Выйдя из палатки, Костя заметил неподалеку несколько приземистых одноэтажных кирпичных домиков, которых раньше, во время своих прогулок по лагерю, не встречал. В один из домов и направился очкастый. Шагая за ним, Костя миновал пост из нескольких полицаев при входе. Внутри дома оказался длинный пустой коридор. Заведя парня в один из кабинетов, мужик присел за стол. Парень расположился на стульчике напротив.
По просьбе мужика Костя подробно рассказал тому, что с ним приключилось утром. Костя, как мог, описал парня, что "заманил" его в переулок. Очкастый выслушал с большим вниманием, однако никаких записей при этом не вел.
— Понятно, — сказал он, когда Костя закончил свой рассказ. — Дело неприятное. Не буду обещать, что мы их найдем, но кое-какие мероприятия проведены будут. Это я вам обещаю. Вы же пока походите по улицам, если встретите кого из них, то обратитесь к ближайшим полицейским. Постараемся разобраться.
— А как мне сказать им?.. Как ваша фамилия? — спросил Костя.
— Фамилия моя вам ничего не даст, — быстро сказал очкастый. — Вашим делом не я занимаюсь, и кто будет заниматься, не знаю. Я сейчас уезжаю, в Воронеж, и вернусь, в лучшем случае, поздно ночью. Поэтому вы, если опознаете кого, то обращайтесь к дежурному по лагерю. Ваше дело у него будет.
Очкастый поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен.
— Подождите, — пробормотал Костя. — А как с документами? Они мою карточку украли!
Мужик несколько секунд, словно не понимая, смотрел на парня, я затем сказал:
— Вот как? Подождите немного.
Он быстро покинул кабинет. Костя не успел заскучать, как очкастый вернулся и опять уселся за стол.
— Тут проблема есть, — сказал он, потирая нос. — Чтобы получить дубликат, нужен ваш паспорт. А база данных и все документы уже эвакуированы. Поэтому выдать карточку мы вам сейчас не сможем.
— Так что же мне делать?
— Идёмте.
Выйдя на улицу, они прошли немного и оказались возле площадки, где стояла вереница автобусов. Перед ними стояли полицаи и типы в гражданской одежде, явно тоже менты или даже фээсбэшники. Парень заметил, что в автобусах уже сидели люди.
Коротко переговорив с несколькими типами в гражданском, очкастый велел Косте садится в один из автобусов.
Парень, не задавая вопросов, полез внутрь. Это оказался не сильно новый рейсовый автобус. Заняв место в середине, Костя присел на свободное место рядом с каким-то старикашкой. Тот оказался весьма неприятным. На все вопросы раздраженно отвечал: "не в курсе!" и, разумеется, не знал, куда едет этот автобус. Изредка в автобус входили люди, главным образом не русские женщины, которые занимали места. Через полчаса внутрь вошел молодой полицай с папкой в руках, который громким голосом объявил:
— Кого я назову, выходят!
Он начал выкрикивать фамилии. Услышав свою, Костя поднялся и вышел из автобуса. Там у него уточнили фамилию и один из полицаев, велел ему и еще нескольким мужчинам следовать за ним. Отойдя от автобусов, миновав несколько переулков, они оказались в промежутке между рядом палаток и лесопосадкой. Тут проходила грунтовая дорога. Рядом стояли и прямо на земле сидели люди. Человек десять.
Еще через полчаса ожидания подъехал военный КАМАЗ с темно-зелёным тентованным кузовом. Изнутри на землю выпрыгнули несколько полицейских с лицами, закрытыми марлевыми повязками. Не успели они опустить задний борт, как Костя почувствовал весьма неприятный запах.
Да что там говорить, в лицо дыхнуло таким смрадом, что Костя, подумал, что его сейчас вырвет. Судя по выражению лиц окружающих, они тоже испытывали подобные ощущения.
— Залезаем, — скомандовал один из полицаев, опустивших борт.
Только сейчас Костя понял, почему у того марлевая мазка на лице.
Народ покорно полез в кузов. Костя решил помочь залезть каким-то то ли девчонкам, то ли миниатюрно-высохшим тёткам, как его грубо толкнули в спину:
— Иди, давай, без тебя помогут, — донесся грубый пропитый голос из-за спины.
Парень даже оборачиваться на грубияна не стал. Не теряя времени, он быстро забрался в кузов, где вообще дышать было нечем. Стоял такой смрад, что слезы на глазах выступали. На полу виднелись какие-то грязные серые-жёлтые разводы.
— Слышь, начальники, что это за сортир? — обратился к полицаям юный шкет с хитрой рожей. — Тут же дышать нечем!
— Ничего, — пробормотал полицай в маревой маске. — Недалеко ехать.
— Вы тут трупаки что ли возили? — поинтересовался другой парень.
— Не твое дело, кого мы тут возили, — ответил, глядя в сторону, другой полицай. — Не нравится, пешком пойдёшь.
Сделав несколько шагов вглубь кузова, Костя увидел, что внутри у бортов нет лавок. Он, как и остальные, приник к бортам. Погрузка быстро закончилась, полицаи подняли задний борт и сами залезли внутрь, отогнав вглубь кузова нескольких людей, которые было остались рядом с выходом, где еще кое-как можно было дышать.
Грузовик задрожал и поехал. Очень быстро пассажиры заметили, что в тенте, над бортом, во многих местах есть прорезанные квадратные отверстия размером немного больше ладони. Люди быстро сгрудились рядом с ними, ибо свежий воздух, бьющий в эти отверстия, немного разбавлял удушливый смрад, царивший в кузове.
Костя занял место возле одного из таких отверстий, рядом с каким-то бородатым типом в плаще. Сперва грузовик трясло по грунтовой дороге, а затем выехали на асфальт. Оборачиваясь к заднему борту, парень увидел, что они явно выехали на московскую трассу и едут по направлению к городу. Это немного удивило. Через несколько минут миновали развязку и двинулись в сторону аэропорта, по "старой московской дороге", которой ехали из города день назад.
Через какое-то время свернули в правую сторону, переехали железнодорожный переезд и потряслись по грунтовке. Позади машины ничего особо и видно не было — обзор закрывали клубы пыли.
Вдруг грузовик остановился. Снаружи послышались голоса. Борт опустили, и Костя увидел, что на земле стоят полицаи. Однако команды на выход не последовало. Вместо этого в кузов впихнули несколько человек. Мужчину с женщиной и двух детей, лет десяти: мальчика и девочку. Вероятно семью. Костя не стал на них глаза таращить, обратил только внимание, что эти муж с женой выглядят весьма упитанными и одеты в дорогую одежду.
Борт быстро закрыли, и тронувшийся с места грузовик снова окутало облако пыли. Не прошло и минуты, как Костя почувствовал сильный удар в бок. Это было так неожиданно, да что и говорить, неприятно, что парень не удержался и вскрикнул. Посмотрев в сторону, он увидел ту самую тетку, что им подсадили в кузов. Она смотрела удивлённо и зло. Заплывшая жиром рожа сильно напоминала свиное рыло.
— Ну, отойди, — протянула она таким тоном, словно её сильно удивляло непонимание парня.
Удивленный парень отступил от борта и оказался без поддержки на трясущемся полу. Тетка шагнуло на него место, и грубо пнула бородача в плаще.
— Пошёл! — скомандовала она, намереваясь отогнать того от дыры в кузове. — Детям дышать нечем!
Бородач развернулся и секунду смотрел на нее.
— Ну, пошёл! — повторила тетка.
Мужик вдруг резко, без замаха, врезал кулаком тетке прямо в пятак. Та, словно полено, отлетела на пол и заревела-заблажила.
Её муженек, несмотря на комплекцию, быстро подлетел к бородачу.
— Ах ты, сука! — проревел он, замахиваясь рукой.
Еще удар и этот болван отлетел на грязный пол, сбив с ног, не успевшую подняться женушку.
Их мальчишка, размахнувшись кулаком, с криком бросился на бородача, но и он получил довольно сильную оплеуху, от чего отлетел к уродам-родителям на пол. Дочка же дурковать не стала, а держась за борт, громко заревела. Окружающие, кто равнодушно, кто с интересом, а кто и с весельем, наблюдали за стычкой.
Пострадавшие придурки попытались было подползти к полицаям возле борта, но те, грязно ругаясь, дали им пинка, приказывая отползать вглубь.
За этой стычкой Костя наблюдал, балансируя без опоры посреди кузова. Когда всё закончилось, он вернулся на свое место рядом с бородачом.
Грузовик трясся по грунтовой дороге еще около получаса. За это время останавливались несколько раз. Один раз подсадили двух новых пассажиров — парня и девушку, одетых почему-то в камуфляжную одежду.
Наконец, во время очередной остановки, сидящие у заднего борта полицаи выпрыгнули наружу и опустили борт. Послышалась команда вылезать. Шагая к выходу, Костя заметил снаружи ряды белых палаток. Видимо, это еще какой-то лагерь, смекнул парень.
Спрыгнув на землю из зловонного кузова и вдохнув всей грудью свежего воздуха, Костя оказался перед здоровенным типом в омоновской форме, который скомандовал строиться в ряд. К здоровяку-командиру тут же бросились получившие в рыло супруги и начали жаловаться на бородача. Тот тоже вылез из кузова и остановился рядом.
Командир несколько секунд разглядывал мужика, а затем спросил его фамилию. Тот ответил неразборчиво. Какой-то парень с папкой в руках, наклонив голову, что-то стал тихо говорить на ухо командиру.
Тот еще несколько секунд посмотрел на бородатого и спросил:
— Ко мне, в охрану лагеря, пойдешь?
— Пойду, — пожал плечами мужик.
Командир отдал распоряжение и бородача куда-то повели. Придурошные супруги, открыв рот, смотрели тому вслед, пока их не погнали в строй.
— Внимание! — громко сказал парень с папкой. — Кого я назову, делают три шага вперёд.
Он выкрикнул всего три фамилии, среди которых была и Костина.
Парень чётко сделал три шага вперед. Его и еще двух мужиков парень с папкой повел прочь. Позади, здоровяк-омоновец что-то говорил оставшейся шеренге.
Константина и его спутников привели в "административный центр" лагеря. Там, в одном из вагончиков, его коротко опросили и опять же, заполнили медицинскую анкету. Как и в предыдущем лагере, Костя старательно назвал свои "болячки". Всё это, не менее старательно, ввели в компьютер и выдали еще одну "карточку беженца". Такую же, как и в прошлом лагере. Разве что ни какой палатке его не приписали, напутствовав "занять любое свободное место".
После этого парня выставили за дверь. С новой карточкой в кармане он пошел осматривать лагерь.
По виду, этот лагерь был сильно меньше, чем предыдущий. Вокруг холмы, и жидкие лесопосадки. К востоку, на горизонте, виден город. Костя не стал сразу делать обход лагеря по периметру, но в нескольких местах, делая вид, что прогуливается, подошел к границе. Увиденное не очень обнадежило. Этот лагерь был по периметру обнесен ажанак двумя рядами колючей проволоки. Посмотрев на брёвна, вкопанные в землю, парень легко определил, что ограда сделана совсем недавно.
Кроме того, довольно большую часть лагеря занимала "санитарная зона". Туда обычных обитателей не пускали. Внутри этой части, которая была отделена от основного лагеря одним рядом колючей проволоки, виднелись большие белые палатки с красными крестами. Также там довольно часто мелькали фургоны "скорой помощи", которые то приезжали, то выезжали из лагеря. Когда ветер дул с той стороны, то приносил смрад из чего-то невероятно вонючего, тухлого и химического.
На межпалаточных улицах, по которым бродил Костя, публика была так себе. Плохо одетые, подозрительно выглядящие люди. Много пожилых. Молодые же, почти все стрёмного вида и сильно напоминающие босяков, которые ограбили его несколько часов назад.
Когда подошло время ужина, парень успел поболтать с несколькими мужиками, которые объяснили ему, что этот лагерь называется "Царицын" и находится в Ворошиловском районе. Что отсюда не сильно далеко до Третьей Продольной и до Ростовской трассы. Мужики выглядели очень подозрительными и явно рассказали парню меньше, чем знали. Упомянули только, что сюда из других лагерей свозят сильно больных и совсем уж дряхлых стариков. Когда парень начал спрашивать, куда будут эвакуировать этих бедолаг, мужики посмотрели на парня со странным выражением лица и молча двинулись прочь.
После таких разговоров, на душе стало совсем уж погано.
Костя бродил по лагерю, а в голове опять ветер гулял. Что делать — не ясно. Это ведь Ворошиловский район, а значит, почти середина города. К центру тут ближе, но до Спартановки куда дальше, чем от прошлого лагеря. И как теперь до дяди Юры добираться? Несмотря на то, что парень примерно представлял, где он сейчас оказался, но мозг почему-то отказывался прокладывать маршрут до дядиного дома.
Ужин тут раздавали из полевых кухонь, также как и в прошлом лагере. Дождавшись своей очереди, Костя получил тарелку непонятной вязкой каши с редкими микро-кусочками мяса, несколько ломтей хлеба, да стакан чая. Хлеб и чай, в отличие от каши, оказались на редкость вкусными.
Поужинав, парень озаботился поиском места для ночлега. В первой же палатке, куда он сунулся, оказалась половина свободных коек.
Мужики в этой палатке одеты все бедно, но выглядели прилично. Все молчали, настороженно поглядывая на соседей. Однако, в целом, атмосфера в этой палатке показалась парню терпимой, и он решил заночевать здесь.
Перед сном, когда уже начало темнеть, Костя посетил общественный туалет. Обычный свежеструганный настил с рядом дырок, закрытый навесом и тонкими фанерными перегородками. Закончив свое дело над дырой, парень уже собрался уходить, как его внимание привлек один пожилой мужик, сидящий на корточках в своей "кабинке". Лицо старика показалось Косте знакомым. Через секунду он вспомнил. Никитич — дед, с которым они вместе ехали из города в лагерь день назад!
Парень также вспомнил, что старик этот вроде бы разумный, поэтому он решил поговорить с ним. Порасспросить про данный лагерь и о ситуации вообще.
Покинув туалет, он стал ждать возле умывальников. Старик, выйдя из туалета, ополоснул руки и, скользнув по Косте равнодушным взглядом, хотел пройти мимо, но парень сказал:
— Здорово, Никитич!
Старик вздрогнул, остановился и подозрительно посмотрел на парня, прищурившись. Костя быстро начал говорить, рассказывая, кто он такой. Через минуту старик явно вспомнил его, и взгляд его смягчился.
— Ну и чего тебе? — поинтересовался дед.
— Да я это, Никитич… Не подумай чего… Просто я тут вижу, хоть кто-то знакомый…
— Идем, — старик взял парня за локоть, и они отошли в сторону.
Костя быстро рассказал о своих приключениях в предыдущем лагере и пути сюда. Старик слушал парня, глядя на него непонятным взглядом, словно что-то прикидывая в уме. Когда Костя закончил, Никитич спросил:
— Так ты когда прибыл?
— Да вот, сегодня, после обеда.
— Ну и какие у тебя планы?
— Да какие? Никаких! Вот тебя увидел и хотел расспросить, чего тут, как и вообще… Ты скажи, Никитич, чего тут такое?
— А чего такое? — старик нехорошо усмехнулся и сплюнул на землю. — Ты сам не видишь, что ли, что тут делается? Немцам за такие шалости Нюрнбергский трибунал устроили, а этим, считай, уже всё с рук сошло.
Костя не понял, о чем тот, и поэтому, стараясь разговорить старика, рассказал о своем несостоявшемся побеге; про мужика, который сейчас, наверное, ждет его в условленном месте на краю лагеря.
При этих словах старик усмехнулся:
— А… Это у него родинка вот здесь? — старик показал себе на лицо.
— Да нет, вроде. Не было у него ничего такого.
— Ну, не важно. Там, значит, их много.
— Кого много?
— Ты чего, не понял еще? Лохов они ищут! Выбрались бы вы за колючку и на вас бы, как на зайцев охоту начали. Это у них "сафари" называется. Отведут таких дуриков на пару километров от лагеря и на машинах, с включенными фарами, по степи гоняются. Иногда стреляют, а иногда, под настроение, колесами давят.
При этих словах парня передернуло.
— Да ладно, Никитич, не пугай, я тебе ведь серьезно…
— Да ты чего, парень, не понял что ли? — криво усмехнулся старик. — Ты глаза разуй! Не видишь, что ли, что тут за место? Видел стариков сколько, еле ходят они. А больных сколько! Ты что, всерьез думаешь, что всех их в Европу эвакуировать будут? Кому они там нужны?
— И куда их? — не понял парень.
— А никуда. Тут и прикопают. Тут вон целые команды в "котловане" за лагерем работают. И вполне возможно, что и нас с тобой рядом положить собираются.
Хотя парень и так был настроен на худшее, но сказанное стариком вообще в голове не укладывалось.
— Так и что же делать-то? Бежать?
Никитич поморщился.
— В общем, так, — начал он, но в этот момент тишину разорвал треск далеких выстрелов. Несколько секунд они вслушивались, а потом старик сказал:
— Да ты не ссы, это далеко. Тут охрана, не полезет никто. И кстати, ты про мародёров слышал?
— Да слышал.
— Вот. В городе кого только нет. А про партизан слышал?
Старик пристально посмотрел на парня. Тот кивнул:
— Да слышал.
— Что именно?
— Да так… Никто толком и не знает про них. Говорят, что они серьезные ребята, со всеми рубятся…
Никитич задумчиво покачал головой и вдруг попросил показать карточку беженца. Достав документ, Костя подал его старику. Посмотрев несколько секунд, тот поднял на парня прищуренный взгляд и спросил:
— Ты наркоман?
— Нет, конечно, — опешил Костя.
— Бухаешь?
— Нет, — парень сильно удивился вопросам, как вдруг до него дошло, и он спросил:
— Это в карточке указано?
— Да.
— Понимаешь, какое дело, Никитич!
Парень быстро рассказал об энергичном старике, который уже в первый день предостерёг его о лагере беженцев, рассказал о медицинских анкетах, и о том, как сам оговорил себя, прибыв в лагерь.
Старик усмехнулся, возвращая карточку:
— Молодец, что догадался, да только хрен редьки не слаще.
Костя немного не понял, о чём тот и, оглянувшись, понизил голос:
— Слушай, Никитич. А может, можно отсюда выбраться как-то?
Несколько секунд посмотрев на парня, старик сказал:
— В общем так. Как ты говоришь, тебя зовут?
— Костя.
— Вот, Костя, — проговорил старик, понизив голос. — Я думаю, через неделю, а то и раньше, эту лавочку прикроют. Всех хворых тут уложат и сверху бульдозерами заровняют. И нам надо думать, как бы и самим тут не остаться.
— Ну и что же нам…?
— Я тебе ничего советовать не буду. Сам смотри. Если будет возможность, то рви когти отсюда или ещё как устройся. Но, главное, здесь тоже есть такие уроды, как там, и они тоже дураков для "сафари" ищут. Тут не так далеко, у поселка Максима Горького, ещё один большой лагерь есть. Ну, примерно, как Городищенский. Оттуда тоже сюда больных и стариков привозят. Вот ушлые ребятишки, которые лохов ищут, предлагают в тот лагерь бежать, якобы там и кормят хорошо и горы там золотые… Так ты их посылай к херам!
— Ну, а это… Как же мне?..
— Я тебе ничего советовать не буду! — перебил его старик. — Сам тут на птичьих правах. Но если ты ничего интересного не найдешь, завтра, сразу после обеда, приходи сюда. Я тебе ничего обещать не буду, но возможно будет какой-то вариант, так сказать. Понял?
Парень ничего особо не понял, но кивнул.
Никитич пожал ему руку и быстрым шагом двинулся прочь. Костя же, обдумывая этот странный и страшный разговор, направился в свою палатку. Не раздеваясь, он лег на кровать и почти сразу же уснул.