Все герои этой книги и их личные истории вымышленные,
поэтому любые совпадения с реальными людьми, существующими
или когда-либо существовавшими, должны рассматриваться
как чисто случайные.
Реджиста(regista) — в переводе с итальянского — режиссёр.
Реджиста(в футболе) — хавбек, который задает направление своей команде, конструирует игру из глубины. Классический пример — Андреа Пирло.
Итальянская Республика. Область Кампания, город Неаполь. 2 мая 2010 года.
Близился вечер, солнце уже садилось, лаская красными лучами заката один из самых харизматичных и красивейших городов Европы. Молодой человек, насвистывая мелодию весёлой детской песенки-считалочки, неспешно ехал на новеньком мотороллере по узким улочкам Неаполя. Он то и дело поглядывал по сторонам и при случае приветливо кивал своим знакомым из Форчеллы — его родного района, где он вырос и, несмотря на свой юный возраст, уже успел сыскать уважение его жителей. Форчелла не являлась официальным кварталом или районом города, но считалась исторической зоной, расположенной в его центральной части и всегда была местом действия каморры — неаполитанской мафии. Впрочем, как и территория всего Неаполя, которая была поделена многочисленными кланами одной из старейших и крупнейших преступных организаций Италии.
Подъезжая к дому с огромным граффити, на торце которого был изображён Святой Януарий со шрамами на щеке и открытым взглядом, приглашающий заезжих туристов в один из криминальных районов города, он мысленно поблагодарил святого мученика. Он всегда это делал, так как был человеком глубоко верующим, хоть и скрывал этот факт от своего окружения, и считал его своим небесным покровителем.
Проехав здание, парень в скором времени свернул в сторону того места, где в одном из эпизодов фильма «Вчера, сегодня, завтра» снималась любимица его бабушки — Софи Лорен. Молодому человеку нравился этот старинный фильм, снятый аж в далёком шестьдесят третьем году. Особенно ему нравилась его первая часть, где героиня знаменитой актрисы продавала на улицах Форчеллы контрабандные сигареты, и чтобы её мужа не посадили в тюрьму, постоянно беременела. Кстати говоря, хоть с тех пор и минуло почти полвека, но на родных улицах практически ничего не изменилось. Всё также торгуют нелегальной табачкой и промышляют другими мелкими незаконными делишками, лишь машин и туристов прибавилось.
Поулыбавшись киношным воспоминаниям, он свернул на очередную улочку и припарковался напротив старого обшарпанного временем четырёхэтажного здания, где жила его якобы подружка. Почему якобы? Да потому что девушка таковой себя не считала, хоть иногда и гуляла с ним.
Парень внимательно осмотрел местность. На углу дома приметил толпу смеющихся женщин, по всей видимости обсуждающих свежие новости или местные сплетни, и детвору, задорно гоняющую футбольный мяч по улице. Не заметив ничего необычного, он снял мотошлем и поправил светло-русые волосы, зачесав их пальцами наверх.
Дома теснятся, балконы расположены так близко, словно целуются. Кажется, протяни руку, и ты поприветствуешь своего соседа, живущего напротив.
Подняв голову, парнишка сложил ладони рупором и громко прокричал:
— Лучия!.. Лучия! — и не дождавшись, когда девушка выйдет на миниатюрный балкончик второго этажа, продолжил кричать. — Пойдём погуляем!.. Лучия-я-я-я! — протяжно затянул он в конце.
Услышав громкий смех над головой, он обернулся и, подняв руку, поприветствовал уважаемого человека, одного из членов преступного клана Трентино, куда с недавних пор входил он и сам. Седовласый мужчина лет сорока, имевший не одну судимость, выпустив струю сигаретного дыма, улыбнулся и кивком головы поздоровался с ним, признавая в молодом человеке равного себе.
В этом районе не принято звонить в домофон или звонок. Ими пользуются полицейские, почтальоны или другие госслужащие, либо чужой человек. Если ты хочешь позвать близкого человека, соседа, друга или подружку — нужно обязательно кричать. В Форчелле всё открыто, всё слышно. Для «своих» не должно быть никаких секретов.
Не прошло и десятка ударов сердца, как на миниатюрный балкончик, шириной не больше метра, вышла дородная молодая женщина в домашнем халатике и влажными волосами, а следом и сама красавица Лучия.
— Джованни, чего орёшь⁈ У меня сын спит, — опершись руками об старые железные перила, злобно заявила сестра Лучии.
— Действительно, чего так орать⁈ Мог бы и на мобильник позвонить, — сказала молодая девушка и виновато посмотрела на старшую сестру.
— Здрасьте, Сара! Извините, больше не буду так громко кричать, — растерянно улыбнувшись, сказал парень, поймав на себе недобрый взгляд её чёрных как смоль глаз, и уже спокойным голосом продолжил. — Лучия, так ты идёшь на пляж? Там все наши будут.
Девушка, поджав пухлые губы, задумалась и, дождавшись ухода сестры, с улыбкой сообщила:
— Джанни, извини, но я не могу. Мне нужно готовиться к экзаменам.
— Лучия, у тебя постоянно находятся причины отказываться. Плюнь на эти экзамены. Ты и так круглая отличница, — не сдавался парень. — Поехали на пляж, на наше старое место. Сегодня будет весело. Костёр разведём, купим твою любимую пиццу, напитков. Тони обещал гитару прихватить. Ну, пожалуйста, Лучия! — он молитвенно сложил ладони вместе, ожидая её ответа.
— Давай в другой раз. Правда, не могу.
— Ясно, — понимающе закивал головой Джованни. — Это всё из-за этого придурка Клаудио? Да ладно тебе обижаться. Забудь уже про тот случай.
— Сам ты придурок. И твои дружки такие же, — огрызнулась она. — Так нельзя с людьми поступать. Он вам ничего плохого не сделал, — и перед тем как покинуть балкон, добавила. — Такое не забывается. Идиоты!
Хорошее настроение у парня вмиг улетучилось. От досады он сжал кулаки. «М-да… Вот и поговорили, — подумал Джованни, вспоминая историю двухмесячной давности. — Чёртов Клаудио! Козлина очкастая. Тысячу членов в твою задницу! Надо было тогда тебя на набережной утопить, а не делать звездой Ютуба».
А ведь Джованни по-хорошему предупреждал этого очкарика со скрипкой забыть о Лучии, с которой они вместе обучались в музыкальной школе. Но тот не воспринял его слова всерьёз. А зря. Сначала он с друзьями его хорошенько отдубасили, настоятельно рекомендуя прислушаться к просьбе уважаемых людей. Но как оказалось, Клаудио проигнорировал предупреждение, и спустя две недели его опять увидели провожающего Лучию до дома. Лучше бы он этого не делал, за что в тот же вечер и поплатился. Джованни со своей бандой схватили Клаудио, когда тот возвращался домой. Парнишку малость побили, связали и отвезли на старую набережную. Затем они раздели его догола, изрезав одежду ножами, поставили в урну с мусором и прозрачным скотчем примотали тело к фонарному столбу. После чего вся дружная компания долго смеялась над полученной живой скульптурой, фотографируя и снимая на видео унижение парня из элитного района Кьяйя, где проживала местная буржуазия и богатенькие туристы.
Естественно, Джованни на этом не остановился, выложив с друзьями видео и фото в Ютубе и Фейсбуке со смешным названием «Ночной мотылёк». На следующее утро об этом забавном случае знали не только обитатели Форчеллы, но и большая часть жителей Неаполя. Кто-то осуждал подростков и их злую шутку, но были и те, кому это видео пришлось по душе. Джованни на мнения других было наплевать. Он добился своего и это главное. «Ночного мотылька» в окружении любимой девушки больше никто не видел.
Услышав голос старшего товарища по криминальному ремеслу, Джованни поднял голову.
— Бывает, парень. Лучии палец в рот не клади, сразу по локоть откусит. Вся в мать пошла, — по-доброму усмехнулся мужчина, туша окурок в старой жестяной банке. — Нашел бы себе подружку попроще, без гонора. Парень ты видный. Такие как ты девкам нравятся, — высказал он своё мнение и, не прощаясь, скрылся с балкона.
— Спасибо за совет, уважаемый Карло. Но в этом вопросе я как-нибудь сам разберусь. Придёт время и Лучия Ферраро будет моей женой. Это даже не обсуждается, — с уверенностью пробубнил под нос юноша. Окинув напоследок окна возлюбленной, он надел мотошлем и, усевшись на скутер, рванул в сторону пляжа, где его ждали друзья, его банда преданных малолетних головорезов, чьим лидером он был.
Озлобленный Джованни летел на своём скутере по улицам города, объезжая машины и прохожих, совсем забыв про осторожность. А чего ему бояться? Если все улицы Неаполя ему как родные. Задумавшись, он не заметил, как из-за поворота выехал маленький грузовичок и, растерявшись, на приличной скорости врезался в него…
— Что за хрень⁈ Этого не может быть! Я ведь должен быть на небесах! — были мои первые мысли, когда я открыл глаза и увидел незнакомую мне местность.
Я отчётливо помнил последние минуты своей жизни. Из-за неисправности двигателя самолёт совершал экстренную посадку в аэропорту Ресистенсии, который находился неподалёку от одноимённого небольшого городка в провинции Чако. Большинство пассажиров впало в панику, народ резко засуетился, женщины и дети истошно плакали, думая, что всё кончено и мы непременно разобьёмся. В отличие от них я почему-то был уверен в благополучном приземлении самолёта. Умирать в мои планы не входило. Пристегнув ремень безопасности, я склонил голову к ногам и, обхватив её руками, усердно молился всем известным мне богам, прося только одного — остаться в живых.
Но сейчас я лежал на левом боку посреди узкой дороги и никакого рая или больничной палаты не наблюдал. В глаза противно бил желтоватый свет автомобильных фар. Чтобы разглядеть окружающую меня местность, приходилось постоянно щуриться. Голова ужасно раскалывалась от тупой, бьющей в виски боли. Я не сразу понял, что на голове находится мотоциклетный шлем без стекла. Захотелось немедленно его снять и осмотреться вокруг. И в тот момент, когда я поднял правую руку, пришло понимание того, что она будто бы чужая, не моя. Поверхность всей тыльной части кисти и двух пальцев была покрыта татуировкой с изображением пистолета, а на предплечье виднелась какая-то длинная надпись.
«Охренеть! Я что, переселился в тело другого человека⁈ А это вообще возможно⁈ Я о таких случаях только в фантастических книгах читал, — подумал я и тут же начал успокаивать себя. — Что за чушь я несу? Автокатастрофа была. Я точно это помню. Такое не забывается. Значит каким-то чудом я выжил и сейчас нахожусь в коме, и всё увиденное мне снится. Это просто сон».
Но додумать мне не дал подбежавший пожилой худощавый мужчина с крючковатым орлиным носом и маленькими колючими чёрными глазами. Он был настолько реальным, что я усомнился в правильности своих мыслей. А после того, как он ко мне прикоснулся, я окончательно поверил в переселение своего сознания в тело другого человека.
— Парень, ты живой⁈… Живой⁈… Живой⁈ — присев на корточки и склонившись надо мной, затараторил он на неизвестном мне языке. Но к моему удивлению я его отлично понимал. И как мне показалось, это был итальянский язык.
Факт того, что я парень уже хорошо. Не подумайте ничего плохого. Я не мизогинист и женскую половину человечества очень уважаю и люблю. Но мне как-то комфортнее и привычнее жить в мужском теле.
— Живой! — с облегчением выдохнул мой «убивец». — Как же так случилось? Вроде не было тебя, я на секунду отвернулся и вдруг ты уже летишь на меня. Я даже свернуть никуда не успел, — недоумевал он, внимательно осматривая меня. — Вроде крови нет. Слушай, парнишка, у тебя ничего не болит? Случаем, не сломал чего? Ноги, руки целы? Ты не молчи, говори что-нибудь.
— Не знаю, — ответил я на незнакомом языке, удивляясь этому обстоятельству. — Голова сильно болит, — и прислушавшись к «своему» телу, добавил. — И немного левая рука.
Аккуратно перевалившись на спину, я медленно подвигал конечностями, после чего уверенно заявил:
— Вроде переломов нет. Только кожу содрал на левом локте.
— Я думал, тебя убил. Хорошо, что всё обошлось лёгкими травмами, — расплылся в улыбке мужчина.
«На самом деле, дядя, ты убил этого парня. Я ведь неспроста оказался в его теле», — подумал я, но озвучивать свои мысли не стал. Было видно, что ему не по себе. Мужчина и так держится из последних сил.
В этот момент к нам подбежали двое парней и молоденькая девушка, а чуть погодя подошла и пожилая пара, похожая на двух огромных бегемотов. Чтобы оценить своё состояние в полной мере, мне захотелось подняться на ноги. Парни, увидев мои попытки встать, не растерялись. Они подскочили ко мне и, подхватив под руки, помогли подняться. Голова резко закружилась и подступила тошнота. Я стал заваливаться назад. Если б не ребята, страхующие меня по бокам, я бы точно упал.
— Зачем вы его подняли? — стала возмущаться женщина.
— Он сам захотел. Мы только ему помогли, — парировал один из парней.
— Усаживайте его обратно. Только аккуратно. А лучше всего положите. Вот приедут медики, осмотрят его и тогда уже будет видно, что с ним, — с умным видом заявила особа необъятных размеров.
Я уже и сам понял, что зря поднялся. Мне ещё только хуже стало. Молодые люди, видя моё состояние, помогли мне опуститься на асфальт. Я принял сидячее положение.
— Нужно скорую вызвать, — продолжила дамочка. — Скорее всего у него сотрясение. Возможно, имеются и другие повреждения.
— Хорошо хоть жив остался, — добавил её спутник приятным баритоном. — Вы чего заморозились? Вызывайте скорую. А я пока в полицию сообщу.
— Я вызову, — раздался приятный голос девушки.
Хоть мне и было паршиво, но я понимал, что в сложившейся ситуации лучше обойтись без медиков и полицейских. Они по любому начнут интересоваться моими данными и обстоятельствами получения травмы. И что им отвечать? «Извините, но я очнулся и реально нихера не помню». «А вы, случайно, не подскажите какой сейчас год и где я нахожусь?». Или сказать им чистую правду. «Меня зовут Себастьян Алехандро Инсаурральде. Родился в 1963 году. Мне недавно исполнилось двадцать два года. А ещё я гражданин Аргентины. Футболист „Бока Хуниорс“ и игрок молодёжной сборной». Не смешно! От слова совсем.
Пусть я и понимаю местную речь и могу свободно изъясняться на их языке, но никаких знаний о владельце моего нового тела у меня нет. Пока нет. Мне бы очень хотелось, чтобы его память вернулась. Хотя бы частично. Иначе мне будет ох как нелегко. Но для начала нужно узнать какой сейчас год и в какой стране я нахожусь. И уже от этого строить свои дальнейшие планы.
То, что я нахожусь не в Аргентине (в этом я не сомневался), меня нисколечко не смущало. Перебраться из одного континента на другой в моём мире было проще простого. Нужны только документы и деньги. А так, купил билет на ближайший рейс самолёта или другое транспортное средство и через энное количество часов ты уже находишься в нужном месте.
На самом деле, я боялся лишь одного — оказаться в далёком будущем или в параллельном мире и уже никогда не увидеть своих пожилых родителей, которым на момент моей гибели было почти шестьдесят лет.
Я наконец-то снял мотошлем и внимательно его осмотрел. Увидел на корпусе несколько глубоких вмятин. Удар был сильным. По всей видимости, он и послужил причиной гибели владельца моего тела. Инстинктивно провёл руками по всей голове, ощупывая пальцами каждый её сантиметр. Убедившись в её целостности, я заявил:
— Постойте, не надо врачей, — я постарался придать голосу больше уверенности. — Никого не надо вызывать. Со мной всё хорошо. Я сам виноват в случившемся, — и, посмотрев на водителя мини грузовичка, добавил. — У меня нет к вам претензий.
Внезапно заиграла музыка и в правом кармане моих штанов что-то завибрировало. Я сильно удивился, но в карман всё же полез. Через пару секунд я держал в руке непонятное мне небольшое плоское устройство со светящимся экраном, на котором было написано: «Большой Вито».
«Это что ещё такое⁈» — успел подумать я, и в следующее мгновение почувствовал резкую нестерпимую боль в голове, такую сильную, что, не сдержавшись, выматерился на родном языке и, завалившись на правый бок, отключился.
Пробуждение было приятным. На удивление ничего не болело, и вообще ощущался необычайный прилив энергии и сил. О последствиях сотрясения головного мозга я знал не понаслышке. В шестнадцать лет, будучи игроком академии «Боки», во время двусторонней игры получил болезненный удар в голову. Боднул меня мой лучший друг Диего. И если он отделался обычной шишкой на лбу, то я получил сотрясение средней степени, из-за чего провёл целые полторы недели вне футбола — постельный режим, здоровый сон, различные пилюльки и всё такое, что прописали врачи. Поэтому последствия этой травмы я знал хорошо. А тут такое идеальное самочувствие… Хотя, чему я удивляюсь? После того, что со мной приключилось начнёшь верить во всё что угодно. Однако заморачиваться по этому поводу я не планировал. Здоров — значит так надо. Это лучше, чем испытывать общую слабость и недомогание и ежесекундно охать и ахать.
Открыв окончательно глаза и осознав, что происходит, я какое-то мгновение пребывал в шоке. Вместо ожидаемой больничной палаты, я лицезрел стены родной комнаты, которую занял после смерти матери, переселив маленькую сестрёнку в бабушкину спальню.
«Стоп! Какая на хрен родная комната⁈ Какая мать, сестра и бабушка⁈ О чём я вообще думаю⁈» — мысленно возмутился я, понимая, что с моим сознанием происходит что-то неладное. Я смотрел на обстановку комнаты, её отдельные предметы и испытывал двоякое чувство: вроде вижу всё это в первый раз, но из дальних закоулков подсознания всплывали различные воспоминания об увиденном. Я испытал необычные впечатления, к которым не сразу успел привыкнуть.
«Это что получается, — продолжал я размышлять. — В моей бедной головушке теперь имеется память парня в чьё тело я попал? Ну да, так и есть. Вернее, его память каким-то чудом восстановилась. И по всей видимости этот процесс произошёл в тот момент, когда я, сидя посреди дороги, испытал чудовищную боль и затем вырубился. Короче говоря, произошла перезагрузка моих мозговых 'шариков-роликов» и теперь мне не нужно переживать за адаптацию в этом мире. Что сказать? Прикольно! Я всё знаю! Так, и что мы имеем? Напрягаем свои новые извилины и… Обалдеть! Я итальянец! Родители рассказывали, что мой прадедушка по отцовской линии был родом из Италии, перебравшись в Южную Америку еще в конце девятнадцатого века. Может, я вселился в одного из его далёкого родственника? Всё может быть. Исключать ничего нельзя…
Идём дальше. Меня зовут Джованни Руссо. Кстати, прикольная фамилия. На испанском она звучит как русский… Хотя нет, я ошибаюсь. Это южный аналог фамилии Росси и происходит от прозвища, обозначающего рыжие волосы или бороду. И вообще, эта фамилия очень распространённая в Италии. Ладно, рыжий так рыжий, но фамилия мне нравится. Что у нас с возрастом? Так, мне семнадцать лет, родился третьего июля 1992 года. А сейчас на календаре первые числа мая 2010 года. М-да… А это уже нехорошо, — моё приподнятое настроение моментально улетучилось. Я прикрыл глаза, с тоской вспоминая своих родителей, любимую девушку, друзей и близких. — Лучше бы я сдох! И как мне теперь с этим жить⁈ Ведь прошло четверть века. Целых, сука, двадцать пять лет. Двадцать пять лет! Навряд ли мои родители живы. Папе сейчас должно быть восемьдесят четыре года, а маме на год меньше. А если учитывать тот факт, что болячек у них хватало, то они…' — я прикрыл глаза, но эмоции меня переполняли.
И как бы я не сдерживался, но в скором времени из моих глаз невольно потекли слёзы горечи и сожаления. Я отталкивал эту дурацкую мысль от себя, но внутренний голос безостановочно твердил: «Скорее всего, ты их больше никогда не увидишь. Они умерли. Как бы тебе больно не было, прими сей факт и живи дальше». Я не хотел в это верить. Но цифры говорили сами за себя. На дворе 2010 год, прошло целых двадцать пять лет… За что мне всё это⁈ За что⁈
Постепенно я смирился с мыслью, что родителей больше нет. Не знаю, сколько времени я пролежал в горьких думах, вспоминая свою прошлую жизнь, но вывел меня из этого состояния приятный женский голос с небольшой хрипотцой, исходивший из соседней комнаты. Это был голос бабушки Джованни.
— Джина, отойди от двери! Я кому сказала! Нечего к нему заглядывать. Вот очнётся твой братец, тогда всё и расскажет. Иди лучше завтракай и приводи себя в порядок. Ещё не хватало в школу опоздать.
— Ну, бабушка, я только одним глазком посмотрю. Вдруг он уже проснулся, — заканючила сестра, но тут же получила словесный нагоняй от главы их семьи и умолкла.
В последние годы у Джованни были очень напряжённые отношения с бабушкой. Но как бы она ни была строга к нему, он знал, что бабуля Лаура его очень сильно любит и переживает за него.
В голове бурлил коктейль чужих и своих воспоминаний. К сожалению, сказать, что Джованни был отличным парнем, я не могу… Как по мне, он был настоящим отморозком и… Как бы помягче выразиться? В общем, он был неслыханным говнюком, идущим к своей заветной цели — стать полноценным членом преступного клана семьи Трентино, где всем заправлял Толстый Альфи, а также со временем занять в нём лидирующие позиции и подмять клан под себя.
И чего только не было в его юной жизни. Одно могу сказать — хорошего там было слишком мало. Но несмотря на его озлобленность на весь мир, были в ней и положительные моменты — он искренне любил свою семью и ради её счастья и благополучия готов был на всё. Абсолютно на всё. Даже пойти на убийство. Семья — это святое! А ещё он был безумно влюблён в самую красивую девчонку Неаполя (по крайней мере он так думал) — Лучию Ферраро, находясь с которой был не похож на себя. Куда-то исчезала его жестокость и бесчеловечность, и для девушки открывался совсем другой человек: милый, немного застенчивый и временами нерешительный. За всё время их знакомства он только дважды её поцеловал и то в щеку, а не в губы.
В общем, в моей голове накопилось очень много информации. Пока всё слишком сложно и запутанно. И прежде чем принимать решение о своей дальнейшей жизни, нужно будет всё взвешенно обдумать и разложить по полочкам. Но несмотря на это, я уже принял одно решение: больше никакого криминала. Всё плохое останется в прошлом.
Понимаю, будет нелегко выйти из системы каморры, но я приложу все свои усилия, чтобы раз и навсегда покончить со всей этой уголовщиной и начать новую жизнь. Италия — это футбольная страна. И я считаю, мне будет по силам построить здесь футбольную карьеру. По крайней мере, я попытаюсь стать футболистом. Всё будет зависеть от физических возможностей моего нового тела. Вдруг, выявятся какие-либо серьёзные болячки или медицинские противопоказания, запрещающие профессионально заниматься спортом. Этого тоже исключать нельзя. Но об этом я подумаю потом. Сейчас меня беспокоил надувшийся мочевой пузырь, который с каждой секундой настойчиво напоминал о себе.
Я вытер остатки слёз об тёмно-серое покрывало, растёр лицо ладонями и аккуратно встал с кровати — не штормило, на ногах держался уверенно — и в одних трусах и майке потопал в туалет. Открывая дверь, я с улыбкой подумал: «Главное, не встретить бабулю. Она молчать уж точно не будет и обязательно устроит настоящий допрос. Кстати, до меня только сейчас дошло, а я ведь мыслю по-испански, а не на родном языке Джованни. Интересно, это навсегда или со временем я перестроюсь?».