— Чао, — крикнула ему вслед Розмари не без издевки в голосе.
— Ах, да! Чао! — Конрад остановился, казалось, ему хотелось вернуться и попрощаться как следует, но, заметив, что Томас уже стоит у лифта, он пошел за ним.
Розмари еще увидела, как он открыл перед Томасом дверцу лифта, пропустил его вперед и услужливо нажал кнопку. Лифт закрылся. Конрад даже не оглянулся.
Томас с усмешкой вздернул брови, когда Конрад заказал «Perrier» со льдом и лимоном. Сам он потребовал двойное «Tullamore Dew» без льда и содовой — обычный его drink в состоянии депрессии. Шарлотта поприветствовала Конрада с легким упреком: «Снова в Швейцарии?», но сразу все поняла по его заказу. Она уже многих повидала на своем веку, кто пробовал завязать. Это проходило у них как болезнь. В «Des Alpes» Томаса привела память прежних лет и, кроме того, отель располагался неподалеку от их дома. В баре было пусто, если не считать сестер Хурни. Роджер Уиттакер пел «Don't cry, young lovers, whatever you do» (Не плачьте, влюбленные, что бы вы ни делали (англ.)). За столиком в нише Томи произнес свой монолог, Кони молча выслушал. .
— Ты же знаешь, когда у них кто-то появляется, они просто расцветают. Кони кивнул.
— Я ничего не имею против, если она время от времени подцепит кого-нибудь. Ты ведь знаешь, я тоже не очень-то… Кони кивнул.
— Но она обращается со мной как с дерьмом последним. Вызывает меня в библиотеку на ковер. И сообщает, что хочет развестись. Кони кивнул.
— Нет, не сообщает — она ставит меня в известность. Кони кивнул.
— Не то чтобы говорит, что хочет развестись. Нет — она разводится! Точка! Томас Кох опрокинул в себя виски и принялся разглядывать стакан на свет.
— Как ее тут зовут? — спросил он.
— Шарлотта, — прошептал Кони.
— Шарлотта! — крикнул Томи.
— Чтобы я не узнал Этого уже от адвоката!.. Шарлотта!
Барменша принесла еще виски. Даже не взглянув на нее, Томи протянул ей пустой стакан.
— Ты бы хотел, чтобы с тобой так поступали? Кони затряс головой. Томи отпил глоток.
— Я тоже нет, но это, скажу я тебе, уже чересчур. Ты бы только посмотрел на нее! Кони кивнул.
— Особенно сейчас. Когда у них есть кто-то другой, они всегда выглядят во сто раз краше. Нарочно. Чтобы доконать тебя. Кони кивнул.
— Так я ее тоже доконаю. Я ее доведу! — Томас махнул пустым стаканом в сторону бара.
Когда Шарлотта принесла виски, он спросил:
— Ты еще катаешься на лыжах?
— Собственно, нет, после Аспена я это оставил.
В 1971 году во время своего душевного кризиса после второго развода Томас вытащил Конрада из небытия и улетел с ним на реактивном самолете в Аспен. Там он его заново экипировал и снабдил горными лыжами. Оба они обучались раньше у одного и того же инструктора, и Конрад за несколько зимних сезонов в Санкт-Морице стал вполне сносным горным лыжником (хотя и несся всегда по трассе со страхом). Тогда он уже через несколько дней снова обрел спортивную форму, но это было четверть века назад.
— Этому нельзя разучиться, как и езде на велосипеде. Да и лыжи с тех пор настолько усовершенствовались, что ты сможешь спускаться даже лучше, чем тогда. Томи опять опрокинул виски.
— Мы отправимся в Барилоче, — объявил он. — Это отвлечет нас от наших мыслей. Кони не кивнул.
— Все, что тебе нужно, мы купим там. Проверь, не кончился ли у тебя паспорт. Мы полетим в воскресенье. Кони не кивнул. Томи поднял свой пустой стакан. Когда появилась Шарлотта, он сказал:
— Принеси и ему тоже.
— Лучше не надо, — сказал Кони. Но не настолько громко, чтобы это услышала Шарлотта, уже направившаяся к стойке.
— Мне почему-то кажется, что я ее уже где-то видел.
— Шарлотту?
— Нет, ту, у которой ты живешь. Могу я ее знать?
— Она вдова Роби Фриса.
— Ах, вдова Роби Фриса? Но тогда ей наверняка уже стукнуло пятьдесят. Как минимум.
— Я ее не спрашивал.
— Но она еще очень даже ничего. Кони кивнул.
— Поэтому ты и не пьешь?
— И поэтому тоже.
Шарлотта принесла два стакана. Томи поднял свой.
— За Барилоче. Кони кивнул.
Конрад Ланг так и не появился, и незадолго до полуночи Розмари Хауг, забыв про свою гордость, набрала его номер. Занято.
После полуночи она попробовала еще раз. По-прежнему занято.
Когда и в час ночи тоже все еще было занято, она позвонила в службу повреждений на линии и получила справку, что у абонента неправильно лежит трубка.
Если бы он не хотел, чтобы я ему звонила, он выдернул бы шнур из розетки, сказала себе Розмари и заказала такси.
В третий раз Отмара Брухина выдергивали из постели из-за Конрада Ланга. На сей раз у него была утренняя смена, и будильник должен был зазвонить только через полтора часа. Взглянув на него, он сразу понял, что вставать еще рано, но уже слишком поздно, чтоб заснуть снова.
Входную дверь внизу он открыл в соответствующем настроении.
Женщина, стоявшая перед ним, была из тех, кого его отец имел обыкновение величать «дама» — это он разглядел даже при слабом освещении в подъезде. Она казалась несколько смущенной, но все же не настолько, как можно было бы ожидать в подобной ситуации. Довольно уверенно она потребовала проводить ее в квартиру Ланга. Она позвонила несколько раз, но никто не открывал.
— Может, его дома нет, — буркнул Брухин.
— Там горит свет.
— Может, он забыл его выключить. И может, он спит.
— Телефонная трубка лежит неправильно.