Бывший министр пропаганды оказался интеллигентнейшим собеседником и прекрасным собутыльником для Владимира. Пьянел он с двух глотков, но беседу поддерживал исправно, а главное — умел слушать. Более того, и сам был прекрасным рассказчиком. Владимир за короткое время узнал многие подробности из жизни Жреца, который вызывал у него интерес как личность, безусловно, патологическая. Не менее познавательны были рассказы зомби о функционировании бывшего Министерства счастья. Новые друзья, хоть и оба пострадали при старом режиме, находили множество положительных аспектов в прежнем государственном устройстве и сходились во мнении, что Жрец, хоть и был приличной сволочью, мало кто из нынешнего руководства мог с ним сравниться масштабом замыслов и организаторскими способностями. Сейчас, расположившись на крыльце избушки, они коснулись международной обстановки.
— Пиндосы, тьфу, — сказал Владимир. — Нам с юга подлянки ждать надо.
— Не соглашусь, — вежливо, но с апломбом ответил зомби. — Подлянки у нас всегда из центра случаются. Этому учит история.
— Из какого ещё центра? Мы же сами в центре! Два дня шли.
— Я не про центр Зоны, — уже раздражаясь, пояснил бывший министр.
— А, так ты про? — и Владимир задрал палец в небо. Зомби кивнул. Владимир усмехнулся.
— Рано или поздно в Столице начнут наводить порядок и тогда многим не поздоровится. Потому что о том, какой это должен быть порядок, у всех слишком разные представления. На этом Жрец и погорел в своё время.
— Тёзка, а ты случаем не либерал? — вкрадчиво спросил Владимир.
— Что ты, что ты, как можно, я же на государственной службе состоял.
Они засмеялись и выпили. Наташа с Ольгой тем временем уже не в первый раз прочёсывали поле центра Зоны, надеясь отыскать хоть что-нибудь указывающее на мифический Исполнитель Желаний. Путаясь ногами в высокой траве, они вышли к Бумажному лесу. Двухмерные деревья шелестели под слабым ветром.
— Не понимаю, как такое возможно, — сказала Наташа. — Почему они не падают, если толщиной как бумажный лист?
— Никто не понимает. Их с ребра топором надо рубить, а спереди и сзади, действительно не прочнее бумажного листа.
— Давай ближе подойдём, я посмотреть хочу.
— Мы же собирались овраг проверить.
— А потом овраг. Нет, овраг завтра. Я почему-то совсем не хочу сегодня идти в овраг, — сказала Наташа.
— Ну, пойдём в лес, — пожала плечами Ольга.
И они уже подходили к опушке Бумажного леса, когда из оврага вылетела стая слепых псов и атаковала их. Ольга сорвала с плеча автомат и ударила по стае длинной очередью. Псы отпрянули, и это дало возможность Ольге сменить магазин в калаше. Она стала прицельно бить одиночными и быстро подстрелила двух собак. Остальные начали беспорядочно метаться вокруг женщин, не нападая, но постепенно подбираясь ближе для смертельного броска. Наташа растерялась и никак не могла выдернуть пистолет из кобуры.
— Беги к избе, — крикнула Ольга.
— Нет, — сказала Наташа. Она справилась, наконец, с кобурой и передёрнула затворную раму старенького «макарова». В этот момент собаки бросились. Ольга успела завалить ещё двух и в одного пса удачно попала Наташа, но следующий нырнул под ствол, пуля прошла мимо, и он снизу вцепился ей в запястье. Наташа закричала, на неё кинулись сразу несколько собак, повалили. Ольга подскочила, стала бить прикладом, тогда здоровенный пёс атаковал её сзади, вцепился зубами в ворот штормовки.
Наташа, зажмурившись и закрыв голову руками, визжала от боли и ужаса, пока не кончилось дыхание. Вдруг она поняла, что уже никто не пытается порвать её на части. Она открыла глаза и увидела некрупного тиранозавра, который перекусывал хребет последней собаке. Остальные валялись кровавыми тряпками. Ольга трясущимися руками вставила в автомат новый магазин, передёрнула затвор и навела ствол на ящера.
— Не стреляй, — сказала Наташа. — Это же мой дракоша.
Она с трудом встала, зажимая прокушенную руку, подошла к мутанту. Тот заскулил, сунулся к ней страшной мордой. Он приплясывал когтистыми лапами и тряс хвостом. Наташа погладила его по уродливым шипам между глаз и сказала:
— Хороший мой. Какой же ты стал… Вырос. А где твои крылышки?
Мутант заскулил, громоздко повернулся и побрёл в сторону леса. А из высокой травы выскочил Владимир с автоматом наперевес. За ним шустро ковылял зомби, сжимая в каждой высохшей руке по гранате.
— Покажи, — сказала Ольга. Наташа протянула ей руку, а сама, полными слёз глазами, смотрела вслед тиранозавру, который когда-то был очень милым сказочным дракончиком. — Пошли в избу, опять лечить тебя буду.
А Владимир, борясь с одышкой, сказал:
— Всё, завтра уходим. Больше никаких Исполнителей Желаний.
— Ха, — проскрипел зомби. — Так вы Исполнитель ищете? Так чего же сразу не сказали?
***
Умирать смертью храбрых на баррикаде никто не собирался. После того как Бобров маленько пострелял, мужики попрятались и сидели не высовываясь, пока мы не подъехали вплотную. Да и не ожидал я от них серьёзного сопротивления. Слишком хорошо помнил, из какой швали набирали себе силы самообороны все эти князья Великого княжества Свободного и Центрального независимого княжества. Понты с этих «бойцов» слетали после первой же хорошей плюхи. Драться с ними было весело и не страшно, потому что в самих в них прочно сидел страх перед своими паханами. С теми уже приходилось разбираться по понятиям. А тут главное сразу дать прочувствовать, что понятия их для меня были пустым звуком. Поэтому мы не просто подъехали к баррикаде, собранной из строительного мусора и старых автомобильных покрышек, но и передними колёсами буквально наехали на их укрепление. Наезжать всегда надо буквально.
Я вылез из броневика. Очень хотелось ощутить угрозу, сопротивление, испытать в деле Силу, которая опять бурлила во мне как десять лет назад. Но вместо этого я услышал полный радушия и фальшивого дружелюбия возглас:
— Да это же Толян! Это Окунь, парни, расслабьтесь, я же его знаю.
Навстречу мне вышел пыльный мужичёк со смутно знакомым лицом. Он широко улыбался скверным прикусом и тянул руку издалека. Я пожал. Я его вспомнил, это был Лахтадрель, бывший неплохой сталкер, а теперь князь Свободный. То, что он не провозгласил себя «великим» князем, говорило о зачатках интеллекта.
— Что это вы, в войнушку играете? — спросил я, всем видом показывая, что мне это и не интересно вовсе.
— Не до игр, — сразу став серьёзным, ответил князь. — Сначала зомби атаковали. Но они какие-то квёлые были, мы их быстро перебили. А после детишки из лизкиной школы маршем прошли. Вооружённые все, злые. Чего дальше ждать — не знаем.
— Куда дети шли?
— На Столицу.
— Странного ничего не заметил?
— А как же. Они пленных вели. Мужика пожилого и девчонку. Ну, дело не наше, связываться не стали.
— А если бы они их на площади вешать стали, вы бы тоже сказали «не наше дело».
— Ещё чего? Площадь — территория княжества, там мы вешаем, они пускай к себе в графство идут и там хоть на кол сажают. Порядок должен быть. Во всём.
Я услышал, как заржал Бобров. А мне, собственно, возразить было нечего. Он прав, порядок должен быть. Мы же сами этого добивались, когда с инспекциями своими к ним приезжали.
— Мой тебе совет, собирай людей и перебирайтесь в Зону. Это единственное место, где можно будет временно от порядка спрятаться. От нового порядка графини Оторвановской, — сказал я.
— Ага. Значит, продал ей всё-таки вор те кристаллы?
— Они у неё, — не стал я уточнять. — А ты откуда знаешь про продажу.
— А как же? Через меня о встрече договаривались.
— Вот и договорились.
— Спасибо тебе за предупреждение, но я с графиней не ссорился. Авось пронесёт. Место хорошее, жалко бросать. У нас здесь под боком складик продовольственный, года на два ещё жратвы хватит.
— Дело твоё, — сказал я и полез в БТР. Что я, в самом деле? Мне Лахтадрель не сват, не брат, пусть сидят и склад свой караулят. Ведь что, в принципе, человеку надо? Банку тушёнки, пачку печенья. Больше, такому как он, для счастья ничего не требуется. В поле свёкла растёт, самогонки наварят. Лафа.
— Слышь, Окунь! — окликнул меня Лахтадрель. — Я вора давно знаю. Он не станет все яйца в одной корзине хранить. Где-то есть у него ещё тайничок.
— Поищем, — равнодушно сказал я. Такая мысль и мне приходила в голову.
— Как найдёшь, не забудь, кто наводку дал! — он говорил нагло и одновременно заискивающе. Ухмылялся, а глаза трусливо бегали. Мне стало противно.
— Я про тебя не забуду, — пообещал я, поправляя автомат. — Никогда.
***
— Счастье можно рассматривать как бытийствующее сущее, приводящее всё в движение относительно себя, и частная воля оказывается здесь этим сущим. В другом случае счастье является свободным состоянием воли, а не Богом. Таким образом, фактичность личностного стремления к благу, актуализирует проблему не только существования личной воли, а также существования самого счастья[1], — зомби прервал чтение и требовательно обвёл взглядом очумевших зрителей. Они сидели на крошечном чердаке избушки вокруг оружейного ящика, в котором зомби хранил свой научный труд. Сидели, тесно прижавшись друг к другу плечами, и слушали. Чтение трактата продолжалось второй час.
— Ты хочешь сказать, что исполнение заветного желания не всегда может сделать человека счастливым? — спросила Наташа.
— Это даже крыслану понятно, — разозлился зомби. — Дело не в ваших желаниях, а в том, что личный нравственный закон, являющийся принципом счастья, оказывается довлеющим над любыми сколь угодно достоверными формально-содержательными знаниями.
— Так бы сразу и говорил, — сказал Владимир. — Теперь всё?
— Нет, теперь самое интересное, — зомби снова уткнулся носом в свой манускрипт и продолжил чтение. — Можно ли определить эмпирические случаи счастья как вечное метафизическое счастье и сказать наверняка, что тот или другой случай блаженства имеет сверхчувственную природу?
Слух у зомби был скверный, и Владимир позволил себе тихонечко застонать. Ольга, которая сидела рядом с философом, незаметно показала мужу кулак. Владимир закатил глаза и пожал плечами. Для него откровения зомби казались набором банальностей, но женщины, как ни странно, слушали с неподдельным интересом. Девчонкам всегда интересно про счастье и про любовь, подумал Владимир. Ему было скучно. Он про счастье знал всё. Он слишком долго был Праведником. Но приходилось слушать. Зомби пообещал указать путь к Исполнителю Желаний лишь после того, как они приобщатся к плодам его многолетних размышлений. О смысле. Владимир тихонечко приложился к фляге.
— Авторитет науки или высоких образцов морали, искусства остаются важными ориентирами для нравственности, законов личной свободы, — продолжал бубнить зомби.
***
По неопытности мальчишки стянули верёвки слишком туго, и Яра совсем не чувствовала рук. Поэтому, когда напали мутанты, ей понадобилось время, чтобы сначала простеньким заклинанием сбросить путы, а после ещё и восстановить кровообращение. За эти пару минут зверьё разогнало отряд юных волшебников по железнодорожной насыпи, вдоль которой проходил отряд. Ребята пытались отстреливаться, но получалось у них это плохо. Девочки побросали стволы и с визгом убегали от слепых псов и крысланов, а парни кто как пытались их прикрыть. Всем повезло, что нападали мутанты вяло, были они как будто полусонные, плохо ориентировались.
— Развяжи! — крикнул вор, поворачиваясь к Яре спиной.
Она хлестнула по верёвкам ребром ладони, и они разлетелись как от удара отточенной сталью. Вор подхватил валявшийся на земле пистолет, открыл огонь. На него сразу кинулся здоровенный кровосос. Вор успел выстрелить один раз, и в обойме закончились патроны. Яра в прыжке загородила его, схватила кровососа за щупальца, свисавшие у того с морды, рванула, ломая шейные позвонки. Кровосос повалился, подминая под собой слепого пса готового к прыжку. А Яра понеслась вдоль насыпи, калеча мутантов. От пинков маленьких ножек звери отлетали на несколько метров и с визгом разбегались. А когда вор увидел, что Яра ухватила за хвост крыслана и стала им долбить замешкавшихся псов, он понял, что помощь ей как-то и не нужна. Он засунул пистолет в карман и огляделся.
Помощь была нужна волшебникам. Многие подростки сильно пострадали. Искусаны, порваны когтями, они были испуганы и растеряны.
— Все хоть живы? — спросил вор у паренька, который стянул с себя майку и пытался остановить кровь у девочки-волшебницы. Нога у неё ниже колена была залита кровью, прокушена, она громко стонала.
— Кажись, да… — слегка заикаясь, ответил Антон. — Блин, как кровь унять?!
— Дай-ка, — вор отодвинул Антона и, вытянув у себя поясной ремень, стал накладывать жгут. Девочка застонала ещё громче, но при этом старательно придерживала короткую юбочку, которая всё норовила задраться.
Яра, тяжело дыша, раскрутила за хвост полудохлого крыслана и запустила его вслед последнему улепётывающему мутанту.
— Спасибо, Лёня, — сказала она.
— Шамана благодари, — раздался голос Тюленичева. — Это он тебе своё Умение транслировал.
— И ему спасибо. А теперь пускай мне кто-нибудь транслирует Умение лекаря. Здесь много пострадавших. Полсотни ребятишек. Рвано-резаные раны.
— А у меня запасы Силы не безграничны, — недовольно сказал Тюленичев. — С чего это я лизкиным выкормышам помогать должен, Энергию на них тратить?
— Значит так. Если ты, старый дурак, не поможешь детям, — с ненавистью прошептала Яра, — я на тебя больше не работаю. Можешь тогда считать, что я уволилась. Явочным порядком.
— Ладно, не кипятись! Просто если бы кое-кто не провалил задание и кристаллы были у меня…
— Тюленичев, не зли меня!!
— Ладно-ладно, сейчас тебе помогут. И осторожнее там. Мутанты по всей Зоне активизировались.
— Почему?
— Я откуда знаю? Вот ты дойди до графини и выясни. И ещё. Там тебя Окунь спасать будет. Ты ему подыграй, он тебе пригодится.
***
Лиза работала на износ. Часами она вертелась перед зеркалом, решая задачу: как сделать себя совершенно невероятной красавицей, оставаясь при этом узнаваемой. Отдыхая от проблем эстетики, она забавлялась, дотягиваясь Силой до самых дальних окраин провинции, устраивая небольшие штормы, ураганы или засухи. С удовольствием убедилась, что ей подчиняются мутанты Зоны, но не умела пока толком их направлять. Попыталась Магией привести в порядок здание Министерства, но понадобилось пространственное воображение, и она предпочла согнать для ремонта бригады сезонных рабочих. Удивилась, что их надо иногда кормить, и поручила надзор за стройкой инспектору. Его она тоже подремонтировала, а то уж совсем старик разваливался. Теперь помолодевший инспектор носился по этажам, командуя рабочими и постоянно натыкаясь на мушкетёров графини. Мушкётеры получились немного заторможенные, но исправно палили из лазеров по мутировавшим крысам, которых за годы запустения развелось в здании огромное количество. Поэтому когда инспектор доложил, что прибыли курсанты школы волшебников в полном составе, она немного удивилась. Она как-то про них забыла. Ей стало стыдно. Жрец бы не одобрил её поведение.
— А почему в таком виде? — недовольно спросила Лиза.
Вид у ребят, и правда, был сильно потрёпанный. Но в захламлённом фойе Министерства, куда ремонт ещё не добрался, они выглядели вполне органично. Инородно смотрелась сама графиня, как будто сошедшая со страниц глянцевого журнала.
— На нас напали, — виновато пояснил Антон. Он поражённо разглядывал графиню. С новой внешностью, помолодевшая, в облегающем джемпере с глубоким вырезом и не менее облегающих джинсах, в ботфортах на шпильках и с игломётом на бедре она выглядела очень эффектно.
— Какая вы красивая! — не сдержался Антон.
— Кто напал, где, в каком количестве? Докладывай яснее, — уже мягче уточнила Лиза, улыбаясь.
— Мутанты напали, — сказала Яра, выходя вперёд. — Какая-то сволочь их из Зоны выманила и без присмотра оставила. Вот они и гуляют, детьми закусывают.
— Почему эта тварь не связана?! — заорала Лиза. — Ей не нельзя руки свободными оставлять, я же предупреждала!
— Она спасла нас, разогнала зверьё, потом всех подлечила, — оправдывался Антон, а Яра поставила перед собой защитное поле. — Мужик, который с ней был, сбежал, а она сама с нами дальше пошла.
— А ты почему не сбежала? — спросила Лиза. — Дурочка, на что ты надеешься?
— На будущее, — ответила Яра.
— В моём будущем тебя не будет.
— Проверим?
Лиза усмехнулась. Она ударила Силой, и вокруг Яры заклубился туман, на замусоренный пол выпал иней, в просторном холле стало холодно. Яра сопротивлялась. Это не было поединком магов. Просто Лиза и Тюленичев мерялись силой. Выясняли у кого больше Энергии, кто первый сдастся. Очень скоро стало понятно, что Силы больше у Лизы. Тюленичев перестал подпитывать Яру энергией, и она не смогла держать защиту. Поле вокруг неё исчезло, она застыла, превратилась в ледяное изваяние. Лиза захохотала.
— Дождитесь, когда оттает, и свяжите, — распорядилась она. — А потом бросьте в карцер.
— Но у нас нет карцера, — сказал инспектор.
— Плохо, — сказала Лиза. — Карцер должен быть. А засуньте-ка вы её в сейф, в котором кристаллы хранились. Там стеночки с изоляцией, это то, что надо.
— Не надо, — сказал Окунь, входя со Стёпой и Бобровым фойе Министерства. — Не надо никого засовывать в сейф. Это же как-то не культурно.
[1] Здесь и далее зомби, рассуждая о счастье, цитирует автореферат Олега Римма.