Событие девятнадцатое
А заметили ли вы, что самое неосторожное в этой жизни — быть осторожным? А? Я тоже не заметил.
Дмитрий Пригов
Колдун вылез из-под палатки и огляделся. Да, степь почти кончилась, лишь изредка виднелись кустики жухлой травы и торчали колючие ветви саксаула. Отряд спал, только у крайней палатки одиноко расхаживал часовой. Солнце уже спускалось, но даже его последние косые лучи обжигали кожу. Нужно было срочно вырастить хоть один клён, чтобы отряд мог восстановить силы, слившись с деревом. Хулкур достал из заплечного мешка семечко и зелёный камень, выкопал маленькую ямку, аккуратно посадил туда кленовую крылатку и скупо полил из бутылочки водой. Камень сиял синим светом, энергии в нём было достаточно. Первое дерево Хулкур поднял до нужной высоты за несколько минут. Позвал часового и пока тот питался, вырастил ещё четыре. Затем, оставив воина охранять лагерь, колдун сам разрядил тело и слился с клёном. Живительный сок сладкой рекой хлынул в него, освежай всё тело — будто зашёл в прохладную воду. Через полчаса Хулкур, насытившись и полностью восстановив силы, вышел из дерева и сразу же принялся выращивать ещё один клён. Баньши все уже проснулись и свернули лагерь. По очереди воины входили в клёны.
Энергии камня хватило на семь деревьев и Хулкур, сделал перерыв, снова слившись с клёном. И ещё через час вырастив четыре дерева, Хулкур снова дошёл до такого же состояния, как и вчера. Сил на оставшиеся четыре дерева просто не было. Солнце давно скрылось, звёзды высыпали на небо, надо было идти, но решили, что лучше оставить здесь все двадцать деревьев, ведь впереди пустыня. Даже если придётся на день задержаться. Хулкуру потребовалось ещё часа два, чтобы по очереди, то сливаясь с клёном, то собирая по крупинкам энергию со всей округи и отдавая значительную часть своей, вырастить четыре клёна.
Воины соорудили из веток и палаток носилки и понесли впавшего в забытьё волшебника на себе. Где-то на полдороге Хулкур очнулся, но мерное покачивание и ужасная слабость снова погрузили его в сон. Он не почувствовал, как устроили привал, только сделал несколько глотков из маленькой деревянной бутылочки, поднесённой к губам, и опять уснул. Оставшийся за старшего разведчик отправил ещё одного воина домой.
Два следующих дня слились для Хулкура в череду пробуждений, питания и выращивания деревьев. Пока, наконец, на шестой день разведчик не остановил его при попытке вырастить очередной клён.
— Хватит. Тебе нужно хотя бы один день отдохнуть. Да, и воинам тоже. Нас осталось всего пятеро, и нести тебя по пустыне приходится практически без смены. Воины истощены не меньше тебя. Всем нужен день отдыха.
Проспав большую часть дня в палатке, баньши вечером уже чувствовал себя вполне прилично. Он вырастил, не спеша, несколько клёнов и сам, да и воины, большую часть ночи и дня провели в деревьях, слившись с ними. А вечером, свежие и отдохнувшие, оставив после себя шестой оазис, пошли дальше. Этот переход прошёл спокойно. А вскоре Хулкур впервые применил колдовство не для того, чтобы выращивать деревья, а для того, чтобы убивать.
На седьмой стоянке, когда колдун посадил шестой или седьмой клён, в небе появился дракон. Он летел очень высоко и уже вроде бы миновал маленький оазис. Но нет! Широкими кругами, завалившись на одно крыло, он стал приближаться к баньшам, спускаясь всё ниже. Хулкур выхватил из заплечного мешка книгу заклинаний и открыл на заложенной странице. Страницу отметил ещё его дядя, когда драконы сожгли лес, где жили жёлтые баньши. Это было заклинание, позволяющее сбивать драконов ещё в воздухе с помощью сконцентрированной стрелы из жёлтых лучей смерти.
Хулкур за минуту сконцентрировался на линиях, и стал вбирать в себя все жёлтые, и вдруг случилось маленькое чудо, зелёный камень перестал испускать синее сияние и загорелся ярким жёлтым светом. Впитав и его силу, Хулкур такой мощной стрелой жёлтой энергии встретил подлетающего дракона, что тот умер ещё в воздухе. Крылья его безвольно сложились, и вся эта огнедышащая масса рухнула в сотне шагов от лагеря баньши. Все видели, что дракон мёртв, что всё вокруг забрызгано его зелёной кровью, но никто из баньшей не решился подойти к нему. Быстро собрав пожитки, маленький отряд отошёл от мёртвого дракона подальше, пока тот не скрылся из вида. Хулкуру пришлось выращивать клёны с начала.
Пустыня кончилась на девятый день похода. Не постепенно, как начиналась, а как-то сразу. Вот здесь ещё песок и ни одной травинки, потом сотня метров саксаула сплетённого и переплетённого так, что еле продрались, а за колючей этой изгородью сразу опушка леса. Лес был в основном из осин и берёз, но кое-где виднелись и клёны. Баньшей осталось всего трое: Хулкур, разведчик и один воин. Выбрались из колючек и решили сделать привал. Каждый разыскал по клёну и, разрядив тело, слился с деревом. Отдыхали весь день и ночь. По лесу решили идти только днём. Утром последний воин ушёл назад, а Хулкур с разведчиком углубились в лес. По карте до побережья оставалось совсем немного. Да, это и заметно, вскоре, стало. Воздух стал сырым и пах йодом. Баньши с их исключительным обонянием его сразу почувствовали.
На берег вышли после полудня. На небе ни облачка и солнце играло на волнах цветными бликами. Сине-зелёная вода лениво набегала на каменистый пляж, оставляя обрывки водорослей и маленьких шустрых крабов, которые бочком устремлялись за отступавшей водой. Несколько часов искали подходящую поляну, где можно будет вырастить маточный клён и ещё хотя бы десятка три — четыре деревьев для жилья. Затем Хулкур за несколько минут вырастил огромное маточное дерево, все силы камня вложил, на десяток нормальных клёнов бы хватило. Ствол был такой мощный, что и за пару минут не обойдёшь.
Переночевали в новом дупле, а утром разведчик пошёл назад, и колдун остался один. Времени было много впереди, не менее двадцати дней и Хулкур особо не спешил, вырастил пять клёнов и отдыхал, набирался сил. И так за день три раза. Полтора десятка великанов деревьев окружили маточный клён, словно солдаты своего командира. Дни потянулись однообразной чередой. Выращивание деревьев, отдых и снова выращивание клёнов, Хулкур даже со счёта сбился, что-то около двух сотен клёнов уже вырастил. Полюбил он в свободную минуту прийти на берег океана, сесть на камни и любоваться изменчивостью этой стихии. То спокойное мёртвое величие, то яростная мощь волн. То светлые прозрачные блики солнца, то мутная серая злость с клочьями пены.
Баньши в спокойную солнечную погоду, когда море было тёплое, заплывал далеко от берега и качался на волне. Это были лучшие времена в его жизни. Ну, и как всё хорошее это кончилось, конечно. День начался обычно. Хулкур вырастил пять клёнов, разрядился и вошёл в дерево, впитывая сок. Через полчаса он вышел из дерева и помчался к океану. День сверкал умытый утренним дождиком. Весело, на весь лес, перекрикивались птицы, как будто устроили соревнование, чья песня звонче и красивей. На самой опушке леса Хулкур задержался, попав в малинник. Ягоды уже созрели и баньши хоть и был сыт, потратил час целый, лакомившись красными бусинками.
Вдруг какие-то крики и шум со стороны воды привлекли его внимание. К берегу причаливала шлюпка полная гоблинов, а невдалеке покачивался на волнах огромный корабль. Гоблины! Опять гоблины. Нету от них нигде покоя. Вот, даже сюда добрались. А Хулкур так надеялся, что распрощался с ними навсегда.
Первым побуждением баньши было убежать с берега и спрятаться в лесу, где-нибудь в дупле, но разум победил и Хулкур затаился в кустах, чтобы разведать, с какой целью появились здесь гоблины. Лодка быстро приближалась, вот она заскрежетала дном о гальку и ткнулась в берег. Гоблины выпрыгнули из неё в мелководье, обдавая друг друга фонтанами брызг, и подняв из-за этого страшный шум. Выйдя на берег и дойдя до опушки леса, они разбились цепью на приличном расстоянии друг от друга и углубились в лес. Хулкур замер в своём кусте и те не заметили его, прошли мимо. Оказавшись у врага в тылу, Хулкур неожиданно для себя решил вступить с ними в бой. Он и сам не понял, что подтолкнуло его к этому, то ли сознание, что с зелёным камнем он всемогущ и может драконов на лету сшибать, а тут всего лишь десяток гоблинов.
Для начала колдун решил отрезать врагам путь к отступлению. Он вынул камень из заплечного мешка и направил поток энергии на лодку. Луч нашёл в дереве, из которого она была сделана, искорку жизни, и лодка стала прорастать. Сначала выросли корни, прочно привязав её к земле, а потом из сучков потянулись тоненькие веточки, и скоро вся лодка превратилась в роскошный раскидистый куст. Теперь можно было заняться и морячками. Первого гоблина он нашёл быстро, тот протоптал в девственном лесу целую тропу. Хулкур, увидев его, сразу понял, зачем они здесь. На корабле, очевидно, кончилась пресная вода, и выслали команду найти на берегу воду. Маг догадался, увидев с какой жадностью моряк выпил росу, скопившуюся в большом листе лопуха. Гоблина мучила жажда.
Может быть они нашли бы воду и убрались восвояси, но что теперь об этом думать, лодки у них нет, и они поймут, что это чудо произошло не само собой, что тут замешано колдовство. Они начнут искать эльфов или баньши. И конечно найдут маточное дерево. Да, отступать было поздно. Молодой волшебник сильнее сжал камень в руке и сосредоточился на желтых линиях и сейчас же камень мощно засиял жёлтым светом. Хулкур направил луч в спину ничего не подозревающему пирату, и тот, словно споткнувшись, приостановился и упал на траву, даже не вскрикнув. Хулкур же ещё целую минуту направлял толстый жёлтый луч на уже безжизненное тело, пока в ноздри не ударил запах тления. Когда баньши подошёл к гоблину его даже замутило, под действием энергии смерти тело гоблина быстро разлагалось и сейчас представляло собой вонючую массу, сочившуюся сквозь одежду, а череп поблескивал белой костью.
Слева раздались призывные крики. Видно один из моряков нашёл ручей. Сейчас же вокруг Хулкура затрещали кусты. Гоблины ломились напрямик к воде. Маг разрядился и слился с деревом ближайшим к нему. Питаться он не стал — это был тополь, и сок у него был страшно горький. Через пару минут он вышел из дерева и последовал за гоблинами. Они уже добрались до ручья и сейчас жадно пили, набирали фляжки и перекликались о чём-то, брызгались. Хулкуру даже как-то стыдно стало за разложившийся труп в лесу. Но он тут же отогнал эту мысль, вспомнив жёлтых баньши убитых или угнанных в рабство гоблинами. Нет. Война! Война на истребление! И ни какой пощады! Никому!
Хулкур сосредоточился на энергии камня и направил толстенный луч прямо в группу гоблинов на своём берегу ручья. Двое сразу ткнулись носами в воду. Один, стоящий рядом, сделать успел шаг, когда его зацепил луч, и с тучей брызг шлёпнулся в воду. Тут уже гоблины встревожились, и, поняв, что на них напали, бросились врассыпную, выхватывая из-за пояса мечи. Один побежал прямо на Хулкара и даже успел заметить притаившегося в кустах баньши, когда тот, привстав, вытянул руку. Желтый луч слетел с неё и вонзился точно в голову пирату. Гоблин ещё по инерции сделал несколько шагов и свалился как раз в куст, скрывавший мага. В это время, видно, ещё один гоблин заметил Хулкура и закричал своим, указывая на баньши. Осознав, откуда им грозит опасность, гоблины оставили свои укрытия и, размахивая мечами, бросились на баньши. Хулкур сразил лучом ближайшего и, развернувшись, побежал в чащу, меняя направление и стараясь увести гоблинов от поляны с маточным клёном. Когда треск и крики погони отдалились, баньши разрядил тело и вошёл в ближайший толстый клён.
Внутри дерева жёлтый баньши может находиться около часа. Хулкур тянул, сколько мог, пока не почувствовал, что тело его начинает само уплотняться. Пришлось выходить. Солнце уже клонилось к вечеру. Птицы, накричавшись с утра, примолкли. Колдун прислушался к их редкому щебетанию и понял, гоблины у моря — в лесу их нет. Медленно, замирая от каждого шороха, он добрался до опушки. Пираты были в воде. Их осталось пятеро. Мечами и кинжалами они пытались вырубить из куста свою лодку. Получалось это у них плохо. Хулкур знал наверняка, что и не получится.
Момент был удобный. Баньши чувствовал, как энергия прямо бурлит в нём, а камень в руке горел словно солнце. Колдун направил поток энергии на гоблинов, а сам встал, чтобы показать им от кого они примут смерть, и издал свой боевой клич. Гоблины оглянулись, оставили куст в покое, и тут их настиг жёлтый луч. Он врезался в грудь громадного гоблина в ярко-зелёном балахоне, очевидно офицера. Хулкур выждал несколько мгновений и поводил лучом направо и налево. Только одному пирату удалось уцелеть, видя, как падают его товарищи, он нырнул в воду и проплыл под водой за куст. Баньши не заметил его. Вроде бы все пятеро упали. Около часа просидел Хулкур на берегу. На корабле не подавали признаков жизни. Не срубленные остатки куста мерно вздымались в мелких волнах.
Устав от ожидания, юный колдун отправился на поляну, где стоит маточный клён, и залез в дупло. День почти кончился. Месяц уже был виден на небе, а солнце практически касалось горизонта. И Хулкур спокойно лёг спать. Сколько раз он потом ругал себя за эту беспечность. Ведь и не сильно уставший был. Мог бы спокойно затаиться на берегу и ждать развития событий. Так нет, возомнил себя чуть ли не богом.
Пока баньши спал, уцелевший гоблин под покровом темноты доплыл до корабля и рассказал обо всём капитану. Фрегат нуждался в пресной воде. Застигнутые сильной бурей, гоблины были занесены в незнакомые воды и теперь возвращались к острову «Медузы». Запасы пищи были на исходе, а вода кончилась ещё вчера. И капитан решил выслать ещё одну шлюпку. Из рассказа уцелевшего матроса он сделал вывод, что на берегу только один жёлтый баньши. И пусть он великий маг. Но ведь он только один, а никто долго не может обходиться без сна и отдыха.
Под утро капитан с десятком матросов высадился на берег. Лодку оставили под прикрытием странного куста. Быстро дошли до ручья, наполнили бочки и отнесли их на лодку. В лесу было спокойно. Сделали ещё одну ходку. Теперь воды было достаточно, чтобы добраться до «Медузы» или другого обитаемого острова. Капитан отправил лодку на корабль, а сам с тремя самыми опытными охотниками углубился в лес. Следы деятельности баньши они нашли почти сразу — огромные клёны окружали поляну, на которой рос великан их собрат. Даже новички бы поняли, что это посёлок желтых баньши. Но самих баньши нигде не было видно. Да, и птицы вели себя так, что было ясно — ни каких разумных существ здесь нет.
Неужели этот колдун на самом деле один осмелился напасть на целый фрегат. Гоблины притаились на краю поляны и стали ждать. Пернатые всех цветов и размеров сначала, встревоженные появлением внизу чужаков, вскоре угомонились, видя их неподвижность, и занялись своими птичьими делами.
Хулкур проснулся в дупле маточного дерева, размял затёкшие от неудобной позы ноги. (Ни каких удобств не было — спал прямо на полу.) вспомнив вчерашнюю победу над гоблинами, он осторожно выглянул из дупла и огляделся. Всё было спокойно. Белка-летяга перепорхнула с ветки у дупла на землю и проворно запрыгала на другой конец поляны.
Какое-то шестое чувство заставило Хулкура совершить следующий поступок. Он взял в руку зелёный камень, сосредоточился на жёлтой энергии и тоненьким лучиком вырезал в стене дупла маленькое отверстие, положив туда серебряные пластинки и камень, он заделал дыру обрывками стружки и трухой с пола и аккуратно замазал рукой. Тайник оказался почти не заметным. А для постороннего и вовсе найти его было невозможно. Затем ещё раз оглядев свой тайник, баньши снова выглянул из дупла. Ни каких подозрительных шумов. Хулкур ловко спустился вниз и пошёл к ближайшему клёну. Пора было завтракать. Баньши разрядил тело и слился с клёном. Какие-то неуловимые предчувствия мешали насладиться сладким прохладным соком. Хулкур прямо заставлял себя оставаться внутри дерева. Наконец он почувствовал, что полностью восстановил всю энергию, потраченную вчера, сыт и готов к новому дню.
Гоблины заметили жёлтого баньши ещё когда он спускался с огромного клёна в центре поляны. Капитан знал, что сейчас он влезет в дерево, чтобы напиться кленового сока. Так и случилось — баньши подошёл к клёну (всего в нескольких шагах от того места, где сидели гоблины в засаде). Капитан слышал, что жёлтые баньши входят в дерево, но сам этого никогда не видел. И когда только что нормальный плотный мужчина на его глазах стал распухать становиться почти прозрачным, гоблин понял, почему они так не любят жёлтых баньши. Проклятые колдуны!
Бесформенное полупрозрачное облако приблизилось к клёну и втянулось в него, даже следа не осталось. Капитан сделал своим знак рукой и те послушно, тихо ступая, чтоб не дай боги не спугнуть врага, двинулись к дереву. Было страшно. Ещё бы, выживший с первой шлюпки матрос, понарассказывал про этого колдуна всяких ужасов. Будто из руки его вылетали жёлтые стрелы и только касались гоблинов те сразу падали замертво. И про Ура, от которого остался только скелет с шевелящимися на нём червями. И это только за несколько минут. И теперь на такого идти с голыми руками. Капитан приказал брать его живым.
Хулкур насытился и шагнул из клёна. Тело стало уплотняться и зрение со слухом возвращались. Вот уже перед глазами забрезжил свет. И тут что-то тяжёлое врезалось ему в затылок и опрокинуло на землю. Искры сыпанули из глаз, а потом всё заволокла кровавая пелена. Земля кружилась и качалась под ним. Издалека наплывали какие-то крики, шум и так же волной откатывали. То ли в бреду, то ли наяву, его кто-то поливал водой. Затем этот кто-то разжал ему рот и сунул туда кусок вонючей тряпки, страшно кислой и мешавшей дышать. Потом его снова облили водой, и от этого уже Хулкур окончательно пришёл в себя.
Он лежал на поляне у маточного дерева и над нам склонились три гоблина самого что ни на есть зверского вида. С серьгами из серебра или другого белого металла в ушах, в грязных зелёных балахонах. Один из гоблинов, явно намного старше остальных, с седой шерстью на роже и почище одетый, прорычал что-то Хулкуру прямо в лицо, обдавая забродившим кленовым сиропом и ещё какой-то гадостью. Хулкур гоблинского языка не знал, да и не мечтал выучить, поэтому закрыл глаза и отвернулся, сосредотачиваясь на энергии смерти. Однако голова кружилась после удара, а кляп во рту мешал настроиться на приём жёлтых линий. Раздражал.
А дальше пошло ещё хуже. По голове опять ударили, и всё провалилось во мрак. Временами голова чуть прояснялась, его несли на плече, и солнце пекло окровавленный затылок. Один раз его вырвало прямо на спину тащившего его гоблина, и тот с размаху кинул его на землю. Следующий раз баньши очнулся от холода, его за шиворот волокли по воде, и морская соль щипала рану на голове. Его забросили в лодку, и Хулкур опять больно ударился головой о дно или лавку. И, наконец, он очнулся от нестерпимой боли в руках. Это кузнец на корабле вгонял клёпки, разогретые на огне в кольца кандалов на его руках. Ожёг был очень сильным, и Хулкур заорал от боли, даже кляп выплюнул. Кузнец, не обращая внимания, продолжал заклёпывать браслеты и только завершив своё дело, облил их водой, из стоявшего на полу кувшина. Затем поднёс его Хулкуру к губам и позволил сделать несколько глотков. Вода была тёплая и пахла гнилью, но Хулкур пересиливая подступившую тошноту, заставил себя выпить её. Кузнец осмотрел рану у баньши на затылке и, смочив кусок зелёной тряпки в том же кувшине перевязал ему голову, завязав при этом и один глаз. Затем подвинул пленнику миску с яблоками ногой и вышел, пригибаясь, через низкую и узкую дверь, плотно прикрыв её за собой. Снаружи лязгнул засов.
Почти месяц провёл баньши на корабле. Кормили его раз в день. Приносили миску гнилых груш или яблок и кувшин воды. Хулкур пытался колдовать, но в море его силы были ничтожны, вода не позволяла концентрировать энергию, а зелёного камня с ним не было, он остался в маточном дереве. Где-то в другой жизни.
Хулкур думал только об одном, как там жёлтые баньши будут жить без него. Ведь, в общем-то, у них не осталось ни одного колдуна. И не предпримут ли гоблины набег на их новый посёлок. Ведь теперь они знают, где он расположен.
И во всём виноват он — Хулкур!!!