Глава 6
«— Значит, предавать — это убивать,
— догадалась мартышка-дочка,
— только не своими руками.
Фазиль Искандер "Кролики и удавы."
Казалось бы, судьба должна была дать передышку Хранительнице и ее помощникам, но как сказал бы отец Грант, Всевышний судил иначе. События понеслись со скоростью лавины с того момента, как Командор во всеуслышание объявил Орданна первым претендентом на королевский престол. Городское дворянство, несколько столетий жившее почти в забвении тише воды, ниже травы, взволновалось не на шутку. Моментально вспомнились все старинные споры и претензии, обиды и долги. Нашлись и знатоки древних Установлений, оговаривающих условия восшествия на престол непрямого наследника, и родственники последнего короля Создатель знает в каком колене. Появились незамедлительно абсолютные противники какого бы то ни было монарха. Город гудел, как растревоженный улей, и самые разные мнения высказывались от придорожных таверн до богатых гостиных.
Мудрые почти поселились в королевском дворце. Посоветовавшись с Тайри и Дарреном, перебрался туда и Орданн, заняв небольшую, совсем не королевскую комнату на верхнем этаже жилого крыла. Юноша, с честью пройдя испытания, теперь старательно учился. Он осваивал основы боевой магии под руководством Одри, овладевал более тонким мастерством с помощью Лоцмана и Хранительницы. Габриэль учил его фехтовать на парных клинках, а вечерами юноша пропадал в библиотеке Мудрых или беседовал с Брианом. У будущего короля не оставалось ни одной свободной минуты, и все же он успевал и исследовать дворец, и внимательно следить за испытаниями своих соперников.
Первая дюжина, судя по результатам, ничего общего с королевской семьей не имела, не дойдя даже до кабинета. Последние оставшиеся высокородные претенденты под любым предлогом отодвигали день испытаний и всячески пытались выведать, что же такого сделал во дворце Орданн, что его безоговорочно объявили особой королевской крови. Найденыш не боялся конкурентов, но мудро предположил, что его открытые недоброжелатели среди Мудрых могут запросто поделиться тем, о чем по закону и обычаю должны молчать. Та же Рода могла выдать порядок действий в кабинете или расположение комнат. Кто знает, если соперник действительно имеет хоть каплю королевской крови, тайная оружейная могла открыться и ему. Только вот секиры уже признали хозяина и других рук, если верить легендам, не потерпят.
**** **** ****
— Доброго тебе вечера, мэтр Райнар.
— Чего тебе, почтенный? Не видишь, поздно уже, мы закрываемся. Завтра приходи, — не глядя на посетителя, ответил один из двенадцати Золотых Поясов, богатейший в городе торговец провиантом, закрывая перед носом посетителя дверь конторы.
— Зазнался ты, Райнар, невежлив стал! На твоем месте я бы поостерегся, время-то какое опасное…
— С чего это ты меня учить взялся, почтенный? — купец оторвал глаза от толстенной книги счетов и, чуть прищурившись, взглянул на настырного собеседника, — если дело какое, говори и уходи. А нет — так я охранников попрошу, чтобы до выхода проводили.
— Напрасно ты со мной так разговариваешь, едва через губу переплевываешь… А теперь вот на эту вещичку взгляни и подумай хорошенько, стоит ли тебе эдак себя вести, — по-стариковски сварливо проговорил посетитель и сунул купцу под нос цельноточеный тяжелый перстень из черного янтаря. На месте камня красовался вплавленный в янтарь золотой скорпион.
Торговец побледнел, как-то воровато взглянул на свою правую руку, на которой красовалось такое же точно украшение, тяжко вздохнул и спросил:
— Чего тебе нужно-то? Денег?
— Не будь так наивен, Райнар. Деньги мне ни к чему, — усмехнулся старик, — а вот тебе они очень скоро понадобятся. Пришло время отработать тот аванс, что ваше семейство получило восемьсот лет назад.
— Ха, опомнились, — буркнул купец, — вы бы еще к моим правнукам пришли.
— Не волнуйся, и к ним придем, если понадобится. Разве тебе неизвестно, что договор бессрочный, и касается всех потомков Гедона Райнара Первого? Ты — его праправнук. Поверь, от тебя не слишком-то много требуется. Всего лишь не дать этим самозванцам захватить власть в Городе.
— А что я могу сделать? Я не маг, чтобы противостоять им. В конце концов, их мальчишка полностью прошел все испытания.
— Ах, как мы боимся! Впрочем, смелость никогда не относилась к вашим фамильным чертам. Зато среди них присутствуют хитрость и наблюдательность. Вот и понаблюдай, дорогой мой, где надо — послушай, где надо — скажи правильное словцо. Народ недоволен, народ сопротивляется нововведениям, а ты ему помоги, раздуй пожар. Пошли надежных людишек, пусть распространяют слухи. Сколоти тайное общество, как сделал в свое время твой хитроумный предок. Толпа тупа, но если направить ее в нужное русло…
— Чтобы Мудрые или Хранительница выследили меня и отправили на эшафот? Нет уж!
— Не пойму, Райнар, то ли мне тебя уговаривать, то ли пригрозить, — покачала головой посланец, — ты, видать, до сих пор не понял: я с тобой не шутки шучу. Костра он испугался! Забыл, что ли, что наша кара пострашнее смерти будет?
— Знаю, — опустил глаза купец, — да что толку. Интриган из меня, почтенный, как из тебя танцовщица. Не умею я козни строить! Вот надуть кого-нибудь, барыш левый себе в карман положить, выгодную сделку из-под самого носа у кого-нибудь увести — сколько угодно, хоть сейчас.
— Это у тебя сейчас выгодная сделка из-под носа уйдет! Город-то по-любому наш будет, Госпожа на ветер слов не бросает. И пойдешь ты, уважаемый, вместе со всеми на жертвенный костер, где нет разницы, Мудрый ты, купец или нищий.
— Ну, тут еще бабка надвое сказала, — огрызнулся мэтр Райнар, — наши тоже не лыком шиты, и Мудрые не зря свой хлеб едят!
— Ах, вот мы как запели? — хитро прищурился старик, — А не вспомнишь ли ты, откуда пошло все это великолепие? — он обвел руками роскошно отделанный кабинет.
— От отца к сыну передавалось и приумножалось, как и заведено в роду нашем, ибо нелегкими трудами заработано! — стукнул по столу тяжелым кулаком Золотой Пояс.
— Да ну? Скажи-ка мне, откуда у предка твоего, Гедона Райнара, младшего приказчика в третьесортной артели, вдруг завелся немаленький капиталец? А кто ему первых клиентов привел из Реона?
— Он и отработал все сполна.
— Тоже, кстати, по началу привычки к оному делу не имея. Но чего не сделаешь за волшебный дар? Задачка-то у него была посложнее твоей: не дать вернуться королю! Понимаю, он был не один, так и тебе помощники найдутся.
— Не по мне это, почтеннейший, хоть на куски меня режь, — сказал купец, но голос его дрожал.
— Ладно, воля твоя, — посланец пошевелился в кресле, собираясь встать, — вот я сейчас прямо отсюда — и к Командору, и положу перед его ясны очи наш договорчик. Скажу, что счетоводом у тебя тружусь, случайно сия грамотка у хозяина из-за пазухи выпала… Или нет. Не стоит так сразу. Для начала следует заставить тебя вспомнить, что такое старость. Сколько тебе лет?
— Пятьдесят восемь, — выдавил из себя Райнар.
— А сколько тебе действительно лет? Сколько из них ты безбедно прожил в Реоне, развлекаясь в его городах? Не слишком ли зажился ты на этом свете?
— В нашей семье все мужчины таковы.
— Да. И первым был твой прапрадед.
— Он отслужил все.
— Но остальные-то получили даром. Просто я подумал, раз ты так молод, то не захочешь умирать, а? Да и обидно, только-только собрался жениться в четвертый раз, — ухмыльнулся старик, — Да тут и к Мудрым идти незачем, неинтересно получится — помучаешься чуток, и все. Лучше я расскажу твоей старшей дочери, что стало с ее первенцем. Или младшей — что она никогда не увидит того ребенка, что носит сейчас под сердцем. Потому что подходит очередной срок жертвоприношения во имя долголетия папочки.
— Ну, им ты ничего не докажешь, я для них святой, — ответил Золотой Пояс, но лицо его покрылось испариной, а руки заметно задрожали.
— Правда? Я думаю, Алмира быстро вспомнит ту ужасную сцену, что увидела лет в двенадцать.
— Сдаюсь, темный, твоя взяла, — обреченно опустил голову Райнар, — я все сделаю.
— Да куда ты денешься, — сварливо прокряхтел старик, — только чего ради надо было так долго ломаться, точно принцесса на выданье. Постарайся уж, будь добр! Да, и оставь в покое свою младшую с ее младенцем, на этот раз обойдемся без жертвоприношений.
В Городе как-то разом, появилось множество недовольных и возможным возвращением на престол монарха, и самим присутствием отряда Хранительницы. Время от времени, там, где стихийно собирался народ — на рынках, в тавернах, на площадях, мгновенно вылезали из толпы самодеятельные ораторы, и начиналось… «Жили — не тужили почти тысячу лет без короля, и сейчас не хуже проживем! А чужаков у нас испокон веку не жаловали! С какой такой радости мы сейчас их терпеть должны? От Сына Ночи и его воинства нас явились защищать? Знаем мы эти байки. Вроде как защищают, а короля своего норовят на престол посадить, а потом и править нами от его имени будут. Не нужны они нам, отбили же мы сами один штурм, и второй отобьем, и третий… Подумаешь, Тоннели освободили! Кто-нибудь видел, что они там на самом деле делали? Может, договорились с темными, да и все, а расплатятся потом нашими жизнями. Да даже если дрались они там с кем-то, никакой в этом заслуги нет, кому охота в осажденном городе с голодухи-то помирать? Так что, эти маги заезжие все это для себя, а не для нас делали. Хуже всего, что они и купеческих старшин, и Мудрых околдовали, вон, как подпевают им — слушать противно! Есть, конечно, и там умные, ухо в остро держащие, они не поддаются. Плохо, что мало их…». Таких речей на улицах Города произносилось предостаточно. Подобные идеи, подогреваемые умело подготовленными людьми из числа обедневшей знати, умами овладевали довольно быстро. Этому помогали щедро раздаваемые денежки, а также обещания различных благ и послаблений. Кое-где хорошо срабатывали и угрозы: вот придет Король, поднимет налоги, перетрясет все ваши кошельки, поставит над вами приставов, что будут каждый ваш шаг контролировать, и ни вздохнуть вам тогда будет, ни лишней монетки заработать себе в карман. Пока все это не очень мешало, но Тайри по своей прошлой жизни хорошо знала, во что может вылиться такое брожение умов. В бунт и резню, что перед лицом расправившей крылья Тьмы было бы равносильно капитуляции Города.
Время шло, половина дворянских недорослей, претендовавших на королевский трон, отсеялась: кто сам испугался, кому-то не подчинился тайник в кабинете… Осталось трое — из наиболее знатных родов, видимо, действительно носивших в себе толику настоящей королевской крови. Все они вполне успешно дошли до Оружейной, но второе испытание, как наиболее опасное, Мудрые под давлением влиятельных семейств, вынуждены были отложить. Кто-то прознал, что Орданн часто бывает в библиотеке Дома Мудрых, и остальные претенденты зачастили туда же, надеясь раскопать в книгах возможные секреты его успеха. Один из них, молодой герцог Орсо, даже пытался вытрясти нужные сведения из хранителя книг, невежливо угрожая ему кинжалом. За что и получил награду в виде переливчатого фонаря под глазом вместе с дружеским наставлением никогда так больше не делать. А жаловаться он может кому угодно, вплоть до Всевышнего. Если захочет, конечно. Посрамленный отпрыск древнего рода удалился, бормоча себе под нос проклятья и судорожно соображая, что делать с двумя случайными свидетелями его позора, одним из которых оказался Орданн.
Незаметно окончилось здешнее лето — нежаркое, но сухое и солнечное. Наступила осень, и сплошная пелена тяжелых сизых облаков закрыла небо. Холодный ветер принес с собой и дожди. Город, такой красивый и праздничный летом, стал унылым и серым, и странно выглядел на этом мрачноватом фоне начинающий оживать королевский дворец. Мудрые постепенно приводили огромное здание в жилой вид, найдя для этого немало помощников. Не каждый день можно было так запросто полюбоваться на диковины королевского обиталища, а то, что приходилось убирать, выносить мусор и мыть огромные окна- так это дело десятое. Копившееся веками любопытство пересилило и древние предрассудки, и страх, нагнетаемый новоявленными возмутителями спокойствия. Страсти стали накаляться тогда, когда второй этап испытаний доказал, что Орданн — единственный полноправный претендент на трон. Оставшиеся трое, увы, своих притязаний подтвердить не смогли: один из желающих стать королем просто побоялся войти в потайную дверь в Оружейной, второй умудрился спуститься по лестнице, но уперся в глухую стену. Третий же, тот самый молодой герцог Орсо, дошел до конца. Его предупреждали, чтобы он не хватался руками за все подряд, опасаясь реакции Сторожей. Не мудрено, что как только юноша попытался схватить посох, его и сопровождающих просто-напросто вышвырнуло из потайной комнаты в один из удаленных уголков дворца, а незадачливый герцог получил еще и серьезный ожог на ладони. После этих событий многочисленная родня не прошедших испытания дворянских детишек дружно перекочевала в стан недовольных.
**** **** ****
— Ваша светлость, к вам посетитель, — дворецкий с поклоном протянул хозяину тисненый золотом кусочек картона на серебряном подносе.
Вельможа поднес карточку к глазам (он был близорук), прочитал вслух:
— Нигмар Гролф… Судя по эмблеме — профессиональный воин. Имя мне ничего не говорит.
— Осмелюсь доложить, господин, по виду он самый настоящий реонец, — сказал дворецкий, — смуглый, волосы смоляные, на затылке шнурком связаны. Глаза раскосые… Одет в дорогую кожу и бархат. Вооружен: перевязь с девятью метательными ножами, а под плащом прячет длинные клинки. Манеры, в общем, благородные…
— Может, Рыцарь ордена Мечей из Тимфала? У меня там есть пара знакомых, — скучающим тоном произнес герцог, — Пригласи его.
Герб, вышитый на левом плече гостя, герцог узнал сразу: виверн, проглатывающий солнце. Отец, умирая, строго-настрого наказывал ему как огня беречься носителей сего герба, а если придется столкнуться — выполнить их просьбы, иначе славе, чести и благополучию всего рода великолепных герцогов Орсо придет конец.
— Я полагаю, вы пришли не из праздного любопытства? — сразу взял «быка за рога» хозяин. Он давно привык управлять ситуацией, и ему было крайне неприятно, что носитель почти легендарного герба застал его врасплох.
— Конечно, ваша светлость, — спокойно ответил воин, чуть склонив голову, — дом герцогов Орсо — не музей, чтобы ходить ради любознательности. Хотя скоро так может случиться, судя по нынешней-то жизни… Я слышал, вам не нравится происходящее в Городе?
— Не нравится?! Да я просто в бешенстве!!! — герцог встал и сделал несколько нервных шагов по комнате, — Мудрые, открыв рты, слушают каких-то шарлатанов, невесть откуда заявившихся в наш благословенный небом Город. Какого-то сопливого безродного мальчишку считают единственным достойным претендентом на престол! Еще чуть-чуть, и мы все будем плясать под их дудку…
— Именно так, — поддакнул реонец, — Вы, герцог, как всегда, прозорливы. И кто, как не Вы и ваш сын вправе считаться единственными наследниками исчезнувшего короля, ведь ваш прапрадед был его двоюродным братом!
— Мой мальчик не прошел испытание…
— Я абсолютно уверен, что колдовство этих пришлых мошенников помешало ему! — медоточиво улыбаясь, произнес Нигмар Гролф, — не понимаю только, почему вы терпите это издевательство.
— У нас уже нет ни былого веса, ни былой власти…
— Ваш пращур желал власти и получил ее, — пожал плечами визитер, — все дело в том, насколько сильно Вы этого хотите. Способов много, не мне вас учить. А если добавить к вашей несравненной изобретательности солидный мешок с деньгами и умение манипулировать людишками… Может получиться оч-чень даже неплохой результат, господин мой герцог.
— Боюсь, что наших сил будет недостаточно, ведь половина Города верит новоявленной Хранительнице. И мальчишка у них больше не безымянный. Орданн — старинное родовое имя королей! Тьма побери, я и сам иногда начинаю верить им.
— А вот это плохо, потому что таит угрозу для вас и вашего рода. Вы не забыли, когда и при каких обстоятельствах герцоги Орсо стали в Городе некоронованными королями? Именно ваш хитроумный предок придумал всю эту историю с поисками Чаши Света, которая способна была исцелить горячо любимую супругу Его величества…
Орсо-старший улыбнулся растерянно и развел руками:
— Да, он знал, на чем можно сыграть, даже тогда, в эпоху расцвета и силы… Мне, увы, далеко до него.
— Бросьте прибедняться, — поморщился гость, — сейчас не время для рефлексий. Полагаю, вам пора действовать, и чем решительнее, тем лучше. Ибо вы уже стоите у края пропасти.
— Почему? Ведь мой сын теперь не претендует на трон.
— Герцог, Вы точно дитя… Во-первых, это вы полагаете, что ваш сын не претендует на трон. Неужели он откажется стать при случае королем? Законным королем, заметьте! А потом, временно предоставьте юношу самому себе и займитесь неотложными делами, иначе загубите и себя, и его. Разве вы не видите топора, висящего над вашей шеей? Хранительница нашла Древлянина, Ревнителя королевского Древа.
— Это всего лишь какой-то выживший из ума старик…
— Этот выживший из ума старик дал мальчишке имя, истинное имя — подумайте об этом! Поройтесь в Хрониках, если не помните сами! Это ТОТ САМЫЙ Ревнитель, что был при последнем короле! А значит, он может вспомнить, как все было на самом деле!
— Тьма меня побери, — оторопело выдохнул герцог, — Вы правы. Иначе, только самому на меч…
— Вот именно. Нам стоит огромных усилий закрывать этот период прошлого от Смотрящего сквозь Время. Скоро мы вообще не сможем это делать. Если Вы не в курсе: и пришлые маги, и ваши Мудрые набирают силу день ото дня. Крайне трудно, знаете ли, утаивать в мешке такое шило.
— Я понял Вас, почтенный. Что ж, постараемся, чтобы мальчишка не стал королем.
— Мы надеемся на вас, Ваша светлость. Купец Райнар вам знаком? Вот и чудесно, две умных головы всегда лучше…
**** **** ****
Между тем, жизнь в городе налаживалась довольно быстро — ведь по Тоннелям снова свободно курсировали караваны, продовольствия было вдоволь, торговля процветала, точно никакой осады и не было. Тьма затаилась, выжидая, и народ исподволь начал думать, что угрозы-то и нет вовсе…
Воинам маленького отряда Хранительницы стало опасно ходить по Городу в одиночку — особо рьяные крикуны уже не ограничивались брошенными вслед оскорблениями. Бывало, в спину летели камни. Случалось, мужчинам приходилось обнажать оружие — в основном, против темных личностей в капюшонах, периодически останавливающих их в переулках. На волшебников многие уже глядели с ненавистью, взбудораженные речами хитрых ораторов. Никто не хотел, чтобы хоть на песчинку изменился привычный порядок жизни. Однако Тайри и все остальные стоически сносили все нападки горожан, даже посмеивались иногда в своем кругу.
— Удивляюсь я, на вас глядя, — признался однажды Герт, — и как вы все это терпите? Любой другой на вашем месте или сбежал бы давно, или устроил бы нечто показательно-магическое, чтобы привести злопыхателей в чувство.
— Мы не имеем права ни на то, ни на другое, — вздохнула Хранительница, — да и жаль тратить силы на представление. Мы, все-таки, не бродячий цирк.
— Честно говоря, мы на вас тоже смотрим и удивляемся, — криво усмехнулся Лоцман, — как вы собираетесь защищать город, когда в ваших собственных рядах согласья нет. Одна Рода чего стоит. Того и гляди вплавь к Кадарну отправится.
— Ну, это вы слишком строго судите, — Герт исподлобья взглянул на оппонента и снова сделался похожим на взъерошенного подростка, — да и невозможно такое. Никогда тот, кого удостоили носить синий плащ, не переметнется на сторону Сына Ночи. Установления не позволят!
— Так они же рушатся! — ехидно напомнила Одри, — Или пока еще стоят? Вы уж сами как-то разберитесь с этим, и нам рассказать не забудьте. А то мы больше на свой опыт и наблюдения полагаемся. Рода — ладно, она одна и на виду. У нас в деревне говорили: тот, кто лает — не кусает, так что пускай тявкает себе. Лично меня куда больше бесят сплетни…
— Кто-то подогревает подобные настроения, не давая недовольству затихнуть, — поддержала ее Хранительница, — с герцогом Орсо все понятно и объяснимо, но ведь он явно не один в этом стане.
— Я уже думал об этом, — ответил маг, нервно теребя расшитый серебром пояс, — наши люди пытаются установить, откуда распространяется эта темная волна. Увы, пока безрезультатно. Слишком долго Город жил безоблачной, спокойной и сытой жизнью, все устоялось, и люди не хотят перемен. А еще никак не хотят верить в серьезность угрозы, ведь остров Кадарн многие столетия оставался лишь страшной сказкой, которой матери пугали непослушных детей. Между тем, жизнь наша давно дала трещину. Об этом не говорят, но в Городе за последние пять лет появилось множество проблем, о которых раньше никто и не заикался. Закон уснул, зато пробудились преступники, мошенники и шарлатаны всех мастей. Мы как-то запамятовали, что живем на перекрестке множества дорог, и народ здесь оседает всякий. Если так пойдет дальше, адептам Сына Ночи не потребуется штурмовать наши стены, Город умрет сам, точно пораженный неизлечимой болезнью человек.
— Вот вам и еще одно свидетельство разрушения Установлений, — сказал Даррен, — именно в такой момент и должен вернуться король, прежде всего, как олицетворение Закона и Порядка на этой земле. И чем скорее решится вопрос о восшествии его на престол, тем больше у вас шансов на победу. Иначе, и правда сами себя съедите, а что останется, то Отступник догрызет.
— Вы думаете, это будет по силам Орданну? Ведь он так молод!
— Уверяю вас, вполне по силам. Мальчика с детства воспитывали, как наследника престола. Безусловно, держать в узде такую стихию, как население вашего Города, да еще и искусственно взбудораженное, задача не из легких. Но ведь у него есть вы, орден Мудрых, — веско ответила Тайри.
— То еще наследство, — хмыкнул зеленоглазый, — ну уж чем богаты… Правда, я бы на его месте серьезно задумался над новым составом совета Ордена. Тяжелое время вам досталось, и новые Установления придумывать и укреплять вам.
— А вы? Разве вы не будете ему помогать?
— До определенного момента, — пожала плечами Тайри, — как только минует опасность завоевания Города, наша миссия здесь будет завершена.
— И куда же вы направитесь? Просто я подумал, что… — произнес Герт и смутился.
— Мы могли бы остаться? Не знаю, — волшебница покачала головой, — вряд ли. Мы будем только мешать молодому королю. Кроме того, у каждого из нас есть дом, родной мир, и не исключено, что он позовет нас.
**** **** ****
— Бриан, кто она? — спросил Орданн, указывая на портрет зеленоглазой красавицы, висевший на стене королевского кабинета. Древлянин выбрал для очередных занятий с будущим монархом именно это место, и юноше, наконец, представился случай задать наставнику давно интересующий его вопрос.
Старик, чуть прищурившись, взглянул на портрет и улыбнулся печально:
— Это Мирана, истинная королева. По счастливому совпадению — жена последнего короля. Она покинула Город вместе со своим мужем. Мне выпало счастье быть знакомым с нею.
— Странно. А почему истинная? Что, могли быть и ложные?
— Так уж повелось издревле, мой мальчик. Виной всему зачарованная диадема первой королевы острова. Далеко не все жены королей могли ее носить: кого-то эта реликвия признавала своей хозяйкой, кого-то нет. Это становилось ясно сразу, на коронации. С тех пор и пошло: истинные королевы и просто жены монархов. Не знаю, как и по каким качествам избирает себе хозяйку диадема, но уж точно не по магическим. Если заглянуть поглубже в историю Королевского дома, то становится понятно, что именно избранные жены королей становились лучшими помощницами, соправительницами и берегинями Города. Насколько я знаю, никто и никогда всерьез не пытался выяснить принцип действия диадемы, во всяком случае, в мое время, — пояснил Ревнитель королевского Древа.
— Ты заметил, Бриан, как она похожа на нашего Лоцмана?
— Их семья пришла в Город из Гил’Эллет — того мира, в который вел заваленный Тоннель. К сожалению, этот удивительно красивый мир не принадлежал к числу равновесных, и, кроме того, по странному желанию Всевышнего, сам по себе являлся источником Силы. Как ты теперь понимаешь — солидный лакомый кусок для Сына Ночи. Прискорбно, но уже во времена моей молодости он начал склоняться перед ним. Не сразу, исподволь, но… Печальный конец этой истории ты уже знаешь — Гил’Эллет был практически потерян, и что там теперь творится, нам не известно. Сразу оговорюсь, что Мирана и ее родня мало походила на элеттийцев, как внешне, так и внутренне. Так что ее происхождение остается загадкой. Мы так и не увидели королевских наследников или наследниц, поэтому я не могу сказать, унаследовали ли дети хоть часть материнской красоты и таланта.
— Наставник, а как получилось, что король покинул Город? — этот вопрос давно жег Орданну язык, но он никак не решался его задать. Рядом с Брианом он ощущал себя не будущим властителем, а маленьким мальчиком, — Неужели просто из-за того, что ему захотелось взглянуть на Материк, лежащий за морем?
— Легенда ошибается, Орданн. На самом деле все было совсем не так просто, — покачал головой Древлянин, — Мирана заболела — без всяких видимых причин стала слабеть и угасать. Мудрые не смогли ничем ей помочь, целители из Реона и Арашамфа тоже. Ее родня в один голос твердила, что королеву хотят извести приспешники А’Деула, но Город в то время был защищен, как никогда ранее, и от этого предположения просто отмахнулись. Кто-то из ближнего окружения сказал королю, что на далеком Материке есть удивительное озеро — Чаша Света, купание в котором способно вернуть здоровье любому существу. Он хотел плыть один, но самые близкие и преданные люди, естественно, решили его сопровождать. Королю оставалось лишь выбрать корабль. Судя по тому, что я вижу перед собой его потомка, Мирану удалось вылечить, и род не исчез с лица земли.
— Тогда почему он не вернулся? Ведь должен был…
— Не знаю, мой мальчик. Я почему-то плохо помню события, последовавшие за отплытием королевского фрегата. Мы все будто потеряли часть нашей силы, перестали понимать друг друга, вели бесконечные споры… В общем, были заняты своими ничтожными дрязгами, что совершенно недопустимо для Мудрых. Потом было несколько смутных лет, пока не сменился Командор, и купцы не взяли власть в свои руки, существенно прищемив хвост оставшейся аристократии. Как ни странно, несколько самых старинных родов сохранили свое влияние и даже упрочили его. Взять хоть герцога Орсо — двоюродного брата последнего короля. А спустя еще немного времени правление Королей как-то само собой переместилось в область истории, а существующий порядок все начали воспринимать как должный, — вздохнул Бриан, — кажется, что-то непонятное случилось через пару лет после отплытия, но увы… Я стар, и память меня уже частенько подводит. Тебе лучше спросить об этом у Смотрящего сквозь Время. Герт не может помнить, но может увидеть.
Орданн кивнул, мысленно дав себе слово обязательно попросить мага взглянуть через время на столь заинтересовавшие его события. Увлекшись изучением немногих документов времен последнего короля, найденыш обнаружил, что за окном уже стемнело. Ему отчаянно не хотелось оставаться сегодня одному в огромном пустом дворце, и он решил отправиться в свой старый дом на Дельфиньей улице, где его всегда ждали друзья, и, главное, Одри. Предвкушая встречу со своей милой колдуньей, юноша пробирался по непривычно многолюдным в этот час улицам. Даже в плаще с глубоким капюшоном его легко узнавали, кричали в след далеко не добрые слова. Можно было бы попросту попытаться отвести глаза, но он не умел еще работать с большим количеством людей сразу. Когда до дома на Дельфиньей улице оставалось пройти пару кварталов, его окружили несколько до зубов вооруженных личностей, за спинами которых сразу же начала собираться толпа.
— Не прячься, наследничек! Мы хотим лицезреть нашего будущего монарха! — издевательским тоном произнес здоровенный детина, явно игравший роль заводилы. Одновременно кто-то сзади бесцеремонно сдернул капюшон с головы Орданна.
— Какие мы хмурые! Мы куда-то торопимся? — продолжал главарь, подходя все ближе к найденышу, — не надо так на нас смотреть, мы же твои будущие верные подданные. Ну же, удели нам минутку! Ах, да, я же совсем забыл, тебя уже заждались, наверное!
Детина подошел почти вплотную, и Орданн по густому запаху понял, что весь кураж заводилы держится, в основном, на изрядном количестве выпитого рома. Главарь явно его провоцировал, с трудом отдавая себе отчет в собственных действиях. А вот те, что стояли поодаль, вовсе не были пьяны, и, в отличие от своего товарища, прекрасно контролировали ситуацию. Они производили впечатление хорошо обученных воинов, не слишком-то и скрывающих свои умения. Почти все стояли, положив ладони на эфесы, в любой момент готовые броситься в драку. Хорошо, что я послушался Одри и надел кольчугу, — подумал Орданн, — да и Габриэль оказался прав: с этой публикой надо все время быть настороже.
— К кому из них ты так летишь? К молоденькой? Или к той, что постарше? А может, ты обхаживаешь сразу обеих, а они в благодарность наколдовали тебе трон? Не много ли тебе одному, не перетрудишься? А то мы не прочь оказать посильную помощь, королек…
— Еще одно слово, и ты навсегда разучишься говорить, — очень спокойно произнес Орданн.
— Да что ты! Мы можем и впрямь испугаться! — детина гнусно заржал, обернувшись к публике, — да мы уже штаны обмочили от страха!! А ты готов покинуть нас, бедненьких, в такую минуту! Что, променяешь своих подданных, на какую-то девку? Ах, нет, прости, сразу на двух, такой знатной особе одной бабы мало!
— Не даром говорят, что все короли — предатели, — выкрикнул кто-то еще.
— А тебе никто не говорил, что к мнению народа недурно бы и прислушиваться? — сказал рядом третий голос, чуть «раскатывая» звук «р». В нем не было ни куража, ни наглости, одна лишь тихая ледяная угроза, основанная на абсолютной уверенности в своих силах. Найденыш понял, что это и есть истинный главарь, и именно его следует опасаться в первую очередь. Хотя, скорее всего, в драку-то он не полезет.
— Эй, парень, ты не стесняйся, проводи нас к твоим подружкам, мы тоже повеселимся, — здоровенный заводила, уже было, дал волю своей гнусной фантазии, как вдруг захлебнулся на полуслове. Он шевелил губами, точно рыба, вынутая из воды, не в силах произнести ни звука. Терпение Орданна лопнуло, и он пустил в ход одно из простейших заклинаний, которому научила его Одри.
— Смотрите, смотрите! — истошно заголосила какая-то женщина, — он навел порчу на Триффина! Он сделал его немым! Он всех нас скоро сделает немыми!!!!
Рядом характерно лязгнул вынимаемый из ножен меч, и парные клинки моментально оказались в руках найденыша. В спину ему больно ударил и отскочил тяжелый кинжал. Ох, не зря Тайри так долго колдовала над этой кольчугой!
— Заговоренный! Колдун! Бей его! — разноголосо завопили вокруг.
Разговаривать со взбесившейся толпой глупо, драться почти бесполезно — отчаянного одиночку просто втопчут в булыжник мостовой. Но и Даррен, и Габриэль учили его, что самое страшное в любой ситуации — это опустить руки. Пока ты жив, говорили они, у тебя всегда есть шанс. Кроме того, если нападающих больше трех, то они сами сделают половину твоей работы… Сейчас на найденыша наседал «ближний круг» — около десятка человек, и половине из них мозги затуманивало спиртное. Орданн завертелся в этом живом кольце, точно белка в колесе. Ему крайне тяжело было сохранять хладнокровие — так хотелось раз и навсегда проучить зарвавшихся наглецов. Поднырнув под руку ближайшему противнику и слегка толкнув того в спину, юноша позволил неосторожному громиле поймать грудью длинный палаш соседа. Третий из нападавших сам запутался в ногах упавшего дружка и получил успокаивающий удар пониже уха. Четвертому, особо ретивому, найденыш перебил кисть, и тот уполз куда-то за спины зевак, прижимая к груди беспомощную руку и скуля что-то о несправедливости. Оставшиеся просто не владели собой, гнев застилал им глаза. Орданн быстро обезоружил их и по очереди заставил ретироваться, награждая обидными шлепками клинком «плашмя». Толпа роптала, но не расходилась, видимо, ожидая продолжения зрелища. Где-то там, среди этих людей, скрывался и главарь опозорившейся шайки, и в любой момент юноша мог остаться с ним один на один. Найденыш уже заметил, как люди начали расступаться перед крепким воином в годах, с презрением взирающим на будущего противника, как из переулка прогремел знакомый голос:
— Королевская стража! Всем разойтись!
Человек, в глазах которого читалась смерть, на полушаге развернулся, набросил неприметный серый плащ и исчез в толпе. Никто не хотел связываться с Королевской стражей. Несмотря ни на какие перемены, на протяжении последних восьмисот лет в этот отряд по-прежнему строго отбирали лучших и обучали их наравне с «Альбатросами» — элитной гвардией, набираемой исключительно из дворян. Эти последние превратились за время отсутствия монарха лишь в красивую декорацию для праздничных шествий и парадов. Слово «королевская» в названии отряда упрямо сохранялось, равно как и многие традиции. Как ни странно, сегодня патрульную группу возглавлял ни кто иной, как Габриэль де Рейвен.
— Ты в порядке, сынок? — по-отечески спросил воин, бросив беглый взгляд на медленно уползающую в переулки массу любителей зрелищ, — Мы проводим тебя до дома.
Только теперь Орданн ощутил, насколько все могло быть страшно.
— Спасибо, Габриэль, — сказал он, и дрогнувший голос показал, как он напряжен, — я перед тобой в долгу.
— Перестань, Орданн. Эти еще не так опасны, главарей-то мы и не видели. Знаешь, когда Герт сказал, что поиски разжигателей бунта ничего не дали, я решил заняться этим делом сам. Народ привык к Страже, и не считает солдат чужими. А в форме мы вообще все на одно лицо.
— Тебе идет, — слабо улыбнулся Орданн.
— Ага. Особенно капитанская. Понимаешь, сколько дома ни служил, а все в лейтенантах, — хохотнул де Рейвен, — ладно, пойдем. Тайри, поди, уже волнуется.
Как ни странно, в доме-башенке оказалась одна только Одри, что и обрадовало и обеспокоило найденыша. Вечерами все обычно бывали в сборе, частенько принимая у себя в гостях кого-нибудь из Мудрых или лояльно настроенных купцов.
— Куда все подевались? — удивленно спросил юноша.
— Да убежали куда-то, самую малость тебя не дождались, — ответила Одри, сосредоточенно помешивая деревянной лопаточкой ароматное содержимое огромной сковороды, — в Верхнем городе заболел какой-то малыш, и наши не смогли отказать, помчались… Ой, да ты весь в крови! Что случилось?
— Ерунда, — отмахнулся найденыш, — пришлось немного подраться. Габриэль вовремя подоспел. Это так, царапины.
— Дай-ка я поколдую над твоими царапинами, — ласково проворковала девушка, доставая кувшин с теплой водой и чистую ткань, — сядь сюда и не дергайся. Бальзам будет немножко щипать…
Орданн и не думал «дергаться» — он прикрыл глаза и блаженно улыбался, ощущая мягкие прикосновения ловких рук юной волшебницы. Он дал себе обещание, что отправится в сокровищницу королевского дворца и обязательно отыщет там диадему королевы Мираны. Хотя бы просто для того, чтобы увидеть, как играют рубины в иссиня-черных волосах его милой.
Одри внезапно замерла, будто к чему-то напряженно прислушиваясь. Найденыш поднял голову и встретился с мудрым и очень печальным взглядом девушки.
— Знаешь, я вдруг почувствовала, что… Наша относительно спокойная жизнь здесь заканчивается. Уже завтра все будет по-другому. Будто кому-то надоело ждать, и он нажал на невидимые рычаги.
— Ну, это неудивительно, — юноша нежно погладил подругу по руке, — мы же для этого здесь…
— Будет очень страшно, Орданн. Если я на секунду увидела лишь тень будущего, то насколько же страшно бывает Герту, который видит его куда более отчетливо?
Планам, намеченным на следующий день, не суждено было исполниться.
Тайри готовилась к чему-то подобному после предупреждения Двуликой, но и она не ожидала, что болезнь поразит город так быстро и с таким размахом. Что уж говорить об остальных. К первому пациенту целительницу позвали в дом мастера-стеклодува, к его сыну. Леди Даллет и неизменно сопровождавший ее Даррен сперва подумали, что эта просьба о помощи запросто может оказаться ловушкой, но к больному пошли. На первый взгляд у мальчика была просто запущенная простуда. Тайри внимательно осмотрела ребенка, проверила и привела в порядок Потоки, оставила родителям настойку, снимающую жар, и простой оберег из старых заготовок. Ничто не вызвало ни тревоги, ни предчувствий.
Дома их ждал горячий ужин и Орданн, угрюмый вид и ссадины которого весьма красноречиво говорили о недавно произошедшей стычке. Одри постепенно, слово за словом, вытянула у него всю историю об этом происшествии. Особо беспокоиться старшие маги не стали — найденыш держался молодцом, да и Габриэль появился там очень кстати. Даррен дал себе слово, что с завтрашнего дня начнет обучать Орданна самым действенным приемам боевой магии, а еще удвоит занятия фехтованием. Ясно же, что все это в ближайшее время пригодится. Спать все улеглись довольно рано, и никого не потревожил ни кошмар, ни пророческий сон.
Утром магов разбудил многоголосый гул толпы под самыми окнами. Похоже, на тихой Дельфиньей улице собралась вся враждебно настроенная городская публика и почти столько же обыкновенных зевак.
— Выходи, гаденыш! — надрывались чьи-то луженые глотки, — попробуй справиться со всеми нами, Тьма тебя побери! Всех не заколдуешь, всем рты не заткнешь!
Орданн стоял у окна, скрестив на груди руки и мрачно глядя на происходящее снаружи.
— Эй, колдуны! Покажите нам мальчишку и покажитесь сами!! Кто вам сказал, что вы будете решать за нас?!!! Выходите, мы проводим вас всех до Моста… — бесновалась толпа.
— Еще чуть-чуть, и в окна полетят камни, — тихо сказал Орданн.
— Нашел, о чем волноваться, — откликнулась Одри, заплетающая в косу свои роскошные волосы, — я еще третьего дня хорошенький щит наколдовала.
— От их злобы твой щит не спасет, — пожал плечами найденыш.
— …Испугались, твари? Забились, точно крысы в подпол? Выползайте! Сегодня вы ответите за все свои мерзости! Никому не позволим наводить на нас порчу! — звучало с улицы, — если так трясетесь за свои никчемные жизни, отдайте нам мальчишку и проваливайте восвояси!
— Видать, крепко ты вчера того малого припечатал, — подмигнула найденышу юная колдунья, — «молчанка», поди, до сих пор действует, вот остальные-то и вопят.
— Надо выйти и поговорить с ними, — задумчиво глядя на свое отражение в зеркале, сказала Хранительница, и Даррен удивленно повернулся к ней. Он уже начал обдумывать, как с наименьшей кровью проучить зарвавшихся горлопанов.
— Тайри, милая, ты же сама всегда нас учила, что разговаривать со взбешенной толпой — все равно, что целоваться с гюрзой в боевой стойке, — совершенно несвойственным ему вкрадчиво-ироничным тоном произнес Лоцман, — она же слов не понимает, не успокоится, пока не прольет чью-нибудь кровь. Нельзя идти на поводу…
— А мы и не пойдем. Толпа — зверь, а зверя усмиряют.
— Ну-ну, с голодным тигром шутки плохи. Ты знаешь, как не стать его завтраком?
— Показать, что мы сильнее, — дернула плечом леди. Ну, разумеется, что ж тут непонятного…
— Я не представляю себе, как это сделать, — сдавленным голосом проговорил Орданн, — мне стыдно признаться, но эта толпа страшит меня. Видимо, короля из меня все-таки не получится…
Тайри резко обернулась, подошла к юноше, взяла его за подбородок:
— А ну посмотри на меня, Орданн! И эти слова я слышу от выжившего в Черном храме? От пережившего землетрясения, пытки, сложнейшие обряды? Не верю. Чтобы я больше никогда не слышала подобных речей, иначе ты действительно станешь никуда не годным королем.
Даррен впервые видел ее такой: возмущенной, даже разгневанной, и не смог оторвать глаз — настолько она была прекрасна. Глаза сверкали, на бледном лице проступил румянец, выражение усталости и безразличия, появившееся в последние дни, исчезло вовсе.
— Это сама жизнь тебя испытывает, мальчик. Сейчас она каждого из нас пробует на зуб. И важно не сломаться и дойти до конца. Тем более, что главных испытаний мы еще и в глаза не видели. Желаешь сдаться уже сейчас? Чтобы все, что сделано, пошло прахом?
— По-твоему, я должен туда пойти? И что я им скажу?
— Поймешь сам. В любом случае, они не должны думать, что ты боишься их.
— Но я, правда… — Орданн медленно отступал спиной к балконной двери. Тайри, которая была ниже почти на голову, сейчас казалась выше найденыша, такой от нее веяло силой.
— Боишься?! Можешь бояться кого и чего угодно, но никогда не показывай это другим! И всегда иди навстречу своему страху, — Хранительница на секунду задумалась, чуть прикрыв глаза, потом крепко взяла руки Орданна в свои, и, четко чеканя слова, прочитала то ли заклинание, то ли молитву, а может и просто чьи-то мудрые наставления, уложенные в рифмованный, легкий для запоминания слог:
«Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех.
Пусть час не пробил — жди не уставая.
Пусть лгут лжецы — не снисходи до них.
Умей прощать, и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других…
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив.
Равно прими успех и поруганье
Не забывая, что их голос лжив…».
(Редьярд Киплинг, «Заповедь». пер. М. Лозинского)
Лицо найденыша, на котором до этого блуждала болезненно-растерянная ухмылка, преобразилось, став решительным и жестким. В глазах заплясали отчаянные искорки — видимо, слова Тайри вернули ему если не самообладание, то хотя бы подсказали путь. Он повернулся и вышел на балкон, а вслед за ним и все остальные.
— Одри, сними щит, он нам больше не понадобится, — бросил найденыш через плечо и встал у самых перил, прямо над гудящей и изрыгающей ругательства толпой.
— Он навел порчу на Триффина! Тащите его сюда! — возопили несколько голосов, но уже не так уверенно, как раньше. С двух сторон к балкону полетели запущенные умелой рукой якоря-«кошки» с привязанными к ним крепкими тонкими тросами. Все, кроме одной, Орданн сбил еще в полете несложным волшебством. Один трехлапый якорек перелетел через перила и бухнулся прямо к ногам найденыша. Юноша бестрепетно поднял его и стал наматывать на локоть веревку, уходящую от «кошки» куда-то под балкон. Веревка несколько раз неуверенно дернулась и ослабла.
— Ваш Триффин получил по заслугам, все прекрасно это знают! — голос найденыша было не узнать. Он вдруг стал более низким, в нем проступили повелительные интонации. Маги переглянулись — это “проклюнулся” голос будущего короля, — сами разойдетесь по домам, или мне заставить всех вас тоже помолчать с ним за компанию?
— Вот теперь он мне нравится, — тихонько сказала Тайри и торжествующе улыбнулась, — а то я начала думать, что ошиблась в нем.
— Тогда в нем должна была бы ошибиться сама судьба, — ответил Лоцман, — но если он и правда будущий король…
— Обязан справиться. И сделает это.