На рассвете с первыми лучами солнца Фин поблагодарил Махбета и его жену за радушие. Химла его обняла и нежно поцеловала по-матерински. Махбет похлопал по спине парня и Фин ушел. Подойдя к повозкам, он увидел, что Хенк и Морис запрягли лошадей и приготовили все для отправления.
— Господин Фин, вы хорошо провели время? — спросил Хенк, увидев, как лицо парня светится от счастья.
— Да, Хенк, спасибо, даже очень хорошо, — ответил он и широко улыбнулся.
Наутро одиннадцатого дня пути по землям Имиль путешественники покинули деревню Радборинц. Следующие три дня путь проходил по пустыне. Песок переливался красками, становился то желтогорячим, то белым, то ярко-красным. Жара становилась все сильнее, взмыленные лошади тяжело дышали, пили много воды и больше обычного отдыхали. Запасов воды становилось все меньше. Однако Сейлай успокаивал путников, говорил, что скоро воды будет вдоволь. Днем жара испепеляла все живое, а ночью холод пробирал до костей. Через три дня пути от деревни Радборинц, заметно стало что природа понемногу возвращается. Сначала стали появляться мелкие колючие растения, низкие сухие деревья. Далее почва стала твердой и потрескавшейся, из трещин пробивались кустарники. Ехать по такой почве стало заметно проще, колеса повозок не грузли, лошади отталкивались от твердой поверхности. На пятый день пустыня закончилась и началась саванна. Воздух был не таким жарким и сухим, он заметно стал влажнее и прохладней. Путников окружало большое обилие мелких растений, зеленых разнолистных деревьев и кустов. Птицы летали над головой, вдали пробежала стая диких коз. Встречались и хищные животные, наблюдая за ними своими желтыми глазами и не решаясь подходить к людям.
К концу пятого дня следопыт нашел подходящее место для ночлега. Сейлай, Хенк, Морис и даже Фин решили заночевать под открытым небом, на мягкой высокой траве, что заполняла поверхность земли.
Неожиданно Сейлай замер и прислушался. Он приставил палец к губам, что значило «всем молчать». Следопыт, пригнувшись, быстро и бесшумно побежал в заросли высокой травы, раскинувшиеся неподалеку впереди. Через некое время он вернулся и жестом руки поманил мужчин за собой. Пробившись через траву, они легли на земле и всмотрелись вперед, оказалось, что они находились на возвышении, перед ними открылся великолепный пейзаж саванны на фоне заката. Но любоваться красотами было некогда, ведь в глаза сразу бросилось нечто куда более интересное и важное, внизу справа пробирался вперед сквозь заросли отряд воинов, а навстречу им слева двигался другой отряд, по численности вдвое больше. Скорее всего, противники еще не видели и не слышали друг друга, поскольку между ними было солидное расстояние. Однако путники неплохо могли разглядеть их сверху.
Воины с обеих сторон мало чем отличались друг от друга — темная кожа, черные просмоленные волосы, тонкие накидки до самой земли. Вооружены отряды были короткими мечами, копьями, некоторые пращами и духовыми трубками, из которых можно стрелять мелкими острыми снарядами.
Когда отряды стало разделять несколько сотен шагов, они каким-то образом почувствовали друг друга, возможно, расслышали, и тут же стали грозно кричать, пытаясь запугать противника, при этом не замедляя ход.
Воины с пращами, бежавшие в задних рядах, остановились и принялись метать в место предполагаемого расположения врага маленькие, но тяжелые круглые снаряды, которых у них было много припасено в наплечных и поясных сумках. Изредка снаряд попадал в голову одного из противников, и тот падал без сознания. Передние ряды с разбега столкнулись, началось жестокое кровавое сражение. Звон мечей, крики, стоны и вопли раздавались вокруг.
Меньший отряд, пришедший справа, похоже, состоял из более опытных бойцов. Они проигрывали в численности, но выигрывали тактически, обступая с флангов, отсекая небольшие группы противников от основной массы, и окружая их, дабы быстро заколоть. Дикие крики постепенно стихали. Спустя десять минут оставшаяся часть отряда, пришедшего слева, обратилась в бегство. Часть победителей пустилась их догонять. Участь поверженных, оставшихся на поле боя, была незавидной: тех, кто был ранен тяжелее, без раздумий убивали, а тех, кто мог быть пригоден для работы, тут же связывали, планируя, видимо, использовать в качестве рабов. Когда Сейлай, Фин, Морис и Хенк спустились с холма и вернулись к повозкам, солнце уже совсем зашло за горизонт. Эмилия, похоже, не на шутку испугалась, выйдя из фургона и увидев, что никого нету и услышав отдаленные звуки боя. Фин ее успокоил и рассказал об увиденном. Сейлай предложил в эту ночь обойтись без огня. Дежурили по очереди, первым вызвался Морис, после него Хенк и конец смены замкнул Сейлай. Если не обращать внимания на истошные крики ночных птиц, вой собакоподобных животных, ночь прошла тихо и спокойно.
Следующий день путники шли по зарослям травы, но вскоре вышли в район с открытой местностью, где флора была представлена в основном деревьями и кустами.
Следующие дни были похожи как один. Путешественники долго продолжали ехать по степной зоне и доехали до леса. Дальше маршрут вел вглубь чащи, но проблема этого леса заключалась в том, что растительность в нем росла необычайно плотно, кучно. Очень часто для продвижения вперед приходилось разрубать перед собой ветки кустов и деревьев.
Фактически лес имел структуру, напоминающую пчелиные соты, только роль ячеек в нем выполняли небольшие участки с низкими кустарниками, свободные от стволов деревьев,
а роль стенок — густая непроходимая растительность.
Буквально каждые десять-пятнадцать минут путники сталкивались с тем, что плотно сжатые лапы леса совершенно не пускают их дальше. При этом разрубленные ветви и стебли срастались обратно на глазах так, что плотная стена леса смыкалась за ними, не оставляя прохода. Было очевидно, что на обратном пути дорогу себе придется прорубать снова. Хенк, Морис и Сейлай рубили заросли специальными резаками, взятыми следопытом с Идонора, расчищая путь повозкам.
Удивительные свойства местной растительности сильно впечатлили Фина, поэтому он собрал в колбочки с десяток образцов фрагментов разных растений, чтобы по возвращении домой исследовать их в столичной алхимической лаборатории.
Лошади ржали, останавливались, мотали головой, отказывались идти дальше, вид зарослей их явно тревожил. Продвижение замедлилось, за день пути повозки прошли треть того, что должны. Руки Хенка, Мориса и Сейлая не слушались, мышцы горели, а ладони покрылись водяными мозолями. За ночь повозки обрастали зарослями настолько, что с рассветом их приходилось освобождать от крепких объятий природы. Так прошли следующие пять дней. Хенк чувствовал, что его руки стали чужими, они не слушались, отказывались выполнять задания. Резаки затупились и перестали рассекать породу, только глухо ударяя по стеблям и отскакивая назад. На пятый день к полудню Сейлай заметил за сплетенными зарослями просвет. Собрав оставшиеся силы, он наносил удары, яростно помогая себе голосом.
С каждым ударом ошметки растений разлетались в стороны, нехотя освобождая путь. Свет впереди становился ярче. Хенк и Морис, так же это заметив, прикладывали больше усилий. Под сильными ударами плотная стена разомкнулась, и перед путниками предстали стены Древней Академии.
* * *
Древняя Академия располагалась на поляне и состояла из четырех этажей. Стены ее потрескались, поросли травой, кустарником и мхом. Путники вышли на поляну и застыли на месте, брови ползли вверх, глаза округлялись. Сейлай приоткрыл рот, пытался что-то сказать, однако не мог выдавить и слова.
Эмилия и Фин, находившиеся в основном в повозке, подбежали к Сейлаю и стали возле него, глаза их светились, осматривая академию. Шестьдесят три дня понадобилось, дабы добраться до величественного строения. Путники между собой переглянулись, без слов договорились, что делать дальше. Взяв каждый по фонарю из грузовой повозки, они обогнули академию справа и нашли вход. Дверь на входе отсутствовала, ее явно вырвали давно. Внутри воняло плесенью и сыростью. По ветхим остаткам, раскиданным повсюду, можно распознать былую мебель, стулья, столы, книжные полки, шкафы. Подойдя в один из углов, Эмилия вскрикнула, прикрыла ладонью рот и отвернулась. Там находились человеческие останки.
— Похоже, здесь уже кто-то был до нас, — тихо сказал Сейлай, посмотрев на кости. —
И они унесли все ценное, что здесь имелось, — добавил он, осматриваясь вокруг. Лестница, ведущая на верхние этажи, была без трещин и сильных повреждений, похоже, она сохранилась хорошо. Лишь перила выгнили, и держаться было не за что. На втором и третьем этаже картина не менялась, повсюду разбитые колбы, глиняные емкости, раскиданные инструменты, покрытые толстым слоем пыли. Третий этаж, похоже, пауки сделали своим домом. Весь этаж был опутан тщательно сотканной паутиной. Пауки большие и маленькие, с длинными лапками и короткими, темные, желтые, в белую полоску, синеватым оттенком глазели на непрошеных гостей во все свои восемь глаз. Сейлаю пришлось разрубать паутину резаком. Однако и на этом этаже ничего не было. Видимо, все ценные вещи давно вынесли. Потеряв надежду, Эмилия и Фин, опустив глаза, поднимались на четвертый этаж. Однако путь им преградила дверь черного цвета. Эмилия, идущая впереди, подошла к двери. Она оказалась без ручки и замочной скважины. Девушка стерла с нее рукой толстый слой пыли. Вся дверь была в ссадинах, разрезах и царапинах, больших и маленьких вмятинах. Похоже, кто-то пытался открыть ее силой. Она постучала по двери, глухой звук отбился от нее и прокатился эхом вниз. Стало понятно, что дверь очень массивная, а значит, за ней спрятано что-то ценное. Мысли о том, что она недаром прошла такой долгий путь, вызвала на лице девушки искреннюю улыбку и теплоту в душе. Она стала ощупывать дверь, пытаясь найти потайной замок или подсказку.
— Госпожа Эмилия, отойдите, я попробую, — пробасил Хенк. Девушка скривилась, но отошла, давая путь. Хенк навалился на дверь, сцепив зубы, и зарычал. Морис и Сейлай поспешили ему на помощь и вот они втроем попытались сломить неподдающуюся дверь. Через несколько минут они отступили, поняв, что попытки тщетны. Хенк, тяжело дыша, еще раз рубанул дверь резаком, оставив лишь легкую вмятину. Отойдя от двери, Эмилия увидела надпись, она была спрятана под толстым слоем пыли, что мужчины стерли своими телами.
— Тут есть надпись! — воскликнула девушка, отталкивая Мориса, стоявшего на ее пути и пробиваясь к двери. — Надпись на древнем ранулском диалекте, — сделала заключение Фрост и прочла вслух: — «Молод был — молодцом глядел, под старость устал — меркнуть стал, новый родится — опять развеселится». Эта дверь открывается с помощью слов, мой наставник рассказывал мне о таких дверях, нужно разгадать загадку, громко и четко произнести ответ по буквам и дверь откроется.
Все принялись перебирать в голове загадку, подходя к двери и выговаривая, по их мнению, правильный ответ, однако дверь не открывалась. Так прошло несколько часов. Азарт потихоньку угас, Хенк и Морис уселись на ступени, наблюдая за Фином и Эмилией, бурно обсуждающих ответ. Время подходило к вечеру, в большую сквозную трещину в стене ворвался ветер, покружил, посвистел, прошелся легким холодком по телам путников.
Хенк всмотрелся в трещину и увидел, что снаружи солнце давно зашло. А значит, они здесь уже полдня.
— Госпожа Эмилия, может, продолжим завтра? — без особой надежды спросил он.
Девушка услышала, что он сказал, однако решила не подавать виду, продолжила обсуждения с Фином, по выражению лица которого было понятно, что он тоже устал.
— На улице солнце сменила луна, — вяло попытался привести аргументы Хенк.
— Что ты сказал? — резко обернувшись к нему, спросила девушка.
— Луна сменила солнце, — не спеша повторил он, поджав губы.
— Вот оно! Луна! — крикнула девушка и засияла улыбкой. Она стала напротив двери и четко по слогам произнесла слово «луна» на древнем ранулском диалекте, что примерно слышалось так «лунарис». В двери щёлкнул механизм, послышался стук и дверь открылась. Эмилия подскочила на месте, всплеснув руками и хлопая в ладоши от восторга. После чего, ухватившись за край двери, осторожно потянула ее на себя в страхе, что та снова захлопнется. В образовавшемся проеме перед путниками открылась просторная библиотека. Странно, однако, застоявшегося духа тлена, плесени и гнили, как на нижних этажах, здесь не было, а лишь едва уловимый запах дерева. Книжные полки, похоже, оставались в хорошем состоянии. Чего нельзя было сказать о книгах и свитках, некоторые из которых тут же рассыпались в руках, не давая себя прочесть. Однако большинство из них все же хранилось в деревянных футлярах, обтянутых кожей и не пропускавших внутрь воздух и влагу. Такие фолианты и рукописи сохранились идеально.
Эмилия, Фин и даже Хенк с Морисом и Сейлаем жадно хвАтуя футляры и, нетерпеливо раскрывая их, осторожно трогали пальцами шершавые кожаные страницы, вдыхая старинный запах чернил. Путники были так увлечены этим делом, что не заметили за колонной, подпиравшей потолок здания, скелет человека. Первым его обнаружил Сейлай и подозвал всех. Тот сидел на полу, его останки прикрывала давно истлевшая и потерявшая всякую форму и цвет одежда, а перед ним лежала книга и какой-то трезубый золотистый предмет. Высохшая кисть скелета покоилась прямо на книге.
— Фин, можешь подать книгу? — попросила девушка, не решаясь даже смотреть в ту сторону.
Фин согласно кивнул, медленно подошел, нагнулся, быстрым движением выхватил книгу и отдал девушке. Эмилия взяла ее в руки, как для книги та оказалась более чем увесистой. Обложка фолианта представляла собой деревянную крышку, обтянутую кожей. На ней была оттиснута надпись «Королевство Лузвинд», а под ней — рисунок в виде оленя, вставшего на дыбы. Она спешно раскрыла книгу, там та же надпись и тот же рисунок. Страницы были хорошо выжаты и сделаны из качественной белой кожи. Написана она была на том же ранулском диалекте. Сейчас Эмилию обуяла гордость, что она единственная, кто может прочесть, что там написано. Девушка отошла к столу, что будто специально для этого был сюда поставлен, поставила на него масляный фонарь и принялась читать.
Записи дневника «Падение королевства Лузвинд»
Повесть временных лет о судьбе королевства Лузвинд и правителе Эйдиссе Таррине, последнем из королей.
Эйдисс Таррин аккуратно встал у кромки берега на одно колено и, склонившись в предвкушении удовольствия над поверхностью воды, неспешно стал пить, с легкостью зачерпывая из озера пригоршнями кристально прозрачную влагу, что казалась на вкус слаще меда. Озеро Ливейли считалось самым чистым и прекрасным озером королевства. Эйдисс с детства любил прогулки в его окрестностях и не упускал случая утолить здесь жажду. Это место наполняло правителя жизненной энергией и очищало мысли.
Лучи солнца озаряли его лик, ласково играя темными густыми волосами. Правитель Эйдисс Таррин, человек невысокого роста, обладал развитой мускулатурой и мужественными чертами лица с высоким широким лбом, зелеными круглыми глазами, густыми бровями и волевым, чуть выдающимся вперед подбородком. Королевская зеленая мантия с вышитым гербом на груди в виде оленя, стоявшего на задних ногах, подчеркивала его статность. Мантия была сшита из уплотненной прочной ткани, специально для выездов на охоту. Сапоги и облегающие штаны носили такой же ярко-зеленый цвет. Охота, что проходила в королевском лесу Валлаби Вудс, была скорее ритуалом, чем необходимостью. На охоту король обычно выезжал вместе со всем двором, а само мероприятие становилось не столько увеселительной прогулкой, сколько политическим событием. Однако в этот раз Эйдисс Таррин решил превратить охоту по большей мере в прогулку, взяв з собой лишь личную охрану. В правление Эйдисса Таррина королевство Лузвинд стали называть «земля зеленых лугов и кристально чистых озер». Это были лучшие годы его рассвета, когда в нем многократно наращивалась военная мощь, налаживалась торговля как внутри королевства, так и за его пределами с другими землями и предоставлялось свободное обучение грамоте для всех слоев населения королевства. Эти три направления, ставших на тот период основными, дали неимоверный толчок к развитию Лузвинда. Народ неподдельно и искренне любил своего правителя.
Недалеко от спуска к озеру стояли солдаты личной охраны короля, наблюдая за правителем.
— Приведите мне моего жеребца! — приказал Эйдисс жестом поднятой руки.
Через несколько секунд конь с блестящей серебристой гривой, переливающейся на солнце всеми цветами радуги, стоял возле правителя.
— Поедем в объезд, остановку сделаем возле горы Визер, — командным голосом сказал правитель, взбираясь на коня.
— Как пожелаете, мой повелитель, — учтиво поклонился Алистер Ортс.
Алистер Ортс был главой охраны семьи короля. Годами чуть старше правителя и выше на полголовы, Алистер имел черные волосы, заплетенные в тугую короткую косу, пронзительные глаза цвета раскаленного песка и героически завоеванный глубокий шрам в форме полумесяца, украсивший некогда его левую щеку. Его тонкие губы были обычно решительно сомкнуты.
Эйдисс Таррин занял место в середине строя, по обе стороны от него расположились два солдата, впереди и сзади также по двое. Такой походный порядок обеспечивал максимально безопасный способ передвижения. Каждый из солдат был одет в кольчугу и шлем, имел копье и лук на вооружении. Один лишь Алистер Ортс обладал мечом и деревянным щитом с гербом королевства на нем. Король Эйдисс дал команду и свита двинулась вперед. Время перевалило за полдень, солнце стояло высоко и лучи его ласкали лица путников. Животные выглядывали из-за деревьев и, заметив приближение гостей, убегали не оглядываясь. Птицы пели, листья на деревьях шелестели в такт легкому ветерку. Треск веток и шелест травы под копытами разносился далеко по лесу. Запах зеленой травы приятно дразнил ноздри, заставляя их все сильнее раздуваться и с жадностью вдыхать этот аромат.
Эйдисс Таррин поднял руку вверх, сжатую в кулак, этот жест означал «остановиться».
— Алистер, ты это слышишь? — спросил король.