Идет бомж по помойкам новосибирского Академгородка. Видит — женщина голая лежит. Он подходит к ней и спрашивает: «Второй закон термодинамики?» Она отвечает: «Энтропия изолированной системы не может уменьшаться». Бомж идет дальше и думает: «Нормальная баба! И чего выбросили?»
Анекдот
Николаич вызвал к себе в самом начале урока фехтования. Матюгнувшись, я оставил вместо себя старшим Колю маленького и начал восхождение на седьмой этаж по винтовой лестнице. Николаич оборудовал себе кабинет в самой высокой башне Замка и гонял нас вниз-вверх по несколько раз на дню. А лифты после отмены магии не работали.
— Запыхался? — заботливо спросил он, когда я открыл дверь в его берлогу. — Присаживайся, отдохни.
Я присел на краешек кресла, покрытого медвежьей шкурой, и стало мне грустно. Нет, к тому, что он шпынял меня при каждом удобном случае за отсутствие Магии, я давно привык. А вот его ласковый тон не предвещал ничего хорошего. После того как Николаич стал руководителем реформированного Министерства счастья, он очень быстро научился разговаривать другим тоном. Я ждал.
— Тебе надо будет посетить с инспекцией одно учебное заведение, — слова «учебное заведение» он произнёс с явной неприязнью.
— Где?
— В графстве Оторвановка.
Блин, подумал я. Не хочу. Это далеко и скучно. И там ни с кем толком не подерёшься. А у меня, между прочим, турнир скоро, мне команду готовить надо. Ведь наваляют нам опять сталкеры, как в прошлом году, он же первый недоволен будет.
— Я давно уже не инспектировал интернаты, — начал отмазываться я.
— Зато в своё время ты это делал блестяще.
— Пойми, Николаич, я сам интернатовский, я знал, где какие нарушения могут быть. Но я уже не тот пацан, что сбежал когда-то в школу колдунов. И интернаты уже давно не те. Ну, ты же сам меня в оперативный отдел перевёл.
— Когда выяснилось, как ловко ты, оказывается, можешь шпагой махать, глупо было оставлять тебя на рутинных проверках. Ты хороший инструктор по рукопашному бою. Но за пределами Замка, пока ещё мало кто об этом знает.
Он встал со своего кресла, обитого волчьей шкурой. Обошёл стол и встал передо мной. Я тоже поднялся. Николаич глянул на меня снизу вверх и положил руку на плечо, снова усаживая. Глядя в глаза, произнёс:
— Нам понадобится твоя репутация неподкупного инспектора, грозы проворовавшихся завхозов. И ещё, возможно, пригодится твоё умение хорошо драться. Это опасное дело, Окунев.
— Да, что там такое с этим интернатом в Оторвановке?! — воскликнул я, окончательно сбитый с толку.
— Я не говорил слова «интернат», — возразил Николаич.
— Ты сказал «учебное заведение».
— Вот именно.
Николаич спокойно опять прошёл к своему креслу, уселся и сказал:
— По поступившим ко мне агентурным сведениям в графстве Оторвановка уже достаточно давно действует школа волшебников.
— Этого не может быть, — сказал я.
А что я ещё мог сказать?
***
— Какая ты в жопу графиня, шалава подзаборная? — сказал вор и плюнул в Лизу сквозь решётку. Не попал, но Лиза отпрянула от входа в камеру, отступила подальше в коридор. Вор вцепился в стальные прутья, тряханул зарешёченную дверь. — Надо было тебя ещё десять лет назад удавить, когда мы Министерство на уши ставили.
— Кто бы кого тогда удавил, ещё вопрос, — спокойно ответила Лиза. — Тогда Жрец в силе был, ты бы с ним так не разговаривал. А сейчас — я всё же графиня, какая ни есть. И ты будешь в подвале гнить, пока не признаешься: где аккумуляторы, которые вы из лаборатории украли.
— А мне не привыкать на киче чалиться.
— Это ты врёшь. Ты привык в санаториях срок мотать. А я тебе устрою настоящую тюрьму, без толерантности и политкорректности. Недельку без жратвы посидишь и по-другому запоёшь. А не поможет — я сама с тебя шкуру сдеру и солью посыплю. Всё скажешь.
— Кабы не дети, сказал бы я тебе, что, как, сколько раз и в какой позе я с тобой сделаю.
— Это не дети, — строго сказала Лиза, — это волшебники. Пойдёмте, ребята.
Она резко повернулась и, цокая каблуками по каменному полу, направилась к выходу. Полтора десятка подростков, девочек и мальчиков, потянулись за ней следом. Вор, провожая взглядом процессию, заметил, как одна юная волшебница замешкалась на выходе и обернулась, встретилась с вором глазами. Вор усмехнулся и подмигнул. Девочка покраснела, сделала сердитое лицо и выскользнула из подвала. Лязгнула тяжёлая дверь.
Всё ещё усмехаясь, вор уселся на нары и сделал рукой простенький пасс. Из воздуха перед ним появился свежий батон. Ещё движение — и рядом лежал кусок колбасы. Докторской. Вор поморщился, махнул рукой более энергично и «докторскую» сменила «любительская». Вот так. Он с аппетитом зачавкал. Голодом она его морить собралась.
Вор бодрился, но настроение было у него поганое. Больше всего досадовал сам на себя — позволил заманить в ловушку, доверился, а ведь знал, что верить никому нельзя. Слишком расслабила его возможность использовать магическую Силу в мире, где её почти не осталось. А беспечность, как известно, губит фраеров не меньше жадности. Он поковырял пальцем в зубах, выплюнул кусочек колбасной шкурки и вспомнил про угрозу Лизы ему самому шкуру содрать. И ведь сдерёт, мрачно подумал вор и услышал едва различимый шорох. Огляделся.
Перед решёткой, отделяющей камеру от коридора, стояла та самая девочка-подросток, что разглядывала его от дверей.
— Здравствуйте, — вежливо сказала девочка, — меня зовут Ярославна.
— Так вот по отчеству и зовут?
— По отчеству я Трояновна. Ярославна Трояновна Шуйская. Папа с мамой были не очень образованы, но чокнутые на русской старине. Ну и вот… Можете называть меня Яра.
Девочка была очень серьёзна, но вор после её слов захохотал.
— Тогда ты можешь называть меня дядя Гена, но по секрету я тебе признаюсь, что моё полное имя — Гэндальф, мои папа с мамой были чокнутые на фэнтези, — сказал вор отсмеявшись. — Мы с тобой хорошо друг друга понимаем. Что же тебе надо, сестра по несчастью?
— Нам надо, чтобы спрятанный вами запас синих кристаллов ни в коем случае не достался графине Оторвановской. Лучше всего будет, если вы, дядя Гена, сразу передадите его нам.
— А позвольте поинтересоваться, кому это «вам»?
— «Нам» — это Организации. Организации желаемого будущего.
***
Десять лет мы занимались тем, что выкорчёвывали из мира остатки магии. Артефакты, заряженные Силой, всплывали то здесь, то там, Зона игры продолжала генерировать внутри себя слабое аномальное поле, с которым предстояло ещё разобраться, у многих людей в стрессовой ситуации кратковременно проявлялись прежние Умения. Забот хватало, Николаич разрывался со своей службой в попытках стабилизировать экономическую и политическую ситуацию в стране, которая и была-то небольшим осколком могучей некогда державы, а после моего успешного выступления с отменой магии и вовсе раскололась на самозванные княжества, графства и султанаты. Собственно, похожая ситуация была во всём мире. И вот теперь школа волшебников!
Я укладывал в седельную сумку пистолеты, когда в комнату вошла Наташа.
— Командировка? — сразу поняла она.
— Да, милая.
— Тебя давно никуда не посылали. Значит, это важно. И опасно.
Вот что ты с ней будешь делать, если она не дура? И врать бесполезно. Теперь она будет переживать из-за меня, а я буду переживать из-за неё. Хорошо Боброву — он Маринке, что ни наврёт, она всему верит. Или делает вид, что верит. Я подошёл к жене, обнял.
— Я буду очень осторожен. И я скоро вернусь.
— Скажи хоть — куда? Или это секрет?
— Какие у меня от тебя секреты? Как обычно, к чёрту на куличики. В графство Оторвановка.
— К Лизе? — удивилась Наташа. Теперь ещё и ревновать будет. Хотя не должна, пожалуй. — Это не к чёрту, это к ведьме.
— Ну, не к самой Лизе, конечно. Надо проверить там… одно учебное заведение. Но и с ней придётся встретиться, раз она там себя графиней объявила.
— А я слышала, что это ещё Жрец заявил о суверенитете Оторвановки. Потом он женился на Лизе, а потом умер. Пусти, я тебе поесть соберу. Коня хотя бы тебе Николаич даст?
— Броневик обещал, — похвастался я и тут же прикусил язык, дурак. Единственный работающий броневик в Замке берегли и выводили из гаража лишь в исключительных случаях. Теперь Наташка точно не успокоится.
— Я с собой Боброва возьму.
— Это хорошо, с Константином надёжнее. И вот ещё, — она замерла с куском копчёной свинины в руках. — Обязательно возьми с собой Стёпу.
Я промолчал. Очень не хотелось заезжать в зону Игры, встречаться с папой и мамой, но если Наташка говорит, что Стёпу надо взять «обязательно», это не шутки. У неё бывали очень чёткие предвиденья. Я так и не сумел понять интуиция это или так проявлялось её нереализованное Умение. Сама она на этот счёт не заморачивалась. Куда больше Наташу занимали бытовые проблемы.
У неё оказалась феноменальная приспособляемость. Когда я накрыл медным тазом Умения, многие растерялись до такой степени, что не могли сообразить, как развести костёр, чтобы приготовить горячую пищу. Ведь даже зажигалки у нас тогда тоже работали от Магии. А Наталья уже через неделю открыла торговлю самодельными свечами, которые делала из натурального воска. И, по-моему, она единственная в округе, кто мог выпекать настоящий хлеб. Она «заводила квашню». Вы знаете, что такое «квашня»? Я тоже не знал.
***
— Пять пачек патронов для дробовика, тушёнки пять банок, два батона. И водки ещё дай, — сказала Ольга, — три бутылки.
— Не таскала бы ты ему водку, — сказал барыга, но бутылки на прилавок выставил. — Он же и так не просыхает. Допьётся до цирроза и подохнет.
— А может он хочет подохнуть? — зло спросила Ольга, сгребая в рюкзак покупки.
— Не моё дело, — пожал плечами бармен и стал сортировать артефакты, проданные Ольгой. Больше всего было «батареек», а на них в последнее время резко вырос спрос.
— Пьёт? — спросил Стёпа, когда Ольга присела к нему за столик. Они были не то чтобы напарники, но в Зону за хабаром частенько ходили вместе. И Стёпа не раз говорил ветеранам, что более правильного сталкера он не встречал.
— Пьёт, — устало подтвердила Ольга. — Как вынули из него это Умение, так и начал. Сначала понемногу, потом больше, а последний год уже точно — не просыхает.
— Трудно ему наверно — из праведников в алкаши…
— Мне не легче было!
— Да. Помню я, как тебя первое время кумарило.
— Не поверишь, бывает и сейчас иногда как накроет… такая тоска, хоть в петлю.
— Поверю. Я же всё вижу. Просто не говорю.
— Что, сильно заметно?
— Мне — да. Ты ведь поэтому в Зоне и осталась? Полегче тебе здесь?
— Я не хочу об этом…
Стёпа кивнул и замолчал. Кроме них в баре никого не было. Бармен, закончив с подсчётом доходов, нацедил себе кружку пива и, выйдя из-за стойки, тоже подсел за столик. Рубаха у него была расстёгнута почти до пояса, чтобы все видели массивную золотую цепуху на волосатой груди.
— Интересные дела, сталкеры, — сказал он. — Синие кристаллы до последнего времени всплывали на чёрном рынке и пользовались неизменным спросом. Хоть и по баснословной цене. А вот в последнее время как отрезало. Нету их. Мне, конечно, горевать не приходится — народ кинулся полуфабрикат скупать, на «батарейки» цены подскочили. И вам, и мне это прибыль. Но ситуация согласитесь, странная.
— А что странного? — удивилась Ольга. — Лаборатория давно не работает, кристаллы делать некому. Кончились они, вот и всё.
— Это ты законов рынка не знаешь, — прищурился барыга. — Никакой товар так сразу не исчезает. Сначала он переходит в разряд дефицита, поднимается в цене, а потом ему уже альтернатива находится. И процесс это постепенный. А вот если товар разом исчез, это я вижу два варианта.
Бармен замолчал.
— Ну, первый — это спекуляция, — сказал Стёпа. — Кто-то скупил все кристаллы и решил их придержать, пока поднимутся в цене, а потом небольшими партиями пустить в продажу. А второй?
— А вот второй гораздо интересней. И, я бы сказал, опасней.
Бармен снова собрался держать паузу, но Ольга рявкнула:
— Да, говори уже, что ты душу тянешь?!!
— Я и говорю, — обиженно сказал бармен. — Говорю что, судя по всему, кто-то собирается собрать все кристаллы в одном месте и пустить их разом, так сказать, в производство.
— В производство? Все? — ошарашено переспросил Стёпа. — Это же магическое воздействие планетарного масштаба!
— Не думаю, что планетарного, — усомнился бармен. — Я от нечего делать прикидывал, сколько должно ещё заряженных кристаллов остаться. Общий запас Энергии в них, если грубо прикинуть, будет достаточным, чтобы накрыть континент.
— Всего-то континент? Это меняет дело, — бодро отозвался Стёпа.
— Мне твой сарказм, Стёпа, до одного места, — сказал бармен. — Но вы бы при случае Окуню про это дело шепнули. А он уже пускай министру расскажет.
— А вот и случай, — сказала Ольга. — Здравствуй, рыба моя.
— Здравствуй мама, — сказал Анатолий, входя в Бар.
Графство Оторвановское раскинулось на территории бывшей военной части и граничило с Посёлком, в свою очередь располовиненным княжествами Центральным и Великим Свободным. Лиза не раз с благодарностью вспоминала Жреца, так удачно выбравшего место резиденции.
— К нам добираться дольше всего от Замка, через территории, на которых постоянно боевые столкновения идут. Поэтому нас до сих пор никакие инспекции не беспокоили. Один раз только под видом посольского визита навещали, но вас тогда ещё никого здесь не было, — объясняла Лиза классу.
— Тоже мне, боевые действия, — фыркнул мальчик за передней партой. — Центровые со «свободными» сойдутся раз в неделю на площади кулаками помахать, вот и вся война.
— Антон, как всегда, всё знает лучше всех, — ядовито похвалила Лиза. В классе захихикали. Антон насупился.
— Сколько раз повторять — нельзя недооценивать потенциального противника, — в голосе Лизы зазвенел металл. — Между собой они дерутся на кулаках. Но никто не знает, сколько огнестрельного оружия припрятано в Посёлке. Оружия и боеприпасов, оставшихся ещё с большой войны. Ведь здесь военные квартировали! А когда разбежались, арсенал растащили местные — автоматы, гранатомёты, пехотные мины… Автоматам не нужна никакая магия, порох в патронах воспламеняется без всяких заклинаний!
В классе притихли. Эти дети никогда даже в кино не видели, как стреляет автомат. И как летает самолет. Про электричество знали только по рассказам старших. Как и про кино, собственно. Обычные средневековые дети. А Лиза продолжила:
— Поэтому Антон пойдёт к доске и напишет нам заклинание, останавливающее пулю. И химическую формулу пироксилина заодно. И не подсказывать!
Но Антону не понадобились подсказки. Куском мела он резво нацарапал и заклинание, и формулу, и даже векторы приложения магической Силы. Довольный собой он положил мел и спросил:
— Ваша светлость, а когда у нас снова будут практические занятия?
— Садись, — сказала Лиза. Дети любили практические занятия, когда Лиза вливала в них по капле магической Силы. И они, пусть ненадолго, могли себя почувствовать самыми настоящими волшебниками. Но Силы было накоплено пока мало, очень мало. Вор упрямился, не хотел выдавать, где спрятан клад с артефактами, а без них цель была недостижима. Великая цель, завещанная Великим Жрецом.
— Послушайте меня, — голос графини Оторвановской зазвучал торжественно. — Очень скоро у вас всех будет много практики. И много Силы. Вам придётся продемонстрировать всё, чему я вас учила в непосредственном столкновении с противником, может быть, даже в бою. И когда мы победим, а в нашей победе я не сомневаюсь, вас можно будет смело назвать настоящими волшебниками. Считайте это экзаменом. И сделайте всё, чтобы наш Великий Учитель мог гордиться вами! — и она указала на большой портрет Жреца, висевший над классной доской. Дети, как это было принято при упоминании имени Учителя, встали. В торжественной тишине в дверь постучали, и вошла Яра.
— Можно? — спросила она.
— Где ты была? — зло спросила Лиза.
— Писила, — ответила Яра.
***
Я давно не выбирался из Замка и оказалось, что в то время как я учил парней правильно махаться, ситуация в стране не просто изменилась, а грозила выйти из-под контроля. Куда смотрел Николаич?! Барыга в Зоне осведомлён о последних событиях лучше, чем шеф тайной полиции. Странно…
— Мы рассчитывали, что запасы синих кристаллов закончатся сами собой и на этом остаточная магия просто рассеется, — сказал я.
— Кто-то рассчитал по-другому, — ответил Стёпа. — Скажи, а ты не знаешь, как много кристаллов было украдено из лаборатории?
— Около пятисот штук. Отборные экземпляры, высшего качества.
— У меня такая же информация, но где-то половина израсходована, — вставил бармен.
— У тебя-то откуда? — не выдержал я.
— Имеем каналы, — бармен встал и ушёл за стойку, стал протирать стаканы. Он не хотел сотрудничать, это мне было понятно. Надо было сворачивать эту дурацкую инспекцию и ехать обратно в Замок. И прихватить с собой бармена, в Замке его как следует допросить. Николаич умеет допрашивать.
Я взглянул на мать, и мне стало не по себе. Даже разговор о синих кристаллах ввёл её в подобие транса. Взгляд затуманился, она явно мыслями была снова в лаборатории, где ей было так хорошо. Где она была по-настоящему счастлива. Чтобы встряхнулась, я спросил об отце. Она ответила невнятно, и Стёпа сделал мне знак — не трогай, дескать, пусть так посидит. Надо было вставать и уходить.
— Надо вора искать, — сказал Стёпа.
— Его десять лет по всей стране ищут, — усмехнулся я. — И мы, и колдуны, и уголовники. Он же тогда поделиться забыл. Но Николаич считает, что он весь запас ещё тогда толкнул по дешёвке и за бугор свалил.
Можно было добавить, что сам я как раз в эту версию не верю. Вор должен был где-то у нас под носом ошиваться. Но сильно откровенничать со Стёпой мне не хотелось. Друзьями мы так и не стали. Вот Бобров нашёл бы с ним общий язык. Но Бобров ехать со мной наотрез отказался. Ему Маринка оказывается, ультиматум поставила — или служба, или дружба. В смысле семья. Так что отгулялся друг Коська. Сидит дома, близнецов нянчит. А что, Марина лучший лекарь в округе, на жизнь им хватает. Это я паёк в Министерстве отрабатываю.
А Стёпа так мне и не простил, что из-за меня Зона уже никогда не будет называться «игровой». Гибли здесь теперь по-настоящему. Но не уходили, вот в чём парадокс. А мне не нравилась его очень тёплая дружба с моей мамой. Что называется, при живом-то муже. Он же по возрасту ей в сыновья годился. Братишка, блин!
— Кстати, а никто не знает, куда делись сотрудники лаборатории по переработке синих кристаллов? — спросил вдруг Стёпа.
***
Гарнизон замка был смят атакой зомби в несколько минут. Никто не ожидал такого внезапного, стремительного и свирепого нападения. Все меры предосторожности были рассчитаны на людей. Людей остановили бы ещё на подходе, на узком горном серпантине. Хватило бы нескольких очередей из пулемёта. Но оживших мертвецов пули хоть и дырявили, но останавливали ненадолго. Часовые только впустую потратили весь боезапас, а когда схватились в рукопашную, зомби уже вовсю хозяйничали внутри Замка. Защитники Замка были отброшены, затоптаны, разорваны…
Марину и Наташу спасло то, что они вышли погулять с детьми на террасу. Когда раздались первые выстрелы, они подхватили близнецов на руки и по винтовой лестнице побежали в кабинет к Николаичу. Сам он на нижней галерее, вместе с Бобровым, отстреливался от наседавших мертвяков. Костян лупил из «Сайги», и заряды утиной дроби в упор разносили зомбаков в пыль. Тяжёлый удушливый запах тлена вперемешку с пороховой гарью заполнял Замок.
Николаич вбил в автомат последний магазин с патронами, сунул АК-74 Боброву, сказал:
— Прикроешь меня. Продержись минуту и отходи.
— Минуту? У меня в дробовике три патрона!
— Прикладом бей. По башкам, — сказал Николаич и скрылся за углом коридора.
Он бережно вынул из внутреннего кармана куртки пробирку с крошечным осколком синего кристалла. Даже такой крохи хватило бы для создания небольшого портала. Но Николаич уже принял другое решение. Он вытряхнул на ладонь кристаллик, сжал и произнёс заклинание дальней связи.
— Окунь, слышишь меня? — спросил он.
— Слышу, — удивлённо отозвался Толик.
— Где ты?
— В БТРе еду. Со Стёпой. В Замок.
— Почему в Замок? — зло спросил Николаич.
— Есть информация…
— Я примерно догадываюсь — какая, — перебил шеф тайной полиции, бывший физрук и бывший Отражатель и заговорил медленно и чётко. — Слушай меня! В Замок не возвращайся. Замок атакован зомби.
— Откуда зомби…
— Не перебивай! — заорал Николаич. — Через пять минут здесь будет сплошная аномалия, Марину с детьми и Наташу вытащит Бобров, а ты должен выполнять задание! Это очень важно. В Оторвановке тебе необходимо найти девочку по имени Яра. Ты понял? Яра, Ярослава или Ярославна, точнее установить не удалось.
— Да зачем сейчас нужна какая-то девчонка? Когда зомби прорвали периметр Зоны? Разве такое вообще возможно? Надо сталкеров в ружьё поднимать, — кричал в ответ Окунев, и голос его уже начал затухать.
— Эта девчонка, — устало ответил Николаич, — она мне чем-то напоминает одного мальчишку, за которым десять лет назад гонялись по всему болоту волшебники с колдунами.
Окунев молчал.
— Найди её и постарайся с ней договориться.
— О чём?
— Если бы я знал… Просто договориться. И не теряй времени!
Кристаллик на ладони растаял, связь оборвалась. Николаич вытащил из-за пояса пистолет, взвёл курок. Бегом вернулся к Костяну, которого уже одолевали зомби. Прицельными выстрелами отогнал мертвяков, крикнул:
— Беги наверх, спасай детей!
Бобров хотел что-то сказать, но Николаич со всех сил толкнул его в спину, и Костян понёсся по лестнице.
В кабинете министра он застал картину почти идиллическую. Марина с Наташей, содрав шкуры с кресел, резали их на ремни и связывали в длинную верёвку. Семилетние близнецы, Вадик и Вовик, сняли со стены луки, Вадик подтягивал тетиву, Вовик перебирал стрелы.
— А как же Николаич? — спросила Наташа. Бобров молча прошёл к окну, рванул створки.
— Давайте верёвку, — сказал он.
***
Зомби пёрли по лестнице, а Николаич стрелял. Когда в пистолете остался последний патрон Николаич сказал:
Прощайте, наши принципы.
Пишите похоронки.
Мы не смогли стать принцами.
Простите нас, девчонки.
И выстрелил себе в висок.
***
Я нёсся по болоту на БТРе, хотя понимал, что не успею. Но не вернуться в Замок я не мог, чтобы там ни приказывал Николаич. Стёпа высунулся в открытый люк и держал автомат наготове. Это единственное, что ему нравилось после отмены магии, — автомат у него вне Зоны стрелял теперь так же исправно, как и в Зоне. И таких, как он, к моему удивлению, оказалось большинство. Тех, кому старый режим со Жрецом, с магией, с санаториями для эмоционалов был милее нового мира. И я их понимал. Когда люди хотят досыта кушать — их легко понять. А сейчас со жратвой было туго. Картошку выращивать разучились с этой долбаной магией!
— Смотри! — крикнул Стёпа, тыча стволом правее курса.
Я остановился, взял бинокль, тоже вылез в люк. То, что я увидел, не могло быть. По болоту шествовала толпа зомби, а за ними вышагивали мутанты Зоны. Они шли строем, колонной по четыре в ряд, и создавалось чёткое убеждение, что кто-то ими управляет. Слишком слаженно они двигались, в бинокль было хорошо видно, как у зомби синхронно разеваются гнилые рты. Да они же строевую поют!
— Раньше случались такие прорывы периметра Зоны? — спросил я.
— Это не прорыв периметра, — не задумываясь, ответил Стёпа. — Во всей Зоне нет такого количества нежити.
— Так откуда они?
— Кто-то поднял мертвяков здесь, в Посёлке, в Городе… я не знаю.
— А мутанты откуда?
Стёпа молчал. Я выматерился, вернулся за руль и погнал броневик прямо на колонну нежити.
— Что ты задумал? — спросил Стёпа, но я сделал вид, что не слышу его за рёвом двигателя. — Стой!
Я врезался в толпу нежити и, не снижая скорости, принялся утюжить зомби, мутантов, всех, кто попадал под колёса. Мертвяки, со своей замедленной реакцией, не успевали среагировать на опасность, и я перемалывал их в труху многотонной машиной, вминал в мокрую от утренней росы траву. Мутанты оказались резвее, они разбежались. Я снова остановился, вылез на броню и принялся поливать мутантов длинными очередями из РПК.
— Боезапас не трать, — хмуро сказал Стёпа, когда я опорожнил магазин.
— Ты чем не доволен?
— Ты слишком любишь совершать необратимые поступки.
— Да что не так? Ты же слышал — зомби напали на Замок. Это подкрепление к ним шло.
— Откуда ты знаешь? Может быть, они шли защищать Замок?
У меня глаза на лоб полезли. Очумел он, что ли?
— Ты где и когда видел, чтоб зомби кого-нибудь защищали? Они же безмозглые и агрессивные. Они же только убивают.
— Не все и не всегда. И я их всяких повидал. Чтоб защищали, врать не буду — не видел. А вот одного интеллектуала зомби, начисто лишённого агрессии, я знал. Как-нибудь расскажу, если интересно.
И он полез внутрь машины. Шёл бы ты со своими рассказами, подумал я. Осмотрел БТР и тоже полез под броню. А ведь это тот самый БТР, на котором меня когда-то Жрец в Город отвозил, вспомнил я, включая зажигание.
— Так что это за зомби у тебя знакомый был? Миролюбивый.
— Да вот был такой. Бывший министр пропаганды, между прочим.
***
— Это было глупо, — сказал вор. — Зачем ей понадобилось уничтожать Замок?
— Во-первых, графиня Оторвановская вообще умом не блещет, — ответила Яра. Она сидела на нарах, болтая ножками. — Во-вторых, там были её враги. Ну и, в-третьих, а это самое важное, она практикуется. Она же очень неопытный волшебник. Как и её ученики, она больше знакома с теоретической магией.
— Но ты говоришь, она подняла отряд нежити, перебила гарнизон Замка… Она же Силы потратила немеряно!
— Не так уж и много энергии надо для оживления мертвецов. И есть ещё один аспект — она дестабилизировала обстановку. Сейчас и сталкеры, и поселковые княжества переполошатся, будут готовиться к отражению нашествия нежити. А она под шумок добьётся главной цели. Так что провести такой отвлекающий манёвр, может, не так уж и глупо.
— А какая у неё главная цель?
— Власть. С вашими кристаллами, дядя Гена, она сможет контролировать всю территорию бывшей империи. И начнёт делать людей счастливыми. Как завещал великий Жрец. Она же на него буквально молится. А то, что кристаллы вы ей передадите со дня на день, она уверена. И передали бы, если бы не я. Выбраться отсюда без помощи Организации вы не сможете — на решётках очень мощное заклятие.
— Как-то ты, деточка, очень по-взрослому рассуждаешь, — с подозрением сказал вор. Яра засмеялась.
— Мне двадцать пять лет, моё физическое взросление остановили ещё при старом Министерстве.
— Зачем? — удивился вор.
— Затем, что кое-кому в прежнем руководстве очень нравились опытные малолетки.
Вор замолчал. Прошёлся по камере, взглянул на Яру. Он понимал, что надо соглашаться, но хотел гарантий.
— Отдам, — наконец сказал он. — Всё отдам организации вашей. Но только после того, как вытащите меня отсюда.
— Вытащим, — ответила Яра. — И заплатим. Не так много, как вам графиня наобещала, но зато золотом.
— Хорошо. Согласен. Скажи вот ещё — Лизка, ты говоришь, власти хочет. А вы? Не того же самого?
— Вам не всё равно, дядя Гена? — удивилась Яра.
— Представь себе, что мне просто интересно.
— Мы тоже хотим власти. И всеобщего счастья. Но другими методами.
Вор обидно засмеялся, захлопал себя ладонями по ляжкам.
— Я, блин, так и думал. Всем одно подавай. Благодетели! Знаю я эти методы, насмотрелся. Сначала они всех осчастливить обещают, а потом вон — девок себе в гаремы выращивают, на любой формат! — он ткнул пальцем в Яру. Она совершенно спокойно ответила ему:
— А вот про это вам, дядя Гена, лучше не рассуждать. А то я могу передумать помогать Организации желаемого будущего и начать помогать графине Оторвановской. И тогда плохо тебе будет, дядя Гена. Очень.