсе превратился в невзрачную закопчённую безделушку, но Ксинга расстраивал не внешний вид — он делал артефакт вовсе не для красоты. Браслет теперь можно было снять или надеть, лишь изломив кисть руки, а потом вылечив её обратно, но это тоже не имело никакого значения. Браслет просто-напросто не являлся кольцом, как у настоящего героя, а ведь Ксинг привык идти до конца, но не смиряться с неудачей.
Шло время, Ксинг всё лучше узнавал Ахрибад, выуживая по крупицам его настоящую историю. И с каждым днём всё больше и больше ненавидел колдунов. После нескольких дополнительных вылазок во внутренний город, когда он умудрился не только прокрасться в несколько башен, расплести потоки заклятий и проникнуть в библиотеки, ему удалось пролистать книги и просмотреть свитки, а затем уйти незамеченным. Там он натолкнулся на ворох мерзких и леденящих душу тайн.
К примеру, для создания ожившей статуи, как оказалось, требовалась человеческая жизнь. Людям причиняли невыносимую боль, а когда их души уходили на перерождение, колдуны заточали оставшуюся ци в камне и металле.
Своё количество колдуны восполняли, отбирая обладающих даром детей у простых людей, при этом не только не считались с желаниями родителей, но и зачастую устраняли источник столь неудобной привязанности.
Подозрения Ксинга о происхождении маридов тоже подтвердились — колдуны защищали жителей печатями от своих же творений, созданных для поддержания этой ужасной, но странно эффективной системы. Ну а волки… Ими тоже оказались сами колдуны, использующие чары превращения, чтобы ощутить вкус охоты и власти над жизнью и смертью. При этом они ничем не рисковали — ведь оружие простых людей не было способно причинить им никакого вреда. К тому же для создания марионеток им постоянно требовались жертвы, а пропавших во время резни людей никто бы не хватился.
Когда-то, циклы и циклы лет назад всё было не так. Круг магов считался большой и процветающей организацией чародеев Ахрибада, а глава этого Круга занимал место в городском совете, наравне с правителем города, главами торговых, ремесленных и шахтёрских гильдий. Маги являлись важной частью города, но всего лишь частью — к примеру, родителей будущих учеников им приходилось не только уговаривать, но и частенько осыпать дарами, но даже так успеха получалось добиться далеко не всегда. Их сила и влияние были ограничены — ведь в городе, стоящим неподалёку от пересечения важнейших торговых путей, достаточно богатый человек имел возможность купить артефакт или эликсир у торговца, а не заказывать у слишком жадного чародея.
А затем случилось кое-что важное и бесповоротное.
Азрак, редкий металл, добываемый на шахтах наравне с остальными рудами, здесь ценился и раньше, но лишь как материал для украшений. Но это длилось до тех пор, пока кто-то из магов не открыл его секрет, изобрел способ внедрять в неподатливый металл магические плетения и соединить их с известными чародейскими материалами. Азрак оказался способен хранить очень много сихир, что позволяло чародею, использующему специальные артефакты, обрести невиданное до тех пор могущество. Баланс сил в городе сместился.
Существовала фракция чародеев под названием «Дети Равды», избравшая своим символом богиню природы и земли, члены которой поддерживали текущий порядок вещей. Ей противостояли «Слуги Талама» — фракция, несущая на знамёнах имя бога возмездия и боли. «Слуги» считали, что править городом должна сила — и с амулетами из азрака эта сила оказалась за магами.
После долгих сражений, принёсших потери обеим фракциям, «Слуги Талама» победили, а оставшиеся из «Детей» либо были уничтожены, либо покорились. Затем был создан гигантский артефакт, использующий бездонное море энергии Лахиб Шадид, с помощью которого колдуны отрезали город от окружающего мира барьером и создали Чёрные Пески — безжизненное и жестокое место.
Ксинг новыми глазами посмотрел на погибшего наставника Шадии. Судя по библиотеке в его башне, он когда-то принадлежал к «Детям Равды». Статуи хранителей его дома, глупые и неуклюжие, это подтверждали — они являлись почти пределом того, что можно было создать без использования жизней других людей, требуя при этом немалого искусства и глубоких познаний. Шадия унаследовала дух своего почившего мастера. Она горела желанием мести и с каждым днём становилась всё сильнее и сильнее.
Ксинг, узнавший правду о прошлом Ахрибада, намеревался помочь ей в этом начинании. Ведь у него теперь имелось пространственное хранилище, способное вместить не только содержимое сокровищниц их башен, но и сами башни. Молниям Чжана Чуана или, как говорили местные жители, Джана Шавана, вновь предстояло блеснуть во тьме.
☯☯☯
С каждым новым днём, проведенным в Ахрибаде, у Ксинга росло и крепло чувство, что он здесь сильно задержался. Да, тут у него до сих пор имелась магия, которую можно было бы изучить, опыты, которые следовало бы провести, и артефакты, которые он мог бы попытаться создать. Был Лахиб Шадид, в который он уже погружался на самую глубину, не испытывая теперь испепеляющего жара. Шадия за эти годы тоже обрела силу и теперь ничуть не напоминала ту слабую служанку, запертую в башне вечно отсутствующего чародея.
Вот только странное чувство грызло Ксинга всё сильнее и сильнее, заставляя надолго останавливаться и смотреть вдаль, повернувшись на восток, в сторону Империи.
Тут, в Ахрибаде, ему было хорошо и комфортно. У него имелся дом, теперь напоминающий целый дворец, рядом находилась прекрасная женщина, интересный собеседник и надёжный друг, к которой он со временем стал испытывать не только привязанность, но и нечто, похожее на любовь. У него хватало важных дел, не дающих скучать или предаться праздности.
Но на сердце всё равно возникала тяжесть, сердечные демоны терзали душу, не позволяя спокойно остаться на месте, гнали дальше и вперёд. Несмотря на то, что и Шадия, и Альмирах, занимали важное место в его жизни, он всё чаще и чаще думал о Мэй, вспоминал её лицо, фигуру и походку, улыбку и звонкий смех, отвагу и целеустремлённость. Не имело значения, жива она или умерла несколько циклов назад, оставалась ли всё ещё молода и прекрасна, или же превратилась в сморщенную старуху. Ксинг хотел или её увидеть, или хотя бы посетить могилу.
Пусть он так и не выучил ни единой техники — ведь, несмотря на всю схожесть, колдовские заклинания техниками не являлись а подходили лишь злодеям вроде Дариуша из рода Цап, — Ксингу не терпелось сразиться с учителем. Несмотря на годы культивации в вулкане, Ксинг не только не преодолел барьера Конденсации Ци, но даже отдаленно не приблизился к таковому. Это значило, что пока что рано, что сражение с мерзавцем-учителем он обязательно проиграет, но и бездействовать дальше уже просто-напросто не мог. Из Ахрибада следовало уходить. Вот только это сделать он хотел не тихо, как вор, крадущийся в ночи, а как настоящий герой.
— О чём задумался? — спросила его Шадия.
— Думаю, пора! — сказал Ксинг. — Больше ждать нет смысла.
На лицо Шадии набежала тень.
— Я знала, что когда-нибудь этот момент настанет, но боялась, — сказала она. — Ксинг, я должна тебе кое в чём признаться.
Ксинг посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Ты же не о том, что та башня, в которой мы встретились, была твоей?
— Ты знал, что я когда-то была чародейкой? — распахнула она глаза, отступив на шаг.
— Догадался, пусть и не сразу. Ты слишком многое знала, много умела и слишком уж быстро сумела сплести ци из верхнего даньтяня в чары.
— Но…
— Но мне всё равно, — рассмеялся Ксинг. — Мне важно кто ты сейчас, а не то, кем была когда-то.
Он сделал к ней быстрый шаг, привлёк к себе и нежно поцеловал, тут же испытав совершенно неуместное в данный момент желание содрать с неё одежду и приступить к своему любимому способу культивации.
— Что будет дальше, Ксинг? — спросила она, когда они неохотно оторвались друг от друга.
— Пойдёшь со мной? — предложил он. — Я покажу тебе Империю, познакомлю с учителями, покажу родную деревню.
Шадия неохотно покачала головой.
— Нет, милый. Ты мне очень дорог, дороже всего, что находится под солнцем и лунами. Но твоё сердце принадлежит не мне, я это чувствую. К тому же этот город слишком долго пребывал в беспорядке. И теперь, когда твоя любимая служанка обрела силу, именно ей предстоит заняться уборкой.
— Частичка моего сердца навсегда останется с тобой, — возразил Ксинг.
— Не сомневаюсь. Со мной и с твоей русалкой. Найди свою Мэй! Такой целеустремлённый человек, как ты, сумеет её завоевать. И пусть ты сомневаешься, зато не сомневаюсь я — в поединке с твоим бывшим учителем победа останется за тобой.
— Когда-нибудь…
— Не когда-нибудь, а очень скоро. Я знаю, что ты добьёшься своего. И тогда приходи. Познакомь меня с той, что забрала сердце человека, которого я так полюбила.
— Шадия, я простолюдин. У меня нет ни славного имени, ни благородных предков, ни поместья. И я не смогу…
— В вашей Империи странные обычаи. Но мне не настолько важно, стану ли я младшей женой, или же останусь любовницей. Я знаю, что тебе встретятся другие женщины, и не одна. Не отталкивай их — подари им то же, что подарил мне. А я буду ждать. Но сначала…
— Сначала надо победить, — улыбнулся Ксинг, с сердца которого упал тяжёлый груз.
— Нет, дуралей! — рассмеялась Шадия. — Сначала мы займёмся повторением всех твоих любимых трактатов!
☯☯☯
Невиданная и неслыханная волна ограблений потрясла Ахрибад. Башни Владык, укрытые чарами и окружённые охраной, оказались не так неприступны, как о них ходила молва. Искусный вор, посещавший каждую из башен, не только подчистую вычищал содержимое сокровищниц и библиотек, но не брезговал и оборудованием заклинательных покоев или лабораторий, поднять и унести которое, порой, не смог бы и десяток носильщиков. Некоторые особо крупные приборы были изготовлены прямо в башнях, так что вынести их через окна или лестницы, не разрушив стены и потолки, казалось невозможным. Но вор, всегда оставляющий за собой знак с лунами, молнией и именем «Джан Шаван», совершать невозможное умел.
Стража носилась по городу, врывалась в дома и хватала случайных прохожих, Владыки допрашивали с дознавательными мусаварами всех, на кого падала хоть тень подозрений, но следов огромной преступной организации, члены которой смогли провернуть столь грандиозные дела, так и не обнаружила.
Куда-то пропал владелец знаменитого ресторана «Генерал Фенг». Ворвавшаяся внутрь стража обнаружила, что наглый вор побывал и тут, украл всё хоть сколь-нибудь ценное, убил или похитил не только хозяина, но и его прекрасную жену.
Ксинг, носивший теперь большой пышный тюрбан и густую курчавую бороду, слушал рассказы торговцев на рынке и цокал языком, соглашаясь, что действительно, времена нынче пошли уже не те, и что раньше всё было лучше и спокойнее.
Маленький домик возле внутренних стен, в котором они с Шадией сейчас жили, позволял не только удобно совершать ночные вылазки, но и давал им возможность быть в курсе событий. Ксинг этим пользовался, болтая с соседями и случайными прохожими, уличными торговцами и даже стражниками.
Шадия, закрывшая лицо вуалью, дёрнула его за широкий рукав халата.
— Дорогой, нам пора!
Ксинг ещё раз согласился с собеседниками, что мир катится в пропасть, что раньше было совсем не так, а намного-намного лучше, что стража ленива и продажна, и что подрастающее поколение бестолково и из них ничего путного не выйдет. Он с готовностью поддакнул утверждению, что Владыки разберутся, и добавил, что именно они и только они знают, как со всем справиться. Затем распрощался и, взяв Шадию под руку, направился ко вратам во внутренний город. Неторопливой походкой они отправились туда, где небо пронзал высокий шпиль башни Круга, и откуда, видимый только духовным зрением, из-под земли в небо бил мощный поток ци, растекаясь на высоте огромным куполом.
— Не боишься? — спросил Ксинг, когда они оказались у самой башни.
— Боюсь, — призналась Шадия. — Но ещё сгораю от нетерпения. Я так долго этого ждала, так представляла этот день, что теперь, когда он настал, до сих пор не могу поверить.
— Мы могли бы проникнуть тайно, — напомнил Ксинг.
— Ксинг Дуо, которого я знаю — настоящий герой. А герои не крадутся в ночи!
— Как раз я-то ещё как крадусь!
— Я — та, кто лучше всех в мире знает, что ты умеешь делать в ночи! — звонко рассмеялась Шадия, но тут же посерьёзнела. — Ксинг, если я не… Если меня…
— Замолчи! — приказал Ксинг. — В этом городе нет никого сильнее тебя, ты справишься и останешься не только живой, но и не получишь ни царапинки! Ведь твоими тренировками занимался будущий герой!
Шадия улыбнулась и начала раздеваться. Вместе с ошарашенной охраной башни Ксинг наблюдал, как та скидывает просторные шаровары, тонкий шёлковый плащ и цветастую блузу, оставаясь лишь в обтягивающем тело и подчёркивающем каждый изгиб тёмно-сером костюме из кожи саламандры. Она вытянула руку и брошенная одежда исчезла, скрывшись в одном из браслетов, украшающих её запястья. Шадия повернула ладонь и на ней возник магический жезл, ничуть не напоминающий орудия прочих колдунов. Длинная рукоять из Звёздной Стали, увенчанное шипом и окружённое острыми лезвиями ребристое оголовье — ни один человек в мире не назвал бы этот предмет магическим инструментом, а принял бы за оружие воина. И жезл, одно из творений Ксинга Дуо, лучшего из учеников мастера-кузнеца Гонга Бунтао, с этой ролью тоже прекрасно справлялся.
— Стой! — запоздало воскликнул один из стражников. — Кто вы такие?
Охрана словно вышла из транса. Они опустили копья и выхватили мечи, многочисленные статуи, окружавшие башню, ожили и ринулись вперёд.
Ксинг улыбнулся и сложил руки на груди, ободряюще кивнув Шадии. Та повела жезлом, и из навершия вылетела ослепительная молния, разветвляясь и ударяя в стражников. Те рухнули на землю, неподвижно замерев, и если бы Ксинг не чувствовал их ци, то решил бы, что они мертвы, а не просто валяются со сведёнными судорогами телами, толком даже не пострадав. Шадия бросилась вперёд, замахиваясь жезлом. Её стройная фигурка заметалась между статуями, избегая огненных шаров, молний, разноцветных лучей и вылетающих из рук статуй стрел и кинжалов. Каждый раз, когда жезл соприкасался с марионеткой, та либо оставалась стоять неподвижным изломанным изваянием, либо же рассыпалась грудой камня.
Ксинг неторопливо следовал за Шадией, лениво отмахиваясь от случайных снарядов, изгибая или отражая назад магические атаки, или разрушая случайно уцелевшую марионетку. Время он тратил лишь на то, чтобы извлечь из обломков всё ценное, справедливо решив, что колдунам это никогда больше не понадобится.
К огромной двери в башню они подошли вместе, держась за руки. Похоже, из-за действий Шадии колдуны объявили тревогу, так огромные двери из тусклого красноватого металла теперь были захлопнуты и загорожены упавшей сверху большой решёткой. Шадия замахнулась булавой.
— Подожди! — остановил её Ксинг. — Выглядит довольно интересно, похоже на Огненную Медь.
Он коснулся рукой дверей и решётки, и направил ци. Огромные створки мгновенно исчезли в пространственном браслете на его руке. Из срезанных петель ударили ослепительные разряды молний, которые без каких-либо последствий стекли с ци, защищающей тела Ксинга и Шадии.
Шадия зашла внутрь башни, в огромный и пышно украшенный приёмный зал. Вновь прыгнув вперёд, она начала крушить жезлом ожившие статуи.
— Ты же маг! — немного осуждающе сказал Ксинг, наблюдая, как во все стороны летят осколки камня. — Не хочешь использовать магию?
— Не сейчас, — рассмеялась она, откидывая за спину толстую косу. — Это же так весело!
Ксинг ухмыльнулся и кивнул. Действительно, в подобной оргии разрушения всегда было что-то особенное. И не ему, тоже любившему помахать цепом, Шадию осуждать.
— Наверх? — спросил Ксинг, указывая на лестницу, расположенную вдоль центральной шахты, за стенками которой он чувствовал пылающую ци Лахиб Шадид.
— Потом, — ответила Шадия. — Для начала спустимся в подземелье. Если за эти годы ничего не изменилось, мы можем найти много, как ты говоришь, «интересного»!
И она оказалась права, интересное они нашли. Оружейную, тюрьму, склады, библиотечное хранилище, несколько укреплённых лабораторий — в каждой из комнат имелось немало вещей, достойных помещения в пространственный браслет, чтобы изучить на досуге. С пленниками и заключёнными Ксинг морочиться тоже не стал — посрывав решётки и кандалы, он отпустил всех скопом. Ксинг не думал, что пленники являлись ни в чём неповинными людьми, был уверен, что среди них хватало подлецов и негодяев, но с этим следовало разбираться страже.
Наконец, когда со всеми делами оказалось покончено, Ксинг с Шадией двинулись наверх.
Они неторопливо, словно при посещении рынка, шли от этажа к этажу, не пропуская ни одной комнаты. Некоторые помещения были скрыты и защищены от обнаружения тем же заклинанием, что и весь город. Но Ксингу, способному охватить восприятием всю башню, пустоты и искажения служили цветастыми вывесками с просьбами всё здесь обязательно проверить, написанными большими иероглифами.
На каждом этаже имелись ловушки, полчища марионеток и дюжины боевых мусаваров, призванных остановить нарушителей. Но почему-то кроме нескольких перепуганных слуг и служанок, не встретилось ни одного человека.
— Они готовят встречу, — сказал Ксинг, с наслаждением наблюдая, как стройная затянутая в кожу фигурка Шадии прыгает, соблазнительно изгибаясь, между статуями стражей, оставляя за собой лишь искорёженные неподвижные остовы.
— Думаю, на самом верху, — согласилась Шадия, вытянутой рукой останавливая поток огня из стоящего на постаменте светящегося кристалла, а затем выламывая этот кристалл из крепления и пряча в пространство браслета.
Ксинг вытянул руку, преобразуя ци в элемент Металла. Из обломков марионеток вылетели маленькие кусочки азрака и легли на его ладонь, собираясь в один слиток.
— Пойдём, — нетерпеливо сказала Шадия. — Мне не терпится поболтать со старыми знакомыми.
— Им тоже не терпится поболтать с нами, — улыбнулся Ксинг. — Но это не повод пропускать что-то ценное.
— Ты и так уже набрал больше добра, чем понадобится в жизни, — мягко укорила его Шадия.
— Уж кто бы говорил! — парировал Ксинг.
— Девушки любят ходить за покупками! Особенно когда на этом рынке все товары бесплатны.
— Ну а я — из Дуоцзя! И у нас не принято оставлять вещи бесхозными.
Этаж сменялся этажом, но башня, казалось, никогда не закончится. Ксинг начал серьёзно опасаться за ёмкость своего браслета. Пусть он и создавал хранилище с огромным запасом, но оно тоже имело пределы. Он даже немного укорил себя за жадность, но оставить нетронутым какой-нибудь сундук или шкатулку было просто выше его сил. То же касалось и вещей, созданных из редких металлов и материалов — но тут в нём говорил кузнец. Как алхимик он не мог оставить в стороне лаборатории и шкафы с ингредиентами, а как учёный — стеллажи со свитками, полки с книгами и табличками. Ну а как воина его интересовало оружие. Это у подлеца-учителя всегда всего хватало, а Ксингу приходилось бороться в жизни за каждый чжень. Так что выбора просто-напросто не было, приходилось оставлять за собой практически голые стены.
— Это последний этаж, — отметила Шадия, констатировав очевидное. — Я думаю, нас ждут тут.
— Неплохой барьер, — кивнул Ксинг. — Но и не самый лучший. Им пришлось оставить брешь для потоков ци из артефакта. Воспользуйся этим.
Шадия кивнула и закрыла глаза, сосредотачиваясь. Бамбуковая палка возникла в руке Ксинга и обрушилась на затянутые в кожу округлости.
— Ой! Да поняла я, поняла! — сказала Шадия. — Я не должна закрывать глаза в бою, нужно использовать все чувства. Но это пока не бой!
Ксинг одарил её тяжёлым взглядом.
— «Воин бдителен всегда, даже ночью», — покорно согласилась девушка. — Там тридцать семь Владык.
— И я задаюсь вопросом, как они все туда попали, — ухмыльнулся Ксинг. — Не могли же они там стоять несколько дней.
— После ограблений всех башен? Нетрудно предположить, что знаменитый ахрибадский вор рано или поздно придёт за главным сокровищем города. Но ты прав, ждать они не могли. Наверное, использовали либо чары, либо мусавар.
— Шариф тоже перенёс меня сюда с помощью чар, — напомнил Ксинг.
— И я ему за это очень-очень благодарна, — лучезарно улыбнулась Шадия.
Ксинг спрятал палку, привлёк к себе девушку и поцеловал.
— Постарайся убивать их не всех, — предложил он. — Возможно, в библиотеках, которые я…
— …ограбил! — подсказала Шадия, прижавшись к нему ещё крепче. — Твоя борода ужасна!
— В библиотеках, которые я ещё не изучил, найдётся что-то на эту тему. И борода мне не нравится самому. Но вор должен быть скрытным! А ты не только показала своё лицо, но и всё остальное!
— Ещё скажи, что тебе не нравится! — рассмеялась Шадия. — По глазам не скажешь.
— Такой костюм следует объявить вне закона, — ответил Ксинг. — а меня за его создание бросить в темницу.
— И ты оттуда украдёшь все решётки! Потому что они сделаны из металла, «а я кузнец, мне надо с чем-то работать!» — лицо Шадии стало серьёзным. — Когда найдёшь эти чары, тогда ты же сможешь… Сможешь в любой момент…
— Я вернусь даже без чар, — ответил Ксинг. — Но…
— Знаю. Учитель и твоя Мэй. Ты победишь его. Я это тоже знаю. А ей по-настоящему завидую.
— Что-то слишком похоже на прощание! — сказал Ксинг и, чуть наклонившись, поцеловал её в нос. — Я пока никуда не ухожу, у нас ещё есть время.
— Ну тогда не будем его терять! Пойдём!
Они поднялись по ступеням и остановились возле большой двери из металла, в котором Ксинг с удивлением узнал довольно редкое Кровавое Железо.
— Ксинг, дверь можно просто открыть! — подсказала Шадия. — Она тебе совсем не нужна!
Но было поздно, дверь уже исчезла в короткой вспышке ци. Они зашли внутрь, глядя на магов, выстроившихся полукругом и наставивших на них жезлы.
— Джан Шаван! — закричал один из колдунов, судя по особо пышным одеяниям — самый главный. — Мы знали, что ты, презренный вор, сюда обязательно придёшь! Это конец! Тебе не победить в сражении! Мы подвергнем тебя таким мукам, что твоим примером будут пугать детей десять тысяч лет!
— Победить? Мне? — удивился Ксинг. — Но я не собираюсь сражаться.
— Ты решил сдаться? Не знаю, мудрое это решение, или глупое. В бою тебе могла улыбнуться удача, и ты смог бы погибнуть почти без боли.
— Сдаться? Нет, что вы, — засмеялся Ксинг. — Сражаться буду не я, а моя ученица.
Шадия, словно ожидая этих слов, бросилась вперёд. Из её жезла ударили молнии, обрушившись на колдунов, но не пробив защиты. Колдуны ответили целым ливнем заклятий, но не смогли попасть по юркой фигурке. Посыпались осколки стекла со стеклянного купола, закрывающего верхушку башни, но даже падая на головы, не причинили никому вреда. Шадия сократила дистанцию, ударила одного из колдунов кулаком в лицо, а на голову второго обрушила жезл. Оба упали. Вновь послышались выкрики заклинаний, полыхнули вспышки, но Шадия разрушала структуры чар до того, как они успевали формироваться.
— Почему ты не колдуешь? — спросил Ксинг.
— Потому что так лучше! — выкрикнула Шадия, совершая высокий прыжок. — Я давно мечтала сделать вот так!
Мелькнул кулак и впечатался в челюсть нового колдуна. Ксинг одобрительно кивнул — он и сам любил поработать кулаками, предпочитая их даже верному цепу.
Несколько магов странно изогнулись, их тела пошли волнами, одежда лопнула, не в силах сдержать рвущуюся наружу плоть. Ксинг впервые видел процесс превращения, так что даже замер, стараясь ну упустить ни единой подробности.
— Глупые шавки! — расхохоталась Шадия, хватая одного из волков за лапу и, размахивая им как дубиной, обрушивая тяжёлое тело на других магов. — Попробуйте что-нибудь другое!
Ксинг удовлетворённо отметил хорошее управление внутренней энергией — она с лёгкостью компенсировала свой небольшой вес, притягивая себя к полу.
У Шадди всё было под контролем, так что Ксинг, лениво отмахиваясь от шальных заклинаний, осмотрел зал. От купола почти ничего не осталось, но артефакт, стоящий в центре, оставался нетронутым. Ксинга удивило поведение магов, решивших устроить бой именно здесь — ведь судя по количеству протекающей внутри ци Огня, если бы что-то пошло не так, вспышка смогла бы уничтожить весь город. Но потом увидел, что лучи магии, подлетающие к огромному кристаллу, при приближении изгибаются и уходят вверх, растворяясь в закрывающем город магическом пологе. Похоже, этому артефакту никак не смог бы навредить даже самый свирепый бой. Чтобы проверить догадку, Ксинг подскочил к ближайшему колдуну, ухватил его за шиворот и швырнул на артефакт.
Полыхнула вспышка, и от колдуна не осталось и пепла.
— Ксинг! — обиженно закричала Шадия, прикрываясь от заклинания телом одного колдуна и круша жезлом череп другому. — Ты же обещал не вмешиваться в мой бой!
— Ну извини! — развёл руками он. — Он просто первым попался под руку.
Ксинг подошёл к артефакту и присмотрелся к потокам ци. Просто разрушить артефакт, чтобы убрать купол, не получалось. Ведь в этом случае Ахрибад, действительно бы освободился от гнёта колдунов, исчезнув с лица земли вместе с этими колдунами. Они с Шадией, конечно же, выжили бы, но девушка бы сильно расстроилась. Просто засунуть кристалл в браслет Ксинг тоже не мог — вырвавшиеся внутри потоки ци могли попортить его столь кропотливо собранные запасы. Оставалось только одно — расплести чары, перенаправить ци из Лахиб Шадид, отрезав их от артефакта, а потом… Ксинг не знал, для чего ему этот кристалл, но был уверен, что для чего-нибудь пригодится.
— Шадия, — крикнул он, — тебе нужна помощь? Я некоторое время буду занят!
— Развлекайся, — усмехнулась девушка. Её жезл теперь находился на ремне, а врагов она крушила двумя волками. — Я уже почти закончила!
Ксинг на всякий случай убедился, что у неё действительно всё под контролем, и повернулся к артефакту. Он вытянул руки и принялся расплетать потоки, идущие через кристалл. Занятие оказалось неожиданно тяжёлым и кропотливым, требующим полного сосредоточения. Приходилось удерживать огненную ци, идущую из недр земли и разветвляющуюся в артефакте, вытаскивать и перенаправлять каждый ручеёк энергии, распутывать их пучки и по одному заглушать. Он прекрасно понимал, что стоит сейчас ослабить внимание, и всё — городу конец. Не то, чтобы он по Ахрибаду как-то скучал, но Шадии этот город был дорог. К тому же, даже если бы тут жили одни только негодяи, гибель даже единственного неповинного человека тяжким бременем легла бы на душу Ксинга. А ведь он мечтал стать героем, а не идти по злодейской стезе!
— Я закончила! — послышался выкрик Шадии. — А что у тебя?
— Мне ещё надо немного времени, — ответил Ксинг.
— Ну тогда я соберу всё ценное, — предложила Шадия и тут же склонилась над распростёртыми телами.
Ксинг кивнул и вновь занялся артефактом. Он ухватился за особо сильные потоки и осторожно, чтобы не вызвать взрыв, отогнул их прочь от кристалла. Теперь можно было спокойно выдохнуть. Даже в самом крайнем случае город останется целым, вспышка сможет разрушить лишь верхушку башни, максимум её половину. А учитывая, что башня Совета — самое высокое здание в Ахрибаде, то наибольшее, что сделает взрыв — свалит пару башен колдунов и сорвёт несколько крыш.
— Так-так-так, — раздался новый голос. — И кто же это у нас тут?
Ксинг, удерживая вырывающиеся потоки, повернул голову. В противоположном краю зала над огромной прорехой в куполе, парил старый знакомый.
— Амира Аль-Шадия Ясмин Аббади, — сказал Шариф, с ненавистью уставившись на Шадию. — Мой драгоценный учитель! Сколько раз я говорил этим ничтожным глупцам, что тебя следовало уничтожить! Но нет же: «Надо соблюдать договорённости! Она сейчас слаба, неопасна, ничего сделать не сможет!»
— Учитель? — удивился Ксинг, бросив на Шадию вопросительный взгляд.
— Прости, Ксинг! — потупила глаза Шадия. — Я тебе не всё рассказала! Я действительно была учителем Шарифа Имада Аббаса Аль-Мазруи, именно я нашла его в городских трущобах и именно я ответственна, что не разглядела его гнилую суть! Именно я нарекла его этим именем, и именно на мне лежит вся вина.
— Ну что вы, учитель! — издевательски захохотал Шариф. — Обязанности главы Круга Чародеев отнимали у вас слишком много времени, чтобы заметить, что ученик вырос и у него появились свои амбиции!
— Главы Круга? — воскликнул Ксинг.
Шадия потупила взгляд, и в её глазах мелькнула боль.
— О, незнакомец! Или лучше я буду называть тебя Джан Шаван? Ты что, не знал, кем является твоя спутница? Именно она была главой Круга Чародеев, именно она представляла нас в Совете города. И именно она открыла свойства азрака, что позволило нам обрести беспредельное могущество!
Шадия молчала, её плечи поникли, а тело сотрясала мелкая дрожь.
— О, это её жалкое лицемерное чистоплюйство! «Наше дело — магия! Править должны правители, а не маги!» Глупо и недальновидно. И ведь нашлись глупцы, что послушались этих слов! Которые последовали за ней, направив чары на своих собратьев и подняв на них жезлы! Мы просто хотели получить своё! Занять положение, которого достойны!
— И ты, Шариф, послушался ядовитого шёпота Талама! — тихо сказала Шадия. — Ты ударил мне в спину!
— Я просто ухватился за свой шанс! С тобой во главе Дети Равды побеждали. А кому больше всего доверяет учитель, как не своему любимому и единственному ученику?
Шадия перевела умоляющий взгляд на Ксинга:
— Я… ты… ты мне всё рассказал, а я… Я не смогла!
— Ой, что это у нас? — оскалился Шариф. — Милая семейная ссора? Знай, Джан Шаван, что встав на её сторону, ты обрёк себя на смерть! Думаешь, если вы победили этих слабаков, то справитесь и со мной? В те времена я был намного слабее, поэтому уступил большинству и позволил ей жить. А они… Чтобы ублажить остальных Детей Равды и заткнуть возмущённые рты, они сохранили её Марказ аль-Кувва, не разрушив, а лишь запечатав, оставив самый минимум для поддержания жизни и юности. Но теперь я эту ошибку больше не совершу!
— Ксинг! — закричала Шадия. — Я…
— Да-да, понятно. Тебе больше трёх сотен лет! — ответил Ксинг, беззаботно махнув рукой. — Эй ты, Шариф или как тебя там, а тебе не говорили, что очень грубо и неприлично намекать женщине на её возраст?
Шариф пришёл в бешенство:
— Глупец! Ничтожный червь! Ты что, так и не понял, что я сказал?
— Ты сказал, что девушка, которая мне так дорога, немного меня старше. И что она, может быть, даже старше Мэй. Прости, Шадия, но это ничего не меняет. Место старшей жены уже занято, так что…
Шадия подняла глаза и её заплаканное лицо озарила яркая улыбка.
— О боги, демоны и духи! Я трачу своё время на разговор с ничтожествами! Ну что же, пришло вам время узреть всю…
— Шадия, милая, — скривился Ксинг. — Ты можешь его заткнуть?
Девушка звонко засмеялась, выхватила из-за пояса жезл и бросилась на Шарифа.
Как бы ни хотелось Ксингу присмотреть за сражением, у него имелись и более насущные задачи. Поэтому он вернулся к потокам ци, которые до сих пор так и норовили вырваться из-под его контроля. Лишь краем глаза он наблюдал мелькающие фигуры, выкрики словесных формул и вспышки заклинаний. Слышал знакомый звон разрушающихся защит и глухие удары чего-то тяжёлого. Бросив быстрый взгляд, он убедился, что пусть и Шариф времени зря не терял, обвешавшись новыми артефактами, но Шадия уверенно побеждала.
После одного её особо увесистого удара, Ксинг даже почувствовал сродство с Шарифом: они оба являлись учениками и мечтали победить учителя, оба получали от учителя оплеухи. Чувство мелькнуло и пропало — сколь бы похожими они ни были, герой не станет жалеть злодея!
— Джан Шаван! — воскликнул Шариф. — Выслушай меня!
Ксинг вновь отвлёкся от артефакта и повернул голову. Шадия тоже прекратила атаки и замерла в боевой стойке, подняв жезл.
— Ты вор! Ты ищешь славы и богатства! Ты искусен и умел, твоё имя гремит на весь Ахрибад! Ты владеешь сихир и искусно справляешься даже с самыми сильными потоками! Почему ты принял её сторону?
Ксинг притворно задумался:
— Она весёлая, умная, славная и красивая. А ещё у неё просто потрясающая фигура, ты можешь это увидеть и сам!
— Если ты станешь моим союзником, то все женщины мира станут твоими! Я осыплю тебя не этими жалкими ничтожными касба, а настоящим золотом и драгоценностями! Подарю тебе дворцы и даже города! Настоящую силу и власть!
— Шадия, позволь нам поговорить! — попросил Ксинг, и девушка кивнула. — Города? Не давай обещания, которые не сможешь выполнить. Даже если ты мне подаришь Ахрибад, это всего лишь один город. К тому же, он вовсе не в твоих руках!
— Ахрибад? — расхохотался обнадёженный Шариф. — Кому нужен этот жалкий затерянный городишко посреди голой пустыни? О, эти глупцы, толпа мягкотелых трусов, неспособных идти до конца!
— «Только трусы сбиваются в стаю», — вставил Ксинг свою старую цитату.
— О да, тысячу раз да! Как хорошо сказано! Эти трусы сбились в стаю и вместо того, чтобы выжечь пылающим огнём всех несогласных, пошли на уступки! Я знал, всегда знал, что, даже лишённая силы, она опасна! И что рано или поздно они поплатятся. Я осознал, что мне не по пути со столь жалкими ничтожествами, что должен сделать что-то для себя! Поэтому решил наведываться сюда лишь изредка, а взор направил далеко, за море! Там находится Подлунная Империя, где города богаты, словно сокровищница падишаха, а женщины прекрасны, как лунная ночь! Вот что я тебе предлагаю!
— Целую империю? — усмехнулся Ксинг, но на сердце стало тревожно. — Ты уверен, что сможешь её завоевать?
— Воины Империи сильны и свирепы, — согласился Шариф. — Но я и не планировал с ними сражаться. На южном побережье есть огромный полуостров, где находится самый крупный город-порт во всём мире. Несколько лет назад я прощупал их силы. Укрощённое мною чудовище было побеждено, но помогло получить представление, чего ожидать в будущем. У меня есть настоящая армия, способная захватить весь полуостров!
Шадия бросила на Ксинга умоляющий взгляд, качнув жезлом, как бы спрашивая: «А теперь я могу его стукнуть?» Ксинг качнул головой, попросив подождать чуть дольше.
— Ты сказал, что воины Империи сильны. А что помешает им уничтожить эту армию?
— Моя армия способна воевать и в море и на суше! У меня есть сотни сильных Хранителей, величественных и устрашающих огненных стражей, каждая из которых сильнее джинна и ифрита! И самое главное! Сильнейшая из армий Империи будет очень занята другим сражением. А когда она вернётся, я уже помещу весь полуостров в аалам мастур!
— Аалам мастур? Но ведь что толку во владениях, отрезанных от мира? — спросил Ксинг.
— О, я в тебе не ошибся! Ты не только знаешь о столь сильной магии, но и имеешь немалые амбиции! Этот полуостров огромен, он расположен в ключевом месте и слишком важен для торговли и мореплавания! И он не будет отрезан от мира окончательно, туда попадёт и оттуда выйдет лишь тот, кто получит моё соизволение! Империи придётся смириться, у неё не останется выхода, кроме как признать существование новой страны и вести с ней торговлю!
— Звучит очень заманчиво, — сказал Ксинг. — Но нет. Шадия, теперь можно!
— Но почему? — закричал Шариф. Шадия, бросившаяся в атаку, остановилась, тоже ожидая ответа.
— Потому что именно я убил твою черепаху, — захохотал Ксинг. — Из неё вышел очень славный суп!
Он отпустил потоки ци, удерживающие бороду и сдёрнул тюрбан, открывая Шарифу своё лицо.
— Ты? — закричал Шариф. — Ты-ы-ы-ы-ы-ы?
— Приятно снова встретиться. Кстати, Шадия — моя ученица, а ты — ученик моего ученика. Так что можешь называть меня просто: «почтенный старейшина».
Ксинг собрался вернуться к артефакту, но увидел, что лицо Шарифа исказилось от гнева. Он взлетел в воздух и вытянул руки:
— Ты! Ты мерзкое порождение пустынной скверны! Жалкиий червь, презренная личинка! Я вернусь в твою Империю и закончу начатое дело! А ты останешься навсегда на краю света в вечных льдах, откуда никому нет возврата!
Шадия сорвалась с места и взвилась в воздух, замахиваясь кулаком и исторгая из жезла мощный ослепительный луч.
Но Шариф вновь успел прокричать знакомые слова:
— Ибаад Ила Аль-Уфук Аль-Баид!
В другое время Ксинг запросто сумел бы разрушить заклинание, но сейчас, как назло, его внимание было занято кристаллом. Поэтому он отбросил потоки, обхватил артефакт ци и отправил его в свой пространственный браслет.
Мир поглотила яркая вспышка, но Ксинг едва успел её заметить, так как тело затянуло в чёрную пустоту.