С базы я срулил ближе к трем часам. Проверил, что специалистам выделили прекрасно обустроенную казарму. Что вся необходимая техника на месте. Что площадку в стороне от взлетно-посадочных уже огородили сетчатым забором и там можно будет монтировать необходимое хозяйство. Эллинга не будет — на это у меня бюджет не запланирован. Но Цеппелин уверил, что для «маленькой шабашки» и не нужно. Вполне хватит бетонных якорей. И прожекторов, чтобы в сумерках парковать туши дирижаблей было удобнее.
Еще зашел в штаб базы, вызвав нездоровый ажиотаж у дежуривших морпехов. Потому что они «в чувствах» пытались лапать разряженное оружие и отказались пропускать «постороннего» на свою территорию. Фыркнул, повернул направо. Там сидели японцы. Адъютант выслушал меня, заглянул в кабинет и вернулся с абсолютно нечитаемым лицом. Зато пропуск-«вездеход» корейцу организовал за пять минут. Фото, печати, заламинированный пластик. Я еще раз вежливо попросил, чтобы моих подчиненных не обижали. Потому что делаем все очень важное дело. В качестве бонуса пообещал покатать офицера на дирижабле, когда аврал и нервотрепка закончатся. Странно, что отказался. Я специально еще раз повторил, что накачивают «сосиски» гелием, не водородом. Все равно отказался.
Убедившись, что мое присутствие больше не нужно, предупредил о совместном обеде в среду и поехал в клуб. Кстати, после деловой дегустации шедевров кулинарии мне нужно будет вечером еще прогуляться. И для этого я заранее предупредил Чо Сугахара. Для нее с ликвидаторами может появиться работа. Пусть настраиваются.
В клубе в уголке сидел очередной посетитель. Не частное заведение, а проходной двор. Эдакий «пупс» — с налетом долгих тяжелых лет, проведенных на офисной работе. Но — вежливый. Даже не пытался меня перехватить и не мешал уничтожить салат и тарелку всякого, на что взгляд упал. Поняв, что дедушка просто так не исчезнет, налил себе еще один стакан сока и пошел разговаривать. Это бесконечных подруг Горо Кудо директор «Ятагарасу Йокогамы» гоняет беспощадно. А вот с людьми в годах Тошико Ямада ведет себя вежливо. Не обижает и всегда готова предложить стакан воды. Бесплатно за счет заведения. Все остальное — вот меню, крафтовое пиво сегодня со скидкой.
— Коннитива, меня зовут Тэкеши Исии. Чем могу быть вам полезен?
— Коннитива, Исии-сан. Кохэку Цуруга.
— Хадзимэмаситэ [ приятно познакомиться]
Поклонившись, «пупс» буквально парой фраз объясняет проблему, которая привела его в клуб.
— Я работаю в министерстве окружающей среды. На днях к нам прислали план будущих работ в парке Энкайсан. Мое руководство хотело наложить вето на документы, потому что нет ни одного экспертного заключения и нет оценки ущерба экологии этого района. Но мы получили прямое указание императорской канцелярии, чтобы согласовали все с вами и в кратчайшие сроки.
Понятно. В Ниппон можно делать многое, особенно с учетом кучи сопроводительных документов. В том числе — саботировать те просьбы, которые тебе лично не нравятся. Проблема только в том, что Ниппон — это вотчина микадо. И если он с заоблачных высот сказал — поспособствовать, то придется наступить на горло собственной песне и бежать выполнять. Разумеется, любые всплывшие в процессе огрехи повесят на тебя же. Потому что не доглядел.
— И министр решил проблемный проект отдать вам. Так?
Цуруга-сан грустно кивает. Ему уже не до этикета. Даже воду толком не пил, стакан почти полный стоит.
— Что пообещали, если не секрет?
— У меня до выслуги три месяца. Сказали, что почетная пенсия зависит от того, насколько качественно все будет сделано.
— За три месяца не уложимся. Скорее всего — только в начале следующего года окончательный пакет документов будет завизирован… Цуруга-сан, могу я предложить вам подняться в мой кабинет? Я покажу весь объем запланированных работ и с радостью выслушаю ваши рекомендации. Кроме того, мы согласуем совместную работу и я буду рад передать вам контакты ведущего архитектора и его помощников. Вы сможете в любой момент получать все необходимые обновления. Что касается почетной пенсии — не волнуйтесь, никто ее не отберет. Разве что проводят вас не через три месяца, а через шесть-семь. И я похлопочу перед дайдзё тэнно, чтобы вам дали грамоту за отлично выполненную работу. Скорее всего, вас даже попросят не торопиться и оставят в должности одного из ключевых замов.
Посетитель начинает оживать на глазах. Понимая, что в десять минут мы не уложимся, я поворачиваюсь к секретарю:
— Кеико-сан, отлови кого-нибудь из лоботрясов. Тэкуми-кохай или Мэзэнори-кохай. Мелькали неподалеку. Попроси, пусть принесут чего-нибудь перекусить и попить ко мне. Мы с Цуруга-сан засядем и надолго.
Два брата-акробата в залетчиках с прошлого вечера. Поэтому народ их шпыняет по любому поводу. А не надо было приделывать ракеты для фейерверка к мопеду и пытаться на конструкции взлететь. В итоге — мопед в минус, кусты в углу испохаблены, соседи жалобу написали на взрывы пиротехники на их участке. Штраф обалдуи заплатят, это даже не обсуждается. Еще Атсуши Сугияма их заставит газон и насаждения восстанавливать. Наш гений-механик первым делом спросил, не пострадала ли его любимая экспериментальная газонокосилка. И после этого уточнил, куда погибших закапывать будем. Очень расстраивался, что пострадавшие отделались синяками и шишками.
Я же говорю — съезжать надо в свой угол. А то попаду в дурацкую городскую хронику «мафиозо прибил малолетних идиотов».
Под конец разговора к нам подъехал Дэйчи Харада. Архитектору стало любопытно, кто это пытается научить его «как правильно строить». В итоге мы еще час черкались на огромном листе ватмана карандашами, обсуждая наиболее интересные моменты. Потому что парк — это замечательно. И я вместо него совершенно не желаю видеть сплошные бетонные надолбы и поля колючей проволоки. Милитаристический угар хорош в меру. И его лучше маскировать от потенциального противника. Чтобы любая «волчья яма» стала для него неожиданным и неприятным сюрпризом. Тем более, что у меня и пруд, и ручьи, и полянок с гротами полным-полно. Еще на западе два огромных спальных района, от которых лучше профилактически отгородиться непроходимой чащобой. И куча пешеходных тропинок по округе. Поэтому — дорожки мы по кругу пустим, все зеленые насаждения с местами отдыха по периметру в качестве мелких вкраплений. И внутреннюю часть зеленого массива оформим исключительно для собственного пользования. Клановые земли. Остальное — обсуждаемо.
Вроде договорились. У Харада-сан даже файл нашелся, в котором он для экологов разные наброски в кучу собрал. В итоге обменялись контактами, выдули четыре чайника с чаем и разошлись довольные друг другом. Один из замов архитектора будет постоянно на связи с воспрянувшим к жизни «пупсом». Я для дедушки постараюсь в самом деле какую-нибудь почетную грамоту добыть. Потому что хорошие личные знакомые в разных официальных структурах — это то, на чем стоит весь Ниппон. Связи, возможность позвонить и кулуарно решить какую-нибудь проблему, совместные выезды на природу. Неожиданно оказывается, что половина страны знает другую половину и любой бизнес опутан кучей родственных отношений. Это никак нельзя изменить. Значит — надо возглавить.
Подарил Цуруга-сан маленький боченочек с пивом, отправил чиновника домой на микроавтобусе клуба. Попросил не стесняться и пинать вопросами помощника Харада-сан. Парень для этого и принят на работу — воплощать гениальные архитектурные идеи боссов и собирать все синяки и шишки в процессе.
Не успел вернуться к себе, как в коридоре перед комнатой нарисовалась неразлучная парочка:
— Тэкеши-сан, вопрос у нас есть.
— Да, есть.
Похоже, не получится просто так дыхание перевести. Надо понять, о чем у бравых «залетчиков» голова болит. Потому что раньше их вполне устраивала абсолютно свободная жизнь. И главное было — удрать от припашек той же Тошико Ямада. Не забыв пожевать, хлебнуть пива и поиграть на приставке перед огромным телевизором.
— Заходите.
Вопрос был предельно прост. Почему жизнь — дерьмо, что с этим можно сделать и одновременно — не напрягаться сильно. Потому как пахать вместе с «Малышом» Эндо — попробовали. Через пару дней извинились и сдали выданные кепки с логотипами доставки. Подышали краской вместе с Чихару Сайто, в двух новых гаражах под ее присмотром помелькали и тоже разочаровались в перспективах. Куда ни пытались пристроиться «ради фана» — буквально за день приходило понимание, что фан исключительно в том, чтобы брать больше, кидать дальше и даже отдохнуть в процессе полета не получится. Количество задач не уменьшается и выход в конце туннеля не видно.
— Хорошо. Вас понял. Но спрошу в ответ: а что вам нравится? Действительно, чтобы до мурашек пробирало? Чем готовы заниматься с утра до ночи?
Задумались. И это нормально. Это означает, что не от балды ответ выдадут, а постараются его в голове хотя бы чуть-чуть покрутить. Наконец начали совместными усилиями что-то изображать:
— Гонять нам нравится, Тэкеши-сан. Чтобы движок ревел, чтобы в повороты входить на грани, чтобы… Короче — байки мы любим. И скорость. И тусовку с движухой.
— Так ведь рано или поздно по эстакаде размажет. Не впишетесь куда-нибудь и все. Кирдык.
— Мы знаем. Но стараемся не рисковать зря.
Кто бы говорил. Хотя мысль насчет двух любителей искать неприятности на пятую точку у меня есть.
Поэтому набрал номер, поздоровался с хозяином магазина байков и поинтересовался у него:
— Маэда-сан, вам для рекламы и обкатки новых двухколесных монстров не нужны пилоты? Кто с одной стороны не боится трюкачить на треке, с другой постарается доехать до финиша цельным куском, а не остатками ушей в брызгах крови.
— Гонщики?
— Я бы сказал, будущие гонщики. Но с богатым опытом вождения байков. Боги их любят, поэтому до сих пор живы и здоровы. Правда, детство до сих пор в разных местах играет. У меня рискованных задач для них нет, могут заскучать. А скучающий боец подобен неразорвавшейся бомбе. Когда и что ему в голову придет — предсказать невозможно.
Посмеялись, обсудили детали и я откланялся. Посмотрел на замершую парочку и сказал:
— Маэда-сан серьезный человек. Вы его знаете. Но он решил дать вам шанс. Поэтому завтра в два часа дня на треке покажете, что умеете. Как с мотоциклами управляетесь. Как можете обдуманно рисковать. Как способны отработать задачу с шиком, на грани невозможного. Главное — если вас возьмут в пилоты-испытатели, вам придется научиться сначала думать, а потом уже отчебучивать.
— Хай, Тэкеши-сан. Мы поняли.
— Очень на это надеюсь. Завтра утром помогаете Сугияма-сан приводить уничтоженные насаждения в порядок, доделываете сарайчик для газонокосилки и прочего инвентаря. И в два часа как штык на месте.
Убедившись, что программу минимум осознали, с усмешкой заканчиваю беседу:
— Когда великий самурай Ии Наомаса был ранен пулей, он сказал: «Шиката-га-най». Гайдзины эту фразу свели к банальному «дерьмо случается». Мы же понимаем, что на самом деле это начало большого изречения. Которое я бы сформулировал так: «Дерьмо случается. Но это повод взять лопату побольше и начать наводить порядок»… Парни, вам дали шанс. Я вас порекомендовал как ответственных людей, способных выполнить данное слово. Понимаете, в чем разница?.. Слишком легко все сломать, потерять, разбить крутую тачку и потом сидеть перед заказчиком с куском железа в руках, собираясь выполнить сеппуку. Да, бывают ситуации, когда иначе уже не получится. Но вас хотят нанять, чтобы вы не допустили подобного. Чтобы новые байки с любыми проблемами заезжали в гараж. Чтобы инженеры по вашим наводкам доводили их до ума. Чтобы вы гоняли машины в хвост и гриву, добиваясь невозможного. Чтобы в будущем новые владельцы не погибали из-за оторвавшегося ремня безопасности или еще какой-нибудь неожиданной гадости. Вы — люди, кто первым шагнет за грань и вернется оттуда. Поэтому я не буду рассказывать вам про тяжелый путь на вершину Фудзи. Я же прошу вас сделать так, чтобы «Ятагарасу Йокогамы» и мне не пришлось за вас краснеть.
Отвечаю поклоном на поклон и желаю хорошего вечера.
Не знаю, как быстро они повзрослеют и в самом деле превратятся в отличных пилотов-испытателей. Но со своей стороны я сделал, что мог. Очень надеюсь, что не ошибся.
Обед в среду прошел в дружеской и теплой обстановке. Если не обращать внимание на постные рожи сопровождающих лиц, кто старался поддержать реноме крутых перцев от вооруженных сил самообороны Ниппон и американского корпуса. Сидели при полном параде, старались лишний раз даже не шевелиться. И с явным неодобрением смотрели, как мы с Карлом Цеппелином хохотали до слез, обсуждая европейские слухи, дурацкие ситуации на различных проектах и попутно перемывая кости разного рода напыщенным политикам. Придерживаясь при этом вполне четких рамок: про немцев и японцев плохо не говорим, спорные моменты стараемся не задевать. И без того есть куча интересного, о чем можно языками зацепиться.
— Они в самом деле плавают на этих железных чудовищах? — удивляется Карл.
— Ага. Мало того, подводной лодкой это даже назвать сложно. Их называют «полупогруженное судно». Наверху торчит крохотная рубка и трубы для вентиляции, плюс отвод продуктов сгорания от дизеля. Везет такой кораблик кокаина на полмиллиарда в минимальных ценах. В случае обнаружения — экипаж топит все, зачастую не успевая выскочить на поверхность. Сделано из углепластика, никакой радар заметить не может.
— Ужас какой.
— Полностью согласен. Но — выгода перекрывает любые риски. Мало того, береговая охрана Штатов худо-бедно начала их отлавливать. Используют старую идею воздушных патрулей, при помощи которых ваших «волков» во время второй мировой гоняли. Поэтому колумбийцы теперь доводят до ума новые проекты и переходят полностью на подводные рейсы.
— Никогда не любил нырять. С дирижабля хотя бы с помощью парашюта можно спастись.
— Кстати, Карл. А почему вы не хотите продавать интернет желающим? В той же Африке или в труднодоступных горных районах?
— Интернет?
— Ага. Подняли вашего гиганта километров на двадцать, оттуда ретранслятор добьет до любой нужной точки. Раз в три-четыре месяца машину можно менять, спуская старую для профилактики и пополнения топливом. Не скажу, что это универсальное решение, но в некоторых случаях запросто сможете откусить изрядный кусок рынка в слаборазвитых странах.
— Интернет. Интересная мысль.
— Тот же Сименс вряд ли откажется поучаствовать с вами в подобном проекте. С них железо и базовая наземная инфраструктура. С вас — носитель над облаками и продвижение. Не удивлюсь, если через пару-тройку лет вы сможете добавить в копилку активных проектов еще с десяток успешных.
Немец перестает смеяться. Он внимательно разглядывает меня, потом тихо уточняет:
— И вы дарите мне идею, не требуя будущих преференций? Просто так?
— Карл, у меня идей — как блох на уличной собаке. Идея без ее воплощения — белый шум. Где-то в ушах гудит, спать мешает. А вот превратить в реальность, тут придется очень и очень постараться.
— Насколько понимаю, у вас в Ниппон тоже вполне хватает тех самых успешных проектов, на которые уходит все свободное время.
— Это точно. Если бы я мог себя клонировать, то еще штук двадцать Тэкеши Исии не помешали.
Сидевший в конце стола Пак Ук щелчком пальца по гарнитуре заканчивает разговор и кланяется: ждет, чтобы на него обратили внимание.
— Да, Пак-сан.
— Автобусы готовы забрать господина Цеппелина и его людей, чтобы вернуться на базу. Там как раз заканчивают первый этап подготовительных работ и через час можно будет приступить к подготовке будущего причального поля.
Старик продолжает щеголять в подобии национальной одежды. Но уже подсуетился и теперь носит «распашонку» с двумя золотыми драконами, вышитыми на левой и правой стороне. Сопровождающих японцев от его довольного вида плющит, но Пак Ук получает наслаждение от кислых рож вокруг. Он даже помолодел. У него серьезная работа, он строит всех и каждого, если это необходимо. Он надеется закрыть данный проект с наилучшими результатами и стать одним из людей клана Исии. Мелькнувшая рядом Чо Сугахара подает личный пример — господин ценит людей, а не их родословную. Если уж полукровка носит оружие в присутствии босса, значит ей доверяют. Значит, и старый Пак Ук в итоге может оставить приемному сыну не просто счет в банке, а место в большой и уважаемой семье. Родственники отказались? Им же хуже. Старик сам неплохо устроится и мальчишку в люди выведет.
— Домо аригато, Пак-сан. Карл, сейчас попросим набрать вам на вечер разного и можно отправляться по рабочим местам. Очень был рад встретиться с вами еще раз. Надеюсь, увидимся, когда вы закончите собирать своих красавцев и будете готовы начать тестовые полеты.
— Взаимно, господин Тэкеши.
Мы уже называем друг друга исключительно по имени. Еще несколько месяцев совместного общения и запросто какой-нибудь взаимовыгодный проект стартуем. Чем ёкаи не шутят.
В ангаре царил полумрак. На часах восемь вечера, сумерки снаружи — и тьма по углам внутри.
За большим столом собрались люди, кто считался независимым криминальным авторитетом и не входил в местные структуры. Те, кто противопоставлял себя и свои банды борекудан и босодзоку. Это были и корейские ккангпэ — «уличные хулиганы». И банкара или янки — ночные варвары из тех, кого не взяли даже в хангурэ или сукебан за звериную жестокость и неумение хоть как-то договариваться с остальными. И пиньинь, ответвление китайских триад в Ниппон. Всего в ангаре сидело шестнадцать разнокалиберных боссов, кто представлял интересы тех или иных этнических и территориальных группировок, воюющих с крупным криминалом за свой кусок пирога. Наркотики, проституция, работорговля, поставки нелегалов для черной работы — все, где хоть как-то можно было зацепиться за возможность заработать.
Главное отличие собравшихся от устоявшихся структур борекудан — эти шакалы жили одним днем. Как презрительно говорил о подобных «бизнесменах» оябун района Исого от клана Инагава-кай:
— Мы живем настоящим и будущим, мы дорожим данным словом и стараемся заботиться о соседях. Шваль под ногами понимает другой закон: деньги здесь и сейчас. Ради этого они готовы на все, включая предательство. С ними невозможно договариваться. Их надо только уничтожать.
Поэтому, когда молодой вакагасира начал аккуратно сливать полиции и отделу борьбы с ОПГ информацию по конкурентам — никто не возражал. Это было абсолютно в духе принятых отношений между бандами в Токио и других городах. Вот только новая реальность совершенно не понравилась лидерам диаспор, кому пришлось срочно перестраиваться под новые реалии.
Чен Кон внимательно слушал громкие выкрики, одновременно отмечая про себя наиболее рассерженных. Потому что — наверняка именно они больше всего пострадали от действий властей. И, значит, стали слабее. А у более слабого можно отнять часть территории. Можно заставить уступить кусок теневого рынка. Можно просто сожрать. Особенно, если это не китаец, а какой-нибудь дурак кореец. Или местный, с кем другой японец даже здороваться побрезгует, несмотря на веками вдолбленную лживую вежливость.
Больше всего разорялся Юкэ Тари, дальний потомок айнов. Жалкая помесь монголов и японцев, с точки зрения хань.
— За прошлую неделю по округе прошли четыре налета полиции! Они ломают все отлаженные связи, забирают товар и мешают вести дела! Вчера в Гонконг депортировали трех уважаемых людей, а я через них получал «дурь» больше года. Как дальше работать, если гокудо нагадили везде, где можно⁈ Их — не трогают, а я теперь должен днем и ночью смотреть за спину, нет ли за ближайшим столбом фараона.
И в том же духе верещала треть присутствующих. В основном — молодежь. Самые нетерпеливые, самые жадные, самые проблемные. Более крупные банды и диаспоры так или иначе все равно пытались найти баланс в сосуществовании с крупными криминальными организациями. Особенно — если ты «понаехавший». Потому что даже полиция так или иначе взаимодействует с борекудан и делит зоны влияния. Гангстеры давят беспредельщиков, о-мавари-сан сажают в тюрьму потерявших бдительность головорезов. Странно ожидать, что веками сложившийся уклад поменяют для удобства триад или прочей шелупони.
Но устать от жалоб на жизнь Чен Кон не успел. Потому что в ангаре появился человек, которого китаец совершенно не ожидал увидеть.
Атлетически сложенный парень. Черноволосый, с тронутыми сединой висками. В темно-синем дорогом костюме, на левом лацкане которого был приколот значок-герб Инагава-кай, на правом же хмурилась черная круглая рожица с крохотными белоснежными глазками.
Воат-сао [ вот дерьмо]! Да это же тот самый любимчик богини смерти собственной персоной! И четверо боевиков у него за спиной в абслютно черных костюмах и масках с прорезями. У первой пары автоматы в руках, остальные почти скрыты в тени и непонятно — с какими «подарками» пожаловали.
Тэкешии Исии встал рядом со столом, презрительно огляделся и ткнул кончиком ножен катаны в замершего Юкэ Тари:
— На улицах шепчутся. Люди говорят, что в Токио появился слишком смелый кусок грязи, кто объявил цену за мою голову. Правда, деньги пообещал наемникам. Побоялся выйти лицом к лицу и бросить вызов, как это делают мужчины… Ничего не хочешь добавить? Нет?.. Так я и думал… Хорошо. Значит, раз ты мечтал о моей голове, мне придется забрать твою.
Одна из черных теней успела неслышно переместиться за спину приговоренного, набросила на шею стальную удавку и резко затянула гарроту. Через тридцать секунд тело бывшего главы уличных вымогателей бросили у стены. Молчавший вакагасира продолжил, безмятежно разглядывая насупленные лица вокруг.
— Кто имеет уши — услышит. Повторять сто раз не стану… Семье нет дела до ваших проблем, пока эти самые проблемы не мешают нам жить. Нам — это Инагава-кай и простым японцам… Если есть желание — можете кромсать глотки друг другу сколько угодно. Но не забывайте, на чьей территории вы находитесь… Это — наша земля. Это — наш город. И здесь действуют наши правила… С первого июня мы будем прикрывать только тех, кто принесет вассальную клятву и станет работать на Семью. Кто захочет продолжать плыть в бурном море самостоятельно — заставлять не будем. Но не жалуйтесь, если конкуренты обижают. Не рыдайте, что полиция зарабатывает премию за внеочередной рейд или таможня выпотрошила тайники на сейнере. Взрослые мальчики и девочки выгрызают право на существование без слез. Игры в песочнице давно закончились… Однако, знайте главное. Мой оябун занят важными делами и ему не интересно разглядывать тараканов, вроде вас, кто собирает крошки и мельтешит под ногами. Пока вы не попадаетесь на глаза и знаете свое место — вас не тронут… А вот если кто-то решит, что он не таракан, а превратился в японского шершня, вроде подохшего Юкэ Тари, того вынужден разочаровать. Потому что здесь шершень — я. И за любое проявление неуважения к Семье оторву голову без разговоров. Если же кто-то вздумает тявкнуть на моих близких и клан, пришлю яма-буси и разрешу вырезать весь род до седьмого колена. Это всем понятно?..
Отправиться следом за убитым никому не хотелось. Поэтому даже самые наглые буравили злыми взглядами стол и не решались посмотреть в лицо молодому японцу. Убедившись, что послание доставлено и понято, Тэкешии Исии ушел из ангара, словно черная тень. Вот он с пренебрежительной улыбкой разглядывает сгорбленных мужчин за столом. А вот уже хлопнула дверь на улицу.
Самые смелые решились пошевелиться только через минуту. Прислушиваясь к злым шепоткам, Чен Кон поднял руку и начал говорить. Не для идиотов, которых еще много рядом с ним, нет. Больше для себя и двух помощников за спиной:
— Погибший Тари-джу-тоу [ -дурак] дал нам понять, что на улицах Токио поднялся ветер перемен. Теперь мне и родне или уходить из Йокогамы на чужие территории, где правят другие кланы борекудан. Или… Или договариваться с этим бешеным.
— Он просто человек! — заорал худой мужчина с перекошенным лицом. Старик помнил, что эта свинья бахвалилась успехами на поприще сутенерства. — Всегда можно найти специалиста…
— Ты ничего не понял… Совсем… Сядь и не позорь отца с матерью… Сегодня к нам приходил не человек, нет. Сюда приходил Взгляд Синигами. Его даже император не трогает. Микадо поступает хитрее. Он натравливает это чудовище на тех, кто не понимает намеков… Вы тут по большей части молодые и глупые. Резкие без меры. А я застал времена хунвейбинов… Ничего не меняется. Большие люди откармливают псов-людоедов и спускают их на чужаков. Времена сильных сегунов прошли. Теперь в Ниппон всем правит Сын Неба. Проблема в том, что власть в заоблачном дворце может меняться. А вот убийцы на службе императора никуда не исчезли. Они остались в тени. И сегодня нам сделали последнее предупреждение… Кто не понял с первого взгляда — того выловят в проливе с перерезанной глоткой. Этот молодой человек с мертвыми глазами режет своих за малейшие проступки. Нас он тем более жалеть не станет. Попытайтесь это уяснить до того момента, как улицы зальют кровью…
На следующий день полдничал в офисе Семьи. Утром успел на стройке отметиться, затем привез пачку подписанных бумаг Цеппелину вместе с гавриком из авиаконтроля. Немцу выдали специально заинструктированного до деревянного состояния диспетчера. Мужику надо будет с местным центром управления полетами согласовывать трафик для дирижаблей. Эти громадины ведь мотаться станут рядом с одним из международных аэропортов и правительству только эпичной катастрофы не хватает для полного счастья. Поэтому выбрали лучшего из лучших, вставили пистон для повышения общего тонуса и вручили мне со словами «он не посрамит». Я потом по дороге до военной базы бедолагу осторожно минералкой отпаивал, приводя в чувство.
Но в целом пока все набирает обороты, народ по нарезанным задачам суетится, я выполняю роль стороннего наблюдателя. Убедившись, что прямо сейчас рвать и метать смысла нет, поехал к оябуну.
Босс пригласил меня и еще двух «мамонтов» пить чай в маленькую угловую комнату. Оттуда бы открывался шикарный вид на бухту, но все окна закрыты тяжелыми плотными драпировками. Получилась эдакая пещера с мягкими полами, кучей мудрых изречений на шелковых лентах и большим столом посередине, заставленным сластями. У Акира Гото — отдых. Гото-сан разносит в пух и прах подрастающее поколение в го. У меня иногда закрадывается подозрение, что японцы специально придумали эту игру, чтобы в ней отомстить всем и сразу за бесконечный формализм в обычной жизни. Потому что жить застегнутым наглухо на пуговицы трудно, иногда хочется или поорать от души, или кому в печень постучать вдумчиво. Для этого нужно или в зал идти, или в настольные игры порубиться.
С залом — сложно. Потому что там тоже заформализовано все по максимуму. Просто так бамбуковой палкой махать нельзя. Поклоны, приседания, правильные движения. В пах пнуть — дурной тон. Как и обломком деревяшки кадык пробить. А вот в го — полное раздолье. Жри врага, если сможешь. Вежливо, с улыбкой и сопутствующей беседой о происходящем вокруг.
Слева от меня медитирует Цубурая-сан. Вакагасира-хоса Камакуры, южного пригорода Токио. Находится в префектуре Канагавы. На нем проституция и игорные дома на побережье. Справа — Накахара-сан. Священнодействует над чайником, заваривает особенную смесь по собственному рецепту. Его вотчина — Торихамачо. Порт, яхт-клуб, перерабатывающий центр и производственные площади. Полиция до сих пор считает, что благообразный старик больше занят сбором дани с россыпи продуктовых лавок и ресторанчиков в округе. На самом деле Накахара-сан присматривает за тремя каналами контрабанды, по которым мы тащим на продажу ювелирку и синтетические наркотики. Первое в массе своей скупают диаспоры, второе раньше сливали по бартеру Ямагути-гуми. В свете последних событий новые партии пойдут напрямую потребителям на нашей территории.
— Тэкеши-кохай, если ты в самом деле выложишь камень сюда, я через два хода заберу эту группу. Может быть, передумаешь? — оябун отдыхает. Мы вчетвером дегустируем горячий напиток, пробуем разложенные на многочисленных подносах сладости и почти не говорим о делах. Время «посмотреть назад, чтобы не удариться лбом о стоящую впереди стену».
— Хай, Гото-сан. Но я надеюсь, что после этого смогу захватить ваши, окружив все и сразу.
— Интересный подход. Давай проверим.
Я бездарно продую, согласен. Играть на уровне дошкольника в го умею, даже пытался книжки полистать «как не выглядеть идиотом за доской». Но до уровня мастеров мне не подняться никогда. Даже если буду тренироваться всю оставшуюся жизнь. Хотя мне — интересно. Хорошая штука — многогранная. Можно кучу стратегий реализовывать, разные ловушки на поле выставлять, которые «выстрелят» через двадцать или тридцать ходов. Проблема в том, что у меня нет опыта уже сыгранных матчей и времени, чтобы этот опыт наработать. Но посидеть с боссом и потрепыхаться — забавно.
Забрав окруженную мелкую группу, Акира Гото поинтересовался:
— Как закончился визит к уличным бродягам?
— Четыре самых крупных клана прислали парламентеров. Договорились: мы обеспечиваем их общую безопасность, прикрываем их бизнес. Если полиция будет ими интересоваться — заранее предупредим, чтобы минимизировали потери. За это они платят тридцать процентов с выручки и сдают любых шпионов и конкурентов. Две семьи решили проигнорировать полученное приглашение. У одной рано утром таможня пришла на сухогруз. Уже несколько грузовиков контрабандой набили. Вторая семья решила взять паузу и спешно ценности пакует на складах. Туда наведаемся на днях, заберем все, что может нам пригодиться. Остальное отдадим новым вассалам. Вряд ли жулье после этого сможет восстановиться.
— Территорию надо будет у них тоже забрать.
— Хай, господин. Ичибангасэ-сан на следующей неделе расскажет, как все закончилось. Он со своими «детьми» как раз занимается этой проблемой.
— Очень хорошо. Держите руку на пульсе, страхуйте друг друга… Что с другими городами вне Токио?
— Сэйдзё Инагава получил всю собранную информацию. Семья в других районах тоже начала теснить чужаков. Работаем тихо, не привлекая лишнего внимания. Другие кланы пока раздумывают, но кое-кто начал шевелиться. Суметь руками властей прижать конкурентов — это прекрасная возможность без крови перекроить территории и зоны влияния. И мы делимся непрофильными активами. На севере весь наркотрафик и часть строительных подрядов отдаем соседям. Мы пока больше внимания обращаем на Токио и ближайшие префектуры. Если Семья вырастет по итогам и прекратит терять кадры — это будет первым шагом к будущим победам.
— Согласен… Значит, выполняем намеченные планы и держим обещание, которое дали дайдзё тэнно: чистим Ниппон от вредителей. Я доволен, Тэкеши-кохай.
— Гамбаримас [ я буду стараться], господин.
— Я же пока схожу вот так… Боюсь, у тебя не получится закончить окружение нижнего угла.
Кто бы сомневался.
Теперь, после посиделок в ресторане, я намного лучше понимаю происходящее. Босс не просто поставил меня на должность своей «правой руки». Он аккуратно дает возможность поработать с костяком клана, чтобы каждый из стариков смог лично оценить новичка. Что я могу, какие задачи мне можно делегировать, какой информацией поделиться в случае необходимости. Люди, пережившие за долгие годы многочисленные взлеты и падения сумели остаться гибкими и в принятии стратегических решений, и в их реализации. Поэтому молодых стараются не использовать в качестве дурного мяса. Нет — людей натаскивают с прицелом на будущее, на грядущие потрясения. И «чертика из табакерки» пробуют на зуб, чтобы быть уверенным: этот не сломается, будет тащить и горой стоять за своих.
Да, десятилетиями заработанный снобизм и понты никуда не пропали. Да, мне еще не один раз придется собачиться на тему «кто имеет право твою трубу шатать». Но шаг за шагом я постепенно врастаю в местную пирамиду, протягиваю щупальца личных связей, взаимных услуг и накопленного положительного баланса в извечном «ты мне — я тебе». Полученные погоны превращаются в заработанные. А оябун с большей уверенностью говорит, что в случае какой-нибудь катастрофы Семья не развалится на кучки озверевших бандитов. Есть кому продолжить дело, начатое больше пятисот лет тому назад.