— Надеюсь, после выздоровления ты сможешь вернуть свою старую жизнь, — ободряюще кивнул ему Барнс.
Бард молча кивнул в ответ и, снова набросив на лицо капюшон, отошел в сторону. Пока они разговаривали, казаны забурлили, играя поднимающимися кверху пузырьками воздуха, и вокруг распространился необычный травянистый и пряный запах. Эдмундо забегал от одного чана к другому, помешивая отвар. Теперь следовало дождаться, чтобы вода приобрела насыщенный красный оттенок. И через долгих пять часов варево, наконец, поменяло цвет.
— Отвар готов! Немедленно снимайте казаны с огня, — махнул Эдмундо рукой солдатам, что отдыхали неподалеку.
Местные жители, увидев, что казаны сняты, пришли в оживление и потянулись поближе, на что Барнс тут же замахал руками, показывая им, чтобы они остановились.
— Отвару нужно остыть! Или результата не будет! — закричал он.
Те послушались и остановились.
Барнс подошел к расположившимся в сторонке Майорбэку и Олби и прилег рядом. Ноги гудели, спину ломало, живот неистово бурчал, напоминая о себе. Эдмундо, выудив из походного рюкзака кусок вяленого мяса и сухарь хлеба, принялся за еду. Проглотив все это в одно мгновение, он откинулся на спину и тут же заснул, понимая, что в такой жаре отвар будет остывать очень медленно.
Духота не давала в полной мере насладиться сном, через несколько часов Эдмундо проснулся. Открыв глаза, он увидел, что Тайнс и Олби уже крутились возле казанов. Он встал, потянулся, протер глаза и пошел к ним. Подойдя к одному из чанов и взяв лежащую рядом деревянную ложку, он зачерпнул отвар и, поднеся ко рту, слегка пригубил его. Майорбэк и Олби смотрели него вопросительными взглядами, ожидая положительного или отрицательного ответа.
— Отвар готов к употреблению, — вынес свой вердикт Барнс и, обернувшись, крикнул: — Бард Хоблауд, подойди сюда!
Тот отделился от толпы и, подойдя быстрым шагом, встал возле него.
— Ты будешь первым, кто испробует отвар, остальные становитесь в очередь напротив казанов, — скомандовал Эдмундо и, зачерпнув ложкой отвар, поднес его к губам Барда.
Тот сначала вдохнул пряный аромат надежды, а потом, приложив губы к ложке, иссушил ее до дна.
— Запах сладкий, а вкус горький, — вытирая губы, слегка улыбнулся Бард, от чего из его гниющих на лице ран засочилась белая жидкость.
— Иди и хорошенько отдохни, — мягким голосом посоветовал ему Барнс.
Длинные колоны людей выстроились возле каждого казана, солдаты черпали отвар и давали испивать несчастным. Люди все прибывали и прибывали — кривые, полусогнутые, неходячие и плохо зрячие. Одни шли, других несли, третьи ползли сами, однако все направлялись в одно место. Прошло много времени, сложно сказать точно, сколько именно, однако по ощущениям часов шесть, не менее, пока ни одного подземного жителя не осталось на площади.
— Теперь остается только ждать, — тяжело вздыхая от усталости, сказал Барнс, подходя к своим, не менее уставшим друзьям. — Один парнишка лет семнадцати, с жуткими зелеными пятнами, рассказал мне о пустующих домах недалеко отсюда, предлагаю пойти туда и хорошенько выспаться, — предложил он.
Недолго думая, так и поступили. Подходящий домик отыскался довольно быстро. Войдя внутрь, все быстро распределились, кто где. Когда Барнс увидел кровать на низких ножках и с матрацем, набитым сухой травой, он тут же рухнул на него, обессиленный,
и заснул крепким сном.
Проснувшись раньше всех, Барнс вышел во двор и, присев на шаткий, кое-как сбитый из неровных досок стул, вытянул кусок сушеного хлеба и принялся неторопливо его жевать. Неожиданно послышался приближающийся топот босых ног, подняв глаза, он увидел, что кто-то бежит к нему и машет руками. Барнс поднялся и направился навстречу. Бежавшим оказался тот самый мальчик, что вчера рассказал ему о домиках.
— Там… там люди… они… все… там… идите за мной… там! — издалека, заикаясь, закричал он, тяжело вдыхая горячий воздух и размахивая руками.
— Что случилось? — перешел на бег Барнс. Поравнявшись с мальчиком, он открыл от изумления рот. Черты лица того неузнаваемо изменились. Тонкие высохшие губы обрели бледно-персиковый цвет, а узкие выцветшие глаза оказались глубокого серо-стального цвета. Жуткие зеленые пятна и гниющие язвы полностью исчезли, как не бывало, оставив лишь небольшое напоминание о себе в виде шрамов.
— Ты излечился, — недоверчиво потрогав лицо парня, прошептал Барнс.
— И не только я! Там, на площади… Там!
— Беги, передай, что мы скоро будем, — и Эдмундо поспешил разбудить товарищей.
Через короткое время отряд отправился на место. Издалека уже было заметно множество людей, толпившихся на площади. При их приближении местные жители побежали навстречу, каждый лез обниматься и хотел пожать руку. Еще вчера гноящиеся и сочившиеся язвы и раны сегодня превратились в безобидные, еле заметные шрамы. Эдмундо смотрел на здоровый румянец на лицах, глаза, обретшие свой истинный цвет, слушал слова благодарности. Слезы радости и искренний смех детей наполнил сердце Эдмундо теплом и уютом. За долгое время он сделал, наконец, что-то стоящее, то, что поистине принесло ему удовлетворение. Кто-то ухватил крепкой рукой плечо Барнса и потянул из толпы. Эдмундо развернулся:
— Бард? — поднял он брови вверх.
Перед ним стоял мужчина с темными глазами, большим волевым подбородком и мужественными чертами лица. Даже волосы обрели свой темный природный цвет.
— Да! — с искренней улыбкой ответил тот, взяв двумя большущими ладонями руку Барнса и что есть силы принявшись ее трясти.
— Хорошо выглядишь, тебя не узнать.
— Сложно в это поверить, однако я полностью излечился, на теле не осталось ни одной раны или язвы, а чувствую я себя просто великолепно, — с этими словами он взял огромный камень, лежавший у его ног, и поднял над головой.
— Но есть еще люди, которым нужно помочь, это не единственное место в катакомбах, где живут больные, — опуская камень, нахмурился Хоблауд.
— У меня еще остались чудодейственные цветки, нужно лишь найти добровольцев, что согласятся пойти в другие подземелья и дать отвар больным.
— У меня есть те, кто сможет это сделать, — улыбнулся Бард и, скрывшись с глаз, быстро вернулся с пятью мужчинами. — Это те, кто лучше всех знают катакомбы.
Эдмундо окинул их взглядом.
— Возьмите казаны и слейте со всех в один, там еще должно остаться где-то полказана, после вы, двое, — он посмотрел на двух мужчин в отрепьях с босыми ногами, — отнесете отвар в другие поселения, а остальные приготовят еще три казана, — Эдмундо вытянул пучок цветов поменьше прежнего. — Я расскажу, как варить, — добавил он, увидев смятение на лицах.
Затем, повернувшись к друзьям, стоявшим рядом, представил:
— Знакомьтесь, это Бард Хоблауд. Это о нем рассказывал старик Гералдис, он глава поселения Синдор из Горных кланов.
— Был главой, — поправил его Хоблауд и опустил глаза.
— Я правильно сказал, все еще можно вернуть, — уверенно посмотрел на него Эдмундо и продолжил: — Познакомься, это вождь клана Отшельников Олби Туртс, — Бард слегка поклонился. — А возле него Майорбэк Тайнс, — на этом он запнулся, не зная, как того представить.
— Имперский изгнанник, — подсказал Тайнс, увидев затруднения товарища.
— Честь с вами познакомиться, я каждый день молился Баритону — покровителю гор и, видимо, он меня услышал, — он поднял глаза вверх. — Я в неоплатном долгу перед вами, если я могу чем-то помочь, только скажите.
— Да, я думаю, ты можешь нам помочь, — почесал бороду Тайнс. — Я расскажу тебе истинную причину нашего появления здесь, а ты поделишься с нами полезной информацией.
Посмотрев на Барнса и Олби и дождавшись одобрительных взглядов, Тайнс вкратце рассказал тому об их планах.
— Смело, — сказал Бард после завершения рассказа. — Я живу здесь уже четыре года, однако до конца так и не разобрался, как все устроено. Наверняка знаю, здесь каждый сам по себе, от клана — только название, — произнося эти слова, Бард тяжело вздохнул и жадно схватил ртом воздух, будто стараясь сохранять самообладание. — Первое, что вам нужно сделать, это встретиться с неким наемником по имени Зорзон, он всем заправляет. Все заказы на убийства и воровство проходят через него. В глубине катакомб есть каста, называющая себя ворами. Однако воровство — не главное их занятие, они делают хорошее качественное оружие на любой вкус и кошелек. Продают его либо наемникам Зорзона, либо на Лунном рынке. Так или иначе, без разрешения Зорзона здесь ничего не происходит, — закончил Бард.
— У нас есть, что ему предложить, — кивнул Майорбэк, задумчиво глядя перед собой.
— Что касается Горного клана, то тут я могу рассказать о нем все, — продолжил говорить Бард, жестикулируя руками. — В Горном клане имеется двенадцать поселений.
С детства детей учат двум вещам — драться и разводить скот. Никакой жалости и пощады к противнику, честь превыше всего, лучше умереть, чем сдаться, гибель в бою — высшая награда, посланная могущественным Баритоном. Все эти постулаты закладываются с детства. Вождь Горного клана не подчинится никому. Он лучше умрет, чем преклонит колени. К слову, по моим подсчетам скоро состоятся перевыборы их вождя.
— И как его выбирают? — спросил Тайнс.
— Главы поселений сражаются в честном поединке, кто победит — тот и вождь, все очень просто.