Костя открыл глаза и увидел полутемное помещение. Коротко осмотревшись, он рассмотрел, что лежит на полу, на обычном белом матрасе, в просторной комнате. На потолке он различил подвесной евро-потолок, как в офисах или учебных заведениях. Квадратные светильники в потолке, конечно же, не светили. Свет давала всего одна переносная лампа, светившая в углу помещения. В ее тусклом свете он различил, что в комнате, в два ряда на полу лежит с десяток матрасов, точно таких же, на котором лежал и он.
Рядом с ним, на таком же матрасе лежал мужчина средних лет, с приятным лицом. Через проход, сидели еще двое каких-то — один молодой и худой, с длинными патлами, другой же постарше и потолще, с короткими чёрными волосами и уже обозначившейся лысиной. У молодого бинтами замотана кисть руки, а у толстячка большой пластырь на лбу. Все трое явно раненые пациенты и все в военной форме.
С большим трудом подавив в себе глупый вопрос "Где я?", Костя сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Здрасьте!
— И тебе не болеть, — ответил толстячок, и они вместе с молодым парнем радостно заржали. Сосед, лежащий рядом, не поддержал их веселья. Он напряженно смотрел на Костю и спросил:
— Болит бок?
Костя машинально скосил глаза на свое тело и вдруг обнаружил, что одежда выше пояса у него отсутствует, а на бок налеплена большая марлевая повязка. Парень пошевелился и почувствовал боль в боку:
— Немного.
— Что с тобой было-то? — скаля зубы, поинтересовался толстячок.
— Подстрелили.
— А кто подстрелил? — ухмыльнулся молодой.
Эти два придурка не сильно понравились Косте, поэтому он коротко сказал:
— Кто надо!
— Ага? — окрысился молодой. — Знаем мы всё! Свои тебя подстрелили!
— Признайся из-за бабы это, да? — вкрадчиво сказал толстячок и эти двое опять заржали.
Лежащий рядом мужик поморщился и сказал:
— Вы ребята только и думаете, как посмеяться?
— А о чем еще думать? — залился идиотским смехом молодой.
— Да о том, что вам врачи сказали! Забыли уже, что сказали они, как он очнется, чтобы их позвали.
Смех прервался.
— Я схожу, — молодой поднялся на ноги.
Толстячок вскочил за ним следом.
— И я пойду!
Эти двое быстрым шагом покинули комнату.
— Не обижайся на этих… Дурики, — невесело хмыкнул сосед. — Во время боя небось обделались, а сейчас через смех в норму приходят. Нервы у человека так работают.
— Так это больница местная? — спросил Костя.
— Да, вроде госпиталя. Мы тут и все пациенты, да и то, сказать, симулянты. У меня вон, осколками спину порезало, сам виноват, под окном присел. А эти… Вон у Петьки руку тоже руку осколками порезало, а этот дурень Рудик споткнулся и лоб поранил.
— Э-э-э… — удивился Костя. — Так это что, и все наши потери за бой?
— Да какой-там бой, — хмыкнул собеседник. — Они сразу побежали, как мы отпор дали. Не бой, а одно название. Там только вертолет немного проблем создал, а так, неясно, какой идиот их на нас бросил…
— Ну, не скажите, стреляли-то вон как, а всего трое легкораненых…
Сосед опять невесело усмехнулся.
— Были раненые. Шестерых хорошо задело, но их тупо не спасли и сюда даже не приносили. Ещё одного принесли, паренька, кололи ему чего-то, возились над ним, да без толку. Это ведь не врачи, а чёрте кто. Я думаю, они и не врачи никакие, а так, пристроились. Тебе повезло, что у тебя, считай, царапина. Когда тебя принесли, я подумал, что хана тебе, раз в руки к ним попал… Но, ничего. Залили тебе там бок зеленкой… Но вот было бы у тебя настоящее ранение, ты бы тут вряд ли очнулся.
В этот момент, послышались шаги и в комнату быстро вошли двое типов в военной форме. По тому, что это врачи, Костя догадался, увидев у них на рукавах белые повязки с красными крестами. За врачами семенили два придурошных пациента.
После слов соседа о компетенции этих эскулапов, Костя немного напрягся, а затем вспомнил, что рана у него вроде не серьезная.
Между тем врачи приблизились.
— Как самочувствие? — выпалил первый. — Голова кружится? Тошнит?
— Да нет.
— Это хорошо! Давай на бок! Вот так!
Парень повернулся на здоровый бок, а врачи уселись над ним. Рядом зажглась или лампа или фонарик, Костя не видел. Повязку быстро сняли. Почувствовав боль, которая бывает, когда отрывают повязку от раны, Костя тихо ойкнул.
— Спокойно! — откликнулся врач. — Всё нормально.
— Вроде ничего так, — сказал второй, посмотрев на коллегу. — Снова помажем?
— Ага! — кивнул тот.
Лежащий на боку парень почувствовал, как его рану чем-то мажут.
— Рана — загляденье, — сказал врач. — Как аккуратно прошла — прямо между ребер. Словно нарисовали. Я бы и не поверил, если бы мне рассказали.
— Да, — согласился второй доктор. — Только непонятно, чего он сознание потерял? Ведь царапина же!
Повернув голову, Костя увидел, что второй врач держит в руках фонарик, освещая рану.
— А? — посмотрел врач на Костю с таким видом, словно ожидал, что парень сам должен знать свой диагноз.
Тот только фыркнул от удивления и сказал:
— Так это вы врачи, вы и скажите, чего это у меня было?
— А раньше ты сознание терял? — спросил первый врач.
— Вроде нет, — соврал парень, который сразу же вспомнил свою "истерику" в городищенском лагере. Разумеется, об этом факте этим "научным светилам" он сообщать не собирался. Хотя, по-хорошему, всё-таки надо бы поговорить с серьёзным психиатром. Только где ты возьмёшь сейчас психиатра? Не исключён вариант, что все местные психиатры сами с ума посходили.
— Да просто кровь он увидел, испугался, вот и отключился, — усмехнулся толстячок.
— Крови боишься? — поинтересовался у Кости второй врач.
— Да вроде нет…
— Как бы там ни было, — с умным видом заметил первый доктор. — Но! Возьми пуля всего пару сантиметров в сторону, и уже не так весело было бы.
— В рубашке родился, — ухмыльнулся толстячок.
— Не то, что в рубашка, а в бронежилете! — хмыкнул второй врач. — Я ведь видел автомат, в который пуля вошла. И главное — повезло как, что она траекторию изменила. А ведь автомат насквозь пробить могла!
— Пуля от калаша три машины насквозь пробивает! — заметил длинноволосый придурок.
— Это, смотря в какое место попадешь, — откликнулся толстячок.
— Да хоть в двигатель!
Они начали увлеченно спорить о пробиваемости автоматной пули. Врачи, видимо, посчитали ниже своего достоинства беседу с этими типами, поскольку, закончив мазать рану, они приложили обратно прямоугольную повязку и закрепили ее пластырем.
Закончив дело, они выключили фонарик и поднялись на ноги.
— Лежи пока, отдыхай.
— А вообще, — доктор посмотрел на двух шутников. — Отдых отдыхом, а завтра в это время никого уже тут быть не должно! Хватит уже симулировать!
— Ну да, симулянты! — проворчал молодой. — Мне бы еще немного и руку я потерял бы!
Он и толстячок начали полушутя доказывать врачам серьезность своих ранений, а Костя повернулся на спину. Рана на боку немного болела.
"— Ничего, — подумал он. — Полежу, отдохну маленько…"
В ту же секунду его пронзила мысль, от которой он чуть не подпрыгнул. Он вспомнил о товарищах.
— Подождите, доктор! — воскликнул парень.
Врачи, уже подошедшие к двери комнаты, резко остановились, обернулись и посмотрели на парня с испуганными лицами, словно ожидая, что он будет просить их оказать ему более квалифицированную медпомощь.
— А как это?.. Ну, со мной которые… Ну, мой отряд, где?
Врачи расслабились:
— Ушли они. На задание. Сказали, что часа через три будут.
Доктор посмотрел на часы и сказал:
— Уже через два с небольшим, можно сказать.
После этих слов врачи покинули помещение.
— А куда вы шли? — спросил толстячок. — Что у вас за задание?
— А ты, с какой целью интересуешься? — подал голос лежащий сосед. — Чтобы, если в плен попадешь, было, что рассказать?
— Ну, ты скажешь… — искусственно засмеялся толстячок.
Костя решил сменить тему и сказал:
— Кстати, мужики, а чего там было, после того, как вертолет сбили?
Шутники сразу же с охотой рассказали, что бой, по сути, кончился еще до появления вертолета, а после его падения всё и закончилось. Ведущие наблюдение через коптеры, докладывали, что враг отступил. Через короткое время, "гарнизон" подстанции сдался.
Их же троих, своим ходом, сопроводили сюда, в госпиталь, а потом, на носилках принесли и Костю. Поскольку эти трое во время боя находились на другой стороне подстанции, ближе к Волге, возле какой то школы, то толком бой с вертолетом и не видели, поэтому Костя рассказал им, как он "сбивал вертолет".
— Хорошо, что мы его завалили! — сказал худой. — Нечего им тут летать!
— Вертолет не одну сотню миллионов стоит, — заметил лежащий сосед.
— И что?
— А то, что он мог нам целым достаться. Аэропорт мы, наверное, тоже скоро захватим, если еще не захватили!
— Ну, не факт, — возразил с умным видом толстячок. — Вертолет они тогда могли бы и перегнать в другое место.
Начался спор, могли ли партизаны захватить вертолет на аэродроме или нет?
Спор этот, однако, быстро утих и двое этих шутников начали задавать вопросы Косте: кто он, откуда, как встретил кризис и прочие… Отвечать и рассказывать этим дурикам о своих приключениях у парня не было никакого желания, и поэтому он поспешил сменить тему.
— Слушайте! — сказал он. — А мы это… Где сейчас сидим? На этой самой подстанции?
— Да ты чего? — ухмыльнулся худой. — Нет, конечно. Вот тут Академическая, вон — железная дорога, а там…
Зазвучали ориентиры и называния улиц. Более половины из них Костя не слышал ранее, но очень быстро сориентировался и с большим удивлением узнал, что они сейчас, оказывается, находятся в цокольном этаже крайней правой пятиэтажки за железной дорогой.
— Странно, — пробормотал он. — А подстанцию-то мы взяли?
— Конечно!
— А чего же мы здесь-то? Снаружи-то?
— А фиг его знает, — пожал плечами толстячок. — Значит, так надо!
Два дурика засмеялись и тут же предложили прогуляться на улицу. Костя, который еще не до конца поверил им, согласился. Бок немного побаливал, но парень решил не обращать внимания — ибо осмотреться — важное дело. Поднявшись с кроватей, они втроем вышли в тёмный коридор, где в дальнем конце, слева, виднелся свет, явно попадающий туда с поверхности. Достигнув конца коридора и поднявшись по закрытой лестнице, они вышли на улицу. Там, на корточках сидели два вооруженных мужика средних лет, одетые в военную форму. Пожав им руки, Костя сделал несколько шагов и осмотрелся.
Они вышли наружу через накрытый крышей выход-лестницу у торца дома. Так и есть…
Рядом, через дорогу от них, мимо проходила насыпь железной дороги. За ней, правее, видна девятиэтажка, в которой проходило совещание перед боем. Совсем рядом, в нескольких десятках метров в насыпи большой проход для пешеходов. Именно в него предполагалось улепетывать в случае неблагоприятного исхода боя. Там же начиналась прямая дорога ведущая к Трубе.
На небольшом расстоянии от торца дома, где они стояли, начиналась дорога, уходящая в сторону Волги. За ней стояла высоковольтная опора и виднелся угол электрической подстанции. Именно по этой улице ехал броневик миротворцев, спасший Костю от собак. Там же, далее лежал перекресток, который он пересек ночью с группой Седого. Вспомнив карту, виденную у Иваныча перед вылазкой, Костя также вспомнил, эта улица как раз заканчивается, упираясь в трамвайную линию, совсем рядом с нужными им домами, куда сейчас ушел его отряд.
— А тут как, безопасно? — спросил Костя мужиков-охранников.
— А кого тут бояться? — хмыкнул один из них. — В городе постреливают, конечно, мародёры лазят ещё, но ни китайцев, ни миротворцев уже нет. А тут, вокруг, у нас посты.
Эта фраза не сильно успокоила парня, и он подумал, что это идиотизм какой-то размещать госпиталь вне подстанции, которая окружена трехметровым забором.
"— Хотя… — тут же подумал он. — Мне-то какая разница? Через часок вернутся мои парни, и мы уйдем".
Посмотрев на часы, он увидел, что уже четыре часа дня. Скоро уже темнеть начнет, но тем-не-менее оставался хороший шанс, что они вернутся в лагерь к Иванычу ещё до ночи.
Между тем, охранники и двое "больных" рядом затеяли спор, опасно ли сейчас в городе. Толстячок уверял, что "всех мародеров давно уже постреляли". Мужик же возражал, что мародёры еще долго будут ползать, но те, кто остался, намного умнее и на рожон лезть не будут, как в первые дни. Китайцы же разгромлены, а миротворцы по слухам, где-то на окраинах, но они тоже не сильно смелые вояки. Не для того они приехали из Европы, чтобы тут под пули лезть.
Сам не зная зачем, Костя прошел вперед и подошел к дороге, ведущей в сторону Волги, и посмотрел в том направлении. Справа, на небольшом расстоянии от асфальта, вдоль дороги протянулся высокий кирпичный забор подстанции. Далее там виднелись два двухэтажных многоквартирных дома, построенных, наверное, сразу после второй мировой войны. Далее перекресток, где парень различил еще валяющиеся там трупы собак. С левой же стороны, торцом к дороге, на небольшом расстоянии от нее стояли пять одинаковых пятиэтажек. Все такие же, как и та, рядом с которой он стоял. Почти у каждой вдоль торца находился накрытый крышей ход в подвал.
Глядя на эти дома, Костя невольно задержал взгляд на третьем доме. Его противоположный торец, как раз выходил к гаражам, на крыше которых ему довелось побывать после спасения от собак. Чуть далее там лежал труп глупого Мити.
Опять вспомнились "друзья-однополчане" — Славик, Никитич, Роман и остальные… Интересно, сколько они там бабла в квартире взяли?..
Послышались шаги и к Косте подошли шутники.
— Вот тут, детский садик, — показал во двор, толстячок. — Пойдем вертолет посмотрим?
— А там наши посты есть? — поинтересовался парень.
— Да ты чего боишься?
Придурки заржали.
— Не бойся! Мы с тобой!
— Нет. Не охота. Я пойду, полежу…
— Ну и иди, сил набирайся, — идиотики опять заржали, слово от шутки.
Ничего не говоря, Костя двинулся назад ко входу в подвал. Пройдя мимо охранников, он спустился по лестнице вниз и по полутёмному коридору добрался до комнаты, где прилег на свой матрас.
"— А вообще, — подумал он, — дело не так уж и плохо!""
Конечно, неприятно, что парни ушли без него, но, с другой стороны, чего ему там делать? Дело плёвое и они легко без него справятся. А вообще, вот этот бой, это, так сказать, хорошее дело, для карьеры-то. Наверняка, в будущем, бой за эту электроподстанцию "войдет в историю". Всегда можно будет "козырнуть" тем, что "подстанцию штурмом брал". Наверняка, собеседники спросят: "это, когда вы там вертолет сбили?", на что можно равнодушно ответить "ну да…". Подобные штучки сразу добавят ему авторитета в любой, особенно партизанской, компании…
От этих приятных мыслей настроение у Кости улучшилось.
"— А что? — думал он. — Бой я неплохо провёл. Держался, как все, в штаны не наложил. А ранение это тоже неплохо. Необязательно всем докладывать, что это свои чуть не шлепнули. Если будут спрашивать, можно сказать — пустяки, царапина — и каждый подумает, что я просто из скромности скрываю серьёзное ранение. А у меня ведь действительно царапина! Правильно сказал этот придурошный врач — я не то, что в рубашке, а в бронежилете родился!"
Единственное, что немного беспокоило, так это потеря сознания.
"— Вроде бы рана и правда, плёвая, так почему же я тогда вырубился?" — думал парень.
Возможно из-за сильного нервного напряжения…
Тут же вспомнилась "истерика" в городищенском лагере. Тоже ведь какая-то психическая ерунда, при том, что раньше, за всю жизнь, у него ничего и близко к подобному не было…
Как ни крути, это не нормально и данный факт немного напрягал и портил победное настроение.