— Вообще то все звезды падающие красивые.
— Ну.
Москва, я не люблю тебя
11
— Чего ты заладил, «ну, ну», я тебе лошадь, что ли?
— А чего ты ко мне пристал со своими звездами?
Я тебе чё, планетарий?
— Гы гы гы... пролетарий ты, а не планетарий.
— Какой же я пролетарий, дурак ты стоеросовый, гы гы гы! Пролетарии работают, а я на вокзале по
бираюсь.
— Ну, был пролетарием, наверное.
— Был, — тряхнул остатками волос Игорек.
— Помню, в детстве мать нас с братом на лето
к бабке в деревню отправляла. Мы как завалимся
в сено вечером. Тепло, трещат эти... как их? Свет
лячки, кажись. Лежим, в небо пялимся, падающие
звезды считаем. Хлеб черный жуем. Лучок там, по
мидорчики...
— ...Водочку, — услужливо подсказал Игорек.
— Какую еще водочку? — огрызнулся Миха
лыч, — я ж тебе говорю, в детстве!
— А... я не понял, — развел руками Игорек. —
Говорят, на третью падающую звезду можно желание
загадывать. У меня, правда, никогда не сбывалось.
— Ты, небось, только водку и загадывал, — оскла
бился Михалыч.
— Почему сразу водку? Велосипед там... или что
бы с девчонкой познакомиться... или...
— Вот я и жду. Пока чего то не упала.
— И чего ты загадаешь? Все равно ведь не сбу
дется.
— Может, в этот раз сбудется. Ну, пожрать нор
мально на этой неделе. Чтобы Вартан со стройки
опять взял цемент разгружать. И еще, — Михалыч
12
Сергей Минаев
утер нос рукавом, — чтобы ментам не попадаться, и
этим, козлам... бичам вокзальным.
— Хе хе, ну это уже три желания, а надо одно.
Звезда, она ж не золотая рыбка, ебеныть!
— Тогда денег попрошу. Много! — Михалыч раз
вел было руками, пытаясь показать объем наличных, но застыл. — Так, чтобы просто на улице найти и
чтобы ничего за это не было.
— Ого! И сколько много? — Игорек насторожен
но замер, будто эти деньги уже лежали в кармане
Михалыча. Или там, внизу. У подъезда.
— Тыщ пятьсот! Или нет! Миллион!
— Рублей? — закашлялся от смеха Игорек. —
Или, может, евро?