Люсиан
Вердикт декана, что: — «Гриффиндорец — это диагноз!» чистая правда. Не успел я начать думать, как помочь Невиллу не ввязываться в противостояние Ордена и Рыцарей, так новая проблема нарисовалась. Этот умник, который Невилл, под натиском и активными уговорами моих бывших друзей: «ты должен!», «теперь ты избранный!», «Эта дань памяти Гарри!», которые так же, как и многие были возмущены манерой обучения Амбридж, решили создать свой собственный кружок по ЗОТИ. Набирали желающих в трактире «Три метлы», агитируя вступить в группу, чтобы бороться с методами Амбридж, быть готовыми к любым неприятностям, а еще сражаться с Пожирателями, отомстить за Гарри. И конечно, во главе стола сидел Невилл, который всю эту белиберду в уши присутствующих вливал.
— Это же идиотизм! — ругался Драко, сидя на своей кровати, жестикулируя в такт словам, а Тео его поддерживал, но без жестов, говоря:
— Гриффиндор — этим все сказано! — не мог не согласиться. Говоря, что все это не просто так в головах Рона и Гермионы поселилось. Что из их ушей торчит борода директора Дамблдора, звеня колокольчиками. Тео не отрицал, что виноват во всех этих играх и ходах директор, спрашивал о том, как быть и что мы можем в такой ситуации предпринять: — мне, конечно, плевать на Долгопупса и всех гриффиндорцев, у меня нет с ними общего прошлого, как у тебя, Люсиан. По сути, это их проблемы, раз такие доверчивые идиоты, просто не хочется быть еще и сыном детоубийцы. Как и вам всем, я в этом уверен. Ведь столкнись Рыцари и Орден, первыми в бой пойдут не старшие, закаленные боями и сражениями авроры и орденцы, а самые горячие — гриффиндорцы. С девизом на надгробном камне: «Дорогу молодым!»
— Попробую поговорить с Невиллом, пока все не зашло слишком далеко. Если не услышит и пошлет, использую его подруг, которая меня во все это втянула. Пусть она до него информацию доносит. Если и это не поможет, и Полумна до него не достучится, то мне останется только поминальную службу заказать и мемориальную надпись: «На всю голову гриффиндорец!».
— Думал, у Долгопупса мозг есть, — говорит Драко, — или хотя бы чувство самосохранения, — разочарованно, — а оказалось, что даже в таком гриффиндорце, как он есть лев. И где только храбрости набрался? — риторически спросил Драко.
Естественно все ноги ведут к директору. Явно Невиллу кто-то, что-то наговорили помимо призывов на борьбу за добро и справедливость. И этот кто-то — директор. Он умеет промывать мозг, промывальщик со стажем. Но знание того, что Альбус просто-напросто натравливает Невилла и бывших друзей на Рыцарей нам никак не поможет. Это просто знания. Надеюсь, я смогу донести до Нева эту мысль. Не хотелось бы видеть смерти его и Рона с Гермионой, как и всех тех, кто на их агитацию повелся. Должны сражаться взрослые, а не мы ученики.
Именно эти фразы я и прокручивал в голове, пока искал Невилла в привычных для него местах: в парниках профессора Стебль, у Хагрида, а нашел в библиотеке, в окружении гриффиндорцев и всех тех, кто согласился вступить в кружок. Только хотел отозвать его и пообщаться с ним, сказать все, что в мыслях вертелось, но, увы, мне даже подойти к нему не дали, и его ко мне не выпустили, загородив собой, Рон и Гермиона, а так же близнецы, по очереди говорили:
— Что надо, Эмье? — сказала Гермиона, стоя перед Невом, уперев руки в бока. К ней подключилась Джинни, так же, как и Герми, защищала парня, только она готова была, как Рональд рукава рубашки закатать и кулаками меня от Героя и Избранного отвадить. Говорила она — крича, на грани дозволенного в библиотеке:
— Невилл с тобой никуда не пойдет! — а потом и близнецы подключились, встав на защиту Долгопупса. Подошли, смерили презрительным взглядом, нависая и возвышаясь надо мной на целую голову, сказали:
— Вали туда, откуда пришел!
— Нечего Герою с Пожирательским отродьем связываться! — на все их слова лишь улыбнулся, мне было и правда смешно, а еще обидно. Меня так никто не защищал и не оберегал. Я был обычным учеником, как и все, без охраны и защитников под боком. Не стал лезть в бутылку, а просто махнул на них рукой.
— Ух, как у вас все запущено! Печально и смешно одновременно, — расстроено сказал я, уходя к себе в гостиную, а через плечо обратился к Невиллу, зная, что он меня слышит: — если избавишься от надсмотрщиков, найди меня, нам есть что обсудить. Одна Луна нам путь озаряет, — надеюсь, он меня понял и услышал. А если нет, то сделаю так, как и планировал, закажу ему поминальную службу, венок и мемориальную надпись. А еще обязательно речь похоронную подготовлю, такую, чтобы у всех слезу прошибло. Уверен, Драко и Тео мне в этом непременно помогут.
— Эмье, стой! — слышал за спиной голос Долгопупса. «Да, ладно!» — вот что хотелось сказать, когда увидел его одного, бегущего за мной через коридор. Не смог не улыбнулся, даже не так, оскалиться. Понял слова о Луне и разогнав своих соглядатаев побежал ко мне. Вау!
— Стою, — говорю, и не могу сдержаться, спросил: — где своих надсмотрщиков оставил? Неужели не страшно с отпрыском Пожирателя смерти в одиночку общаться? — на что Невилл подошел, взял меня за воротник рубашки и оттащил к окну, требуя говорить то, что хотел.
— У тебя пять минут, Эмье! Говори! — а я поднял руки в жесте: «Сдаюсь!» и попросил отпустить мой воротник, меня отпустили, а я достал палочку. Долгопупс напрягся, а я всего лишь произнес чары от прослушивания и еще вплел клятву истинного слова. На эти чары Невилл отреагировал удовлетворительным кивком и слушал все, что я ему говорил:
— Значит так, Долгопупс. Слушай и решай, надо тебе это или нет. Хочешь ты такой же, как у Поттера участи или нет. Слушай и не перебивай. Поттера убили не Пожиратели смерти, а сам Воландеморт, — от имени он вздрогнул, — страшно, а герой, — не смог не съязвить, — Поттера нет с 81 года, умер, как и его родители в Годриковой впадине.
— Врешь! — прошипел не хуже змеи Долгопупс, а я напомнил о клятве истины, вплетенных в чары от прослушивания. Понимая это, у Невилла возник вопрос: — а ты откуда это знаешь, Эмье?
— У меня свои источники, и они не врут.
— Допустим, ты говоришь правду, и Гарри погиб еще тогда, в 81 году, тогда в школе, первые два курса, кто это был, если не Гарри? Актер? Или… — задумался Невилл, а потом смотрит на меня и говорит: — двойник, он стал символом света и добра, — шептал Невилл себе под нос, — и все ради того, чтобы в определенное время исчезнуть и сделать этим символом меня, — не думал, что мои слова выведут его на такие мысли. Но по мне, так даже лучше. Не стал отрицать, а сказал, что ему нет нужды во все это ввязываться, раз никакой эстафеты Гарри ему перед смертью не передавал и тутом Героя не награждал. Нев был со мной согласен, — ты прав, Эмье. Героем я не буду, — выдохнул, мол, теперь у группы по ЗОТИ на одного участника меньше будет. Да не тут-то было: — но я все равно должен научиться магии, — я спросил его зачем, ведь до этого ему это было без надобности, как оказалось: — хочу вызвать на дуэль Беллатрикс, и отомстить за родителей, за то, что пытками довела их до безумия.
— Это месть тети Беллатрикс твоим родителям за то, что довели ее до выкидыша! Они напали на нее, двое на одну, в собственном доме, — выплюнул, потом добавил, — нападать на беременных или защищающих своих детей, как по-гриффиндорски!
— Она — Пожирательница! — рыкнул Нев.
— В первую очередь, она — будущая мать, была. И на последних месяцах в боях и сражениях не участвовала. Я не отрицаю ее вины, тетя Беллатрикс творила непозволительные вещи во благо лорда. Но она в любом случае понесла бы наказание за грехи. Но ребенок не виноват в том, что мать и отец выбрали служение лорду и стали его последователями. И ему, находящемуся в утробе глубоко посрать кто на чьей стороне сражается, ему бы дождаться момента и родиться, но нет…
— Мне-то какое дело дот отпрыска ведьмы? — спрашивает Долгопупс.
— Просто представь, что ребенок был бы жив. Он мог бы учиться с нами, вместо этого, он лежит в сырой земле, не рожденный, а выброшенный организмом от стресса и перегрузки. И да, тетя Беллатрикс могла бы и тебя запытать или убить, на глазах родителей, отомстить, так сказать за своего умершего ребенка. Но она тебя не тронула.
— И что? мне теперь ей «спасибо» сказать за то, что я жив остался?
— Нет, просто подумай и скажи, правы были твои родители или нет, когда нападали на беременную? Прав ли был Грюм, когда ради победы над отцом держал на мушке мою мать, защищавшую меня? И так ли светлы и добры поступки Ордена, как они об этом говорят? — сказал я, снимая чары, уходя к себе в комнату. А Невилл так и стоял у того окна, гоняя в голове мои слова. Надеюсь, до него что-то, но дойдет и он что-то поймет.
***
А кружок по ЗОТИ набирал обороты. То там, то тут слышал шепотки учеников, произносящих заклинания, отрабатывающих махи и движения палочками. Чаще всего, это происходило на уроках Амбридж. Ее это бесило, накаляло и распаляло чрезмерную подозрительность. Она стала активнее за этими студентами следить. Отработок и наказаний стало больше. Но и это ей не помогло. Жаба злилась, брызгала слюной и гототва была всем во время обеда подлить сыворотку правды, лишь бы вызнать и поймать заговорщиков и нарушителей. Но, у нее нет на это полномочий. Ей только и оставалось, что следить и всех подряд подозревать.
И это состояние накалилось до предела. Под критерии подходили практически все. Кучкующиеся по библиотекам и заброшенным кабинетам ученики, группы ребят, собравшиеся вместе по интересам, и просто друзья, планирующие походы в Хогсмид, подогревали ее подозрения в заговоре, и не важно, что скрытых мотивов не было. Она везде видела угрозу, грозящую министру и его власти. По ее мнению, даже ученики, объединившиеся для проектной деятельности, сколачивают группу, которая свергнет Фаджа. Итогом этих подозрений и сдвинутой по фазе черепной коробке, Амбридж была выдвинута новая директива, запрещающая собираться группами более двух человек.
А еще отменили квиддичные матчи. Ведь матч — это массовое скопление народа, заговорщики народ хитрый, они воспользуются матчем, рассядутся по трибунам болельщиков, и будут плести заговоры там, делая вид, что смотрят матч. Так что матерись не матерись, проклинай не проклинай, а исход один — диагноз! И нам ничего не оставалось, кроме как принять факт и скрипя зубами ждать конца года. А он не за горами. Осталось три месяца, а потом экзамены и каникулы.