Могао горел. Тут и там в воздух вздымались языки пламени, раздавались взрывы, слышались боевые выкрики и стоны раненых. Возле каменных пирсов догорали остовы кораблей, а в воде плавали мёртвые тела. Ксинг почувствовал, как сердце сжимает болью — в происходящем имелась немалая толика его вины. Ведь именно он не сумел остановить Шарифа, ведь именно он упустил его во второй раз, да и к созданию армии завоевания, чьи рыбьи тела блестели между портовых строений, приложил руку непосредственно он. Вернее, вовсе даже не руку — и это делало ситуацию ещё ужасней.
Далеко в городе над домами возвышалось несколько огромных боевых человекообразных марионеток — похоже, Шариф сделал выводы из предыдущей неудачи, сделав этих болванов ещё сильнее.
— Иди, — сказала Альмирах. — Ты им сейчас нужен!
— А ты? — спросил Ксинг. — Тут очень опасно.
— Мне очень нравится, как сильно ты обо мне заботишься, — оскалила зубастый рот русалка. — Именно за это я тебя и полюбила. Но кое о чём ты подзабыл!
Она подняла руку и показала свой браслет с ярко горящей жемчужиной. Ксинг понимал, что Альмирах сильна и сама по себе, ну а теперь, имея дополнительный запас ци, стала многократно сильнее. Но тревога не отпускала.
— Ты теряешь время, — напомнила Альмирах. — У меня есть своя задача. Именно я породила их своим чревом, а значит, именно на мне и лежит ответственность за это. Это мой долг — лишить Шарифа его армии.
Ксинг кивнул, признавая её правоту.
— Ещё есть стражи. Постарайся их избегать.
— За меня не беспокойся, — фыркнула русалка. — И ещё, Ксинг…
— Да?
— Тебе встретятся мои дети. У тебя может возникнуть мысль, что их нужно пощадить — не важно, из жалости к ним или из любви ко мне. Ты можешь подумать, что раз я могу перехватить контроль у Шарифа, то каждый убитый тобою тритон — это ещё один погибший воин моей армии. Оставь такие идеи. Я не считаю себя их матерью, в первую очередь для меня они — отродья Шарифа. Я даже не знаю, что буду с ними делать, когда всё закончится. Так что поступай, как считаешь нужным.
Ксинг не стал удивляться проницательности Альмирах, словно прочитавшей его мысли. Он лишь коротко кивнул, выхватил цеп и взлетел в воздух, направляясь к гигантской фигуре ближайшей марионетки.
Часть солдат городского гарнизона держала оборону, но силы были на исходе. Кто бы ни распоряжался армией, он подошёл к делу серьёзно — в воздухе вспыхивали иероглифы, показывающие работу защитных талисманов, в тварь летели алхимические составы, которые, попав на каменное тело, либо взрывались, либо проедали камень. Похоже, предыдущее нападение черепахи послужило неплохим предупреждением, так что городской глава на снаряжение скупиться не стал. И если бы марионетка была одна, этот отряд имел бы все шансы её если не одолеть, то хотя бы обездвижить, расплавив или оторвав одну из ног.
Но, к несчастью обороняющихся, великана сопровождало целое полчище рыболюдей. В отличие от Альмирах, Шариф не утруждался их экипировкой, каждый из них имел одно-единственное копьё с наконечником из скверного железа. Но сила любого тритона, получившего когда-то ци самого Ксинга, равнялась адепту. Пусть они, как и сам Ксинг, не знали не единой техники, но были сильны и свирепы. И их было много, намного больше, чем защитников.
Марионетка вновь вскинула руку и выпустила в обороняющихся огненный шар. Вновь вспыхнул талисман и, не выдержав нагрузки, осыпался пеплом. Солдаты Могао лишь сомкнули строй, крепче ухватили щиты, выставив вперёд мечи и копья. Их лица и ци выдавали мрачную решимость продержаться как можно дольше, пусть пасть, но продать свои жизни подороже, защитить жителей, выиграв им хоть несколько сердцебиений времени. Ксинг знал, что жителям ничего особо не угрожает, что Шарифу нужны живые подданные и целые здания, а не бездыханные тела среди обугленных руин. Но героизм и решимость солдат Могао впечатляли и вызвали немалое уважение.
К сожалению, именно из-за городской застройки, из-за горожан, чью ци он до сих пор чувствовал внутри домов, не получалось применить достаточно серьёзные стихийные воздействия. Так что Ксинг поступил по-простому, по старинке — обрушился на марионетку сверху, снёс её голову цепом, расколол прочное тело, вырвал пылающее кристаллическое сердце в ажурной решётке из азрака и спрятал его в браслет. Затем, под изумлёнными взглядами горожан и солдат, Ксинг подхватил рыболюдей с помощью ци, поднял их высоко в воздух и, создав элемент Огня, превратил в пепел. На крыши и каменные плиты улицы посыпались рыбьи конечности со всё ещё зажатыми в них копьями. Некоторые особо отважные горожане выскочили из-под защиты талисманов и вооружились, схватив оружие рыболюдей. Ксинг легко спрыгнул со всё оставшегося стоять на ногах неподвижного остова марионетки и подошёл к линцзяну защитников Могао.
— Я тебя знаю! — закричал один из солдат. — Ты тот повар! Ой, простите! Вы очень похожи на одного из…
— Прости, Шэн, — ухмыльнулся Ксинг, — но мой ресторан закрыт! Возникли временные трудности!
— Ты… Вы меня помните? — удивился солдат.
— Я помню всех своих посетителей. Но сейчас, похоже, немножко не время для разговоров о кулинарии.
— Господин Ксинг Дуо, — сказал седоволосый линцзян, командовавший дюжиной. — Пожалуйста, помогите! Я вижу, насколько вы сильны, а ситуация серьёзна. Не знаю, выстоим ли мы с вашей помощью, но без вас Могао точно падёт!
— Линцзян, вы могли бы этого и не говорить. Если бы я не собирался оказать помощь, то и не пришёл бы. Не знаю, поможет ли вам это, но…
Ксинг вытянул из браслета несколько бутылочек эликсиров, которые упали на камни с громким стуком, но усиленное стекло не разбилось. Солдаты и линцзян округлили глаза.
— Усиливают ци, ускоряют заживление ран, делают сильнее, — пояснил Ксинг. — И кстати о ранах…
Он поднял руку, ускоряя циркуляцию ци в сердечном даньтяне. На расстоянии лечить было гораздо труднее, да и для тонких манипуляций требовалось непосредственное касание, а ещё лучше — иглоукалывание. Но с ожогами, колотыми и резаными ранениями можно было справиться и так. Послышались громкие возгласы солдат и горожан, чьи раны стали затягиваться и исчезать. Ксинг не стал выслушивать благодарности, а заскочил на крышу ближайшего дома, оглядел Могао и задумался.
Идеальным способом действий было бы убийство Шарифа. Конечно, это бы вторжение не остановило: как марионетки, так и тритоны продолжили бы действовать в соответствии с выданными ранее приказами, это он знал от Шадии и Альмирах. Но Ксингу хотелось, в первую очередь, решить главную проблему, а со всем остальным разбираться уже потом. От поисков Шарифа он решил отказаться по двум причинам. Первой из них являлось то, что Шариф мог заготовить новый сюрприз, вновь отправив Ксинга на край неба и угол океана — это оставило бы город полностью беззащитным. А второй, и главной — что герои всегда продираются через полчища миньонов, чтобы сразить главного злодея последним.
Так что Ксинг бросился дальше, перепрыгивая и перелетая от сражения к сражению, убивая рыболюдей, разрушая марионеток, забирая их сердца и ценные компоненты, излечивая горожан, стражников и солдат, мимоходом выращивая из земли каменные стены, чтобы затруднить атаку и продвижение новым волнам рыболюдей.
— Привет, учитель! — весело закричал он, расправившись с очередной марионеткой и уничтожив группу тритонов. — Вас ещё не женили?
— Вот кто бы говорил о женитьбе! — фыркнул ничуть не изменившийся Цай Шаолун, ни капли не удивившись его появлению. — Это не я сбежал из города от глупой девки с ветром в голове!
— Зато нашёл себе двух других! — рассмеялся Ксинг, вываливая перед Шаолуном ворох бутылочек. — Внутри находятся…
— Я алхимик! Разберусь! — отрезал мастер Цай. — Неужто нашёл своё кольцо? Я думал, ты мне морочишь голову.
Ксинг не стал уточнять, что не кольцо, а браслет, и что не нашёл, а сделал. Лишь помахал бывшему наставнику, вновь подлечил солдат, стражей и горожан, и помчался дальше.
Почувствовав, что один из двоих знакомых источников ци ослабел и мерцает, Ксинг бросился в ту сторону. На небольшой площади с развалинами фонтана он увидел остов разрушенной марионетки, более трёх дюжин мёртвых рыболюдей и две фигуры, одна из которых склонилась над второй, возложив на неё руки.
Ксинг узнал их обоих — это были те две надменные красавицы, что жили в Могао и имели ранг мастера ци. Но почему-то за прошедшие годы они не только не увеличили силу, но и стали слабее — с дрожащей и нестабильной внутренней энергией, списать которую на ранения не получалось.
Шёлковые ципао обоих были обагрены кровью, причём, не только кровью тритонов. Виднелись открытые раны, у той, что лежала на земле, из живота торчал обломок копья.
— О прекрасные феи Сюэ Линцзянь и Пэйпэй Майронг, — жизнерадостно воскликнул Ксинг, приземляясь рядом, — не требуется ли вам моя помощь?
Сюэ одарила его усталым взглядом.
— Это ты? Как видишь, нам сейчас не до еды.
— Что случилось? — спросил Ксинг и, предупреждая готовую сорваться гневную отповедь по поводу вопросов, не требующих ответов, быстро добавил: — Да, я понимаю, что вы обе ранены. Но именно поэтому и удивлён. Учитывая вашу силу…
— Силу! Нет больше нашей силы! — зло сказала Сюэ Линцзянь. — Он был таким предупредительным, таким вежливым, таким гостеприимным. «Не желают ли великие мастера Линцзянь и Майронг выпить чаю? Дело, по которому я вас пригласил, важно для всего Могао!» И ведь, мерзавец, не до конца соврал.
— Яд? — догадался Ксинг. — Кто-то вам подлил что-то в чай?
— Что-то алхимическое, — кивнула Сюэ, — оно совершенно не чувствовалось, на вкус чай был очень неплох. То, что наша ци почти не подчиняется, мы почувствовали лишь на следующее утро, когда вторжение уже началось.
Ксинг задумался. Зелье, нарушающее ток ци, он прекрасно знал. И не просто знал, именно он его когда-то и сделал! Этот эликсир, не имеющий ни вкуса, ни запаха, являлся одним из тех неудачных побочных продуктов алхимии, десяток пузырьков которых он когда-то продал дому Симынь. Сам он пробовал пить этот эликсир в тренировочных целях, чтобы ослабить свою ци и тем самым увеличить нагрузку на тренировках, но увы, вскоре организм привык, и стал преодолевать действие даже раньше, чем он допивал пузырёк.
— Мы обе уже мертвы, — сказала Сюэ. — У меня пробита печень и селёзенка, а у Пэйпэй рана в животе, повреждён позвоночник и задето сердце. К тому же эти твари смазали копья ядом. Пожалуйста, Ксинг Дуо, или как тебя зовут на самом деле, сообщи бинрену стражи или, если не получится, кому-то из вышестоящих, что Ли Вэй — предатель.
— Ли Вэй? — удивился Ксинг. — Я не знаю такого имени.
Ксинг немного кривил душой. Кое-кого по имени Вэй он знал. Но это был злодей из кристалла — демонический культиватор, получавший силу от причинения боли не только другим, но и самому себе.
— Хотя бы про род Вэй ты слышал? — раздражённо спросила Сюэ. — Хотя стой, тебя же давно у нас не было. Ли из рода Вэй несколько лет назад женился на Сифэн из рода Симынь. И позиции рода Симынь, породнившихся с главным инспектором по дорогам и водоснабжению, с тех пор сильно поднялись. Ладно, забудь о моей просьбе. Тебе всё равно никто не поверит.
— Вам-то уж точно поверят! — засмеялся Ксинг. — Расскажете чуть позже сами!
В ци Сюэ снова полыхнуло раздражение, но она не стала тратить силы на споры. Пэйпэй была столь слаба, что не ответила вообще ничего, лишь издала слабый стон.
Ксинг не стал больше терять времени на болтовню — он видел, что обе плохи, и продержатся недолго, особенно Пэйпэй. Он подошёл к Сюэ и положил руку ей на плечо.
— Что ты себе позволя…
— Молчи! — приказал Ксинг. — Может быть немного больно.
Алхимический яд в крови Сюэ мешал исцелению, так что Ксинг, по-быстрому закрыв самые серьёзные раны, переключился на её подругу.
Он провёл рукой, и окровавленное ципао раскрылось, разрезанное на несколько кусков, открывая пусть и израненное, но всё ещё прекрасное тело. Выдернув обломок копья, Ксинг направил сердечную ци, не давая выплеснуться крови, убирая грязь и сращивая ткани органов. Сюэ смотрела на это изумлёнными глазами, не в силах вымолвить ни слова. Убедившись, что её подруге ничего не угрожает, Ксинг подхватил всё ещё пребывающую в прострации Сюэ и уложил на землю рядом. Та была столь ошеломлена, что не сопротивлялась, даже когда Ксинг разрезал ципао и ей, полностью оголяя тело.
— Не беспокойтесь, я лекарь! — на всякий случай попытался он успокоить девушек. Затем положил руки им на крепкие мускулистые животики и пустил через ладони энергию.
Бледное лицо Пэйпэй снова стало обретать цвет, а щёки Сюэ заалели. Она не стала ничего говорить, лишь внимательно вглядывалась в лицо Ксинга, пока тот водил руками по её телу и телу её подруги.
— Сейчас я сделаю то, что вам может очень не понравиться! — предупредил Ксинг.
— Теперь-то ничего такого, что бы мне не понравилось, ты сделать не сможешь, — внезапно раздался глубокий чуть хриплый женский голос.
— Пэйпэй! — воскликнула Сюэ и дёрнулась, попытавшись встать, но рука Ксинга удержала её на месте.
— Двигайся осторожно, — предупредил он. — Лечение ещё не закончено.
Дождавшись утвердительного кивка, Ксинг отпустил руку. Сюэ привстала, села рядом с Пэйпэй, наклонилась и легко поцеловала ту в лоб.
— Я… я… я думала, что уже всё, — сказала она, всхлипнув. — И что мы встретимся только в следующей жизни. Или не увидим друг друга больше никогда.
— Сюэ, — прошептала Пэйпэй, — мы столько пережили вместе! И даже после смерти…
— Пока я рядом, — перебил её Ксинг, — о смерти говорить глупо! Помолчите обе, мне нужно сосредоточиться!
Он положил руки на ступни ног Пэйпэй и повёл вверх — по лодыжкам, коленям, а затем и бёдрам. Ци его сердечного даньтяня собирала яд и все нечистоты организма, удерживая их и не давая вновь разойтись по телу вместе с кровотоком. Ладони прошлись лону Пэйпэй, по её животу, поднялись на рёбра, а затем накрыли большую полную грудь. Чуть задержавшись на сосках, они скользнули выше, к ключицам, а затем и к плечам. Ксинг свёл ладони и Сюэ вскрикнула, увидев на коже подруги вздутие, похожее на чёрно-синюю опухоль. Одной рукой удерживая эту опухоль на месте, Ксинг провёл второй по голове и рукам Пэйпэй, сгоняя оставшуюся мерзость в одно место. Наконец, он ткнул в опухоль пальцем — кожа разошлась и наружу плеснулась отвратительная чёрная кровь. Капля крови размером с перепелиное яйцо поднялась в воздух и полыхнула ярким огнём, исчезая в облаке пара. Порез, возникший на месте опухоли, мгновенно закрылся.
Несмотря на сосредоточенность, требуемую для исцеления, Ксинг не мог не отметить ни красоту Пэйпэй, ни гладкость её кожи, ни упругость мышц, ни полноту груди. Так что, почувствовав к концу исцеления, как бешено циркулирует ци в нижнем даньтяне, Ксинг возрадовался тому, что совсем недавно культивировал с Альмирах, так что удержать себя в руках всё-таки смог. Вспомнив о русалке, Ксинг проверил её ци. С девушкой всё было в порядке, судя по количеству огней тритонов вокруг неё, дела двигались неплохо.
— Ну как? — спросил он у Пэйпэй. Она сильно покраснела и теперь тяжело дышала. — Ничего не болит?
Та лишь мотнула головой. Из-за неуместного возбуждения Ксинг ухватил Сюэ чуть грубее, чем намеревался, разложил её на земле и тоже принялся избавлять тело от ядов и загрязнений. Сюэ была чуть выше ростом, имела немного более крупную грудь и была столь же прекрасна, как и её подруга. Лица обоих покраснели от смущения, и Ксинг усмехнулся — теперь они ничем не напоминали тех надменных небожительниц с ледяными взглядами, которыми пытались выглядеть в прошлом. Если бы не поджимающее время и не беспокойство за Альмирах, Ксинг бы приступил к гораздо более тщательному исцелению, не пропустив ни единого уголка, где может затаиться хворь — ни спереди, ни сзади. Тем более, как он теперь прекрасно видел по вставшей на ноги Пэйпэй, «сзади» тоже всё выглядело превосходно, а значит требовало самого тщательного лекарского обследования.
Ксинг ещё раз смерил обнажённые тела взглядом, после чего достал из браслета два платья более-менее подходящих размеров. Изящные брови обоих девушек поползли на лоб, но они ничего не сказали, а начали быстро одеваться. Увы, украденные у колдунов Ахрибада женские наряды были сделаны из тонких полупрозрачных тканей, а значит, не столько прятали, сколько открывали. Эффект получился даже более впечатляющим, чем если бы обе оставались обнажены. Последствием этого эффекта являлось сильное желание оба платья немедленно сорвать.
— Я почти полностью уничтожил марионеток, — сказал Ксинг. — о рыболюдях позаботится моя подруга. Теперь мне надо найти колдуна, но я не чувствую его ци. Так что я отправляюсь на поиски, а вы, наверное, отдохните. Вам обоим здорово досталось.
— Меня просто переполняет энергия! — сказала Сюэ Линцзянь.
— Я тоже никогда не чувствовала себя такой сильной! — кивнула Пэйпэй Майронг.
Они переглянулись между собой, Сюэ движением глаз указала на Ксинга, а Пэйпэй кивнула.
— Мы отправимся с тобой! — высказала общее решение Сюэ.
— Тогда нам нужно поторопиться! — нехотя согласился Ксинг. — Искать, похоже, придётся долго.
— Не беспокойся, — ответила Пэйпэй, — кажется мы знаем, куда идти.
☯☯☯
Ксинг бежал с двумя феями, перепрыгивая руины, целые дома, пробегая по крышам и улицам. Девушки двигались красиво и экономно, Ксинг бы предпочёл бежать сзади, чтобы любоваться зрелищем, но на это, увы, не было времени.
Они забежали в гавань, где до сих пор оставались очаги сопротивления, уничтожили двух небольших марионеток и целое полчище тритонов.
— Зэнжон! Старая ты морская крыса! — радостно закричал Ксинг, увидав знакомую ци. — Я думал, ты до сих пор пиратствуешь!
— Узнаю этот голос! — заорал капитан Зэнжон. — Малыш Ксинг, ты ли это? Ты, похоже, вырос и отхватил себе двух очень фигу… Фея Пэйпэй Маронг, Фея Сюэ Линцзянь! Простите, простите старого дурака!
— Не гадь на палубу, Зэнжон! — усмехнулся Ксинг. — Мы тут чтобы помочь!
Ксинг прыгнул вперёд, разваливая цепом ещё одну марионетку и поднимая в воздух рыболюдей.
— Цветочная Буря! — воскликнула Пэйпэй.
— Бич Десяти Тысяч Шипов! — раздался возглас Сюэ.
Ксинг с завистью проводил взглядом изломанную линию, располовинившую часть рыболюдей, и рой фиолетовых лепестков, наделавших отверстий в ещё одной части. Сам он лишь мысленно сжал хватку, раздавив оставшихся тритонов, превращая их в кровавый фарш.
— Ксинг, — бесстрашно закричал Зэнжон, — рыбные блюда — это хорошо, но мы в Могао больше всего любим твои фунцзяньские булки!
— Договорились, старый пират! — расхохотался Ксинг. — Если останешься в живых, сделаю тебе лично! За счёт заведения!
— Я тоже не прочь их отведать, — призывно моргнула глазами Пэйпэй.
— А я согласна на любые твои блюда, — робко улыбнулась Сюэ.
Ксинг не был глупцом, да и ци не лгала, он прекрасно понимал, на что обе намекают. Он бы сам с удовольствием надкусил каждую булку или персик, которые две прекрасные феи хотели бы ему предложить. Но с ним была Альмирах, а он не хотел поступать бесчестно.
Они помчались дальше, перепрыгнули через здание, пробежали по длинной ограде какого-то поместья, как Ксинг приказал остановиться. Он подошёл к феям, положил по ладони каждой из них на грудь. Странная буря эмоций промелькнула в ци обоих — сначала лёгкий гнев сменился удивлением, а потом — жадным ожиданием. Увы, это было не то, чего они желали, и чего бы хотел сам Ксинг.
— Вы использовали техники, — пояснил он, не удержавшись, чуть-чуть сжимая ладони, — и потратили ци. Проверьте!
— Меня переполняет энергия! — воскликнула Пэйпэй.
— Меня тоже, — подтвердила Сюэ. — Ксинг, а скажи, тебе действительно нужно это было делать? Ну, я имею в виду нас тискать!
— Телесный контакт для передачи ци? Максимально близкий к сердечному даньтяню, который ни одна из вас не культивирует? Уменьшение потерь при передаче и быстрое восполнение? — засыпал их вопросами Ксинг. В ци девушек мелькнули стыд и смущение из-за того, что они засомневались в чистоте его намерений. — Не-а, вовсе не обязательно. Я мог вам передать ци и на расстоянии, не пытаясь ощутить мягкость и упругость этих великолепных полушарий!
Два маленьких кулачка чувствительно ударили ему в грудь, но теперь ци девушек показывала, что они чем-то очень довольны.
Они навестили городские казармы, где до сих пор шла ожесточённая битва, посетили горящий рынок, где Ксинг ухватил за головы рыболюдей, с механической размеренностью втыкавших копья в тела горожан, и раздавил их, словно гнилые яблоки. Встретили в разрозненных сражениях нескольких адептов ци и даже двух мастеров, собрали их в маленький отряд и направили на воссоединение с гарнизоном.
И всё это время Ксинг выискивал ци Шарифа, но никак не мог его найти. Было два варианта: либо Шариф не участвует в сражении, положившись на миньонов, либо же научился скрывать свой сихир гораздо лучше, чем раньше.
Осталась лишь одна достаточно крупная группа рыболюдей, если, конечно, не брать во внимание армию Альмирах, теперь насчитывающую не одну дюжину тысяч тритонов. Располагалась группа за горным мысом, на вершине которого стояла башня маяка, и где, как смутно припоминал Ксинг, ни разу там не бывавший, находились особо богатые кварталы, включая главное поместье рода Симынь.
— Туда, — указал он в сторону горы. — Чувствую много тварей, двух марионеток и ци уровня мастера. Пойдёмте, я там никогда не был, так что выслушаю любые советы.
Девушки переглянулись.
— Мы и сами хотели отвести тебя именно туда. Там находится дворец фуйина! — сказала Сюэ.
— Ты же едва не женился на наследнице дома Симынь, — удивилась Пэйпэй, проявив странную осведомлённость в его личных делах. — Не удивляйся, после твоего ухода об этом судачил весь Могао. Я думала…
— Я вёл дела с кланом Симынь только в порту и в их лавке! — отмахнулся Ксинг.
— А некоторые особо жаркие переговоры — в черепашьем панцире! — хитро сказала Пэйпэй, и девушки звонко рассмеялись.
Переговариваясь, они забежали на гору, и, выглядывая из-за деревьев, осмотрели бухту. Тут действительно было красиво: зелёные парки, высокие пагоды и башенки, ухоженные поместья и широкие мощёные разноцветным камнем площади. И на одной из площадей Ксинг увидел то, при виде чего его сердце забилось от радости и предвкушения.
Среди большого отряда рыболюдей и двоих огромных марионеток на коленях стоял широкоплечий мужчина. Двое тритонов заломили ему руки за спину, удерживая в коленопреклонённой позе. Ци мужчины была сильна, но, похоже, он не мог ею воспользоваться — его руки и ноги покрывали горящие цепочки знакомых символов, тайного языка колдунов Ахрибада.
Перед ним в воздухе парила фигурка, казавшаяся отсюда маленькой, но которую Ксинг прекрасно рассмотрел своим усиленным зрением. Как бы мало ни прошло времени, но Шариф его даром не терял. Его огромная шапка с пером стала ещё больше, в ней ярко сиял кристалл, гораздо крупнее предыдущего. Плечи его стали ещё шире из-за покрывающей тело алой брони, казалось, сделанной из цельного куска переливающегося рубина. Жезл тоже изменился, теперь он выглядел, скорее, как посох — навершие раздваивалось, превращаясь в двух раздувших капюшоны пустынных змей, удерживающих в раскрытых пастях огромный драгоценный камень, похожий на алмаз. То ли броня, то ли одно из колец, усеивающих его пальцы, то ли какой-то другой артефакт делали его ци совершенно незаметной, слабо отличимой от энергии обычного человека.
— Мы должны подобраться поближе, — сказал Ксинг. — И сделать это скрытно.
— Но зачем? — удивилась Сюэ. — Мы можем напасть вместе. Сегодня мы не раз справлялись и с большими силами.
— Дело в колдуне, — пояснил Ксинг. — Я встречался с ним дважды. И оба раза он припасал очень неприятные сюрпризы. Ну а сейчас и подавно.
— Но как мы подберёмся? — спросила Пэйпэй. — Как только мы начнём спускаться по склону, как окажемся словно на ладони.
— Есть способ! — ухмыльнулся Ксинг. Он ухватил обоих фей за талии и притянул к себе. Сосредоточился, направляя ци, окутывая всех троих плотным коконом и растворяя в земле и растениях.
— Ты владеешь элементами Земли и Древа? — изумилась Пэйпэй.
— Я хорошо владею очень много чем, — оскалился Ксинг, крепче прижимая к себе их упругие тела.
— И ты хочешь сказать, что вот в этом, — Сюэ толкнула его ладонью в бок, — необходимости тоже нет?
— Кто знает? — расхохотался Ксинг, жалея, что сейчас на нём одежда из кожи саламандры, не позволяющая в полной мере ощутить прижимающиеся к нему выпуклости. — Может необходимости вас тискать, наслаждаясь вашими великолепными телами, и нет, а может, чем меньше цель, тем лучше маскировка. Держитесь крепче и постарайтесь вести себя тихо!
Он опустил руки ниже, подхватив девушек под другие выпуклости, и побежал вперёд. Феи вцепились ему в плечи и шею руками, их дыхание стало быстрым и сбивчивым.
Приблизившись к сборищу рыболюдей, Ксинг замедлился. Осторожно, просчитывая каждый шаг, он пронёс девушек мимо тритонов и остановился неподалёку от Шарифа. Не только чтобы спланировать атаку, но и просто услышать содержание беседы колдуна с фуйином.
— Ти не понйимаеть, — вещал Шариф со странным акцентом, и Ксинг осознал, что впервые слышит, как тот говорит на имперском. — Могао уже пасть! Пасть тот момент, как я установиль барьер! Тепьерь сйуда попасть никто! Ни ваша Император, ни ваша воина!
— Лучшие грандмастера Империи разрушат твой барьер! — упрямо мотнул головой фуйин, и рыболюди снова заломили ему руки. — Император пришлёт кого-то сильного, перед кем твои рыбы — словно песчинка перед ураганом! И пока я дышу, пока во мне теплится жизнь, я останусь верен своей присяге!
— Жайл, очшьень жайл, — мотнул головой Шариф. — Йа ценить хороший чиновники. Видеш, у мой очьень много тритон, мой войск. И очьень много хранитель. А кто мой немного — так только надёжная человек, которая управлять городом.
— Я… — начал фуйин, но колдун лениво провёл рукой, и рыболюди вывернули ему руки, прерывая ответ.
— Йа знать. Ты хотеть сказать, умереть не сдаться. Но подумать, как мне удавайся захватить твоя нет, не город? Вся полостров! Как сделай раньше, чем пришла много солдат, воин и генерал?
Фуйин молча смотрел исподлобья и прожигал колдуна взглядом.
— Ты хороша! Сразу понять! Правильно! Я не успевать ставить мусавар сам! Не мочь создавай аалам мастур скоро-скоро! Это требуй много время, сихир и усилиев! Глупый варвар собирайся толпа атакуй граница! Сильный армия Император собирайся толпа скорей бить варвар! Вернуться много нужна время! Я могу успевай и так, но опасно, могу не успевай! Нужна помощник! Солдат Могао ослабляй, мусавар заранее копай! Я успевай, даже когда мерзкий имперский варвара червь бежать на помощь бегом-бегом! Но моё войско прийти, аалам мастур сразу появиться, ваш хранилищ с талисман и зелья уничтожать! Даже два самый сильный красивый женщин воин лишился сихир и помирать!
Девушки, услышав об этом, заёрзали у Ксинга на руках, что оказалось очень приятно, и изо всех сил вцепились ему в плечи, что оказалось приятно гораздо меньше. Если бы не приказ молчать, они бы сейчас шипели рассерженными кошками.
— Предатель! — крикнул фуйин. — Нас предали!
— Ну почему же сразу предатель? — раздался новый голос, при звуке которого девушки, казалось обезумели и попытались вырваться из железной хватки Ксинга. — Я бы сказал — дальновидный человек, понимающий силу неизбежных обстоятельств, который просто хочет получить место, подходящее для его талантов.
Из-за спин рыболюдей вышел мужчина в дорогих одеждах, чью ци Ксинг засёк давно, но посчитал его одним из пленников.
— Ли Вэй! — воскликнул фуйин.
Ксинг присмотрелся к предателю. Ничего ни во внешнем облике, ни в ци не выдавало в нём негодяя. Приятное и даже красивое лицо с ухоженными усами и аккуратной бородкой, глаза, в уголках которых от частых улыбок отложились морщинки, высокий рост и широкие плечи. Увидев такого посетителя в «Панцире», Ксинг запросто предложил бы ему хорошую выпивку.
— Ли из рода Вэй, чиновник четвёртого ранга, инспектор дорог и водоснабжения, — подтвердил предатель. — Мне даже не приходилось скрываться, стоило показать вам, господин Фэнчжэн, бумагу с моей личной печатью. Выделенные вами работники не задавали вопросов, считая, что помогают в обустройстве полуострова. И они были правы, обустроить новые владения повелителя Аль-Мазруи они действительно помогли.
— Тебе это так не сойдёт, предатель! — крикнул фуйин, попытавшись циркулировать ци. Вспыхнули колдовские знаки и его тело затряслось в конвульсиях.
Ксинг перевёл взгляд на Шарифа. На лице того играла кривая улыбка, похоже, он вовсю наслаждался представлением.
— Ты ещё не понял, ничтожное насекомое, что уже сошло? — оскалился Ли Вэй. — Я не собираюсь оспаривать приказы повелителя, если он считает, что в твоей жалкой жизни есть какая-то ценность, то мне остаётся лишь повиноваться. Повелитель, я ещё раз хочу вам сообщить, что прекрасно справлюсь с обязанностями фуйина и сам. Так что в его жизни нет ни малейшей ценности!
— Йя подумай твои слова, слуга! — важно кивнул Шариф. — И ощьень жаль, шьто не всьйе обладают твоя прозорливый и ум! А то время мой воин должен закончить, мы тоже закончий! Идти брать полуостров упасть сладкий инжир моя нога!
— Ещё ничего не закончено! — вскрикнул фуйин, несмотря на боль в заломленных руках. — Феи Пэйпэй Майронг и Сюэ Линцзянь очень сильны, одни из сильнейших мастеров Империи! И они никогда…
— Теперь они кормят тритонов! — засмеялся Ли Вэй. — Простите, повелитель, что я вас перебил.
— Нишьево, — благосклонно кивнул Шариф. — Мочь продолжать!
— О, как они прекрасны и грациозны, — сквозь смех продолжил предатель, — как горды и надменны! Ты знаешь, Вань Фэнчжен, на ком я не так давно женился. Род Симынь моих надежд не оправдал, да и моя драгоценная жена в постели холодна, словно один из этих рыболюдей. Но даже так, породнившись с Симынь, я получил очень много возможностей. И знаешь каких?
Фуйин не доставил ему удовольствия, задавая вопрос, но Ли Вэя это ничуть не расстроило.
— У рода Симынь имеется отличный запас алхимических зелий. И некоторые из них — чрезвычайно сильны, пусть и непредсказуемы. Увы, они так и не рассказали о создавшем их алхимике, я знаю лишь, что это не мастер Шаолун. И некоторые из эликсиров — настоящие сокровища, использовать которые с толком у Симынь не хватило воображения. Ты говоришь «феи»? Сильнейшие мастера? Что ж, возможно, будь они грандмастерами, действие этого эликсира им бы одолеть удалось, пусть я в этом и сомневаюсь. Сильный и незаметный яд, не имеющий ни цвета, ни запаха ни вкуса. Его действие столь мягко и неощутимо, что мастер не чувствует ничего, пока не становится слишком поздно. Ты сказал «сильнейшие мастера»? А мой эликсир говорит — «слабейшие адепты»!
Девушки вновь задёргались, пытаясь вырваться, и Ксинг бесцеремонно ущипнул их за округлости, призывая к осторожности. Они одарили его странными взглядами но всё-таки затихли. Фуйин не мог успокоиться, он рвался из хватки рыболюдей так, что на предплечьях, в которые вонзались когти перепончатых лап, выступила кровь.
— Поверь, я сожалею ничуть не меньше твоего! — засмеялся Ли Вэй, наслаждаясь зрелищем. — Мне очень хотелось бы, чтобы всё прошло по-другому! Такая бессмысленная трата женской красоты! Конечно, они бы сопротивлялись, но это именно то, что я больше всего люблю! Моя милая маленькая Сифэн тоже строит из себя недотрогу, но именно так и получается её расшевелить. Повелитель, если эти две сучки всё ещё живы…
— Не возражай, забирать! — ответил Шариф. — Моя всё равно!
Ксинг увидел, что рыболюди странно зашевелились, переступая с ноги на ногу. Он улыбнулся — как раз вовремя. В широкой бухте богатого района в воде замелькало множество чешуйчатых хвостов, среди которых Ксинг увидел знакомый красный гребень и столь родную сильную ци.
— Теперь можно! — шепнул он по очереди девушкам, почти нечаянно коснувшись губами их изящных ушек. — За рыб не беспокойтесь, теперь они на нашей стороне.
Пэйпэй и Сюэ кивнули и искривили свои красивые полные губы в очень злых и очень многообещающих усмешках.
☯☯☯
Он прекрасно понимал, что легко не будет. что у Шарифа имелось немало грязных трюков, так что решил закончить всё как можно скорее. Вести долгие беседы, рассказывая о своих достижения и способностях можно и с трупом — ведь только мёртвое тело не может устроить любителю почесать языком какой-нибудь неприятный сюрприз.
Поэтому Ксинг взвился в воздух и обрушил на Шарифа целую серию атак цепом. Раздался громкий звон рушащихся защит, напоминающий ему их первую схватку.
Шариф проявил похвальную бдительность: получив первые удары, он резко взмыл вверх и направил на Ксинга свой посох. Ксинг побежал вбок, прячась за спиной у одной из марионеток. На этот раз не было ни молний, ни огня. Лёгкое колебание сихир подсказало направление атаки, и только Ксинг отпрыгнул в сторону, как пространство раскололо множество чёрных зазубренных проломов. Марионетка, возле которой стоял Ксинг и несколько рыболюдей упали на землю разрезанными кусками.
— Ты! — закричал Шариф. — Снова ты! Живучий, словно мерзкая сколопендра, выискивающая между камней малейшую щель!
Ксинг метнулся ко второй марионетке и новый удар пространственного искажения пришёлся той на ногу. Она медленно и величественно завалилась на спину, придавив одного тритона. Из рук марионетки вырвалась целая вереница огненных шаров и ушла вверх, взрываясь в воздухе.
Ксинг снова подпрыгнул, метнулся в сторону, оттолкнувшись от воздушной площадки, и совершил новый прыжок. Настигнув Шарифа, Ксинг одной рукой отвёл посох, а другой — сокрушил кольца на пальцах колдуна. К полному удивлению Ксинга, запястье Шарифа не сломалось, теперь оно стало крепче любого камня.
Ксинг вновь отпрыгнул, ушёл от новой атаки и зло уставился на Шарифа.
— Что, ничтожная мошка, не работают старые трюки? — захохотал Шариф. — Один раз тебе удалось застать меня врасплох, второй раз ты прятался за спиной моего драгоценного учителя. Как я и думал, сам по себе ты ничего не представляешь!
Ксинг озадаченно мотнул головой, но тут же пришло понимание: видать, бездействие Ксинга в башне Ахрибада Шариф посчитал слабостью. И если так подумать, всё, что колдун видел — это лишь первое сражение, а затем только обезвреживание артефакта, и значит, ни о силе Ксинга, ни о его возможностях не подозревал.
— Зато Шадия надрала тебе твою плешивую бороду! — закричал Ксинг. — Так что тебе пришлось бежать из Ахрибада, опасаясь её гнева!
Ксинг беспокоился за свою возлюбленную, допускал, что с ней могло случиться что-то скверное, поэтому и решил спровоцировать колдуна на откровенность, хитростью вызнав столь важные сведения.
— Признаю, — сказал Шариф, не прекращая постоянные атаки, — что учитель стала немного сильнее. Но недостаточно, чтобы я не раздавил её, словно букашку, имейся у меня такое желание. Я и сам не возжелал. Сам оставил её в этом ничтожном Ахрибаде влачить жалкое существование. Никому не нужен блестящий кусок стекла, когда перед ним лежит огромный алмаз!
Ксинг не стал сдерживать смех. Колдун сам сообщил, что Шадия жива и здорова.
— Ты находишь мои слова смешными, червь?
Ксинг подбежал к лежащей марионетке, вырвал у неё сердце, и ответил:
— Ничего более смешного я не слыхал в жизни! Ты так говоришь, будто Могао уже у тебя в руках. Будто ты уже победил.
На этот раз с посоха сорвались чёрные поглощающие свет молнии, от которых Ксинг тоже предпочёл убежать. Куски камня, живых существ и деревьев, на которые они попадали, просто исчезали, превращаясь в идеально ровные круглые дыры.
— А я и так победил! — расхохотался Шариф. — Даже если ты снова сбежишь, скрывшись в какой-то дыре, Могао уже пал. Даже сильнейшим воинам Империи нет хода в аалам мастур, а значит, армию моих тритонов не остановить никому!
— Никому, кроме их матери! — выкрикнул Ксинг. — Которая обладает над ними намного большей властью!
Шариф оглянулся, увидел вереницы рыболюдей, покидающих площадь и бегущих к воде. Его лицо исказилось от гнева.
— Что же, придётся закончить давно начатое дело! — сказал Шариф. — По моему недосмотру она осталась жить, но это ненадолго. Отсюда нет выхода.
Ксинг взлетел в воздух и снова ударил Шарифа цепом — колдуна следовало чем-то занять. Он проверил ци Сюэ, Пэйпэй, фуйина и предателя. Все четверо уже отошли достаточно далеко и наблюдали за схваткой с безопасного расстояния.
— По сравнению со мной, ты жалкая букашка перед Лахиб Шадид! Но теперь тебе предстоит ощутить мой гнев!
Из посоха вырвался новый ливень заклятий — молнии, искажения пространства и какие-то ядовито-зелёные шары, которые, взрываясь, оставляли в земле огромные ямы.
Ксинг вновь взлетел в воздух, вновь попытался разрушить кольца — на этот раз на другой руке Шарифа.
— Хочешь вновь сломать аалам мастур? — расхохотался Шариф. — В тот раз я был неосмотрителен, но больше такой ошибки не повторю. Ключевой мусавар теперь не со мной. Он спрятан в надёжном месте, и ты не найдёшь его даже за тысячу лет! Но не беспокойся, тебе не придётся искать так долго, ведь проживёшь ты не больше минуты!
Ксинг сплёл элементы Огня, Молнии, Земли и Металла, обрушивая на Шарифа каменные шипы, метая копья рыболюдей и огненные шары. Но на того ничего не действовало — рубиновая броня лишь вспыхивала ярче, отражая все атаки.
— Твой мусавар неплох, — снисходительно улыбнулся Шариф. — Но мусавары полезны лишь до определённого предела. Главное — это знания чародея и его талант! А такими заклятьями как у меня, тебе никогда не овладеть!
Ксинг удивлённо уставился на Шарифа. Слова показались очень знакомыми, что-то подобное Дариуш говорил Бао Сяо перед тем, как лишиться головы. Ну а значит, и самому Ксингу тоже следовало бы действовать по такому же сценарию.
Ксинг вытянул вверх руку и выпустил, наконец, сдерживаемую до сих пор ци. Поток чистой энергии ударил в безоблачное небо, растёкся по невидимому барьеру и надавил, ломая и искажая. Раздался мерзкий звук, словно тысяча дюжин человек скребли ногтями по слюдяным пластинам. Где-то далеко за горизонтом раздался взрыв, и в воздух взметнулось высокое грибовидное облако, видное даже тут, из-за горы. Небо пошло светящимися трещинами и полыхнуло, а когда вспышка погасла, на нём появилось солнце, и бежали безмятежные облачка.
Ци Ксинга притянула парящего Шарифа, сковала его по рукам и ногами и опустила на землю. Не выдержав напряжения, рубиновая броня треснула и погасла.
— Ибаад Ила Аль-Уфук Аль-Баид! — закричал Шариф.
Круша и разрывая своей ци структуру заклинания, Ксинг осуждающе покачал головой. Неужели Шариф полагал, что один и тот же трюк удастся провернуть в третий раз? Он же сам только что сказал, что такое не работает!
— Мне и не нужны заклинания, как у тебя! — ответил Ксинг. — Мой цеп и так неплох!
Древесина пурпурного дуба засветилась от переполнявшей её ци. Ксинг взмахнул цепом и просто, без затей, разнёс Шарифу голову.
☯☯☯
Что больше всего поражало Ксинга в жителях Могао — так это их невозмутимость. Через город прошла армия вторжения, изрыгающие огонь огромные монструозные марионетки и неуязвимые злые колдуны, но стоило всему закончиться, не прошло и полдня, как все принялись чинить дома, вытаскивать из воды обгоревшие остовы кораблей, убирать тела и открывать магазины. Наполовину сожжённый центральный рынок тоже заработал — вместо сгоревших лотков и будок ушлые торговцы уже ставили разноцветные палатки, и Ксинг мог поклясться, что в числе продаваемого товара он видел перепончатые когтистые лапы и гребни тритонов.
Самому ему тоже нашлось немало работы, пусть никто ничего и не просил. Ксинг носился по городу, исцелял раненых, разбирал завалы, восстанавливал стены и дома, а также сжигал трупы рыболюдей. Наконец, когда день начал клониться к вечеру, Ксинг вышел в сопровождении Пэйпэй и Сюэ на берег, чтобы навестить Альмирах.
— Ты как? — спросил он, спрыгнув воду и подплывая к русалке.
— У меня всё хорошо, — ответила девушка. — Я собрала много тритонов, всех, кто остался жив.
— И что теперь с ними будешь делать? Это ведь настоящая армия!
Альмирах улыбнулась зубастой пастью.
— Пусть об этом думает мой отец. Наверное, поплыву домой.
— За помощь в обороне города, фуйин пожаловал мне…
— Помощь? — зашипела Альмирах. — Ты всё сделал сам! Если бы не ты, планы Шарифа увенчались бы успехом!
— Как скажешь, — усмехнулся Ксинг. — Фуйин пожаловал мне хороший особняк с большой территорией прямо на берегу моря.
— Он хочет тебя привязать к Могао, чтобы ты навсегда стал защитником города!
— А я ни капли и не против. Особенно если в этом особняке будет жить одна русалка.
Волна ци Альмирах принесла радость и удовлетворение.
— К сожалению, не сейчас. Мне понадобится немало времени — пара лет, но, скорее, все пять. Тритоны — ещё мальки, родились совсем недавно, Шариф вырастил их слишком быстро, они ещё ничего не понимают. Они даже не умеют толком говорить! Понадобится много времени и усилий, чтобы сделать из них нормальных морских подданных. И когда я стану свободна — вернусь.
— Мне пойти с тобой? — спросил Ксинг. — Я могу помочь.
— Прости, милый, но лучше не надо. Пять лет — это недолгое расставание, мы вскоре увидимся снова.
— Если тебя опять захотят выдать замуж…
— …тогда отцу придётся осознать, что его дочка не только стала сильнее, но и имеет самую могучую армию на все четыре океана. За меня не беспокойся. К тому же, у тебя тут остались незавершённые дела!
— Дела? — не понял Ксинг. — Я тоже почти закончил. Найму слуг, чтобы приглядывали за особняком, а дальше смогу делать, что пожелаю. Моя цель…
— Да нет же, дурачок! Два очень важных и очень неотложных дела! — Альмирах несколько раз очень выразительно перевела взгляд с Ксинга на Пэйпэй и Сюэ, сделала пару ритмичных движений хвостом и облизнула зубастый рот ярко-красным языком.
— Развратная русалка! — рассмеялся Ксинг. — Не знаю, почему я не верил морякам, рассказывающим про ваш бесстыдный нрав!
— До встречи с тобой я была избалованной домашней девочкой, ещё не познавшей… Ох!
— Не беспокойся, он уже мёртв, — Ксинг погладил её по шершавой голове и почесал за гребнем, — и больше никогда в твою жизнь не вернётся.
— Знаешь, я ему даже благодарна. Если бы не он, я бы никогда не встретила тебя. А это стоит любых страданий.
— Мы можем вместе плюнуть ему на могилу. Из благодарности. Я тоже счастлив, что когда-то попал на тот остров.
Альмирах закинула ему на шею свои перепончатые лапы, и Ксинг прижал её в ответ. Он поцеловал твёрдые губы и сказал:
— Это очень похоже на прощание!
— На недолгое расставание, — поправила его Альмирах. — И пока меня не будет, найди свою Мэй! Я очень хочу с ней познакомиться!
Она ещё раз поцеловала Ксинга, вновь указала глазами на Пэйпэй и Сюе, выскользнула из объятий и нырнула в воду. В воде замелькал её чешуйчатый хвост. Бухта словно вскипела, в воде плеснулись тысячи и тысячи дюжин рыбьих хвостов, направляясь прочь в море. Ксинг с тоской проводил Альмирах взглядом. Она была права, даже пять лет для культиваторов ци — совсем не срок.
☯☯☯
Тихо и незаметно, словно вор, крался Ксинг по ночному городу. Яркий свет взошедших лун создавал глубокие тени, так что можно было бы даже не особо таиться. Но Ксинг всё равно скрывал своё присутствие и прятал ци. Он подошёл к одному из особняков, взобрался по стене к окну второго этажа и, используя элемент Земли, просочился сквозь каменную стену.
Комнату освещали несколько тусклых огней ци, скрытых внутри бумажных фонарей. Ксинг встал во весь рост и осмотрелся. Ширмы из бамбука и расписанной рисовой бумаги, пузатый лакированный шкаф, гравюры на стенах и большая широкая кровать, на которой кто-то лежал, укрывшись тонким одеялом.
Ксинг отпустил маскировку и проявил своё присутствие. Раздался женский вскрик, на кровати вскочила стройная фигурка, одетая лишь нижнее бельё, и, ничуть не смущаясь своего неподобающего вида, встала в боевую стойку.
— Кто здесь? Отзовись!
Ксинг не видел Сифэн уже несколько лет, так что молча стоял, предавшись созерцанию. За эти годы она изменилась очень мало, разве что чуть больше округлились грудь и бёдра, окутывая девушку ореолом зрелости.
— Я же обещал, что вернусь! — засмеялся он. — А настоящие герои всегда держат обещания. Не ожидал узнать, что дом Симынь…
— Ксинг! — закричала Сифэн и начала бить его в грудь кулаками. — Это ты! Ты во всём виноват! Это всё из-за тебя! Скажи, я уродлива? У меня скверный нрав? Или глупа, как бочка сельди?
Ксинг удивлённо уставился на Сифэн. Он был готов ко всему, но явно не к этой внезапной перемене темы.
— Ну может лишь слегка взбалмошна, — наконец, признал он. — Но, скорее, в очаровательном смысле.
— Тогда что не так с тобой? Если бы ты не ушёл, если бы остался со мной, мне бы не пришлось страдать с этим ублюдком! Ты бы получил всё! Власть, славу, деньги! И меня!
— Тебя я и так получил, — улыбнулся Ксинг её вспышке эмоций.
Он и сам не мог понять, что здесь делает. Проведать свою первую женщину? Посмотреть на жену предателя? Отомстить за что-то, за что он не понимал и сам? Выполнить, в конце концов, старое никому не нужное обещание, которое он сделал лишь для того, чтобы оставить последнее слово за собой?
— Ты! — накинулась Сифэн на него с кулаками. — Ты во всем виноват!
Ксинг перехватил запястья и вновь внимательно осмотрел её фигуру. Что бы он ни собирался получить, но вспышка эмоций этой разъярённой тигрицы вызывала лишь одно чувство. Он привлёк её к себе.
— Говоришь, брак с Ли Вэем вышел не слишком удачным?
— Эй, что ты делаешь? Отпусти!
— Пока что твой муж находится в темнице, но очень скоро будет казнён!
— Ну и что? Меня не волнует жизнь этого мерзавца!
— Зато меня волнует! Ведь когда его казнят, ты станешь вдовой!
— И я жду этого с нетерпением! Это из-за него я столько страдала! И из-за тебя!
— Ты кое о чём забываешь, — ухмыльнулся Ксинг. — У тебя есть возможность, пока он жив, заставить его страдать в ответ!
Сифэн замерла и уставилась на Ксинга подозрительными глазами.
— То есть ты хочешь…
— Я никогда не делил ложе с замужней женщиной, — признался он. — Но если ты против…
— Я тебя всё равно ненавижу, подонок! — ответила Сифэн, вырвав руки из его хватки.
Ксинг пожал плечами. Он стремился стать героем, а герои не насилуют жён злодеев. Каковой бы ни была вина Сифэн в прошлом, она её полностью искупила. Он повернулся и, не прощаясь, двинулся прочь.
— Эй, ты куда пошёл! — взвизгнула Сифэн, её ци выдавала искренне возмущение.
Ксинг неторопливо повернулся и удивлённо округлил глаза. Сифэн справилась с завязками баофу и стягивала его через голову, открывая лунному свету большую красивую грудь.
— Я ненавижу тебя! — повторила Сифэн. — Но его ненавижу ещё больше! И ты мне должен кое-что пообещать!
— И что же? — спросил Ксинг, хватая её за талию и привлекая к себе.
— Завтра, как примерная жена, я пойду в темницу проведать мужа. А ты составишь мне компанию!
От такого примера женского коварства Ксинг расхохотался и толкнул Сифэн на кровать.
☯☯☯
Иногда кто-то говорит, что каждый раз нужно пробовать что-то новое, иногда — что проверенные методы самые надёжные. Ксинг любил новизну, но ничего не имел и против надёжных проверенных средств. Он проведал Сифэн ещё раз и навестил с ней в темнице её мужа, где, пользуясь своим авторитетом спасителя города, попросил стражу погулять на улице. После этого бывшая наследница дома Симынь показала своему супругу, сколь сильными могут быть женские обиды. Ксинг ничуть не возражал — ведь это тоже было новым опытом, а покрасневшее от ярости лицо предателя, изрыгающего проклятия и ругательства, очень забавляло. Сифэн упивалась местью, но новизна ситуации её тоже порядком завела. Так что они старательно продемонстрировали Ли Вэю всё содержимое любимых трактатов, не пропустив ни единого места и ни одной позы.
А потом Ксинг оккупировал кухню своего нового особняка и, попросив поваров и прислугу временно удалиться, занялся готовкой. И приготовил он старые, проверенные временем, надёжные и всё так же великолепные фуцзяньские булки.
На этот раз он не стал красться, словно вор, а в открытую подошёл к нужному дому и запросто постучал в ворота. В отличие от прошлого раза, дорогу ему не заступали каменные истуканы, а лишь вышла симпатичная служанка, которая тут же узнала Ксинга и позвала хозяев. Увидав возвышающийся во дворе черепаший скелет, искусно закреплённый на распорках, Ксинг помахал ему рукой, словно старому знакомому.
Ксинг не знал, почему Пэйпэй и Сюэ живут в одном доме, и почему ночью их ци всегда ощущалась рядом, пусть в трактате «Восемнадцать сливовых лепестков» на такое давалось достаточно намёков. Но сейчас их совместное проживание играло ему на руку.
— Кто к нам пришёл? — воскликнула Сюэ, увидав Ксинга. В её ци промелькнула искренняя радость.
— Наш спаситель и герой! — поддакнула Пэйпэй, тоже выходя во двор. — И что привело такого важного человека в нашу скромную обитель?
Ксинг оглядел жадным взглядом обоих девушек и одарил их самой злодейской улыбкой.
— Булки! — ответил он. — Нежные, округлые, аппетитные булочки!
Служанка смерила его осуждающим взглядом, но обе феи захихикали.
— А между прочим, я совершенно серьёзен! — сказал Ксинг и сдёрнул покрывало с подноса, который он держал в руках.
— Фуцзяньские булки! — хором воскликнули девушки.
Служанка с полным непониманием переводила взгляд с Ксинга на своих хозяек, пребывая в полной растерянности.
— Заходи, о великий герой! — сказала Пэйпэй. — Мы прикажем подать чаю.
— Чаю? — ухмыльнулся Ксинг. — Вам следовало бы знать, что к таким булкам лучше всего подходит вовсе не чай.
— Да? И что же именно подходит лучше всего? — поинтересовалась Сюэ.
— Персики! Сочные, большие, восхитительные, упругие персики! — ответил Ксинг.
— И сколько же персиков нужно сорвать? — затрепетала ресницами Пэйпэй. — Ты уверен, что у нас их хватит?
— У вас есть четыре, и этого достаточно!
Ксинг сунул поднос в руки оторопелой служанке и, подхватив хозяек дома за талии, повёл внутрь.
А когда служанка действительно подала чай, фуцзяньские булки давно утратили свой хруст.
☯☯☯
— Именем Императора, да святится его имя в веках и лунах! — раздался снаружи громкий усиленный ци голос. — Ксинг Дуо, выйди и склонись, чтобы выслушать его волю!
Ксинг недовольно мотнул головой, выбрался из-под переплетения женских тел, на мгновение задержался, чтобы полюбоваться картиной. Пэйпэй и Сюэ, потеряв Ксинга, ничуть не растерялись: сонно потянувшись, они заключили друг друга в объятия и принялись спать дальше.
Ксинг не стал искать городские одежды, а просто натянул на себя костюм из кожи саламандры. Прогнал через тело ци, сгоняя остатки сна, и вышел на улицу. Перед вратами его поместья прямо на брусчатке был разложен роскошный красный ковёр, на котором гордо стоял богато одетый чиновник. Вокруг ковра выстроились несколько столичных гвардейцев, а позади четверо носильщиков держали резной лакированный паланкин.
Ксинг почувствовал в медальоне, прикреплённом к свитку, знакомую по прошлой жизни яркую искру ци. Поэтому, не раздумывая, встал на колени, смиренно положив ладони на бёдра.
Первым его побуждением было, конечно же, сбежать. Бежать прочь, прямо по воде, а потом выхватить цеп и полететь как можно дальше. Ему было не до конца понятно, что же такого он натворил, но у него за душой имелось немало грешков. Впрочем, вряд ли Императору была интересна связь с женой предателя, либо же лишение чести дочери благородного рода. А насчёт рода Гао… Ксинг был уверен, что не оставил никаких следов.
— В первый день месяца Змеи года Деревянной Овцы… — начал зачитывать чиновник.
Если бы Ксинг не стоял на коленях, низко склонив голову, все бы смогли увидеть, как по мере чтения указа его брови ползут наверх. За прошедшие два с половиной месяца Император получил рапорты от фуйина, от бинчена, командующего городским гарнизоном и, наверняка, от доверенных мастеров ци, среди которых точно были Сюэ и Пэйпэй.
— …и в связи с вышеизложенным, великий Владыка Подлунного Царства, Безупречный Правитель Тысячи Земель и Городов, Повелитель Дюжины Ветров, Сын Небесного Дракона, его великолепие Император оглашает простолюдину Ксингу Дуо свою волю: незамедлительно отправиться в Нефритовый Дворец и лично предстать перед святейшим взором!
— Этот ничтожный слуга услышал и повинуется, — ответил Ксинг. — Слава великому Сыну Неба!
— Слава Императору! — хором вскрикнули гвардейцы, ударяя себя кулаком в грудь.
— Слава Сыну Небесного Дракона! — сказал чиновник. — Наш кортеж отправляется завтра на рассвете.
— Император сказал — незамедлительно! — напомнил Ксинг, которому ничуть не улыбалось целый месяц тащиться за гвардейцами и носильщиками паланкина.
Он метнулся в дом, быстро поцеловал Пэйпэй и Сюэ, выскочил на улицу и, выхватив цеп, взмыл в небо, сопровождаемый изумлёнными взглядами гвардейцев и чиновника.