себя всезнайку, высокодуховная дочь богатых роди
телей, которая путает Дебюсси с Рахманиновым, зна
ет, например, о Париже? О городе, который состоит
по ее мнению, из Invalides, avenue Montaigne, St.
Honore´ и Museé d’Orsay (потому что культурненько)?
Слышала ли она песни полупьяных торговцев гаши
шем в Bobigny? Разговаривала ли с безумными ху
дожниками в кафе, затерявшихся в переулках за Пан
теоном? Дышала ли она кислым потом случайно со
шедшихся на одну вечеринку на крыше дома в
районе Маре обдолбанных леваков, сталелитейных
магнатов, торговцев антиквариатом и молодых моде
лек, нелегально живущих тут уже пятый год?
Проще в нее стаканом залепить. Прямо в лоб, да, боюсь, она не поймет этой метафоры.
Ей двадцать семь, она девушка из хорошей семьи, она не забывает делать заинтересованное лицо и
уместно вставлять ремарки, когда я говорю о совре
менном искусстве, английской музыке или американ
ской литературе, она разбирается в винах и послед
них коллекциях моды. И самое главное — она под
ходит к этому пентхаусу на Остоженке, моему уже не
новому автомобилю « Aston Martin», к столику в лон
донском Zuma и моему новому пиджаку Martin Margiela.
Ко мне, одним словом.
В этом городе так мало предметов, вызывающих
эстетическое удовольствие, что определенно не стоит
74
Сергей Минаев
портить один из них, тем более ударом тяжелого ста
кана. Поэтому я робко отвечаю:
— Пожалуй, ты права. Выпьем?
— Володя, ты начал выпивать, не дожидаясь обе
да. — Она наконец поднимает на меня глаза. — Хо
рошо ли это?
— Да, но ведь где то уже полночь?
— В смысле?
— Ну, там, где нас сейчас нет. В Нью Йорке, или
в Рио, или... там, куда хочется уехать, одним словом.
— Ты сегодня поедешь в офис?
— Куда? — Я на секунду теряю нить.
— На работу.
— Не уверен... скорее нет, — делаю глоток пря
ного рома и мысленно даю себе пинка за малодушие.
Вместо того чтобы иметь силы прогонять ее ненадол
го, мне приходится уезжать из дома самому и врать
ей, что работаю. Господи, как сильно я стал привы
кать к вещам и людям. Это от старости или от излиш
ней сентиментальности?
— Ты за эти дни стал ужасным ленивым брюзгой, Володя. — Она шутливо грозит мне пальцем. — Все
оттого, что сидишь дома. Ты устроен так, что не мо