Я не зову его вслед.
Он слишком глубоко увяз, чтобы я могла до него достучаться.
ГЛАВА 51
НЕЛЛ
Я НЕ БУДУ ПЛАКАТЬ.
Я не буду.
Я не буду.
Я не буду.
Я мысленно повторяю эту мантру, возвращаясь в свою комнату. Вверх по лестнице, кружа четыре пролёта вокруг шахты лифта, вспоминая, каково это — стоять в этой золотой клетке, когда моё сердце так сильно билось в груди, как будто оно тоже хотело убежать и никогда не останавливаться. Вспоминая, какой потерянной я была, пока не встретила Алека. И теперь…
Теперь я снова одна.
На площадке четвёртого этажа я поворачиваю направо, в наружный коридор, выходящий в сад. Кто-то открыл окна, чтобы впустить ветерок, и я прохаживаюсь перед ними, позволяя свежему, благоухающему розами воздуху остудить мою разгоряченную кожу.
Я в порядке, всё в порядке. Я собираюсь разобраться с этим.
У меня в записной книжке есть последняя идея, и у меня ещё есть месяц, чтобы придумать что-нибудь ещё, если это не сработает. Ещё слишком рано сдаваться, даже если Алек уже сдался.
Позади меня раздаются глухие шаги. Я останавливаюсь и заставляю себя улыбнуться, ожидая увидеть ещё одного гостя, но когда я оборачиваюсь, там никого нет.
В коридоре пусто.
Нахмурившись, я делаю шаг вперёд.
— Привет?
Двери захлопываются, а за ними и окна. Стекло прогибается внутрь, как будто кто-то давит на него с другой стороны, пока давление не становится слишком сильным. Окна разбиваются одно за другим, и осколки стекла разлетаются по коридору, мерцая на солнце. Сила отбрасывает меня к стене. Осколки стекла царапают руки, ноги, лицо. Я кричу, сворачиваясь в позу эмбриона и скрещивая руки над головой.
Я не поднимаю глаз, пока последние звенящие осколки не падают на пол. Мой разум уже ищет логическое объяснение — землетрясение? Сильный порыв ветра? — хотя я знаю, что в этом нет ничего логичного или земного.
Пронзительный, отрывистый скрежет откручиваемых винтов эхом разносится по коридору. Я заставляю себя подняться и бегу к дверям.
Заперто.
Я пытаюсь открыть их, но они даже не дребезжат.
Выругавшись, я поднимаю глаза.
Все светильники висят боком, каждый теперь держится на потолке благодаря только одному винту. На мгновение визг прекращается, оставляя их висеть надо мной.
А затем, медленно, винты снова начинают скрипеть, выкручиваясь из креплений. Я прижимаюсь к стене и смотрю, как они поворачиваются, выталкиваясь один за другим, как будто невидимая рука убирает их. Но вместо того, чтобы падать, светильники висят в воздухе. Я слишком занята, наблюдая за ними, чтобы заметить, как осколки стекла звенят вокруг меня, поднимаются надо мной, соединяются со светильниками на потолке, все они направлены своими зазубренными краями вниз, пока не становится слишком поздно.
Смех Лона отражается от стен.
— Ты не сможешь убежать от меня, Аурелия, — говорит он. — Я везде.
Я слышу, как кто-то ещё произносит моё имя — "Нелл!" — но голос звучит далеко, и я не могу оторвать глаз от потолка. Светильники и стекло шатаются.
Я закрываю голову и кричу, когда они падают.
* * *
— Нелл.
Кто-то трясёт меня за плечо, но я продолжаю прятать голову за сгибом рук.
— Нелл.
Женский голос.
— Всё в порядке, — говорит она. — Он ушёл.
Мой лоб хмурится. Я медленно поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Софией.
Коридор выглядит таким же мирным, как и тогда, когда я впервые вошла в него. Все окна по-прежнему открыты и целы, в них со свистом проникает лёгкий ветерок, а светильники прочно закреплены на потолке. Я поднимаюсь с пола и осматриваю себя на предмет порезов и колотых ран, которые, я уверена, должны быть на мне, но ничего нет. Ни единой царапины.
И тогда я вспоминаю, что она сказала.
Он ушёл.
— Ты знала, что это была я? — я спрашиваю её. — Всё это время?
Она кивает.
— Я просто ждала, когда ты вспомнишь.
— Но как ты узнала меня? Алек сказал, что никто не помнит меня после…
Я не могу закончить предложение. После того, как я умру.
— Твои фотографии у Алека, — говорит она. — И я знаю, что прошло шестнадцать лет с тех пор, как ты была здесь в последний раз. Нетрудно было собрать всё воедино.
— Кто-нибудь ещё видел меня здесь?
— Я так не думаю, — говорит София. — Но довольно много людей слышали тебя. Неважно. Я смогу дать своим сотрудникам объяснение для любого, кто спросит, — она вздыхает. — Я знаю, это ужасно, но постарайся не позволить ему добраться до тебя. Он может причинить тебе боль, только если ты ему позволишь. Пока ты не вернёшься, конечно.
Ей легко говорить. Она не выпрыгивала во сне прямо из окна и не просыпалась от кошмара с окровавленной рукой.
— Хорошо, — говорю я. — Спасибо.