От невесёлых размышлений его оторвал сосед.
— Парень, — тихо позвал тот.
Костя посмотрел на зовущего.
— Кстати, — сказал тот, протягивая руку. — Меня Борис зовут.
— Костя.
Они обменялись рукопожатием.
— Не хочешь поговорить, Костя?
— О чем?
— Да вообще, о ситуации… Ты не подумай, что я тут языком хочу почесать. Просто… Как бы это сказать… Я человек уже свое отживший, без будущего, но интересно мне, что молодые о ситуации думают. Ты хоть и не зеленый юнец, а все равно, можно сказать, жизнь у тебя ещё впереди.
Костя только грустно усмехнулся.
— Да какой там, впереди… Вполне может оказаться, что у меня всё уже позади.
— Да ладно. Сколько тебе лет?
— Тридцать один. А вам?
— Мне пятьдесят пять.
— Ну… — опять хмыкнул парень. — Это далеко не тот срок, чтобы рукой на всё махнуть. Некоторые в этом возрасте только жить начинают. У меня, вон, сосед был, ему за восемьдесят, а он каждое утро на школьном стадионе бегал и вообще. Не удивлюсь, если он сейчас партизанит тут…
— Такое бывает, — кивнул собеседник. — Я тоже таких бодрячков знаю. Но у меня вопрос особый. Я, почему к тебе обратился — ты другой, не то, что эти дурики, — он кивнул на дверь комнаты. — У тебя даже лицо умное.
Услышав это, Костя усмехнулся.
— Спасибо… на добром слове.
— Да нет, парень, я серьезно ведь… Тут понимаешь, какая ситуация… То, что случилось у нас тут, я этого и ожидал. Да и много кто об этом говорил. Многие видели, куда эти уроды страну ведут. По телевизору сплошные "победы", а на деле страна в тартарары летит… Но я, как и остальные, старался не думать. А о чем думал? Думал, что надо только "кабанчиком подскакивать" и всё будет отлично. Вот и так крутился вот… Деньги были, а о том, что страна в задницу катится — старался не думать. У меня жена моложе меня, красивая. Две дочки, одной тринадцать, другой девять. Я ведь всё ради них делал.
Сосед поморщился и схватился левой рукой за грудь, где сердце.
— Сердце болит? — спросил Костя, думая, не позвать ли докторов.
— Да нет, это так… Ты слушай… Ради них крутился… А как все это случилось, то мы на второй день, в лагерь решили ехать. Я так подумал, что надо туда — где люди. У нас, возле дома, уже в первую ночь постреливать начали, поэтому я и решил, что надо туда, где народу много, в лагерь это самый… Ну, и правильно, в общем-то, решил. Тут в городе непонятно что ещё было бы с нами. Вот мы и поехали!
— В общем, приехали мы. Я начал делать, что умел — "кабанчиком подскакивать". В разные очереди своих поставил, ну, чтобы быстрее пройти, дабы потом было лишнее время, осмотреться. И вот с этого и началось… Там, как подходили, драки были, народ лез без очереди. В общем, как стали очереди подходить, не получилось у меня в одну встать всем вместе… Там канитель началась…
Борис поморщился.
— Кое-как жену и дочек в соседнюю очередь пристроил, а самому пришлось в конце встать. Я тогда и не расстроился, тем более, что мент там один сказал, что надо при регистрации сказать и тогда нас в одну палатку определят. В общем, отстоял, прошел. На регистрации всем насрать… Ну, пришел на место, устроился. Походил там немного, поискал, не нашел. Наутро пошел искать. Конечно, на нервах уже весь… А в справочной мне и говорят, что они не зарегистрированы! А как так? У меня ведь, почитай, на глазах они в палатку ту, на регистрацию пошли.
— Знаете! — перебил его Костя. — Я ведь там видел такое. Один дед тоже искал семью. Они в один автобус не поместились, он следующим приехал, а их след простыл.
— Ну, конечно, — криво ухмыльнулся Борис. — Я там не один такой. Там у многих "крышу сносило". Я тоже "голову потерял", начал метаться и добегался. Взяли меня "на карандаш"! Посадили в фургон грузовой и там ещё семеро бедолаг. Отвезли в степь и открыли двери, бегите, мол… И тут повезло мне, партизаны там, в засаде, сидели. Постреляли полицаев. При мне допрашивали двух, кого живыми взяли и те, в штаны навалив, рассказывали, что мы не первые. Они там уже несколько партий "ненужных" вывозили и на машинах гонялись потом, давили… Я бы не поверил, но сам слышал!
— И что дальше было? — спросил Костя, заинтересованно глядя на человека, который чуть не стал жертвой "сафари".
— Повезли в город. На Спартановку. Там в школе у них опорный пункт, где они народ мобилизовали. Я там тоже суетился, но разговорился с одним типом, потом уже, и вот он мне объяснил, что там, ну в городищенском лагере, народ на органы резали. Некоторых сразу, после регистрации, как-то отсеивали, и на операционный стол. А детей малых, тоже отбирали и вывозили, уже не в Европу, но в другие места. В рабство или в бордели. И вот тогда я всё понял.
Сосед поморщился и потер рукой грудину у сердца.
— Как оборвалось у меня все. Я сразу ведь записался добровольцем. Говорю, пустите в первые ряды. Готов был взрывчаткой обвешаться и на танк кинуться, как камикадзе. Да, так и сказал! Но они там по-своему определили… В нескольких операциях участвовал, так, в прикрытии стоял. Не стрелял даже толком. Тут вон, высунулся и под стекло угодил. Видишь, какое у меня везение!
— Ну, вы это, подождите, — сказал Костя. — Вы точно знаете, что ваших убили или уже вывезли? Вам сообщили?
— Да какой там, — Борис махнул рукой. — Кому это надо, искать? Конечно, меня опросили, их имена записали, а толку? Кто этим заниматься-то будет? И вот чую я, что дело плохо. Никогда у меня сердце не болело, а вот с того времени, так и щемит, что жутко даже.
— Ну, знаете, — пробормотал парень. — Там, в этих лагерях, жопа конечно, но есть всё-таки шанс, что они живы. Кто знает…
— Ты понимаешь, Костя, какое тут дело. Не знаю, как объяснить тебе. Если они живы, то это и не лучше даже?
— В смысле?
— А вот представь, что они живы и я даже их найду. Что дальше? Я вижу только два варианта. Я тут, как партизан или я как беженец в Европе. Вот, допустим, вырвались мы в Европу? И что там делать будем? Кем я там работать буду? Ты представляешь, сколько от нас туда сейчас ломится народу? Да там на должность чистильщика сортиров, очереди выстраиваться будут до горизонта. А жена, а дочери? Ну, допустим, буду кое-как крутиться, прокормлю хоть впроголодь, а дальше как? Вот дочки вырастут и куда они пойдут? На панель? Не такую жизнь я им хотел!
Не зная, что возразить, Костя молчал.
— А тут, что? Я обычный боец? А им, ну, моим, что делать? Нет, они, конечно, могут помогать, по хозяйству там, медсестрами. Но в каких условиях? В землянках?
— Ну, ГЭС-то мы взяли, — заметил парень. — Электричество у нас будет. А это ведь главное. Конечно, придётся жить без особого комфорта, но и без лучины. Да и вообще, если с умом взяться, то, теоретически, можно жизнь наладить! Будет тепло, горячая вода и электричество, то жизнь не такая и плохая получиться может. Я вон слышал еще в лагере, краем уха, что собираются тут огороды делать, сельское хозяйство поднимать. Если это дело по уму поставить, то жизнь может совсем другой получиться. Вы же знаете, из какого дерьма продукты в магазинах были. А если этим заняться по совести, то тут можно…
— В теории-то хорошо, — кивнул Борис. — Но на деле, сам знаешь, жизнь и теория весьма сильно отличаться могут.
— Тоже верно, — пробормотал парень.
— Но, ты не сказал, Костя, какие у тебя самого мысли-то о ситуации?
— Да какие тут мысли могут быть? — поморщился парень. — У меня, если честно сказать, ещё до всего этого, куда ни кинь взгляд — везде жопа была. А вот с этим всем, то, кажется, то и падать некуда уже. Я тут с одним дедом говорил недавно, думал, он меня просветит, совет какой дельный даст. Так он советовал: мозг не напрягать, а выполнять приказы начальства, а то свихнуться, мол, можно, если будешь думать…
— Ну, правильно он сказал, — усмехнулся сосед. — Мудрый совет. Если серьёзно, то это такая неосознанная защита психики. Какой раньше был выбор у тех, кто сейчас уже пожилые? Либо свихнуться, либо водка, либо, не думать, а тупо, молча жить. Печальные дела.
— Да, печальные, — невесело усмехнулся Костя. — И вот вы спрашиваете, что я думаю? А ничего! По ходу, самое лучшее и правда — не задумываться, а выполнять приказы.
— Возможно, — кивнул собеседник. — А вообще, если отвлечься от сегодняшнего дерьма, то, что бы ты, Костя, хотел от этой жизни?
— Да что… То же, что и все. Иметь дом, семью, детей. Работу, чтобы всё это обеспечивать. Чтобы в стране уверенность в завтрашнем дне была. Ну и прочее… Я ведь, когда универ закончил, то на хорошую работу устроился, планы строил, а потом бац и кризис! Всё к черту полетело. Опять работал, жопу рвал и вроде начало получаться, бац! Опять кризис! И так далее. Последнее время только и делал, что выживал.
— Это не у тебя одного такое, — заметил Борис. — Кстати, чем ты по жизни занимался?
Костя начал рассказывать о себе. Собеседник задавал вопросы и, не успел парень оглянуться, как они перешли к сегодняшнему кризису и Борис начал интересоваться приключениями парня после "конца света". Костя говорил честно и вкратце описал свои похождения, умолчав, разумеется, о важных деталях вроде дяди Юры и о том, чем занимается их отряд под руководством Иваныча.
— Да, — сказал Борис, когда парень закончил свой рассказ. — Хлебнул ты, Костя, дерьмеца… Но ты не один такой, сам понимаешь. И на фоне того, сколько народу сейчас тут в виде трупов по городу раскидано — ты еще счастливчиком можешь считаться.
Костя только хмыкнул, услышав это.
— Да, мне, конечно же, кое-где повезло. Вот рана эта, хотя бы. Могли ведь продырявить… Мне бы только радоваться, но как-то не весело мне. Не могу я, как собака жить, чтобы просто и без мыслей о будущем! Хочется к чему-то стремиться, на что-то надеяться и…
— Вот! — перебил его сосед.
Борис даже приподнялся на своем матрасе, странным взглядом глядя на парня.
— Я, Костя, за все эти дни, с разными людьми говорил. У одних спрашивал, другим подсказывал. Но знаешь, сколько из них, подобно тебе мыслят? Ни одного я пока не видел! Часть просто живет, а кто-то только и рад, что пулю не словил. Живут все по принципу "хоть день, да мой!". А ты вот — задумываешься!
— Да толку-то от этих мыслей? — хмыкнул Костя. — Дурак думкой богатеет.
— Ну, не скажи! В нашей ситуации, каждый трезвомыслящий человек — на вес золота! И вот скажи мне, Костя, если бы у тебя…
Борис вдруг замолчал, глядя в дверь в темный коридор. Там послышались голоса и в комнату ввалились дружки-шутники. Выглядели они возбужденными.
— Ну, что?! — выкрикнул толстячок Рудик. — Новостей хотите?
— Смотря каких, — проговорил Борис.
— Веселых и радостных! — глупо заржал Длинный.
Эти двое присели на корточки рядом и толстячок сказал:
— С китайцами, мы вроде разобрались, а теперь сюда турки лезут.
— Не понял… — пробормотал Борис.
— Они уже в Котельниково! Говорят там целая армия, с танками и прочим. Сюда вроде нацеливаются! Так что, готовьтесь к Новому Сталинграду!
Костя вспомнил, что Котельниково — это один из райцентров Волгоградской области. Где этот город, Костя не знал, но точно где-то южнее и не очень далеко, до него часа три вроде езды…
— А откуда эта информация? — поинтересовался Борис.
— Все уже говорят? Хочешь подробностей, с Кариком поговори.
— Чушь какая-то, — пробормотал Борис, укладываясь на свой матрас и вытягивая ноги. — Где мы, а где Турция?
— А где Китай был? — спросил Длинный. — А китайцы вон они, сам, наверное, видел. А до Китая от нас подальше будет.
— Не факт, — с умным видом заметил толстячок. — Я так думаю, что до Китая, что до Турции от нас примерно одинаково.
Они начали спор, до какой страны ближе.
— Мужики! — сказал им Борис. — У меня и так башка болит, а тут еще вы. Говорите тише, я отдохнуть хочу. Да и вам бы тоже поспать — сил набраться.
Два придурка заржали, но все-таки поднялись на ноги, и отошли, усевшись на свои матрасы, стали тихо болтать.
Костя прилег и задумался.
Настроение почему-то испортилось.
"— Турки еще какие-то, — думал он. — Когда уже все эти напасти кончатся???"
В этот момент послышался топот и из тёмного коридора, в комнату шагнул какой-то тип. Костя разглядел низкорослого крепыша средних лет в военной форме. Лоб, и вообще, верхняя часть его головы была закутана бинтами.
— Привет симулянтам! — выпалил он, таким тоном, словно хорошо знал всех, кто находится в комнате.
Через секунду Костя понял, что это не так, ибо незнакомец представился Длинному и толстячку Рудику, пожав им руки.
— Семён! — представился он.
— Семён! — сказал он, быстро подойдя и пожав руку приподнявшемуся Косте и лежащему Борису. Те тоже назвали свои имена.
— Тут свободно? — поинтересовался новоприбывший и, не дожидаясь ответа, присел на один из матрасов в центре комнаты. — Вот, слышал я, что тут одни симулянты сидят, и прибыл к вам, на усиление! Дабы, так сказать, вы на настоящих раненых посмотрели.
— А у тебя-то, что за ранение? — поинтересовался толстячок, присев рядом.
Крепыш усмехнулся и рассказал, что является разведчиком. Их разведгруппа несколько часов назад выдвинулась на задание и совершенно неожиданно оказалась атакована… двумя воронами, которые несколько раз умудрились его клюнуть в макушку, да так, что пробили кость.
— Вот так-то, ребята, — говорил Семён, оглядывая присутствующих. — Я ведь с самого первого дня в боях! С китайцами рубился и с миротворцами. Ни одной царапины, а тут на тебе, какая-то летающая крыса и так отделала!
Он выругался.
— Каску надо было одевать! — ухмыльнулся Длинный.
— Разведка касок не носит, — серьёзно ответил Семён. — По каскам сразу видно, что мы армия, так что в разведку мы без них. Да и вообще, я до сих пор поверить не могу, что вот эта гадина взяла вот так и клюнула, башку пробив!
Костя вспомнил про разговор со Славиком перед выходом из лагеря. Тот ведь предупредил про ворон и собак.
Между тем, раненые начали вспоминать случаи коварства ворон, еще до этих событий.
— Да я и сам видел такое, — досадливо говорил Семён. — Вот, года три назад у меня на глазах, прямо во дворе, мужик просто шел, а ворона прямо на башку ему кинулась. Просто чуть задела, не то, что меня…
— А тебя-то как клюнули, ты куда смотрел? — ощерился толстячок Рудик.
— Да никуда! Сзади подобрались. Мы идем, оглядываемся, тут позади слышу — крыльями захлопало, словно куропатки взлетают, я даже и не напрягся, удивился только, и тут как долбанет: раз, два! У меня в глазах потемнело. И, главное, не улетели сразу, а опять так и лезут! Мы охренели просто. Стрелять не стали даже, а стволами отбивались, потом Колян там палку схватил с земли и их обоих угостил. Сбили на землю и затоптали… Я сам топтал и вот вообще не жалко ни капли! Теперь, как увижу, буду всех подряд гасить! И вам советую. Как увидите, рот не открывайте, а мочите тварей, как…
Разведчик замолчал, подбирая слова, а Костя не выдержал и рассказал о предупреждении полученном от Славика. И даже подкрепил свои слова, рассказав про случившееся с ходоком Митей.
— Он, кстати, тут, недалеко лежит, — Костя посмотрел на двух шутников и объяснил, где найти тело незадачливого ходока. — Можете сходить, полюбоваться.
— Так ты, значит, раньше ходоком работал? — спросил Семен.
— Ну как, работал… Был подручным на одной ходке. Не успели до конца дойти, как вот, попал к партизанам и теперь здесь.
— А ты-то? — посмотрел на Семена толстячок. — Значит в партизанах с самого начала?
— Ну да…
Рудик сразу же начал расспрашивать про то, куда тот шел, во время нападения ворон. Однако Семен, видимо был опытным, поэтому он шутил-хохмил, но твёрдо умалчивал: откуда, куда и с какой целью они шли, когда на них напали вороны.
Косте стало неинтересно, и он опять прилег на свой матрас. Посмотрев на часы, он увидел, что уже половина пятого вечера. И мысли его перешли к его отряду. Где там этот Славик, мать его! Ведь до нужного дома всего ничего идти. Костя вспомнил схему. За пятнадцать минут только так добежать можно. Так чего же они там копаются? Деньги что ли считают?
В любом случае, товарищи вернутся с минуты на минуту, а потом им предстоит путь обратно, в лагерь. Желая набраться сил перед скорой дорогой, Костя закрыл глаза и неожиданно для себя провалился в сон.