Я поднимаю лампу повыше.
— Ни шагу больше.
— Будет справедливо, если он причинит тебе боль в ответ.
— Макс! — я кричу. — Макс, пожалуйста, не позволяй ему этого делать. Борись!
— Я уже говорил тебе, — он крутит шеей, хрустя каждой косточкой. — Макс не хочет сопротивляться.
Я бью основанием лампы по его голове, но он в последнюю секунду уклоняется, лампа задевает его плечо. Он обхватывает руками мой живот и бросает меня на кровать. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он уже на мне и сцепляет руки на моём горле.
— Меня не волнует, что вы там нашли, — говорит Макс, сдавливая мою трахею. — Вы не сможете победить, если уже мертвы.
Я хватаю ртом воздух, но его руки слишком крепки — ничего не проникает внутрь. Я бью кулаками по его рукам, по груди. Пытаюсь обхватить его руками за горло. Перед моим взором вспыхивают чёрные пятна. Я пытаюсь ударить его снова, но мои руки становятся тяжёлыми, а лёгкие кричат, требуя воздуха.
— Нелл! — кричит Алек с порога.
Я не вижу его, но слышу, как он бежит через комнату. Его кулак врезается в челюсть Макса. Я делаю глубокий, болезненный вдох, как только руки Макса покидают моё горло.
София кричит и бежит к своему сыну.
— Не подходи, — говорит ей Алек, хватая Макса за рубашку и поднимая его.
Самодовольная ухмылка Лона кривит губы Макса.
— Оставь парня в покое, — говорит Алек, — или, клянусь Богом…
— Что ты собираешься делать? — спрашивает Макс. — Убить меня?
София стонет. Я поднимаюсь с кровати, у меня кружится голова.
— Всё в порядке, — хриплю я ей. — Алек не допустит, чтобы с ним что-нибудь случилось.
— Ты не можешь оставаться в нём вечно, — говорит Алек. — Макс может и достаточно силён, чтобы бросить Нелл, но я — совсем другое дело. Я запру тебя в шкафу, и ты не сможешь уйти, пока не отпустишь его.
Зловещий взгляд Макса скользит по Софии.
— Ты позволишь ему сделать это со мной, мамочка?
София вздрагивает.
Алек прижимает его к стене.
— Убирайся. Вон.
Макс выгибает бровь.
— Хорошо, — говорит он. — Но это ещё не конец.
Он сосредотачивается на мне.
— Ещё три дня, любовь моя, и мы снова будем вместе.
Я стискиваю зубы.
— Иди к чёрту, Лон.
— Только если я смогу взять тебя с собой.
Он подмигивает, а затем глаза Макса закатываются и его тело обмякает в руках Алека.
* * *
К тому времени, как Макс приходит в себя, София согласилась взять отпуск до конца недели и провести импровизированный отпуск с Максом где-нибудь на побережье, пока всё не будет сказано и сделано.
Мы не хотим давать Лону шанс использовать его снова.
— Последнее, что я отчётливо помню, это попытка покинуть отель, — говорит Макс, прижимая к подбородку полотенце для рук, наполненное кубиками льда, — а потом всё остальное как в тумане.
Он смотрит на меня, его глаза расширяются.
— Неужели я?.. — он втягивает воздух. — Я сотворил это с тобой?
Он показывает на мою шею, где уже начали образовываться синяки от его пальцев. Я провожу руками по нежной коже. Я понятия не имею, как собираюсь скрыть их от папы.
— Нет, — говорю я, мой голос хриплый и ужасный. — Ты этого не делал.
Он качает головой.
— Всё расплывчато, но я помню, что у меня были эти мысли и… и желание найти тебя…
София делает шаг вперёд и обнимает его.
— Давай. Пойдём домой.
Она останавливается в дверях, просит Алека отвести Макса в холл, а потом поворачивается ко мне.
— Уверена, Алек сказал тебе, что есть правила относительно того, кто может знать твой секрет?
Я киваю.
— Но правила не распространяются на тебя или Алека. Это твой секрет, который ты должна рассказать. Ты можешь поделиться им с кем захочешь, и, если ты не возражаешь, я хотела бы рассказать Максу сегодня вечером, как только мы уедем отсюда. Я не могу видеть, как он выглядит таким растерянным и виноватым, когда я могла бы объяснить ему, что происходит на самом деле.
— Думаешь, он сможет с этим справиться?
Я задумываюсь о том, как сильно, по словам Лона, Макс волновался обо мне, и о том, как легко было манипулировать этими эмоциями.