— Вот с Антоном вы и откроете компанию. Мне кажется справедливым, если три четверти от неё отойдёт моей семье. Ты же получишь четверть, но пять лет будешь управлять всем, без права Антона вмешиваться в твои решения.
Купец долго не думал и сразу согласился. Позже мы оформим все бумаги, как советовал Семён. Вдруг в будущем компания разрастётся и начнёт приносить немалый доход? Поэтому лучше защитить моих родных уже сейчас.
— Есть у меня ещё один прожект, — решаю ознакомить купца со всеми моими задумками, — Ты, наверное, уже слышал, что я слагаю стихи и сказки? Вот мне и захотелось издать их на бумаге.
— Ранее я бы сказал, что это блажь. Но вчера мы с Антоном послушали ваших младших, с упоением рассказывающих о похождениях Ивана-царевича. Да и стихи мне дюже понравились. Особенно про ёлочку, — улыбнулся купец, — Потому считаю, что сие дело нужное. Пусть и не особо прибыльное.
Это хорошо, что не пришлось уговаривать Сёмужникова. Издание сказок мне нужно не только для получения прибыли.
— Тогда давай передадим этот прожект Антону. Пусть помогает тебе в остальном, но и постепенно привыкает к печатному делу. Кроме сказок я хочу начать издавать газету. Потому и необходимо, чтобы свой человек узнал всё изнутри, — Матвей никак не отреагировал на подобное заявление, а вот рыжий потерял дар речи.
— Понятно, что до газеты ещё далеко. Касаемо книжек, то в издании помогут соратники уже упомянутого князя Щербатова. Они и оплатят все расходы, — судя по улыбке, такой расклад очень понравился купцу,
Михаил Михайлович действительно весьма увлёкся моими стихами. И сразу предложил издать их для публики, пообещав взять на себя все расходы. Заодно можно ознакомить общественность с арифметическими загадками и прочими шарадами. А вот до газеты я додумался сам. Помню, как Майор рассказывал, что это наилучший способ овладеть людским вниманием и даже душами. Другой вопрос — позволят ли мне издавать чего-то кроме стишков и сказок.
*
В общем, расстались мы с Сёмужниковым довольные друг другом. Купец куда-то сразу уехал. А мы с Антоном решили прогуляться по двору усадьбы, благо погода сегодня весьма тёплая.
— Всё предложенное мною Матвею предназначено для семьи. Но и себя не обижай, — начинаю разговор с братцем.
— Да я…
Рыжий аж задохнулся от возмущения. Мне нравится его любовь к родным. Он действительно готов для них на всё. Вот только мне нужно от Антона немного иное. Не хочу втягивать его в подобные дела, но просто нет иных кандидатов.
— Слушай и запоминай. Мне необходим человек, который будет сообщать о событиях, происходящих в городе. В общем, мои глаза и уши. Своему нынешнему окружению я не доверяю. А больше попросить некого. Понимаю, что на тебя ляжет много новых обязанностей и будет тяжело. Поэтому ты можешь сейчас отказаться, что не изменит моего отношения. Я же не слепой и прекрасно понимаю, что семья не мучилась от голода только благодаря тебе. А это дано не каждому.
— Вы можете на меня рассчитывать. И никто не узнает о нашем разговоре, — тихо ответил рыжий.
Если бы он начал пафосно вещать о предоставленной чести, то я бы завершил разговор. Но чую, что сегодня мною сделан верный выбор. Человек, знающий о том, чем дышит столица, просто необходим. Я давно заметил, что вельможи разговаривают в присутствии слуг, считая их чем-то вроде мебели. А, вообще-то, эти люди имеют глаза и уши. И многие из них знают о происходящем гораздо больше своих господ.
Та же Анна приехала ко мне в сопровождении служанки, ибо не могла раздеться самостоятельно. Можно сколько угодно пытаться сохранить в тайне свои похождения или иные дела, но слуги о них знают. Понятно, что лакеи и камердинеры воспитываются с детства в верности хозяину. Но они любят почесать языками, да и слабостей у подобной публики хватает.
Антон же выглядит просто наилучшим кандидатом для подобных дел. Есть в нём какая-то природная особенность, располагающая к себе людей. Он вроде ничего не делает, но сразу располагает к себе. Улыбка или какой-то невинный вид тому виной, не знаю. При этом понимаю, что готов поделиться с рыжим своими самыми сокровенными желаниями. Естественно, никто не собирается откровенничать. Только мне удаётся держать всё в себе. Что совершенно не касается слуг и прочих кухарок с дворецкими.
Плохо, что я сам точно не знаю, как лучше наладить подобную работу. Но Антон сам пришёл мне на помощь.
— Потребуется немного денег. Лучше всего нанять двух-трёх коробейников, кои будут ходить по городу и посаду. Пусть и по деревням бродят, кои находятся рядом с имениями нужных вам вельмож. Крестьяне и слуги сами расскажут торговцам всё, что вам надобно. Особливо, если наши люди станут для них своими.
А рыжий молодец! Я и не слыхал про этих коробейников, которых Антон ещё назвал офенями[1]. Мол, есть целое общество подобных мелких торговцев, ходящих по России. И к ним давно привыкли как власти, так и крестьяне. То есть никто не ждёт подвоха. Ну, торгует человек всякой мелочью, да и бог с ним. Надо хорошо обдумать данную затею. Ведь можно снабдить торговцем заведомо более дешёвым товаром и сделать их желанными гостями в любом дворце. С чёрного хода, конечно.
*
— Чем порадуешь, Степан Иванович? — у Екатерины сегодня было замечательное настроение.
Тому виной являлось недавно пришедшее письмо из Германии. Необходимость выпустить из застенок Иоанна угнетала её буквально каждый день. Сейчас же начала осуществляться задумка, предложенная Алексеем Орловым. А то уж больно ярко наследник показал себя высшему свету. Императрица до сих пор вспоминала разговор с княгиней Дашковой, рассказавшей о необычном таланте бывшего узника. По словам мнимой подруги, уж больно быстро тот привлекает к себе людей. А это весьма опасно в её нынешнем положении.
— Наследник ведёт себя весьма беспокойно. Зато нам удалось выявить всех лиц, проявляющих интерес к его персоне, — опричник начал доклад в своей суховатой манере, — Правда, полковник Салтыков отбыл на юг, поэтому французы лишились весьма яркого и верного сторонника. Что касается остальных, то всё находится под моим наблюдением.
— Одна излишне дерзкая особа тоже? — судя по глазам, императрица откровенно смеялась, — Твои люди даже проникли в её спальню?
Подобный заход никоим образом не смутил Шешковского.
— Если будет необходимо, то мы получим любые сведения. Что касается случившегося романа, надо признать, что Иоанн Антонович попал в полную зависимость от графини. Это понятно, ведь ранее он не имел связей с женщинами. Вы считаете, что пора прекратить эту противоестественную связь? Подобное вполне возможно. Тем более, у меня есть более покладистая кандидатура, нежели Строганова.
Глава экспедиции не разделял веселья императрицы и сохранял обычный хмурый вид.
— Пусть мальчик потешится. Да и Анну надо пожалеть, коль она столько времени искала себе мужчину. Дело молодое и надо отнестись к нему с пониманием, — снова улыбнулась Екатерина, окончательно запутав Шешковского, — Значит, ждать какой-то каверзы от москвичей и масонов не приходится.
Вопрос был задан в шутливом тоне, только глаза правительницы были холодными как лёд. Степан Иванович давно привык к подобным изменениям в разговоре и просто положил на секретер бумагу.
— Здесь список людей, которых я подозреваю в заговоре. Но никаких доказательств не имею.
Пробежав глазами по листу, Екатерина сморщилась, но быстро взяла себя в руки.
— Это хорошо. Тем более что вскоре всем интриганам придётся менять свою тактику. Я нашла Иоанну невесту. Пора отправлять посольство в Дармштадт, где живёт наша героиня.
[1] Офеня, Афеня — в Российской империи странствующий по деревням торговец мелочами с галантерейным и мануфактурным товаром, книгами, лубочными картинками. У офеней, для общения между собой, развился особый условный язык (феня), сами офени называли себя масыками и обзетильниками. Офенями преимущественно называли только тех уличных торговцев-разносчиков, кто происходил из крестьян Владимирской губернии. В более западных губерниях России было распространено другое название — коробейники.
Глава 15
— Значит, Каролина? — произнесла Анна и отвернулась.
Мне в последние дни нелегко. Я с волнением ждал предстоящего разговора с графиней, но она неожиданно уехала в гости и вернулась только сегодня. Наши встречи стали постоянными, насколько это возможно. И надо сказать, что беседы мы оставляем на потом. Нам есть чем заняться и данный процесс пока не надоел ни одной из сторон.
Вот и сегодня после весьма бурной встречи, Аня долго молчала и вдруг такой вопрос. А мне нечего ей ответить.
— Ты же понимаешь, что я не властен над собой. Будь моя воля, и никто не сможет встать между нами.
Всё-таки прав был Никита Иванович, сравнивая Анну с кошкой. Она фыркнула, как упомянутая хищница и быстрым, но плавным движением развернулась. Поползновения обнять её тело были сразу отвергнуты. Хотя обычно графиня млела под моими поглаживаниями. Правда, они быстро переходили в совершенно иное действие, но пока придётся подождать.
Зелёные глазищи смотрели насмешливо, но нежно. Длинный пальчик начал перемещаться по моей груди, а пухлые губы приблизились к моему уху. Вот ведь, плутовка! Знает, что я не могу долго выдерживать подобные заходы и сразу возбуждаюсь. А как ещё себя вести рядом с такой женщиной?
— Мой наивный, но такой милый Ванечка, — я не вижу лицо графини, но понимаю, что она улыбается, — Запретить нам видеться может только один человек и зовут её — Анна Воронцова. Ты мой! И я никому тебя не отдам!
В общем, меня подобная ситуация устраивает. Может, я и заблуждаюсь, но нет в намерениях графини корысти. Вот мотивы Трубецкой и Хитрово вполне понятны. Обе девушки выполняют волю своих родов. Анна же особо ни от кого не зависит. А семья Воронцовых полностью поддерживает императрицу, при этом осуждает свою взбалмошную представительницу. Поэтому нет у Строгановой основания замышлять чего-то нехорошее.
Я тут начал немного узнавать про интриги, которые плетутся вокруг моей персоны. Большей частью мне помогли Щербатов и Румовский. Последний весьма полезный человек, так как особо не искушён в политических хитросплетениях и просто рассказывает ученику новости. Понятно, что князь обрисовывает картину, выгодную ему и его единомышленникам. Графиня тоже помогает разобраться в происходящем. При этом она весьма остра на язык и не стесняется в эпитетах. Но всё-таки красавица пристрастна и часто не может сдержать чувств, описывая какую-нибудь особу. А если собрать воедино рассказы троицы, то вырисовывается понятная картина.
— Но я не просто так упомянула имя твоей невесты. Ты хоть узнал, кто она такая и почему выбор пал именно на неё? — Анна продолжила игру, старательно не замечая, что мне всё труднее здраво рассуждать.
Когда шёпот буквально проникает в душу, а изящная ладошка держит тебя, скажем так, за сокровенное, то думать о чём-то просто невозможно. Шаловливая ручка ещё не добралась до того самого, но это ненадолго. Я же лежу, с трудом переводя дыхание, и пытаюсь не потерять нить разговора.
— Каролина — старшая дочь Людвига ландграфа Гессен-Дармштадтского. Государство находится севернее Вюртемберга и ничего выдающегося собой не представляет, — передаю слова Панина, — Девице девятнадцать лет, говорят, что она добродетельна и хороша собой. Но это можно сказать про любую особу подобного ранга, тем более жениху. Не будут же мне говорить, что она крокодил с мерзким и склочным характером.
Как же красиво она смеётся! На миг я даже забыл о своём желании и заслушался.