а в центре его красовалось главное блюдо — большой запеченный ягненок с соблазнительной румяной корочкой. Запах, исходящий от этого великолепия, кружил голову и заставлял течь слюни. Вокруг ягнёнка тут и там располагались фрукты, свежеиспеченные хлебцы и закуски. Повар, увидев Ларестора, любезно предложил ему и его людям присесть и отведать угощение:
— Садитесь, друзья, за стол. Ешьте, пейте и набирайтесь сил перед длинной дорогой. На службе вы таких изысков без меня долго не увидите.
Парни засмеялись и, рассевшись, приступили к трапезе. Еда оказалась настолько вкусной, что процесс затянулся на добрый час. Рыцари, несмотря на вчерашний пир, никак не могли насытиться. Наконец, наевшись вволю и от души поблагодарив повара, они кое-как стали выбираться из-за стола, потянувшись на выход вслед за командующим. Довольно потирая животы и щуря глаза от удовольствия, вся сотня, казалось, забыла о предстоящем путешествии. Как тут один из них опомнился и обратился к Ларестору:
— Когда прибудет наш проводник? — вопрошающего звали Малколм Кольбейн, сыто зевнув, он с надеждой в голосе продолжил: — Может, мы еще успеем передохнуть после такого сытного завтрака?
— Нет, — с досадой отрезал Скруз, хотя в душе вполне разделял чувства товарища по оружию, — увы, он должен уже быть здесь.
— Ну и ладно, я и на своем бравом скакуне смогу выспаться в дороге. Недаром же накануне я заказал у ремесленника новое седло, а с моим ростом оно и впрямь будет мне как кровать, — не особо огорчился паренек.
— Не сможешь ты спать в дороге, — уверил его чей-то спокойный хриплый голос.
Все невольно обернулись. К ним подходил маленький щуплый мужчина со сморщенным, словно изюм, лицом. Портрет дополняли впавшие, прикрытые уставшими веками глаза, тонкие сухие губы и зелёная, болотистого цвета мантия, говорящая о том, что это и есть тот самый проводник.
— Почему это? — озадачился Малколм, вспоминая, сколько он отдал медных таргенов за седло.
— Потому, что мы пойдем пешком. Без всяких лошадей. Я вам больше скажу. Вы должны снять доспехи, из оружия можете взять лук со стрелами, меч, а также карманный нож.
— Что это значит? — сдвинул брови Ларестор. — Как мы будем столько идти пешком, да еще и безоружные? Вы хотите вести нас на верную смерть?
— Так значит, ты и есть тот самый Ларестор Скруз, предводитель новой сотни? —
с интересом в голосе произнес проводник, направившись в сторону парня.
Тот утвердительно кивнул.
— Мне очень приятно познакомиться лично, — мужчина уважительно протянул Ларестору свою сморщенную руку. — Я обязательно отвечу на все вопросы, но чуть позже. Одно могу сказать точно: ты можешь не переживать о своих людях. Я тридцать лет сопровождаю рыцарей и заключенных до «Серых Врат». Вам нужно следовать моим советам безоговорочно, и тогда вы доберетесь туда целыми и невредимыми.
Рыцари, недоверчиво глядя на него, всё же стали подходить ближе, чтобы услышать, что же значат его странные слова и зачем соблюдать такие причудливые меры. Когда вокруг него собралась вся сотня, мужчина, оглядев всех, представился:
— Меня называют Десятый.
Каждый житель империи с детства слышал легенды об этих людях. Они не имели собственного жилья, имени, семьи, а лишь номер, присвоенный при вступлении в «гильдию». Проводник между тем неспешно продолжил:
— А теперь слушайте внимательно, что нам придется преодолеть, — он сделал паузу и ещё раз окинул присутствующих пронзительным взглядом. — Мы не можем взять лошадей, так как путь наш лежит через густой лес, где пробраться верхом через чащу невозможно. После леса дорога будет идти через стоячее болото. Доспехи мы оставляем здесь, чтобы иметь возможность пройти его налегке, под лишним весом оно вас затянет. На этом самый сложный участок пути будет пройден. Далее наша дорога пойдёт через равнины. И там вас будут ждать лошади, а доспехи и оружие вам выкуют в Гинвале, там прекрасные кузни. На весь путь у нас есть четыре дня. Каждый день нам нужно идти тридцать миль, так что давайте не терять времени на разговоры и сразу приниматься за дело. На сборы вам десять минут, далее выдвигаемся.
На этом он ещё раз оглядел отряд и повернулся к Скрузу, давая понять, что он закончил.
Тот кивнул и дал знак своим людям выполнять команду, после чего все пришли в движение. К тому времени, когда прозвучал приказ «Строиться по двое в две шеренги!», все рыцари уже стояли наготове. У каждого при себе имелась фляга с водой, провизия, меч, лук и карманный нож. Рыцари выглядели хоть и взволнованно, но решительно. Их ждала долгая, трудная, но такая желанная дорога. Ни на одном лице не отражалось ни страха, ни сомнения, а лишь хладнокровное спокойствие, именно то, чему новобранцы учились долгих десять лет.
Перед строем вновь появился Десятый. На своём веку он перевидал много таких смен, но каждый раз, глядя на новых ребят, проникался уважением к их мужеству.
— Готовы? — обратился он к юношам.
— Так точно! — дружно громыхнуло в ответ.
— Тогда вперед, и да поможет нам великий Арсей! — заключил Десятый.
Проводник с Ларестором пошли впереди, остальные последовали за ними. Сначала шли молча, каждый думая о своем. Кто-то вспоминал семью, время, проведенное в академии, другие пытались представить себе приграничный город, «Серые Врата» и то, что их там ждет. Позже эмоциональное возбуждение, вызванное ожиданием перемен, взяло верх, завязались разговоры, кто-то взялся шутить, то тут, то там в строю послышались хохотки. Постепенно у всех поднялось настроение и теперь сотня вышагивала, разве что не пританцовывая. Время полетело незаметно и уже вскоре Десятый остановился, поднятием руки обращая на себя внимание:
— Вот мы и подошли к запретному лесу. Будьте осторожны, ничего не трогайте,
а главное, не ешьте, выполняйте четко мои инструкции и тогда никто не пострадает.
Лес и вправду выглядел как-то по-особенному — деревья отличались невероятной высотой, кусты превышали человеческий рост, а трава, расстилавшаяся ковром, имела синеватый оттенок. Имперцы выстроились в колонну и пошли след в след за командиром,
а тот — за поводырем. Никто больше не болтал и не смеялся, каждый сосредоточился и насторожился. Когда путники вошли в лес, стоял солнечный ясный день, теперь же всё окружающее поглотила кромешная тьма. Кроны деревьев своим живым щитом настолько плотно скрыли небо, что невозможно было разглядеть ничего уже на расстоянии вытянутой руки. Складывалось впечатление, что за все времена сюда никогда не пробивался ни один лучик света, и в этих гиблых местах всегда господствовала вечная ночь.
— Что это? — внезапно остановившись, спросил Скруз.
Перед ними открылась прогалина, резко контрастировавшая с теми, что они уже прошли. Её всю заливал мягкий солнечный свет.
— Это место прозвали Поляной потерянных душ. Кто потерялся в этом лесу и не может найти обратной дороги, рано или поздно выходят сюда и остаются здесь навсегда, — спокойно пояснил проводник.
Поляна действительно отличалась от прочих. Здесь не было высоких деревьев, лучи солнца беспрепятственно падали и освещали всё вокруг. Как ни в чем не бывало, зеленела свежая травка, в которой проглядывались аппетитные грибочки. Раскинувшуюся посреди поляны лужайку пересекал ручеек, весело журча кристально чистой водой. Тут и там росли небольшие кустарники, усыпанные различными ягодами. Словом, рай на земле после адских тернистых тропок. Вся природа здесь дышала жизнью. Первозданную красоту этого места органично дополняли невиданные цветы в человеческий рост. Они не только выглядели божественно красиво, но и источали манящий, сладостный и дурманящий голову аромат.
Рыцари застыли в изумлении, околдованные местными чудесами. Малколм первым стряхнул оцепенение:
— Надеюсь, мы зайдем туда отдохнуть и перекусить? — с надеждой в голосе произнес он.
— Нет! — сурово отрезал Десятый. — То, что вы видите — фальшивка. В этом лесу нет ничего опаснее этого места!
— С чего это? — повернулся к нему Скруз.
— Эта поляна не так безобидна и прекрасна, как выглядит, — Десятый явно нервничал. — Этот лес, как лабиринт — когда путник не знает точного маршрута и теряется в лесу, он рано или поздно попадает сюда. Этой красоте и спокойствию изумляется каждый и, думая, что нашел пристанище и спасение, расслабляется. На самом же деле это мираж, ловушка, капкан. Изрядно вымотавшись в тернистом лесу, странник желает отдохнуть среди прелестных цветов и подкрепиться вкуснейшими ягодами… Всё, что вы тут видите, пропитано ядом. Человек, поддавшийся соблазну, погружается в глубокий сон и остается здесь навсегда. Эти цветы носят имя «кайцу» — хищные. Они — сердце этой поляны, оружие, его жизненная сила. И вот когда странник мирно засыпает, они превращаются из прекрасных бутонов в кровожадных пожирателей людской плоти. Души несчастных, легкомысленно поддавшихся искушению, никогда не выйдут отсюда.
— Так почему их не вырубить? Вырвать ядовитые кустарники, растоптать грибы? — недоумённо поднял брови Скруз.
Десятый взглянул на него и прикрыл глаза:
— Думаете, за все годы никто не пытался этого сделать? — он вздохнул и покачал головой. — Император лично посылал солдат. Они неоднократно под корень уничтожали все живое на этой поляне, рубили, топтали, жгли, однако через некоторое время все возрождалось и возвращалось в тот вид, что вы видите перед собой.
Рыцари с округлившимися глазами уставились на цветы.
— Так что обойдем мы эту Поляну потерянных душ вон той тропой, — и Десятый указал пальцем в направлении одной из непроходимых пущ. — Придется поработать мечами для расчистки пути.
Рыцари взялись за оружие, Ларестор обнажил свой «Альмасхейн» и сильно сжал его синюю рукоять.
— Это древняя непроходимая тропа. Ее тоже неоднократно расчищали, пытаясь освоить новую дорогу. Но после вырубки растительности она тотчас вырастала вновь, как хвост ящерицы, — приглушенным, словно рассказывая страшилку у костра, голосом оповестил Десятый. — Активно работаем мечами, нам нужно преодолеть ее до захода солнца, — подытожил он.
Рыцари, взявшись за дело, сразу ускорились, не желая застрять в этом гиблом месте после наступления сумерек. Тропа оказалась действительно непроходимой, силы медленно оставляли парней. Но ничего не поделаешь, другого пути у них не было, поэтому, сделав над собой усилие, они прорубались сквозь чащу, буквально, валясь с ног. Лес всячески сопротивлялся, кусты били по незащищенным лицам, царапали руки. Корни цеплялись за сапоги, что приводило к потере равновесия, а то и к падениям. Отряд замедлился, все тяжело дышали, ноги отказывались слушаться, усталость побеждала, когда Десятый поднял что-то с земли и закричал:
— Мы очень близко, еще каких-то полмили осталось.
Находкой проводника оказалась метка, что он оставлял в прошлые походы каждые полмили, чтобы ориентироваться на местности. Юноши, воодушевленные радостной новостью, заметно ожили, и результат не заставил себя ждать.