Глава VIII
Халлек шёл по тракту до сумерек, а затем свернул на подходящую лесную полянку и попытался взлететь. Но не тут-то было. Он ощущал, как распахиваются ещё невидимые крылья, однако они не наливались знакомой и привычной силой.
— Значит, перенапрягся, — вслух посетовал он и достал монету. В слабом свете вечерней зари кругляш показался ему каким-то неправильным. Запустив над собой небольшого светляка, Халлек рассмотрел подарок Мариты. Старинная деньга, которая раньше переливалась красновато-золотым отливом, сейчас определённо потускнела и отдавала скорее нездоровой зеленцой дешёвого сплава для поделок. Хорошего понемножку, значит.
Оставалось надеяться, что когда понадобится отмечать острова для маяков, он не попадёт впросак. А пока — купить завтра пару лошадей на ближайшей почтовой станции и ножками, ножками. На двенадцатый день пути коренные земли империи остались позади, дальше лежал Кабаз-Мол, вотчина гномов. Халлек намеревался заехать в Горный Рынок, чтобы пополнить припасы и немного отдохнуть.
По мощёному тракту в обе стороны двигались многочисленные обозы, влекомые битюгами особой породы. Эти здоровенные коняги, запряжённые парой, могли переть возы с грузом в три-четыре тысячи пудов сутками, была бы на морде торба со свежим овсом. Даже спали на ходу, не отвлекаясь. Поэтому для всадников предназначалась широкая грунтовая обочина, а редкие пешие путники топали ещё дальше.
Мерин Халлека трусил мерной мелкой рысью, и нордхеймец, не обращая внимания на дорогу, погрузился в собственные мысли. Давно не давал знать о себе Свальбард. Восточные кланы, оставшиеся без целеустремлённых вождей, притихли, но тишина эта была подозрительной. Странная вязкая каша, заваривающаяся в Сусассе при помощи чужаков из Восточного Океана. Будет она тихо булькать, пованивая редкими всплесками, или полезет как из зачарованного горшочка? Халлек вздохнул. Надвигались большие перемены, но какими они будут и что принесут? Ко всему не приготовишься, это понятно. Первым делом, как получится, пойду к Эйстену. Уж кто-то, а он сможет подсказать что-нибудь дельное.
От размышлений его отвлёк шум, отличающийся от ставшего обычным дорожного гомона. Подняв взгляд, Халлек увидел шагах в двадцати впереди, на основной полосе, воз с высокими бортами и небольшую богато изукрашенную карету. Поместиться в неё могло человека четыре, а на полочке для вещей лежало всего два сундука. То ли кучер задремал, то ли лошади шуганулись от злобного сопения обгоняемых битюгов, но в итоге обе повозки сцепились, да так хитро, что не вдруг высвободишь. Он придержал мерина и остановился в десяти шагах.
Приоткрылась дверца кареты, раздался звонкий, но неприятный голос:
— Эй, поживее! Мы опаздываем!
На слух разобрать, мужчина там или женщина, было невозможно — настолько равнозначно звучало восклицание.
— Сейчас, ваша милость, сейчас, — отозвался кучер, который на пару с возчиком пытался выпутать грузовую оглоблю, больше похожую на бревно, из паутины дорогой сбруи с адамантовыми бляшками. Этот матовый розовато-сиреневый блеск ни с чем не спутаешь. На четвёрке изящных, глянцево лоснящихся лошадей было "надето" на скромный, но вполне приличный городской дом.
— Поживее, — взвизгнул некто, невидимый из-за дверки. Наконец кучеру удалось ослабить и снять хитро затянувшуюся петлю. Халлек, объезжая воз, искоса глянул на карету. Оттуда высовывался мелкий, но чрезвычайно напыщенный человечек в одежде, буквально сплошь затканной драгоценным шитьём. Было удивительно, как в таком наряде можно шевелиться. Глубже просматривалась столь же мелкая и расшитая дамочка. Он покачал головой, ткнул мерина каблуками. Заводная лошадь фыркнула, когда натянулась связка, и порысила следом.
К вечеру Халлек добрался до Горного Рынка, успев до закрытия ворот, поэтому ему не пришлось, как в прошлый раз, ночевать в караулке. Зато постоялый двор он искал почти до темноты — близился конец лета, из южных провинций непрерывно везли варенье, пастилу, сушку, засахаренные фрукты и другие сладости долгого хранения, до которых охочи гномы. Так что народу было буквально не протолкнуться, а ночевать в общем зале ему не хотелось. Наконец, плюнув на расходы, он снял комнату в настоящей трёхэтажной гостинице со странным названием "Пчела и свиток".
На вывеске и правда красовалась пчела, несущая куда-то целый рулон с неразборчивой, потускневшей медной печатью. Но обслуживание стоило всех денег — лошадей сразу повели на чистку, его самого предупредили, что в комнате своя купальня и воду там всегда поддерживают горячей. Даже предложили подобрать подходящую новую одежду, если гость пожелает. Халлек хмыкнул и обошёлся тем, что сдал вещи в чистку, а когда вылез спустя час из белого продолговатого чана, они лежали на полочке возле здоровенной мягкой кровати. Впрочем, перина оказалась не слишком мягкой, и он отлично отдохнул. Уже после восхода, накинув забавный цветастый халат и выглянув на балкон, он услышал знакомые по вчерашнему происшествию вопли. На сей раз точно голосила дамочка, хотя понять это можно было только посмотрев на источник звука. На слух она ничуть не отличалась от своего спутника и в данный момент распекала служащего городской стражи за то, что тот не пустил их после заката в город.
Халлек прислушался. Коренастый парень явно шёл с ночной смены, просто неудачно пересёкся со скандальной дворянкой. Не став дожидаться, чем всё закончится, нордхеймец оделся, забрал отлично обихоженных лошадей и направился к торговым рядам, главной достопримечательности Горного Рынка. Казалось, здесь можно купить всё что угодно, от булавки до замка на вывоз. И это была не шутка — под одним из навесов расположились наглядные образцы-макеты, выполненные с потрясающей детальностью, от небольшого форта на гарнизон из пятидесяти человек до семибашенной громады, способной вместить иной провинциальный городок. Каменотёсы подгорного племени всё подготовят, строители соберут в строгой последовательности, только раскошеливайся. Прикупив обычных своих дорожных припасов, Халлек прошёл по рядам, где красовались разноцветные вкусности. На юге умели сушить и засахаривать фрукты, сохраняя их естественный вид. В мешок отправились плетёные туеса с полулунными дольками янтарного оттенка, нечто ярко-зелёное, нарезанное кружочками, с мелкими семечками, похожими на маковые, и жёлтые полоски, по вкусу напоминающие дыню. Около полудня он, слегка ошалев от гомона, покинул город.
Дальше поток товаров изрядно слабел, но отнюдь не прекратился. Торговцы собирались в караваны по интересам и таким составом преодолевали пару сотен вёрст пустошей. Дальше начинались лесистые предгорья, где за трактом присматривали дружинники из баронств. Халлека без вопросов приняли в один такой караван из полутора десятков возов с тканями. Все северяне любили яркую одежду, и при удаче можно было прилично расторговаться. Путь прошёл спокойно. Распрощавшись с купцами в пятый, считая от Горного Рынка полдень, Халлек повернул в сторону владений Фалькенбах-Шёнефельдов, и к вечеру был у ворот замка.
Его явно заметили издалека. Стражник учтиво поздоровался и открыл створку. Во дворе шла обычная ежедневная суета. Когда он устраивал лошадей, к нему подошла служанка, которой он раньше здесь не видел.
— Его милость тебя ждёт, господин, — и убежала, придерживая накрытое полотном лукошко.
В покоях барона было людно. Кроме самого Герхарда, за столом сидели все три его сына, Кэтлин, лекарка Виола, а также Кэрит, дочка Хильды и старшая двоюродная сестра Халлека. Она, очевидно, вовсю замещала тётку.
— Вот и я, — доложился нордхеймец. — Жив и здоров.
Кэтлин сорвалась со скамьи и повисла у него на шее, да так, что едва не задушила. Кэрит расхохоталась.
— Слезай, ещё натискаешься.
— Уф… Ну, Ёлка, на чём договорились?
Ёлкой Кэрит прозвали когда-то дома за самодельные благовония с хвойными запахами. Случалось, испытывая новый состав, она с ними чрезмерно усердствовала. Сейчас она была замужем за толковым купцом и пользовалась привозными духами, но прозвище осталось.
Сестра посмотрела на барона. Тот кивнул. Значит и правда всё согласовано.
— Свадьба будет, — она заглянула в небольшую книжечку, — через пятнадцать дней, на Осенний Излом. Это праздник Тэры, к нему старается подгадать вся округа. Так что гулянка получится большая.
Герхард добавил:
— У нас тут по-простому. Соберётся со всех владений человек четыреста на лугу, сразу с десяток пар женятся, дым коромыслом. Как раз на днях подъедут соседи, разыграем, у кого празднуем. — Наши сейчас собираются, тут уже придумали где кого разместить, — сказала Кэрит. — Можешь никуда не ехать, чтобы два раза туда-сюда не мотаться.
Барон кивнул:
— Да, зачем попусту время тратить. Осмотришь земли, подумаем, где вам надел устроить.
— Разве я не уеду к Халлеку?
— Это вы сами решите, — пожал плечами Герхард. — Он человек весьма обеспеченный, и жить может где захочет, хоть в Белой Цитадели.
Видимо, барон своими способами навёл справки, подумал Халлек и незаметно почесал бок. Пальцы наткнулись на поясную сумку. Он вспомнил о тубусе, вручённом Низой. Выудив его, он вскрыл печать и вытряхнул на стол лист плотной, гладкой, немного голубоватой бумаги.
— О, а это что? — Кэрит сразу зацепилась взглядом за свиток.
— Скорее всего, оплата за работу, которой я и занимался последнее время… — Халлек развернул лист. Среди крупных печатных строк были тушью вписаны несколько слов. Он замолчал, когда осознал, о чём там речь. Сестра заглянула через руку.
— Поздравляю, братец.
— Могу поинтересоваться, с чем? — спросил Герхард. Халлек протянул ему свиток. Барон прочитал и поднял брови.
— А ты полон неожиданностей, сосед. Ну, не совсем, но по нашим меркам это считай через два забора.
— Да что там? — не выдержала Кэтлин.
— Меня пожаловали владением Зангефалль-Шнеевальд, с прилагающимся к нему титулом. Прежний хозяин умер, не оставив ни одного законного наследника, земля перешла в коронное управление. Ну и вот, — он развёл руками.
— Я слышал о том, что старый Вилли помер. Да, как раз почти полгода прошло. Это очень старый закон, земля не может пустовать дольше. Вильгельм был хорошим хозяином. Впрочем, сам всё увидишь. Тут рядом, пара дней верхом на запад, если не задерживаться. Я покажу на карте.
— Да ты не очень рад, — заметил Ульрих.
— Лишняя забота, по крайней мере сейчас, — пожал плечами Халлек. На самом деле его беспокоило другое. До сих пор все дела с Тайной канцелярией проходили частным порядком, если не считать старой истории с замком одного гнусного типа. А теперь его так или иначе заметили, что могло не только помочь, но и помешать.
— Тоже мне беда. Управляющий у Вилли толковый, в разор не введёт. Я бы на твоём месте поспешил ознакомиться с хозяйством. Ха! Халлек Торсон, барон Зангефалль-Шнеевальд! Ну надо же, — Герхард зафыркал. Нордхеймец не обиделся. Это и вправду было забавно.
— Ладно. Давайте наконец поужинаем, а завтра поедешь.
Лесная дорога вилась по склонам, заросшим прозрачным буковым лесом. Кое-где попадались дубы, но чем выше, тем меньше их становилось. Путь был ухожен, насколько это возможно для таких мест. По обе стороны виднелись распиленные и оттащенные подальше стволы деревьев, упавших во время осенних бурь. Сопровождать Халлека вызвался Рейнард, вместе с ними поехали Кэтлин и Кэрит. Сестрёнка отлично держалась в седле и на попытку отыскать в закромах дамскую "скамеечку" только замахала руками — трое детей никак не сказались ни на фигуре, ни на ловкости.
— Смотри, сманю тебя на хозяйство, будет потом Дьярви дуться на меня как мышь на крупу.
Ёлка засмеялась. Её муж, насколько был шустрым и оборотистым купцом, в остальном настолько же прочно находился в крепких пальчиках Кэрит. При том что личной смелости ему хватало с лихвой — водить караваны до самого Тарума дело опасное.
С одной ночёвкой они добрались до новообретённого владения. Каких-то особых границ здесь не прокладывали — баронства сложились давным-давно, только на деревьях возле межи поменялись тщательно выписанные яркими красками упрощённые гербы. Замок стоял в обширной долине, один склон которой зарос лесом, а другой, травянистый, уходил в сторону горных лугов. В той же стороне виднелся довольно мощный водопад, бивший из крутой расселины среди скал. Ещё дальше маячили ледники.
— Его называют Поющим, — кивнул Рейнард. — Иногда, при удачном ветре, гул воды напоминает какую-то песню без слов.
Халлек рассматривал небольшой замок, грамотно вписанный в местность. Они подъехали с востока, ещё одна дорога подходила с юга и, очевидно, вела в сторону Кабаз-Мола. Его взгляд зацепился за яркую точку, которая ползла по этой дороге где-то милях в четырёх от замка. На узнавание хватило пары мгновений.
— А вот это совсем не к месту. Поторопимся, — сказал он и пустил мерина в галоп.
У ворот они встретили целых четверых стражников. Снаряжение выглядело получше, чем у Герхарда, но всё равно оставалось откровенно небогатым. Среди них выделялся один постарше с серебряным горжетом — значит, гарнизон здесь такой численности, что потребовался сержант. На серебряном поле выделялись три узора, украшенных золотой насечкой, то есть стражник в своё время не только повоевал, но и замечательно себя проявил.
— Приветствую! — Халлек спешился, достал жалованную грамоту и протянул ему. Стражник с узнаванием посмотрел на Кэтлин и Рейнарда, с интересом на Кэрит, внимательно всё прочитал и кивнул:
— Прошу, ваша милость.
Заскрипели створки.
— Там, — он показал во двор, — спросите, вас проведут, у него всё готово к докладу.
— Меньше через час появится расфуфыренная карета, в ней парочка наглых рож. Помурыжьте их подольше, какие бы бумаги ни совали. Потом отправишь за мной.
Сержант понимающе ухмыльнулся:
— Сделаем.
Внутренний двор был заметно побольше, и лучше обустроен. Жизнь шла своим чередом. Выловив какого-то мальчишку, Халлек велел показать, где управляющий. Здесь внутри располагались отдельные строения. Массивная трёхэтажная цитадель с дозорной башенкой примыкала к дальней стене, обращённой на север, а к ней прирастала пара длинных крыльев. Два двухэтажных балочных дома, потом два цельнокаменных в один этаж, и две расползшихся деревянных хозпостройки. При этом оставалось достаточно свободного места. В мощных стенах также располагались какие-то отнорки и пристройки.
Мальчишка отвёл их в двухэтажному дому и показал на дверь возле стены цитадели.
— Вот, ваша милость, здесь. Зовут его Людвиг, — и убежал дальше по своим делам.
За дверью оказался короткий светлый коридорчик, в котором пахло деревом, олифой, льняным маслом и красками. Из занавешенного прохода высунулась лохматая седая голова, украшенная круглыми стёклышками на носу.
— Здравствуйте. Рейнард, Кэтлин, — он коротко поклонился. А ты, думаю, новый владетель? Заходите.
— Именно. Халлек Торсон, по совместительству вождь клана Медведя. Вот свидетельство, со всеми надлежащими атрибутами.
Комната выглядела скорее мастерской, чем рабочим кабинетом. В углу притулился ножной токарный станок, на полу виднелись мелкие стружки, которые миновал веник. На полках лежали поделки в разной степени готовности, от простых балясин до расписных тарелок.
Людвиг поправил стёклышки в металлической оправе, изучил грамоту.
— Всё верно, положенные печати и подписи на месте. К тому же с тобой дети нашего соседа Герхарда. Он, уверен, тоже ознакомился. Это сводный отчёт по делам баронства, — в руках возникла амбарная книга. — Мне вкратце пересказать или сам изучишь?
— Сейчас своими словами, потом вместе с моей сестрой всё досконально посмотрим. Кэрит, — повёл он рукой, — прошу любить и не жаловаться.
Управляющий так же вежливо склонил голову.
— Разумеется. Как только найдёте время. Пока же, на пальцах, так: площадь владения около шести сотен квадратных вёрст, две трети лес, четверть горные пастбищные луга, остаток скалы и неудобья. Но там заложены несколько шахт и рудников. На реке есть запруды с мельницами для зерна и руд. Промышляем оловом, железом, деревом, мёдом, шерстью и тёсаным камнем, для себя производим жжёный уголь, дёготь, смолы и живица частью себе, частью на продажу. Остальное по мелочи.
— Добро. Сейчас покажи, где нам расположиться и отдохнуть с дороги.
— Прошу, — Людвиг показал на улицу. — В цитадели всё отлично обустроено.
Они успели осмотреть большой пиршественный зал на первом этаже и примыкающие к нему комнаты; поднялись на второй этаж, по-настоящему жилой: с отоплением, проведённым в толще стен и полов и проточным водоснабжением от акведука, когда их отыскал отправленный сержантом стражник.
— Ваша милость, Арман говорит, ещё немного и он сам их на колбасу пустит. Так что просит к воротам.
— А кто это? — спросила Кэтлин, когда они быстрым шагом пересекала двор.
— Подозреваю, соискатели на владение. Я их ещё по пути к Горному Рынку увидел, но не догадывался, кто они. Какой-то богатей с гербом-клумбой и с ним такая же дамочка. Оба мне в пуп дышат, но одна упряжь на их карете мешок денег стоит.
Герб и правда напоминал весёленькую клумбу видом сверху, на которую в беспорядке накидали предметов снаряжения, геральдики и делопроизводства. Халлек оглянулся на Людвига, мол, что-нибудь знакомое проглядывает? Тот недоумевающе пожал плечами. Оба видели, что это новоиспечённый дворянин, скорее всего выскочка из купцов — как правило, именно они позволяли себе столь безвкусные и напыщенные гербы.
Сержант Арман, на которого, брызгая слюной и раскрасневшись, наскакивал невысокий человечек, уже едва сдерживался. Халлек набрал побольше воздуха и рявкнул:
— Немедленно прекратить безобразие!
Все замерли и притихли. Человечек осознал, что рядом появился кто-то ещё, и поднял голову. Рейнард тоже был немаленьким, нависая над незваным гостем.
— Ты кто такой? — тихо, но проникновенно спросил Халлек.
— Ва. Ва. Ва. Ва, — заикал человечек. Из кареты выглянула его спутница, ойкнула и тут же спряталась. Преодолев икоту, он выдавил:
— Я ббарон Ззангефалль-Шшшнеевальд.
— Вообще-то барон я. У меня и бумага на то есть из Белой Цитадели.
— Уууя, — вякнул человечек, — ууя… у меня тоже грамота есть.
— Ну давай сверимся.
Гость обернулся на карету.
— Эвита! Дай свидетельство.
Наружу выбралась мелкая девица, наряженная в длинное, сплошь затканное замысловатыми золотыми узорами просторное тёмно-вишнёвое платье. Спускаясь на мостовую, она на мгновение подобрала подол почти до колен, мелькнули туфельки. Халлек, не отрывая взгляда от лица девицы, за спиной показал стражникам пару знаков, послышался тихий слитный стук как будто случайно переставленных копий. Эвита подошла ближе, протягивая свиток, опоясанный вощёной нитью с печатью. Мягкая ткань рукава подалась, натягивая боковину.
Халлек окончательно убедился в своей догадке, двинул ладонью и шагнул в сторону. Гостей тут же схватили, ловко разоружили и без церемоний завернули руки к затылку.
— Засуньте в подходящий погреб, да понадёжнее, чтобы не сбежали. А я пока свяжусь с кем надо.