Глава 11.
Давай просто будем. Не надо обещаний.
Не надо ожидать невозможного. Ты будешь у меня, а я — у тебя.
Давай просто будем друг у друга. Молча. Тихо. И по-настоящему.
Эрих Мария Ремарк
Сменилось место, обстоятельства,
система символов и знаков,
но запах, суть и вкус предательства
на всей планете одинаков.
(И. Губерман)
На этот раз все было намного серьезнее и страшнее. Темные показали Городу, что могут сотворить под умелым управлением несколько сотен стиггов. Безусловно, и стрелки, и маги были на высоте, но никто и подумать не мог, что птиц окажется так много. Да и всадники, наученные горьким опытом, облачились в легкие, но прочные доспехи, а их крылатые помощники были снабжены стальными нагрудниками. Задача арбалетчиков сразу усложнилась, хотя Сеть очень выручала. Там, где стиггов скапливалось больше всего, поднимали небольшой временный щит, давая стрелкам возможность сменится и пополнить боеприпасы. Там же, где можно было не опасаться, что кого-то заденут падающие и горящие птичьи туши, в дело вступали драконы. Хуже было другое: несмотря на полную неразбериху в воздухе, всадники, похоже, успели осмотреться. На Город прицельно полетели глиняные ядра с мгновенно воспламеняющейся жидкостью. Запылали цеха и мастерские оружейников, продовольственные склады, а от них занялись и жилые дома. Быстрее всего загорались кварталы бедноты, ютившиеся у портовых стен, но огонь с не меньшим аппетитом пожрал и несколько богатых башен. Птицы, то ли почувствовав уверенность, то ли подстегнутые недоброй магией, действовали вдвое наглее прежнего, пикируя прямо на стрелков, выхватывая людей не только с крыш, но и с улиц, и тут же, в воздухе, разрывая их в клочья. Конечно, потерявших чувство самосохранения стиггов беспощадно отстреливали, но на смену убитым прилетали все новые и новые. Над Королевской площадью небо оставалось чистым, но стоило выйти за стены Старой цитадели, становилось понятно истинное положение вещей. Узкие улочки местами просто завалило трупами стиггов, кое-где пестрели черно-желтые плащи сбитых всадников. Жирный бурый дым стелился над крышами, а над ним, мерно взмахивая крыльями, висела грязно-белая, клекочущая туча.
Кто из волшебников не выдержал и первым нарушил приказ короля не вмешиваться в сражение, так потом и не выяснили. Да и к чему, если эта цепь самовольных решений привела к необходимой в этот день победе и полному изгнанию стаи. В вышину с разных концов Города почти одновременно метнулись два стремительных ярких крылатых тела, будто ножом рассекая воздушные порядки Темных. Чуть запоздав, закрутился над одной из уцелевших вблизи порта башен огненный бич, с легкостью разрубая все, что под него попадалось. Наводил на размышления и взявшийся неизвестно откуда сильный ветер, постоянно меняющий направление. Он сбивал стиггов в плотные стайки, которые драконы ловко «поджаривали». Предприняв еще пару неудачных попыток прорваться вглубь Города, изрядно потрепанное пернатое войско убралось, наконец, восвояси. Когда последние стигги исчезли где-то за линией вражеских кораблей, жители города покинули свои укрытия, занялись разбором завалов на улицах, тушением того, что не полностью сгорело, и первыми печальными подсчетами. Тех, кому еще могли помочь лекари, отправляли в один из больших домов, отданных мэтром Логаром под госпиталь. Предложений было несколько, но король выбрал здание, расположенное внутри стен Старой цитадели. Естественно, что вечером у большинства лучших лекарей, оставшихся в Городе по просьбе его величества знахарей-травников из Арашамфа, и, разумеется, Тайри, был непочатый край работы.
Хранительница только-только закончила колдовать над двумя обожженными ребятишками, успокоив боль и смазав нешуточные волдыри каким-то пряно пахнущим снадобьем. Она устало брела по длинному коридору, заглядывая в большие и маленькие комнаты, где на аккуратных матрасах, на диванах и кушетках, да просто на чистой соломе, застеленной полотном, лежали раненые. Четыреста с небольшим человек, считая пострадавших от пожаров детей и женщин… И это только начало. Около ста погибших — почти всех их разорвали птицы. «Создатель, если так пойдет и дальше, то эпидемия покажется просто мелочью. Рано отчаиваться, еще рано, — одернула себя мысленно Тайри, — и не такое люди выдерживали. Хорошо, что утром можно быть на стенах, а вечером — здесь, успевая урвать пару часов для сна. Жаль, что толковых помощниц мало, а на обучение и вовсе нет времени. Есть ведь случаи, когда без волшебства не обойтись, чаще всего — когда жизнь человека висит на волоске, или когда помощь нужна ребенку. Сегодня удалось сделать практически все, но, если раненых будет больше… А их будет больше с каждым сражением.»
Тайри задумалась и не сразу заметила тихонько стоявшего в сторонке Даррена.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась волшебница, потом, спохватившись, быстро добавила, — Извини… Ты в порядке?
— В полнейшем, даже не поцарапан. Просто сопровождал тяжелораненых с Привратной башни, узнал, что ты здесь и решил дождаться. Ты уже свободна? — с надеждой спросил зеленоглазый.
— Да, на сегодня, пожалуй, все, — кивнула Хранительница, придерживая у горла подбитый мехом плащ, — иначе завтра от меня не будет никакого толку.
— Огненный бич, конечно, твоих рук дело?
— Моих… Хоть король и не велел лично в драку лезть. Ну не могла я спокойно смотреть, как эти клювастые твари одного за другим рвут людей на части. И щит, увы, одна долго держать не могла тоже, — виновато развела руками волшебница.
— Почему одна? А рядом кто кристалл контролировал?
— Да мальчишки из ордена, Ногрин с компанией. В башне через три квартала.
— Они бы помогли.
— Не сомневаюсь. И сгорели бы, как свечки, у них ведь ни сил еще, ни навыков. А чтобы такие туши щитом удерживать… Мы ведь договорились их беречь.
— Ладно, не сердись, все правильно, — примирительно улыбнулся Лоцман, — сам не без греха, не удержался. А что драконы?
— Довольны собой и похожи на сытых котов. Им все это пока вроде забавы. Король попробовал было их приструнить, но Фаэ промурлыкала что-то вроде «да мы и не размялись даже…», и Орданн махнул на них рукой. В конце концов, тогда надо и меня, и Одри приструнять, ветер-то по ее части был.
— Я провожу тебя, — уверенно взяв волшебницу под руку, сказал Лоцман.
— Спасибо. Честно говоря, после всех сегодняшних событий мне совершенно не хочется в одиночестве тащиться по темным улицам. Имею я право на маленькие человеческие слабости? — Тайри чуть прижала к себе руку спутника. Тот кивнул и счастливо улыбнулся. Даррен очень любил редкие минуты, когда суровая и холодная Хранительница становилась совсем другой — прежней, той самой, что он помнил. Вот и сейчас он шел не спеша рядом с волшебницей, слушал ее голос (ну, наконец-то, знакомые, живые искренние интонации, а не этот, сдержанный и ровный, совсем чужой тон) и запоминал каждое мгновение, точно знал, что их будет все меньше. Странные мысли о разлуке все чаще посещали его — достаточно долгой, чтобы каждое воспоминание стало драгоценностью.
Узкая улочка была едва освещена редкими фонарями, и в полосе их желтоватого теплого света медленно кружились пушистые хлопья снега.
— Люди говорят, такой снежной зимы давно не было, — произнесла Тайри задумчиво, наблюдая, как тает на ладони особенно крупная снежинка, — а ведь сейчас только ее начало.
— Здесь так всегда. Первый месяц зимы обманчиво нежен и сонлив. Он укутывает город белыми мехами, обещая спокойствие и мир до самой весны, — задумчиво глядя на свет, ответил зеленоглазый волшебник, — но ему нельзя верить. По-настоящему похолодает недели через три-четыре. Так мне сказал Лиард.
— Жаль, я думала, что зима останется мягкой. Достаточно было осени с ее ледяными ветрами.
— Странно, я полагал, что ты привычна к суровым зимам.
— Во мне течет половина уккабской крови, а значит — память о теплых лесах и солнце. Я не люблю холод.
— Тогда зачем носишь его внутри?
Тайри опустила глаза и помолчав, ответила:
— Замерзать не страшно. С куском льда вместо сердца не страшно даже… терять близких. Я знаю, насколько это больно, и не хочу снова.
Она поскользнулась на припорошенной снегом наледи и упала бы, не подхвати ее на руки спутник. В другое время и в другом месте целительница немедленно припомнила бы свои любимые присказки про то, что надо поставить, где взял, но сейчас только удивленно взглянула на Лоцмана. Тот хитро прищурился, разбежался и легко заскользил по замерзшей луже. Как был — с прекрасной дамой на руках.
— Дар, ты с ума сошел?
— Можно подумать, ты только заметила.
— Брось, а то уронишь!
— Ни за что. Может так ты хоть немного оттаешь.
— А если я не хочу…
— Хочешь. Но почему-то боишься, — грустно вздохнул Даррен и осторожно опустил леди Даллет на землю.
Тайри замерла под взглядом очень внимательных и таких теплых глаз.
— Как недавно говорила одна знакомая волшебница одному неуверенному отроку, надо идти навстречу своему страху. А я добавлю: нужно взглянуть ему в глаза и назвать по имени. И он уступит дорогу. Или рассеется, как туман, — Лоцман быстро спустился по узкой, покрытой коркой льда, крутой лесенке и подал руку Хранительнице.
Та взглянула на него сверху вниз, с высоты четырех ступеней. Желтоватый свет фонаря выхватил из темноты лицо мага: четко очерченные скулы, ясные зеленые глаза, печальную улыбку на обычно твердо сжатых губах, и едва заметную крохотную ямочку на подбородке. Ветер сбросил с его головы капюшон, и несколько снежинок таяло в золотистых, слегка вьющихся волосах. Знала ли Тайри, что потом, сколько бы ни прошло времени, она всегда будет помнить его именно таким?
— Я уже назвала.
— Не полным именем, моя госпожа. И, мне кажется, не в … твоем горьком опыте тут дело. Знаешь, мой учитель говорил: произнесешь вслух — станет легче.
— Пусть… — Тайри спустилась на две ступеньки и оказалась лицом к лицу с помрачневшим взволнованным магом. — Да, я боюсь…сильных привязанностей и потерь. Я понимаю, это неизбежно, и нельзя иначе, но смириться выше моих сил. В самом начале мой мастер сказал мне: тот, кто выбирает Дорогу, должен знать ее закон. Как бы осторожен ты ни был, Дорога заберет самое дорогое. Ты не хуже меня знаешь это. Увы, она не разбирает попутчиков и истинных спутников, просто крадет одного за другим, пока сердце не разорвется от боли — или не окаменеет. Я бы хотела отменить этот закон, но подобное не под силу смертным. Проще замерзнуть. Или окаменеть.
— Не вышло, и не выйдет, — Даррен слушал свою собеседницу внимательно, ловя каждое слово, точно это был последний их разговор, и завтра они уже не увидятся, — много бы у тебя получилось сделать, с камнем в груди? А еще, скажу тебе по секрету, есть одно правило. Законы существуют, чтобы их нарушать. Если послать подальше этот твой закон, это уж точно никак на Весах не скажется.
— Ты так уверен…
— Уверен. Сама же говорила, что маг без сердца — подарок для Отступника.
— Это не я, это Одри.
— И она права. Ну что, теперь ты больше не боишься?
— Боюсь. Боюсь потерять тебя, — покачала головой леди Даллет. Сказала, и сама испугалась сказанного.
— Даже не думай об этом, — маг обнял ее крепко, точно пытаясь спрятать от всех опасностей и бед, — пока мы живы — мы вместе, даже если между нами миры, — он осторожно поправил выбившийся из-под капюшона светлый локон Тайри, стер с ее щеки каплю растаявшего снега, — Пойдем, ты совсем замерзла.
Последний отрезок пути они шли молча, и Город изо всех сил старался не нарушить эту хрупкую тишину.
**** **** ****
— Как обстоят дела, дражайший Гролф? — маленький пухленький старикашка, вальяжно расположившийся на хозяйском диване, раздражал реонца неимоверно, но ничего поделать было нельзя. Ехидный и дотошный мэтр Федлимид был старшим эмиссаром в Городе не один десяток лет, и Госпожа во всем ему доверяла. Гролф его терпеть не мог, но приходилось подчиняться и выполнять все приказания этого человека. Хотя, теперь похожий на растолстевшего кота, Федлимид уже не так сильно действовал на нервы воину — ведь был еще и мерзкий соглядатай Бирум, совсем недавно приставленный к нему личным приказом Верховной жрицы. Этот последний настолько надоедал Гролфу своими советами и указаниями, что тот сам себе иногда удивлялся: почему до сих пор не отправил эту пиявку в человеческом облике к праотцам? Так что в данный момент мастер меча лицезрел меньшее из двух ниспосланных ему Дингрой зол.
— Все готово, почтеннейший. Как только поступит сигнал, мы предпримем попытку открыть потайную дверь.
— Что значит «предпримем попытку»?! Неужели так сложно перерезать глотки двум десяткам стражников, снять заклинания и открыть створки? Коль скоро вы уже охмурили эту… как ее… Роду?!
— Если все будет спокойно, то не сложно. Тем более, что в ближайшую ночь на дежурство заступает рота молодого Орсо. Но я уже убедился, что наш король не по годам умен, не говоря уж о его помощниках. Они, конечно, поняли, что секретный фарватер не с неба упал к нам в руки, и сейчас усиленно ищут предателя. Конечно, у меня тридцать человек отборных головорезов, послушный отпрыск герцога и готовая на все ради мести магичка, но… Я бы все-таки выждал какое-то время.
Старикашка перестал насмешливо щуриться и отставил в сторону тарелку с реонскими сладостями. Лицо его стало серьезным и усталым, лишь губы кривились в саркастической ухмылке:
— Ты бы выждал. И я бы не рисковал. Но Дингра считает иначе. Послезавтра наши корабли подойдут как можно ближе к крепостным стенам. Посреди сражения никто не заметит притопленные спрутами лодки с десантом. Посмотрим, что смогут сделать наши кракены с бонами и цепями. Главная задача десанта — дожить до берега, а в город пробраться — это так, пустяки. Это должны обеспечить вы.
Гролф вздрогнул. Он прекрасно знал, что в гавани хрупкие и сложные заклятия «воздушных пузырей», обеспечивающих воздухом хитрые лодки десанта, слабеют и разрушаются. Скольких же солдат Госпожа обрекла на мучительную смерть от холода и удушья? Да и своих людей в Городе явно не пожалела.
— Забери меня Тьма, это же настоящее самоубийство, — не выдержал реонец, — я же еще не совсем спятил… Наверняка, за нами следят, да и гавань напичкана сюрпризами.
— Знаю, знаю, милейший. Но приказы не обсуждаются, тем более — ее приказы. Мой вам совет — держитесь в тени, а при малейшей опасности немедленно уходите, хоть назад в Реон, — мэтр Федлимид встал с дивана, прошелся по комнате, разглядывая развешанное на коврах и разложенное на всевозможных подставках и столиках дорогое оружие, — Хорошо вы тут устроились. Мы все здесь хорошо устроились… А теперь вот озабочены вопросом, как не сгинуть в начинающейся мясорубке. Впрочем, всегда есть выбор, а?
— Проверяете, почтеннейший, не побегу ли я к молодому королю менять свою жизнь на вашу и наших людей? — сдвинул брови реонец, — Будьте спокойны…
— Я спокоен, сынок, — надтреснутым, совсем старческим голосом произнес эмиссар, — я абсолютно спокоен. Потому что ни той, ни другой стороне наши жизни не нужны. Им нужны наши смерти.
— Поздновато же вы спохватились, мэтр Федлимид.
— Увы… — развел руками старик, — До свидания, милейший Гролф. Или лучше прощайте?
Нигмар хлопнул дверью и вышел в перемешанную со снегом темноту. Заявившаяся сразу после Федлимида Рода совершенно вывела его из равновесия, и он счел лучшим лекарством завуалированное бегство. Да тут и предлог искать было не нужно — имелся прямой и недвусмысленный приказ Госпожи, требовалось подготовить нанятых с большой опаской людей. Гролф собирался отправиться в назначенную для встречи таверну ближе к ночи, но эта колдунья, и без того уже надоевшая ему до тошноты, сегодня превзошла сама себя. А он чуть не нарушил приказ Верховной жрицы и не вышвырнул ее псам на растерзание. Хорошо, что Бирум не умеет читать мысли, иначе бы уже донес, что надёжа-командир наотрез отказывается нянчиться с изменницей и выслушивать ее бредни. Конечно, это же не ему пришлось битых три часа купаться в чужой ненависти, зависти и самолюбовании. Да, Нигмар и сам далеко не невинный младенчик, и человеческие страсти ему не чужды: случалось и мстить, и ненавидеть, и предавать ради выгоды. Но чтобы так?! Он честно пытался умерить пыл изливающей черную злобу Роды, призывая ее к осторожности. Не ровен час, сболтнет лишнего в запале, а с плеч полетит его голова, но где там… Поющая Стихиям сейчас пела оду будущим захватчикам и в подробностях предвкушала, как проклятую свору пришлых шарлатанов будут жечь на костре. Его намек, что предателей не жалуют нигде, и саму Роду Верховная может отправить следом за ненавистными ей волшебниками, натолкнулся на мутный от злобы взгляд и крайне нелогичный ответ: "Плевать. Главное, что они сгорят первыми". То, с каким выражением лица и каким тоном это было сказано, вызвало у реонца настолько сильное отвращение, что он едва сдержался. Безусловно, на его родине чтили законы мести, особенно кровной, но это! С подобной злобой и фанатизмом можно мстить за семью, поруганную честь, за любимого человека, но уж никак не из-за не исполнившихся фантазий, выдуманной силы и славы. Если уж тебя лично так задели, решай это поединком или подошли убийц, а не втягивай в омут твоих грязных помыслов целый город! Тем более, если в нем жил еще дед твоего деда…
Нигмар переговорил с молодым Орсо, прочистил мозги главарям головорезов, что умудрился набрать для будущего дела мэтр Райнар. И где он только раздобыл таких? При других обстоятельствах Гролф предпочел бы вздернуть весь этот сброд на ближайших деревьях, но уж никак не нанимать в помощники. Такие напомогают! Мэтр при разговоре печально кривился, смотрел в пол, точно юная барышня, и разводил руками: мол, чем богаты… Даже в Муравейнике вкрадчивых вербовщиков с туго набитыми кошелями не слишком вежливо слали подальше, а некоторые так и сгинули в его лабиринтах. Вот и пришлось подбирать тех, кого даже преступная обитель к себе не подпустила.
Мастер Мечей ушел с постоялого двора, набитого самым отборным отребьем, еще более злым и мрачным, чем был. Погрузившись в свои мысли, он, не замечая прохожих, шагал по засыпанному снегом городу, не имея ни малейшего желания возвращаться домой к хитрецу Бируму и вызывающей омерзение Роде. Стоило только вспомнить, какую беспредельную радость вызвал у нее приказ Госпожи открыть десанту тайный ход из гавани в Город. Нет, лучше уж он будет бродить по улицам или заночует в самой паршивой таверне, чем останется с этой коброй под одной крышей и, хуже того, в одной постели.
Гролф окончательно решил, что будет делать, развернулся и направился к Торговой улице. Переулками будет короче, хоть в них и темно, как в преисподней… От чего-то вспомнилось, как провожал его в Город старый наставник, один из Отцов ордена Мечей. Говорил мало, смотрел осуждающе — знал, чем его последний ученик увлекся, знал и то, кто ему в этом потакает. Сухо попрощался, как с чужим, а вместо ожидаемого “Ожерелья младшего сына” подарил на память кривой кинжал-руф, который у диких народов использовался только для одной цели — ритуального самоубийства. Сказал:” Когда поймешь, что натворил и куда пришел — сделай все сам. Лучше душу в Колодец Безвестности уронить, чем этим отдать. А я буду молиться, чтобы ты что-то светлое перед смертью сделал. Может, и зачтется…” Молодой дурак, избалованный женщинами, богатством и удачей, ни слова не понял, но хотя бы запомнил. Сколько-то лет он вообще об этом не вспоминал, а теперь вот… поздно. Наверное. Хорошо, хоть семью так и не удосужился завести, некому его будет оплакивать. И бояться не за кого. Следующей ночью Рода усыпит стражников и впустит солдат Госпожи, заварится кровавая каша, и ему останется только тихо и незаметно нырнуть за реонские Врата. В тоннеле его вряд ли догадаются искать.
Реонец так увлекся обдумыванием побега, что чуть не загремел с какой-то лесенки, аккурат выводящей из темного переулка на хорошо освещенную площадь. Неожиданно сильная маленькая рука остановила его падение.
— Ох, Тьма на мою голову, совсем я зазевался, — Гролф сделал вид, что смутился, — простите меня, госпожа!
Впрочем, благодарность-то получилась самая искренняя. Не хватало еще сломать себе что-нибудь перед важным делом.
— Ничего, бывает, — отозвалась женщина. Высокий спутник за ее спиной стоял молча.
Голос какой-то странно знакомый у леди. Где он мог слышать его раньше? Надо срочно что-нибудь изобразить, пусть подставит лицо свету. Нигмар переступил с ноги на ногу, и придумывать ничего не пришлось. Сустав отозвался резкой болью. Реонец глухо ругнулся.
— Ничего страшного, боль сейчас уберем… — леди присела, коротко коснулась пальцами щиколотки страдальца, потом колена. — На пару часов хватит, дойдете до госпиталя, там вам дадут мазь и наложат повязку.
— Спасибо вам, госпожа. До дома доберусь, а там у меня все есть.
Леди взглянула на случайного пациента снизу вверх. Усталые серые глаза с залегшими вокруг них тенями, впалые щеки, серебряная прядь в медовых волосах. Хранительница — собственной персоной.
— Вот и хорошо. Удачи вам, — женщина плавно поднялась, взяла под руку спутника и скрылась за углом ближайшего дома.
Ничего себе встреча, мысленно усмехнулся мастер мечей. Это, выходит, она домой возвращается так поздно. Ну да, тут же до Дельфиньей улицы всего два квартала… Нигмар был прекрасно осведомлен, как живет главная причина зависти Роды. Прознатчики поработали отменно. В бою — на стенах или на башне, наравне с воинами и боевыми магами, а потом, до глубокой ночи — раненые, обожженные, умирающие… Куда уж веселее! Интересно, выдержала бы Рода хоть день такой жизни? Это вам не валяться до обеда на бархатных подушках, перебирая дорогие побрякушки и заедая деликатесы сладостями. Реонец аж плюнул с досады. Воспитанному в традициях уважения к чужим трудам воину было стыдно — не за себя, за Поющую Стихиям. Она, поди, и не задумывалась, на чем держится такая желанная для нее слава Хранительницы. Хотя, когда это завистницы с куриными мозгами думали о чем-то, кроме себя, любимых! Видит Тьма, он готов на многое ради дела, но находиться рядом с Родой — это уж слишком противно. Гролф плотнее запахнул теплый плащ и направился к постоялому двору с единственным желанием — запить неприятные мысли, чем покрепче, и уснуть.
**** **** ****
Флот Кадарна подобрался к первой линии защиты и встал плотно, едва оставляя кораблям пространство для маневра. В первом ряду — крутобокие потрепанные галеоны, во втором галеры. Вода между судами так и кипела: спруты рвались с невидимых цепей. Поначалу слабая магическая защита сдерживала хорошо если треть долетавших из крепости ядер. Астора и адмиралов это насторожило: собственные корабли противник явно не жалел. Команды, спрыгнувшие с горящих судов, немедленно подбирали соседи, спруты шустро растаскивали обломки, и на место погибшего тут же становился новое корыто, нагруженное, в лучшем случае, пушечным мясом. Все это крайне не нравилось королю, и он отправил на разведку драконов. Они успели увидеть, что в самом центре вражеского флота спруты и касатки тащат два крайне странных судна, узких и длинных, гладких — без мачт и палубных надстроек, практически полностью скрытых под водой. Плотный туманный купол спрятал все, что было дальше первой линии кораблей. Сквозь серое марево не просачивались даже звуки, а тратить на него боеприпас было абсолютно бессмысленно — маги и жрецы Танх Каара сделали защиту непроницаемой.
Горожанам осталось лишь одно — раз за разом пытаться ее взломать. Король, следуя древним предостережениям, не решался пока пускать в ход один из мощнейших своих артефактов — Скипетр Силы. С одной стороны он боялся окончательно сломать Весы, а с другой полагал, что волшебники могут справиться и сами. К Астору, Лиарду и Тайри присоединился десяток элеттийских магов, и дело пошло быстрее. Видимо, изгнанники давно и тщательно готовились к подобной схватке, до того красиво и слаженно у них все выходило. Даже Хранительница с трудом улавливала нить их волшбы, восхищаясь умением работать одновременно с несколькими, казалось бы, совершенно несовместимыми составляющими: со стихиями, потоками Силы, древними морскими сущностями, Тьмой и Светом. Лучше всего это получилось у тех магов-близнецов, которых Tайри видела на коронации. Но к ночи им лишь удалось ухватить основную нить вражеской волшбы. Атаковать в темноте военачальники сочли бессмысленным, и обе стороны затаились до рассвета. Точнее, сделали вид, что затаились.
День — на стенах, вечер — в госпитале, а к ночи появился Даррен, которого Тайри не видела с прошлого вечера, когда они вместе с Габриэлем разрабатывали детальный план операции. Все указывало, и подслушанные издалека разговоры доподлинно подтверждали: именно этой ночью враги должны попытаться проникнуть в Город. Именно этой ночью защитникам, малыми силами, предстояло поймать и уничтожить предателей. Лоцман лишь молча кивнул, и Хранительница, быстро облачившись в боевой доспех, последовала за ним.
— Надеюсь, нам не понадобится твоя помощь, но мы обязаны предусмотреть все. Рода будет не одна, реонец наверняка снабдит ее охраной, и непростой. Кроме того, у них там целый отряд головорезов, я уверен, они тоже не будут сидеть в сторонке. Придется постараться, чтобы не упустить никого, — напряженным шепотом произнес Даррен.
— За меня не волнуйся, Дар. Все сети и заклинания я еще сегодня утром насторожила и проверила. Все дома вокруг Приморской площади запечатаны.
— Мало ли что эти хитрецы могут выкинуть… Я предпочел бы, чтобы все произошло тихо и бескровно, но уверен, будет совсем не так. И я не хочу, чтобы ты пострадала.
— Не учи судьбу плохому, — припомнила Тайри любимую поговорку Одри, — а наши подопечные никуда не денутся. Даром что ли мы всех солдат во главе с Габриэлем снабдили отводящими магию амулетами. Вряд ли Рода по началу будет швыряться боевыми заклятиями, скорее всего применит сонные или сковывающие чары. Да и то, чтобы усыпить всех, ей придется наизнанку вывернуться. У нее просто не хватит времени.
— И выдержки. Но надеяться на чужие ошибки нам нельзя. Как и совершать собственные…
Лоцман выбрал для Тайри достаточно удобный наблюдательный пункт — выступающую над вторым этажом башенку торгового дома, стоящего аккурат против Морских ворот. Из широкого, затененного нависающим карнизом, окна великолепно просматривались все до единого выходы с площади. Жители окрестных домов были заранее предупреждены, двери и окна их домов, а также всех близлежащих магазинов, лавок и харчевен были накрепко запечатаны заклинаниями.
Время ползло, как улитка, и ничего не происходило, только было видно, как в глубокой арке Надвратной башне мигает фонарь. Почти неузнаваемый в военной форме надменный отпрыск Орсо старательно, точно напоказ, обходил посты. Хранительница ощущала, как напряжен и сосредоточен Даррен, притаившийся где-то в глубокой тени. Спустя еще час Хранительнице доставили короткую записку, гласившую: «Рода с двумя спутниками направляется к порту. Реонец движется по Рыбачьей улице. С ним три десятка вооруженных людей». Очевидно, такое сообщение получили все остальные — тотчас же в темном окне соседнего дома мелькнул и погас огонек: кто-то пытался зажечь свечу или прикурить. Возле Надвратной башни промелькнул такой же. Сигналят, негодяи. А вот и долгожданные гости! Знакомая фигура в синем плаще, сопровождаемая двумя с виду пожилыми слугами, несущими в руках какие-то свертки, спокойно, не скрываясь, как и полагается члену Королевского совета и ордена Мудрых, прошествовала прямиком к посту. Тайри уловила знакомое плетение чар: Рода, как она и предполагала, попыталась усыпить сержанта и солдат, что были с ним. Когда заклинание не сработало в третий раз, Госпожа быстро переглянулась со своими подручными и шагнула ближе, оказавшись чуть ли не нос к носу с одним из дозорных. Леди Даллет сотворила «чуткое ухо», чтобы слышать весь разговор в подробностях.
— Добрая ночь, служивые! Все ли спокойно? — Рода, надо признать, держалась великолепно.
— Благодарствуем, госпожа. Пока все спокойно, и здесь, и по ту сторону.
— Откройте калитку. У меня королевский приказ, — ах ты, стерва… наверное, и печать мало чем от подлинной отличается! Будь здесь не гвардейцы Габриэля, небось и мысли ни у кого не возникло бы проверить.
— Командира позвать надоть, госпожа. Король, он, конечно, король, а нам только командир указ.
— Да, конечно, зовите… — спокойно и даже как-то рассеянно ответила Поющая Стихиям.
Пришел молодой Орсо, довольно долго разглядывал при свете факелов приказ и печать, потом сказал небрежно:
— Все в порядке. Допустить за ворота госпожу волшебницу! — и уже вежливо обращаясь к Роде, — Я прошу вас, как можно быстрее. По ту сторону опасно.
— Ваша светлость, а господина Астора звать не будете? Леди там, поди, помощь понадобится, да и положено так, — пробасил высоченный сержант, — как-то оно странно — ночью да за ворота…
— Р-разговорчики! — рявкнул герцог, — Что еще за… Три дня у меня сортиры чистить будешь!
— Так мы можем пройти, — занервничала Рода, — Время дорого. Если к утру не управимся с повреждениями, его величество мне первой голову отрубит. Лично, своими любимыми секирами.
А тут уж, как ни поверни, головы тебе не сносить, подумала отстраненно Хранительница. Кто-то тебе ее оторвет. Или как изменнице, или как провалившей задание.
— Проходите, — махнул рукой Орсо, — я сейчас Астора позову, хоть это и лишнее…
Тайри заметила, как на самой границе падающего от костров зыбкого света замелькали чьи-то стремительные тени с обеих сторон Надвратной башни. Вот и помощнички наших заговорщиков подоспели, — отметила она, — сейчас начнется. Головорезы-то ждут, что все солдаты спят давно, а выйдет по-другому. Хранительница дождалась, когда последний из наемников пересек невидимую сигнальную линию, мысленно пожелала удачи всем своим и насторожила расставленную ею защиту. Все улицы, переулки и лазы, выходящие на Приморскую площадь, оказались перегорожены сплошной стеной из кружащейся в воздухе снежной крупы. Ловушка захлопнулась. Преодолеть такую преграду можно было только убив сотворившего ее мага.
Рода направилась прямо под своды высоченной арки, скрывающей створки ворот и внутренний ход к потайным калиткам. Одновременно с этим стал слышен лязг оружия и шум драки с самых удаленных от башни постов. Дальше все происходило очень быстро. Того, что творилось в комнатах охраны и в здании, Тайри видеть не могла, лишь догадывалась по долетающим до нее через нить эмоциям Даррена. Видимо, зеленоглазому волшебнику пришлось столкнуться с чем-то неожиданным, потребовавшим от него всех сил и быстрых решений. “Слуги” швырнули под ноги последовавшим за ними солдатам пару подозрительных свертков. Тускло полыхнуло оранжевым, но амулеты работали исправно: магическая волна разметала снег и какой-то мусор. Бравые ребята из роты Габриэля даже не шелохнулись. Зато подозрительная парочка с корзинками явно растерялась — за что и поплатилась. Пришлось срочно ретироваться под крылышко к Мудрой, отбиваясь от гвардейцев. Сеть, реагируя на увязших в ней людей тяжелыми толчками где-то под черепом, позволяла подсчитать, сколько человек уже не способны никому навредить. Конечно, часть наемников останется лежать на площади, а другая еще орудует в здании, но упускать никого нельзя.
Молодой Орсо заметался, пытаясь спрятаться или сбежать, но у него за спиной возник Габриэль с гвардейцами. Герцогский сынок схватился за меч, но был позорно разоружен и связан. Через какое-то время под аркой бесшумно полыхнуло хорошо знакомое Хранительнице ярко-зеленое пламя, а потом появился и сам Лоцман, ведущий опутанную огненным лассо Роду. Одновременно на стене протрубили тревогу, мелькнули в свете факелов сработавшие катапульты, глухо содрогнулась под ногами земля от сработавшей мощной магической ловушки. Пробил ночную тьму голубоватый отсвет за стеной, что-то громыхнуло так, что посыпались стекла — вступили в бой элеттийские маги.
— Где остальные? — будничным тоном спросил де Рейвен, имея в виду помощников Поющей стихиям.
— Один убит, второй умирает. Оба весьма опасны… были. Она, — Даррен кивнул в сторону побелевшей от бешенства Мудрой, — пыталась открыть ворота Темным. Сняла запирающее заклятие, а двое ее подручных подали сигнал. Свидетелей более чем достаточно.
Рода с ужасом глядела не на Капитана гвардии, а на Лиарда и Командора, которых вовсе не ожидала здесь увидеть. Видимо, Габриэль позаботился о том, чтобы главу Ордена предупредили и препроводили к месту ареста изменницы.
— Ты низложена, лишена имени и стерта из памяти Ордена, женщина. Никогда еще в истории Города не было Мудрых-предателей, — камень-сердце на шее Командора вспыхнул багровым, точно ставя точку на судьбе волшебницы.
— Прекрасно, — де Рейвен оглядел ночной "улов", — трупы колдунов обыскать и сжечь. А этих… Как говаривали на моей родине, отправить плясать с длинной тетушкой.
— Как это? — не понял один из конвоиров.
Габриэль криво усмехнулся и пояснил:
— А так. На рассвете на рыночной площади публично повесить. По законам военного времени.
Тайри спустилась вниз, на площадь. Им с Дарреном теперь предстояло доставить изменников к месту казни. Король не исключал, что их попробуют отбить, и одного армейского конвоя будет недостаточно. Поющая Стихиям, увидев Хранительницу, зашипела, точно змея:
— Все из-за тебя, проклятая! И откуда ты только взялась…
Лоцман лишь едва заметно повел бровью, и гневная филиппика арестованной превратилась в беззвучное шевеление губами.
— Вы не имеете права! Вы нарушаете Установления! — причитал бледный, трясущийся от страха отпрыск надменного герцога, — я требую королевского суда!
— Его величество уже рассудил. Он приказал вешать всех пособников Тьмы, особенно тех, кто пойман с поличным, — веско сказал де Рейвен, — Госпожа Хранительница, я полагаю, для охраны преступников двух десятков гвардейцев хватит?
**** **** ****
Нигмар Гролф скользил по темным улицам, ныряя из тени в тень. Он был очень доволен тем, что уболтал главаря наемников поменяться ролями, а заодно и одеждой. Благо, они оказались одного роста и сложения. Поэтому на площади сейчас размахивал кривым пиратским мечом одноглазый головорез в его добротном реонском доспехе, а к тоннелям пробирался бродяга в рваном выцветшем плаще. Холодно, но это пустяки. Он и не такое терпел. Зато его не размажут магией по брусчатке и не повесят утром на рыночной площади. Мастер мечей был почти уверен, что десант не высадится и не проникнет в Город. Еще бы понять, почему он так этому рад, ведь сам способствовал изо всех сил обратному… Жаль, конечно, бросать дом, но в Хартале он не останется, а на скромную жизнь где-нибудь на окраине его обширной родины припасенного в тайнике золота должно хватить. Главное — до него добраться.
Площадь перед Вратами по ночному времени пустовала, что несказанно обрадовало Гролфа. Патрули были где-то вдалеке, а ему, уже посчитавшему себя невидимкой, оставалось несколько быстрых шагов до заветной цели.
— Куда это собрался среди ночи Мастер мечей? — спросили из темноты низким насмешливым голосом, и над головой беглеца засиял, заставляя щуриться, яркий магический огонек. Перед реонцем стоял невысокий, щуплый с виду человек в странном синем одеянии. Жемчужно-белые волосы заплетены в тугую косу, синие глаза смотрят цепко и холодно. Не повезло — так уж не повезло. Нигмар знал, кто перед ним. Этот синеглазый был личным стражем Хранительницы и, по докладам верных людей, очень сильным воином.
— Домой. И вам лучше меня не задерживать, — играет, мерзавец, как кошка с мышью. Думает, что поймал, и ошибается. Не так прост Нигмар Гролф, как о нем думают разные белобрысые нахалы.
— У меня приказ короля доставить вас живым или мертвым.
В следующую минуту реонец уже летел вперед, намеренно загоняя себя в состояние “вспышки”, позволяющее воину его уровня намного быстрее реагировать на происходящее. Увы, ему это не помогло. Сверху упал сгусток рыжего огня, и Нигмар Гролф превратился в пепел. Фаэ с предателями не церемонилась.