- Это моя самая первая хокку, неплохо для двенадцати лет, столько мне тогда было… Летом? Deal! Что ж, сакура и умэ цветут из века в век, а мы летом в Секи!.. Да и то… А если мне Барсук-сан рекомендацию даст!.. Обещал ведь он… Воще! Посмотреть бы в Секи Токэн их коллекцию!.. Там у них Ватанабэ до хрена есть, подлинного, - последний из великих!.. Да и других тоже, - да, песня… И в Токио… храм Ясукуни… Тоже, я скажу, - коллекция!.. Интересно… у них своя такара сохранилась? Ни разу плавильню не видел, кузню видел, а плавильню… А что, - очень даже запросто… я же Барсуку тогда, с Тишей… м-м… Ладно.
С.С. задумчиво, - даже вилку отложил! - наблюдает, как Илья вперемешку сметает с тарелок всё, что оказывается в пределах его досягаемости: сыр-сулугуни, шоколадные пряники, голубцы, профитроли, ветчину, копчёные брюшки форели, - всё это запивается фантой, - и Стас, вздохнув, спрашивает меня:
- Гриша, ты хотел бы в Японию съездить?
Хотел бы! Мало ли, чего бы я хотел!..
- Да ну, Станислав Сергеич, мало ли, чего я хотел бы…
- А Илья вот утверждает, что «хотеть, значит мочь»! Ил, я ничего не путаю?
Илья смотрит на Стаса, и в его зелёных глазах столько… столько всего, потом переводит взгляд на меня, тихо говорит:
- Хотеть, - значит мочь, самурай! Я это утверждаю, и Стас ничего не путает. Я хочу, чтобы ты летом поехал с нами в Японию. Я хочу, Стас хочет, - поедем?
- Ты… вы серьёзно, что ли?! Бли-ин… а как? Ведь… А как, С.С? И мама же, и Егорыч… Ну, мама ладно, это ничего, она бы рада была, она бы отпустила, - но как? Нет, Станислав Сергеич, не получится, наверно… И вообще, дорого ведь!
- Дорого ведь! Вот я такой один магазин на Харуми-дори в Гинзе знаю, - лавка, точнее, - там старые гравюры продают, - вот это, в натуре, дорого! А репродукции ничего, не очень дорогие. Хотя, тоже, смотря какие, - довоенные, например… Бр-рядь! Деньги правят миром! Так, надо будет тебе, Стаська… Нет, я сам позвоню. Пусть дядь Боря приедет, - документы, то-сё. У Гришки день рожденья 9-го июня, надо будет всё форсировать, чтобы и российский паспорт, и иностранный сразу. Тебе же четырнадцать будет?
- Это… Мне? Да…
- Во, Стас, видал, я не перепутал! - гордо говорит Илюха. - А то вечно я забываю всё, путаю, - и с Гришкой тоже вот, - что-то мне как-то так казалось, что тебе лет где-то так… ну, девять-десять, - а ему! - четырнадцать! - летят наши годы, как птицы летят… м-м, а что, сыру больше нет? - и некогда нам оглянуться…
Певец, ёлки, исполнитель!..
- Да ну, Илья! Погоди! Ты что, не шутишь?
- Он не шутит, Гриша. Илья, я удивлён, почему ты сам этого не предложил, - странно…
- А зачема, брядь? Карма, Стаська-сан. Со дэс ка? - пришла пора, пришёл разговор, это случилось предложить тебе, у тебя же не только большое сердце, ты ещё и умный, - а я дурак и покемон! Но не безнадёжный. И я не скотина! И всё у нас будет… Всё, я наелся! А давайте так, давайте «морской закон», - кто последний, тот и посуду моет! Или за борт можно. А что, - море, море, мир бездонный…
Песенки ему!
- Илюх, ну хорош! С песенками своими, - ведь серьёзно же я тебя спрашиваю! Ты не шутишь? А деньги?
- Я не шутишь! А деньги? Деньги, как я уже отметил, правят миром, - значит, мы короли! Есть деньги, Гришка, - это мне приятно будет, - ты даже и не представляешь, как! И даже не вздумай! Не хочу даже ничего слушать! Я! Про деньги. А хочу я слушать весёлые, радостные и жизнеутверждающие песенки. М-м… sing, sing, sing a song! For the sun a rising! For the sun a shining! For a love and happiness, for a joy and tenderness! В такой, приблизительно, тональности. Не Вэйтс, конечно, - но тембровая индивидуальность в голосе присутствует. Блин, а кто именно, - не помню, разумеется…
Последнее своё замечание Илья сообщает нам, - С.С., мне, и Улану, - уже из коридора, - пошёл выяснять автора того, что он сейчас нам тут исполнил, не иначе! А посуда? Что ж, «морской закон», мыть посуду нам со Стасом, доедим мы только, - спокойно, вдумчиво, вдвоём… Да-а, Япония, это же я и мечтать не мог… Магазин гравюр? Интересно…
“House Where Nobody Lives”
- Да блядь, да сколько это может продолжаться?! Стас!
- Ну что ты орёшь? Видал, Гриша, - орёт, и орёт! Илья, это же работа, что ж я теперь…
- Что ж ты теперь?! Меняй ты её, нахуй, - теперь! Заебала твоя работа! У-у… Гришка, уши заткни! Блядь, блядь и снова, - блядь! Это же на всю ночь! Гришка, хочешь, поспорим, - на всю ночь обормот учешет! Не надо спорить, проспоришь. Блядь, Стаська…
- Илюшка…
- Пятнадцать лет уже… Стас, ну почему обязательно ты? Пусть Юрич твой, - вы же партнёры, - равноправие же! Блядь и блядь…
- Так вот именно! Равноправие! И справедливость, - Сергей в прошлое воскресенье весь день корячился.
- Он весь день, а ты всю ночь. У-у…
Я сижу тише мышки, думаю… А что? Очень даже может быть, - это бы такая тема бы была бы!..
- С.С., а вы что, и правда, на всю ночь?
- Да, Гриша, наверное, на всю.
- Наверное! У-у…
- Илюшка…
- Пятнадцать лет уже…
- Илюха, погодь! Станислав Сергеич, Илья, а может… Нет, ничего, извините.
- Этот ещё! Говори! Раз начал, то говори.
- Да ну, я так…
- Он так! И этот так! А я как? Стас, у нас дом, блядь, или я не знаю что? Половину всех выходных тебя не бывает! Блядь, пора McMillan мне…
- Илюшка…
- Пятнадцать лет… Слушай, самурай, ты мне щас лучше нервы не трепи лучше, ты лучше говори, чего хотел!
И я решаюсь! Да-а, это бы…
- Илюш, а давай так, давай ты у меня сегодня… Ну, в смысле, переночуешь, - я это имею в виду. Маме позвоним в больницу, она разрешит. А у Станислава Сергеича сейчас спросим. А так бы с Уланом вечером погуляли, и ко мне. Ну, я так вот подумал…
А Илья сейчас совсем растерялся, - вау! Первый раз я его такого… Ха, только что по комнате смерчем носился, орал, - а тут…
- Ты… Гриш… Блядь, да как же?..
- А что? - удивляюсь я.
- Стас…
- А я не знаю, Илья… Решай. Нет. Погоди, пока ты что-нибудь… Так, Ил, я не против. Понимаешь? Сердце ведь такая штука… Сам знаешь. Мы… Вот, а так я не против. Только Гришина мама…
Я ничего не понимаю из того, что сейчас С.С. говорит Илюхе. То есть, я понимаю, что он не против, - и только. И ещё я понимаю, что между С.С. и Ильёй сейчас идёт какой-то разговор, и не словами… И не хочу я вмешиваться, да всё-таки встреваю:
- А что мама? Да ну, С.С! Она же у меня… И Илья ей нравится, можно даже сказать, любит мама Илью.