После ритуала Октавий вручил мне медальон и показал заклинание-ключ для потайного хода.
— Дверь откроет только живой маг с медальоном и заклинанием, запомните это, — сообщил мне высший лич.
В кармане у наставника я нашел накопитель и тут же опустошил его.
Книга заклинаний оказалась толстой, тяжелой и неудобной. Сайрус, не смотря на худобу, оказался не самым легким мужчиной.
Я выругался сквозь зубы, но повесил проклятый артефакт на шею. Взял книгу, закинул руку наставника на плечо, потащил его вверх по лестнице.
На последней ступеньке я положил толстый том, дрожащими пальцами начертил заклинание.
Дверь открылась.
«Да простят меня великие знания!» — подумал я, ногой выталкивая книгу.
Потом схватил обоими руками Сайруса и сделал последний рывок.
Это оказалось поразительно тяжело.
Я смог сделать лишь пару шагов, потом рухнул на пол. Наставник упал рядом.
Из последних сил я снял медальон и швырнул его в сторону.
«Проклятые Кадаверы!» — мелькнула мысль в голове, прежде чем глаза закрылись.
Очнулся я от целительского заклинания, которое на меня накладывала Луна.
— Тише, не дергайся. Ты слишком слаб.
Я подчинился. Действительно, силы отсутствовали, я даже руку не смог поднять.
— Кохорн осмотрел тебя, сказал, что все нормально. Просто сильное истощения. Он сейчас с Саем, — в голосе Луны мелькнуло осуждение.
Похоже, кто-то очень плохо переносит давление кровавого эфира. Или по кому-то били целенаправленно, чтобы он не мешался под ногами, когда мертвые маги делают свои дела.
Из моего положения увидеть шрамы на правой руке я не мог, но знал, что они там. Чувствовал.
Нет, не боль. Скорее ощущение массы. Словно мне надели тяжелые кандалы на руку, но не стали использовать цепь, чтобы к чему-то приковать.
— Ты здесь уже сутки, — предвосхитила мой вопрос Луна, прекращая колдовать. — Я только отправила Амалию спать. У нее чуть не случился нервный срыв, когда Кохорн попытался объяснить ей ситуацию.
«Тетя слишком близко восприняла к сердцу тот факт, что она дала мне медальон», — устало подумал я.
— Все хор… — начал я, но под полным злости и боли взглядом заткнулся.
— Потом расскажешь, что хорошо и откуда у тебя на руке появились свежие шрамы и жуткие иероглифы. Сейчас просто отдыхай. Надеюсь, Кохорн вспомнит, что у него есть второй пациент.
Никто не захотел тащить бездыханное тело в мою комнату. Судя по богатой обстановке и широкой двухспальной кровати, меня перенесли в спальню Адриана Камета.
Профессор навестил меня через несколько часов, использовал дюжину артефактов, констатировал магическое истощение и повреждение нескольких каналов.
— Думаю, пока хватит с колдовством. Пусть организм дальше восстанавливается сам, — сказал он, убирая свои инструменты. — Никаких тревог, никаких волнений. Только отдых и покой. Вы меня поняли, молодые люди?
— Поговорить хоть можно? Немного? — слабым голосом спросил я.
— Можно. Кстати, Владислав просил передать небольшой гостинец, — сказав это, профессор Кохорн вручил Луне артефакт в форме маленькой пирамидки. — Это барьер с защитой от прослушивания. Полезная штука, хотя и не особо мощная. Думаю, вам он пригодится.
Не прощаясь, он вышел из комнаты.
— Влад предусмотрительный, — вздохнула Луна, беря стул и ставя его рядом с кроватью. Она активировала артефакт, поежилась и неожиданно сказала:
— Если не хочешь, не говори. Я пойму. Думаю, это даже вспоминать больно.
Я вздохнул, посмотрел на Луну, с трудом поднял правую руку.
Три затейливых иероглифа были вырезаны на внешней части предплечья. На их фоне терялось множество шрамов, которые окружали надпись на мертвом языке древних.
Это не староимперский, которому учили всех в гимназии. Нет, это язык первых людей, на котором говорили задолго до того, как южный континент стал Мертвыми Землями.
Стоило посмотреть на иероглифы, я тут же вспомнил сцену в подвале, текст клятвы и мои слова. Очень ярко и четко. Даже шрамы заболели. Магия позаботилась, чтобы я ничего не забыл.
Перевел взгляд на Луну. Бледная и вымотанная она ни капельки не походила на холодную и уверенную колдунью, которую я встретил в академии. Сейчас она казалась напуганным котенком, который не знает что делать.
— Не больно. И только тебе я могу рассказать… — вздохнув, начал я.
Рассказал я все, почти все. Умолчал про Януса, списал все на защиту разума от Камета.
Луна слушала не перебивая, только когда я стал описывать высших личей и их предложение, вздрогнула и посмотрела на меня с ужасом.
— Ты все правильно сделал, — сказала она, когда я закончил рассказ. — Не стоит связываться с этими монстрами. Никакая сила не стоит этого.
— Но я все равно с ними повязан. Кровавой ниточкой. Нет, канатом! — взмахнув правой рукой, сказал я.
— Канат можно разрубить. У меня все хорошо со светом. Высшей магией этой стихии я смогу овладеть, — уверенно сказала Луна. — Думаю, ты найдешь или придумаешь телесные заклинания против нежити. Что там еще осталось? Артефакты рода Кадавер? У нас тут под боком банда контрабандистов! Думаю, найдем через них что-нибудь.
— Октавий мог лгать. И про их уязвимость, и про мое «право» их убить. Все это требует проверки. Но да, если буду играть по их правилам, точно погибну.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Что дальше?
— Во-первых, это наша тайна. Наставнику я расскажу более простую версию. Думаю, Сай не поймет, если я скажу, что отказался от возможности стать новым Каметом.
— Судя по голосу, он снова поднялся в твоих глазах.
— Он спустился со мной в этот подвал, хотя я был против. Это надо ценить. И он смотрится бледно на фоне моих новых «покровителей». Но все равно с нашим Змеем нужно соблюдать осторожность. Скажу ему, что личи хотят, чтобы я возродил род Кадавер, а также про предложение маркиза. На этом все.
— Разумно. Остальных будем посвящать в «официальную версию»?
— Тете придется рассказать. Хотя бы часть. И это пугает меня до жути, — признался я. — Владиславу — тоже. Он хоть что-то понимает в этих благородных причудах. И судя по акценту и именам Кадаверов, жили они где-то на юге, рядом с землями церкви. Быть может, у Алькасаров есть что-то о них.
— Остальным ни слова. Я поняла.
— Кстати, мне дали на прощание книгу. Где она?
— Здесь, в тумбочке. Сможешь достать, тогда и занимайся. А пока лежи, сил набирайся. Пригодятся.
Я хотел начать спор, но смог только взмахнуть рукой.
В постели я провалялся дней десять. Голова соображала, но сил в теле не было. Даже до пресловутой тумбочки, стоящей рядом с кроватью, я не смог дотянуться.
Когда мне стало легче, Кохорн разрешил посещения, и ко мне началось паломничество. По крайней мере, другого слова подобрать я не смог.
Первой ко мне пришла тетя. Разговор вышел долгим и сложным. Как я не пытался, свести историю с тремя мертвыми магами к веселому и безопасному приключению не получилось. Самое неприятно, что Амалия во всем винила себя, и переубедить ее я не смог.
После нее пришел Сайрус «Змей» ван Нормайен. Его «путешествие» потрепало сильнее меня. В светлых волосах появилось много седины, зеленые глаза потускнели, он похудел и сильно постарел. Даже ходил с тросточкой.
— Хоронить рано, но меня настойчиво толкали в могилу, — поймав мой взгляд, преувеличенно бодро сказал он. — Рассказывай, Маркус, во что мы вляпались на этот раз.
И я рассказал «официальную версию», где отсутствовало мое безумие, а также предложение личей учиться у них.
— Значит, из-за магии Адриана ты сломал ритуал Анхейм, поэтому тебя сочли непригодным для некромантии, — подвел итог Сайрус. По его лицу было сложно сказать верит он мне или нет. Скорее всего, не верил. — Тогда маркиз Октавий Кадавер предложил не убивать нас, но использовать на благо своего рода. И тебе пришлось принести клятву на крови.
— У меня был большой выбор. Либо это, либо мучительная смерть для нас двоих, — недовольно сказал я.
— Я тебя не осуждаю, Маркус. Ты поступил правильно. Спас наши жизни. Просто я не знаю, что теперь делать, — массируя глаза, сказал наставник. — Магия крови — древнейшая из всех. Большая заклинаний под запретом, но клятвы разрешены.
Сказав это, Сайрус стал внимательно изучать мои шрамы.
— Мгновенная. Плохо. Очень-очень плохо.
Заметив мой взгляд, он пояснил:
— Существует два типа таких заклинаний. Жесткая клятва — за нарушение мгновенная кара. К сожалению, это твой случай. Второй тип предполагает, что смерть наступает не сразу. Тебе дают время, наполненное болью и страданиями, чтобы исправить ошибку. Обычно несколько суток. Это мягкая клятва. Она дает гораздо больше возможностей.
Последнюю фразу Сайрус сказал так, что я сразу понял, что таких клятв у него много.
— Ребенок, титул, замок, великий артефакт. Да, проще уничтожить этих монстров, чем достать все это. Маркиз не солгал, если нет прямого запрета, ты можешь их убить. Правда, с этим тоже будут большие сложности.
Я вопросительно посмотрел на Сайруса.
— Кровавый эфир негативно влияет на большинство магов. У тебя иммунитет, а вот меня потрепало сильно, чуть не сдох. И когда все помещение залито такой силой, колдовать будет сложно, заклинания получатся нестабильными. Это первая проблема. Вторая — высшая магия света в темноте подземелий бесполезна. Мы, конечно, можем проломить пол и обеспечить солнечный свет, но это крайняя мера. Артефакты рода Кадавер и заклинания против нежити… Нет, уверен, они существуют, но я никогда с такими не сталкивался.
— Род некромантов истребили, значит есть оружие против них. Надо просто… — начал я, но тут же замолчал, когда понял, что хочу сказать.
— Спросить у тех, кто это сделал? Ты это имел ввиду? — смех Сайруса напоминал карканье ворона. — Восемь младших родов участвовали в уничтожении Кадаверов. Я собрал в одном месте их сильнейших магов, разработал план, Адриан со своей армией сделал всю работу.
Немного помолчав, Сайрус сказал:
— Едва закончилась резня в Соттоме, за остатки их родов принялись соседи и бывшие союзники.
— Если благородные сожгли поместья…
— То они вынесли все ценное? Верно, но отчасти. Знания дороже эфира. Уверен, свитки и книги защитники уничтожали в первую очередь. Артефакты использовали в бою. Адриана интересовали только непосредственные исполнители, ему было плевать на осколки их родов. Их ждала страшная участь.
Я с ужасом посмотрел на Сайруса. В голове тут же возникла гора трупов, которую я видел в воспоминаниях Адриана.
— Не думай, что мы испытывали от этого радость. Но таков мир. И сейчас мы боремся, чтобы это изменить, — сухо сказал наставник. — Ладно, не будем об этом. Я наведу справки, попробую что-нибудь узнать. Ты прав, нам проще и дешевле разобраться с высшими личами, чем пытаться ограбить несколько родов, которые наложили руку на их богатства и земли.
Помолчав немного, наставник добавил сказал:
— И мне очень не нравится, что они поставили тебе срок. Что-то здесь не так. Что-то должно произойти через десять лет, из-за чего все резко изменится. Есть мысли?
— Через десять лет высшие личи окончательно выживут из ума?
— Возможно. Но я бы на это не рассчитывал. Здесь есть какой-то подвох, — задумчиво сказал Сайрус. — К сожалению, пока мы не может отсюда уйти. Мы оба нетранспортабельны, а это место обеспечивает хоть какую-то защиту. Но при первой возможности сделаем. Слишком опасные соседи.
Я кивнул.
— Ладно, тогда отдыхай, Маркус. Я тоже буду восстанавливаться. Я спихнул всю работу на Кохорна и его ученика. Последний этому несказанно рад. Чудной малый.
Как только вышел наставник, ко мне пришли Алькасары. О делах мы не говорили, братья пытались вытащить меня из подавленного состояния. Не сразу, но им это удалось.
Последними пришли ученицы Дагерад. Девочки были очень вежливыми и скромными, чему способствовало присутствие Луны. На меня смотрели как на умирающего. Зато притащили много сладкого. Еще и передали письмо.
— Наставница сказала, чтобы ты прочитал его, когда выздоровеешь, — пояснила Вельга.
— А сама она прийти не может? — удивился я, беря конверт.
— Сказала, что ей стыдно, и она винит себя, — пожав плечами, сказала Эйра. — Не спрашивай. Мы сами не поняли.
На четырнадцатый день я лечения, я смог собраться с силами, достать книгу и приступить к чтению.
Большой фолиант длиной в локоть и такой же толщины. Обложка из черной кожи без каких-либо надписей. Чтобы открыть его, пришлось порезать палец и капнуть кровью на обложку.
На первом листе рукописи были указаны имена авторов, а также годы их работы над текстом.
— Семьсот лет, восемьдесят магов. Да, впечатляет, — пробормотал я, переворачивая страницу.
Первым автором значился некий Фердинанд Моргот, который вел исследования более пятидесяти лет. Только после этого над текстом стали работать Кадаверы, а также члены их септ. Такой вывод я сделал, так как предпоследним автором книги был Адриан Камет. Следом за ним шел Октавий Кадавер.
Очевидно, передо мной не классический учебник, а что-то вроде рабочего журнала по исследованию магии разума, который вели много столетий.
И что-то мне подсказывает, что эксперименты некроманты ставили на людях постоянно, не переживали о последствиях.
Ладно, это сейчас неважно. Знания уже получены, не имеет значения каким путем. И вообще это только мои бредовые теории!
Началась книга с большого лирического отступления, которое еще и оказался переполнен крылатыми фразами на староимперском.
Фердинанд Моргот оказался членом старшего рода, который специализировался на целительстве. Их маги от рождения могли колдовать и практически сразу дотягивали свой КПТ до сотни. Но доступно им было только телесное преобразование, никакого стихийного или предметного.
Во времена второй империи они жили прекрасно и владели множеством земель, но когда она пала под натиском второй волны переселенцев, они были вынуждены бежать далеко на север.
Одиннадцатый век от исхода из Мертвых земель — время страшное. Старший род имел союзников и вассалов, но они с большим трудом выживали. В этой ситуации Фердинанд решил, что им необходимо могущественное оружие, способное расправиться с любым врагом.
Вот только что-то пошло не так. Об этом маг написал несколько строк, но похоже родственникам не понравились такие исследования, они организовали засаду и попытались убить его.
Фердинанда тяжело ранили, но он уничтожил всех нападавших.
О том почему родичи так взъелись на него, он не написал ни слова. Зато злорадно указал, что теперь он может спокойно исследовать мозг алмазного.
Несколько лет он скитался по миру. Посетил даже Мертвые Земли, где получил «прилив сил и новое вдохновения» от каких-то Красных Пирамид.
В ходе своего путешествия он нашел еще пару таких же изгнанников и нескольких простолюдинов с меткой. Они объединились, обосновались где-то в горах и продолжили свои эксперименты.
«Если книга открыла перед тобой свои тайны, значит ты достоин. Заклинаю тебя не только изучать чужой труд, но и развивать его. Не обращай внимание на чванливых моралистов и глупцов-догматиков! Ведь настоящий ученый знает, что знания бесценны и нет жертвы, которую нельзя принести ради нее», — так Фердинанд Моргот закончил вступление к своему исследованию.
Кажется, я догадываюсь почему его изгнали из рода. Интересно, эта книга просто попала в руки Кадаверов или я читаю труд основателя рода спятивших некромантов?
Уверен, что правильна вторая версия. Абзац про жертвы и знания очень похож на рассуждения герцога и герцогини о вечности «искусства».
Вздохнув, я приступил к чтению.
Морготу повезло. Или он умел находить нужных людей. Тут как посмотреть.
Сумасшедший маг с головой погрузился в исследования, а соратники обеспечили его всем необходимым. За это он щедро делился с ними полученными знаниями.
И хотя его записи были переполнены цитатами на староимперском и философскими отступлениями, писал он просто и доходчиво, я все сразу понимал.
И брошюра о магии разума, которую я читал ранее, выглядела жалко на фоне исследований, которым семь веков.
Моргот уже тогда выделил четыре типа ментального воздействия, составил необходимые формулы, заклинания и (слава Светлому!) написал их в своём журнале.
И они оказались гораздо совершеннее, чем те, что мне давал Соддерн. Когда я изучил чары эмоционального воздействия, то захотел провалиться под землю на пару эллов. Настолько коряво и жалко выглядели мои поделки.
Также Моргот мог точечно воздействовать эмоциями, и даже сумел обойти ограничения, связанных с их переживанием. Не полностью, но чтобы повергнуть конкретного мага в ужас, ему нужно было испытывать лишь легкий страх.
— А университет высшей магии эту задачку так и не решил, — пробормотал я.
Правда, у них не было такого гения и его наплевательского отношения к подопытным. Судя по некоторым фразам, он свел с ума и замучил огромное количество людей. О чем вообще не раскаивался. Но и на себе он ставил опыты, постоянно экспериментировал с собственным разумом.
Умер великий маг в семьдесят пять лет. И под конец жизни его записи становились все путанее.
Его исследования продолжила Галия Север.
Эта дама тоже была целительницей-изгнанницей, только из младшего рода. Интересовала ее не только магия разума, но и физическое преобразование плоти. Особенно мертвой.
Судя по всему, именно она стала матерью некромантии, совместила свои исследования, труды Моргота и магию крови.
При жизни Фердинанда, она выполняла роль его заместителя и правой руки. Фактически, именно Галия управляла шайкой ренегатов, пока старший занимался исследованиями.
Учитывая, какой контингент собрался под началом Моргота, дамочка имела стальную хватку, железную волю, а жалость ей удалили хирургическим путем.
Фердинанда она уважала, даже боготворила, но судя по пассажам в духе «одержимой работой козел», «старый импотент» и прочее, один маг не видел, что женщина хотела от него не только знаний. Или ей нужен был ребенок со старшей кровью. Такого исключать нельзя.
После его смерти, она навела порядок в банде, перебила несогласных, заключила союз с несколькими родами, обменяла тупиковые исследования Моргота на их поддержку.
Потом некроманты спустились с гор, уничтожили в сражениях сразу три семейства аристократов, заняли их земли и объявили об образовании рода Кадавер.
Конечно, это никому не понравилось, но каждый погибший маг делал некромантов только сильнее. После долгой кровавой войны, от них отстали.
Галия Кадавер интересовалась ментальной магией, но исключительно в вопросе прямого влияния на разум. Она ставила перед собой задачу полностью переписать личность мага. До или после его смерти.
Первая герцогиня Кадавер умерла в сто тридцать лет. Свои исследования она вела до последнего дня, но упор делала на некромантию, магия разума шла в довесок.
Потомки разделяли ее взгляды. Если Моргот написал сотню страниц, сжато описывая исследования и свои результаты, то труды Галии уложились в дюжину. Естественно, если убрать размышления и причитания о жизни обоих гениев.
Их потомки писали сухо и лаконично. Какие исследования провели, почему и как, результаты.
Читал я по диагонали, только чтобы понять общий смысл, но даже так за день я осилил четверть текста. Глаза болели, башка трещала и, если бы не Луна, я бы не остановился. Такой пласт знаний!
Правда, метод, который она использовала, оказался сильнее тяги к новому.
Медленно, но верно я шел на поправку. Спустя неделю даже смог выбраться на тренировку и порадовал Сайруса новыми иллюзиями. Благо необходимые формулы и некоторые расчёты я нашел в книге.
Даже эмоциональное воздействие попробовали. Сам наставник вызвался добровольцем.
То ли визит в подземелья подействовал, то ли чужие исследования, но магия разума получилась поразительно легко.
И Сайрус, когда отошел от шока, остался доволен.
— Обязанности секретаря я с тебя снимаю. Владислав с ними справляется хорошо, а мне вскоре потребуется ментальный маг, — сообщил он. — Да и тебе нужно восстанавливать форму. Нас скоро ждет серьезное испытание.
Я вопросительно посмотрел на наставника.
— Подготовься, Маркус. Через неделю у нас будут гости. Род Нилей сподобился снизойти до нас.