Гораздо проще перебраться в любую ближайшую квартиру, и уже оттуда прогуляться и навестить знакомого соседки. Но мне важно понять, кто наблюдает за бабой Аней. Привлекать и ввязывать в конфликт бойцов не вижу смысла, сперва самому взглянуть. Может всё оказаться не так и плохо, и возможного конфликта получится избежать. Поэтому пока только так, экспромтом. Это у меня запросто, тем и живу.
Лицо неприятно тянет в моих попытках поменять внешность. Иногда под кожей пробегают табуны мелких мурашек. Боли нет, энергией сразу сделал себе анестезию, но всё равно, то ещё сомнительное удовольствие. Первая попытка накинуть на себя личину молодого парня, чуть поменяв скулы, нос и губы меня не впечатлила. Всё равно проскальзывает что-то такое знакомое, да и опять же думаю лишнее внимание к непонятному пареньку может быть. А оно мне совсем не надо.
Менять форму черепа или носовой хрящ точно не буду, это и долго по времени, да и уверен что будет гораздо хуже по ощущениям. Подумав, решил изобразить на лице помятого жизнью мужичка. Глубокие борозды прочертили лоб, сетка из морщин пробежала под глазами, устремляясь в стороны и ниже по лицу, охватывая всё пространство до подбородка. Мешки под глазами, следом расслабил лицевые мышцы, и дряблые щёки опустились под воздействием гравитации. Уши коверкать не стал, всё равно под шапкой будет не видно, опять же для этого нужно изменять хрящи. Лёгкая небритость поменяла цвет на благородную седину. Нос опухший, с лопнувшими капиллярами, выцветшие зрачки глаз. Губы блеклые, узкие. Вишенкой на торте изменил цвет лица на болезненный и добавил несколько пигментных старческих пятен.
В зеркале на меня смотрел мужчина лет за шестьдесят. Обычный забитый работяга, любящий принять на грудь после работы. Оскалился своему отражению и подмигнул. Так с, улыбаться не надо, зубы слишком ровные и белые. Зато теперь могу посещать хоть театры, хоть кинозалы или клубы. Никто и не узнает, единственно подобрать несколько вариантов для этого дела. В тот же клуб лучше выбирать возраст гораздо моложе. Изобразить глуповатого мажорчика вообще без проблем, моё поведение идеально подходит под такой образ, да уж…
Из ванной комнаты прошёл на кухню, не забыв выключить свет. Баба Аня уже разлила чай по чашкам, сама не стала пить, ожидая меня.
— Божечки! — всплеснула она руками, когда я уселся напротив и она разглядела моё лицо. — Что же ты с собой сделал?!
— Временная маскировка, — улыбаюсь только губами, растягивая их в кривоватую усмешку, — Как выгляжу?
— Голос то твой остался, — бурчит соседка, пододвигая ко мне чашку, — Разговаривать тебе нельзя.
— Не проблема, — меняю тембр, подстраивая гортань, — Раз, раз два. Раз два три. Раз два.
С каждым произнесённым словом голос становится ниже, параллельно добиваюсь небольшого старческого дребезжания.
— Ну ты и фокусник, — неодобрительно качает головой баба Аня, но в её глазах начинают танцевать бесенята, — Сейчас вещи принесу, померь.
— Давайте сперва чай выпьем, пока не остыл. — поднимаю чашку с чаем.
— Руки то молодые. — хмыкает она.
— Как и уши, — кручу головой, показывая их, — на руках перчатки, на голове шапка. Пойдёт для сельской местности.
Несколько минут сидим в тишине, которую ненадолго нарушает ложка в чашке, пока размешиваю сахар. Баба Аня задумалась, нахмурив лоб и мелкими глотками отпивая из своей чашки. Выдержав паузу, начинаю разговор:
— Вы говорили, что к вам уже приходили и задавали вопросы насчёт меня.
— Было такое. — она фокусирует на мне взгляд, возвращаясь из тяжёлых дум.
— Расскажите подробнее, пожалуйста. Когда это было, что спрашивали.
— Так пять дней назад, или четыре, — вздохнула соседка, отставляя чашку в сторону, — Позвонили в дверь. Открыла, а за ней двое, показали корочки сотрудников МВД. Спрашивали, когда я продала тебе участок и почему. Как ты занимался лечением внука. Да и про мужа пропавшего интересовались. Особенно интересовал их вопрос, есть ли в твоём и Ивана целительстве общее.
— Во как. — неприятный холодок пробежал по спине. — И что вы им ответили?
— Да послала куда подальше, — отмахнулась баба Аня, — Сказала пусть официально вызывают пенсионерку, а не так, с наскока. Что продала участок, как и лечил, я подтвердила, они и так об этом знали. А как про Ивана разговор зашёл, так меня ажно заколотило от злости. Вот и не выдержала. Высказалась им, что лучше бы в своё время так мужа искали, чем сейчас допрос устраивают о хорошем человеке.
Быстро они связали как участок, так и Ивана Степановича со мной. Очень тревожный звоночек. Радует только, что смог вовремя убрать портал из сарайки. Надо бы глянуть в записи с видеокамер, что за эти дни происходило возле моего покинутого дома. Они должны храниться у Гриши, раз он обещал удалённо сохранять файлы.
Хотя чего тянуть? Опа… Камеры конечно гуд, хорошо что вспомнил. Но… а не сидим ли мы сейчас на кухне, а всё происходящее записывается? При желании не так сложно проникнуть в квартиру, и наставить жучков. Тогда всё, сразу полная жопа. Тут и моё непонятное появление в квартире, и смена лица. То, что телефон прослушивается у соседки, это как раз нормально в данной ситуации, но если ещё и видео с аудио пишется…
Уже не только холодок по спине, а ледяной пот выступил на лбу.
— Баба Аня, а эти… сотрудники к вам в квартиру заходили?
— Я их на порог не пустила. В подъезде разговаривали, — она заметила мой напряжённый вид, и спросила, — Говори, что не так?
— Есть вероятность, — решил рассказать свои подозрения, даже если и пишут сейчас, то это уже ничего не поменяет, — Что вам в квартиру установили жучки, пока вас не было дома.
— Хм… — задумывается баба Аня. — Когда могли поставить то?
— В промежутке между нашей с вами встречей вчера и до сегодня. Не думаю, что раньше им это было целесообразно.
— Тогда можешь успокоиться, — лёгкая улыбка озаряет лицо соседки, — У меня двери железные на двух замках. А из дома я выходила только сегодня, когда к Петровичу ходила.
— Могли успеть поставить в ваше отсутствие, вы бы и не заметили.
— Неделю назад Ванька заключил договор с вневедомственной охраной. Деньги то у меня после продажи есть, да и внучек не забывает. Теперь квартира на сигнализации.
— Уже легче. — соглашаюсь я, немного успокоившись.
— Подруга напротив живёт. Всегда смотрит в глазок, когда на нашем этаже кто-нибудь останавливается. Если бы кто был, то уже бы сто раз позвонила.
— Пять минут мне дайте, надо кое-кого в гости пригласить, — поднимаюсь со стула, прислушиваюсь к интуиции, но всё тихо, — Вы конечно меня успокоили, но хочется знать точно. Может и идти уже никуда не надо к вашему знакомому, а бежать отсюда, поджав хвост.
Проход через паутину в Кристальный. Будущий посёлок, точнее его жалкое подобие, жил своей жизнью. Тот самый случай, когда таскать круглое, а катать квадратное. Народу человек двадцать, большая часть бойцы, ещё часть строители. К двум быстровозводимым домикам, купленным ещё на рынке, добавились ещё пять деревянных построек, частично своим размещением образуя квадрат. Между домиками замечаю двухметровый забор. Посередине возводится вышка, уже выросшая в высоту метров на семь, может и больше. Часть забора ещё гордится, отделяя порталы от открытой прерии.
На меня никто не обращает внимания, так только покосились несколько человек и всё. Замечаю, что возле одного из собранных домиков длинный, грубо сколоченный деревянный стол. За ним расположился с одной стороны Гриша, с другой стоят… чёрные аборигены в количестве пяти человек. У каждого чёрного под ногами по большому тюку. Рядом с Гришей стоят расслабленно два вооружённых бойца.
Подхожу к Грише. Половина стола завалена дешёвым ширпотребом с Земли, при чём большая часть представляла собой армейскую бытовуху периода СССР. На второй половине один из аборигенов выкладывает шкуры. Местные похожи на Куротов, такие же чёрные, с большими губами и носами. Заметная разница только в массе тела, они более поджарые по сравнению с людоедами. Останавливаюсь чуть сбоку, смещаясь в тень от домика. Мне очень интересно, что тут происходит.
— Уголёк, мля! — рычит Гриша, с недовольным видом приподнимая одну из шкур, — нахрена мне твои облезлые шкуры?! Козу какую приведи, а лучше мясную корову. А ты что мне суёшь?
— Кха немаба, — тянется рукой в кучу земного товара чёрный, — Мхата бук!
— Куда свои грабли тянешь?! — возмущается Гриша, ладонью отбивая поползновения аборигена, — Ты решил, что за кучу этого дерьма получишь нож?
— Мхата чевани сап. — Прижимает к груди руки абориген, а в глазах у него выступает слёзы. — Мхата бук чимара. Нивая чукпа.
— Вот смотри, что надо. Раз русского не понимаешь, — прапор достаёт из стоящего под столом мешка небольшой жёлтый камень и протягивает на ладони, — Вот это немаба, а это, — указывает на шкуры, — Чукпа и есть.
Если я правильно понимаю, то прапор показывает золотой самородок. Ну и Гриша, ну и жук.
— Ойё. — несмелая улыбка на губах аборигена.
Он наклоняется, начиная разворачивать свой здоровенный куль под ногами. За минуту на столе появляются с десяток самородков. Есть размерами и поменьше, как и побольше показанного Гришей. Абориген несмело кладёт на стол небольшой мешочек.
— Немаба? — показывает рукой на мешок.
— Да опять хрень какая-нибудь. — бурчит Гриша, подтягивает его к себе и начинает развязывать, — Что вы за люди такие, тьфу. Нахрена мне ваши красивые камни или мазюкалки из дерьма. Хотя тяжёлый, конечно.
Гриша развязал верёвку и повернул края мешка. В нём оказался песок, даже скорее по фракции отсев, сероватого цвета с проблеском жёлтого.
— Хм, неужели? — прапор черпает ладонью содержимое.
— Григорий Ефимович, — склоняется над столом один из бойцов, — Очень похоже на золотой песок. Видите, даже встречаются чешуйки крупные. Я подобный намывал на севере.
— Сам глянь, — прапор высыпает песок с ладони обратно в мешок и передвигает его бойцу.
— Немаба? — опять повторяет абориген, наблюдая за бойцом.
— Да погоди ты. — отмахивается от него боец.
Он зачерпывает ладонью из мешка песок, подносит к глазам. Пальцами второй руки начинает перебирать небольшую кучку. Мне кажется, что боец ещё и принюхивается к песку. С минуту все ждут, пока боец не произносит:
— Золото, Григорий Ефимович. Сто процентов золото.
— Хех, — хмыкает Гриша, и показывает рукой на кучу ширпотреба, — Немаба. Выбирай.
Абориген заулыбался, обнажив белые крупные зубы. Дрожащими руками из кучи он начинает перекладывать на другую сторону стола понравившиеся ему вещи. Армейская фляжка, сапёрная лопатка, белые портянки, два хозяйственных ножа, туристический топорик. Стеклянные разноцветные бусы сразу одеваются на шею. Рядом стоящие аборигены только ахают от неземной красоты, украшающей гордого соплеменника. К обмену добавились набор иголок, разноцветные нитки и комплект армейского нижнего белья. Абориген вошёл во вкус и начал уже гораздо смелее перекладывать в свою сторону ширпотреб. Спички, зажигалка, алюминиевая кружка, ложка…
— Эй, уголёк. — останавливает разошедшегося местного Гриша, — Хорош уже. И так набрал дохрена.
— Машика? — просит абориген, показывая рукой на пластиковые тубусы с зубочистками.
— Эх, — вздыхает Гриша, — Пользуешься моей добротой. Бери, но только одну. — для верности показывает один палец.
Гриша бонусом выбирает из кучи ещё одни бусы и отдаёт их чёрному. Перевозбудившийся чёрный вешает вторые на шею, быстро все покупки перекладывает в свой куль. Как только закончил, подхватил его на плечо, и низко кланяясь, начал пятиться задом от Гриши.
— Кипасва Гиша. — произнёс он.
— Гриша я, не Гиша. — неодобрительно покачал головой прапор, не забывая перекладывать слитки в мешок под столом, — Гри-ша. — добавил он по слогам.
— Кипасва Гли-ша. — повторил счастливый местный, развернулся и скорым шагом покинул посёлок.
— Коля, принеси ещё из армейской кучи хлама.
— Меняешь золото на бусы, конкистадор? — выхожу из тени. — Только вопрос, а нахрена нам золото?
И вообще дело у меня образовалось, а ты всякой фигнёй занимаешься.
— Ты кто, мля?! — пробасил прапор, нахмурив брови.
— Уже и босса не узнаёт, — хмыкаю в ответ, — Не выспался? Или золото глаза застит?
— Бойцы! — кричит прапор. — У нас нарушитель!
Стройка замерла, а меня сразу начали окружать молодые мужики. Что за бред? Блин блинский, а ведь логично. Я сейчас как и внешностью совсем не я, так и голос изменённый. Отскакиваю в сторону, уклоняясь и отталкивая от себя самого резкого, который попытался меня взять на болевой. Бить в ответ своих же людей не комильфо. Да и давить способностями тоже. Оставшиеся аборигены уселись на землю, прикрыв в испуге голову руками.
Пришлось быстро менять голос на родной, пока меня начинают гонять бойцы с очень недружественными взглядами.
— Да мля, прапор! — уже своим голосом кричу я, в очередной раз отпрыгивая от попыток захвата. — Я это, я.
— Всем стоп! — Гриша поднимается со стула. — Руслан, это ты?!
— Может на закорках покатать, чтобы вспомнил? Или нож есть лишний?..
Сжато объяснил ему произошедшее. Долго не думая, Гриша выдернул двух бойцов. Ещё несколько минут ушло на хождение прапора через портал и доставку коробок из вверенного ему имущества. Три небольших приборчика, один оставил себе, два передал бойцам. На мой вопрос, что это такое, Гриша просветил:
— Это в списке заказанного было, что твой компаньон нам предоставил. Детектор для поиска скрытых камер и жучков.
— Ты по золоту так и не ответил. Нахрена оно нам? Продавать на Земле мы его не сможем, палево. Да и откуда эти аборигены взялись, тоже интересно.
— Уже второй день, как пришёл первый уголёк, принёсший на обмен золотой самородок, — рассказывает Гриша, одновременно подключая детектор в тестовом режиме, — У нас армейских запасов ещё мохнатых советских годов более чем. Нам оно точно не нужно, а тут такой гешефт.
— Понятно, — хмыкаю в ответ, — Одобряю. Но вот только с реализацией золота проблема. Да и денег и так пока хватает.
— Посоветовался с Ильёй и Серёгой. Нам в будущем нужны буду свои деньги. А чем их обеспечивать? Золото всегда в цене. Можно и золотые рубли чеканить при желании.
— Ничего себе вы как далеко запланировали, — мои брови взлетают вверх, — Странно что Сергей об этом мне не рассказал.
— Хотели сюрприз вечером сделать, — улыбнулся прапор, — Сами понимаем, что золото на Землю тащить нельзя.
— Твои аборигены тебя дождутся? — киваю в сторону так и сидящих на земле чёрных мужиков.
— Угольки то? — фыркает прапор. — Да куда они денутся с подводной лодки. Ещё пару дней и надо будет полноценную лавку строить под обмен. Подумать только, кого туда посадить продавцом.
— У тебя боец есть, кто с золотом разбирается, — советую я, — Ну и в помощь ему кого-нибудь.
— Как вариант. — согласно кивнул Гриша.
— Слушай, а не сильно нагло менять залежавшиеся товары на такое количество золота?
— Пусть спасибо скажут, что не по весу мена идёт. — засмеялся прапор.
— Вот ты спекулянт, — неодобрительно качаю головой, — Смотри, не заиграйся.
— Не мы такие, жизнь такая, — пафосно ответил он — Ну что, погнали, мля?
Вместе переходим к Анне Михайловне в квартиру.
— Долгие у тебя пять минут. — ворчит баба Аня, — Начала волноваться, вдруг что случилось.
— Тссс. — прошипел Гриша, приложив палец к губам.
Ещё с десяток минут все трое, включая Гришу и двух бойцов, молча проходят по всем комнатам, проверяя приборами стены и мебель. Анна Михайловна за это время успела принести мне верхнюю одежду, состоящую из старой рабочей куртки и штанов. Комплект оказался чуть больше по размеру, но считаю это даже плюсом. Будет сильнее скрадывать мою походку.
— Всё чисто, — отчитался прапор, вернувшись на кухню.
— Отлично, — расслабился я.
— Можем подъезд проверить. — предложил Гриша.
— Там точно не надо, — не соглашаюсь я, — Если что и установили там, то нам оно никаким боком не мешает. Только лишнее внимание привлечём при проверке и изъятии.
— Логично. — согласился он со мной.
— Гриша, проверь записи из моего дома, была ли суета на прилегающей территории. Есть у меня подозрение на этот счёт.
— Сделаю. — кивнул прапор.
— Я сейчас сперва перейду в ближайшую квартиру, оттуда своим ходом до будущего председателя. Подлечу его, и если смогу договориться, то перенесу в посёлок. Уже после как всё закончу, вернусь и пригляжу за теми, кто следит за Анной Михайловной.
— Может этих наблюдателей мы прищучим? — Гриша прищурил глаза, и оскалился, — Как раз бойцов обкатаем в городских условиях.
— Ха, ха, ха, — меня пробило на смех, чуть успокоившись, говорю, — В принципе… А почему и нет?
— Тогда предлагаю сделать так… — начал планировать операцию прапор…