Вся равнина была заполнена сражающимися войсками. Из-за расстояния, отделяющего Аркадия от эпицентра битвы, не было слышно ни криков раненых и умирающих, ни ржания лошадей, сошедшихся грудь в грудь. Был слышен лишь чудовищный грохот, похожий на далекий рокот сотен барабанов, никак не желающих попадать в общий ритм. Отсюда, с вершины холма, покрытого редколесьем, план битвы вырисовывался сплошным серо-черным месивом, колышущимся от постоянного движения. Разнообразия добавляли лишь разноцветные стяги и штандарты, развевающиеся на порывистом ветру.
Аркадий зябко передернул плечами, закованными в латный доспех. Не так он представлял себе битвы. И уж тем более, не ожидал, что ему самому придется принять участие в одном из таких кровавых сражений. Ведь когда сражаешься на экране компьютера или читаешь о похождениях очередного героя, все кажется таким легким и героическим. А тут, складывалось впечатление, как будто сама смерть, собирая кровавую жатву обратила свой угрюмый взор на тебя, с намеком положив костлявую длань на дрожащее плечо. А ведь всего пару недель назад ничего не предвещало беды…
Известие о том, что король-император с войском своих верных вассалов прибывает в Силон поразило Аркадия до глубины души. Он не знал, радоваться ли ему от предстоящей встречи с правителем сильнейшей державы этого мира или бояться неизвестности, которая ожидается от встречи с монархом. Молодой граф сразу же развел бурную деятельность по встрече сиятельного владыки. В замке и окрестностях был наведен максимальный порядок. Хотя, надо признать, это было не заслугой Аркадия, а его помощников и управляющего. Сам граф Силонский лишь ругался и брызгал в ярости слюной, чтобы его распоряжения выполнялись как можно быстрее. С недавних пор он стал считать нормой свои крики на подчиненных. Ишь чего удумали, вольности взяли. Граф я или не граф — вопрошал себя Аркадий, напялив на себя самый дорогой наряд из имеющихся и крутясь перед зеркалом. Он настолько вошел во вкус жизни феодала, что порой не замечал, что когда-то имел какую-то другую жизнь. Но его пыл быстро охладили, когда маг Херемус напомнил молодому графу, что не мешало бы освежить в памяти нормы этикета. Как нужно вести себя в присутствии монарха? Ответа у Аркадия не было. Тут же Херемус добил его еще одним фактом — новый граф не умел вести себя даже за столом и правильно пользоваться столовыми приборами, в которых постоянно путался. А это в среде аристократов нонсенс. Одним неправильным действием можно навести на себя гнев монарха и лишиться многих привилегий.
Делать было нечего. Аркаша яростно взялся за изучение предмета, который когда-то для себя отложил как не важный и не существенный. И хотя, к прибытию короля-императора он еще путался в некоторых понятия и действиях, в целом, его знание правил высшего этикета можно было назвать удовлетворительным. С большой натяжкой. С очень большой натяжкой.
Затем была пышная торжественная встреча монарха. Знатный пир и выступление столичных музыкантов и актеров. А потом, король-император, не молодой уже, но крепкий телом дядька, позвал Аркона де Габрина на войну против обнаглевших кочевников, которые, по донесениям шпионов, планировали в скором времени напасть на восточные рубежи империи.
Понятное дело, отказ был равносилен самоубийству. И если войско графства Силонского было готово к походу практически мгновенно, благодаря стараниям командующего, который по опыту и косвенным данным уже был готов к намечающемуся походу, то сам Аркон де Габрин готов не был. Ему вновь в срочном порядке пришлось возобновить занятия с мечом, причем в полной выкладке. Ко всему прочему, выяснилось, что кроме как в карете, Аркаша передвигаться никак не может. Опыт управления верховым животным у него отсутствовал напрочь. И сидел он на коне как корова на заборе. И если с этим еще можно было смириться, то, когда к Аркадию подвели его личного боевого скакуна, то при виде эдакого монстра и машины для убийств вороного цвета, с пылающими ненавистью ко всему живому глазами, парень едва не потерял сознание. Для разрешения проблемы было принято решение взять коня попроще. В итоге, вместо боевого скакуна, Аркаша стал обладателем старого мерина, который в бою не очень, но зато обладает спокойным нравом. Даже скорее апатичным. При взгляде на коня сразу чувствовалось — этому мерину все по барабану.
Все, кто видел бравого вояку в лице Аркона де Габрина, едва могли сдерживать смешки. Аркадий сгорел бы от стыда, если бы его внимание не было переключено на одно событие. А именно, в первый же день приезда короля-императора, во время пира, к монарху пробилась кузина Розалия, которая быстро отвоевала себе место подле него, а затем и закрепила свой успех в его постели. Граф де Габрин сначала расстроился. Взревновал. С битьем посуды. А потом ехидно подумал о том, что кузина наградит короля своим подарком и немного смягчился. Далее он, конечно, сообразил, что в отличие от него самого, император более сведущ в любовных делах и не забудет защитить свое здоровье и свою честь. Но все же, мысли об этом помогли ему стерпеть насмешки и ухмылки других аристократов и даже воинов. Будь на его месте прежний Аркон де Габрин, он бы такого к себе отношения не стерпел. Надо признать, он бы такой ситуации в отношении себя и не допустил бы.
И вот, труба призвала! Аркадий оказался на войне, представление о реальности которой он черпал только из книг, фильмов и видеоигр. Реальность же разочаровала. Тяжелый походные условия. Неприхотливый быт и еда. Постоянный уход за своим боевым животным. А еще эти громоздкие и постоянно натирающие доспехи! С непривычки Аркадий уставал как никогда. Когда время подходило ко сну, он отключался, едва устроившись в горизонтальном положении. Наутро, у него сильно болела спина и сводило судорогой мышцы.
Но ничего. Под его началом был большой отряд из могучих рыцарей, которые смогут справиться с любой задачей. А уж благодаря его тактическому гению, как считал Аркадий, он сможет добиться ошеломительных успехов. Не зря же он столько времени проводил в игровых залах! Стратегии в его игровой практике занимали далеко не последнее место. А значит, кому как не ему следует освоить стезю полководца и прославить свое имя в веках!
Меж тем, шум битвы всё нарастал. Создавалось впечатление, что она приближается к месту устроенной засады. Похоже, что король-император и его военные советники все четко просчитали относительно хода будущего сражения. Аркадия всё чаще стал прибирать озноб. То ли от предвкушения начала сражения, то ли от того, что он, возможно, сейчас умрёт. Грохот всё приближался. Шум битвы становился всё громче и Аркадий уже готов был повернуть коня и спасаться бегством, но строй латных рыцарей за его спиной не давал ему возможности для отступления.
Сражение уже настолько приблизилась к месту засады, что Аркадий начал различать перекошенные в боли и ярости лица сражающихся воинов, видные сквозь густую листву. Наблюдательный пункт был подобран грамотно. Естественно, не самим Аркадием.
Немного поразмыслив, граф Силонский уже решил отдать приказ для наступления, но один из опытных воинов остановил Аркадия, положив ему руку на плечо. «Милорд — обратился он к своему господину — ещё слишком рано! Мы можем нарушить ход битвы». Молодой Граф был готов отмахнуться от совета, но вовремя спохватился, вспомнив, что не далее, как вчера вечером на королевском военном совете, на котором он имел честь присутствовать, он был ознакомлен с планом нынешней битвы. Войска короля должны были сойтись в долине с кочевниками и после упорного сопротивления должны были планировано подать назад. В это самое время в открывшийся фланг кочевой кавалерии должен был ударить засадный отряд Аркона де Габрина. Поразмыслив ещё немного, он всё же решил последовать совету и придержать коней. Спустя пару десятков минут опытный воин тронул плечо своего господина, намекая, что сейчас атаку можно начинать. Аркадий на это отмахнулся. Его военный гений подсказывал, что сейчас не время для атаки. Признаться себе, что он струхнул Аркадий не мог. Вместо этого он напустил на себя умный вид и принялся что-то нашептывать себе под нос, как бы размышляя о ходе битвы.
Прошло несколько минут, и опытные воины стали замечать, что момент может быть упущен. А из-за этого может быть проиграна вся битва. Ропот начался не шуточный. Аркадию ничего не оставалось сделать как согласиться с доводами бывалых воинов. На самом деле он испугался, что его могут скинуть с коня и затоптать копытами боевых животных. Напустив на себя важный вид, Аркадий согласно кивнул и махнул латной перчаткой в сторону сражающихся. Раздался звук рожка, и конная лава из нескольких сотен рыцарей бросились в атаку на открывшейся фланг кочевой кавалерии. Аркадий устремился в атаку вместе со всеми. У него не было шансов свернуть или увильнуть, потому что по бокам и позади его подпирали боевые товарищи.
Напряжение нарастало. Сердце готово было вырваться из груди и, пробив пятки, ускакать куда-нибудь подальше. Так как Аркадий был предводителем своего воинства, он находился в первой линии атакующих. Это было самое почётное, но и самое опасное место в сражении. Минуло не более двух минут, когда небольшая конная лава достигла основного места сражения и тяжело вооружённые латники своей массой вмяли мощный железный кулак в мягкое подбрюшье врага. Мгновенная сшибка. Вокруг Аркадия замелькали знакомые и незнакомые лица. Кровь, крики, удушающая вонь из распоротых кишок! Аркадий готов был сойти с ума. Он махал копьём как остервенелый, пока оно не вырвалось из его рук. Тогда он достал из ножен меч и продолжил сражаться им. К слову сказать, «сражаться», это было мягко сказано: Аркадий всё также же будучи неумелым всадником, отвратительно держался в седле и ещё более отвратительно умел обращаться с оружием. Смертельные удары, нацеленные в молодого графа, то и дело отражались верными рыцарями и только чудо спасало его от неминуемой гибели. Время замедлилось и стало безумно тягучим. Аркадию показалось, что он сражается уже целую вечность. Мышцы ныли от усталости, а сердце болело от переполнявшей его тревоги и напора адреналина. На самом же деле, прошли считанные минуты с начала сшибки его воинов с кочевниками, но этого хватило чтобы переломить ход сражения и обратить врагов в бегство. Степняки, как будто единый организм, развернулись и бросились наутёк, подминая под себя тех, кто не успел увернуться от копыт разгоряченный коней.
Аркадий почувствовал вкус битвы и его ликование достигло предела. Видя перед собой спины убегающих врагов, на самом пике эйфории он призвал за собой своих воинов и бросился вдогонку. Так как их кони были свежие, хотя и тяжеловооруженные, они могли дать фору лошадям степняков во время погони. Конный строй рыцарей распался и стал достаточно редким и разобщённым, что позволило охватить большее количество удирающих врагов.
В какой-то момент конь Аркадия настиг одного из степняков. На противнике практически не было доспехов кроме железных бляшек, нашитых на лёгкую куртку из воловьей кожи. Раззявив рот в диком крике, Аркадий поднял меч и обрушил его своей неумелой рукой на спину врага. Тот кулем повалился с лошади. Лишь мельком взглянув на дело своих рук, Аркадий чуть было не потерял сознание, а потом его просто вырвало. Благо, его открытый шлем не позволил ему захлебнуться. Преследование врага продолжилось. Увлекшийся погоней, Аркадий не сразу расслышал зов одного из своих рыцарей, что даже в пылу схватки не оставлял своего господина. Он догнал молодого графа и поравнявшись с ним лошадьми, обратился к нему: «Милорд, король-император подаёт сигнал об отступлении. Мы можем попасть в засаду, и я прошу вас, прекратить преследование врага».
Аркаша только отмахнулся от этого совета. Диким и обезумевший голосом он закричал «В атаку!». Его верные рыцари не посмели ослушаться своего господина и поспешили исполнить приказ. Преследование врага продолжилось. Тут и там всё чаще попадались убитые и раненые степняки. Их настигали и рубили в капусту. Пленных решено было не брать. Впереди скачущих воинов просторная равнина с небольшим редколесьем встречалась с небольшой речушкой, за которой начинала простираться бесконечная степь с невысокими, но густыми травами. Речушку миновали довольно быстро, практически не потеряв времени на переправу. Но едва миновав препятствие, разобщенная бегущая толпа степняков резко остановилась, развернулась и ощетинившись копьями и мечами единой стеной встретила немногочисленных преследователей. А из невысокой травы по бокам от наступающих рыцарей, как из волшебного сундучка, стали появляться конные воины. Было непонятно как они смогли прятаться в такой низкорослой траве и уж тем более спрятать там своих лошадей. Преследователи оказались в ловушке. Окруженные многочисленными врагами, воины Аркадия каждую секунду падали от удара копья или попадания острой стрелы.
Спустя непродолжительное время, кольцо выживших вокруг Аркадия, ясно понимающих, что он совершенно не умеет сражаться, начало сужаться. Из более чем двух сотен воинов под его началом осталось не больше двух десятков. В какой-то момент Аркадий получил копьём в голову, но его спас шлем. Удар был такой силы, что неудавшийся воитель потерял сознание и повалился на землю. Его тут же завалило трупами его воинов, подающими как снопы под серпом умелого крестьянина. Неизвестно сколько прошло времени, но, когда Аркадий пришёл в себя, степняков вокруг уже не было. Зато было поле, заваленное трупами его воинов, с которых содрали доспехи и забрали оружие алчные жители степей. Чувство головокружения и не отступающей дурноты не позволяли сконцентрироваться. Но Аркадий, собрав последние силы в кулак, кое-как поднялся на ноги. И в это же самое время к месту сражения подъехал авангард армии короля- императора во главе с самим правителем.
— Соберите павших. — Приказал владетель великой державы. — Похороним их со всеми почестями. А этого бездаря, отведите к лекарю. Он больше не командир отряда. И не дай Четверо, если я узнаю, что кто-то поручил ему управлять хотя бы повозкой с провиантом в нашем обозе!
Кавалькада удалилась, а Аркадий, не в силах оставаться на ногах, повалился в траву. В голове стоял шум, с которым он был не в силах справиться. Как он вообще дошел до того, что ринулся в бой? Он, который всю жизнь боялся любой драки. А если участвовал, то непременно сцеплялся с сильнейшим противником, которому большинство противостоять просто боялись. И в итоге проигрывал… А тут, какой-то неистовый азарт, несвойственный Аркадию! Такое ощущение, что в какой-то момент управление телом брал какой-то совершенно другой субъект, которому не свойственна осторожность. Да ладно осторожность, как Аркадий смог вообще убить человека? Это было чудовищно! Это было невообразимо!
Едва приподнявшись на локтях, он оглядел место битвы. Вокруг расстилалось бескрайнее море травы, тут и там вспухающее остовами погибших воинов. Он участвовал в настоящей битве! Не в какой-нибудь игре, а взаправду. Все произошедшее казалось Аркадию сюрреализмом. Ну не может этого быть! Все, что произошло, ему только привиделось. Результат комы, в которую он попал, когда толпа хулиганов его избила до полусмерти…