Проклятые цепи - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2

Глава 1

Ничто не может принести больше бодрости по утрам, чем удар подкованного сапога под ребра. По всей видимости, огромный верзила, что сейчас возвышался над скованной тяжелыми кандалами рабыней, лежащей скрючившись на нагретой ее собственным теплом, этой ночью, земле, считал, что это истинно правда.

— вставай грязная псина! Мне приказано поставить тебя на ноги до обхода!

Девушка никак не откликнулась, только тихо засопела от боли. Ее грязные, впитавшие целые лужи грязи, волосы, сейчас закрывали такое же грязное лицо. Худые руки, покрытие ссадинами и синяками, были прижаты к грубому и совершенно бесформенному мешку, в какие наряжали местных рабов. Все это происходило посреди тюремного карцера, куда даже в лагерях рабов не садят людей за просто так. Тихий хрип сорвался с сухих губ заключенной.

— Я хочу воды.

Она начала медленно подниматься, однако руки ее подкосились, и тощее тельце вновь оказалось лежачим на уплотненной почве. Охранника же подобная слабость не тронула, и он не нашел ничего умнее, чем повторить пинок. Она вскрикнула.

— Хватит! Ты не видишь, что я не могу встать. Ты вообще знаешь, что со мной делали эту неделю дурень?! Я не ела три дня, помоги хотя бы сесть.

Верзила приостановил избиение. Он обдумывал, как такое слабое создание выживало на арене столько времени, ещё и считалось одним из лучших бойцов. У рабыни даже начали появляться поклонники. Если бы распорядитель не поднимал на ее таланте кругленькие суммы, ютиться бы ей на судне какого-нибудь знатного аристократа с северного королевства. Но опять же, только если ей повезло с милым личиком, за грязью то не разглядишь.

С минуту он глядел на лежачее перед ним тело, вероятно это были самые сложные размышления в его жизни, от того и лоб его покрылся невероятным количеством мыслительных морщин. Наконец, догадавшись, что новыми пинками делу не поможешь, он придумал иной способ. Ему приказано подготовить гладиатора к обходу, а не добивать и без того полумертвого человека.

Девушка все так же лежала, не делая новых попыток подняться, однако, если бы стражник был повнимательнее, то смог бы вовремя заметить пристально следящий за каждым его движением один полуоткрытый глаз, немного скрытый копной грязных волос. Стражник вздохнул, он стал надзирателем совсем недавно, поэтому пока еще было противно прикасаться к грязным рабам своими руками, поэтому чаще он делал это дубинкой. Верзила подошел к телу с тем, чтобы не помочь ей подняться, но, как минимум, поставить на ноги своими силами. Он только начал наклоняться, как получил совершенно неожиданный и подлый удар по своему мужскому достоинству. От резкой боли в глазах заплясали темные пятна, а разум временно помутился. В прочем, рабыня не останавливалась на достигнутом, она засунула пальцы прямо в нос противнику, мерзкий, но действенный прием, что позволил ей провести его по дуге прямо к ней в объятия, где она уже и оплела его шею своими цепями чтобы задушить своего мучителя. Она была опытным бойцом и прекрасно знала, что, если ее противник вырвется, ей придет конец, верзила уже начал осознавать, что происходит, он не мог кричать из-за передавленной шеи, поэтому иступлено бился с противником, на котором лежал спиной, силясь достать ее хотя бы локтями. Однако рабыня оставляла ему ни шанса, оплетя свое тело и его шею цепями, она душила его не силой, но своим весом, прячась за его могучей спиной. Ее глаза не выражали ничего, в ней не было ни страха, ни жалости, ни злобы, только пустота, она давно привыкла постоянно бороться в этом богами забытом месте, и она так устала это делать. Движения стражника становились беспорядочными и какими-то отчаянными, он начал ощущать приближающийся конец. Тогда рабыня прошептала ему на ухо.

— Считаешь, сила на твоей стороне? Доволен своим положением тюремщика? Ведь ты такой сильный, привык ощущать себя всегда правым. Но жизнь не так проста, скоро ты, весь из себя такой важный, будешь лежать мертвый, мордой в грязи, на которой я спала, а я продолжу своё жалкое существование у другой вонючей и холодной стенки, сопляк.

Парень уже начал терять сознание, когда в карцер ввалились еще два стражника. Эти не церемонились, и один из них с разбегу зарядил рабыне маленькой дубинкой прямо в макушку, отчего та мертвым грузом развалилась под тяжелым телом незадачливого стражника. Один из новоприбывших помог подняться своему неродивому другу, а третий, тот, который зашел после первых двух, с гербом федерации на груди, глядя на развернувшуюся картину, заговорил с почти задушенным бедолагой:

— Максий, ты уже целую неделю делаешь вид что следишь за этими животными, я ведь тебя предупреждал, не церемонься с этой псиной, ну почему ты такой тупой, долго еще будешь вестить на эти разводы? “хочу пить”, “не бейте, я все понял”, “дайте еды”. Видишь, какие они все гниды? Будь уверен, если бы у нее хватило силы, твоя шея уже была бы сломана. Бегом в лазарет, будет тебе урок.

Верзила, зажимая рукой свое покалеченное достоинство, кивал всем словам своего начальника и страшно тер шею, будто всё еще искал остатки той смертельной цепи. Старший, тот, что с гербом, сел на принесенную специально для него табуретку.

— Лок, приведи ее в чувство.

Верзила вышел из камеры, в помещении осталось лишь четверо, три стражника и тело на полу. Один из надзирателей выплеснул содержимое миски прямо на лицо грязной рабыне. Та открыла глаза, немного проморгалась, затем спокойно села, облокотившись о противоположную от визитеров стену, принялась слизывать остатки своего завтрака, которым ее разбудили, со своей кожи, гордость еще никому не помогла выжить. Перед ней сидел главный надзиратель этой тюрьмы для гладиаторов, он же и заговорил.

— доброе утро психованная, как тебе завтрак? Высший сервис, прямо как в вонючих имперских ресторанах, с кухни в рот, набирайся сил, у тебя сегодня бой.

Он разговаривал с неизменной легкой улыбкой на устах. Этот человек, его зовут Ларук, главный надзиратель всей тюрьмы. Все, что было в нем человечного, умерло давным-давно, если вообще было это человечное. Не моргнув глазом, он может запытать раба до смерти, сломать им руки, ноги, морить голодом в воспитательных целях, а потом часами разговаривать с высокими гостями распорядителя, рассказывая о своих прелестных детях. Какая женщина вообще согласилась иметь детей от этого незатыкающегося чудовища? Конкретно с этой рабыней у него накопилась уже долгая история, в самом начале своего прибывания здесь, она часто пререкалась с ним, отвечая на его остроты нескрываемым презрением, постоянно целясь в самые больные его места, но с течением времени ее силы только убавлялись, постоянные побои и бои на арене не способствуют трате жизненных ресурсов на обычные пререкания, поэтому она стала просто молчать, смиренно выслушивая от этого говорливого и жалкого человечка все что он о ней думает, а поговорить он любил.

— Знаешь, ведь ты легенда у нас в казарме. Нет, правда, с остальными рабынями мои подчинённые резвятся как хотят и когда хотят, если этого не видит распорядитель, разумеется. Всё-таки портят товар. А вот к тебе не притронулся ни один, просто потому что ты убила всех, кто пытался, пусть сейчас ты уже и не в той форме, но память о трупах все еще у людей в головах. Но самое интересное то, что ты до сих пор жива. Знаешь, нам не составит труда заковать тебя в металл или применить магию, но ты хорошо показываешь себя на арене. Наш начальник имеет большие деньги на тебе, поэтому мы закрываем глаза на некоторые твои шалости.

Он пристально глядел на нее, ожидая хоть какой-то реакции, но ее глаза глядели в пустоту, она просто ждала и все, когда же этот человек наконец уйдет. Тем более что она знала, что он всегда хочет получить хоть что-то от собеседника, хоть оскорбление, хоть остроту, хоть поддержку, все равно, и поэтому она понимала, что игнорирование — это лучшая тактика для нее сейчас чтобы хоть чем-то ему насолить.

— Но все же я придумал хороший способ использовать твой буйный нрав. Буду заманивать к тебе новичков, чтобы не расслаблялись на местах, и учились доверию к людям. Ну да ладно, вижу, ты не в настроении разговаривать. На самом деле я пришел, чтобы подбодрить тебя. Босс поставил на тебя весьма внушительную сумму на этот раз, так что, если проиграешь и выживешь, добро пожаловать в наш дружный коллектив.

На лице у охранников мелькнула мерзкая ухмылка, но и тут девушка не показала ни единой эмоции. Все также молча взирала на пустоту перед собой. Наконец, Ларук поднялся со своего маленького трона и покинул апартаменты рабыни, за ним вышли его сопровождающие, которые и закрыли массивную дверь карцера.

Последний лучик света скользнул по измученному лицу девушки, прежде чем клетка вновь оказалась, в ставшем уже таким родным, мёртвом полумраке. Лишь когда удаляющиеся шаги совсем перестали быть слышны она позволила себе шевельнуться. Обхватив ноги руками и уткнувшись в колени лицом, пожелала вернуться в родные края, отрешившись на время от мира, и вновь ощутить тепло и уют родного дома, услышать смех сестры и отца, помочь матери с уборкой, а после, абсолютно спокойно и безмятежно, уснуть в устеленной самым мягким мехом, своей кровати. Но окружающий ее холод возвращал в реальность, сожженый дом и кровь на лице мертвого отца навсегда оставили в ее душе свой отпечаток. Она последняя, кто остался от ее семьи, и теперь она в плену, сама не понимая, чем они все это заслужили. По щеке скатилась одна единственная слеза.

“Отец, если я умру, кто будет помнить о вас? Наш дом сгорел, наша мать убита, сестру оторвали от меня уже очень давно, и ты тоже пал в бою. Если я умру, что от вас останется?”

Прошло немного времени, за дверью вновь послышались шаги подкованных сапог. Она размазала слезу по грязной щеке, ее взгляд вновь словно закаленная в вулкане, но ныне холодная, смертельная сталь.

“Я еще отплачу судьбе за всех вас, отец, дай мне только немного сил”

***

Громадный колизей величественно возвышался над всем городом, что раскинулся на берегу древнего моря и который, в свою очередь, без сомнения, только портил весь опустившийся пейзаж, словно художник случайно пролил всю свою палитру на только что законченное совершенное полотно. Стоя где-нибудь на высоком холме и глядя в сторону моря, казалось, снести бы этот жалкий и неуместный городок, и оставить только лишь колизей да природу, красота этого места была бы неописуемой. Построенная много веков назад уже давно забытым государством, давно забытыми мастерами и строителями, величественная арена с песком, который на протяжении всего своего существования жадно впитывал кровь несчастных бойцов, сражающихся только лишь для того, чтобы утолить жажду зрелищ достойной публики, в народе была названа Кровавым Колизеем. Со всего мира люди съезжались посмотреть на здешние бои, ведь по совместительству, несмотря на уродство местного поселения, оно являлось одним из самых больших рынков в Торговой федерации.

Оглушая своим тягучим скрипом, лифт медленно полз вверх по каменной шахте в яркую неизвестность из уже такого знакомого мрака, приближая очередного воина к его смерти. Будет ли она сегодня жить или умрет, победит или проиграет, для рабыни это уже не имело смысла. Все, что у нее есть, это борьба. Пусть даже и на потеху публике, она не уступит своим надзирателям ни на минуту.

Двадцать демонов, рожденных в красных водопадах под кровавым песком, поднимались по всему периметру арены, чтобы принять участие в смертельном спектакле. Эти гладиаторы не были обычными рабами, каждый из них прошел уже десятки боев, закаленные в жестоких сражениях, каждый из них понимал, живым уйдет только один. Толпа ревела, приветствуя своих чемпионов. Сегодня будет заключено немало сделок, может кто из сражающихся и выживет, многие хотят иметь в своей коллекции гладиатора, тем более гладиатора чемпиона.

Девушка оглядела соперников. Как они нарастили такие мышцы? Видимо, были послушными зверушками, как того хотели их хозяева. Их не за что было сажать в карцер. Она принялась искать глазами знакомую ложу главного распорядителя арены и, по совместительству, ее нынешнего хозяина.

Распорядитель, как всегда, находился в своих личных аппартаментах, в окружении красивейших рабынь, возлежал на бархатных подушках с вышитым золотыми нитями орнаментом. Подобные бои были для него не больше, чем прикрытием для ведения дел, поэтому в его личном уголке часто находились другие, весьма значимые, личности федерации.

Но на этот раз рядом сидел не торговец. Его манеры не были похожи на манеры человека, привыкшего к тому, что каждое его желание незамедлительно исполняется. Сидел он не облокотившись на подушки, спина прямо, ноги крест-накрест, руки на ногах. Он отказался от винограда, вернее, чтобы его кормили. Сам взял роскошный поднос и начал методично поглощать одну виноградинку за другой. В отличие от распорядителя он явно находился не в своей тарелке. Тот шевелил только рукой, отгоняя или подзывая к себе новых слуг, которые и клали прямо ему в рот новые кушанья.

Увидев подошедшего к распорядителю главного надзирателя, девушка отвернулась от ложи. Она не хотела смотреть на него больше, чем требовалось. Нужно было сконцентрироваться на предстоящих убийствах и изучить соперников.

***

На подходе к городу Максвелл и Артемий устроили привал в редком лесу, необходимо было составить план действий.

— итак, давай подумаем, нам нужен боец, в данный момент лучший воин, на которого мы можем рассчитывать — это гладиатор, однако, если слухи не врут, если мы освободим Кхтонца, то он будет нам должен, и поможет в деле, разумеется, если на нем будет ошейник, так вдвое лучше, на рынках делать нечего, там точно нет опечатанных, да и нет у меня желания глядеть лишний раз на здешние достопримечательности, но думаю посетить его все же стоит.

Артемий недвижимо глядел на говорящего перед ним человека и не подавал ни единого сигнала о том, что слушает его. Тем временем Максвелл, прекрасно зная, что друг его все-таки слушает, продолжал.

— пока мы будем в городе я запрещаю тебе грабить или убивать тех, кто тебе не понравится, Федерация — главный враг империи, если в потасовке выяснится, что я имперец, нас зарубят за ближайшим углом, ты это понимаешь?

Шут все также не двигался, все равно что с деревом говорить.

— я как с деревом говорю, буду думать, что понял.

Артемий расставил руки в дружеском жесте, будто бы хотел обняться. Только Максвелл знал, что под маской у этого человека. Ее безжизненное дерево скрывало обезображенное пытками лицо. Несмотря на то, что его спутник был по-настоящему добрым человеком, убивал он абсолютно спокойно, это было для него также естественно, как ходьба. Однако он никогда не трогал достойных, по его личному мнению, людей, детей, стариков. Не трогал и тех, кто защищал свой дом, когда туда вваливался грабитель, в роли которого выступал сам Артемий. Определенно, его психика была повреждена.

Максвелл не знал, что с ним происходило до того, как нашел его в помойной яме рядом с имперской столицей. Но было очевидно, что шута пытали не один день, со знанием дела, чтобы он не умер сразу. Лечил Максвелл его очень долго, вправлял суставы, накладывал шины на сломанные кости, извлекал осколки, зашивал раны, потратил весь запас лекарств, а потом ещё год выхаживал и все удивлялся, как тот вообще выжил.

В итоге получилось намного лучше, чем рассчитывал целитель. Кости срослись хорошо, суставы работали весьма исправно, хоть и постоянно хрустели, но ни одного слова от Артемия Максвелл так и не услышал. Имя дал ему сам, в честь одного из артистов, которых он видел на бесплатных представлениях в столице империи. И, как позже оказалось, Арт имел неплохие акробатические способности, был невероятно гибок и быстр. Максвелл даже сомневался, нет ли у него катализатора. Настолько быстра его реакция. Впрочем, сомнения оказались беспочвенными, магией тот не пользоваться не мог, волшебство покидает безумцев.

Когда Максвелл впервые дал Арту клинок, то был приятно удивлен. Меч казался продолжением руки Артемия, тренировочное чучело было исполосовано вдоль и поперек в мгновение ока. Такой стиль боя Максвелл никогда не видел. Каждый новый удар плавно выходил из предыдущего, не забывая о ногах и второй руке, которые тоже периодически шли в ход, в результате чего на врага обрушивался невероятный шквал смертельных порезов. Это наглядно доказывало, что Артемий не простой человек, без темного прошлого в жизни явно не обошлось. При том, даже среди брата артиста, он выделялся своим профессионализмом.

Также не было числа фокусам, которые знал Артемий. Когда они останавливались в деревнях, он всегда собирал рядом с собой стаю детишек и начинал представление. Из простого: доставал камешки из-за ушей других людей, но иногда умудрялся вынимать живых птиц из кармана. Максвелл всегда удивлялся тому, когда он успевал их ловить. Но главное, охотиться ведь его не заставишь, а для фокуса, так пожалуйста, все ради звука аплодисментов. Странный был человек, и опасный. Максвелл продолжал, он уже привык к тому что больше разговаривает сам собой, чем с Артемием.

— сначала пройдемся по рынкам, потом пойдем к арене, надеюсь, сегодня у них будут игры, все, спать.

Солнце уже опустилось за горизонт, весенние ночи уже не были настолько суровыми чтобы разводить огонь, и путники просто укутались каждый в свой спальник. Максвелл лежал на спине и глядел в чистое звездное небо. Спустя почти шесть лет он все никак не мог привыкнуть к открытому небу над головой. На улицах родного района Аврелии, имперской столицы, они с сестрой еле сводили концы с концами, непрекращающееся чувство голода не способствует высоким размышлениям о тщетности бытия, да к тому же, если все-таки сделать усилие и вылезти на крыши покосившихся и тесных домиков рабочих районов, звезд на ночном небе города намного меньше чем здесь. Сейчас Максвелл размышлял о тех огромных глыбах, что проплывали по ночному небу. В этом мире их называют лунами, он читал теории о том, что это куски самого первого огромного небесного тела, когда-то бывшего целым, но расколовшегося на неисчислимое количество обломков, так они и летают вокруг уже сотни тысяч лет. Он любил время перед сном. Так уж привык, не думать в это время ни о прошлом, ни о будущем, ни о каких насущных проблемах, и очень не любил, когда перед сном его отвлекали. Так и сейчас, он просто размышлял о насущном, ценя каждый миг своего умиротворенного одиночества.

На следующее утро, с первыми лучами солнца, они двинулись в путь, если не медлить, можно было добраться до порта к полудню, а при удачном стечении обстоятельств, к вечеру уже покинуть его, задерживаться лишнюю ночь в таком месте Максвеллу не хотелось.

Погода стояла ясная, насколько безоблачно было звездное небо, настолько же чистым и глубоким было небо и утром. Путники двигались к городу по одному из главных трактов, иногда мимо проносились гонцы с посланиями от купцов своим банкирам, но ни одного торгового каравана на дороге путники не застали. Максвелл снял с пальца кольцо и передал его Артемию, он умел прятать вещи так, чтобы те пропадали из материального мира насовсем, пока он о них не вспомнит.

— возьми мое кольцо, скоро будет пост, не хочу, чтобы во мне признали мага.

Арт кивнул, он принял драгоценность и быстро спрятал под своей накидкой. Приближался город.

Максвеллу было немного непонятно, как может такой большой город, состоящий на восемьдесят процентов из цепей, существовать без стен. Однако ответ на этот вопрос был довольно прост. Росакий, так назывался этот порт, являлся скорее перевалочным пунктом, чем городом. Постоянная текучка народа не давала и шанса на возникновение коренного населения, если не считать работорговцев, что постоянно сбывали здесь товар, или грузчиков, трактирщиков, и прочего обслуживающего населения. И даже то огромное множество кораблей, что постоянно курсировали в местном море, не принадлежали к этому порту. Корабли приходили и уходили, как и люди. Совершали сделки, выгружали товар и снова в море, освобождая место для новых кораблей, с новыми несчастными рабами.

Дешевая рабочая сила была ходовым товаром, особенно после войны, когда человеческого ресурса так не хватало. Поэтому Росакий не выгодно было захватывать. Не было ни производств, ни полезных ресурсов, даже деревья вокруг не годились для починки кораблей. Только бесконечные цепи, бесконечные страдания.

Большинство сооружений представляли роскошные шатры торговцев. Было и несколько бараков, складов, деревянных трактиров для моряков и прочих бытовых построек, они находились в основном ближе к порту. Береговая линия представляла собой сплошные причалы, казалось, не было ни одного свободного места между кораблями со всех частей света. Над всем этим великолепием и возвышался холм, на котором противостоял морским штормам, вот уже не одно столетие, знаменитый Кровавый колизей. Именно вокруг этого холма и расположился самый большой в мире базар людских судеб, словно отвратительный нарост на теле земли, вызывал отвращение у двух путников, постоянно ищущих сами не знают чего, и от того хватающиеся за любое дело, у которого по их мнению, был хоть какой то смысл, вроде оплаты старого долга, владелец которого потребовал возврата в недавнем полученном письме.

Впрочем, отсутствие стен не означало, что в город можно войти просто так. Со всех сторон его окружали ловушки для беглых рабов. Кроме того, голодные собаки всегда были наготове.

Наконец, путники приблизились к проходному пункту. Обычно въезд был свободный, но после войны в городе базировались несколько отрядов армии наемников торговой федерации. Согласно мирному договору, они обеспечивали безопасность имперских послов, которые выкупали военнопленных и имперских граждан, попавших в плен во время войны. Ведь Империя была прямым врагом федерации.

— Ну Арт, пора делать вид знатных богатеев, молись, чтобы нас пропустили без проблем.

Проходной пункт представлял собой широкие деревянные ворота, распахнутые настежь. Они не вписывались в общую картину города. Видимо, солдаты построили их недавно. Зачем? Может, хотели принести хоть какой-нибудь порядок в этот бурлящий хаос.

Два путника подошли к воротам. Снаружи, на страже одиноко стоял сутулый мужчина, который лишь сдержанно кивнул, когда они прошли мимо. Однако за воротами, под навесом, обедали ещё трое. Максвелл кинул на них мимолётный взгляд и продолжил шагать, Артемий двигался следом. Но одному из стражников, не нравился его обед, он вскинул голову и прокричал.

— уважаемые господа, откуда путь держите?

Путники продолжали шагать.

— с пустынного государства, представители банка "Архан и сыновья", большего вам знать не полагается.

Говоривший поднялся со своего места, за ним неохотно поднялись и подчиненные. Командир или, вернее сказать, главарь, имел золотые драгоценности на пальцах и парочку зубов, сверкающих своим благородным металлом на полуденном солнце.

— а у представителей столь благородного банка имеются с собой необходимые бумаги?

Лучше бы он продолжал обедать.

— бумаги у нас только для чеков, лучше скажите-ка мне офицер, с каких это пор для прохода к зоне свободной торговли требуются бумаги?

— с таких, как имперских граждан резать начали, кто-то хочет продолжать лить кровь на полях империи, а в прочем, это уже не нашего ума дело, вы мне вот что скажите, окажите милость, когда это представители банков начали передвигаться пешком?

— на дорогах много разбойников и дезертиров, мы не хотели привлекать внимание.

— логично, а чеки покажете? У вас и печать должно быть где-то завалялась, а то бумажкой без печати только подтереться можно.

За спиной у командира раздался тихий смешок.

“Черт, а он не дурак, давит только так. Такими темпами наш поход за покупками закончится даже не начавшись.”

— Согласен, отсутствие печати выглядит очень подозрительным, у достойных людей я выменял ее вот на этот камешек, говорят, ценный.

Максвелл на ощупь достал из потайного кармана драгоценный камень и повертел перед лицом дотошного вояки.

— хочешь подкупить достойного представителя армии федерации? Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать за такое?

Внутри Максвелла вдруг начал прокрадываться страх, резко захотелось развернуться и пойти прочь от этого человека, всего этого города. Ноги начали слабеть, ладони вспотели.

Так он всё-таки маг! Давит страхом, но волна страха слабовата. Судя по комплекции тела, он использует больше внутреннее воздействие.

“Нужно играть по его правилам.”

— вы правы, я не хотел вас оскорбить.

Максвелл достал второй камень.

— может так? Две луны третья сменит.

Солдат взял камни и положил к себе за пазуху. Волна страха сразу отступила.

— что же это вы, товарищи банкиры, без печати покупать собрались? Приятного пребывания.

После этих слов он откланялся и, с чувством собственной личной победы, отправился продолжать трапезничать, его подчиненные молча последовали за своим лидером, они уже не в первый раз проделывали этот трюк с подозрительными, по их мнению, личностями.

Отойдя на расстояние, с которого их не могли услышать, Максвелл заговорил:

— этот стражник — маг, ты тоже почувствовал? Странно, что он не обратил внимания на тебя.

Арт пожал плечами.

— у нас осталось всего три камушка, надеюсь, хватит. Два рубина ему отдал. Не смотри на меня, считаешь, мы бы с ними справились? Ты может и да, но я бы даже кольца не успел надеть, кстати о кольце, давай его назад.

Артемий протянул левую руку к уху Максвелла, тот не оборачивался, ему почему-то вдруг захотелось посмотреть откуда шут достанет его кольцо, поэтому не переставая следил за правой рукой. Но вот, нарочито медленно, шут проводит нагретым своим телом металлом по уху своего друга. Максвелл закатил глаза от неудачи и взял из руки Артемия свое кольцо. Магический катализатор, который является основой магии в этом мире. Особый минерал, Зионит, через металлический проводник, при прикосновении к коже человека, позволят использовать волшебство.

По сути своей энергия, которую возможно направлять по трем направлениям, и называется магией. Пять видов и четыре основных направления, двадцать способов применения, и каждое из них совершенствуется годами,

Магия имеет три воздействия и одно вдохновение: внешнее — разум, внутреннее — тело, духовное — душа и вдохновение. Имея пять спектров воздействия каждый из которых и делится на четыре уровня:

Воля (синий цвет): называется Потенциалом, внешнее — синие(потенциальные) барьеры неспособные на движение, внутреннее — укрепление тела, увеличение силы мага, духовное — устойчивость к страху, вдохновение — не имеет пределов по применению энергии без безумия.

Гнев (красный цвет): называется Кинетикой, внешнее — красные (кинетические) барьеры способные только на движение, при остановке исчезают, внутреннее — повышает скорость и силу мага, духовное — воздействие страхом, сжигание воли противника, вдохновение — яркий красный луч, сметающий все на своем пути.

Радость (золотой цвет): называется Созидание, внешнее — лечение болезней или ран, внутреннее — усиленное заживление ран (не регенерация), духовное — снижение тревожности цели, внушая чувство безопасности (работает как наркотик), вдохновение — регенерация тела.

Любовь (серебряный цвет): называется Восприятие, внешнее — передача энергии другому магу усиливая используемый им спектр, внутреннее — вызывание влечения к магу, духовное — передача чувства влечения другому предмету, вдохновение — одновременное использование воли для усиления передачи энергии.

Уныние (черный цвет): называется Становление, внешнее — замедление времени, внутреннее — замедление процессов тела, укрепление тела, духовное — наложение апатии, вдохновение — замедление во времени отдельного объекта.

Применения колдовства не происходит без последствий, нельзя использовать слишком много энергии из-за пагубного влияния на психику мага. Если не знать меры, человек легко может обезуметь, исключением является только воля, злоба же, наоборот, является самой восприимчивой к безумию школой. Обезумевших от использования силы называют выгоревшими, катализаторы таких людей становятся непригодны для дальнейшего использования из-за того, что те начинают без конца высасывать энергию из использующего их мага, который в свою очередь не в состоянии прервать процесс, такие катализаторы называют пепельными. Цвет кристалла катализатора принимает цвет самой часто используемой энергии. Одновременно можно использовать только одно направление.

Помимо пяти основных направлений еще существует воздействие на разум, которое не входит ни в одну школу, некоторые называют эту технику шестой школой, или темной. Эта магия, как и замедление времени, считается черной магией и строжайше запрещена на территории всех существующих государств.

Учёные мало что понимали в первоисточнике волшебства, но несколько фундаментальных фактов всё-таки имели место быть. Сила магии напрямую зависит от определенной эмоции человека, например, ярость увеличивает силу и скорость, ввергает другого человека в страх или создаёт кинетические барьеры, в зависимости от типа воздействия. Каждый маг в основном использует одну эмоцию, наиболее близкую его характеру и одно воздействие, так как совершенствоваться в управлении магической энергией необходимо годами. Но чаще всего маги избирают управление при помощи воли. Эмоции непостоянны и зачастую непредсказуемы, а воля позволяет погасить чувства и сосредоточиться на магической энергии.

Надев кольцо, Максвелл почувствовал себя увереннее, все-таки он был практически беспомощен в битве без волшебства, да и с кольцом, на самом деле, не считал себя сильным магом. Хоть он и отдал много времени на оттачивание Потенциальных барьеров, он все же был мастером Созидания.

Мимо прошла колонна рабов в ошейниках и цепях. Внутри у Максвелла начала закипать злоба. Сохранять холодный разум в таком месте будет сложно. Уже спустя минуту после проходных ворот, со всех сторон от дороги стали появляться стойки под навесами с товарами со всех концов мира, за каждой стойкой было видно по шатру различной степени роскошности. В основном товарами были конечно сувениры, диковинные инструменты, вина, ковры, картины, и много чего еще, в этой части очень редко попадались торговцы живым товаром, основная масса таких находилась в центре города-рынка. Видя подобные товары Максвелл каждый раз отворачивал взгляд. Он не считал себя высокоморальным человеком, но почему-то не мог спокойно смотреть в обреченные глаза несчастных в цепях. Но он все же не смог отвернуть взгляда от одного из прилавков, того, товаром за которым были дети. Почти инстинктивно, он свернул прямо в сторону торговца. Шатер за прилавком был потрепанным, виднелись многочисленные заплаты, владелец переживал не лучшие свои дни. Максвелл подошел к прилавку, хозяин товара с широкой улыбкой, только ртом, но не глазами, поприветствовал по всей видимости единственного заинтересовавшегося за все утро его маленьким навесиком.

— удачи на пути друг мой! Заинтересовались моим товаром? Это вам не простые рабы, из них вы сможете создать человека, который вам необходим, воина, разносчика, или обучить наложницу, все в вашей власти.

Усталыми глазами Максвелл посмотрел на детей в цепях, в прочем, рядом стояли еще и несколько взрослых, но эти хоть успели пожить… так он размышлял. Судя по виду, возраст от самых юных до самых взрослых составлял от 9 до 14 лет. Насколько это возможно, Максвелл оценил их состояния со своей профессиональной, врачебной точки зрения, после чего обернулся к торгашу.

— и кто же кует кандалы для детей?

— те же что и для взрослых, господин, форма у них одна как видите, круглая.

Торгаш, в яром желании во всем угодить своему опоненту, вытянул за цепи руку одного из взрослых и приставил к запястью первой попавшейся девочке чтобы сравнить кандалы. Максвелл смотрел на него без эмоций, всю злобу внутри него поглощал особый канал, который ему подарили берсерки, но кроме злобы присутвовали и обида с прехрением.

— я не госоподин, даю по три серебра за мальчиков, пять за девочек, с кандалми.

Торговец перестал улыбаться, стал просчитывать ходы для торга.

— не пойдет! Десять за девочек, восемь за мальчиков, и ни гроша больше! Посмотрите на эту красавицу, она одна за двадцать серебрянных отойдет.

Он вытянул из толпы красивую девочку лет тринадцати, такую же худую, как и остальные. Максвелл все так же не показывал эмоций, он послал в сторону торговца волну страха, чтобы тот перестал своими нелепые попытки воздействовать на разум покупателя восприятием, и принялся на него давить.

— эти дети не с Дитрекеля, они с Илена.

Торговец отпустил девочку и, неожиданно сам для себя, признался.

— да, господин, все так.

— эти дети недостаточно молоды, а это значит, что они не забудут своего дома, если среди них окажутся Кхотнцы, или подобные им племена, это обернется большими потерями для меня, ты это понимаешь?

Максвелл блефовал, он мало что знал о Кхотнцах, например то, что они были отличными воинами, и предпочитали смерть служению, да и то, это были просто слухи, рассказанные в пути караванщиком. Но на торговца подействовало. Торговец осекся, он был раздосадован тем, что выдал эту информацию.

В народе Кхтонцы были известны своей несгибаемостью. Племя воинов, их было очень сложно захватить в плен, а те, кого удавалось всё-таки увезти с материка, сражались в гладиаторских боях до самой своей смерти. Максвелл знал о запрещённой в империи магии, которую применяют для дополнительного сдерживания таких рабов. Она называлась просто — ошейник. Темное искусство, забирающее частичку сущности человека, и заточающее ее в чистом белом катализаторе. После этой процедуры катализатор не менял своего цвета при воздействии магии, а еще с помощью этого камушка можно причинять невыносимую боль без риска убить. Избавиться от такого ошейника было практически невозможно. Никто пока не знал, существуют ли на соседнем материке ещё такие племена, как Кхтония. Поэтому рабы с неизвестных земель не считались надёжным приобретением.

— н-но, поймите же господин, я не могу поставить цену ниже, иначе я просто-напросто разорюсь.

Страх сделал свое дело, он выдал свою слабость, Максвелл был его последним шансом на хоть и бедную, но все же не нищую жизнь банкрота. И все же он не испытвал к торгашу ни малейшего чувства жалости.

— я не господин, даю восемь за девочек, пять за мальчиков, или рассказываю каждому встречному о детях с иного континента которых продают за этим прилавком.

Торговец сник, у него не было выбора, он приял свою слабость перед напором страха от собеседника, и принял свое нищее будущее.

— хорошо, бери

— заберу их вечером, не смей покидать этого места.

После этих слов Максвелл, не прощаясь, развернулся и двинулся прочь, почему-то он не взглянул ни на детей, которых только что купил, ни на взрослых, которых оставил в кандалах, ему просто было противно все это. Артемий же, присев перед девочкой, которую демонстрировал торгаш, достал из-за балахона белый и очень красивый маленький цветочек, который и вручил ей. Девочка не брала подарок, запуганная, она стояла, сцепив руки и опустив глаза к земле. Максвелл окликнул своего друга. Тогда Арт аккуратно положил цветок за ухо девочке, от чего та вздрогнула, но не подняла взгляда. Шут поднялся, когда он нарочито медленно разворачивался, то провел практически рядом с горлом торговца неизвестно откуда взявшийся в его руке кинжал, миллиметр, и из разрезанного кадыка со свистом начал бы выходить воздух, но Максвелл просил не убивать, поэтому кинжал исчез также незаметно, как и появился. Торговец замер в нерешительности, а Арт беззаботно зашагал к своему другу.

Наконец они направились к главному рынку, в сторону колизея, что был виден с каждой точки города. Артемий двигался впереди, он ушел с главной дороги и принялся бродить среди шатров с таким видом будто что-то выискивает. Максвелл шел за ним, много раз он намеревался уже бросить этого шута и пусть он сам здесь гуляет. Но вот они вышли на главную площадь, разумеется, не по дороге, а протиснувшись между двух стоек с товаром и заслужив недовольные взгляды их хозяев. Максвелл отряхнулся.

— я так понимаю, ты осмотрел все интересующие тебя шатры, ты не торопился.

Путники огляделись, главная площадь представляла собой огромный рынок, который простирался по всей окружности вокруг большого холма, на котором расположилась кровавая арена. Куда ни кинь взгляд, повсюду были люди, что-то смотрели, с кем-то спорили о цене, были слышны зазывающие крики хозяев палаток, а в воздухе пахло пылью, благовониям и духами со всех концов света. А еще наряды, люди со всех концов света собирались здесь, пестрота и разнообразие нарядов соответствовала всем международным стандартам. Мимо проплыла пышно разодетая барышня, Максвелл опознал в ней аристократку из северного королевства, Артемий же бесстыже осматривал каждую складку на ее платье, даже когда она это заметила и смутилась до тех пор, пока не исчезла из поля зрения среди толпы.

Путники обошли весь рынок, Максвелл мельком глядел на людей в цепях, видя в основном рабочих, пару раз они останавливались у палаток, люди у которых не выглядели словно загнанные животные, если вообще можно давать такую характеристику обреченным. В одной из таких палаток хозяином был подтянутый дед с неприятным скрипучим голосом.

— чего желаете уважаемые люди?

Спрашивал он при виде потенциальных покупателей.

— гладиаторы есть?

Работорговец почтенного возраста со скрипом ответил:

— опытных нет, но есть один интересный экземпляр, воин племени Ломан.

— Ломанцы плохие воины.

— это правда, но и среди стада панцирных коров найдется бык с рогами.

— ладно, показывай.

Старик проскрипел команду своему молодому помощнику и тот вывел из толпы рабов коренастого и высокого человека.

— смотрите, когда его ловили, то руки повязали к туловищу, потому что он, как дубиной, связанными руками забил одного из охотников, очень сильный воин, свою цену отобьет, отдам за 20 серебряников.

Максвелл посмотрел на человека, тот был на голову выше его, с мускулами по всему телу, в глазах жуткая усталость, но в основном он создавал впечатление большого, сильного, глупого добряка. Может те, кто брал его в плен, убили кого-то, кто был ему дорог. Бедная душа. Мог бы он ему помочь… Но такой большой человек будет привлекать слишком много внимания в столице со своим типажом.

— не пойдет, безусловно он силен, но не воин, и свою цену не отобьёт.

— ну как знаете.

Максвелл вышел из-под навеса, на него смотрел Арт.

— пойдем отсюда, плохая была идея искать воина среди невольников нужно найти ночлег, думаю, в порту найдется таверна для моряков.

Они направились в сторону порта. Максвелл опустил глаза, ему не хотелось больше смотреть на все, что происходит вокруг, зато Артемий, не стесняясь, разглядывал все что попадалось на пути. Тут Артемий потрогал своего спутника за плечо.

— что такое?

Арт показал куда-то в сторону прилавков. За толпой народа некоторое время не было видно ничего примечательного, но вот люди немного расступились, и Максвелл увидел человека, одетого в цвета империи. Черный сюртук с узорами из золотой нити на рукавах. Человек спорил с работорговцем. На самом деле их спор больше напоминал потасовку, они кричали и обзывали друг друга самыми последними оскорблениями. Имперец кричал про условия мирного договора и обязанности сторон, а продавец, что все законно и скидку он не сделает. Вокруг уже начала собираться толпа зевак, Максвелл тоже заинтересовался. Суть конфликта была в том, что у работорговца находились во владении три бывших солдата империи, за которых он заломил такую баснословную цену, словно эти трое должны быть, как минимум, новыми богами среди людей, а имперский посланник обвинял торговца в наглости, с которой даже в портах пустынного государства не встречался.

— ты чемпионов колизея продаешь?! Откуда такая цена?! Это граждане империи. Я имею полное право просто увести их отсюда и не давать тебе ни гроша.

— увести ты можешь только свой золотой зад на имперском корыте, что тебя сюда привезло! Один золотой за каждого! Используй договор и плати свои 50 серебра, или проваливай в свою нищую страну.

Рядом с человеком в чёрном стояли три охранника, только один из которых глядел в сторону спора, остальные двое не отводили враждебных взглядов с наемников, которые остановились между толпой и спорящими, и которые, по задумке, должны были охранять имперцев от покушений еще разгоряченного после недавней победы народа.

— да вся экономика Федерации держится на имперских товарах! Твой недальновидный умишко не видит ничего кроме своего маленького царства рабов и хвастунов.

Толпа начинала недовольно гудеть, все здесь были против человека в черном, пусть он был и прав. Максвелл подумал, что нужно выручать соотечественника, не то чтобы ему было до него дело, но у этого человека мог быть корабль, на который возможно посадить купленных детей. Он начал пробираться сквозь толпу невзирая на недовольные выкрики в его сторону. Наемники не делали попыток его остановить и Максвелл без препятствий подошел к имперцу, опустил свою руку ему на лечо.

— я обучался в столичной академии на факультете Созидания, позвольте мне взглянуть.

Тот был удивлен таким поворотом событий, откуда в таком месте лекарь императорского уровня?

— за дурака меня принимаешь? Имперские целители слишком ценны для нас, чтобы ошиваться в подобном нецивилизованном отстойнике по ошибке названным городом.

Последние слова были сказаны нарочно громко, чтобы их услышала толпа, люди начинали шуметь еще громче, начали выкрикивать личные оскорбления в сторону спорящих

— после этой выходки, да, я считаю тебя дураком, дай мне поговорить с торговцем.

Максвелл не стал дожидаться одобрения со стороны соотечественника, подошел к торговцу, и начал что-то тихо ему говорить, затем показал на одного раба, потом на другого. Имперец видел, как округлились от страха глаза работорговца, Максвелл определенно нащупал нечто грязное в его товаре. Они закончили разговор, после чего торговец подозвал своего недавнего противника к себе и тихо сказал:

— серебряный за каждого с учетом скидки, бери и уходи.

Имперец удивился

— решил заняться благотворительностью?

— замолчи, давай деньги и уходи.

Максвелл в это время взял ключ у работорговца и сам отправился освобождать троих счастливчиков.

— вы свободны, война закончена, так что отправитесь прямиком по домам.

Двое из пленников были среднего возраста, по виду шрамов, опытные солдаты, побывавшие не в одном сражении помимо недавней войны. В их глазах Максвелл видел благодарность. А вот третий пленник — совсем еще зеленый, лет 19, наверняка, отправился на войну по патриотическим соображениям, душу и тело императору. На его глазах появились слезы.

— рано расслабляешься, ты еще не дома.

Однако молодой не мог сдержать слез, двое благодарственно кивнули и повели товарища к своему человеку в черном.

— плачущий мужчина в империи, это норма?

За эту колкость торговец получил мощный удар по животу от своего оппонента. Стража напряглась, но конфликт не получил продолжения.

Аврелианцы двинулись за своим послом, Максвелл присоединился к ним. Почуяв было будущую драку, люди сначала притихли, но быстро разочаровались и быстро разошлись. Из толпы вынырнул Артемий чтобы тоже присоединиться к своему другу и, пользуясь вниманием людей, которое неизбежно привлекает своей маской, принялся за свои фокусы. Пленникам он сначала показал со всех сторон пустые ладони, а потом достал из-за уха одного из троих своих зрителей монету. Свое выступление он завершил изящным реверансом на ходу, после чего приблизился к Максвеллу, и уже привычно зашагал рядом. Имперец взглядом непонимания глядел то на шута, то на своих охранников, одновременно давая тем знак, чтобы не трогали его.

— это что за чучело? Не удивлюсь, если он твой друг.

— все так и есть, его зовут Артемий, он странноват, но в некоторых обстоятельствах незаменим.

Аврелианец фыркнул.

— ему просто не хватает внимания, я — Лоренций, Лоренций Фаркасес, если будет угодно, с кем имею честь?

— Максвелл, безродный.

— благодарю тебя, Максвелл, я в этом клоповнике уже неделю маринуюсь, и денег, чтобы выкупить этих несчастных, честно скажу, у меня не было. Расскажи, как ты его уломал? При том так быстро.

Максвелл задумался, “Маринуется”? Ни один аристократ не выражается подобными терминами.

— благодарность принимается, я ведь говорил, что учился на Созидателя, у его рабов очень опасный грибок на коже, очень заразный, я указал ему на него, рассказал симптомы, о которых он и так уже знал, и начал угрожать, что прокричу о больных рабах при всей толпе, которую вы собрали.

Лоренций улыбнулся.

— охох, да уж, я подозревал о чем-то таком.

Тут он встрепенулся.

— эти трое заражены?

— на самом деле, я не уверен, что это грибок, мне необходимо исследовать образцы, чтобы это определить, однако, чесались там практически все, промой руки уксусом, а этих трех изолируй временно от остальных.

— и что же мне, держать их взаперти две недели в море?

Лоренций повернулся к своим охранникам.

— не трогайте новеньких, пока мы не разберемся, что с ними.

После этих слов освобожденные начали переглядываться, Лоренций не счел нужным объяснить им причину столь странного приказа. Он вновь вернулся к Максвеллу.

— думаю, я могу найти место для двух путешественников на моем корабле, если вам нужна переправа по морю, отправляемся мы завтра с восходом, опоздаете — уплывем без вас.

— благодарю за предложение, мы подумаем, я так понимаю, с этими троими также нужно будет что-нибудь решать.

— именно, и сейчас мы отправляемся к кораблю, где ты займешься помощью троим несчастным, разумеется, награда ждет там же.

Этому человеку не хватало такта. Однако отказать ему Максвелл не мог, он знал, что все равно останется, чтобы помочь больным. Хотя Лоренций мог быть и повежливее. А может он никакой не аристократ?

— не вижу смысла упрекать тебя в манере общения, просто чтобы ты знал, я иду с тобой, потому что могу помочь этим людям, а не потому, что ты решил, что имеешь надо мной власть, враги в наше время ближе друзей.

При последней фразе Лоренций остановился и посмотрел в глаза Маквеллу. Он действительно не настоящий аристократ.

— однако все иначе.

Максвелл кивнул, они друг друга поняли.

Вот уже начался портовый район, утоптанный миллионами ног песок под ногами, сменился брусчаткой, вокруг замаячили серые здания складов и бараков для рабов, а дальше, вдоль причала, находился жилой район для моряков: трактиры, бордели, гостиницы. Группа из девяти человек остановилась у причалов, где разгружались корабли со всего света.

— видите? Моя Заря, единственное достойное судно среди прочих присутствующих здесь корыт.

Максвелл посмотрел, куда указывал Лоренций. Учитывая род занятий контрабандиста, он ожидал увидеть гнилую посудину, плывущую на одной воле Пантеона, но был приятно удивлен. У причала стояла достойного вида каравелла.

— идемте на борт, там и поговорим.

На кораблях в порту виднелись флаги самых разных стран: Пустынное, Северное Королевство, пара неизвестных Максвеллу флагов с Илена, были видны даже несколько пиратских флагов, эти здесь чувствовали себя прямо как дома, имперских же флагов не было видно вовсе. Отряд поднялся на борт. Лоренций приказал своим охранникам:

— заприте этих троих в карцере, и пусть никто к ним не прикасается.

Сопровождающие их стражники молча кивнули и принялись подталкивать в спины принявшихся судорожно переглядываться пленников. По всей видимости они находились в некотором замешательстве от того, что посчитали себя ошибочно освобожденными из первого плена, а теперь понявшие, что просто вновь сменили хозяина. В прочем, Лоренц не счел нужным посвятить их в свои планы.

— мог бы и помягче, они, наверняка, уже распрощались со всем, что знали раньше.

— мог, но я их всё-таки купил, и теперь они моя собственность. А ты думал, я их освобождаю?

Максвелл непроизвольно чуть прищурил глаза. Неужели он был обманут радостью встречи с соотечественником в этом чужом краю? Этот человек не лучше тех работорговцев, что остались на рынке.

— ахаха! Да шучу я! Ты же сам сказал изолировать, а заодно пусть осознают, кто главный на этом шикарном судне. Чего не смеёшься?

Максвелл едва заметно улыбнулся после небольшой паузы скорее не от остроумия капитана, а от глупости, которая придавала очарование его насмешке.

— эта шутка не для всех, сначала я соберу с них образцы, а потом поговорим о делах на дне.

— согласен.

Лоренц подозвал молодого юнгу, драющего палубу за какую-то провинность.

— эй свежачок, запомнил, как нужно обращаться со старшими? Помни, каждый из них умнее и опытнее тебя, чтобы больше подобным не промышлял, понял?

— так точно, капитан! Больше никогда!

— вот и молодец, сопроводи этих достойных людей в карцер и принеси им все, что попросят.

— сделаю, капитан!

Максвелл повернулся к Лоренцу.

— это не займет много времени.

Артемий и Максвелл двинулись под палубу за мальчиком, на вид ему было лет 15, он был здесь самым молодым обывателем. Койки моряков пустовали, все проводили время в порту, на корабле оставалась только вахта. Максвелл спросил у юнги:

— за что ты был наказан, малец?

— я решил, что лучше знаю, как завязывать ходовой узел, за это устроил драку со старшим.

— и кто победил?

— в момент, когда я упал на землю, чтобы после контратаковать, появился капитан и вмазал тому верзиле раньше меня, потом ещё долго кричал, что тот зашёл слишком далеко, хватило бы просто подзатыльника.

— больно тебя отдубасили?

— побили, попинали, не в первый раз и не в последний. Но в целом моряки здесь порядочные, капитан всех лично подбирал, вот мы и пришли.

Максвелл осмотрел карцер, прямой коридор, по две квадратные клетки с двух сторон, никаких излишеств. Кроме трёх новеньких, в противоположной клетке сидел ещё один человек, он просто молча смотрел на новоприбывших. Максвелл обратился к Юнге.

— мне нужна стеклянная или фарфоровая чашка, и принеси питьевой воды.

— сделаю.

И выбежал исполнять поручение.

Максвелл начал доставать свою сумку с медицинскими инструментами.

— Арт, мне нужна слизь Радужного жука.

Артемий начал доставать из своего рюкзака контейнер, внутри у него была зеркальная поверхность, а между коробкой с ингредиентами и внешней стенкой был наложен лёд. Он достал нужный флакон и вручил его Максвеллу. Один из пленников спросил.

— господин, что с нами будет? Зачем вы нам помогли, если все равно посадили за решетку?

Вопрос задал один из старших солдат.

— да это у Капитана такой извращённый юмор, вы здесь потому что больны заразной сыпью, только и всего, я вам помогу и вас освободят, и я не господин.

По трем пленникам прокатилась волна облегчения. Максвелл достал из сумки скальпель из роскошного набора, который Арт украл у одного целителя из знатного рода. пока они вынужденно гостили в осажденном городе, натянул на руки перчатки.

— пододвиньтесь ко мне, я сниму с вас пробы.

Он по очереди соскрёб кожу у всех трёх солдат. Через пару минут вернулся юнга.

— принес чашку, и Капитан велел передать, что скоро вас накормят.

Максвелл принял чашку, налил в нее слизи жука, а сверху высыпал кожу со скальпеля, сверху накинул кусок ткани, после чего обратился к своим пациентам.

— капитан менее чёрствый чем выглядит, я вернусь к вам позже, не скучайте.

Он очистил и вернул скальпель в набор. Артемий к тому времени уже сложил ящик обратно в портфель, Максвелл вновь обратился к мальцу.

— ну, веди нас к своему капитану.

Юнга молча развернулся и повел их через трюм назад, на поверхность.

Каюта у капитана была роскошная, кресла с позолотой, картины в богатых рамках, а подобные золотые столы Максвелл последний раз видел только в кабинете у ректора в имперской академии, как же давно это было, по его личному мнению, это уже было чересчур роскошно для простого контрабандиста. Обеденный стол, за которым сидел Лоренц, был накрыт. Сервировка стола тоже была не из дешёвых.

— если после тебя я не досчитаюсь вилки, пеняй на себя, из-под земли достану, а вилку свою верну, понял!?

Артемий остался снаружи, наверняка развлекал своими фокусами того юнгу.

— я пересёк пустыню, горы, леса и овраги, мерз под тундровым северным сиянием только ради того, чтобы придти на этот корабль и украсть твои вилки.

Лоренц и не пытался скрыть свое недоверие в мимике своего лица, глядя на своего собеседника. Он явно не любил, когда кто-то шутил над ним, в то время как сам считал себя еще тем шутником.

Максвелл занял место напротив капитана.

— сколько в жизни чурбаков перебрал?

Это был вопрос, который задавали только на дне, так члены этого преступного сообщества узнавали ранг друг друга. Лоренц ответил

— на век бродяги хватит.

Ранг бродяги был самый распространенный на дне. Им владели рядовые члены, такие, как контрабандисты, воры, рэкетиры. Максвелл был летуном, что означало гонец, он в основном передавал послания и посылки.

— я летун, предлагаю перейти на человеческий язык.

— согласен, лишних ушей на моём корабле нет. Угощайся, вино прямиком с пустыни, лучший сорт Венгарского красного.

Не дожидаясь ответа, Лоренц откупорил бутылку и разлил по бокалам содержимое. Это была последняя проверка, по правилам сообщества первым пьет или ест хозяин, чтобы показать, что еда не отравлена, такое же правило было и у имперской знати.

— не хочу пить на голодный желудок, но ты не стесняйся.

Капитан без колебаний залпом осушил свой бокал. Этот человек не был ценителем вин. Максвел тоже сделал глоток для приличия, он же и спросил.

— имперский контрабандист решил прикупить парочку рабов? Насколько я знаю, даже в нашем скромном сообществе недолюбливают работорговцев.

— долго рассказывать, мы ещё не раз побеседуем во время плавания, сейчас нам нужно придумать что делать дальше, я так понимаю ты тоже здесь не без причины? Маг созидания, да ещё и летун, ты либо меня обманываешь, либо самый странный человек которого я встречал. Расскажешь, как так вышло?

— по правде говоря, я не закончил обучение, да и курьер я не особо хороший, но, как ты сам заметил, на истории у нас сейчас нет времени, ты прав в том, что мы здесь не без причины.

Лоренц на время остановился в поглощении запеченного цыплёнка, чтобы пристально всмотреться в своего сотрапездника.

— планка доверия сдвинулась в сторону твоего вранья, а в прочем, не хочешь рассказывать, не нужно, у всех свои скелеты в шкафу, ну, что за дело?

— дело в столице связанное с нашим сообществом, и для этого я ищу хорошего воина, даже не хорошего, а лучшего, путь предстоит неблизкий, поэтому чем меньше будет отряд, тем проще спрятаться от Легиона.

— и для этого ты пришел в город, где все воины, это недокормленные задохлики, привыкшие к цепям?

— Росакий был нам по пути, и мы решили попытать счастье, на самом деле я надеюсь найти Кхтонца с ошейником, это был бы самый лучший исход дел.

— ну все, теперь я точно никогда не поверю в то что ты императорский целитель, твои моральные устои ниже плинтуса, ни один целитель даже не подумает о том, чтобы причинить вред человеку, и тем более использовать ошейник.

— я же сказал, я не закончил обучение, в прочем, оправдываться перед тобой я не стану, и тем более раскаиваться за грехи, у меня есть поручение от крысиного совета, и ты мне поможешь.

Последняя фраза разозлила Лоренца.

— не смей указывать мне что делать! На моём же корабле!

Лоренц встал чтобы пройтись по каюте капитана. Крысиный совет — это правящая верхушка преступного сообщества называющее себя Дно, все преступники империи кланялись им и подносили дань, и Лоренц не был исключением. После того, как опытному контрабандисту удалось усмирить свой излишне вспыльчивый нрав, он вновь смог размышлять холодно и расчетливо.

— я помогу тебе пересечь границу, и высажу вас в порту Геринбурга, отплатишь тем, что вылечишь тех троих в карцере. Если, конечно, ты и вправду лекарь.

Максвелл почувствовал укол совести, несмотря на скверную привычку раздавать приказы, Лоренц был достойным человеком. И все же, доказывать, что ему самому противно до глубины души то что он собирается сделать бессмысленно. Ему нужен верный боец в самый кратчайший срок. Честный Дрын не стал бы посылать за ним без крайней необходимости, а значит, стычки с имперскими Легионерами неизбежны, а это очень опасные противники.

— мы с Артемием оставим вещи на корабле, возможно уходить придется в спешке.

— ваши вещи под надёжной охраной, ищи себе раба с лёгкой душой.

На Максвелла не произвела впечатления последняя колкость, он положил столовые приборы и молча вышел из каюты капитана. На палубе было веселее чем в каюте. Моряки сгрудились на носу корабля, пели и танцевали в кругу кто как умел. А ритм для всего этого великолепия задавал в самом центре движения Артемий, играя на гитаре, видимо, одолжил у кого-то из экипажа.

Максвелл помахал своему другу и тот, под недовольные крики моряков перестал играть, с виноватым видом положил гитару и откланялся благодарной публике. Двое путников сошли с корабля.

— не волнуйся, мы отправимся с ними в плаванье минимум на неделю, они ещё полюбят твои бесконечные фокусы.

Эти слова взбодрили Арта. Небо приобрело оранжевый оттенок, солнце клонилось к горизонту.

— пора на арену, надеюсь, мы найдем нужного нам человека, и нужно не забыть про детей.

***

Два путника двигались по вымощенной в далекой древности, потёртой миллионами ног, древней брусчатке порта. Каравелла Лорена еще не успела затеряться среди множества мачт иных кораблей, как дорогу им преградили трое весьма недружелюбного вида мужчины. Они не были одеты как простые наемники, вместо этого на них была настоящая форма армии федерации, коричневый с желтым цвета показывали их принадлежность к сфере Распорядителя. Самый крупный из трех стоял спереди, двое поменьше ожидали сзади. Максвелл сразу оценил ситуацию, у них с Артом не было времени на местные разборки, поэтому вопрос нужно решить быстро, а для этого нужно взять ситуацию в свои руки. Он начал черпать силу из катализатора и проговорил.

— ребята, вы заблудились? Дешёвые алкоголь и женщины ниже по улице, мы же берем втрое дороже.

Тут появилась синяя вспышка, это Максвелл создал синий щит и отгородил барьером здоровяка спереди. Одновременно с вспышкой Арт сорвался с места, два кинжала уже блестели в его руках. Противники хоть и были с оружием наизготовку, но мало что успели сделать. Арт бросил между ними свой взрывной шарик, затем, пользуясь недоумением противников, метнулся влево так что они образовали линию один за другим. Рукояткой левого кинжала он ударил первого противника по внутренней поверхности бедра, а правым аккуратно надрезал шею противника. Второй уже занес саблю для удара, он оттолкнул своего боевого товарища и обрушил удар в сторону противника. Артемий парировал удар сабли, отошел в сторону и пнул шагающего по инерции бойца в спину так что тот полетел кубарем по мостовой.

Громила совершенно неожиданно оказался магом, разумеется, он использовал гнев, в сторону максвелла летели кинетические заряды, которые разбивались о барьер воли Максвелла, но бесконечно это продолжаться не могло, он снял барьер и на него мгновенно обрушилась булава громилы. Максвелл выставил руку и направил в нее заряд энергии, не забывая укрепить и тело с ногами, чтобы энергия удара ушла под землю, булава отскочила от руки, сила удара перешла в рукоять, и здоровяк зарычал от боли в кисти. На руке не осталось ни царапины, при направлении магии внутрь воля укрепляла тело мага. Здоровяк взвыл от ярости, он не ожидал такого сопротивления, Максвелл ощутил прилив страха в разуме, но его воля была сильнее ненависти противника, вдруг полетели новые красные иглы, Максвелл выставил барьер, на этот раз они были слабее, бугаю не хватало умения чтобы грамотно комбинировать страх и кинетические барьеры. Он вновь накинулся на противника беспорядочно размахивая своей булавой. Тот принимал все удары на себя, стараясь чтобы булава своими попаданиями не повредила снаряжение, его противник не был способным волшебником, необученных стрелков легко победить, запас ярости очень быстро иссякает, если использовать его подобным неотесанным образом. Удары бугая стали медленнее, слабее, он начал задыхаться, и, в конце концов, просто остановился и упал на колени без сил, он дошел до предела использования волшебства, следующий этап после полной потери сил, это безумие.

Максвелл обернулся чтобы посмотреть на своего спутника, тот уже преспокойно стоял, облокотившись на стену, и наблюдал за своим другом. У его ног держался то за кровоточащую шею, то за ногу, один из нападавших, второго не было видно. Максвелл был немного озадачен.

— а второго ты съел что-ли?

Артемий сделал вид что закатывает глаза, но прорези вместо глаз на маске были чернее бездны. Максвелл вновь повернулся к своему противнику.

— итак, кто вы и чего хотите?

Здоровяк поднял на него взгляд, открыл было рот чтобы что-то произнести и упал без сил на мостовую.

— как империя вообще умудрилась проиграть таким “талантливым” бойцам? Я ведь тебя даже ни разу не ударил, а ты лежишь.

Максвелл подошел к лежачему на земле у ног Артемия, умирающему, по его мнению, человеку.

— так, а ты что-нибудь скажешь?

Человек лежал на земле зажимая рану на шее и смотрел испуганными глазами на Максвелла.

— если ответишь мне на вопросы я тебя перевяжу, и ты будешь жить. Договорились?

Человек покачал головой.

— я уверен, что ты можешь говорить, ответь мне словами.

— отвечу, спрашивай быстрее.

— что личному отряду самого надзирателя нужно от нас?

— мы должны доставить вас к господину, он хочет с вами поговорить.

— с нами обоими?

— да.

— так, а зачем вы тогда напали на нас раз хотели только поговорить

— мы не нападали! Это ты напал первый!

— прошу тебя запомнить, что очень сложно напасть с одним лишь потенциальным барьером под боком.

— да какая разница! Перевяжи меня! Или я умру!

— да не нужна тебе перевязка, Арт тебя только поцарапал, он все-таки обещал был менее кровожадным.

Человек перевел взгляд на Артемия и тот ему весьма артистично поклонился. Потом медленно убрал руку с шеи, кровь откуда практически уже не текла.

— да как такое возможно, что он за человек такой.

— фокусник, приведи своего яростного друга в чувство и найди третьего, я пойду с вами.

Пока их бывший противник исполнял указания, Максвелл отвел в сторону Артемия так, чтобы слышать его мог только он.

— слушай, этот визит не должен испортить нашего плана, я отправлюсь к Распорядителю один, а ты найди нам нужного человека, я полагаюсь на тебя.

Артемию эта идея не понравилась. Он принялся активно жестикулировать, удивительно, но Максвелл чаще всего мог понять, что хочет сказать его немой друг.

— разделяй и властвуй, я понимаю, но и ты пойми, что вдвоем мы не справимся, это обычные наемники, им бы только напиться да перепехнуться, но дальше будут опытные воины, и я не решусь утверждать, что справлюсь хоть с одним имперским магом званием выше сержанта, нам нужен третий человек, и ты нам его выберешь.

Артемий немного подумал, затем утвердительно кивнул.

— отлично, и Арт, этой ночью мы отплываем и нет смысла больше сдерживаться, если ты понял, про что я говорю.

Артемий снова кивнул.

— вот и договорились, маловероятно, что мы пересечемся до встречи на корабле, так что, если я начну есть в ложе у Распорядтеля, считай это знаком к действию, тогда точно встречаемся на корабле. До встречи.

Друзья пожали руки, и Артемий растворился среди бараков рабов. К тому времени трое конвоиров уже ждали своего пленника, или наоборот… Максвелл подошел к ним.

— ведите, невежливо отказывать хозяину в его доме.

Наемники окружили Максвелла и повели к колизею. Кроме них к арене стекалось все население порта. Максвелл спросил у одного из своих сопровождающих.

— в колизей всегда стремится столько народу?

— нет, сегодня последняя битва перед главным сражением сезона, битвой чемпионов, там победителя ждет свобода и много денег на выходе.

— победителя действительно отпустят?

Собеседник решил не отвечать на вопрос. Громада кровавого колизея становилась все больше по мере приближения конвоя. Когда шея Максвелла уже не могла достаточно изогнуться чтобы увидеть крышу, отряд подошел к главному входу. Охранники повели его через главный вход, люди расступались перед цветами, в которые те были одеты. Они проходили мимо очереди, иногда Максвелл замечал на себе неодобрительные и завистливые взгляды. Однако по главному коридору они не пошли, в стене была однопольная дверь с охранником, который их и пропустил, скорее всего один из запасных выходов из ложи Распорядителя. Максвелл проследовал сетью узких коридоров и тоннелей уследить за которыми он не смог. Спустя время, охранник, следовавший спереди, наконец остановился, он же и произнес.

— пришли, подожди здесь.

И вышел за дверь. Максвелл обернулся и встретился взглядом с здоровяком.

— где взял катализатор?

— отцовский.

— тебе нужно научиться управлять магией гнева.

Верзила пробурчал.

— мне хватает.

— ну хватает так хватает, а меня победить не смог.

— неправда, ты меня даже не ударил!

— но это не я валялся на земле без чувств.

Тут заговорил второй охранник.

— а что это за человек в маске? Он вообще человек? Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так сражался.

Максвелл было начал отвечать, но дверь сзади вновь открылась и показалась знакомая голова.

— входи, на вопросы отвечай честно, иначе голову с плеч.

Голова не стала дожидаться ответа, отворила дверь до конца и встала на вытяжку рядом. Максвелл вдруг почувствовал неуверенность, наконец до него начала доходить вся серьезность этого приглашения, но поворачивать назад уже было поздно. После полумрака тоннелей внутри стен колизея, прямоугольная дверь сияла чистым светом, за которым было невозможно разглядеть что скрылось по ту сторону. Он шагнул за эту границу. Ложа была меньше по размеру чем представлялось Максвеллу изначально, а вот богатство убранства оказалось практически как он себе и представлял, роскошные коры, вышитые золотом, белым и обычным, подушки, различные яства, разложенные на подносах вокруг возлежавшего по центру Распорядителя. Два прилично одетых раба обдували голову распорядителя огромными веерами, а стройная, молоденькая служанка кормила своего хозяина виноградом. Максвелл огляделся, стражи здесь было больше чем слуг, двое по углам балкона, двое у главного входа, помимо того из которого вынырнул гость, один, по форме офицер, за спиной Распорядителя, и трое уже знакомых конвоира у черного хода. Охранники Распорядителя отличались более запутанными узорами на форме, цвета были все те же, жёлтый и коричневый, только жёлтый был вышит золотом. Эти были гвардией армии торговой федерации, Максвелл не был уверен, что справится даже с одним, не говоря уж о четверых гвардейцах, а ещё этот командир. Распорядитель лениво повернул голову.

— удачного вечера путник, присаживайся, говорить с тобою буду.

Максвелл молча подошел к месту справа от хозяина ложи, которое, видимо, было подготовлено для гостей, и сел перекрестив ноги, но опираться на подушки не стал, спину держал прямо. Все это время командир не сводил с него глаз.

— чем я заслужил столь великую честь иметь разговор с самим Распорядителем?

— я обратил на тебя внимание путник, и ты производишь впечатление не очень умного человека, но я дам тебе шанс изменить мое мнение о тебе.

— я благодарен за это.

— зачем ты помог тому имперскому проходимцу? Ты считаешь мои торговцы не имеют права сами устанавливать цену на свой товар?

Максвеллу не понравился этот свин уже с первого взгляда, и тем более он совершенно не хотел терять время на общение с ним, но выхода не было.

— я имею образование целителя, прогуливаясь по рынку меня, как и многих, привлекли звуки ссоры, приблизившись, чтобы оценить ситуацию, я увидел на коже нескольких рабов сыпь которая меня очень заинтересовала, я посчитал своим долгом сообщить об этой сыпи честному торговцу, и не забыл упомянуть что она очень заразна, торговец понял, что его товар некачественный и, как честный человек, снизил цену до минимально возможной, практически символической прошу заметить.

— какое удачное стечение обстоятельств, видимо покупатель решил отблагодарить вас лично так что отвёл на свой корабль где вы провели некоторое количество времени в беседах.

— именно, господин Лоренц был весьма щедр.

— представляю, он чуть не купил втридорога очень заразную болезнь себе на корабль, а зачем же вы избили троих моих достойнейших представителей, можете рассказать?

— разумеется, времена нынче опасные, а ваши достойнейшие представители подкараулили меня и моего друга не в самом людном месте, и точно могу вас заверить, вид у них весьма не дипломатичный, я уверен, что такому опытному человеку как вам, нет смысла объяснять, что чаще всего в бою побеждает внезапность, поэтому мы нанесли удар первыми так как не были уверены что победим всех троих, слава богам что все остались целы, надеюсь, вы не в обиде за это недоразумение.

Максвелл не видел смысла врать о своих намерениях, в данной ситуации вранье могло только навредить, да и скрывать ему было нечего. Распорядитель ответил почти сразу.

— нисколько, моим посыльным действительно нужно быть умнее.

Последнее слово Распорядитель выделил особенно громко. Видимо этих троих ждёт наказание, либо за глупость, либо за проигрыш.

— а что же ваш друг? В его стране не слышали о том, что за отказ от приказа великого Гаурсаха полагается смерть?

Максвелл напрягся, он назвал себя великим? В федерации великими называли только прявящую верхушку, самых богатых людей на всем континенте. Да что такому человеку может понадобиться от их с Артемием жалкой компании?

— слышал разумеется, однако, боюсь, что мой друг не полностью здоров, поэтому я отослал его выполнять дела, которые остались у нас в городе.

— и все же это не оправдание для того, чтобы ему выбраться из города живым.

— он нездоров психически, по правде говоря, я не знаю, что с ним произошло, но проблем его визит доставил бы больше вреда, чем пользы нам обоим.

Распорядитель секунду размышлял.

— он опустошенный?

— нет, это я знаю точно.

— ну раз так, пусть живет.

Хозяин ложи подозвал командира гвардейцев и что-то прошептал ему на ухо. Видимо на Артемия уже шла охота, однако Максвелл был спокоен за друга, несмотря на вызывающий вид, Артемий умел скрываться лучше любого плута. По правде говоря, все что умел Арт, это мастерить свои бомбочки, убивать, скрываться и развлекать благодарную публику. За то время, что Распорядитель отдавал распоряжения, Максвелл взял у служанки горсть винограда и съел одну штучку, виноградинка встала поперек горла, он не хотел ничего есть в этом прогнившем месте, роскошные кушанья, разложенные на специальном столе, казались ему все в гнили и крови, но Артемию нужно было подать сигнал. Хозяин наконец повернулся к гостю.

— за пощаду вашего друга вы окажете мне одну услугу, мелочную для вас и весьма значимую для меня, но сначала предлагаю вам представление.

Широким взмахом распорядитель указал на арену внизу. На песку уже стояли двенадцать гладиаторов по всей арене кровавого колизея, и каждый был уверен в своей победе. Глаза Максвелла скользнули по сильно выделяющейся своей неприметностью среди бойцов девушке, волосы ее были переплетены и скомканы, за грязью не было видно настоящего их цвета. Да и броня на ней была не под стать остальным. На арене находилось ещё три женщины и на каждой была внушительного вида кираса, кожаная или металлическая, на этой же был только корсет. Как бы это ни было странно, Распорядитель указал именно на это хрупкое создание.

— видите это чудо? Моя чемпионка, хоть по ней и не скажешь, но она прирожденный боец, убила троих стражников, ещё больше покалечила, мы её мало кормили, чтобы не было сил сопротивляться, до этого боя она три дня не видела пищи, только сегодня мой старший надзиратель Детрин дал ей поесть чтобы она вновь увеличила своей победой мой скромный капитал. Детрин! Ты исполнил мое поручение?

За спиной у Максвелла раздался хриплый голос.

— конечно, мой господин, сегодня утром она вновь попыталась убить моего новичка, если бы мы не сидели в засаде, то задушила бы, а были бы силы, то сломала бы бедолаге шею.

Почему Максвелл он не услышал, как к нему сзади подошёл ещё один человек?

— замечательно, главное, чтобы она сегодня победила, тогда ее можно будет свести с воином Гаурсаха Вальронда де Виреза, тем, который бывший чемпион. Уверен, их дети стану непревзойдёнными воинами.

Максвелл вновь ощутил вспышку злобы, которая моментально была поглощена каналом, этой технике его научили берсерки, прятать ярость в сосуд внутри разума, чтобы после разом выплескивать ее на врагов. Этот человек так спокойно размышляет о разведении людей, словно говорит о породах собак.

Бой на арене не начинался, все чего-то ждали, смотрели на ложу распорядителя. Максвелл почувствовал себя неуютно. Тут распорядитель поднялся со своих подушек, поднял обе руки вверх и прокричал, усиливая голос магией.

— да начнутся игры и да снизойдет на вас благословение Ксима! Бооой!

***

Кровавый Колизей был полон зрителей, девушка не видела свободных мест на трибунах, все хотели посмотреть на бой гладиаторов, которые умели не только разделывать кожу или лепить горшки, но держать в руках оружие. Одиннадцать противников сегодня предстояло одолеть этой хрупкой на вид девушке. Среди прочих, она явно не вписывалась в эту компанию, перед боем ей предложили полный комплект весьма качественных доспехов из настоящей северной кожи, а всем известно, что кожа гигантских северных белых медведей может быть прочнее стали. Значит надзиратель не соврал про большую ставку Распорядителя. Однако даже такой вес был велик для нее. Сейчас нужно правильно распорядиться теми силами что ещё остались. Поэтому она выбрала лишь балахон раба, корсет чтобы одежда не болталась, и свободные штаны, все равно одежда свободно болталась на худом тельце, в левой руке она держала обычный кинжал с отполированным до блеска лезвием. Наконец распорядитель дал сигнал к началу, гладиаторы кинулись друг на друга, только одна из двенадцати осталась на месте. Начались смертельные схватки, некоторые длились недолго, но некоторые особо искусные воины дрались много времени. Девушка следила за каждым, она не тешила себя иллюзиями что сможет победить в этом бою, но и не видела смысла помирать слишком рано. Наконец на арене осталось пять претендентов на чемпионство. Один из воинов расправился с очередным своим противником, а после, обратил внимание на невзрачную фигуру, снующую между бойцами. Это был высокий и ужасно жилистый человек с щитом и мечом. Из брони он был одет в шлем, наголенники, и наплечник на левой руке с щитом. Он видел в девушке лёгкую добычу и двигался без сомнений прямо на нее.

“Считает меня лёгкой мишенью, пусть считает.”

Рабыня неуклюже выставила кинжал перед собой и начала пятиться назад, наконец они сблизились и со стороны нападавшего посыпались мощные удары, один, другой, третий, на каждый удар девушка делала шаг назад, но один раз оступилась и упала. Нападающий рассмеялся.

— как ты дошла до этого этапа малышка? А может ты и не боец? Может ты просто приз для победителя, всегда хотел попробовать при таком народе.

Девушка встала и вновь выставила кинжал в левой руке перед собой, только на этот раз он лежал в руке твердо.

— трепач, ты еще не победил, подойди и возьми.

Гладиатора этот ответ только раззадорил. Он выставил левую ногу, а затем совершил резкий выпад вперёд, целясь в ногу противнице, он совершенно не ожидал горсти песка, прилетевшего ему в открытые глаза. Метнувшись вправо, в сторону щита, девушка бросила в глаза противнику песок который подобрала, когда притворилась что потеряла равновесие. После этого зацепилась за щит и повисла на нем всем весом, чем пошатнула равновесие противника и развернула его спиной к дерущийся последней паре гладиаторов. Он скинул щит и начал беспорядочно размахивать мечом, свободной рукой бешено протирая глаза и страшно матерясь. Так он прошел совсем немного, спиной он набрел на двоих дерущихся, которые его и закололи. Толпа немного притихла, а потом зашумела ещё громче, но девушку это не интересовало, она упала на колени, правой рукой опираясь об землю, а из левой не выпускала кинжала, и все это время не сводя глаз с дерущихся. Остались только большая женщина в тяжелой металлической броне и палицей и такой же огромный мужчина с гигантским двуручным мечом. Он без конца размахивал своим грозным оружием и не подпускал к себе противницу на близкое расстояние, та же явно ждала пока тот выдохнется и не отступала до этого момента.

Рабыня сидела на песке и смотрела на этих двух титанов и ждала, кто же будет ее последним противником на сегодня? Она не представляла, как сможет победить, прошлый скачок на щит отнял все ее силы. В голове промелькнула мысль.

"Может я поступила глупо, давая постоянный отпор стражникам? Тогда мне бы давали больше еды, тогда я бы сейчас не сидела без сил борясь с обмороком на фоне этого кровавого пира".

Она позволила себе отвернуться и быстро оглядела картину вокруг. По всей арене в разных позах лежали тела людей, кровь ручьями стекала в песок чтобы потом уйти в глубины земли где эти маленькие ручейки впадут в широченную кровавую реку жизни, из которой позже мудрейший Делай-ша-Леккой зачерпнет своей могучей рукой новых душ чтобы в мир пришел новый великий воин Кхтонии. Девушка вспомнила счастливые времена в родном племени. Но воспоминания быстро улетучились, мужчина наконец устал махать своим огромным мечом, и женщина пошла в атаку, гладиатор начал отступать огромная женщина не давала ему опомниться, она не останавливаясь наносила удар за ударом, однако в один миг мужчина остановился, и со всей силы кинул меч в противницу, та, от неожиданности, не успела увернуться и гигантский клинок угодил ей прямо в живот, пробив массивные доспехи. Ее хозяин рассчитывал на победный исход, снаряжая свою рабыню в такую дорогую броню, как он наверное сейчас зол. Мужчина подошёл к противнику, он посмотрел в глаза бедной, умирающей ни за что гладиаторше, и во взгляде у него не было жестокости, он сожалел что ему пришлось это сделать, он прикоснулся к щеке женщины, что-то ей прошептал, а затем, резким движением, вынул меч из своей противницы, та мертвым телом повалилась на песок. Мужчина перевел взгляд на девушку. Он был в недоумении.

— я видел, как ты разобралась со своим противником, ты Кхтонка?

Девушка с трудом поднялась на ноги, она ответила ему.

— да какая тебе разница? Хочешь потешить свое самолюбие победой над Кхтонцем? Никто ведь не узнает, что она не была в состоянии даже поднять свой клинок.

Мужчина пока не делал попыток напасть.

— мало вас осталось. Я не буду тебя убивать, ибо того хотят только мои хазяева, но толпе нужно зрелище, слышишь, как она шумит? Они требуют зрелища, песок этой арены не должен высыхать от крови несчастных рабов. Я вижу, что тебя истязали и не стану убивать тебя, в подобном нет чести, и это мое сопротивление им, однако живым должен остаться только один, или почти живым.

Он подмигнул ей.

— нападай Кхтонка.

Девушка медлила, она не ожидала что встретит здесь человека с минимальным понятием чести, видимо, он тоже не хотел мириться с рабским положением, поэтому хоть в чем-то, но пытался противиться законам этого пропадшего места. Толпа уже начинала свистеть, медлить нельзя. И девушка, как могла, ринулась вперёд.

Гладиатор увернулся от первого выпада, потом от второго, после третьего он нанес удар девушке свободной рукой по животу, та скрючилась от боли, он отбросил меч, повалил ее на песок и начал душить. Рабыня вырывалась как могла, но сил оставалось все меньше.

"Зачем был этот его диалог в начале? Он просто хотел дать мне надежду, чтобы насладиться моим отчаянием. Но меня не сломить, сегодня я встречусь с отцом, и мы вместе отправимся по течению жизни к новым мирам"

В глазах уже начинало мутнеть как мужчина проговорил.

— у меня нож под левым ребром, бери, я отдаю свою судьбу тебе.

И он ослабил хватку. Девушка нащупала нож, выхватила и резанула по рукам душителя, тот закричал от боли и упал на землю, она вскочила и ударила его пяткой по голове так что он отключился, однако со стороны все подумали, что удар был смертельный. Толпа взревела, она стала новым чемпионом Кровавого колизея, хоть и волей случая. Мир пошатнулся, и она упала на песок, к ней строем шагали надзиратели, но девушка уже впала в глубокий обморок.

***

— вот это бой! Сегодня я стал немножечко богаче! Ахаха!

Распорядитель веселился, он пил вино и лапал хорошенькую рабыню под боком.

— ох Максвелл, по такому случаю я даже закрою глаза на то, что ты считаешь меня полным идиотом, думая, что я поверю в твою историю, по моему мнению, ты имперский шпион, при чем не самый умный, тот, который выдает себя взяткой в целый сапфир на входе в город.

— у меня просто не было монет господин, однако раз вы считаете, что я шпион и я до сих пор жив, могу ли я предположить, что вам что-то от меня потребовалось?

— конечно можешь, но сначала мне нужно решить один вопрос.

Распорядитель повернулся к своему начальнику надзирателей.

— Детрин, ты ведь сказал, что сегодня моя чемпионка ела, и при чем, как ты помнишь, я приказал принести ей человеческой еды, а не рабские помои.

— все было исполнено согласно вашей воле, мой повелитель.

При этих словах он склонил голову. Распорядитель некоторое время смотрел на своего слугу.

— ты зря считаешь себя умнее чем ты есть Детрин. Ты мне врешь, она еле на ногах стояла из-за истощения, ты хотел меня подставить, и это очень глупый поступок, ты знаешь, сколько денег я мог сегодня потерять?

— пять тысяч.

— вот именно, пять тысяч серебра я мог потерять из-за твоей глупости Детрин.

— больше такого не повторится, мой господин.

— разумеется нет, ты знаешь наказание за свое преступление, случится такое во второй раз, и твои дети останутся без родителей, всех родителей, ты понял, что я тебе сейчас сказал Детрин?

— понял, мой господин.

— хорошо, сегодня и завтра она не должна ни в чем нуждаться, поручаю это тебе, ты услышал меня Детрин?

— будет исполнено.

— вот и хорошо, теперь иди.

Главный надзиратель, не поднимая головы, спиной вперед, удалился из роскошной ложи хозяина через главный вход.

— Детрин хороший семьянин, если он решится подвести меня во второй раз будет очень жаль оставлять детей сиротами, как ты думаешь, Максвелл, человек достоин второго шанса?

Максвеллу начали надоедать эти пустые разговоры, он провел здесь уже не меньше часа, а все ещё не понимал, что от него хотят.

— простите господин, мой корабль отходит завтра утром, а у меня остались кое-какие дела, могу я всё-таки узнать зачем отнимаю ваше драгоценное время?

— можешь, ты доставишь от меня послание Крысиному совету.

Максвелл задумался, откуда этот человек узнал про крысиный совет? В империи не все знали и про дно, не говоря даже про правящий совет.

— с чего вы решили, что я вхож в это общество?

— мне сказал Лоренц

Простой ответ, Распорядитель перестал ходить вокруг да около и перешел наконец к сути.

— понятно, нужно с ним поговорить на эту тему.

— не переживай, он не перебежчик, мои парни просто немного надавили на него в свое время, вот он и раскололся, однако уверяю тебя, мои намерения исключительно мирные, по правде говоря, я не был уверен, что ты из сообщества, но теперь ты сказал мне правду.

Распорядитель вынул из-за пазухи конверт.

— вот, возьми, там нет моей печати и не мой почерк, я надеюсь ты сможешь доказать вашему маленькому совету что это письмо подлинно от меня.

Максвелл повертел конверт в руках.

— просто бумажка со словами, мне понадобится вещественное доказательство, чтобы они поверили.

Распорядитель немного подумал, потом подозвал командира гвардии, все также мирно стоящего позади своего господина.

— дай мне свой кинжал.

Командир без колебаний снял ножны с кинжалом с пояса и вручил его Распорядителю.

— это кинжал Ахис, на всем обломке такие ножики делают только в торговой федерации, их носят наши лучшие воины и маги, это большая честь и я даю его тебе, ты его не заслужил поэтому не смей показывать его неверным, иначе тебя ждёт расплата, покажешь его только совету, все остальное указано в письме, от тебя больше ничего не потребуется.

Максвелл принял послание, быстро оглядел и сунул за пазуху письмо и кинжал в потайной карман с оставшимися тремя камнями.

— я согласен на вашу просьбу.

— Великий Гаурсах никого не просит, любое его слово закон.

— разумеется, я неправильно выразился, а что насчёт оплаты?

Двое гвардейцев в мгновение ока вынули мечи из ножен, Максвелл едва успел сообразить, что произошло. Распорядитель прокричал.

— отставить! Уберите оружие! Думайте головой, вы же видите, что это имперский дикарь и не знаком с нашими обычаями.

Гвардейцы медленно и методично убрали оружие и вернулись на свои места. Максвелл спросил.

— чем же я заслужил их внимание?

— ты оскорбил меня сомневаясь в том, что твоя работа не будет оплачена, считаешь у меня недостаточно денег на твои услуги?

— разумеется нет, просто там, откуда я родом, мы всегда обговариваем цену заранее.

— ваши варварские обычаи меня не интересуют, когда Великий Гаурсах приказывает, он всегда более чем достойно оплачивает труд.

— прошу простить мое невежество, ваши традиции мне чужды.

— раз мы больше не увидимся, я заплачу тебе авансом, но только посмей меня обмануть я не поскуплюсь отправить за тобой парочку Ночных Гончих, теперь ступай, мой казначей на входе с тобой рассчитается.

О ночных Гончих ходили разные истории во всех странах Дитрекеля. Это было объединение самых смелых наемников со всего материка, никто не знал насколько велико их общество, те же, в свою очередь, брали за работу просто королевские суммы, однако деньги не уходили в пустоту, и работа всегда заканчивалась успехом или смертью наемника.

Максвелл поднялся со своего места, поклонился хозяину ложи, тот кивнул ему в ответ, и вышел в парадную дверь, его сопроводил взглядом командир гвардии. Наконец этот разговор закончился, за этот день он добавил в свой запас злобы столько, сколько его не было за месяцы дороги, однако чувство отвращения внутреннее хранилище вобрать в себя не могло. Перед входом в ложу стояло ещё два гвардейца и столик со сгорбленным человечком в больших круглых очках сидящим за ним. Максвелл подошёл к нему.

— насколько я понимаю, вознаграждения получают от тебя.

Человечек поднял свой взгляд на собеседника, горб остался на месте.

— правильно понимаете, меня о вас предупреждали.

Он засунул руку под столик и вытащил заранее подготовленную шкатулку с монетами.

— 100 золотых монет чеканки федерации, можете переплавить в золото на развес, в империи то не принимают.

— в империи за такое сажают, а сразу слитка нет?

— молодой человек, на вас выписано 100 золотых монет, чтобы получить слиток мне нужно снова составлять ведомость, заверять печатью у нотариуса, затем нести на подпись…

— ладно, ладно, можешь не продолжать бюрократишко, сам переплавлю.

Максвелл закрыл шкатулку и положил к себе в сумку.

— прощай казначей.

— удачи в делах.

Максвелл покинул арену, думая про себя.

"100 золотых, мог бы и побольше дать, люди на границах с голоду и от болезней мрут, а этот свин тут рабов как собак разводит. Мерзко тут, надеюсь, Арт справится с задачей."

***

За то время, пока Распорядитель держал у себя в заточении Максвелла, солнце уже успело скрыться за морским горизонтом, проигрывая в неравной битве наступающей темноте. Выйдя к рынку, легко можно было заметить заметный спад той энергии движения, свойственного этому месту при свете солнца, покупателей виднелось в разы меньше, нежели было днем. Максвелл направился к выходу из города, прежде чем идти на корабль нужно было завершить одно дело.

Старый шатер никуда не пропал, находился все на том же месте что и утром, все тот же потрёпанный вид со старым прилавком, за которым теперь не было никого видно. Максвелл ощутил тревогу. Он обошел прилавок и зашёл в шатер. Внутри пахло благовониями, сразу справа стояла клетка с рабами, там сидели взрослые, он насчитал около 4 человек в темноте, две женщины два мужчины, а где же дети?

— хозяин! Я пришел за своими рабами! Где ты?

Из-за шторки послышался пьяный крик.

— входи!

Максвелл не стал задерживаться и проследовал дальше, он уже порядком устал от вида бесконечных кандалов, казалось бы, он при деньгах, кольцо при нем, и умений его применять тоже немало, он мог справиться с любой проблемой что встанет на его пути, однако чувство беспокойства нарастало. Занавеска, что отделяла царство тьмы от королевства света в этом маленьком мирке, отошла в сторону. Во втором помещении не было ничего особо выдающегося из обстановки. Помимо клетки с запертыми детьми, здесь находились также шкаф, диван, широкая кровать, что было странностью для торговца федерации, эти обычно располагались на мягких подстилках различной степени роскошности, а также маленькая тумбочка. Вполне уютное убранство выглядело бы вполне нормальным если бы не до крови избитый мальчик, прикованный к этой самой кровати. Максвелл не мог отвести взгляд, опытный глаз сразу определил, что дело плохо, одно только дыхание, еле уловимый в абсолютной тишине хрип, занял все слуховые рецепторы незадачливого покупателя. Утешало лишь то что мальчик был без сознания. Максвелл упал на колени перед раненым, золотой свет озарил пространство вокруг, и нежная золотая теплота захлестнула пространство вокруг несчастного ребенка, а в голову вернулись знакомые мысли.

"В чем виновато это дитя? Когда уже судьба насытится алчностью своей вседозволенности?"

Сзади послышался шорох, это проснулся мирно лежащий на своем поддержанном диване хозяин шатра. Максвелл не оборачивался, сейчас он был слишком занят.

— прррошу прщения, я так раздосадован своим финановым полжением… а вдруг этот мусор открывает свой поганый рот… ну я его и воспитал… столько навалилось… н-ну ты понимаешь?

— я понимаю.

Он открыл канал и обрушил на сознание пьяницы весь страх, что был равносилен гневу колдуна. Сознание того моментально утонуло в спасительном забытие, и тело пьяницы мертвыми грузом вновь упало на старый диван.

“Позже ты заплатишь за это”

Все это время дети в клетке молча, как их приучили, глядели на происходящее, но глядели глазами пустыми, не выражавшими никаких чувств, видимо их уже давно никто не хотел покупать и слишком долго они находились под влиянием того туловища на диване.

Максвелл вновь озарил мальчика исцеляющим золотым сиянием, которое прекратилось только когда его дыхание стало более плавным и размеренным. Медленно убрав порядком уставшие руки, целитель позволил себе подняться с колен, он был рад что ему хватило магических сил на это.

Он подошёл к бесчувственному телу на диване и поискал по карманам ключи от клеток, кинул взгляд на ту, что с детьми, они все следили за ним.

— вы меня понимаете? Сейчас я вернусь за вами.

Максвелл вышел в первую комнату и открыл клетку со взрослыми.

— слушайте меня, я вас отсюда выведу, но вы должны сделать кое-что для этого, найдите одежду вашего хозяина и оденьтесь поприличнее, обязательно вымойте лица и руки, грязные волосы под шапки, когда будете готовы стойте в этой комнате и ждите, поняли? И не трогайте торговца, я с ним ещё не закончил.

Четыре человека молча кивали, озадаченно, но молча, переглядываясь между собой. Они вместе вернулись во вторую комнату, пленники сразу кинулись исполнять указания, они бросали сочувствующие взгляды на кровать, а после, уже гневные, на бывшего хозяина. Максвелл это заметил.

— я сказал его не троньте.

Пленники, привыкшие безоговорочно следовать указаниям, быстро отвернулись от бывшего хозяина, долго они ещё буду отвыкать от рабского положения. Максвелл тем временем уже успел отворить вторую клетку с детьми.

— слушайте, тихо ждите меня в первой комнате, не смейте бежать раньше времени, я вас выведу, но сначала позабочусь о нем. — и указал на кровать с избитым мальчиком.

Однако детский разум менее устойчив к потрясениям чем того хотели бы взрослые, никто из них не хотел покидать своего убежища.

— выходите!

Максвелл начинал терять терпение, он почувствовал, как сзади к нему подошла женщина.

— криком вы сделаете только хуже, позвольте мне.

По правое плечо от него стояла женщина средних лет из числа только что освобожденных. Мысленно поблагодарив ее Максвелл вернулся к кровати, на которой все так же лежал избитый мальчик.

— так, что тут у нас, зубы на месте, разбита губа, ссадины и синяки, у торгаша определено маловато физических сил, а ты, наоборот, крепкий пацан, жить будешь.

Максвелл осмотрел комнату в поисках носилок, взгляд его упал на стол, он отломал ножки и положил деревянное полотно на пол, накидал него одеял, потом вернулся к мальчику, аккуратно взял его на руки и ещё более аккуратно положил на стол. Сверху он обернул его последним оставшимся у торговца одеялом и привязал безвольное тело со всех сторон веревками. Тут Максвелл почувствовал укол страха и, моментально поняв в чем причина, создал синий барьер со стороны очнувшегося хозяина шатра, вовремя заблокировав красные кинетические иглы, летящие в его сторону.

— ты меня грабишь?! А ну давай то что мне причитается!

Максвелл подавил желание убить этого человека прямо сейчас, хорош целитель. Он создал вокруг нападавшего синий, цвета воли, барьер. И начал медленно сжимать его в размере, ярость и умение торговца была намного меньше силы воли Максвелла, поэтому он без труда сдерживал жалкие попытки противника выбраться в виде метания в истерической злобе красных игл, когда враг уже не мог пошевелиться Максвелл применил к барьеру уплотнение, воздух больше не мог проходить сквозь него. Это умение он очень долго тренировал, учась самостоятельно по учебнику, который украл Артемий из дома одного северного вельможи. Торговец запаниковал, но не мог ничего сделать, он задыхался в этой тюрьме, которую не мог разрушить. Максвелл знал, что хотел с ним сделать, и наличие цели только усиливало его заклятие. Торговец уже бился в конвульсиях, его движения становились все более вялыми как Максвелл отпустил его, противник упал на пол шатра.

— что, привык бороться только с детьми?

Максвелл подошёл и пнул своего противника так что тот снова отключился.

— ну, теперь точно надолго.

Он выглянул из-за шторки.

— двое взрослых, сюда.

Вошли двое мужчины.

— берите пацана и выносите в прихожую, осторожно.

Мужчины кивнули, они осторожно подняли и вынесли носилки, Максвелл поднял торговца и тоже вынес его в первую комнату.

— как переносят мертвых?

Ответила женщина.

— копают большую яму, сваливают туда всех без разбора и закапывают.

— я не про то, их оборачивают в мешки, или тряпки?

— насколько я знаю это дело хозяев, кто хочет тот оборачивает, но мало кто тратится на это.

— понятно, оберните в ткань носилки и эту тушу как трупы, и смотрите чтоб они могли дышать.

Дети и взрослые кинулись выполнять указание, а Максвелл выглянул из шатра, стражи видно не было, скорее всего все стражники патрулировали бараки и склады в порту. Войдя обратно он обнаружил что все его указания были выполнены и люди стояли в ожидании новых, в глазах у них появилась искра надежды.

— в порту меня ждёт корабль, если доберёмся считайте себя свободными людьми, но сначала до него нужно дойти, минуя стражу, те кто в одежде, вы надзиратели, ведёте детей-рабов покупателю, один спереди колонны, двое сзади и один посередине делает вид что следит, возьми в руки плеть.

Взрослые переглянулись, видимо им не нравилась идея уподобиться своим хозяевам. Максвелл меж тем продолжал.

— дети несут тела, шестеро торговца, четверо носилки. Двигаемся колонной, говорить с охраной буду я, не горбитесь и смотрите перед собой, вы больше не рабы, иначе нас заметят. Вопросы есть?

Вопрос задала та самая женщина что занималась детьми.

— господин, я не смею сомневаться в ваших решениях, но вы хорошо укрыли мальчика? После захода солнца на улице холода.

Максвелл не ожидал подобного вопроса, несмотря на годы жизни в нечеловеческих условиях эта женщина не утратила способности к состраданию.

— господином я не рождён, я позаботился об этом, сейчас ему ничего не угрожает, но нужно торопиться, возможно я что-то упустил, ему нужен более детальный осмотр.

При этих словах дети немного взбодрились и даже начали шептаться, видимо они переживали за друга, хоть до этого никак этого не показывали. Больше вопросов ни у кого не возникло.

— ну все, кто там бог удачи в этой стране? Кажется, Ксим. Тогда пусть Ксим направит на нас свой взор.

Группа вышла из шатра, стражи вокруг все также не было видно. Взрослые сначала постоянно озирались по сторонам что страшно раздражало Максвелла, он прикрикнул на них и те перестали. Он повел их вперёд, зная только дорогу через рынок, они выдвинулись в путь. Беглецы без проблем миновали кольцо рынка, Максвелл даже с первого раза узнал поворот, по которому Лоренц этим днём вел его к своему кораблю, по мере приближения к порту становилось заметно больше отрядов стражи, однако они не удостаивали внимания группу беглых переодетых рабов, их интересовали только помещения бараков и склады. Максвелл позволил себе немного расслабиться, неужели хоть раз все пройдет по плану? Он будет отмечать этот день каждый год. Но вот они наконец ступили на пристань где среди прочих сияли желанные огни "Зари" контрабандиста Лоренца, но патрулю из трёх стражников показался очень подозрительным отряд, двигающийся после захода солнца и несущий два трупа на руках у детей. Наемники двинулись наперерез, Максвелл ругнулся про себя, но делать было нечего, встречи было не избежать.

— караул сержанта Гавра-ша-Несса, куда вы тащите тела этих несчастных? Помойные ямы в другой стороне.

Максвелл окинул пренебрежительным взглядом троих дозорных.

— мои рабы и после смерти мои, и куда я их несу не ваше дело, дайте пройти или мне придется сообщить этому вашему сержанту как его там зовут, что вы, злоупотребляя положением, вымогали у меня деньги за проход, в городе без законов, я полагаю с вами церемониться не станут.

Трое стражников переглянулись.

— простите нас, больше не смею вас задерживать.

Максвелл обернулся и приказал.

— за мной псы безродные.

И двинулся уверенным шагом. Рабы двинулись за ним. Если этот дозор что и заподозрил в надзирателях, то навряд ли расскажет об этом, Максвелл это точно знал, ну или скорее надеялся. Они приблизились к кораблю.

— ждите здесь.

Он подошел к дремавшему часовому.

— капитан на корабле?

— а кто спрашивает?

— мое имя Максвелл, тебя должны были предупредить.

— меня предупреждали максимум о троих, а не о целом детском приюте с двумя трупами воспитателей.

Максвелл прошел мимо матроса, тот сказал ему в догонку.

— капитан у себя.

Ответив кивком, он направился прямиком в каюту капитана куда вошел без стука.

Лоренц сидел над морскими картами за своим столом. Он поднял голову и злобно прорычал.

— без приглашения ты только в бордель имеешь право так вваливаться.

— у меня неотложное дело.

Лоренц встал.

— выйди, и жди меня снаружи.

Максвелл повиновался, хоть ему это и не понравилось. Он подошёл к правому борту корабля. Полная луна с бесчисленным множеством звёзд на чистом небе отражались от спокойной водной глади. Ощущение, что корабль стоит на краю света, а плывет он не по воде, а звёздному небу, лавируя среди созвездий, чтобы не задеть их и не сбить навигацию другим звездным капитанам. Наконец Лоренц соизволил выйти на палубу к простому люду без кают.

— что за срочность? Я уже подготовил места для вас троих, нашлось только две кают-компании.

— боюсь нас будет немного больше трёх.

Они подошли к левому борту, и он указал на группу рабов на пристани, те беспокойно озирались вокруг, но, увидев своего спасителя, немного успокоились.

— черт, и зачем ты их сюда притащил? У меня уже полные трюмы добра и людей, куда я их положу?

— ты ведь сказал, что у тебя закончились деньги, а не место.

— и место тоже, корабль не резиновый знаешь ли, это что, дети?

— 4 взрослых и 11 детей, и ещё один бонус в карцер, их бывший хозяин.

— ты похитил торговца федерации?! Ты совсем с ума сошел? да катись ты со своими проблемами к морскому дьяволу, я не собираюсь портить свое отношение с этим портом только потому что так будет правильно, да здесь один из основных пунктов сдачи и принятия товара для такого как я, думаешь склады здесь законными вещами набиты?

Максвелл ждал, он еще на площади понял, что Лоренц, хоть и преступник, но уважает свободу человека, поэтому сейчас он просто ищет оправдание чтобы не брать этих несчастных на борт. Он достал шкатулку, которую ему дал казначей.

— вот, там сто золотых федерации, знаешь сколько это на имперском?

— по нынешнему курсу 1 к 1,4.

Лоренц взял шкатулку, открыл, затем быстро закрыл, не пересчитывая и подозвал вахтовика у трапа.

— отнеси ко мне в каюту, и чтоб ни гроша в кармане.

— будет выполнено, капитан.

И матрос убежал исполнять поручения. Лоренц вновь повернулся к Максвеллу.

— я беру все, этого с лихвой хватит на всех пассажиров.

— согласен, вы уходите все так же на заре?

— да, где твой друг?

— надеюсь рядом, нам пришлось разделиться, позже расскажу.

***

Девушка проснулась от холода, на этот раз ее поместили в темницу с нарами на которые даже положили одеяло и подушку, а на маленьком столике напротив стояла миска с едой и кружка воды, при том, едой была не обычная баланда для рабов, это была жареная картошка с зеленью, конечно уже остывшая, награда за победу, обед и аппартаменты. Пленница подавила желание съесть все содержимое миски, медленно села и затем съела кусочек пищи, она слышала истории в общих клетках про рабов, которые после долгой голодовки получали много пищи, которую съедали всю сразу, после чего умирали. Сейчас она не понимала, как могла относиться к еде как к простому приему пищи, зарядиться энергией чтобы продолжить с течением жизни очищать душу для кровавой реки жизни. Она не знала сколько прошло времени с тех пор как первопроходцы спалили ее родной город и пленили ее и сестру для торговли на своей грязной земле, воины здесь умирали просто так, на бесполезных воинах, устроенных их глупыми вождями из-за своих личных прихотей, оттого и было на этом материке так мало по-настоящему достойных противников, они боялись смерти, не видели истину, за которую действительно стоит сражаться и погибать.

Рабыня глотнула воды и вновь улеглась на нары, предварительно кинув подушку и одеяло для мягкости, давно уже она не обращала внимания на клопов, рвущих ее плоть изо дня в день, ну, зато хоть кто-то в этом месте не испытывает недостатка в пище, доесть она решила позже, и моментально погрузилась в сон.

Замок в двери камеры тихо щёлкнул, и та начала медленно отворяться, скрипа не было, когда она открылась достаточно, чтобы в помещение скользнула едва заметная тень, та замерла над мирно спящим телом.

Артемий внимательно разглядывал свою цель, худое как тростинка, грязное и жалкое существо, в последнюю очередь простой обыватель усмотрел бы в нем свирепого воина. Арт сомневался в своем выборе, очевидно, что Максвелл предпочел бы того бугая с огромным мечом, кажется, он остался жив, а она выиграла благодаря удаче. Однако чутье подсказывало, что ее нужно спасать, окажется она полезной им или нет. Кажется, она была без сознания, когда ее уносили с арены, нужно будет её развеселить прежде чем вытаскивать, может даже стражники отпустят их без проблем, увидев какие они счастливые.

Арт прикрыл дверь, достал из подсумка фитиль на 10 минут горения и поджог, расположил на столе, достал карты и принялся будить рабыню.

Девушка проснулась и сразу почувствовала опасность, в комнате был кто-то ещё, она вскочила и прижалась к стенке. Почему она не слышала, как он вошёл? Это призрак? В первое время в плену она просыпалась от любого шороха от страха, а этот ещё и свечку зажёг и что это у него в руках, карты? А еще эта странная смеющаяся маска.

Арт начал показывать фокусы с картами. Совершенно точно, она сошла с ума. В один момент незнакомец выставил перед ней четыре карты, девушка посмотрела на них и выбрала даму пик, он не видел то что она выбрала и положил карту в колоду, хорошенько перемешал, потом протянул колоду своему зрителю, девушка вытянула верхнюю карту и это оказалась та самая дама пик. Она улыбнулась, и в тот момент поняла, как давно она не улыбалась, пусть она и сошла с ума, но на душе у нее стало теплее, а между тем ее галлюцинация продолжала представление. Трюкач вывалил содержимое миски на пол, что ее совершенно не расстроило, прикрыл ей левую руку, правой рукой он совершил некий магический ритуал, через мгновение чашка улетела прочь и в закрытой руке у него оказался белый голубь. Он передал птицу рабыне, однако она не сумела ее удержать, и та вырвалась и начала в истеричной панике метаться по всей камере, девушка начала хлопать своему актеру, пусть он и был только у нее в голове. За дверью послышались шаги и крики, это надзиратели спешили узнать кто рискнул жизнью потревожить их ночной сон.

В момент, когда птица начала метаться по камере Арт резко метнулся и встал рядом с дверью. Двое стражников ворвались в камеру, перед ними предстала хлопающая в ладони и глупо улыбающаяся рабыня, голубь моментально выскочил в открытую дверь.

— что за цирк, откуда тут голубь, кому ты хлопаешь больная дура?

Надзиратель был в бешенстве. Девушка повернула голову и показала пальцем на фигуру в маске у них за спиной. Артемий одновременно зажал рот левому стражнику и воткнул кинжал прямо в весок правому, тот моментально упал замертво. Затем он пнул первому под колени сзади отчего тот вынужден был сесть на пол, Артемий достал из подсумка склянку с мутной жижей, зажал противнику нос и, когда тот открыл рот чтобы закричать, вылил ему в глотку содержимое.

— что ты делаешь псих!? Чем ты меня напоил?!

Прокричать у надзирателя не получилось, он только прохрипел, Артемий, не выпуская противника, вновь запустил руку в тот же подсумок где был флакон, и вытащил оттуда записку, затем помахал перед глазами противника и вручил ему в руки. По мере прочитанного надзиратель сопротивлялся все меньше, в конце концов он сказал.

— отпусти меня! Я все сделаю, пожалуйста, не трать мое время.

Арт забрал у него записку и отпустил, надзиратель выбежал из камеры. Артемий кинул взгляд на труп под ногами, затем буднично сел на нары рядом с рабыней и стал ждать. Девушка больше не хлопала, она сидела на своих жалких нарах и молча смотрела на странного визитера.

— ты действительно его убил? И показала на труп посередине комнаты.

Арт кивнул.

— ты моя галлюцинация?

Арт помотал головой. Девушка была сильно озадачена, так они просидели несколько минут.

— что в той записке?

Арт вновь достал сложенный листок и вручил ей.

“Ты чувствуешь жжение в горле, это смертельный яд, который убьет тебя через полчаса если я не дам тебе противоядие, принеси мне ошейник этой рабыни и будешь жить

p. s. не смей никому про это рассказать”

Она вернула листок своему визитеру. И когда тот потянулся чтобы забрать свое схватила его за руку и дернула на себя одновременно второй рукой пытаясь схватить его за кадык. Арт отбил вторую руку и оттолкнул от себя рабыню.

— ваш главный решил посмеяться надо мной?! Что за фокусы ты мне тут показываешь?! Что еще за ошейник?! Кто ты вообще такой?!

Арт изменил свою боевую стойку менее агрессивной и сделал движение будто душил себя веревкой, видимо, изображая собачий ошейник.

Девушка фыркнула.

— да ты издеваешься, еще и еду мою испортил.

Тут дверь отворилась, в руках у Арта блеснул кинжал, вошел отравленный стражник.

— я д-достал, в оружейной сейчас Дик, он мой должник, вот ошейник, где противоядие? Скорее, у меня все горит внутри.

Артемий принял из рук бедолаги белый камень размером с ладонь, спрятал его под одежду, после чего ударил надзирателя так что тот потерял сознание и повалился рядом со своим другом. Девушка вновь обратилась к своему гостю.

— ты приобрел красивый камешек, что теперь?

Арт начал раздевать только что оглушенного отравленного недотепу. Девушка все поняла.

— хочешь, чтобы я переоделась и просто вышла?

Арт продолжал молча раздевать несчастного. Она только сейчас осознала, это ее реальный шанс выбраться, сколько времени она только и делала что выживала, первое время даже пыталась делать упражнения чтобы не потерять форму, потом отбивалась от похотливых свиней надзирателей, потом терпела побои, карцер, и снова карцер, потом первый бой на арене, тогда ее ещё кормили, но потом она убила трёх стражников и начался голодный ад. Надежда уже покидала ее душу и вот является этот шут и начинает показывать свои нелепые фокусы.

Арт наконец закончил раздевать надзирателя, девушка наклонилась чтобы взять одежду, но шут ее остановил, после чего принялся сам натягивать форму надзирателей. Делал он это весьма неуклюже и было непонятно, он это специально или действительно не мог нормально втиснуться в форму, свой облегающий наряд то не снял, и сумки мешали.

— ты хочешь вывести меня как пленницу?

Арт поднял большой палец, явно показывая, чтобы не мешала. Наконец он втиснулся в форму. Затем достал из очередной своей сумки пудру и начал наносить ее на маску, теперь она стала телесного цвета, он немного намазал губы красным, и теперь издалека и в полумраке, закрыв один глаз, можно было предположить, что это вполне нормальный человек, последний штрих, и он намотал на голову платок, некоторые надзиратели так делали.

После окончания своего преображения он просто вышел из камеры и закрыл на ключ дверь. Девушка, совершенно озадаченная, вновь села на нары.

“Куда он ушел?”

Прошло около часа, визитер все не возвращался, на полу лежало два трупа. Девушка волновалась, и тут в голову прилетела догадка.

Это подстава! Главный надзиратель не может меня тронуть пока я под защитой Распорядителя, но утром у меня в камере найдут два трупа, скажут, что хотели поразвлечься, а она опять за свое и тогда… Она не хотела думать о том, что будет тогда.

"Нужно выбираться"

Она принялась обыскивать трупы в поисках инструментов побега. У одного все вещи ушли вместе с формой, а у второго при себе была только дубина, ни денег, ни серьг, ничего. Взламывать замок было нечем, да она и не умела, замков у Кхтонцев не было. Она села на пол и прислонилась спиной к холодной и влажной стене.

"Как же хочется спать, лечь бы сейчас и будь что будет"

Но она не привыкла мириться с судьбой, рабыня взяла дубину и принялась бить ей по замку, удары получались слабые, сил было совсем мало. Руки онемели от усталости, но она продолжала, удар за ударом. Начал щелкать замок, девушка вздрогнула от неожиданности, она спряталась за дверь и принялась ждать, не выпуская из рук орудия, дверь отворилась и вошёл надзиратель. Девушка не стала медлить, она обрушила удар на очередного названного гостя.

После весьма ощутимого удара по голове Арт грубо выхватил из рук девушки дубинку надзирателя, а затем влепил ей пощечину, чтоб знала, как на спасителей набрасываться.

— это ты! Да что тебе надо?! Делай что должен, а потом уходи!

Арт посмотрел на нее, в руках у него были большие кандалы на руки, он протянул их ей.

— что? Мне это одеть?

Арт кивнул.

— нет.

Она не хотела подставлять этому человеку спину, не говоря даже о кандалах. Арт сделал вид что глубоко вздыхает, он был раздосадован упрямством своей цели, а может глупостью. Он кинулся к ней и силой надел на нее наручники. Сил отбиваться у нее не было.

— попробуй только повернуться ко мне спиной я тебе все позвонки переломаю.

Артемий сделал вид что закатывает глаза, если бы у маски были настоящие глаза вместо прорезей… он взял свою жертву под руку и вывел ее из камеры. Пока он вел ее по бесконечным коридорам девушка окончательно потерялась в пространстве, при том он всегда держался во тьме или полумраке, несколько стражников прошли мимо и даже не обратили на них внимание, желание поразвлечься с рабынями в это время у надзирателей особенно сильно, несмотря на откровенно выделяющуюся маску на его лице.

Пройдя несколько поворотов, они вышли на арену колизея, глубокой ночью здесь никого не было, вся охрана находилась под землёй, там, где держали всех гладиаторов. Арт подтащил девушку к огромным воротам, ведущим прямо наружу, та уже еле переставляла ноги, но продолжала идти. Она никогда не видела эти ворота открытыми, даже не предполагала зачем они здесь нужны. Огромные, в три человеческих роста, чтобы их отпереть понадобилось бы не менее десяти взрослых человек. Но вот они подошли ближе, и она разглядела в основании маленькую дверцу обычных размеров. Они подошли к ней, Арт отпустил рабыню, достал набор отмычек и принялся взламывать замок. Облака периодически закрывалали светящиеся осколки и миллиарды звёзд между ними, озаряющие весь колизей своим серебряным светом.

— слушай, у меня осталось очень мало сил, я не знаю сколько нам придется бежать, и я прошу тебя, не бросай меня здесь, я найду способ тебе отплатить, я Кхтонка и наше слово нерушимо, словно горы, только вытащи меня.

Замок щёлкнул и Арт медленно отворил дверь. Он обернулся и ободряюще положил руку ей на плечо. Потом вновь взял ее за руку и вывел на волю.

С другой стороны, над дверью висел факел, Арт быстро ушел из под света и устроился в тени у стены, начал ждать. Вокруг колизея патрулировали стражники, Арт молча ждал и не отрывал взгляда от патрулей, девушка тоже ждала, она считала количество людей в каждом из дозоров. Им предстояло пересечь широкую пустую площадь, что опоясывала Колизей по всему периметру, к тому же на обратной стороне стояло много факелов, темных мест там практически не было. Спустя какое-то время Арт выпрямился, потом перевел взгляд на девушку.

— ты придумал что делать?

Артемий показал пальцем на противоположную сторону, а затем сделал вид будто бежит.

— значит ты тоже заметил, что у одного из дозоров шаг быстрее, согласна, по твоей команде.

Арт поднял руку, и они принялись ждать, мимо шел один из патрулей, как только они повернулись к ним спиной, Арт махнул рукой, и они быстро и тихо побежали на ту сторону, девушка прижимала к груди кандалы и те не шумели. Кровь била и нее в ушах, а ноги подкашивались от усталости, но она добежала до противоположного конца где в тени и упала на землю. Она лежала и тяжело дышала, пытаясь унять дикое сердцебиение, пусть твое желание выбраться это все что занимает сейчас твои мысли, онемевшие мышцы все равно не заставить работать если ты полгода живешь на крошках и воде.

— я больше не могу, совсем нет сил.

Артемий тихо взял ее на руки и отнес за здание склада, посадил на землю у стены и вновь прикоснулся к плечи рукой. Девушка вдруг почувствовала симпатию к этому странному человеку. Артемий показал, что нужно двигаться и указал в сторону порта. Однако отдышка никак не хотела уходить, сил у нее уже не осталось. Она попыталась подняться, но вновь рухнула без сил.

— я не могу.

Тогда Арт вновь взял ее на руки и понес к причалу. Двигался он медленно, прислушиваясь к каждому шороху, девушка уже была без чувств, он верил, что Максвелл сможет ей помочь, иначе он зря зарезал того надзирателя. Он был бесшумен словно кот, даже под весом двух человек под его ногами не скрипела земля. Немного полавировав между зданий, он вышел на мостовую, а это обозначало, что он уже практически на корабле. Он посмотрел на девушку на своих руках. Им с Максвеллом нужен был опытный боец, который будет их защищать, а она совсем на него не походила, однако Арт собственными глазами видел, как она дралась на арене, большинство людей увидели случайность, однако он не входил в это большинство. Пристань была хорошо освещена, и не просто факелами, здесь стояли современные масляные уличные фонари. К тому же даже тут был слышен гул трактиров, где самые выносливые моряки продолжали свой хмельной пир. Арт остановился и вновь начал наблюдать, дозоров здесь было поменьше, чем у колизея, однако он не успевал добежать до корабля, не привлекая внимания стражи. Ему нужна была диверсия. Артемий нашел тупик между зданиями, снял форму надзирателя, кинул на мостовую, после чего положил на нее девушку. Затем он направился к складу подальше от береговой линии.

Без груза он двигался, словно часть самой тьмы, крался и слушал, ждал, пока тучи закроют небо, и снова крался, обходя или обманывая немногочисленные патрули. Наконец он нашел подходящий склад, у здания были деревянные двери. Арт вновь достал отмычку, без особых проблем взломал замок и скользнул внутрь, не забыв прикрыть за собой дверь. Внутри было темно, он чиркнул спичкой и оглядел содержимое склада. Взору предстали роскошные ковры, гобелены, картины, книги и много чего ещё, все было привезено с пустынного королевства, на миг Артемий окунулся в воспоминания о родных краях, пронеслась вся его прежняя жизнь, прекрасные и чистые просторы раскаленной родины разрушили воспоминания о боли и отчаянии, что сумели сломать душу несчастного шпиона, но также быстро, как и появились, воспоминания и улетучились, он снова был шутом в банальной для профессии маске. Он отыскал коробку с роскошными винами, не сдержался и замотал одну из бутылок в платок, который нашел тут же, и повесил себе на пояс, после разбил пару бутылок так что содержимое расплескалась как можно дальше. Кинул спичку и выскочил из обречённого здания. После поджога он побежал обратно к девушке, не забывая об осторожности.

К тому времени как он вернулся, пламя уже бушевало над всем зданием, даже там, где он сейчас стоял хоть и не было видно огня, по отражению от туч можно было определить, откуда исходит очаг пожара. Арт не терял времени зря, он поднял бесчувственное тело и побежал к кораблю, вся стража отправилась тушить пожар и на пристани не осталось ни одного патруля, все заботились о том, чтобы пламя не перешло на их склады. Он наконец добрался до корабля, на палубе толпились матросы, они глядели в сторону пожара, среди них был и Максвелл, он первый увидел Артемия, бегущего с грузом. Максвелл прокричал.

— Арт, это ты наделал? Пропустите его! Это их мы ждали!

Артемий поднялся на борт, Лоренц стоял у штурвала, однако, как увидел нового пассажира на своем судне поспешил к нему.

— вы что, собрались притащить пол материка ко мне на судно? Кого это ты принес? Вы не говорили, что третий будет в таком плохом состоянии.

Максвелл в это время уже проводил осмотр девушки, которую его друг положил прямо на палубу.

— хватит гундеть, дети в каютах, куда нам ее положить? Она может долго не просыпаться и ей нужен покой.

Лоренц не колебался, он подозвал к себе двух матросов.

— эту ко мне в каюту, на кровать, слушайте что вам говорит Максвелл, исполняйте.

Матросы с двух сторон взяли тело и понесли ее в каюту, Максвелл ушел с ними. Арт тоже поспешил вслед за другом. Лоренц посмотрел им в след, потом на пожар, выругался и начал отдавать команды.

— отплываем сейчас, отдать концы!

***

— психофизическое воздействие на мир, более известное в народе как магия, или волшебство, является не более чем обычным материальным явлением, энергию, выделяемую при использовании катализатора, возможно измерить и изучить, а это доказывает, что ничего сверхестественного в ней нет, как вам уже должно быть известно, минерал Зионит, так называемый камень души, служит проводником этой энергии выполняя функцию и предохранителя…

Лектор проводил обычную для себя лекцию в уже привычной аудитории, и даже слушатели в количестве пары троек десятков жаждущих новых знаний мозгов, уже не вызывали в нем приступы волнения, вот что значит опыт, ему нравилось преподавать в имперской академии, среди этой идиллии он не терпел только одного, опозданий на его занятия, поэтому ворвавшийся без стука в зал запыхавшийся студент вызвал в нем немалую вспышку негодования. Студент стоял у двери и тяжело дышал.

Профессор перевел взгляд на незадачливого юношу.

— молодой человек, если вы торопились на обеденный перерыв, то ещё слишком рано, однако для моего урока уже слишком поздно, вы можете быть свободны на сегодня, и будьте добры не опаздывать в следующий раз.

Юноша все не мог унять дыхание, пытаясь оправдаться перед преподавателем. Из зала послышался надменный голос.

— профессор, дайте ему время отдышаться, смерды лишены возможности перемещения на каретах, вот и бегают по всему городу как дворовые собачки, зато лишнего веса у них точно не водится.

По рядам прокатились сдавленные смешки. Профессор никак не отреагировал на них. Парень наконец смог заговорить, он старался говорить тихо, чтобы его не услышали с передних парт.

— прошу прощения, меня задержал легионер, в нижнем городе сейчас рейды, я специально вышел пораньше, но все равно не успел.

Профессора не особо интересовала причина.

— меня не интересуют оправдания, я не делаю исключений, уходите, и в следующий раз не забудьте про стук.

Студент оглядел зал и вышел. Он побрел по коридору размышляя.

"Первая пара первого семестра на втором курсе, мог бы и закрыть глаза на первый промах, старый пердун"

На выкрики из зала ему было плевать, он уже давно привык к подобному отношению.

"Ну, делать нечего, пойду почитаю"

Он вышел из корпуса и побрел к зданию библиотеки. Имперская библиотека славилась на весь мир, помимо прекрасной архитектуры в этом здании были собраны практически все книги, которые только возможно было найти по всему миру. Огромный стеклянный купол обрамлял несколько этажей, на которых расположились километры книжных шкафов, между которыми трудились десятки библиотекарей, протирая от пыли, сортируя и раскладывая книги и свитки по своим законным местам. Юноша был хорошо знаком с этим местом, это было его любимое здание академии, и здесь он проводил большую часть времени обучения. Войдя в здание, охранник на входе приветливо ему улыбнулся.

— а, Максвелл, что, уже отчислили? Еще ведь даже утренние занятия не закончились.

Максвелл улыбнулся, каждый раз Никенс придумывал новую остроту.

— привет Никенс, я опоздал к профессору Петицию и он меня выгнал.

— а, этот, не обижайся на этого олуха, он хороший человек, но со своими тараканами, в прочем, как и мы все, проходи чего встал?

Максвелл сделал шаг как вдруг услышал воду, бьющую в борта корабля, ощутил качку и открыл красные от усталости глаза. Он лежал на простыне, постеленной на досках, все койки были заняты, и им с Артом постелили на полу, за неимением вариантов, корабль был переполнен освобожденными рабами, помимо тех, которых привел Максвелл. Он лежал на спине и смотрел в потолок, воспоминание не выходило у него из головы, он уже и забыл, когда в своей жизни был по-настоящему свободен от бесконечных терзаний, мучивших его разум день за днём. Артемий уже проснулся и принялся за разминку на маленьком свободном пятачке. Максвелл сел, сегодня ему предстояло много работы, и он решил обдумать чем заняться первым, однако духота и запах немытых тел не способствовали продуктивным размышлениям, поэтому он свернул свою койку, кинул ее на полку и вышел на палубу корабля.

Солнце уже поднялось над горизонтом на приличную высоту, чистое небо переливалось на горизонте в морскую гладь океана, Максвелл прикинул время, сейчас было около восьми часов утра, однако все матросы уже были на ногах, как по боевому расписанию, чувствовалась военная выучка, может Лоренц в прошлом был офицером флота? Рано делать подобные выводы, порядок на корабле ещё не значит, что капитан был офицером, хотя порядок на корабле контрабандистов… Максвелл решил, что начнет с визита их с Артом нового товарища. Сам он конечно видел бой на арене, поэтому без сомнений думал, что его друг приведет того огромного верзилу с двуручным мечом, но тот почему-то решил, что эта хрупкая на вид девушка гораздо больше подходит им. Максвелл не сомневался, что ей просто повезло до тех пор, пока Артемий не вручил ему ее ошейник, она была Кхтонкой, а это значит, что удача, это последнее что помогло ей выжить в том бою, и все же Максвел предпочел бы того верзилу, хоть он и говорил Лоренцу обратное. Кхтонцы были известны как непоколебимые в своем стремлении и ни перед кем не склоняющие голов воины. Он не знал ни одной истории о том, чтобы Кхтонец подносил хозяину виноград, они выбирали смерть под пытками надзирателей служению, поэтому их народ стал обрастать различными слухами о неуязвимости к магии, или огромной врожденной грубой силе и ловкости. Он подошёл к каюте капитана и постучал в дверь.

— входи!

Максвелл отворил дверцу, в каюте все было на тех же местах что и вчера, кровать с освобождённой девушкой была все также закрыта занавесками, разве что на диване валялись скомканные простыни, видимо Лоренц спал сегодня здесь. Первым делом гость прошел к девушке, она все ещё спала, потрогал ей лоб, засек пульс, удовлетворённо хмыкнул и занял место за столом где завтракал капитан корабля. Первым молчание нарушил Лоренц.

— однако погодка сегодня хороша, при таком ветре мы можем долететь до Геринбурга на день раньше, глядишь, обойдется без голодовки.

В его голосе чувствовалось напряжение, Лоренца что-то раздражало, видимо он не хотел начинать разговор с плохого.

— согласен, на небе ни облачка, а прохладный ветерок отгоняет духоту, доброе утро капитан

— доброе Максвелл, присаживайся, нам есть что обсудить.

Максвелл подошёл к столу в центре каюты и сел напротив капитана. Здесь уже было накрыто на второго человека.

— я велел приготовить завтрак и тебе тоже.

Максвелл кивнул и принялся за еду.

— а мне показалось, что ты меня не взлюбил.

Лоренц сделал один глоток из роскошного бокала.

— в первую встречу да, императорские лекари одни из немногих действительно достойных представителей аристократии в империи, я очень сильно их уважаю, а ты представляешься таковым и заявляешь, что прибыл в эту гнилую дыру чтобы подыскать себе раба, да ещё и отказываешь мне в праве послать тебя подальше заявив, что ты член сообщества, знаешь ли, я подумывал пустить тебе пулю в затылок и никто бы не узнал, что впитавшаяся в доски моего пола кровь, это кровь члена сообщества.

— согласен, в первую встречу мне пришлось надавить, дел было много, а времени мало, без обид Лоренц.

— да какие обиды, ты привел мне почти дюжину детей, у самого меня закончились все сбережения, их и так было немного, и я скупал всех, кого мог, да ещё и целый ларец золотой чеканки федерации за транзит через границу.

Какое-то время они ели молча, корабль мирно качало на волнах. Максвеллу стало легче от того, что Лоренц не был на него в обиде, этот человек был ему по душе. Первым молчание нарушил Капитан.

— у тебя много дел на моем корабле, проверь тех несчастных что до сих пор в карцере, и что за история с этим торговцем?

— и правда, сначала я начну с только что освобождённых, после дам тебе знать, когда смогу осмотреть твою команду, думаю, за неделю я каждому смогу уделить минутку.

— это большая работа, я заплачу тебе за нее, когда прибудем В Геринбург.

— благодарю, а на торговца у меня особые планы, видел пацана, которого тащили люди?

— видел только одеяла да носилки, я отвёл раненому отдельную каюту, и с ним сразу закрылась одна из бывших рабынь, никого туда не пускает, и сейчас я пойду брать каюту штурмом, иначе эта женщина поплывет до земли вплавь.

— я приказал ей никого не пускать, на носилках был полумертвый мальчик, которого торговец решил научить манерам на глазах у других.

Лоренц замолчал, он перестал потягивать содержимое бокала, а в его глазах явно читалась ненависть.

— подобные истории меня давно уже не трогают, н все равно, таким гнидам не место на моем корабле, интересно, что ты хочешь с ним сделать? Если мне не понравится твой ответ, я своей рукой снесу ему башку.

— не горячись, он мой пленник, и я буду с ним разбираться, тем более что если бы я на него не давил может ничего и не произошло бы.

— тогда не затягивай.

Лоренц закончил трапезу и поднялся из-за стола.

— хватит разговоров, можешь свободно заходить в мою каюту, разве что не трогай мои бумаги, единственное место куда тебе нельзя, это пороховой склад, в остальном ты свободен в перемещении.

Лоренц вышел из каюты. Максвелл какое-то время наслаждался одиночеством, за дверьми были слышны морские песни и хлопанье парусов. Он допил содержимое бокала и поднялся из-за стола.

— ну, начнем.

Подойдя к кровати, он отодвинул занавеску и оглядел спящую девушку. Вчера ночью он не обратил внимание на ее худобу, ни капли жира или мышц на руках, волосы настолько грязные, что определить их цвет было невозможно, переплелись между собой, синяки под глазами, несколько почти заживших ссадин на лице и руках. Максвелл решил пока не будить, пусть отсыпается сколько хочет. Он оставил занавеску, приоткрыл окно, проверил нет ли сквозняка и вышел из каюты. На палубе уже начали появляться бывшие рабы, все они горбились и отводили взгляд, когда на них смотрели, движения их были скованные и осторожные. Максвелл заприметил группу детей, которые сидели полукругом напротив Артемия, тот учил их как играть в крокодила. Как его друг объясняет правила он никогда не понимал, казалось, шута полностью понять могут только дети. Артемий увидел своего друга и приподнялся с места, но тот поднял рукой и помахал головой, сейчас помощь шута ему не требовалась, тот снова уселся и принялся изображать рога на своем смеющемся лице. А ведь только вчера эти дети сидели в клетке и ждали, когда их отправят в шахты или куда похуже. Максвелл направился к больному мальчику, он спустился под палубу, постучал в дверь каюты. Послышался женский голос.

— кто это? Капитан велел никому не входить сюда.

— это ваш спаситель.

Щелкнула застёжка и дверца отворилась. Максвелл прошел внутрь.

— ну как он?

— все еще спит.

Они разговаривали шепотом. Максвелл проверил температуру, у него был небольшой жар.

— я проведу доскональный осмотр, помогите мне.

Спустя полчаса они вышли на палубу, предварительно закрыв дверь в каюту, женщина упиралась.

— нельзя его одного сейчас оставлять, отпустите, я там побуду пока он не проснется.

— он ещё долго не проснется, не переживайте, вам нужно подышать воздухом, сильных физических повреждений нет, но я не знаю, как лечить разум, когда он проснется я могу его лишь поддержать, но дальше уже не моя область.

Они стояли, облокотившись на борт, и смотрели на бескрайний океан.

— воистину демоны не знают покоя, шепчут людям свои греховные помыслы, и шепот этот проникает прямо в душу, господин, я была монахиней церкви истинного пути в Рикесбурге, я позабочусь о нем, не беспокойтесь об этом, а когда прибудем в империю передам его в монастырь, там его наставят на праведный путь.

Максвелл ушел в раздумья, Рикесбург пал год и один месяц назад, на второй год войны, значит, она провела в рабстве год, смотря на зверства работорговцев и испытывая их на себе она не поколебалась в своей вере, это вызывало уважение.

— я не из господ, можете обращаться ко мне по имени, а кстати, как вас зовут?

— я Феральда.

— очень приятно Феральда, пожалуй, теперь пора вернуться к делам, если что-то будет не так немедленно посылайте за мной в любое время, понятно?

— понятно…

Максвелл повернулся к Артемию, тот уже не находился в центре компании, теперь перед сидящими полукругом детей пытался изобразить нечто непостижимое для современной науки юноша, а остальные дети махали руками и смеялись. Максвелл не стал кричать, он опустил ему на плечо синий магический барьер, тот повернул голову и сразу понял в чем дело, поднялся и подошёл к своему другу, дети этого даже не заметили, настолько те были увлечены.

— сейчас пойдем в карцер, ты мне нужен.

Арт кивнул. Максвелл снова повернулся к Феральде.

— вы что-то ещё хотели сказать?

— я хотела вас поблагодарить, если бы не вы… если бы вы не… в общем я не знаю сколько ещё я бы там продержалась.

У нее на глазах появились слезы.

— успокойтесь, в любом случае там остались тысячи плененных людей, вам просто повезло что мы с Артом подошли именно к вашему хозяину, честно вам признаюсь, если бы я не дал слабину, то прошел бы мимо, как прошел мимо сотен людей в тех же кандалах что были и вы.

Он направился к лестнице под палубу, одновременно думая про себя.

"Зачем я так прямо ответил ей? Она ведь хотела меня поблагодарить, наверное, я просто не понимаю почему я их всех спас, и продолжаю помогать остальным"

Вдвоем они добрались до карцера. В клетках все также находились один неизвестный Максвеллу человек, трое несчастных и один бывший работорговец. Первым делом он подошёл к троим знакомым.

— доброе утро, ну как вам номер в отеле?

Улыбнулся только один, самый молодой. Максвелл взял миску в которой находились анализы, вчера он не успел зайти к ним и теперь определить, больны ли они по этой жиже было невозможно.

— вчера я не смог вас навестить, однако я знаю, как вас лечить, все время на корабле вы обязаны будете приходить ко мне как я вас вызову, сейчас я проведу первый сеанс, а уже завтра после второго уже сможете переселиться под палубу к остальным.

Максвелл использовал магию созидания, золотой свет струился из его рук пока он обрабатывал каждого из них. Все это время торговец лежал без движений. И только к тому времени когда он закончил с последним своим пациентом, тот начал просыпаться. Арт стоял позади своего друга, заметив движение, он тронул его за плечо и показал в сторону пленника.

— ну хоть кто-то на этом корабле умеет просыпаться вовремя.

Максвелл принял благодарности троих мужчин и подошёл к торговцу. Тот неистово протирал глаза и отчаянно пытался сообразить куда же его занесло, он сейчас должен испытывать сильное похмелье.

— доброе утро красавица, как спалось?

Торговец обратил, заплывшие, слезящиеся глаза на говорящего, потом долго пытался на нем сконцентрироваться, и только после этого заговорил хриплым голосом.

— где я? Кто ты такой? Дайте воды, умираю с жажды.

— Арт, принеси уважаемому господину кружку воды, будь любезен.

Артемий откланялся и ушел исполнять поручение. Максвелл продолжил разговор.

— ты в клетке на борту "Зари" под командованием уважаемого капитана Лоренца… а черт, забыл его фамилию, все его зовут капитаном, и ты зови.

— в клетке? На борту корабля? Как? Когда?

Торговец был в растерянности, отчаянно борясь с головной болью он пытался осознать свое положение.

— именно так, и ты не выйдешь отсюда пока я тебя не освобожу, а когда выйдешь, потеряешь себя навеки.

Артемий вернулся с кружкой воды, которую он вручил пленнику. Тот жадно, в один присест, осушил содержимое до дна.

— да что ты несёшь, собрались грохнуть меня? Я член гильдии торговцев федерации, вас на крюках развесят за то, что вы тут устроили, и вашего капитана во главе, а этот корабль станет очередной скотовозкой в великом золотом флоте.

Скотовозками в торговой федерации называли корабли, перевозящие партии рабов с Илена через океан. Максвелл никак не отреагировал на этот всплеск отчаяния.

— ну значит висеть нам всем на крюках, увидимся позже, береги силы, кормить тебя никто не станет.

Он обратился к троим в соседней клетке.

— вы наверняка не в курсе кто это.

Ему вновь ответил самый молодой.

— нам про него рассказал моряк что приносил завтрак, мы знаем, что сделала эта скотина.

— вот и хорошо, до завтра.

Настало время обеда, Максвелл с Артом отправились на свои спальные места. Максвелл взял свою медицинскую сумку.

— Арт, после обеда у меня не будет времени, не забывай посматривать за своей спасенной, только не буди ее, как проснется зови меня, о пацане не волнуйся, Феральда за ним присмотрит.

Пока Максвелл рассказывал Артемию положение дел к ним подошёл матрос.

— капитан желает, чтобы господин Максвелл присоединился к нему за обедом.

— капитан у вас питается как человек благородный, а вас кормит сухарями да вяленым мясом, обида не берет?

Матрос оскалил зубы.

— за нашим капитаном мы прыгнем в пасть морскому дьяволу без раздумий, если ты считаешь нас крысами в ошейниках это твое право.

Матрос сжал кулаки, Арт вскочил и встал в боевую стойку готовый в любой момент отдубасить темпераментного моряка.

— я не хотел никого оскорблять, просто поинтересовался, мне лишь интересно настроение на корабле, только и всего, всё-таки все эти освобождённые люди принесли немало паразитов вам под палубу.

Матрос разжал кулаки.

— не переживай по этому поводу, многие из нас когда-то точно также избитые и грязные жались друг к другу на борту этого корабля, ты много не знаешь.

Матрос развернулся и направился в сторону камбуза за своей порцией сухарей.

Максвелл кивнул своему другу и двинулся к каюте капитана. После короткого стука, не дождавшись ответа, открыл дверь. Лоренц уже приступил к еде.

— присаживайся, вкушай дары моря пока не пропали, завтра уже будут не те.

В меню и правда были в основном морепродукты, гребешки, крабы, даже морские коньки. Максвелл занял свое место и приступил к еде.

— что ни говори про федерацию, но морепродукты у них самые лучшие на всем континенте, и ведь, казалось бы, всего один порт, я думаю они их закупают у островов, ну ты и сам посуди, у империи ведь тоже обширная площадь береговой линии, но такого разнообразия им и во век не сыскать.

Лоренц поглощал одну креветку за другой. Максвелл ел более сдержано.

— Лоренц, мне нужно устроить поединок на твоём судне.

Капитан резко перестал есть, поднял глаза на своего гостя и громко засмеялся.

— ахах! А ты смешной Максвелл, с кем драться собрался? Ты конечно извини, но мы только вчера выбросили за борт три манекена для битья, хотя, зная о боевых способностях лекарей, не думаю, что ты бы их одолел.

Максвелла кольнула обида, но он быстро с ней справился, императорским целителям и правда было чуждо насилие, не было известно ни об одном случае, когда дипломированный целитель поднял руку на человека, по крайней мере официально…

— как я уже говорил я не закончил обучение, послушай, мне нужно чтобы тот человек в клетке дрался со мной насмерть, если я совершу задуманное без подготовки, ничего не получится, он просто отключится и снова будет спать, а когда он почувствует азарт битвы его организм не позволит разуму выключится.

— да чтоб тебя, и для того чтобы ты завершил свой тайный помысел я должен разрешить двум магам устроить дуэль на моем корабле? Да вы мне все троса перережете, и что потом, будете ручками со своим циркачом до берега грести?

— не перережем, я не буду использовать красный спектр.

— ну здорово, скажи ещё что ты грёбаный паладин.

— я не фанатик, послушай, когда я зашивал солдат на поле боя то многие из них выживали там, где в мирное время наступает верная смерть, когда человек находится на грани смерти что-то просыпается в нем и это что-то даёт его телу большую силу, скорость и стойкость, это мне и нужно от него.

— хватит мне в уши лить своей заумной фигнёй, на моем корабле не будет никаких дуэлей, я уже сказал тебе что пущу ему пулю в лоб если ты не предложишь других вариантов, и когда я закончу трапезу то пойду и сделаю это.

Лоренц замолчал, он снова принялся за еду, и делал он это так спокойно, будто не будет палачом спустя несколько минут. Максвелл догадался, что его собеседник не шутит.

— я лишу его разума.

— хочешь сделать из него безумца?

— именно, я выжгу его страхом, а дальше выкинем его на улицы Геринбурга, и пусть ползет куда судьба укажет.

Лоренц вновь перестал жевать.

— быстрая смерть или безумие на улицах в незнакомом городе, и ты считаешь, что имеешь право выбирать ему наказание?

— я не говорил, что считаю себя в праве наказывать людей за их поступки, у него своя культура, свое восприятие мира, мы не можем понять его, а он не может понять нас, ты прости, но сейчас у меня нет желания на философский спор, я просто хочу отомстить ему за избитого до смерти мальчика которого я поднял с окровавленных простыней.

Максвелл вновь почувствовал, как бездонная черная дыра в его душе принимает в себя всю ярость что он испытывает вот уже очень долгое время, когда нужно она послужит ему, но только тогда, когда это будет действительно необходимо.

Лоренц вновь принялся за еду.

— хорошо, будете драться посередине верхней палубы, вечером, а теперь давай спокойно закончим трапезу.

Молча они продолжили трапезу, а когда закончили, Максвелл снова заговорил.

— нужно поставить ей что-нибудь поесть, когда проснется.

И показал в сторону всё ещё спящей девушки. Лоренц кивнул и молча вышел из своей каюты. Посидев ещё немного в тишине, из-за стола поднялся и второй сотрапездник. Он подошёл к шторке, отодвинул, убедился, что ее состояние не изменилось и тоже направился на свежий воздух, на выходе столкнувшись с юнгой, который нес тарелку супа.

Остаток дня прошел без особых происшествий, Максвелл смотрел и лечил волшебством освобождённых рабов, а Арт научил детишек ещё паре игр, а когда солнце уже начало клониться к горизонту устроился на носу корабля с дудочкой и в такт морским волнам, разбивающимся о дно корабля, начал завывать медленную и грустную мелодию.

***

Открыв глаза, она не сразу поняла где находится, теплая постель, нет запаха сырой земли и немытых тел, не слышно нескончаемых криков надзирателей, только один запах сейчас занимал все ее сознание, рядом на стуле стояла тарелка супа с ложкой внутри. Девушка оглянулась, каюта капитана была достаточно богато обставлена, также тут не было никого из людей, стоило бы оглядеться получше, но сил сопротивляться этому запаху уже не было. Она ела медленно, снова подавляя желание съесть все в один укус, и хоть блюдо и было уже порядком остывшее, все равно оно показалось ей самой вкусной в мире едой. Когда она закончила, на тело навалилась сильная усталость, чего ещё она не заметила, когда проснулась так это того, насколько хорошо она выспалась. И все же место было странным, она помнила, как они бежали с тем странным человеком, но после побега с Колизея не помнила ничего. Сейчас обстановка была дружелюбнее, на ней не было кандалов, ей оставили человеческую еду и уложили в человеческую кровать, чего же от нее могли хотеть, только разве что ее боевые навыки, ничего другого в голову не приходило. Преодолевая усталость, она вновь встала, чтобы посмотреть в окно, за которым сиял бесконечными бликами океан. Значит, опять на корабль, в прошлый раз, когда она была на корабле, ее с сестрой заковали в тяжёлые кандалы, их били и кричали за малейшую провинность.

С другой стороны каюты был слышен нарастающий гул, люди собирались на какое-то представление, она вспомнила про фокусы человека в маске, он совершенно точно был не в ладах с головой. Девушка подошла к двери и заглянула в замочную скважину, в ней не было ничего видно, весь вид преграждали спины людей. Она колебалась прежде чем приоткрыть дверь, но любопытство взяло свое. Дверь без скрипа отворилась, и тонкое тельце выскользнуло наружу.

Толпа окружала площадь посередине корабля, на которой сейчас находились двое человек, один что-то втолковывал второму, где-то она уже видела этот темный балахон. Лоренц угрожал Максвеллу.

— только попробуй повредить мне хоть один канат, я тебе пулю в башку пущу вместе с тем уродом, хоть одна щепка отлетит от мачты, и ты со своим другом пойдешь на корм акулам, будь ты хоть трижды императорским целителем, понял?!

— понял, понял, может уже приведешь его? И ещё бы толпу поубавить

— ещё чего! Это чтоб ты не расслаблялся, чем больше людей, тем меньше вы тут кидаться своими барьерами будете, а вот и твой клиент.

Два массивных матроса за руки втащили на верхнюю палубу пленного, у того под глазом уже был массивного вида фингал. Лоренц поднял руку вверх, и толпа успокоилась. Девушка поняла, что это капитан судна, он начал свою речь.

— сегодня я принял решение нарушить одно из главных правил моего корабля, надеюсь, вы понимаете, почему я это делаю, для тех, кто не знает этот мешок мяса, любителя детишек, привел к нам на корабль наш достойный гость.

Моряки начали перешептываться, кто-то крикнул из толпы.

— везде есть исключения!

— согласен! Исключения есть всегда, но это не значит, что вам разрешается бить друг-другу морды почём зря, итак, начнем.

Торговец поднялся с того момента как его бросили на пол матросы и сидел молча. Лоренц подошел к нему.

— в империи есть замечательная традиция, дуэль Окнес, ныне запрещенная на территории Аврелианской империи, согласно этой дуэли, победитель считается избранником богов и оспорить его неправоту значит оспорить волю богов, она пришла к нам из славных времен военных походов, когда трон доставался по праву сильнейшего.

Торговец оскалился.

— мне нет дела до ваших тупых традиций, когда я освобожусь тебя и всех твоих матросов отправят в шахту, добывать камень души, где вы будете гнить до конца своих дней.

Лоренц, долго не думая, размахнулся и врезал весомую пощечину наглому торговцу.

— вижу ты не настроен к беседе, тогда кратко, выиграешь вон у того человека в темном балахоне, останешься жив, проиграешь, и мои парни застрелят тебя с четырех разных позиций, все понял? И даже не думай о том, чтобы кого-нибудь ранить, или повредить мой корабль, тогда получишь пулю промеж глаз в досрочном порядке.

Лоренц не дождался ответа, он отвернулся от пленника и направился к Максвеллу.

— теперь дело за тобой, интересно как ты собираешься совершить то что задумал.

— сейчас увидишь.

Лоренц похлопал его по плечу и направился на мостик капитана, где и встал за штурвал. Максвелл махнул рукой Арту в толпе и тот бросил человеку с синяком его серьги. Тот, как только сообразил, что ему возвращают, мигом кинулся к своему сокровищу. Максвелл сжал руку в кулак, кольцо на руке начало светиться лёгким синеватым светом.

Как только его противник одел свое украшение, Максвелл моментально почувствовал укол страха в глубине души, ну разумеется, торгаш будет использовать гнев. Усилием воли он отогнал частицы страха что пытались сломить его решимость, как вдруг в его сторону полетели смертельные красные иглы. Максвелл создал барьер и те испарились о синюю стену, вот только несколько из них отклонились от прямой траектории, обогнули стену и практически впились Максвеллу в мягкую плоть, в последний момент он успел перенаправить энергию в свое тело, из-за чего стал намного крепче. Черт, прошлой ночью его соперник дрался совсем не так, просто тогда он был намного пьянее, а сейчас, перед страхом смерти, он мог разгуляться в полную силу.

— и это все? Мне нужно всего лишь победить тебя? К ужину управлюсь.

— не обольщайся, в отличие от детей я способен тебе противостоять.

В Максвелла вновь полетели кинетические снаряды, он отражал один осколок за другим, но его соперник без конца посылал все новые и новые потоки магии. Вскоре синие барьеры перестали успевать за бесконечными иглами, что летели в сторону Максвелла, он начал получать один порез за другим, из ран сочилась кровь, но он не отступал ни на шаг как вдруг поток игл прекратился. Максвелл воспользовался этой передышкой чтобы укрепить свои барьеры, но сильнейший луч ударил по одному из его щитов, за секунду проломив барьер и врезавшись в грудь несчастному. Максвелл отлетел назад и в полете остановился спиной об опору мачты, после чего упал на колени на палубу. Торговец ликовал, для него это была лёгкая победа, в бою недостаточно только лишь защиты, и он это знал, может против обычного солдата такая тактика и работает, но против умелого мага никогда, на что вообще рассчитывал этот ничтожный лекарь? Он осторожно подошёл к своему сопернику.

— видимо твои боги считают, что я иду по честному пути, значит ли это что все имперские собаки обязаны в цепях целовать ноги нашему великому народу?

Максвелл поднял голову, он не смог победить, его противник оказался сильнее, что же это может значить? Что прав этот торговец? Прав в том, что заковывает людей в кандалы и торгует ими словно вещами? И кто сможет его остановить? Кто сможет остановить всех их? Между тем его оппонент продолжал.

— тебе нужно было просто влепить мне пулю в лоб, а теперь по вашим же тупым традициям я свободен и пойду с этого корабля здоровый и невредимый и все будет так как я сказал, вы все здесь лишь скот, неспособный даже найти себе катализатор для волшебства.

Кольцо на пальце у Максвелла приобрело другой цвет, теперь оно светилось красным, и свет этот становился все ярче. Гнев толчками вырывался из своего уютного убежища внутри разума, с каждым пульсом становясь все ближе к истинной ярости. В уме вновь закрутились воспоминания, поля, усеянные трупами в бесполезной войне, клетки в подвалах гаремов, жестокое пренебрежение людскими жизнями аристократов и на вершине всего, лицо его родной, мертвой сестры. Время вокруг практически остановилось, он спокойно встал и подошёл к своему сопернику, выдернул серьги из его ушей, он видел, как капли крови застыли в воздухе над палубой, затем направил энергию наружу, время вновь возобновило свой ход и огромный водопад ярости обрушился на сознание противника. Максвелл закричал и эхом его голоса был рокот древнего чудовища.

— ты избранник богов?! Так узри же частицу божественности!

Его соперник кричал и бился в бесплотных попытках выбраться из хватки. Светящиеся красным глаза Максвелла выжигали в его душе неизлечимые шрамы, он кричал и вырывался, сбивая кулаки в кровь, но тот все держал и давил на него нескончаемым страхом. Вот наконец крик начал прерываться, а потом перешёл в смех. Бывший торговец уже не боялся монстра, что сжимал его в своих стальных объятиях, для него все уже было кончено.

Максвелл закрыл канал и отпустил соперника. Все было кончено, безумец лежал у его ног, плача в своих собственных испражнениях. Максвелл обернулся, никто вокруг не разговаривал, все взгляды были устремлены на него и в глазах он снова видел страх и растерянность. Двое матросов молча взяли сумасшедшего за руки и отнесли под палубу, тот, не останавливаясь, рыдал. Максвелл нашел на полу серьги, которые вырвал из ушей противника и подобрал, в оправе из чистого золота блестел серебрянный, цвета восприятия, камень, этот человек часто воздействовал на своих покупателей влечением, его делу правда это мало помогло.

Толпа медленно расходилась, и матросы сбились в кучу, что-то обсуждая и показывая пальцами на Максвелла. Он выкинул за борт корабля серьги и посмотрел на Артемия, тот в свою очередь указал ему в сторону каюты капитана. Лоренц все также стоял у штурвала и пристально наблюдал за своим пассажиром.

— думаешь, Лоренц разозлился? Я его обо всем предупредил.

Артемий помахал головой и вновь показал на дверь каюты капитана.

— я не понимаю, ты хочешь, чтобы я туда зашёл? Я и так там буду за ужином.

Арт шлёпнул себя по лбу, потом махнул рукой и двинулся в сторону лестницы под палубу. Максвелл посмотрел ему вслед и отправился на разговор к Лоренцу.

— как видишь, твой корабль цел, не порвано ни одной ниточки на канатах.

Лоренц молчал, он не отводил взгляда от горизонта впереди.

— я ведь тебя предупреждал, ты думал я его молитвами буду доводить до безумия?

Лоренц не отвечал.

— ты можешь меня игнорировать, мне плевать, только работы поубавится.

Максвелл уже развернулся чтобы уйти, как капитан наконец подал голос.

— ты черный маг?

— с чего ты взял?

Лоренц одним движением вытащил пистолет и наставил его ко лбу собеседника, одновременно с ним такое же движение проделали ещё трое человек, стоявшие рядом, и вот уже четыре ствола с разных сторон смотрят в сторону одной головы, слишком много для любого волевого барьера. Максвелл поднял руки и начал говорить.

— спокойно, я не черный маг.

— хватит врать! Невозможно проделать такой трюк без воздействия на разум, да ты бы сам первее выгорел, прежде чем даже поднялся с того пола!

— согласен, силы я применил немало, и любой другой бы и вправду обезумел, но ты много не знаешь, и если позволишь мне объяснить то все поймёшь, всё-таки тебе ничего не мешает выстрелить в меня и позже, у нас впереди ведь целая неделя.

Некоторое время Лоренц медлил. Но пистолет так и не отпустил.

— объясняй.

— здесь много ушей, а лишние слухи мне ни к чему.

— мёртвому лишние слухи ни к чему.

Максвелл глубоко вздохнул. Он снял с пальца кольцо и продемонстрировал его фиолетовый камень капитану.

— знаешь, что обозначает этот цвет?

— твоя магия, это воля и гнев, и что с того?

— а что происходит с катализатором тех, кто сгорает, ты знаешь?

— знаю, хватит меня проверять, ты уже понял, что я хорошо осведомлен о магических искусствах, говори по делу.

— у меня пепельный катализатор и достаточно злобы, чтобы свести человека с ума без использования черной магии.

— а не безумен ты потому что вокруг твоей головы летают пикси, думаешь, я поверю в это?

— верь во что хочешь, большего я тебе не расскажу, иначе умру не от твоей пули, а от клинка в спине.

Лоренц долго думал, трое моряков с пистолетами смотрели на своего капитана и ждали решения. В конце концов он нехотя опустил пистолет.

— ты очень темная личность Максвелл, не обижайся на мой выпад, я служил во флоте во время войны и видел зверства пиратов с островов, там о запретах и не слышали, поверь мне, я вижу, что ты неплохой человек, но твоя ненависть погубит тебя.

— я понимаю, я не черный маг вот тебе мое слово, большего дать не могу.

Они пожали друг-другу руки и Максвелл повернулся чтобы удалиться, Лоренц крикнул ему вдогонку.

— я видел среди толпы твою девушку, она вернулась в каюту.

Максвелл кивнул и продолжил спуск, а Лоренц ушел в раздумья.

" Может быть, мне и показалось, но на миг он потерял себя, а на замену пришло нечто иное…"

Девушка вновь сидела на своей кровати, на нее навалилась слабость, и она вернулась в каюту сразу после того как моряки выволокли того несчастного с палубы. Ее одолевали множество мыслей.

"Как это возможно? Он его даже ни разу не ударил, но противник все равно пал, мне необходимо узнать больше про эту их магию, если дать Кхтонии это знание, мы станем намного сильнее, и все неверные вернутся к реке жизни и возродятся очищенными от греха"

Сильно задумавшись, она вздрогнула, когда дверь в каюту отворилась, за ней показалась фигура в темном балахоне, тот самый человек, теперь она вспомнила его, он сидел в ложе у надзирателя, ну конечно же, ее не могли отпустить, вот только зря они дали ей силы снова сражаться, послушаем, что он скажет.

— добрый вечер, мадам позволит мне войти?

Не дождавшись ответа, он прошел внутрь и присел за стол, не сводя взгляда со своей собеседницы. Девушка не произнесла ни слова, этот насмешливый тон был ни к месту, она только что видела, что произошло на палубе, которую сейчас уже должны оттирать провинившиеся.

— идиотское приветствие, уж прости, ничего в голову не пришло после долгого дня, меня зовут Максвелл, а как твое имя?

Опять молчание, Максвелл молча глядел в ее умные и настороженные глаза.

— вижу ты не особо разговорчива, Артемию, наверное, просто стало скучно постоянно молчать одному, теперь вы будете молчать вместе, а на скрипке ты умеешь играть? Тогда вы просто созданы друг для друга.

— Артемий, это человек в маске?

— да, этого выпендрежника зовут Артемий, по правде говоря это я его так называю, я не знаю его имени.

— почему не знаешь его имени?

— спроси у него.

— а почему он всегда в маске?

— потому что ты бы не хотела увидеть то что под ней, уж поверь.

— ты не знаешь, чего я хочу.

— согласен, но это просто такое выражение, это не нужно понимать буквально.

— тогда зачем это говорить?

— просто привычка.

— люди вашего континента не могут уследить за тем что говорят?

— да все мы можем… Слушай, я здесь не для споров о правильности речи, у меня к тебе дело, и нам нужно его обсудить, сейчас подадут ужин, а после мы…

Договорить он не успел, его собеседница метнула в его сторону маленький карманный нож со стола. Максвелл успел только вскочить со стула, и лезвие угодило ему в правое плечо. Он вскрикнул от неожиданной боли, тут на него накинулось какое-то тело, которое без особых проблем повалило его на пол и придавило коленом шею. Наконец он сообразил в чем дело, быстро нащупал свободной рукой под одеждой камень и дал заряд магии внутрь него. Девушка закричала от жуткой боли, пронизавшей все ее тело, она упала со своей жертвы и лежала на полу в скрюченной позе, все ее тело свела судорога. Максвелл перестал воздействовать на камень, поднялся с пола и вырвал из плеча окровавленный нож.

— да чтоб тебя, вот и знакомься с женщинами после такого.

Он применил магию и золотое свечение окутало рану, кровь перестала литься, и края затянулись, на месте пореза остался маленький розовый шрам. Девушка продолжала лежать на полу, Максвелл опасался вновь подходить к ней, однако чувствовал себя виноватым, даже несмотря на нож, за то, что применил ошейник, поэтому он помог подняться и перенес ее на кровать, та судорожно дышала, но была в сознании.

— предлагаю не рассказывать капитану об этом инциденте, после ужина нам будет, о чем поговорить.

Девушка наконец пришла в себя, она слабо кивнула, а затем прошептала.

— я Нирия Энтемос.

— приятно познакомиться Нирия.

Дверь в каюту вновь отворилась, это был кок, за ним несли подносы с едой ещё несколько человек, они быстро расставили три набора и удалились. От Максвелла не ускользнул голодный взгляд, который Нирия бросила на эти подносы.

— думаю один из этих наборов твой, только не ешь слишком быстро, если тебя морили голодом, это опасно.

Она встала с постели, будто бы не лежала пару минут назад на полу, корчась от боли, села за стол и принялась за еду. Максвелл занял свое уже привычное место и стал дожидаться капитана. Спустя пару минут в каюте появился и он, с порога заявив.

— вижу, в Кхтонии не принято дожидаться, пока все гости не займут свои места за столом, и уж тем более пока не займет свое место хозяин.

Нирия никак не отреагировала на это замечание, она была слишком зянята поглощением ужина.

— оставь ее Лоренц, лично я вот только о тебе и думаю, когда ты уже займешь свое почетное место хозяина.

Капитан уселся во главе стола и без церемоний принялся за еду.

— я капитан Лоренц, а как ваше имя мадам?

— Нирия.

— очень приятно Нирия, аппетита вам не занимать, тогда прошу вас, наедайтесь, с завтрашнего дня у нас вновь в рационе одни червивые сухари, а в прочем это ещё ничего, вот те тучи паразитов, которые бывшие рабы принесли с собой, вот это проблема.

Нирия вдруг опомнилась, она посмотрела на свой грязный рабский мешок по недоразумению названный одеждой, потом взглянула на кровать, на которой проснулась.

— думаю вы знали на что идете, когда клали меня на это ложе.

Лоренц ответил не сразу.

— определенно, в Кхтонии не слышали об этикете, могла бы сказать спасибо за то, что позаботились о тебе и за то, что вытащили из клетки.

— меня вытащил человек в маске, и я не просила о помощи, я не стану благодарить вас за мое спасение.

Говоря слово "вас" она имела ввиду и Максвелла, она продолжала.

— а ваша забота продиктована только тем что вам что-то нужно от меня, потешить свое самолюбие чтобы рассказать о благородном освобождении рабов или приобрести новых бесплатных рабочих, думаю, если у меня не окажется этого "чего-то", ваша забота сойдёт на ноль.

Лоренц слушал ее молча, Максвелл же спокойно продолжал трапезу. Капитан махнул рукой и ответил.

— вижу у тебя свой взгляд на мир, тебе приготовлена койка под палубой рядом с остальными, это всё-таки моя личная каюта.

После этих слов Лоренц встал из-за стола и обратился к Максвеллу.

— однако тяжёлый случай, не представляю, как ты собираешься склонить ее на свою сторону, ну, удачи.

И вышел за дверь. Максвелл и Нирия молча сидели за столом и смотрели друг на друга. Первой молчание нарушила она.

— так, о чем ты хочешь со мной поговорить? И я хочу знать, что ты сделал со мной.

Максвелл откинулся на спинку стула, плечо немного зудело.

— а мне не придется вытаскивать из туловища другие инородные тела?

— зависит от твоих ответов.

Максвелл почувствовал укол гордости, эта женщина все выставила так словно это она здесь главная. Он вытащил из кармана белый камень и положил его на стол.

— знаешь, что это?

— белый камень

— действительно белый, это камень твоей души, в простонародье ошейник, такие аксессуары создаются специально для самых опасных гладиаторов только в Кровавом колизее, внутри него, с помощью черного колдовства, запечатана часть твоей души, соответственно можешь считать его новой частью своего тела, ведь если камень разрушится, ты умрешь в страшных муках, также определенного статуса волшебники могут воздействовать на него, отличительной особенностью такого воздействия является отсутствие сопротивления, присущего живой жертве в виде воли, поэтому все что я внушу этому камешку передастся тебе без всякого сопротивления, к тому же он невероятно красив, если отполировать такой камушек, на свету он начнет переливаться всеми цветами радуги.

Девушка слушала и молчала, разумеется Распорядитель не мог просто так отпустить ее даже с самым сильным своим прихвостнем, ее сородичи позаботились о репутации. И все же, чем больше она слушала, тем больше нарастал страх в ее разуме, этот вид подчинения был куда хуже железных кандалов, и она уже ощущала его на себе. Между тем Максвелл продолжал.

— также ты не сможешь отойти от него на большое расстояние, если отойдешь, то связь с камушком разорвется, и ты станешь такой же счастливой, как тот парень которого уволокли сегодня с палубы.

— я не помню ритуала, когда меня привязывали к этой вещи.

— и не вспомнишь, черная магия — это в основе своей воздействие на разум, адепт, что создал эту мерзость должен был обладать весьма обширными знаниями в этой области, а стирание памяти — одно из простейших умений этой школы, однако я представляю, что это за ритуал, и тут уж поверь, ты бы не хотела его помнить.

Максвелл положил камень обратно к себе в карман. Нирия с любопытством до самого конца сопровождала взглядом этот мерзкий артефакт.

— понятно, тогда ответь на следующий вопрос.

— к вашим услугам мадам.

— ты самый умный из шестёрок Распорядителя?

— а вот это обидно, я никому не подчиняюсь, и уж тем более не подчиняюсь тому жирному борову.

— не ври мне, я видела тебя у него в ложе, туда не приглашают простых людей, и в тот же вечер после визита меня освобождает твой друг, и освобождает так просто, будто этот игра, он и не думал о том, чтобы быть серьезным! А теперь ты задобрил меня хорошим обращением и рассказываешь, что я все ещё игрушка Распорядителя, теперь ты скажешь "взамен на камень ты должна совершить подвиг", а когда дело будет сделано ты разобьешь камень.

Максвелл сидел без движений, ему сильно не понравилось, что девушка далеко не глупа, имея так мало фактов она создала практически правильную версию событий. Может поэтому она была так уверена в себе. Наличие ума обозначало, что она постоянно будет сомневаться в его решениях, а это раздражало.

— а ты умная девочка, теперь я понимаю, почему Кхтонцев так сложно победить, колонисты считают вас дикарями, но, похоже, все как раз наоборот.

— не смей говорить о Кхтонии, ты ничего не знаешь о нас.

— прошу прощения, я не хотел тебя обитеть, теперь послушай мою версию, я не подчиняюсь Распорядителю, и в ложу он меня пригласил, чтобы лично вручить письмо, которое я доставлю по назначению, он каким-то образом узнал, что я член сообщества, именуемого Дном, я понятия не имею что он хочет от нашей маленькой компании, а поскольку на их рынок заходит не так много имперцев, не говоря даже про членов общества, я удостоился личной аудиенции у великого.

Нирия молча слушала, Максвелл продолжал.

— что насчёт Артемия, так тут ты сама все поймёшь со временем, даже объяснять не буду, а вот насчёт камня за дело тут ты угадала, только вместо смерти я обещаю освобождение и возвращение души на ее законное место.

— а если я захочу забрать камень?

— я тебе его отдам, на самом деле я хотел сразу тебе его отдать, но после того, как ты проделала в моем теле еще одно лишнее отверстие, передумал.

Нирия размышляла, ее не устраивали оба варианта, с одной стороны, что за дело может быть у этого человека, навряд ли оно было простое, раз они рисковали всем, чтобы спасти ее, при том даже не зная будет ли она им полезна, с другой, она могла найти другого человека, который сможет избавить ее от ошейника, однако это очень сомнительный вариант, если черная магия запрещена, значит, человек ею обладающий, с большей вероятностью окажется мерзавцем, и скорее использует Нирию как свою игрушку, чем освободит. Но чем сидящий напротив отличается от таких людей?

— я согласна, ты освобождаешь меня от ошейника, а я помогаю тебе в твоём деле, скрепим договор кровью.

После этих слов она взяла столовый нож, сделала порез на ладони и протянула ее своему партнеру. Максвелл отнесся скептически к этому жесту.

— ты хоть понимаешь насколько это опасно? Если я тоже надрежу ладонь и пожму твою руку может перенестись столько болезней что…

— хватит скулить, скрепим договор кровью, или отдавай камень, и я пошла.

Максвелл вздохнул, он понял, что общего языка он с ней не найдет, повторив надрез он пожал ей руку.

— добро пожаловать в отряд Нирия, пойдем познакомишься с Артемием.

— я уже с ним знакома.

— о нет, с этой стороны ты его ещё не видела.

Снаружи уже был слышен гул. Моряки, в вперемешку с бывшими рабами, выплясывали кто как мог, под бодрую мелодию, которая лилась из флейты Артемия, и под которую Феральда пела веселую песню. В чистом небе над гладью океана проплывали огромные глыбы новых лун на фоне бесчисленного множества ярчайших звёзд. Этим вечером никто не думал о той тяжкой доле что выпала каждому человеку на этом судне, и только человек в карцере, на нижней палубе корабля, не сводил глаз с безумца в клетке напротив.

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• »