Событие седьмое
Йо-хо-хо! И бутылка морковного сока!
Цитата из мультфильма «Ледниковый Период 4: Континентальный дрейф»
Во сне Ивашка увидел эльфа. Тот что-то говорил на своём гортанном языке и показывал на море. А Ивашка ничего не видел и сердился на эльфа. Тогда он стал колдовать, и всё заволокло туманом. Чем там всё закончилось, наш гном разобрать не успел, пришёл капитан и разбудил его.
— Иди, подежурь, — капитан был весь мокрый с кончика его колпака, поникшего от брызг, на бороду сбегали капельки воды и, не задерживаясь, падали на пол. — Рифы, наверное, уже прошли, можно брать юго-западнее. Иди под парусом, гребцы пусть отдыхают.
Ивашка выглянул на палубу, огромные волны перекатывались за бортом. Ветер свистел в снастях, навевая тоску и тревогу, блеклый рассвет всё не мог пробиться сквозь завесу туч. Только белые барашки волн и больше ничего не видно.
Поплотнее закутавшись в водонепроницаемую накидку, наш гном пошёл на капитанский мостик и приказал развернуть корабль по ветру.
— Табань вёсла. Курс юго-запад, — тяжело заскрипел разворачиваемый парус, разом вздохнули вымотавшиеся гребцы. Галера рывками поймала ветер и понеслась, обгоняя, барашки волн. Бортовая качка тут же прекратилась, и волны перестали захлёстывать капитанский мостик. Ивашка поудобнее устроился у штурвала и позвал Толстуна. Тот весь мокрый и ещё разгорячённый после несколько часовой битвы с ветром и волнами тяжело поднялся на мостик.
— Слушай, Толстун, ты бы прошёлся по гребцам и узнал, кто из них луком хорошо владеет. Слишком уж легко мы от гоблинов избавились, боюсь, на рассвете опять на них натолкнёмся, и проверь гарпунную пушку, да кормовую катапульту.
Толстун молча ушёл, Ивашка видел сквозь предрассветную хмарь, как он пробирается между гребцами, пригибаясь поочерёдно то к одному, то к другому.
Ветер стихал, солёные брызги больше не долетали до мостика, но на душе у штурмана было не спокойно. «Подольше бы не светало, может в сумерках, и проскочим», — думал он. Медленно в постоянном ожидании зелёного паруса прошли два часа вахты. И Ивашка послал матроса будить капитана. Совсем рассвело, и видимость была отличная.
Появился капитан и внимательно осмотрел горизонт.
— Иди отдыхать. Тяжёлый был денёк. Ну, выспись, я теперь до обеда один постою.
Но поспать не пришлось.
Только Ивашка в каюте стянул с себя колпак и повесил его сушиться, как по кораблю засвистели — пропела тревогу боцманская дудка.
Ивашка выскочил на палубу. Боцман бегал, поднимая гребцов, а капитан и Толстун стояли на корме рядом со штурвалом и смотрели, прикрываясь ладонями от пробивающегося сквозь разрывы облаков восходящего солнца, на восток.
Так и есть — гоблины. Штурман не пошёл на корму, бросился назад в каюту, где несколько минут назад он спокойно нанёс на карту их примерное местонахождение. Ещё нанося эту точку, Ивашка обратил внимание, что в милях сорока к западу проходит мощное встречное течение, если, конечно, карты Саныча не врут. Едва он увидел гоблинов, ему сразу пришло в голову, что их галера будет гораздо проще бороться на вёслах с этим течением, чем громоздкий двух мачтовый корабль гоблинов. Ещё раз, внимательно рассмотрев карту, Ивашка поднялся на мостик и, понимая, что время терять нельзя, послал матроса за капитаном, а сам скомандовал: «Табань вёсла, все к парусу, курс запад».
Капитан с Толстуном и Филиппом не заставили себя ждать.
— Ну, говори, — капитан от нетерпения аж переступал с ноги на ногу. Как бы готовясь броситься куда-нибудь.
— К западу, идёт мощное встречное течение, мы на вёслах и парусах можем по нему идти сносно, а вот гоблины завязнут. Только бы добраться до него. Оно в милях тридцати — сорока.
Капитан оглянулся назад. Зелёный парус за те десять минут, как его заметили, вроде бы не приблизился, всё так же почти сливаясь с чёрным небом.
— Ну, что ж давай попробуем. Идея вроде хорошая, только почему и на вёслах бы не идти.
— Гребцы должны быть свежими, течение очень сильное. Там успеют вымотаться. Ещё бы ветер чуть стих, — Ивашка оглядел горизонт. Но серые тучи по-прежнему плыли на юго-запад, обгоняя корабль, клубясь низко над головой.
Подошёл Толстун. Он не спал уже почти сутки, и тёмные глаза его ввалились, синяки под ними занимали пол лица.
— Курс, точно запад, идём со скоростью семь миль в час, — доложил он капитану и уже к Ивашке. — Кормовая катапульта заряжена. Гарпунная пушка перенесена с носа на корму и тоже заряжена. Да, я тут поговорил с гребцами — есть пара неплохих лучников, если не врут, конечно.
— Этих двоих накормить и уложить спать. Пусть отдохнут. Чтоб руки не дрожали. — Ивашка вопросительно глянул на капитана. — Раскуём их?
— Попозже, посмотрим, как дела пойдут.
Они, не сговариваясь, поглядели назад. Зелёный парус был на месте.
— Боцман, накормить команду. Пойдём, Ивашка, тоже перекусим, а то стоим тут, гипнотизируем его, как будто мы баньши, а не гномы.
В каюте им принесли жареные овощи и кофе. Но хлеб не лез в горло. Они молча сидели, прихлёбывая ароматный напиток. Ивашка вспоминал Дюшку, Натали, свою уютную пещерку с весёлым потрескиванием дровишек в камине. Где всё это сейчас? Чем гномик занимается? Смогла ли учительница перевести значки на табличках? Кофе стыл, а капитан со штурманом всё сидели за столом, свесив головы. Нет ничего хуже, чем ждать.
Прошло ещё пару часов, прежде чем стало понятно, что гоблины заметили гномское судно и неумолимо приближаются к нему. Зелёный парус заметно вырос в размерах. Стало очевидно, что преследует их двухмачтовое судно. Но оснастка его несколько успокоила Ивашку. Паруса были прямые, так что галсами им будет ходить трудновато. Надежда, что с помощью течения удастся уйти от корабля, вновь утвердилась в сердцах гномов. По их подсчётам, до этого течения осталось ещё миль двадцать. При нынешнем ветре это часа три хода. А ведь гоблины уже не далеко, какие-то две мили. «Успеем ли»? — прикидывал штурман.
Время упрямая штука, когда его не хватает, оно бежит, словно быстрая горная речка и низменно заканчивается водопадом, то есть бедой. Когда же хочется, что бы оно прошло быстрее, время тянется и течёт медленно, как широкая река перед впадением в море, сознавая своё величие.
Сейчас нашим гномам времени явно не хватало, подгоняемый попутным ветром, имеющий большую парусность корабль гоблинов вырастал на глазах. И часа не прошло, а уже чётко вырисовался его хищный нос с драконьей головой и даже фигурки гоблинов, размахивающие абордажными крючьями.
— Пора и гребцам поработать, — не выдержал капитан.
— Да самое время.
Забил барабан, все ускоряя темп, и вёсла вспенили воду за бортами. Гребцы успели за несколько часов отдохнуть и поесть и сейчас вкладывали в гребки все силы, понимая, что если гоблины захватят корабль, то не посмотрят, кто здесь узник, а кто нет, всех ждёт одна судьба рабство или смерть. Скорость судов, казалось, уравнялись. Прошло уже полчаса, а гоблины ни на кабельтов не приблизились. Взошло солнце, небо очистилось от туч, и теперь можно было внимательно осмотреть корабль противника.
Выгоревшие зелёные паруса, почерневшее от времени и морской воды дерево, заплаты на бортах — это был не новенький корабль, а ветеран, закалённый в походах и боях.
И тут счастье изменило гномам — ветер стал усиливаться, и расстояние между судами сразу стало сокращаться. Вот уже пять кабельтовых, четыре, три.
— Готовьте гарпунную пушку и катапульту, лучники на корму, — капитан сразу же преобразился: от ожидания и неуверенности он в секунду перешёл к действиям.
Матросы вложили в катапульту горшок с зажигательной смесью, и Толстун, запалив фитиль, спустил затвор. Огненный горшок рванулся навстречу кораблю гоблинов и врезался в голову дракона, вырезанного на носу, сейчас же огненные брызги разлетелись по всему носу судна и язычки пламени побежали по доскам. Но гоблины видно были опытными воинами. Тут же появились вёдра с водой, и не прошло и нескольких минут, как огонь был погашен. Однако гномы могли гордиться столь удачным выстрелом, огонь пережёг один из канатов удерживающих парус на передней мачте, и он теперь полоскался на ветру как огромный флаг. Скорость судна резко уменьшилась и идущая под всеми парусами и на вёслах галера гномов стала заметно отдаляться то преследователей. Не менее получаса потребовалось гоблинам, чтобы починить снасти и ещё столько же, чтобы вновь нагнать галеру. И вот тут казалось, удача отвернулась от гномов, посланные подряд два горшка с зажигательной смесью плюхнулись в воду.
Гоблины бесновались по носу своего судна, в руках сверкали кривые мечи, и в воздухе свистели абордажные крючья, которыми они размахивали, грозя гномам.
Толстун сам нацелил гарпун, и когда толпа гоблинов особенно плотнооблепила нос корабля, спустил тетиву. Стрела со свистом вылетела и понеслась навстречу врагам. Выстрел оказался очень удачным. Вой и проклятья раздались в стане гоблинов. Трое из них были насажены на этот вертел. Кровь хлынула рекой. А гномы уже успели снова зарядить гарпун, и вот вторая стрела врезалась в ряды чудовищ, окружающих раненых, и снова крики. Ай да Толстун, ай да стрелок!
Ивашка радостно похлопал друга по плечу. Расстояние между тем продолжало сокращаться. И тут вступили в дело стрелки из лука. Четыре гнома прицелились, и четыре тоненьких стрелы свиснув, унеслись к гоблинам. И снова крики и проклятья.
Больше стрелять было не по кому, гоблины отнюдь не глупцы. С носа фрегата они скрылись за фальшбортами, за каюты, за мостиком, за мачтами.
Теперь настала очередь Ивашки проявить себя.
— Спустить паруса, поворот на девяносто градусов, курс на юго-запад, — правые гребцы продолжали грести, а левые замерли с опущенными в воду вёслами. Парус упал, и корабль почти под прямым углом развернулся.
Судно гоблинов при этом продолжало идти прежним курсом. Увидев манёвр гномов, они бросились, было к парусам, выполняя команду капитана, но стрелы, полетевшие с корабля гномов, вновь заставили их укрыться.
Корабли расходились. Не меньше десятка минут понадобилось гоблинам, чтобы развернуть судно и снова начать преследование, но как только расстояние сократилось, Ивашка повторил манёвр, при этом он лёг на прежний курс, ведь течение должно быть где-то рядом. И снова гоблинам потребовалось не меньше десятка минут, чтобы развернуть корабль. И столько же, чтобы догнать беглецов. На этот раз разворачиваться было уже нельзя, Ивашка всей своей морской душой чувствовал, что течение совсем рядом и боялся его прокараулить.
Да и легко сказать «обнаружить течение в океане», это ведь не ручеёк, бегущий среди зелёных полей. Вода она и есть вода и чёткой границы, конечно, быть не может, нужно забраться в самый центр течения, где скорость воды максимальная. По изменившемуся направлению волн, по неуловимому отличию в цвете воды, Ивашка понял — они уже идут по течению, но всё медлил поворачивать галеру. Наконец, дальше тянуть было нельзя. Судно гоблинов буквально повисло над галерой. Выстрел катапульты ещё на несколько минут замедлил нападение, зажигательная смесь разлилась прямо под грот мачтой, и все гоблины бросились гасить очередной пожар.
— Право руля, — скомандовал Ивашка и с надеждой глянул за борт в воду, конечно, течение было, это было видно по бурунчикам вокруг вёсел, по плеску воды о корму.
Теперь ветер был встречный, к тому же он явно усилился, было слышно, как этот озорной мальчишка посвистывает в оснастке и хлопает флагом и вымпелами. Вёсла ритмично вспенивали воду, вторя учащённому ритму барабана.
Гоблины, прокараулившие из-за пожара очередной поворот гномов, развернули, было судно, но паруса захлопали от встречного ветра, и под крики ярости судно вновь развернулось, пытаясь уйти вперёд, и обогнать гномов под острым углом. Но Ивашка уже отметил, что паруса у гоблинов были прямые, а идти под такими парусами галсами задача не простая, а тут ещё сильное течение. Паруса у гоблинов хлопали, судорожно хватая порывы ветра, а течение сводило все попытки на нет.
Гномы, столпившиеся на корме, от радости сплясали свой любимый танец «Весёлый гном». Они обхитрили гоблинов, галера под мерные гребки быстро удалялась от преследователей.
Ивашка в позе победителя принимал поздравления друзей.
— А ведь мы раза два были на волосок от гибели, — сияющий капитан похлопал штурмана по плечу. — А всё вы с Толстуном! Молодцы! Хорошо, что вы попали к нам на корабль.
И тут такая тоска навалилась на Ивашку, что аж горло перехватило. За вечной суетой, за однообразными проблемами моря он почти забыл о том, что на галеру его послали как преступника, что дома остались Дюшка и Натали, серебряные пластинки и мечты о кладе. Слезинки навернулись на глаза, и Ивашка заморгал и отвернулся, делая вид, что смотрит на гоблинский корабль.
Расстояние между тем продолжало увеличиваться. Наконец, гоблины поняли всю тщетность попыток настичь быстро удаляющуюся галеру и, подняв паруса, двинулись на юго-запад.
— Течение уводит нас несколько в сторону от маршрута, — наконец, справившись с собой, произнёс Ивашка, — но я думаю нужно несколько часов следовать ему, оно удачно огибает рифы.
— Да, три дня этим маршрутом, а затем на юг и мы у цели, — капитан блаженно потянулся. — Всем отдыхать, гребцам по чарке рома. Ивашка, пойдём и мы с тобой пропустим по стаканчику.
Пока они переодевались в сухую одежду и расставляли стаканы и бутылки на столе, появился кок и принёс кофейник горячего кофе и булочек, посыпанных сахарной пудрой.
Приятно было сидеть на койке и под мерное покачивание палубы наслаждаться земными радостями: кофе и сдобой.
— Давай, Ивашка, выпьем за удачное сражение, я, честно говоря, совсем пал духом, когда они стали нас догонять.
— А, я сильно перетрусил, когда Толстун два раза подряд промахнулся, — Ивашка отклонил предложенный ему капитаном стакан рому и потянулся к кофе.
— Не пью я, клятву мы с Толстуном дали, не пить больше, когда в тюрьме сидели. Ведь из-за рома проклятого мы здесь с ним оказались.
Капитан покровительственно улыбнулся и отхлебнул из своего стакана.
— А знаешь, может и правильно, я тут разговариваю иногда с попавшими на галеру и все до одного здесь из-за пьянки.
— Слушай, я всё спросить хотел и забывал, а как сюда эльф попал, — Ивашка даже кофе отставил.
— А вот про эльфа я ничего не знаю, хотя знаю, что он переведён с другой галеры, наверное, давно уже плавает.
Солнце, наконец, пробилось сквозь тучи и осветило море, то заискрилось, посветлело, стало на взгляд приветливое, тёплое. Ивашка любил такое море, он стоял на корме и взгляд его скользил по убегающей назад пене в кильватерном следе. За кораблём увязались дельфины, они устроили игру в догонялки по правому борту, обогнали его, а потом чуть снизили скорость и плыли вровень с кораблём, высоко выпрыгивая из воды, и с плеском снова погружались в неё. «Дельфины — предвестники суши». — Подумал наш штурман и как бы в подтверждение увидел чаек, этих маяков суши.
Сзади подошёл капитан.
— Чайки. Я тоже обратил внимание, где-то не далеко земля.
— Справа по борту остров «Медузы», но мы пройдём мимо, не будем заходить.
— Конечно, конечно. Я же говорил, нам свою экспедицию афишировать не стоит, — капитан бросил в воду корочку хлеба, и сейчас же десяток чаек бросились вниз, и одна даже на лету умудрилась подхватить кусочек.
— Дня через три — четыре будем на месте, — Ивашка посмотрел на трепещущий гномский флаг, — ветер как на заказ.
— Слушай, Ивашка. Я тут посмотрел на личное дело этого эльфа, оказывается, его пытались задержать как шпиона, а он вызвал молнию и поубивал несколько стражников, пока его не схватили.
— Дак он колдун?
— Точно, но говорят, силы эльфов на воде сильно уменьшаются из-за этого его и держат на галерах.
— Капитан, пока всё спокойно, можно я с ним поговорю, поизучаю язык эльфов и попытаюсь узнать кто он такой, — Ивашка прямо чувствовал тут тайну и даже больше, он чувствовал, что этот эльф как-то связан с его кладом и серебряными пластинами.