Несколько раз по пути дикие звери, называемые пустынными шакалами, пытались напасть. Они жили стаями, посему их было не меньше двадцати. Двадцать большущих, в полтора раза больше обычной собаки хищников, у которых шерсть с ладонь, желтоватая с черными пятнами, голова крупная и увесистая, зубы, что все время были оскалены, острые, как сабля. Догнать метало они, конечно, не могли, но им и не требовалось, эти животные славились своей выносливостью, они бежали за добычей медленно и долго, пока та не выбивалась из сил и не падала как подкошенная. Погоня длилась около двух дней, потом Рональду надоело слушать за спиной вечный вой, лай, рык двадцати шакалов. Он попросил Русио напугать надоед. Русио выстрелил из кристального арбалета, энергия пролетела над головами собак, те стали скулить и хаотично разбегаться в разные стороны. После этого их больше не видели.
Подъехав к вратам Идонора, принц заметил, что стражников на границе со стороны земель Имиль нет, что было очень странно, по закону граница должна охраняться с обеих сторон.
Рональд приблизился вплотную к самим вратам. Четыре островерхие башни, две с одной стороны границы и две с другой, были пусты, на них никого не наблюдалось.
«Что происходит?» — спросил сам себя лорд. У врат так же безлюдно. Рональд подошел к вратам и постучал в них кулаком что есть силы. Он не надеялся, что это что-то даст. Однако за вратами послышался хриплый, тихий голос.
— Кого там еще принесло?
— Открывай! — крикнул принц, сцепив зубы, ноздри его раздулись. Он не мог поверить в такую наглость. Как они посмели покинуть пост?
У врат щелкнул засов и маленькое окошко открылось, в него глядел седой старик, прикрыв глаза, дабы лучше разглядеть стучащегося.
— Где все?! Почему никого нет на посту?! И кто ты такой?! Открывай врата! — взревел принц, от ярости его глаза стали красными, а на лбу пульсировала вена.
— А я что, по-твоему, делаю? Не на посту стою? Ишь ты какой, раскричался тут. Приказом императора границы закрыты, — скрипучим голосом ответил старик и хотел уже закрыть окошко.
— Я Рональд Таггеранг, наследник Алатарианской империи, открывай сейчас же! — прошипел принц и всунул лицо почти в окошко, дабы старый балван рассмотрел его получше. Глаза старика расширились до такой степени, что, казалось, полезут на лоб, рот открылся, несколько секунд он пребывал в таком состоянии. А потом дар речи к нему вернулся.
— Простите меня, мой принц, не признал сразу, простите, — запричитал тот, открывая врата.
Врата открылись, а перед путниками предстали два дряхлых старика, щуплые, сморщенные, еле стоящие на ногах. В лице старика, что с ним говорил, теперь Рон узнал бывшего солдата Джерарда, тот стоял в выцветшей от времени и многочисленных стирок форме. Другой и вовсе был не в военной форме, а в кузнечной робе.
— Джерард, это ты? — спросил Рональд, присматриваясь к старику.
— Да, мой лорд, думал, не узнаете. Сколько лет прошло с того момента, как я служил в замке, вы простите меня, сами понимаете, приказ императора.
— Почему ты на службе, ты же давно ушел на заслуженный покой, что вообще происходит, где все? — недоумевая, спрашивал Рон. Его спутники, спешившись, стояли неподалеку.
— Мы вас ждали, милорд, — заговорил другой старик в форме кузнеца, его голос оказался более оживленный.
Принц метнул в него вопросительный взгляд. Старик засуетился, стал оглядываться по сторонам.
— Сейчас, мой принц, сейчас, — повторил он и направился к небольшой сторожке, что служила скорее складом для старого оружия. Старик вошел туда и через несколько минут вышел, держа в руках письмо с личной печатью императора. Он, что есть силы, старался идти быстрее, ковыляя дряблыми ногами. — Вот, возьмите, милорд, это письмо от императора. Велено передать лично вам в руки, — он протянул конверт, запечатанный сургучом, поклонился настолько низко, насколько позволила старая спина, и отошел несколько шагов назад.
Глаза Рона бегали в разные стороны, он ничего не понимал, но письмо должно все прояснить. Он тут же разорвал конверт и вытянул белоснежную кожу без единого желтого пятнышка. Красивым почерком, в котором он сразу узнал почерк секретаря отца, было написано следующее. «Дикари лесов Бейленос собрали большую армию и подвели к «Серым Вратам». Я призвал правителей всех королевств Империи собрать свои войска и отправляться в приграничный город Гинвал, куда и сам собираюсь. Ты, сын, как только прочтешь это письмо, езжай в Илатари, в сердце Империи, и возьми на себя правление, пока меня не будет».
Рональд нервно сглотнул, потер голову, поморщил нос, он не мог поверить, что это происходит именно сейчас. Их зажимают со всех сторон. Как дикари могли собрать армию, да еще и такую, что отцу понадобились все войска Империи?
— Когда ты получил это письмо?! — лорд схватил старика за ворот, оскалив зубы.
Старик прикрылся руками, закрыл глаза, словно ждущий удара. Принц быстро отпустил его, выдохнул. «Что я делаю, старик не виноват», — подумал он и тут же поправил ему ворот.
— Только сегодня и получили, несколько часов назад, — запинаясь, ответил стражник.
— Хорошо, значит, еще успеваем, — он подбежал к своему металлическому волку, ловко вскочил на него и всунул кристалл в лоб. — Нужно срочно ехать в приграничный город Гинвал, по дороге все объясню, — крикнул принц, перевел рычаг вперед и метало помчал, пробежав мимо стариков, которые, открыв рот, смотрели, протирая старые глаза.
— Все равно никто не поверит, — сказал Джерард напарнику и махнул рукой вслед удалявшимся неведанным животным.
ЧАСТЬ II
Глава IV. Защитники «Серых Врат»
Вот и настал тот знаменательный день! Сегодня молодые солдаты пройдут обряд посвящения в рыцари. Для земель Алатарианской империи это самое важное событие десятилетия. Короли и королевы, вся знать империи с самых дальних уголков съехались посмотреть на посвящение новобранцев. Простые люди, что толпились у входа на трибуну, старались занять места поближе, чтобы не упустить ни одной детали церемонии. Родители и друзья будущих воинов прибыли заблаговременно и теперь с волнением располагались в первых рядах. Их лица отражали одновременно гордость, уважение и тревогу за этих солдат, поскольку именно они будут защищать спокойный сон всех мирных жителей, станут опорой и щитом Империи. Дабы поприветствовать смельчаков, почтил своим присутствием торжество и сам император Айрис Таггеранг в сопровождении своего сына — принца Рональда. По традиции правители всех, входящих в империю королевств, совершали в этот день имперской семье подношение. Люди всё шли и шли, сыпали нескончаемым потоком, стараясь успеть до начала церемонии. Короли и королевы образовали очередь. Их подношения в большинстве своём представляли золото, драгоценные камни и всевозможные из этих материалов изделия. Но вот один подарок обратил на себя особое внимание императора. Когда король приграничного королевства Пирин со столицей Эланс Арвин Альвгеир, приблизившись, протянул к нему раскрытые ладони, на первый взгляд могло показаться, что в них каким-то чудесным образом просто ожили солнечные блики. Это необыкновенное подношение представляло собою тонкий, как бритва, сверкающий меч с синей рукоятью. Казалось, что в руках у короля совсем ничего нет, и лишь золотистые отблески выдавали контуры оружия.
— Это «Альмасхейн». Он сделан из необыкновенного металла, который можно найти глубоко под землей только в одном месте империи, в самой южной части королевства Пирин. Мои лучшие кузнецы положили на эту работу два года. Клинок закалялся в крови животных, его прочность не сравнится ни с чем, им можно разрубить, что угодно. Рукоятка сделана из редкого и самого крепкого в мире синего дерева. Он поистине достоин рук императора.
— Благодарю тебя, король Арвин Альвгеир.
Склонившись в поклоне, тот отошёл в сторону.
На трибунах стало шумно — одни боролись за место, другие, встречая знакомых из дальних земель, спешили поделиться новостями, третьи просто громко прославляли императора. Воздух проникся всеобщим весельем, задором, в нем чувствовалось охватившее всех сладостное предвкушение. И вот выходит Мастер. Именно он тренировал, обучал, наставлял и готовил не одно поколение кадетов. Сегодня он провожает в почетный дозор свой третий выпуск. Народ встал, приветствуя его, пока он неторопливо взбирался на пьедестал, установленный в самом центре таким образом, чтобы быть открытым всем взорам. Мастер, человек невысокого роста с приятным лицом, двигался неуловимо ловко,
и лишь седина, прикрывавшая высокий лоб с парой глубоких морщин, выдавала его почтенный возраст. В руках у него появился рог самого большого в империи горного быка. Такой усилитель голоса не оставлял никаких сомнений в том, что зрители услышат каждое произнесённое слово. Он выпрямился, цепко окинул взглядом присутствующих и коротким жестом пригласил всех занять свои места. После чего, задумчиво почесав подбородок, осторожно примерился к рупору и степенно заговорил:
— Я, имперский рыцарь, всю жизнь защищавший «Серые Врата», тридцать лет обучаю солдат. Путь этот очень тернистый и долог. Каждый курс мы берем добровольцев — триста человек, пожелавших защищать нашу империю и всех вас ценой собственной жизни. За время подготовки многие ломаются, не выдержав нагрузки, проваливаются на испытаниях и вынуждены покинуть академию. К концу обучения из трехсот остается сотня — наши воины, которые каждый день в течение десяти лет будут защищать наш мир, спокойствие и имперский рубеж. Это священный долг, который им доверено исполнить и, надеюсь, сделают они это с честью. Они пришли сюда неопытными мальчиками, которые не умели держать меч в руках, а выйдут бравыми воинами. Пришли они с пламенем в сердце, которое помогло им пройти выпавшие на их долю испытания, взамен же заберут меч и путевку в жизнь. Сейчас сюда выйдут принимать присягу простые солдаты, а уйдут рыцари. Они мужественно тренировались на пути к своей цели, но, как известно, у армии должен быть предводитель.
И сегодня, по традиции, турнир определит, кого из них судьба посчитала достойным этого титула. Итак, встречайте своих защитников!
Люди повскакивали со своих мест, хлопая в ладоши, присвистывая и выкрикивая пожелания. И вот, блестя доспехами, показались солдаты, все, как на подбор, высокие и статные. Своими невозмутимыми лицами они демонстрировали уверенность и отвагу, которая передавалась окружающим. Матери и сестры на трибунах плакали от счастья и гордости, отцы хвастались друг перед другом сыновьями, наперебой повторяя и выкрикивая их имена. Публику охватило всеобщее волнение. Мастер успокоил людской гомон одним властным движением руки:
— Перед тем как солдаты пройдут обряд посвящения в рыцари, летописец нашей академии по традиции расскажет вам всеми нами любимую историю, — и он отступил в сторону, пропуская вперед низенького, ветхого, с дряблой обвисшей кожей на лице и сморщенным, как высохший фрукт, носом человека.
Какой год жизни разменял старец, представший перед собранием в белой, свойственной писарям, мантии, сказать было трудно. Казалось, от выпуска к выпуску он нисколько не изменялся, по крайней мере, в ясности ума ему вполне можно было позавидовать. Многие всерьёз полагали, что события из историй об ушедших временах он видел воочию, а отнюдь не пересказывает по преданиям. Но этот предмет споров всегда и поныне оставался его маленькой тайной. Теперь он расположился перед публикой, собрав на себе все взгляды и уведя тем самым фигуру Мастера в тень. Летописец выглядел уверенно и нисколько не смущался шумной толпы, его зеленые с поволокой глаза выражали внутреннее спокойствие, а брови насмешливо изгибались дугой. Окинув взглядом присутствующих и развернув длинный старинный свиток, он неспешно начал рассказ хриплым, но звучным голосом:
— Ровно тысяча триста лет назад наши предки вытеснили дикие племена за Жадное Болото в леса на земли Бейленос и поставили там рубеж. Тогда впервые за историю все земли были освобождены и все королевства объединились в одну империю. С тех пор и принято вести отсчет времени. По обе стороны рубежа стоят непроходимые болота и остаётся лишь одно место, где можно пройти. Там и были возведены лучшими инженерами «Серые Врата». Огромнейшие, в двадцать человеческих ростов в высоту и десять в ширину, непробиваемые для осадных орудий, ни одна стрела или копье не долетает к вершине врат. Тогда сотня добровольцев впервые вызвалась охранять вход в Алатарианскую империю, охранять «Серые Врата». Эти люди и стали первыми рыцарями имперского рубежа. Позже вокруг «Серых Врат» образовался приграничный город Гинвал. Обучение и дальнейшая служба занимали ровно десять лет, по прошествии которых на смену воинам-ветеранам приходили новобранцы. Так происходит и до наших времен, так будет и впредь, — старик выпалил речь на одном дыхании.
Годы давали о себе знать, и с каждым выпуском ораторствовать ему становилось всё труднее. Запыхавшись и раскрасневшись, он судорожно схватил деревянную кружку с водой, предусмотрительно подготовленную Мастером, и выпил одним махом. Трибуны между тем рукоплескали. Люди хоть и слушали его который год, он всякий раз неизменно приводил их в восторг, как в самый первый раз. Наступила пауза, толпа замерла в предвкушении главного события, ради которого и собралась. И вот, наконец…
— Приготовиться к посвящению! — громко скомандовал Мастер.
Сотня лучших солдат империи, гремя бронёй, выстроилась в шеренгу.
Солдаты обнажили мечи, уперев их перед собою остриями в землю и, опираясь на их рукояти, преклонили одно колено. Многими зрителями сам момент присяги и посвящения воспринимался всего лишь как формальность, некоторые и вовсе не смотрели на рыцарей, занявшись болтовней друг с другом. Однако для посвящаемых именно это миг и был самым важным. Именно перед посвящением каждый провел в храме бога войны Арсея целые сутки, молясь без отдыха, а до этого держа пост несколько недель. Лишь за пару дней до турнира им было позволено поесть и попить что-нибудь, дабы восстановить силы. И вот этот момент настал.
— Его величество, освободитель имперских земель, император Айрис Таггеранг! — традиционно провозгласил Мастер.
Император, высокий, атлетически сложенный мужчина с резкими, благородными чертами лица, сверкая на солнце короной, торжественно спустился к застывшим в строю воинам. Первый боец преклонил голову. Взяв его меч, император коснулся им сначала левого, потом правого плеча солдата.
— Встань, рыцарь империи! — зычным голосом величественно изрек Айрис и после того, как новоиспеченный рыцарь поднялся на ноги, вручил ему его меч. Тот, приняв оружие, низко поклонился. Такой церемониал повторился в точности с каждым солдатом из сотни. По завершении обряда посвящения рыцарям предстояло принятие присяги, которую они заучивали на память все годы подготовки.
Мастер поднял руку для привлечения внимания, не столько рыцарей, сколько расшумевшихся зрителей, что растеряли уже всякое терпение в ожидании долгожданного начала турнира. Когда трибуны смолкли и, прошелестев между рядами, стихли последние легкие шепотки, он заговорил, и сотня глоток подхватила вслед за ним суровые слова клятвы, что воодушевлённо поплыли над ристалищем:
— Я присягаю на верность своему императору и народу! Клянусь исполнять долг до последнего вздоха, до последней капли крови и умереть за Алатарианскую империю, ежели этого потребует ее защита! Клянусь защищать своего брата по службе! Клянусь не сворачивать с выбранного пути, несмотря ни на что, и стоять до конца! Я принимаю тяготы и лишения службы! Слава императору!
Каждую фразу молодые парни выкрикивали во весь голос, стараясь перекричать друг друга. Однако на чёткости восприятия это не сильно отражалось, лишь усиливая его. Император стоял с легкой улыбкой на лице.