Признаюсь, после темницы у меня возникло предвзятое мнение об Ауреннском замке. Конечно, снаружи он был вполне симпатичен, но его роль в нашей истории непроизвольно заставляла примерить на него стереотипы этакой центральной злодейской твердыни, пусть и прекрасной снаружи, но непременно мрачной внутри. Чушь, конечно, однако ассоциациям не прикажешь, они если уж надумают возникнуть, то именно такими, как есть, невзирая на здравый смысл.
Но на практике всё оказалось настолько не так, что мне аж захотелось извиниться перед этими древними камнями за то, что пусть не всерьёз, но всё же оклеветал их. Интерьеры замка были просто великолепны, и никакую мрачность к ним даже за уши притянуть не выходило. Неведомый, а точнее — незнакомый конкретно мне зодчий явно вложил душу в то, чтобы создать этот шедевр, элегантный без помпезности, практичный в своей красоте, и вместе с тем — живой, не создающий ощущения замороженного во времени экспоната, на который можно только смотреть из-за красного бархатного леера. По крайней мере, именно такое ощущение создавал патриарший этаж главной башни. И, конечно, глупо было бы судить по нему обо всём замке, однако, его достоинств это отнюдь не умаляло.
Но как, спрашивается, мы сюда прошли через кучу других этажей, наполненных недружелюбной к нам и весьма нервной из-за нас же охраны? Очень просто, отвечу я вам. Мы этого не делали. Это сделал Локрин, призвав на помощь дарованные его классу навыки вкупе с глубоко личными осторожностью, наблюдательностью и находчивостью. Плюс, конечно, нельзя забывать и про элементарную удачу. К которой, однако, нельзя всё и сводить: тот факт, что наш первый соклановец ухитрился просочиться через все посты, в том числе рассчитанные на ловлю ему подобных, вполне себе тянуло на подвиг. Который я, к сожалению, живописать не могу, ибо, отсиживаясь по укромным уголкам, куда мы раз в оговоренный период переносились, я ничего толком и не видел. Знаю только, что ему пришлось и подраться, и в догонялки со стражей поиграть, выманивая их на нужное место, и снаружи на башне повисеть, цепляясь пальцами за почти незаметные трещины в камне. Как бы там ни было, со своей задачей он справился, доставив нас в святая святых замка.
Обнаружить нашу цель большой проблемы не было. Достаточно было найти самые наиглавшнейшие покои с прилегающими кабинетом и чем-то вроде приемного зала. Даже если ни в одном из этих помещений патриарха «Железной руки» не оказалось бы, он всё равно сюда рано или поздно должен был вернуться. Хотя, для нас, конечно, было предпочтительнее «рано». Всё же, талантами Локрина мы не владели, так что каждая лишняя секунда, проведённая нами в прятках за портьерами, пусть немного, но всё же увеличивала вероятность, что на нас кто-то наткнётся. Кроме того, у штурвала нашей бренной оболочки находилась Кая, которой, вообще говоря, сейчас бы лучше было прилечь отдохнуть часиков так на четырнадцать, а не вот это вот всё. Но подменить её в этом деле я не мог, пусть даже ненадолго — возможность меняться местами для нас пока была внове, и, не зная, как она себя поведёт, если слишком с этим частить, мы не могли рисковать. Плюс, вариантов, кроме как ждать, не было. Сам-то главнюк без проблем отыскался в приёмной, однако, он там всё время был не один — к нему постоянно кто-то бегал с докладами. Даже странно, с чего бы это? Уж не с того ли, что некие негодяи мало того, что клан у него под носом заделали, так ещё и налёт на тюрьму устроили?
— Максим, прекрати! — возмутилась Кая, когда я поделился с ней этим предложением. — Я тут дышать через раз пытаюсь, чтобы не услышали, а ты меня смешить вздумал.
Ну, а куда мне ещё было естественный мандраж девать? Впрочем, если серьёзно, то эти мои замечания и впрямь не выглядели своевременными, и посему я послушно заткнулся.
Тем временем приём докладов наконец подошёл к концу. Вернее сказать, его завершил лично патриарх, устав слушать одно и то же с незначительными вариациями и наорав на последнего докладчика, чтобы он с такими мелочами катился к тем, кому они по чину, а высокое начальство беспокоил только при наличии осязаемых подвижек. Вообще, знатно дядька ругался, мы аж в его покоях всё слышали. И меня от этого конкретно ностальгией накрыло. Случалось мне в своей прежней карьере видеть таких замов больших людей, которые обожали почём зря надоедать генеральным, рассчитывая так создать себе образ погружённого в вверенные ему вопросы человека. Что характерно, с оной погружённостью там на самом деле было не очень, да и срабатывали такие хитрости в большинстве случаев примерно никак. Но, к моему изумлению, такие затейники всё равно нет-нет, да и всплывали время от времени. И вот, похоже, всплыли даже здесь. Что в наложении на местный квази-феодализм наводило на мысли об управленческом кризисе, ибо так-то оно не должно было быть для него характерно. Однако, это в любом случае были рассуждения в пользу бедных. Да и пора было с ними заканчивать, поскольку, судя по приближающимся тяжёлым шагам, патриарх направлялся как раз в нашу сторону.
И в самом деле, вскоре дверь распахнулась, тут же с грохотом захлопнулась, и шаги послышались уже в непосредственной близости от нас. А затем послышался звук, как будто кто-то в изнеможении опустился на небольшую резную скамью, стоявшую как раз возле нашего укрытия.
— Здравствуй, Бедвир, — мягко произнесла Кая, показываясь из-за стойки с богато украшенными доспехами. — Будь так любезен, не кричи и не зови стражу. Я пришла поговорить.
Бедвир и впрямь не закричал, и даже не дёрнулся — лишь медленно повернул голову, обратив к нам совершенно ничего не выражавшее лицо. И стоило признать — глава железноруких был хорош. Этакий ходячий архетип великого короля, с гордым профилем, солидной ухоженной эспаньолкой и умными строгими глазами.
— Вот так встреча, — произнёс он абсолютно спокойным тоном, каким мог бы приказать принести нам по чашечке чая. — Кажется, я был знаком с твоей матерью, дитя. Или с сестрой? Хотя, не упомню, чтобы у неё были братья и сёстры.
— Не было, — ответила Кая. — Как и дочерей. Довольно, ты уже понял, что это я.
— Кайара мертва, — сказал Бедвир. — Но даже будь это иначе, она бы выглядела немного постарше.
Занятно, к вопросам из серии «чего тебе нужно» он переходить не спешил. Тянул время, надеясь, что кто-то решит к нему заглянуть? Скорее всего.
— Думай, что хочешь, я в эти игры играть не буду, — раскусила его Кая. — Ты просто распорядишься, чтобы нас выпустили из Ауренны. И чтобы дали покинуть твои владения. Беспрепятственно.
Бедвир, не меняясь в лице, чуть наклонил голову.
— Не вижу причин это делать, — сказал он. — Это ведь ты устроила весь этот переполох, не так ли? Я не могу игнорировать подобное.
— Можешь, — возразила Кая, и я почувствовал, как она сконцентрировалась, активируя навык убеждения. — И причины у тебя есть. Ты спутался с йирунитами. Ты нанял их, чтобы убить меня. И ты прятал их логово прямо под этим замком. Как думаешь, все ли в клане тебя поймут?
Патриарх тихо рассмеялся, как мне показалось, искренне.
— Так это правда ты, — сказал он. — Что же, всё так. Многие воспримут это превратно. Не все привыкли мыслить теми категориями, которые я учитывал, когда принимал это решение. Но это не про тебя, Кайара. Ты отлично знаешь, что не оставила мне выбора. Ведь, пусть ты не согласна с моими методами, но тебе всегда доставало ума, чтобы понять цель. Что мы, все мы, из любых кланов, погибнем, если продолжим в том же духе. Если не объединимся в нечто новое, устойчивое, что свяжет локации воедино и заставит их работать на общее благо. Время вечно грызущихся мелких кланов должно закончится, и ты понимаешь это. Так пойми и ещё кое-что.
— И что же? — голос Каи чуть заметно дрогнул.
— Твой клан, начав борьбу со мной, стал угрозой. И не для «Железной руки», а для моих целей. Для будущего, которое я хочу построить. Посмотри хотя бы на этот город, он процветает. И ты знаешь, о чём я говорю, ведь ты видела его прежде. Так вот, вы стали врагами этого. Такими же, как культ Йируна, что готовы уничтожить любые ростки порядка за то, что они не соответствуют их нереалистичным идеалам. Ты не поняла этого тогда, но пойми сейчас: нельзя построить справедливый мир сразу. Нельзя просто вести себя так, будто он уже наступил, это путь к провалу. И да, ты можешь уничтожить меня, рассказав всем про йирунитов. Но зная то, что я тебе сейчас сказал, можешь ли ты винить меня, что я дал одной угрозе уничтожить другую? И сможешь ли ты жить, зная, что разрушила то, что я успел сделать? Что обрекла нас всех?
Эта речь меня, честно говоря, впечатлила. То есть, понятно, что у Бедвира был прямой шкурный интерес в том, чтобы достучаться до нас. Но, подумал я, если начистоту, то в чём он так уж неправ? Логика в его словах определённо имелась. К тому же, я знал примеры такого из истории своего мира. Короли, подавившие феодальную вольницу, были, конечно, теми ещё фруктами, да и рай земной при них что-то не настал. Но не будь их — не случилось бы дальнейшего прогресса, и наш мир, скорее всего, был бы намного менее дружелюбным местом. Вот и Бедвир получался именно таким, королём-объединителем. Правильно ли было ему мешать?
Но вдруг я спохватился. Вообще-то, правильно. Поскольку, во-первых, у него свои интересы, а у нас свои. Охота ему играть в монарха — на здоровье, но пусть сначала отпустит с миром. Во-вторых, Кая предупреждала, что он — тоже паладин. Значит, он тоже может применить убеждение, а там — кто кого. У кого правда правдивее, воля железнее, и, главное, сил больше. Правота, какая она есть на самом деле, имела к этому весьма косвенное отношение. А в-третьих…
— Кая, ты веришь ему? — спросил я.
— Это нелегко признать, — ответила она. — Но, похоже, да. Он ведь правильно всё говорит.
Получалось, её тоже пробрало. Сильнее, чем меня, судя по всему, ведь уж ей-то про навыки её же класса должно было быть известно. И если уж она не вспомнила об этом сама, то напоминать, похоже, было бесполезно. Равно как и убеждать, что правильно там не всё. Но что я тогда мог сделать?
— Кая, а ты веришь Виктрану? — наудачу спросил я. И вдруг меня осенило. — Стоп, отставить Виктрана. Кая, ты веришь мне?
— Сегодня я это уже говорила, — напомнила Кая. — И ты меня не подвёл, так что ничего не поменялось. Я верю тебе.
— Прекрасно. Тогда повтори вслух то, что я сейчас скажу. Но не пропускай эти слова через себя. Просто произноси их, сразу же, не думая. Не прекращая убеждение. Сможешь?
— Да, — Кая смутилась. — Но для чего?
— А ты на его реакцию смотри. Там всё увидишь.
Бедвир тем временем терпеливо ждал нашего ответа. А затем, видимо, разглядев что-то в выражении лица Каи, счёл, что получил его. И перешёл к сути.
— Ты понимаешь, — проникновенно сказал он. — Но, похоже, не знаешь, что теперь делать. Позволь подсказать тебе.
— Выкуси.
Когда моя носительница поняла, что сказала, нас обоих захлестнуло каким-то прямо суеверным ужасом пополам с дичайшим чувством вины. Однако, при виде того, как округлились глаза Бедвира, нам вдруг стало легче.
— Не может быть! — поражённо произнёс патриарх. — Паладин не может так игнорировать убеждение!
— Просто ты несёшь бред. В чём ты хочешь меня убедить? В том, что всё сделанное тобой было нужно и правильно? Да ты даже не понимаешь, что натворил. Позволил одной угрозе уничтожить другую? Как бы не так! Ты расчистил йирунитам путь, дал им избавиться от тех, кто стоял между вами. Не ты первый такой умник, конечно.
Тут я прикусил язык. Примеров из истории моего мира, как разные деятели от большого ума сами вскармливали свои будущие проблемы, Бедвир всё равно бы не понял, а лишние вопросы их перечисление вполне могло вызвать.
— В общем, сейчас ты нас отпустишь, — подытожил я, — и не станешь мешать нам исправлять последствия твоей глупости. А на случай, если тебе, выпустив нас из города, покажется хорошей идеей передумать: то, что мы сотворили здесь — это мы ещё даже не начинали. Обещаю, огласка связей с йирунитами станет меньшей из твоих проблем, если ты вздумаешь нарушить наш договор. Ты меня понял?
Что клиент уже поплыл, я видел отчётливо. Видимо, потерял концентрацию, когда я начал отвечать, и остался беззащитным перед убеждением Каи. Однако, всё равно было не лишним, чтобы он вслух зафиксировал своё поражение. Слово, как известно, не воробей. Тем более из уст паладина, пусть даже и такого неоднозначного.
— Да, — упавшим голосом произнёс Бедвир. — Вы можете уйти. Вам не станут чинить препятствий в том, чтобы как можно скорее покинуть земли «Железной руки».
Всё же, он был не только паладином, но и отменным жуком: отсутствие в такой формулировке упоминаний о том, что нас не попытаются достать в других землях, открывало определённые возможности. Нас это, впрочем, устраивало.
— Ты же мультикласс, верно? — вдруг спросил Бедвир, когда мы уже собрались уходить. — Я всегда считал, что это просто легенда, такое ведь невозможно. Но другого объяснения у меня нет.
— А ты подумай ещё, — ответила Кая и вышла прочь.
— О чём это он? — спросил я. — Не в смысле «что такое мультикласс», это знаю. И от Виктрана слышал, что такое у вас невозможно. Просто к чему Бедвир вдруг это упомянул?
— К тому, что отрицать убеждение могут только жрецы и монахи, — пояснила она. — Не всегда и не запросто, конечно. Однако, тебе подобные могут разглядеть нестыковки, и с их помощью освободиться. Я же, как известно, паладин, и такого умения у меня быть не должно. Вот он и предположил, что у меня есть второй класс.
— Ясно, — сказал я. — Чёрт, мне теперь даже немного стыдно. Так старались, а победили роялем из кустов.
Этот фразеологизм Кае, разумеется, был незнаком. Пришлось объяснять.
— Ну, нет, — сказала она, когда я завершил ликбез. — Это ты у нас не знаешь элементарных вещей, я же с самого начала твой класс учла. И имела в виду на случай, если убеждение Бедвира окажется сильнее. Так оно и вышло. Кстати, я думала, что ты в курсе, потому и не обговорила отдельно.
Что же, я был рад, что с точки зрения Каи всё получалось логично. И уж тем более, я ничуть не возражал против такого исхода. Но с моей колокольни это всё едино получался рояль.
Бедвир сдержал своё слово. Правда, насколько понимаю, он всё равно не мог его нарушить, даже чисто технически. Ну, и отсутствие препятствий в том, чтобы покинуть его земли, на поверку оказалось неотличимым от выдворения за их пределы. Всю дорогу нас сопровождали его бойцы в изрядном количестве, которые отнюдь не стеснялись нас поторапливать, стоило нам потратить на еду или сон хоть одну лишнюю минуту. Однако, других неприятностей мы от них не видели, а эти можно было и потерпеть.
Кроме того, патриарх железноруких, похоже, всерьёз воспринял мои слова про исправление его косяков, и мешать нам в этом не собирался. Во всяком случае, в первой же ничейной локации, куда караул за нами уже не последовал, вовсе не обнаружилось команды ликвидации, чего я, признаюсь, опасался. Вместо них прямо на портальной площадке нас поджидала другая персона, с «Железной рукой», очевидно, не связанная.
— Доброго дня, друзья мои, — широко улыбнувшись, сказал Виктран. — Могу я поговорить с Максимом? Да, и тебя, юноша, я бы попросил отойти в сторонку. Твоим патриарху с матриархом ничего не угрожает, просто разговор будет не для твоих ушей. Только не вздумай скрыться в тенях и подслушать, я об этом сразу узнаю.
Локрин вопросительно посмотрел на Каю. Та кивнула, мол, всё в порядке, делай, как он сказал.
— А что, так можно было? — сходу спросил я, когда мы остались наедине и я поменялся с Каей местами. — В смысле, это твоё появление во плоти разве не тянет на вмешательство?
— Обычно бы тянуло, — ответил богоподобный. — Но есть одно исключение. Я могу явиться к тому, кого сочту достойным кандидатом, и, проверив его, даровать ему своё благословение и объявить проводником моей воли. А так как проверку ты, на мой взгляд, уже заранее прошёл, то поздравляю. Теперь у тебя есть два новых навыка. Путеводный, который подскажет, куда тебе следует идти, чтобы исполнить новую часть своей задачи. И моя эгида, которая при необходимости сможет доказать, что ты и впрямь мой протеже. Только не злоупотребляй ей, мне такое не понравится.
— Служу Виктрану, — шутливо козырнул я. — Только, не сочти за наглость, мне бы узнать, что это за задача вообще. Такое ты можешь сказать аж целому проводнику своей воли, или мне опять наугад куда-то идти и что-то делать?
— Кое-что я сказать могу, — ухмылка Виктрана приобрела очертания, которые мне не особо понравились. — Получи благословения от остальных богоподобных. Навык подскажет, где начать. Как этого добиться — дело уже твоё. А когда закончишь с этим, ты сам поймёшь, в чём твоя задача, и намного лучше, чем я сейчас смогу тебе объяснить.
— А если я пойму что-то не то? — спросил я. — Что-то, чего ты от меня не ожидаешь?
Богоподобный рассмеялся.
— Так в этом и смысл, Максим, — сказал он. — В этом и смысл.