Место действия: окрестности школы искусств Сонхва.
Время действия: 28 апреля, 18:20.
— А вы кто? — пока мы не представлены, имею полное право спрашивать, кто, откуда и зачем. Хотя вижу логотип на микроавтобусе одного из ТВ-каналов и лейбл на бейсболке раскованного мужчины. Газета «News today». Под громким названием скрывается таблоид с несомненно жёлтым оттенком.
Мужчина в бейсболке, полноватый, но шустрый, представляется господином Чанг СуньФуем. На самом деле, хоть и созвучно, но по-другому его зовут, но мне так удобнее. Более соответствует облику человека во всякой бочке затычки.
— Я ведь не ошибаюсь, вы — Лалиса Ким? А рядом с вами Рози из «BlackPink»?
Оборачиваюсь к ЧэЁн, тщательно её осматриваю, поворачиваюсь обратно.
— Нет, это ЧэЁн из Сонхва. А я да, Лалиса Ким.
На мои слова журналист проницательно улыбается. Телеоператор рядом уже нацелился на меня своей бандурой, журналист с ТВ, небрежно пробурчав своё имя, подсовывает второй микрофон. Буду считать его господином Вынь СуХим. Мне так удобнее.
— Госпожа Лалиса, — полагается называть по фамилии «госпожа Ким», но на такое обращение по мнению журналюги не тяну, а обращаться «Лалиса-ян» слишком фамильярно. — Мы знаем, что вы являетесь четвёртым тайным мембером группы «BlackPink».
Делает многозначительную паузу, но я его мгновенно разочаровываю своей непробиваемостью.
— Это не вопрос, — комментирую его слова с полнейшим равнодушием.
— Это правда? — берёт себя в руки СуньФуй.
— Даже не знаю, что вам сказать, — показательно задумываюсь. — Если вы знаете, то какая это тайна? И если это тайна, то ответить вам без разрешения того, кто наложил запрет на разглашение, не могу.
Пока он размышляет, берусь за телефон и немного грубо, потому что избегаю обращений, докладываю президенту ХёнСоку о случившемся. Репортёры внимательно и бесцеремонно прислушиваются.
— Лалиса-ян, хорошо, что сказали. Никаких сведений об агентстве по возможности. То, что нельзя отрицать, не отрицайте. О чём можно умолчать, не говорите…
— Моё участие?
— Нет смысла отрицать.
— Аннён.
Отключаюсь.
— Да, я — четвёртый мембер группы «BlackPink», — равнодушно извещаю терпеливо ожидающих репортёров.
— Скажите, — включается ТВ-репортёр Вынь СуХим, — это заранее спланированная акция, ваше тайное участие? Маркетинговая акция с целью привлечения внимания публики?
А вот шиш тебе! Внутренняя кухня агентства это её внутреннее дело.
— Нет. Дело в том, что я никогда не мечтала стать айдолом, не стремилась стать звездой. Популярность мне не нужна. Руководство агентства пошло мне навстречу. Иначе говоря, всё получилось само собой.
— Но на прослушивание в агентство вы всё-таки ходили?
А это они откуда знают? Но несмотря на неожиданность лицо удерживаю.
— Не по своей инициативе. Меня попросили прийти.
— Кто попросил?
— Президент агентства, кто же ещё? — разговор ускоряется и становится похожим на игру в пинг-понг.
— Почему он именно вас позвал?
— Об этом его спрашивайте. Услышал откуда-то обо мне…
— Откуда он мог услышать? Не от вашего ли отца?
— Про отца не знаю. А услышать мог, откуда угодно. Например, я заняла первое место на городском конкурсе молодых исполнителей. Мог заметить скандальную историю с соревнованиями по бегу. Думаю, вы знаете, о чём я.
Уже прошло мимо пара такси. Быстро решаю насчёт ЧэЁн. Оборачиваюсь к ней.
— ЧэЁн, возвращайся одна. Давай-давай, иди, — говорю негромко, но чуткие журналюги меня слышат.
— К Рози у нас тоже есть вопросы…
— Без разрешения агентства она всё равно ничего не скажет, — подталкиваю ЧэЁн к дороге. Она делает пару нерешительных шагов, но СуньФуй перегораживает ей дорогу и подсовывает микрофон.
ЧэЁн испуганно отшатывается. Вмешиваюсь.
— Господин журналист! — мой голос обретает неприятный лязг. — Вам же сенсация нужна? Но если будете себя так вести, то ничего не получите.
СуньФуй блудливо улыбается, выражение лица будто говорит «уже получили!».
— Вы плохо понимаете своё положение, — мой голос становится ещё неприятнее. ТВ-репортёр непроизвольно ёжится.
— Я сейчас сделаю один звонок, и через минуту все сведения обо мне откроются на сайте агентства. Представляете, что сделает с вами ваш начальник? Вы-то выложите информацию не раньше, чем через час. И в результате никакой сенсации не получите. Агентство вас опередит и снимет сливки.
СуньФуй хмурится и отступает от ЧэЁн, которая быстренько отбегает и поднимает руку очень вовремя подьезжающему такси. Вынь СуХим тоже слегка бледнеет. Угроза оказалась даже сильнее, чем я предполагала. Дальнейший разговор напоминал схватку.
— Зато вы, госпожа Лалиса, ответили на ещё один не заданный вопрос. Я теперь и без того знаю, что вы входите в стафф агентства. Предположительно, менеджер группы, — ухмыляется СуньФуй.
— Спасибо, что предупредили, — берусь за телефон. На другом конце эфирного канала отзывается ХвиИн.
— Аньён, госпожа, — обхожусь без имени. — Меня тут журналисты прижали. Они говорят, что знают, будто я — менеджер группы «BlackPink». Сообщите, кому надо.
Помощница у моего саджаннима просто чудо. На лету всё схватывает. Даже если ничего не понимает, о чём и говорит.
— Не могу всего говорить, госпожа. Журналисты рядом, — вот это она ловит моментально. Прощаемся. Это был мой ответный удар. Теперь эти сведения тоже откроются на сайте. В какое время, сейчас разберёмся.
— Господа, моя угроза в силе, — предупреждаю особо. — Если мне что-то в вас не понравится, мы откроем все сведения обо мне раньше вас.
— Велл! — по-американски соглашается СуньФуй. — Скажите, а кто пишет песни для групп «BlackPink» и «It’s Us»?
— Композиторы агентства, — отвечаю, не задумываясь.
— К которым относитесь и вы? — беседа снова набирает темп.
— Эпизодически, — добавляю, вспомнив тот блок информации, что мы обсуждали с ХёнСоком. — Первые две песни для «It’s Us» написала я. Остальное — результат коллективного творчества.
— С вашим участием?
— Без комментариев. На этом закончим, господа.
Попытки меня задержать пресекаю, многозначительно показав пальцем на телефон.
— Если хотите получить больше информации, организуйте пресс-конференцию или интервью с руководством агентства.
У-ф-ф-ф! С громадным облегчением откидываюсь на спинку в автомобиле. Вроде и недолго разговаривала, но как же это выматывает. Кончилась моя спокойная жизнь. На одних автографах рука отвалится. Не буду их на улице давать! И как не давать?
Место действия: агентство Bit Hit Entertainment.
Время действия: 28 апреля, 20:10.
Общежитие.
— Как сегодня себя вела моя любимица? — вопрошаю группу после ужина. Любимицей называю Дженни.
Она действительно моя любимица, но с уточнениями. Фаворитка, которую надо держать в ежовых рукавицах. Нашла к ней подход. Когда наказываю её за что-то, всегда говорю, что такая талантливая красавица должна быть прекрасна во всём. В том числе, отличаться благородным и сдержанным поведением.
ДжиСу жестоко, а ЧэЁн неуверенно, улыбаются. Так-так! Дженни напрягается.
— Она сегодня назвала меня дурой, — ДжиСу мстительно улыбается.
— Как ты могла?! — трагически всплёскиваю руками.
Дженни потихоньку отползает по лавке к краю стола. Делаем вид, что не замечаем.
— И косо посмотрела на Рози, — продолжает топить подругу ДжиСу. Поражённо ахаю.
— Не называла я тебя дурой, — пытается протестовать Дженни. — Что ты врёшь, как неудачливый охотник? Я сказала, что ты ведёшь себя, как дура!
— Протест отклонён! — неумолимо и мрачно заявляю я.
Мы встаём, медленно и угрожающе. Дженни испуганно подбирается к дверному проёму. По опыту она знает, что любое её резкое движение — триггер немедленного группового нападения.
«Любимица» медленно отступает, мы хищнически подкрадываемся единым фронтом.
— У! — резко выдыхаю и делаю выпад рукой.
Нервы Дженни не выдерживают, она подскакивает и с испуганным воплем бросается в коридор. Мы тоже взвываем, но ликующе, как стая гиен, загоняющая раненую антилопу. В конце коридора мы её настигаем, почти всегда нам это удаётся. Я ведь очень быстро бегаю. На полу образуется куча-мала. В шесть рук щипаем Дженни, щекотим, трясём, грозно визжим. Ужасно весело.
Встаём. Тяжело дыша, удовлетворённо смотрим на стонущую на полу Дженни.
— А теперь! — включаю прокурорский голос. — Проси прощения, несчастная! И кланяйся, кланяйся давай.
— Разрешаем делать это лёжа, — хихикает ДжиСу. Смотрю на неё с великим одобрением. Моя школа!
— Будьте вы прокляты, — бормочет Дженни. Не обращаю внимания на мелочи.
— Просьба о прощении принята!
Слегка задыхаясь от смеха, уходим в общую комнату. Дженни с трудом ползёт за нами.
Место действия: агентство Bit Hit Entertainment.
Время действия: 29 апреля, 18:20.
Общежитие, отдельный номер менеджера Ким.
— Бесподобно! — ВиЧан искренен и категоричен. — Повезёт тому мужчине, который женится на девушке с такими умениями.
— Уже повезло, — хихикаю по многочисленным причинам. — Тот мужчина это мой аппа, а девушка с такими умениями — омма.
Вторая причина — комплимент хоть и рикошетом, но попадает. Какая девушка будет против, если её парень восхититься любимой мамочкой. Нет, я хотела сама, но ознакомившись с рецептом, немедленно пришла в ужас. Два десятка компонентов для одного блюда?! Да уж, решиться на приготовление дакжита, — курица с овощами, как просто звучит на первый взгляд! — кореянка может. Среди остальных наций строгий отбор пройдёт далеко не каждая. И, видимо, я недостаточно кореянка. Поэтому поступила просто: отдала на откуп маме и забрала готовенькое. Пришлось домой заехать, но глядя на ВиЧана, понимаю: вот она, ещё одна причина моего настроения.
Третья причина — сумела порадовать друга. Хотя порадовать его не сложно. Пригласила его ещё позавчера, так он второй день ходит с по-дурацки счастливым лицом. Что неожиданно меня подкупает. Власть это искушение.
Сама занимаюсь чаем и десертом. Тоже особо не утруждаясь. Кинуть на тарелку зефиринки не просто, а очень просто. Не так тривиально правильно заварить чай, но уж на это меня хватает. Вот такая я охренительная хозяюшка, хи-хи.
С ужином я расправилась быстрее, мне надо меньше раза в два, чем ВиЧану. Поэтому сейчас, пока стою к нему спиной, он может беспрепятственно рассмотреть мои ноги и всё остальное. Далека от идеи намеренно соблазнять, наоборот, свободные длинные шорты и футболка того же бежевого цвета одежда из другого ряда. Повседневность и обыденность. Однако замечаю повышенное внимание к оголённым частям тела, которое ВиЧан старательно прячет. Не только, кстати, к ногам. Иногда и на руки залипает. Даже самой интересно, что такого он в них увидел?
— Замечательный чай, — ВиЧан продолжает сыпать комплиментами, а я продолжаю отбиваться.
— Его тоже не я изготовила…
— Ну, ты же заварила, разлила…
Как мало надо ему для счастья! Ловлю себя на мысли, что устроила посиделки в благостно скучном семейном стиле. Которые завершаются взаимным пожеланием спокойной ночи и сну спинами друг к другу. Хи-хи…
— Лалис… к-х-м… после этой песни тебя не только мы, но и вся Корея полюбит, — очередной комплимент, на этот раз ещё и косноязычный. Подтверждает лёгким стуком опускаемой на стол чайной чашки.
Это он об этом: https://youtu.be/bzZjG9B9_Ug — «Пурпурное солнце». Вчера записали и приняли окончательный вариант. И, конечно, прячется за словом «мы».
— У-г-х-м, Лалиса… м-м-м, а ты давно педикюр делала? — после гмыканий быстрый вопрос, как будто в холодную воду ныряет.
— Что?! — комплименты кончились, началась критика?! — Дебак!
Позорно суетливо заглядываю под стол, ноги вон из тапочек. На таком расстоянии всего не увидишь, но ведь и он не под лупой разглядывал. Немного стёрся лак на паре пальцев, не присматриваться, так и не увидишь. Но появились незакрашенные полоски у основания. И сколько времени я не была в салоне? Щибаль! Недели полторы уже! Так, без паники. Хожу в тапочках, в обуви, никто не видит, небось, на пляж не собираюсь. А ВиЧан как заметил?
— Как… — озвучиваю ВиЧану своё недоумение.
— Ничего я не заметил, — почему-то он удивляется, — только спросил…
— Зачем спросил, если не заметил?
— М-м-м, как бы это… — парень принимается за любимое дело, смущаться и заикаться. На рефлексе, не думая, выдавливаю из него инфу.
— Скажи прямо, ты же мужчина.
— Я не знаю, как ты к этому отнесёшься… — косноязычие у него пропадает, когда совершает ретираду.
— И не узнаешь, пока не скажешь.
— М-м-м, эта… г-х-м, я мог бы тебе сделать, — опять «ныряет» и уточняет. — Педикюр.
— Что? Ты? Мне? Педикюр? — от неожиданности усиленно хлопаю ресницами. Они у меня не экстремально мохнатые, но есть, чем хлопать, есть.
Удивил. После того, как вернула на место челюсть, смотрю на него долгим немигающим взглядом. ВиЧан ёрзает на стуле и виляет взглядом по сторонам. Думаю об одном: а это прилично? В салоне маникюрят и педикюрят девчонки, они же стрижку организуют. Но, теоретически есть парикмахеры мужчины. Кто-то где-то их даже видел.
Жили бы в Америке или Европе, даже вопросов не возникло бы. А здесь и сейчас к ВиЧану они есть.
— А ты умеешь? — первое сомнение. Откуда у него могут быть навыки?
— Э-э-э, смотрел по сети, как делать. Вроде ничего сложного, — ВиЧан, почувствовав отсутствие гневной реакции, уменьшает амплитуду рысканий взглядом.
Можно и попробовать, решаю про себя. Он же не полостную хирургическую операцию будет делать, а всего лишь ногти перекрасит.
— Холь! Пошли… а нет, сначала ноги помою, — не обращая внимания на пытающегося что-то сказать ВиЧана, ухожу в ванную. Пока он закончит тянуть своё «э-э-э», я уже вернусь.
Ничего так и не говорит при моём выходе. Сначала хотела в спальне расположиться, вовремя вспоминаю, что у меня там натюрморт и «своя атмосфэра». Всё бы ничего, но на спинке стула всегда висит лифчик.
— Нужен таз с горячей водой, — нерешительно говорит парень.
Слегка пожимаю плечами.
— Наверное. Ты — специалист, тебе виднее. В ванной есть тазик.
Затем ему понадобилась пемза, которой у меня нет в наличии. Потом вспоминаю, что нужен инструмент и прочие причиндалы. И уже чертыхаясь, иду за ними в спальню, частично добирая в ванной. Вот почему все в салоны прутся, у тех девочек всё под рукой! Может, ну его нафиг! Но уже потраченных усилий жалко…
Сажусь. Раскидываю руки по спинке дивана. Предупреждаю.
— Всё. Если мне придётся встать, то отменяем процедуру.
Понемногу блин, который чуть не сбился в комок, выправляется.
— В салоне вроде такого не делают, — задумчиво комментирую действия ВиЧана, который мнёт мне ступни прямо в тазу.
— Бонусная опция, — пытается острить парень. Лень комментировать. Так-то ещё надо разобраться, для кого бонус. Шутка, впрочем, неплоха. Пожалуй, на четвёрку вытянет по пятибалльной системе.
ВиЧан придумал, как заменить пемзу. Раскрыл ножницы и одним из полотен с лёгким нажимом счищает… нет, не мозоли, у меня их нет. Лёгкие уплотнения. Что-то меня ведёт. Не так сильно, как в салоне, но только потому, что стараюсь держать себя в руках. Меня эти процедуры мощно влекут в нирвану. Сопротивляюсь изо всех сил.
Силы кончаются одновременно с водными процедурами. ВиЧан скрупулёзно обрабатывает ногти, смывает лак и наносит новый. На этот раз прозрачный. Это финишная операция. Но пока лак сохнет, ВиЧан начинает поглаживать голень. Не успеваю собрать крохи сил, чтобы возмутиться, и с облегчением понимаю, что это не то, что я подумала. ВиЧан ритмичными движениями изгоняет из моих ног остатки усталости и напряжения. А меня окончательно затапливает блаженство. ВиЧан в этом виноват, я сопротивлялась изо всех сил.
Завершает процедуры ВиЧан с нахальством, предельным для своего характера.
— Что ты там делаешь, Ви? — и немного подумав, добавляю строгости. — Не охренел ли ты часом?
Как ни старалась, но грубая фраза звучит почти ласково. М-да. А ведь это опасно! Я в таком состоянии, что не смогу сопротивляться и более активным и неприличным притязаниям. А не то, что два лёгких поцелуя ниже коленей.
— Куда это всё? — тон деловитый и абсолютно невинный.
— На столик сгрузи, — лениво двигаю в нужную сторону пальцем, который после такого великого усилия бессильно опадает, — я потом разберусь.
После уборки ВиЧан садиться с другого края дивана.
— Ви, — говорить я ещё могу, — если пообещаешь, что будешь это делать хотя бы раз в неделю, то я не смогу отказаться выйти за тебя замуж.
— Да хоть каждый день! — от восторга ВиЧан подпрыгивает.
— Не, не… каждый день нельзя. Я так и умереть могу, как наркоманка от передоза. Два раза в неделю, максимум.
Когда он уходит, долго размышляю, не переместиться ли мне в кровать ползком. Нет, слишком энергозатратно, потери на трение велики. Валюсь на диван. Но пока умащиваюсь поудобнее, блаженное расслабление уменьшается. И кое-как воздев себя на неустойчивые ноги, плетусь в кровать. Вечерние гигиенические процедуры? Да пропадите вы пропадом!
Место действия: стадион Чамсиль.
Время действия: 2 мая, воскресенье, 16.05.
— А что, дочка? — подмигивает аппа. — Как ты говоришь, забьёмся на пари?
Папочка доволен, как слон. Попал на матч любимой команды, да в лучшем для себя обществе. Идеальная для него компания состоит из меня и его друга и моего начальника, президента Ли ХёнСока. ХёнСок, кстати, поглядывает на меня с неослабевающим изумлением. И чего пялится? Как будто первый раз увидел. Причёска непривычная? Только совсем тупой не знает, что изменения в облике знакомых женщин мужчины замечают крайне редко. Женщины часто не понимают, что мозг мужчины при встрече с кем-то работает по упрощённой военной схеме «свой-чужой». Своя? Порядочек. А что у неё там локон другого цвета появился или блузка моднючая бинарной схеме (да-нет) по огромному барабану.
— Нет, аппа. Чонбук Хёндэ в этот раз должна выиграть, но забиваться не буду. Этот стадион для меня несчастливое место.
Тем временем команды выбегают на поле, выстраиваются, приветствуют друг друга. Мой Чонбук в оранжевой форме, «ФК Сеул» — в синей. Разыгрывают сторону поля. Чонбуку достаётся южная сторона. Уже повезло. Солнце, конечно, ещё высоко, но игрокам с северной стороны всё равно играть неудобнее. А через час солнышко уйдёт к западу и освещение станет больше фланговым. При этом преимущество никто не получает.
— Давай, давай, давай! — аппа вскакивает и аж приплясывает. Я тоже волнуюсь. ФК Сеул рвёт в атаку, с первой секунды задавая высокий темп игры. В волнении держу кулачки, противник создаёт крайне опасное положение…
— Ёксоль! Что же ты!? — вместе с трибунами аппа издаёт разочарованный стон. — Такой пас был.
— Защита чётко сыграла, — торжествую и вскакиваю вместе с нашими болельщиками:
— Чонбук! Файтинг! — ору в унисон с громоподобным рёвом, проносящимся по стадиону.
Короче на сорок пять минут чистого времени мы выпадаем из обычной жизни. Душой мы там, на поле со своими командами.
— ДжеУк, по баночке? — предлагает ХёнСок с наступлением перерыва и широким жестом вжикает, распахивая сумку. Там наши, вернее, их припасы.
У-ф-ф-ф! Наоралась, наскакалась за время первого тайма. Мы очень удобно сидим, на первом в секторе ряду. Перед нами довольно широкий проход и через ограду нижний сектор. Удобно приходить и уходить, не надо через чужие ноги протискиваться. Такие билеты дороже стоят, но мы можем себе позволить.
Второй тайм начнётся с того же равенства шансов. Счёт 1:1. Как же радовался аппа, когда «ФК Сеул» забил первым. На пятой минуте, подумать только! Мой похоронный вид веселил папочку ещё больше. Почти ненавидела его в этот момент.
Но каким ликованием накрыло меня на тридцать второй минуте! Гол — очешуительный красавец. Нападающий выходит на ударную позицию, болельщики замирают в сладком и боязливом, — в опасливом противные фанаты, — предвкушении. Но сектор поражения узок, защита его стремительно закрывает. На трибунах нарастает требовательный вой: давай бей, чего ты ждёшь?! Нападающий бьёт, защита противника окончательно закрывает сектор, вратарь готовится прыгать. Но нога нападающего вдруг проносится мимо мяча, — я, как и многие, не поняла тогда, что произошло, — все пытаются отследить траекторию, вратарь прыгает…
Мяч вдруг летит в сторону и вверх. От другой ноги. Как он это сделал, так и не поняла. Наш центральный полузащитник взмывает свечкой и тут же падает, сбитый телом синего защитника. Но успевает ударить головой! Мяч летит в пустые ворота! Промахнуться невозможно!
Прихожу в себя через пару минут. На меня смотрит не только наш первый ряд, почти весь сектор. Смотрят и улыбаются, даже аппа. А ХёнСок держит смартфон в подозрительном положении. Он что, снимал?! Да и дебак с ним. Сажусь на место, раскрасневшаяся и жутко довольная.
— Ты удивительная девушка, Лалиса, — ХёнСок наслаждается глотком холодного пива. — Первый раз в жизни вижу такую болельщицу.
— Холь! — добавляет после короткой паузы. — Вообще настоящую болельщицу впервые вижу!
В чём-то он прав. Процентов девяносто мест занимают мужчины разных возрастов. Девушки есть, но сидят смирно, нацепив на лица дежурные улыбки.
Аппа довольно улыбается и гордо обнимает меня за плечи.
— Жаль, что болеет не за ту команду, — говорит он.
— Аппа, за одну команду болеть не интересно.
В этот момент кое о чём вспоминаю.
— Аппа, а ты так и не пожелал ничего. Помнишь, я тебе желание проиграла?
— Ты его и так выполнила, — улыбается ДжеУк. — Я хотел, чтобы ты в десятку лучших в Сонхва вошла. По рейтингу. А ты первое место заняла. Чего ж тут больше пожелаешь?
Немного подумав, добавляет:
— Жаль, ты не стала ещё раз спорить. Я бы пожелал, чтобы ты самым популярным айдолом стала…
— И так станет, — уверенно заявляет ХёнСок. Прямо завалили со всех сторон комплиментами и авансами.
Но вот начинается второй тайм и все разговоры прекращаются. Зато начинаются крики и вопли. От которых ХёнСок иногда отшатывается от ДжеУка и закрывает уши. Он ни за кого конкретно не фанатеет, болеет за «ФК Сеул» исключительно из чувства солидарности с другом.
Мой сосед по ряду, парнишка на излёте тинейджерства, тоже иногда от меня дёргается. Поглядывает с интересом, но заговаривать не решается. Настоящий кореец.
— Щибаль! Кривоногий ончи! — от моего крика соседа чуть не сносит с кресла.
— Дочка! — предостерегающий окрик аппы, широко раскрытые глаза ХёнСока.
А что я могу сделать? Нашего защитника синий нападающий обводит, как ребёнка. Так бездарно купиться на детский финт?
Подходит к концу половина тайма. Чонбук прессует папиных любимцев тотально по всему полю, но результата нет.
— Дави ушлёпков! — вопль выплёскивает горячее желание из самых глубин моей души. И Чонбук будто слышит, игроки остервенелым прибоем расшатывают бетонную защиту «ФК Сеула».
На двадцать первой минуте вскакиваю, за мной цепной реакцией весь сектор. Синие игроки густо смешались с оранжевыми у самых ворот, устраивается какая-то беспорядочная свалка во вратарской площадке. Оранжевые никак не могут выпнуть мяч, отскок, отбив… есть!!!
Прихожу в себя через минуту. Весь наш сектор пучит на меня глаза, включая ДжеУка и ХёнСока, который опять держит в руках смартфон. Сажусь. Чего бы я так пялилась? Подумаешь, изобразила лунную походку, правда, в каком-то неописуемом винтообразном варианте. Не ходила задом наперёд, а крутилась на месте, играя круговую волну всем телом с вытянутыми вверх руками. А вообще, сама не поняла, что залепила. Мне надо было эмоции сбросить, я и сбросила.
Чонбук — красавчики. Сижу довольная до упора. Ребята сегодня в ударе. Понимая, что ничего не кончилось, — разрыв в один гол за полпериода до конца никакой гарантии не даёт, — меняют тактику. Лобовое давление на ворота заканчивается, Чонбук предлагает комбинационную игру с длинными пасами по всему полю.
Пришлось поволноваться, синие создают пару-тройку острых моментов, оранжевые не отстают, то и дело заряжают по воротам противника. И вот финальный свисток! У-ф-ф-ф! Нет сил радоваться, просто гора с плеч.
— Поняла, в чём секрет силы «ФК Сеул», — говорю аппе, когда мы топаем к выходу. — У них вратарь — гений. Так-то Чонбук лучше играет.
ДжеУк горестно вздыхает, ХёнСок загадочно улыбается.
Место действия: агентство Bit Hit Entertainment.
Время действия: 3 мая, 08:20.
Ли ХёнСок.
Когда утреннее еженедельное совещание заканчивается, вызываю ХвиИн, даю задание. В который раз достаю смартфон и прокручиваю те записи с футбольного матча. Лалиса, — как там любит молодёжь говорить? — отожгла. И сама не понимает, что сотворила.
Насладившись зрелищем в очередной раз, принимаюсь за бумаги. Прежде всего, финансовые. Они в последнее время радуют, из ямы мы практически выбрались. Доходы превышают расходы, и положительное сальдо устойчиво растёт.
— Саджанним, — заглядывает ХвиИн, по кивку заходит и кладёт на стол записку.
— Так быстро? — кандидат в перспективные контрагенты предлагает встречу через час. Отпускаю помощницу и думаю, что взять с собой. Кроме неё самой.
— ХвиИн-ян, подготовь по-быстрому проект договора… — накидываю основные положения. — И готовься, со мной поедешь.
Место действия: штаб-квартира клуба «Чонбук Хёндай моторс».
Время действия: 3 мая, 09:40.
Ли ХёнСок.
Тяжёлый партнёр, но, как пробьёшь первую броневую защиту, становится проще. По опыту знаю. Ким ЛиХан, главный управляющий клуба. Человек-панда. По телосложению, кругло полноватый. Возраст где-то между тридцатью и сорока.
Главное в неуступчивых глазах. Придётся уговаривать и давить. Дебак! Не впервой.
— Клуб в рекламе не нуждается, — отодвигает проект договора в мою сторону. — У нас сильный состав, мы фавориты национального чемпионата.
— Черлидинг не наше изобретение, это американское ноу-хау, — не пробивает. Хороший ход, почти всегда срабатывает, но не сегодня.
— В рекламе нуждаются все, даже лидеры. Особенно лидеры. Слышали о фирме «Кристиан Диор»? Продают парфюмерию по всему миру. Не на миллионы и даже не сотни миллионов, на миллиарды долларов.
Надо сделать краткую паузу, чтобы дошло. Человек-панда выражение лица не меняет, только цепенеет. Многочисленные нули в долларовых суммах кого угодно потрясут.
— Безусловный мировой лидер в этом бизнесе. Однако после проведения продуманной рекламной кампании годовой объём продаж увеличился на двенадцать процентов. Наши айдолы тоже принимали участие. Девочки из «Girls Generation». По Азии продажи подскочили на двадцать с лишним процентов.
Опять даю паузу.
— Представьте, какие это суммы, если ежегодный объём продаж у них более четырёх миллиардов долларов. Примерно полмиллиарда долларов сверх обычной выручки. Гонорары айдолам на этом фоне просто теряются. Десятка полтора-два миллионов, сущая мелочь.
— Мы не продаём духи, — едва шевеля губами, изрекает управляющий ЛиХан.
— Знаю. Вы продаёте зрелища.
— На наших матчах и без того почти всегда аншлаг.
— Вы не понимаете. Группа «BlackPink» ещё не дала ни одного концерта, а по популярности уже соперничает с самыми известными группами. Вы легко сможете продавать билеты на ваши матчи по повышенной цене. Группа будет выступать в форме вашего клуба. На матчи будут приходить не только парни, вы привлечёте девушек.
ЛиХан бросает равнодушный взгляд на предложенный контракт, но обратно к себе придвигать не спешит. Какой упрямый тип! Никак не хочет своей выгоды понимать.
— Я подумаю, господин президент.
— Не слишком долго, — встаю. По опыту знаю, что такими словами переговоры обычно заканчиваются.
— Кроме вас есть ещё много клубов. К вам первому я пришёл по единственной причине: одна из моих девушек — фанат вашего клуба. И в честь его изобрела совершенно немыслимую и красивую танцевальную фигуру. Мы думаем назвать её «Финт Чонбук», но если вы не хотите, назовём как-нибудь по-другому.
Забираю проект договора.
— Я подожду вашего решения два дня, господин управляющий. После этого, то есть, 12 мая в полдень моё предложение потеряет силу. Аннён, господин управляющий.
Особо я не расстроен. Не более половины всех переговоров заканчиваются с перспективой продолжения. И в большей части из них инициатива контакта не от меня.
Место действия: школа искусств Сонхва.
Время действия: 3 мая, 12:15.
— После того, как открылось твоё участие в группе «BlackPink», — докладывает ДаМи, — интернет вскипел. Ты знаешь, что ваш сайт подвисал? Сервер не справлялся с потоком запросов.
— Нет, — поднимаю голову от тарелки, — я интернет-рекламой в агентстве не заведую. Сама туда захожу со стороны, как все.
— Народ возмущается, почему нет странички твоих фанатов, — извещает МиЁн.
— Как модератора найду, так сразу и открою, — пожимаю плечами. — Не буду же я сама там торчать.
— А зачем его искать? Я могу, — вклинивается ДаМи. МиЁн смотрит на неё с неудовольствием. Сама хочет?
— Я тоже не прочь, — МиЁн говорит не уверенно, пожелание ДаМи, что остаётся лидером их маленькой группы, её подмораживает.
— Тебе, ДаМи, не с руки. Твоё дело — внешние ресурсы. Пусть МиЁн будет. Поговорю с директором, чтобы ей доступ дали.
МиЁн расцветает, но и ДаМи не выглядит недовольной. А мне не сложно оформить. Не согласится директор хоть символические деньги платить, из своей доли выделю. Полмиллиона в месяц школьнице для начала уже хорошо.
Обед заканчивается, идём на уроки. Администрация и учителя от меня отстали. Хотя поначалу искренне недоумевали, чего это лучшая ученица Ким не желает затыкать собой все дыры. Физик приставал, почему де я прекратила стишки на тему физики писать. На что получил резонный ответ: зачем, если полшколы уже на эту тему развлекается, что уже привело к инфляции. Теперь только самые-самые стихи удостаиваются отдельной оценки, а основная масса даёт только добавочные баллы. К тем же оценкам, — заработал «хорошо», поставили «отлично», — и отдельно, к рейтингу.
Музыкантшу отшила уже не я, а оргкомитет городского музыкального конкурса. Сказали, чтобы присылали кого угодно, кроме Ким Лалисы. Она де уже получила высший диплом, надо и другим дать шанс.
И со спортом устаканилось, соревнования стали практически внутришкольным делом. Доходили до меня слухи, что городской споркомитет, или как он там называется, недовольные мины лица корчил, но придраться не к чему.
Время 18:15.
Едем в агентство. Все четверо. Блокирование нахальных журналюг организовано элементарно. Приезжает машина агентства, водила с комфортом отдыхает на стадионе или в спортзале. После тренировки выезжаем с территории школы, ему дали пропуск. Репортёрам хода нет.
Остаётся пережить небольшую атаку при выезде, когда разгорячённые лица влипают в стёкла, потрясая микрофонами, как оружием ближнего боя. Расстреливают телекамерами. ЧеЁн в этот момент старательно избегает смотреть в окна. Я обычно делаю им ручкой, нежно улыбаясь. Во всём надо находить хорошее или хотя бы весёлое.
Место действия: агентство Bit Hit Entertainment.
Время действия: 3 мая, 19:50.
— Саджанним, да не знаю я, как это у меня получилось! Я в тот момент себя не контролировала!
Вот привязался! Сначала школа, не просто школа, а корейская, в которой всё так устроено, чтобы выжать из ученика все соки. Затем спортивная тренировка. Её вполне можно считать временем релаксации, но ведь это отдых от интеллектуальных нагрузок, а так-то выжимание уже физических сил!
И вот когда мы после ужина и краткого отдыха вслед за ним принимаемся с ЧэЁн за уроки, вдруг врывается президент ХёнСок, непонятно возбуждённый. Тащит меня в танцзал, где только хореографиня.
— Лалиса-ян, покажи госпоже Ким тот взрывной пируэт, что ты исполняла вчера на футбольном матче!
— Какой пируэт? Взрывной? Исполняла? — стараюсь удержать лезущие на лоб глаза. Получается кое-как.
— Лалиса, не морочь мне голову! — ХёнСок укоризненно качает головой. — Ты два раза за матч исполнила нечто неординарное. Я показал госпоже Ким, она повторить не смогла. Повтори это ещё раз, только медленно.
— Саджанним, что повторить? Я не помню никаких танцев. Я всего лишь как-то хаотически двигалась…
— Как ты можешь не помнить? — ХёнСок теряет терпение, хватает меня за руку, подтаскивает к себе и включает смартфон перед моими глазами.
— Это что, действительно я? — теперь понимаю, почему он возбудился. Я бы на его месте… чего, чего он хочет?
Повторить?! Конечно, желание начальника закон для подчинённого, но… а если он пожелает, чтобы я на Луну запрыгнула? Без разбега?
Честно пробую, и без слов по одному кислому виду ХёнСока понимаю, что даже до неудачной пародии не дотягиваю.
— Лалиса-ян, ты меня крайне разочаровываешь, — хмурится ХёнСок. — Как так можно, я не понимаю…
Красотка хореографиня, совершенно неотразимая в своём гимнастическом боди и тонких чёрных колготках, до сих пор не сказала ни слова. Поглядев на неё, нахожу отговорку.
— Вы хотите заставить меня выполнить элемент, который даже госпожа хореограф показать не может? Саджанним, вы слишком многого от меня хотите.
— Ты же его делала! Попробуй ещё раз.
Чувствую глубокую неправильность в его настойчивости. Нельзя мне этого делать, почему-то твёрдо в этом уверена. И первую попытку зря делала! Как бы мне его послать? Далеко, но чтобы не обиделся.
— Мне надо с госпожой Ким посоветоваться, — и уйти в глухую оборону. — Без вас, саджанним.
Хмурится, но соглашается. Мы отходим. Кое-что говорю хореографине. Она стерва та ещё, но всё-таки женщина, кое-какие моменты поймёт лучше. И мои надежды оправдываются.
— Сонбеним, думаю, надо отпустить Лалису. У неё был трудный день, уроки, тренировка… мы всё равно от неё сейчас ничего не добьёмся.
Красивые женщины делают с мужчинами, что хотят. Одни слова может не сработали бы, но в сочетании с лёгким касанием бедра они получают воистину бронебойную силу. Со вздохом ХёнСок отпускает меня.
А я что? У меня, и правда, не сегодня, так завтра эти дурацкие дни начнутся. Так что отстаньте все от меня. Точнее бы сказать: не завтра, так послезавтра, да хоть бы и через неделю, кто меня проверять-то будет?
Место действия: одна из улиц Сеула.
Время действия: 4 мая, 15:40.
Ли ХёнСок удивился бы при виде улыбающегося Кима ЛиХана. Но даже самые непробиваемые мужчины смягчаются в присутствии очаровательных десятилетних дочек.
— В школе всё хорошо, Ханыль? — ЛиХан позволяет себе смотреть на дочку только при остановках на красный сигнал светофора.
— Хорошо, аппа. Холь! У нас такой случай смешной был на английском! Учительница спрашивает ДжиЁн: какого цвета эта собака? Там картинка была… и ДжиЁн, кх-кх-кх, сказала: грин… кх-кх-кх. Грин, значит, зелёная, кх-кх-кх… она перепутала со словом грей, серая, кх-кх-кх… мы так смеялись.
Не так уж и смешно взрослому человеку от таких детских курьёзов, но невозможно любящему отцу равнодушно смотреть на вовсю смеющуюся дочку. Самую красивую из всех.
— А у тебя, аппа, ничего интересного не случилось? Только не рассказывай ещё раз, как твой клуб выиграл.
— Знаешь, дочка, есть интересное. Наверное, интересное. Ты слышала про группу «BlackPink»?
ЛиХан на время прерывается, поворачивая на перекрёстке. Предпоследнем до дома, если считать въезд в квартал.
— Не только слышала! Я всё время их слушаю. Такие песни у них классные! Четвёртого мембера агентство только недавно показали. Представляешь, аппа, она не только самая молодая, в школе ещё учиться, но ещё и менеджер группы! Дебак! А почему ты спросил?
— Агентство предлагает клубу рекламный контракт. Они хотят, чтобы «BlackPink» выступали на матчах, в форме клуба.
— И-и-и-и! — восторженный визг дочери заставляет мужчину поморщиться. Но без неудовольствия.
Машина тем временем уже въезжает на стоянку. Девочка выпрыгивает из машины.
— Это так здорово, аппа! — от возбуждения девочка скачет вокруг отца. — Все так ждут концерта «BlackPink», но агентство говорит, что только в конце лета. Две девочки в школе учатся, поэтому только в каникулы!
ЛиХан не решается сказать счастливой дочке, что контракт он не подписал. Но себе уточняет: ЕЩЁ не подписал.
— И что, ты будешь ходить на матчи клуба только ради того, чтобы посмотреть на любимую группу? — недоумение никак не может покинуть мужчину.
— Конечно, буду, аппа! — на ЛиХана смотрят возмущённые его непониманием глаза. — Где же мне на них ещё посмотреть? И не только я, у нас полкласса на них придёт.
— А если билеты будут дорогие? — ЛиХан открывает двери подъезда, пропуская дочку.
— Всё равно все придут, — уверенно отвечает Ханыль, прыгая через ступеньку.
Окончание главы 36. Следующая глава: https://litsovet.ru/books/981137-shag-tretiy-prizovoy/read/page-37