Глава 9
У истинного избранника — нет выбора.
Станислав Ежи Лец
Отступать уже было некуда, сомневаться и беспокоиться — бессмысленно,
теперь мне оставалось только одно: как-то жить дальше, что бы ни случилось.
Макс Фрай. "Тёмная сторона"
Сказать, что тронный зал королевского дворца был великолепен — не сказать ничего. круглый, накрытый полусферой купола, опирающегося на изящные, стоящие по периметру колонны, зал был светел и полон воздуха. Строгая и одновременно роскошная отделка поражала не мишурным блеском позолоты и обилием драгоценных камней, хотя и их было достаточно, а тонким подбором оттенков, изяществом инкрустаций и вдохновенной чистотой линий. На балконе, опоясывающем зал изнутри и снаружи, негромко играл королевский оркестр. Где-то там же, невидимый снизу, располагался и хор, который должен был исполнять во время коронации торжественную песнь.
Трон находился точно против широких парадных дверей: старинное кресло белого дерева с прямой резной спинкой, инкрустированное серебром и горным хрусталем. По одну сторону от него стояли семь обитых синим бархатом кресел, по другую — дюжина красных. То были места для Мудрых и Золотых Поясов.
Зал вмещал множество народу, но тесно не было никому. Знать, купцы, главы цехов и гильдий, военные и моряки, приглашенные гости из Реонской и Элеттийской диаспор, главы родов, жрецы и волшебники с Арашамфа… Однако, собравшееся здесь общество единодушием не отличалось. Даже посторонний заметил бы сразу несколько обособившихся группировок, что-то увлеченно, даже временами громогласно обсуждающих. Родовитое дворянство и главные «кошельки» Города окружали герцога Орсо; гвардейские и флотские чины держались, как ни странно, Габриэля де Рейвена. Менее знатные и богатые, но куда более многочисленные, собрались вокруг мэтра Логара — главы Золотых Поясов, не примкнувшего к группировке Орсо.
Даррен, сопровождавший сегодня Тайри, и Одри, был просто переполнен гордостью за своих спутниц. Обе сегодня были невероятно хороши. Чтобы не ударить в грязь лицом, дамам пришлось изрядно побегать по магазинам, а потом озадачить аж четырех знакомых швей. Зато наряды удались: голубой с серебром для леди Даллет и темно-вишневый с жемчужно-розовым для юной колдуньи. Одри, как всегда, из всех украшений предпочла кроваво-красные рубины, оттенявшие ее темные глаза и смуглую кожу, а Хранительница, не изменяя привычкам, выбрала любимые ею сапфиры. Лоцман, как никто другой, понимал, насколько Тайри устала от вечной войны, походов, сражений, от необходимости помнить лишь о долге. Такие праздники, как этот, давали ей редкую возможность вспомнить себя прежнюю, из тех беззаботных времен, когда жизнь была понятнее и куда проще. Он знал, что бал закончится, и вместе с ним не исчезнет, но глубоко спрячется тот милый образ, что ему случалось видеть и раньше, по ту сторону Звездной тропы. Останется лишь Хранительница, сдержанная и строгая, не дающая воли чувствам, не делающая поблажек ни себе, ни другим, никогда и ни на что не жалующаяся. Трепетная птичка снова спрячется в стальной перчатке. Ему была дорога и воительница, и волшебница, но более всего он любил Тайри-женщину, деятельную и остроумную, нежную и отзывчивую. Именно поэтому Даррен молил все Высшие силы, чтобы праздник этот продолжался подольше.
Обеих волшебниц провожали кто восхищенными, а кто и полными неприкрытой зависти взглядами, но еще больший интерес, если не сказать ажиотаж, вызвала другая пара. Люди перешептывались и откровенно разглядывали драконов, так непохожих на всех остальных гостей. Особенно привлекала всеобщее внимание Фаэ — и своей невероятной прической, удерживаемой, казалось, одним лишь гребнем красного золота, и своим вызывающе открытым алым платьем. Даже самые смелые модницы Города не решились бы облачиться в подобный наряд. Правда, немногие из них обладали столь точеной фигурой.
Наконец, на широкой ковровой дорожке, тянувшейся от входа к самым ступеням трона, появился герольд, одетый в цвета короля — синий, белый и золотой, ударил в пол замысловатым жезлом, и в зале моментально воцарилась тишина. Все присутствующие быстро заняли места по обе стороны, чтобы видеть, как будет идти к трону Орданн. Тайри знала от найденыша и Бриана, что в последний момент возникло множество вопросов, упиравшихся в вековые традиции и символику. Орданн формально не являлся прямым наследником престола и принцем крови, хотя и доказал все это на испытаниях. Как прикажете провозглашать его имя герольдам? В конце концов, было решено объявить его признанным наследником, облачить в положенный дофину белый наряд и короновать по всем правилам.
— Благородные дамы! Благородные господа! Наследник престола благословенного Города Орданн ан Греар!
Естественно, все короли Города были «ан Греар», потому что вели свой род от Греара Созидателя — того, что и основал на острове поселение вместе с величайшими магами прошлого.
Из распахнутых дверей двинулась небольшая процессия, предводительствуемая отцом Грантом в тяжелой от драгоценных вышивок парадной ризе. За ним шел Орданн — почти неузнаваемый, белый с золотом наряд сделал его каким-то далеким и отчужденным, а лицо превратилось в неподвижную маску. Недаром же Бриан столько времени внушал ему: на церемонии — никаких эмоций, ты выполняешь долг, возложенный на тебя твоей древней кровью, и только. Отстав на положенное по этикету количество шагов, за юношей следовали Мудрые во главе с Командором, как всегда, в глубоко надвинутых капюшонах.
— … После нескольких сотен лет безвластия Всевышнему было угодно дать нам нового властителя, доказавшего свои права на престол не только в традиционных испытаниях, но и своими деяниями на благо всех своих подданных, — заканчивал длиннейшую церемониальную речь Командор, — так возблагодарим же Вседержителя и возложим на чело признанного наследника корону его предков.
Вступил хор, зазвучала на Древнем наречии торжественная песнь, неспешная и многоголосая. Тот, кто в незапамятные времена создал ее, знал о волшебной силе музыки и был великим талантом. Тайри видела, как заблестели у многих глаза, как распрямились плечи, как просияли и исполнились гордостью лица. «Орли-он-Тана, древний Город-над-Морем — это страж и хранитель, стоящий над Миром, у границы Света и Тьмы. Здесь сходятся неведомые пути, здесь находят приют потерявшие дом, здесь решаются судьбы вселенной. Даже само Время относится к благословенному Городу бережно и осторожно. Да будет милостив Всевышний к Королю — хранителю устоев, защитнику слабых, светочу сильных! Да бежит от него Тьма! Да пребудут дни его долгими, правление справедливым! Да осияет его победа в любом начинании! Да пребудут с молодым властителем все силы Света!».
Под эти торжественные звуки Орданна подвели к трону, он преклонил колено, и настоятель Храма Всех светлых Сил увенчал его королевской короной. Было видно, что найденышу стоило больших трудов удержаться прямо: тяжеленная золотая корона, усыпанная сапфирами и бриллиантами, со сдвоенными обручами, в перекрестье которых красовался огромный, чистейшей воды голубой алмаз, немилосердно давила ему на лоб. Требовалась немалая сноровка, чтобы не дать ей окончательно сползти на нос или съехать на затылок.
— Его величество король Орданн! Слава королю! — провозгласили герольды, когда юноша стал медленно подниматься по ступеням трона. Их было всего четыре, но преодолеть сие препятствие с короной на голове — это вам не шутки…
— Слава королю! — ответствовали сотни голосов в зале, и все присутствующие на мгновение застыли в глубоком поклоне.
Молодому монарху подали Державу, а Скипетр Силы сам оказался у него в руке. Теперь Орданн стал настоящим правителем Города, и уже никто не мог этого оспорить.
Тайри переглянулась с Дарреном и прочла в его глазах свои собственные чувства: гордость за найденыша, торжество и облегчение — еще одно дело сделано, еще один шаг преодолен. Будет ли после этого легче? Едва ли. Но в мир пришло нечто новое, и они оба к этому причастны.
Далее все пошло обычным для многих и многих миров и стран чередом: главы родовитых семейств, высшая знать, по очереди были представлены королю. Купцы и главы гильдий преподнесли дары, специально для такого случая заготовленные. Мудрые заняли свои места по правую руку от трона, Золотые Пояса степенно уселись по левую. Маленький отряд Хранительницы в представлениях не нуждался, Орданн просто протянул к ним руку, приглашая:
— Ваше место здесь, друзья мои, я очень прошу вас, поднимитесь, — сказал он, и толпа, недовольно зароптав, расступилась перед Дарреном и Тайри, за которыми последовали и остальные. Возмущение родовитой знати было вполне понятно — каждый видел себя если не на троне, то всего лишь на одну ступеньку ниже, в «ближнем круге» короля. А тут их вожделенное место заняли пришлые колдуны, неизвестно какого роду-племени. От Хранительницы не ускользнуло, какими взглядами провожали дамы юную Одри, которая и вовсе не скрывала своего деревенского происхождения. Более того, наиболее пронырливые бестии уже успели нашептать по всему Городу, что будущий король неразлучен с нею. Скорее всего, многие матроны уже воображали своих дочек в роли королевы. Что ж, им предстоит пережить и это разочарование. Конечно, у Одри сразу появится множество недоброжелательниц, но тут уж ничего не поделаешь.
…Музыка, непринужденные разговоры, пары, неторопливо движущиеся в соответствии с прихотливыми фигурами придворного танца. Это казалось эпизодом из другой жизни, почти невозможной, почти забытой. Бал был в разгаре, и Тайри с удовольствием растворилась в его шумной стихии. Одно приглашение, второе, павана с королем… Она утомилась, нашла уютное кресло у открытого окна и уже собралась полюбоваться в одиночестве на первые вечерние звезды, как Орданн снова удивил всех. Оркестр смолк по мановению его руки, и в тишине прозвучал его уверенный, спокойный голос:
— Сегодня мне хотелось бы сделать подарок моей будущей королеве. Подарок, по-настоящему достойный ее!
Леди Даллет подошла ближе, чтобы увидеть, как темную головку Одри увенчает изящная диадема с удивительными сияющими живым светом рубинами. Что ж, это только подтверждает, что мальчик умен и знает вкусы своей избранницы. Разговоры смолкли, какое-то время все в напряженном молчании взирали на удивленно оглядывавшуюся, смущенную и счастливую Одри, а потом по залу прокатилось громким восхищенным шепотом: «Истинная! Истинная королева!!!»
— Невероятно, — услышала Хранительница голос стоящего чуть позади Лиарда, — как ему это удалось?
— А никак, — ответил оказавшийся рядом Герт, — просто она и есть истинная королева, диадема лишь подтверждает это.
— А что случилось бы, не окажись Одри истинной королевой? — обернулась к ним Тайри.
— Да, в общем-то, ничего страшного… Испытала бы сильную головную боль, может, на пару минут потеряла бы сознание. И больше никогда не смогла даже прикоснуться к этой реликвии. Таких было множество в нашей истории, — ответил Смотрящий сквозь Время, — удивительно, но последняя королева, леди Мирана, тоже по праву носила диадему.
— Ну, диадема там или нет, но уж точно рядом с Орданном будет хотя бы один по-настоящему преданный человек, — улыбнулась волшебница.
— Королю необыкновенно повезло с невестой, — задумчиво проговорил Лиард, — хотел бы я, чтобы и со мной произошло также.
— Разве это невозможно? — удивленно приподняла одну бровь Тайри, — разве что вы уже кого-нибудь безответно любите…
Лиард отрицательно покачал головой.
— Тогда есть ли повод для печали? Поверьте, судьба не станет оглядываться назад, и ей все равно, война вокруг или мирная идиллия. Она просто приведет к вам нужного человека.
Маг внимательно выслушал Хранительницу, хотел что-то ответить, но знакомая смуглая рука легла ему на плечо, а бархатный голос произнес вполне ожидаемое:
— Леди, я украду у вас этого мужчину на пару танцев?
Тайри только рассмеялась в ответ, а Владеющий Пространством был несколько обескуражен, но вполне счастлив.
— Тайо, я рад, что мы можем спокойно побеседовать, — беря волшебницу под руку, негромко произнес Герт, — мне надо кое-что рассказать вам. Недавно Орданн попросил меня заглянуть в прошлое, дабы узнать подробности отплытия на материк последнего короля… — Мудрый запнулся, что-то напряженно рассматривая в толпе разряженных гостей.
— Что вы там увидели?
— Еще одно подтверждение моим догадкам. Странно, никогда не обращал внимания на то, что у герцогов Орсо на гербе мантикора. Значит, один из предков этого достойного родственника королей и стал восемьсот лет назад во главе прелюбопытнейшего заговора. Король ведь не по собственной блажи отправился путешествовать, он повез к целебному озеру внезапно заболевшую жену. А самое главное, он вернулся, но стараниями герцога Орсо и еще кое-кого, чьи потомки сейчас живут в богатстве и почете, был объявлен предателем, продавшимся Тьме. К счастью, занять трон ветви Орсо так и не удалось. Тогда, наверное, побоялись, а теперь — сами знаете…
— Честно говоря, нечто подобное я и ожидала услышать. Зная, что тогдашняя жизнь Города была строго регламентирована Установлениями, невозможно себе представить короля, легкомысленно оставившего трон ради забавного приключения или захватывающего путешествия. Потомки бывших заговорщиков могут быть не менее опасны и сегодня. Не удивлюсь, если именно они и составят в ближайшем будущем оппозицию. Очевидно, что все покушения и стычки последних дней — их рук дело.
— Именно так, моя госпожа. Тайо, мне иногда становится до боли жаль, что я не знал тебя с детства, — Герт решился и сменил почтительное «вы» на более подходящее, как ему казалось, «ты». Думал он при этом о чем-то совершенно отвлеченном, поэтому не заметил, что волшебница раздраженно поморщилась. Что поделать, она вовсе не считала разумным такой «переход», — ну, или хотя бы со времени учебы в Академии. Помнишь, ты говорила мне о своем наставнике? Ему повезло куда больше…
Хранительница дернулась, как от пощечины и отстранилась от Герта.
— Если ты считаешь везением полную невозможность построить свою жизнь так, как хотелось, долг перед целым народом и мучительную, окончательную смерть… Если ты хочешь сохранить хоть сколько-нибудь нормальные отношения между нами, никогда больше не касайся этой темы. А что касается Академии… Не знаю, не знаю. Я-тогдашняя вряд ли бы тебе понравилась. Сначала — ветреная девица, с головой окунувшаяся в веселую жизнь, да еще и отхватившая самого завидного и самого ревнивого кавалера. А потом, когда роман сгорел, как тополиный пух, появилась типичная отличница, вдохновленная некой целью, и посвятившая все свое время только учебе.
— А чему тебя учили в магистратуре?
— Тому, как правильно ходить по Сокрытым Тропам, творить порталы и не пройти мимо нужного мира. А еще целительскому искусству и боевой магии. Самое ценное, что я приобрела за годы учебы — это люди, Герт. Удивительные, сильные, честные, любящие жизнь и родной мир, и готовые всегда, в любой момент, встать на его защиту. Или броситься спасать кого-то из своих… Вам знакомо это удивительное чувство, когда находишь не просто друзей — единомышленников? Счастье быть равной среди равных?
— Вполне… Дело в том, что я никогда не знал, что такое тепло семьи, а о доме мог только мечтать. Меня воспитывали дальние родственники, для которых я был просто лишним ртом. Я мало походил на моих троюродных братьев, родившихся истинными наследниками своего папаши-купца. Их с детства интересовал барыш, а меня книги — единственное, что осталось мне от отца, сгинувшего где-то в Гил'Эллет. Поэтому, когда опекун, заметив кое-какие мои способности, отвел меня в Дом Мудрых, я был благодарен ему — там, по крайней мере, никто не смеялся надо мной. Вскоре у меня появилось то, что навсегда заменило семью — наш Орден. Поначалу нас было больше, и относились мы друг к другу намного теплее. Настоящие братья и сестры, которые оберегают и заботятся друг о друге, старшие наставники… А потом словно что-то сломалось. Отсеялись менее сильные, откуда-то вылезло соперничество, зависть, взаимные претензии и неприязнь. После гибели Стоящих-на-Грани стало заметно, чего мы все стоим — избранные в синих плащах. Нам бы одуматься, а мы нянчили свои амбиции, плели интриги. Теперь же некоторые удивляются, почему у них не получилось самостоятельно справиться с эпидемией. Результат всем известен. Скажи, Тайо, ты совсем не скучаешь по старым временам, по родному миру?
— Я скучаю по людям, Герт. Я не знаю, когда вернусь, но мне очень этого хочется. И… эта тема тоже неправильная.
— П-прости, — Мудрый снова смутился, отвел глаза, — тогда вот. Жаль, что я не умею танцевать. Всегда немного завидовал тем, кто умеет…
— Честно говоря, я уже устала от танцев, друг мой, — усмехнулась леди, — мне гораздо более по душе спокойная беседа. Подумай сам, часто ли мы можем позволить себе такую роскошь? — мимо беседующих, едва не задев их ворохом алых шелков, в быстром кружении танца пронеслась леди-дракон в паре с Лиардом, — полюбуйтесь-ка на них! Кажется, у Фаэ уже полно поклонников, а вот Скайяр совершенно равнодушен к вашим светским львицам.
— Да, зато у него нашлось множество тем для разговора с элеттийскими волшебниками. Они просто не отходят от него. А вот Лиард, похоже, совершенно потерял голову от вашей алой драконицы. И это кое-кому очень сильно не понравится.
— Ты о Роде? Последнее время она ведет себя все более и более странно. Мне кажется, она что-то задумала, — сказала Тайри.
— В другое время я бы с пеной у рта доказывал всем, что Мудрый никогда не может замыслить что-то злокозненное, хоть сколько-нибудь опасное для Города… Но не сейчас. Рода действительно опасна, потому что ее чувства постоянно подогревает огонь неутоленного тщеславия. Она всегда считала себя первой среди нас, и действительно была на редкость сильной стихийной волшебницей. А тут появились Вы, умеющая обращаться с Силами так, как ей и не снилось. На тщеславие наложилась еще и зависть — а это уже слишком опасная смесь. Теперь и в отношениях с Лиардом, судя по всему, наметилась трещина… Надо будет проследить за ней. Как это ни печально, теперь она способна на любую безумную выходку.
Оркестр заиграл карьятту — быстрый бравурный танец, считавшийся простонародным, но пользовавшийся огромной популярностью у всех сословий без исключения. Мелодия была столь зажигательна, что к толпе танцующих присоединились многие почтенные купцы со своими женушками. Вдруг, точно порыв ледяного ветра пронесся по залу, и все окружающее показалось Хранительнице нереальным, будто ожившие картинки из старой книги. Мгновение — и это закончилось, но Тайри успела заметить и тревожно оглянувшуюся через плечо Фаэ, и синего дракона, застывшего на полуслове, и Габриэля, склонившегося к самому уху короля. Одри тоже что-то почувствовала — вон, как помрачнели ее глаза, а у губ залегла страдальческая складка. Смотрящий сквозь Время сжал тонкую ладонь Хранительницы:
— Это Весы, госпожа моя. Положение чаш изменилось. Это было неизбежно, но я надеялся, что не так скоро…
— Мы нарушили Равновесие? Но в чем?!
— Еще не знаю. Так сразу смогли бы ответить разве что Стоящие на Грани, но их нет. Я могу только предполагать. Скорее всего, мы получили серьезное преимущество — молодого короля, способного извлечь на свет божий как минимум три величайших артефакта древности. Видимо, чаша Света стала слишком тяжелой, и где-то сорвался тот камешек, что потащит за собой всю лавину… Лавину нашей последней войны.
Габриэль, сколько себя помнил, никогда не любил все эти великосветские сборища. Сказать по правде, он и видел их не слишком много, но ему хватило. Де Рейвен всегда остро чувствовал ложь и лицемерие, а этого добра на балах и приемах было более чем достаточно. Прием в честь коронации его величества Орданна исключением не стал. Капитан, несмотря на парадную форму, ощущал себя неуютно. Смотрят на тебя — ну просто сама любезность, — раздраженно думал он, — раскланиваются, улыбаются елейно, речи говорят сладкие, что твоя патока. А у самих каменюка за пазухой и кинжал в рукаве, потому что глазки-то выдают, истинные мысли из них, точно из окон, нет-нет, да и выглянут, и тогда уже будь готов ко всему. Хотя сегодня, безусловно, грех жаловаться, потому как и людей искренних среди прочих хитрецов достаточно, и вообще о такой чести можно только мечтать. Капитан Королевской Стражи! Личная охрана его величества. Все чин чином, и патент, и замысловатые значки на мундире… Нашлись доброхоты, которые просветили Габриэля: дескать, на это место раньше только самых родовитых герцогов назначали, а то и родственников короля, а новый король молод еще, видимо, не все обычаи знает… Эх, сказал бы им Орданн! Де Рейвен же ответил, что его величеству, безусловно, виднее, кто ему более полезен в качестве Капитана, особенно сейчас, когда того и гляди, за настоящее оружие браться придется, а не парадными шпильками размахивать. Видели бы его друзья злобные взгляды “Альбатросов”…
Верная Тила наотрез отказалась торчать где-то на балконе тронного зала «на всякий случай». Сказала, что ее тонкий нюх будут раздражать запахи парфюма и кушаний, и вообще, она терпеть не может закрытых помещений.
«Я буду поблизости, Гром», — пообещала она, и Габриэль, действительно, заметил ее пару раз, демонстративно пролетающей мимо окон. «Я хочу полетать над морем, Гром!» Тут уж пришла пора удивляться Капитану королевской Стражи. Как истинная кошка, летунья гуляла, где вздумается, и не признавала запретов, а тут попыталась спросить разрешения. Кроме того, все по тем же кошачьим причинам, она очень не любила большие водные пространства, и над морем ей было всегда, мягко выражаясь, неуютно.
«Хочешь свежей рыбы? Так слетай на рынок, тебя там с удовольствием накормят, не заставляй меня волноваться».
«Рыба здесь ни причем. Я тут кое-что услышала, и это мне сильно не понравилось».
Если Тила говорит «услышала», это может означать что угодно. В частности, случайно (или не случайно) подслушанные мысли. Что же могло взволновать ее настолько, чтобы страх перед большой водой был отодвинут на второе место?
«Тила, ты уверена, что стоит лететь?»
«Я уже над океаном. Дорогу домой я найду, не волнуйся. К тому же слишком далеко от суши мне летать не нравится. Гром, а этот остров, который вы называете Кадарн, похож на растревоженный муравейник. Людишки так и бегают! А на берегу стоят три высоченных столба с большим огнем на верхушках. И внизу, в заливе, много кораблей…»
«Понятно. Что ты еще видишь?»
«Погоди, я же не могу различать предметы, которые очень далеко от меня. На горизонте море усеяно темными точками. И с восхода движется какая-то туча, похоже на стаю здоровенных птиц, на очень большую стаю… Все, Гром, я возвращаюсь, ведь плавать я не умею».
Минуту поразмыслив над словами летуньи, де Рейвен составил весьма настораживающую, но вполне ожидаемую картину. Темные, видимо получив сообщение о коронации Орданна, готовились к нападению, что называется, в силах тяжких, стягивая к своему острову флоты подвластных им держав. Иначе и быть не могло, но… Ему стало искренне жаль найденыша, чье пребывание на троне со дня на день превратится в настоящую муку, потому что все удачи будут общими, а все поражения — его личными, людей-то не переделаешь. Война — это вам не балы-приемы. Лучше уж ему узнать о надвигающейся опасности сразу. Пусть времени мало, но это лучше, чем ничего. Мы успеем подготовиться, должны успеть!
Что ж, простите за печальные вести, но они не терпят отлагательства, — думал Габриэль, пробираясь сквозь толпу веселых гостей к трону, — воспользуемся нашим привилегированным положением и сообщим срочные вести, можно сказать, на ушко. Чтобы не было паники.
— Простите, ваше величество, есть очень важные новости.
— Габриэль, я все понимаю, но можно без этих церемониальных словес? Ты мое имя запамятовал? — улыбнулся молодой монарх. И уже серьезно, совсем другим тоном, — Что случилось?
— Тила заприметила в море множество движущихся объектов. Судя по всему, Темные собирают огромный флот со всех подвластных государств. Корабли еще достаточно далеко, так что подробностей никаких… Еще к острову со стороны восточного архипелага летит огромная стая, судя по всему, достаточно крупных птиц.
Мальчик недаром был рожден королем. Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь взгляд темно-карих глаз стал жестче и мрачнее, да сильные пальцы сжали резные головы грифонов на подлокотниках трона. Он думал несколько секунд, потом сказал также тихо:
— Позови-ка мне наших драконов. А кошку свою попроси вернуться. Будем действовать осторожно. Не нравится мне все это.
— Да кому ж понравится такое известие посреди праздника!
— Не в этом дело, друг мой, совсем не в этом. Меня волнует, почему они дали так легко увидеть себя, свои корабли? Неожиданность нападения — половина победы, ты ведь сам учил меня! А Темные подставляются, хотя у них полным-полно уловок, чтобы скрыть свое присутствие на море. И еще, я уверен, что они заметили Тилу.
— Она говорит, что уже близко, почти дома.
— Хорошо, Габриэль. Пока никому о кораблях ни слова. Возможно, это последний мирный вечер… Пусть танцуют.
Даррен замер, боясь вдохнуть, пытаясь унять ухнувшее в непонятную пустоту сердце. Это было похоже на подземный толчок, когда пол на секунду уходит у тебя из-под ног. Или на резкое пробуждение, когда еще не понимаешь, где сон, где реальность. Мир дрогнул, поплыл перед глазами едва уловимо и изменился. Лоцман поймал тревожный взгляд леди Даллет и двинулся к ней, ловко обходя веселящихся придворных и купцов. Для него все вокруг потускнело и стерлось, точно тень чьих-то мощных крыльев нависла над пестрой толпой. Кто-то непредставимо мощный, стоящий не только над этим миром — над всем сонмищем обитаемых миров, обратил на Город свой взор — оценивающий, строгий и беспристрастный. Сразу бросилось в глаза, как склонился к королю собранный и строгий Габриэль, как через минуту к трону чуть не бегом кинулись драконы, а потом мимо раскрытых окон пронеслись в начинающем темнеть небе два стремительных крылатых силуэта.
Ему не было нужды говорить Тайри о своих подозрениях. Она и так все понимала.
— Интересно, далеко они? — осведомился Герт, имея в виду Крылатых.
— Судя по всему, полетели куда-то в сторону гавани, — глядя в окно, ответила Хранительница.
— Его величество прав. Как-никак, лучшие на сегодняшний день разведчики. Самые быстрые, самые защищенные…
— От людей и кое-какой магии. Но не от всей мощи Тьмы, Герт. Видимо, наши враги зашевелились, — Тайри задумчиво перебирала кисти шелкового палантина, — сдается мне, наша «белая полоса» закончилась.
— Стоит ли сразу отчаиваться, Тайри? Мы никого не потеряли, мы сильны, как никогда. Город укреплен, и местная армия усилиями нашего лейтенанта стала вполне боеспособной. Кроме того, король…
— Не спешите с выводами, Герт, — остановил его Даррен, — слишком у вас все гладко. Не дразните судьбу. Вы ведь не хуже нас понимаете, что произошло. Если очень неймется, вспомните Книгу Установлений, которую так любите цитировать направо и налево. «Всему свое время под небесами, и каждый заплатит свою цену…».
— Но разве мало жертв уже принесено?
— Герт, ты удивляешь меня, — покачала головой Тайри, — только что ты говорил совершенно правильные и разумные вещи, а теперь, точно одна нелетающая птица, прячешь голову в песок. Нам еще не предъявляли счет. Только Единый знает, сможем ли мы заплатить по нему и выжить. И захочется ли нам жить после этого.
Смотрящий сквозь Время мгновенно растерял всю напускную уверенность, смутился и опустил глаза, снова становясь самим собой — мальчишкой, притворяющимся взрослым. Не нужно было читать мысли, тут и без всякой магии очевидно, насколько ему хотелось стать сильнее, увереннее, опытнее… Хранительница в который раз удивилась про себя, каким странным оказался выбор такой силы, как Время. Ее носитель должен быть спокойным и цельным, так говорили каноны родного мира, и подтверждала Книга Установлений. В руках разрываемого амбициями и противоречиями человека эта сила становилась опасной. Справится ли Герт? У Тайри не было ответа.
По крайней мере, с эмоциями Мудрый совладал.
— Я могу заглянуть в будущее, но делать этого не стану, — совершенно спокойно сказал он, — если вы… если мы каким-то образом поколебали весы, расплата последует неминуемо. Уверен, жрецы с острова Кадарн воспользуются преимуществом со свойственным им размахом, и может случиться, что равновесие придется восстанавливать уже не нам.
По тому, каким голосом Орданн попросил их задержаться после бала, Хранительница поняла: произошло, действительно, нечто серьезное. На самом первом Королевском совете остались Мудрые, мэтр Логар, как глава Золотых Поясов, капитан гвардейского отряда «Альбатросов» граф Крейт и оба адмирала: моложавый герцог Лейтел и древний старикашка-маркиз, имя которого не запомнилось. Чуть в стороне от всех держались элеттийцы — близнецы, брат и сестра, маги наивысшего посвящения. Они были облачены в серые туники, значит, изучали и темную сторону магии, следовательно, способны увидеть и разгадать природу вражеских действий лучше других. Даррен отметил, что Орданн повел себя очень мудро, с первых шагов привлекая на свою сторону сильных союзников. Да, элеттийцев немного, но их опыт бесценен.
— Наши наблюдатели сообщили, что две группы кораблей движутся к точке рандеву у Черного острова, — голос молодого монарха был тверд и спокоен, ни один мускул на лице не дрогнул, — видимо, после провала всех попыток устроить в Городе смуту, слуги Сына Ночи изменили тактику.
— Насколько велик их флот? — спросил герцог Лейтел. О нем отзывались, как о весьма талантливом стратеге.
— Сейчас разведчики все нам и доложат.
Крылатые вернулись быстро и рассказали совершенно неутешительные вещи. К острову приближается сто четырнадцать кораблей, разглядеть их в подробностях не представилось возможным. Туда же следует огромная стая довольно крупных хищных птиц, похожих на очень больших грифов. На двух или трех из них замечены всадники, которые умело управляют с помощью своих птиц всей стаей. В заливе, расположенном на противоположной Городу стороне острова Кадарн, тоже собрано около десятка кораблей — тридцативесельные галеры, способные взять на борт большое количество воинов, а может, и что другое. Настораживало отсутсвие вооружения на многих судах. Или оно надежно спрятано, или Темные приготовили горожанам какой-то злокозненный сюрприз. Вокруг храма Танх Каар все затянуто серой дымкой, разглядеть ничего невозможно, но, судя по отголоскам творимых заклятий, происходит там что-то отвратительное. Фаэ высказалась более определенно — пахло жертвенной кровью и чужими Тварями.
— Порт — наше самое уязвимое место, — после минутного раздумья сказал король, — Все баллисты и орудия следует перенести на стены, портовые ворота замуровать, оставить только тайные двери для вылазок. Пирсы без сожаления сжечь. И вот еще что… Затопить в самой узкой части гавани корабли, чтобы тяжелые суда наших противников не смогли бы там пройти. Собрать все старые и наиболее массивные. Боны и цепи-перетяжки, естественно, никто не отменял. И не надо так на меня смотреть, адмирал. Сколько лет ваши корабли не выходят в море? Военная необходимость диктует. Если выживем — новый флот построим. Подготовьте все, прошу вас. Рода, Астор, ваша задача — ускорить затопление флотилии и спрятать наши действия от вражеских глаз.
— Тьма все равно разгадает любые наши замыслы. А не разгадает, так просто проглотит и не поморщится, — мрачно сверкнув глазами, ответила Рода.
— Я запрещаю и вам, и кому бы то ни было, подобные речи, — резко оборвал ее Орданн. — И в дальнейшем буду считать распространение подобных настроений пособничеством врагу и преступлением. Делайте, что от вас требуется! Герцог Лейтел, проследите, чтобы был оставлен фарватер для наших разведчиков. Даррен, я хочу, чтобы вы с Лиардом подробно изучили все доступные Тонкие Пути. Тайри, попросите драконов пока не покидать Город, это может быть крайне опасно для них. Господа, я объявляю осадное положение.
— Но их еще и на горизонте-то не видно, — пробормотал себе под нос старикашка-маркиз.
— Когда они появятся, будет поздно. Уверен, что предыдущее нападение не пойдет ни в какое сравнение с нынешним. Приступайте, господа Королевский совет!
Военные и Мудрые, деловито переговариваясь, покинули зал. Рядом с молодым монархом остались только самые близкие люди, да еще настоятель Храма.
— Вот и все, — устало прикрыв глаза, произнес Орданн, — нечего сказать, хорошее начало правления.
— Я бы сказал, своевременное, — ответил отец Грант, — с королем у Города гораздо больше шансов не только выжить, но и победить.
— Мы с тобой, Орданн, — Одри нежно обняла найденыша за плечи, — что бы ни случилось. Ведь так? — она посмотрела на Тайри и Даррена.
— Пока мы живы, так и будет, — серьезно ответил Лоцман, — держитесь, мой государь, наступает ваше время — тяжелое, кровавое, но…
— Как однажды сказал мой наставник, «времена не выбирают, в них живут и умирают», — грустно улыбнулась Тайри, — а вы, ваше величество, должны в них побеждать и править.
— Спасибо, — Орданн вздохнул, — это так важно — знать, что не один…
— Простите, но нам тоже пора, ваше величество. Время не ждет, — сказал Даррен, — боюсь, что у нас остались считанные часы. А сделать предстоит много.
— Ну вот, теперь даже они называют меня «ваше величество», — шутливо пожаловался король своей невесте, когда остальные отправились выполнять его поручения.
— А чего ты хотел? — улыбнулась колдунья, — Привыкай, теперь всегда будет так.
**** **** ****
Дингра стояла перед прозрачной с одной стороны завесой, отделявшей ее покои от Пурпурного зала, и наблюдала за находившимися там людьми. Это были ее лучшие головы, ее полководцы, ее штаб, ею лично отобранный, выпестованный и тщательно охраняемый.
У окна спорили двое: оба очень смуглые и высокие, увешанные странными амулетами. Их абсолютно лысые головы покрывали сложные, отливающие перламутром татуировки, а запястья и щиколотки украшали гладкие золотые браслеты. Ки Хон и Зу Вон, ее первые, добровольные и абсолютно безотказные союзники — верховые шаманы с островов Анга, именуемых также Птичьим архипелагом. Именно они первыми привели свой многочисленный народ под знамена Тьмы. Последние, кто владел в совершенстве древним знанием предков: подчиняли своей воле диких животных и птиц, умели смотреть их глазами. Также, они неплохо управлялись с погодой и могли одним заклинанием сделать из любого воина слепо подчиняющееся, не знающее страха орудие убийства.
За столом, привычно потягивая вино, расселись четверо самых известных на материке полководцев. Двое из них — уже убеленные сединами воины, в прошлом главы армий двух вечно враждующих государств. Что ж, здесь им пришлось отбросить давнюю неприязнь и объединить усилия для достижения общей цели… Ее цели. Третий, князь Гайрэ — молод, горд, смешлив и циничен. И уже успел прославиться, завоевав все Полуденное побережье, объединив под своей рукой восемь воинственных держав. А вон тот с виду вовсе уж немощный старикашка с копной взъерошенных седых волос, притворяющийся вечно дремлющим — самый лучший стратег, рожденный среди людей за последние пятьсот лет. Маршал Свиз. Может, телом он и слаб, но такому острому, цепкому уму и такой развитой наблюдательности позавидовал бы любой молодой. Верховная жрица была просто счастлива, когда ей доложили, что маршал, давно забытый своими соотечественниками, жив, и, кроме того, крайне увлечен идеей продления собственной жизни.
Невысокий, худой, очень белокожий, подвижный, как ртуть, человек, одетый в легкий кожаный доспех, вовсе не казался дикарем-туземцем. Хотя, еще лет сто назад, народ несхитов считали именно дикарями — за их своеобразные, ни с чем не схожие обычаи, за диковинный жизненный уклад и древнюю веру. Они не строили городов, разделялись на многочисленные касты и свято чтили богов давно забытого пантеона. Темных богов. Иро был последним в роду магов-жрецов. Последним — потому что несхиты практически вымерли. Сначала из-за частых землетрясений и извержений вулканов, без конца терзавших их земли, а потом дело завершили завоеватели — предки маршала Свиза, сотнями сжигая соплеменников Иро на кострах — ведь они поклонялись демонам… Несхитов почти не осталось, а те несколько сотен, что умудрились сохранить себе жизнь, ушли в подземелья и затаились, но веры своих отцов не предали. Именно верой, ее древними ритуалами и был ценен для Дингры этот удивительный человек. С его помощью Верховная надеялась найти давно забытую дорожку к его божествам.
Как гласила легенда, Неспящие во Тьме в древние времена были так могущественны, что силы Света забеспокоились и решили пойти на них войной. Но мощь этих сущностей оказалась столь велика, что уничтожить их не смогли, а всего лишь погрузили в некий полусон в особо созданных для них Коконах, на границе Тьмы и Света. Дингра надеялась вернуть Неспящих и направить их гнев на Город, ибо все светлое для них изначально враждебно. Иро, как последний маг-жрец пытался отговорить госпожу, но мощь Неспящих была для нее столь вожделенна, что никакие уговоры не помогали. А рассказы о великих человеческих жертвоприношениях, ценой которых умиротворяли в древности разбушевавшихся божеств, только раззадорил ее. Кровь и жертвы? А что есть война, как не гигантское жертвоприношение? Темные божества будут довольны….
И последнее ее приобретение. Двое, в одинаковых черных с золотом плащах жрецов, жрецами, по сути, не являющиеся. Ею, Дингрой, лично отысканные, подготовленные и оберегаемые маги. На материке оба были в свое время гонимы и ненавидимы куда больше несчастных несхитов за свое темное колдовство, от которого не было спасения. Оба стали значительно сильнее здесь, в храме Владыки мрака. Оба были весьма неравнодушны к своей спасительнице и покровительнице: и основательный, больше похожий на какого-нибудь мастерового, нежели на мага, Джемед, и поджарый, легкий на подъем Тги’Рон. Дингра надеялась извлечь выгоду и из этих симпатий. Когда человек ради одного твоего взгляда способен на любое безумство, это совсем неплохо! Хуже другое: оба ожидают ее выбора, и, не будь строжайшего запрета, давно решили бы дело поединком. Пришлось сказать, что ее руку получит тот, кто найдет и принесет ей некий артефакт. А где его искать и что он собой представляет, она расскажет им не иначе как в захваченном и приведенном к покорности Городе.
А что, если и вправду кто-нибудь из них добудет для нее Ключ? Дингра тоскливо поморщилась. Ни одного из своих магов она не считала себе ровней и ни малейшей симпатии к ним не питала. Ну, разве что совсем чуть-чуть… Ей иногда нравилось слепое поклонение Тги’Рона. Горец готов был молиться на нее, а когда они оставались наедине, его пристальный, колючий взгляд хищника наполнялся восхищением и нежностью. Но сейчас перед ее мысленным взором встало совсем другое лицо. То самое, что увидела она сегодня глазами одного из своих лазутчиков, от созерцания которого она с таким трудом оторвалась, чтобы прийти на военный совет. Светлые волосы до плеч, красиво оттеняющие смуглое, очень правильное, будто вырезанное талантливым скульптором, лицо, сияющие зеленые глаза и мягкая, едва заметная улыбка. Лоцман, верный спутник Хранительницы. Как сообщали разведчики: маг, каких единицы во всем мире, да что там, таких и нет вообще… Вот, кто ей действительно нужен!
От этих мыслей Дингру оторвал весьма громкий и эмоциональный разговор, завязавшийся в зале Совета. Островитяне, да и не только они, поносили свою госпожу, на чем свет стоит. Маги и молодой князь-южанин отчаянно ее защищали. Древний маршал Свиз только хитро поглядывал из-под кустистых бровей на спорщиков. Интересно, подумала Дингра, он действительно догадался, почему я так поступаю, или только делает вид? Понимания происходящего она ожидала, скорее, от шаманов и магов — они-то чувствуют колебания великих Сил куда тоньше остальных. Еще минуту-другую послушав пререкания противных сторон, постепенно переходящие в личные нападки, жрица решительно развеяла завесу и вошла в зал.
— Госпожа, мы со дня на день должны обрушиться на город всей нашей мощью, а вы позволяете их разведчикам разглядывать наш флот! — тут же подскочил к Верховной несхит, — Мы что, роем себе могилу?
Острые черты невысокого воина ничего не выражали, а вот в необычных фиолетовых миндалевидных глазах плясали задорные огоньки — он просто разыгрывал непонимание.
— Не торопись с выводами, Иро. Я знаю о разведчиках из Города.
— Так почему вы их не спалили ко всем демонам преисподней?! Не было ничего легче! — возмутился один из полководцев, князь Мегравт.
— Можно было хотя бы спрятать наши корабли, а не давать этим драконам целый час на них пялиться, — поддержал его шаман Ки Хон.
— Именно так и было… Сейчас драконы преспокойно вернулись домой. Что в этом страшного?
— Как же…
— Разве ты ничего не почувствовал, Ки Хон? А ты, Зу Вон? Грош вам цена, шаманы, — Дингра повысила голос. — Что скажут мои маги?
Тги’Рон и Джемед молчали — то ли не догадывались, то ли скрывали знание друг от друга.
— То, что вы оба защищали меня, даже не будучи уверены в моей правоте, приятно. Но не похвально! Должны были бы проверить. Куда вы подевали свое чутье и Силу? Даже простейшее колдовство должно было бы… — Верховная с трудом сдерживала раздражение: насколько же они все-таки тупы! Понятно, что все эти люди должны беспрекословно подчиняться и доверять, но…
— Я стар, и, как люди считают, мудр, — проскрипел маршал Свиз, — но до мудрости нашей госпожи, вдохновляемой самим А’Деулом, мне далеко. А между тем, объяснение всему найдет даже ребенок. Нам всем с детства вбивали в голову: каждый поступок имеет свой вес, каждое слово и дело — это капля, упавшая на чашу весов, — старик закашлялся, — вам известно, что произошло в Городе. И вы знаете, что произошло сейчас. А теперь немного пошевелите мозгами и сложите два и два!
— Маршал, вы гениальны! — Дингра со значением пожала сухонькую лапку стратега, оказавшуюся неожиданно сильной и горячей, — может быть, мне выгнать их всех, а вам прямо сегодня вернуть молодость?
— Не стоит, моя госпожа. Они вам еще пригодятся, а я не люблю жить в долг. Пусть все будет так, как мы с вами решили. А если я не доживу до нашей победы, что ж…
— Как пожелаете, — Верховная жрица отлично понимала, что старый лис, при всей своей верности Властителю, хитрит. Стоя одной ногой в могиле, он не хочет подвергать риску единственное, что у него осталось — посмертие. Что ж, это лишний раз подтверждает многочисленные рассказы о его дальновидности. — Ну, что теперь скажут мои маги и полководцы?
— Равновесие! Город получил слишком много всего и сразу, а значит, компенсация на нашей стороне, — первым среагировал, как всегда, Тги’Рон.
— Именно. Появление разведчиков было последней каплей, подтолкнувшей весы в нашу сторону.
— То есть теперь мы возьмем Город…
— Не смешите меня. Вы уже один раз просчитались, полагая, что легко разделаетесь с Хранительницей и ее свитой. И получили мальчишку на престоле, — Дингра нахмурилась, вспоминая неприятные дни поражения, — никогда нельзя считать противника легкой добычей, господа. Иначе сами же ею и окажетесь. Да, мне удалось рассчитать наши действия так, чтобы Весы сыграли нам на руку. Теперь мы должны тщательно продумывать каждый шаг, чтобы это преимущество сохранить. А когда Город будет наш, Весы уже ничему не смогут помешать.
— Мне все понятно, госпожа, — сказал молодой южанин, — я только жду свой флот и ваш приказ о наступлении.
— Ну разумеется…
Дингру заставил прерваться громкий стук в двери. Досадливо поморщившись, она кивнула несхиту:
— Открой, Иро, что там еще стряслось!
— Госпожа, госпожа! — молоденький послушник рухнул перед Верховной на колени, — Властелин внял нашим молитвам, и Врата Полуночи, наконец, открылись.
Дингра торжествующе улыбнулась. Вот и еще одно подтверждение действия Весов! Теперь через Врата Полуночи она приведет помощников — не людей, не могущественных волшебников и не созданий ее повелителя. Всего лишь несколько десятков полуразумных существ, подчиняющихся только своему голоду. Главное — успеть их использовать, вне своего мира долго они не проживут. Да это и не нужно…
— Ки Хон, что с птицами? Стигги уже прибыли?
— Да, госпожа. Мои люди привели сюда почти всю стаю.
— Почему так поздно?
— Это всего лишь птицы, госпожа. Пока они не убедятся, что их птенцы достаточно выросли и им ничего не грозит, они не тронутся с места, — ответил островитянин.
— Они по-прежнему способны нести на себе людей?
— Да, если всадники не слишком тяжелые. Допустим, такого, как я, да еще в полном доспехе, не поднять ни одной птице.
— Значит, посадим мальчишек. Джемед, отправляйся в малый храм, отбери вместе с Ки Хоном учеников младшей ступени, все равно это расходный материал. Выбирай самых отчаянных.
— С вашего позволения, госпожа, после отбора всадниками займусь я, — сказал Зу Вон, — у нашего народа практикуется особый ритуал, соединяющий воина и его птиц. Так вашим юношам будет намного легче…
— А нам — спокойнее. Действуйте, а нас с Иро ждут в подземелье.