Из школы они как всегда возвращались вчетвером. Выйдя из внушающих размеров школы (для такого маленького городка), они, идя домой заходили в каждый магазинчик и забегаловку, просто потому что нечем было заняться. Этих ребят звали: Чарльз Ньюсом, Джозеф Соммер, Алан Томсон и Питер Грэйс. Улица была полна народа. Время было около двух часов дня, на улице было довольно жарковато, но народ, не обращая внимания на капризы погоды шёл кто куда. В магазин, в школу (во вторую смену), на транспорт и так далее. Солнце в это время было самое «беспощадное». Вчетвером они шли по вымощенной гранитными плитками дороге, идущей вдоль шоссе, машины со свистом и пылью проносились мимо них. Они разговаривали почти что ни о чем. О «дурацкой» школе, о своих девушках, о том кто кому морду больше набил (эти четверо не считались в школе ребятами, дисциплинированно ведущими себя на уроках они могли спокойно отобрать у кого-нибудь денег и необязательно у каких-нибудь малолеток. Это даже мог быть и кто-то старше, их же все-таки четверо и к тому же если что, за них горой пойдет полшколы). Вот уже норовя зайти в какую-нибудь очередную забегаловку, они свернули в заворот ко входу, как вдруг один из них Алан посмотрел случайно направо и… примерно в 20 метрах от него, стоял человек в клетчатой рубашке, синих потертых штанах и коричневых ботинках и на нем была шляпа (прямо как у Фредди) на несколько размеров больше его головы и поэтому она немного свисала вперед, из-за чего нельзя было вглядеться в его лицо, но по крайней мере было видно, что он не стар и ему приблизительно 30–40 лет. В руке у него был не очень большой кинжал, сантиметров 15 в длину. И этот кинжал он поднес к своему горлу и сделал вид что режет его, как бы говоря: «Тебе конец, мальчик!». Алан испуганно расширил глаза и уставился на мужчину жутковатой внешности. Потом он все-таки отвернулся, решив не обращать на этого «козла» внимания. И уже открывая дверь в забегаловку, он напоследок опять посмотрел в ту же сторону, но человек по прежнему невозмутимо стоял и смотрел на него, только кинжал он уже держал опущенным. Он окликнул друзей и сказал: «Ребята, смотрите», они все посмотрели направо, но человека не было, он испарился, хотя там где он стоял поблизости не было никаких деревьев и зарослей, следовательно за одну секунду он никуда уйти не мог, но по улице по своему обыкновению шли люди с сумками и без них.
— Чё случилось-то? — спросил один из них.
— Да тут какой-то мужик посреди дороги стоял, — абсолютно без улыбки сказал Алан.
— У-у, — протянул другой — его звали Чарльз братан, тебе накуриваться меньше надо, вчера ты голую подружку видел, сегодня одетого Фредди, завтра тебе наверно наш директор покажется!
Все дружно и громко засмеялись над этой плоской шуткой, какие бывают только у таких планокуров. Смеялись все кроме Алана.
— Ребята, я ведь не шучу!
— Ну ладно, бывает, — сказал Чарльз уже без улыбки.
И они продолжили медленно заваливаться в кафе. Алан шел последним.
— Но имейте в виду, — сказал он почему-то очень строго, — он стоял вон там, справа.
И он махнул рукой туда, где стоял человек. Поглядел — (черт!) человек снова стоял там и опять держал кинжал в руке.
— Да пошел ты! — сказал про себя Алан.
И зашел вместе со всеми в кафе.
В кафе сидело человека три. Но зашедшая четверка решила исправить это, они любили этот бар потому что сюда никогда не заглядывала полиция, которая спокойно могла повязать из за то, что они, например с травой ходят или уже «приняли» сегодня грамм по 500, хотя им не то что 21 им и 18-то нет! И потом здешние официантки были «тише», чем в любом другом кафе (за распитие спиртных напитков они не бежали к телефону и звоня в полицию чтобы сказать что здесь четверо каких-то отморозков выпивают).
— Вот такие места я люблю! — как можно громче сказал Питер.
— Да! — подтвердил Чарльз — можно пить, курить, колоться, и даже… (он кашлянул как бы показывая, что он вот такой приличный и ЭТО ему произносить нельзя)…
Тут же к ним подошла красивенькая официантка лет 23, одетая в соблазнительного вида одежду.
— Эй, крошка, поговорим о том, что так и просится на язык, — сказал очень нагло Питер и высунув, помахал своим языком (уже только за этот, один из самых непристойнейших в мире жестов, можно было угодить на 20 суток в каталажку, а если ещё сволочная какая-нибудь девчонка «приукрасит», что, мол он до меня домогался, то и вообще на 3 месяца жахнуться можно!)
— Хм, со своим тошнотворным языком лезь к своим друзьям, — не растерялась официантка, зная, что к ней они тут не полезут.
— А ты горячая штучка! — не отставал Питер.
— Вот и не лезь ко мне, пока не обжог себе самое дорогое, — ехидно улыбаясь проговорила девушка.
— По — моему крошка ты напрашиваешься, — посерьёзнел Питер, он вообще был самым распоясанным в их компании, а сегодня, как назло он ещё и травки принял больше всех.
— Ой! Да что ты! — скорчила своё красивое лицо девчушка.
Но Питера уже было не остановить, если у него «началось», то всё — его понесло! И, как подумали его друзья: «Похоже тебе, друг Питер, придется провести уик-энд (это была пятница) за решеткой!»
— Может выйдем, потолкуем, — предложил Питер.
— Слушай, отвали от меня!.. Козел! — рассердилась официантка.
«Козел» всегда было самое обидно слово для Питера. И потому он крепко схватил её своей рукой за запястье и потащил в туалет.
— А ну-ка пошли за мной! — сказал уже не на шутку психанувший Питер.
Поняв, что дело движется к полиции оставшиеся трое ребят стали медленно двигаться к выходу. — Хороши друзья! — укоризненно мог подумать кто-то, но они сами так договорились, если кого-нибудь одного ловили, остальные разбегались, не встречались, и не общались около недели. Общение — только интернет, никаких телефонов!
Тем временем Питер тащил перепуганную до полусмерти официантку в туалет, бедная девочка не могла от страха даже крикнуть, а только семенила за парнем. Она не могла идти быстро потому что на ней была длинная обтягивающая юбка. Он завел её в туалет, одним движением стянул с неё застежку, державшую красивые длинные белые волосы в хвостике, волосы распустились, Питеру это очень сильно понравилось. Он, как настоящий отморозок, не умевший прилично общаться с женщинами, лизнул её в левую щеку, словно собака, просившая еды. Блондинка сморщилась, а Питер наслажденно улыбнувшись сказал: «У тебя сладкая кожа», он взял её за руку и прижал к себе. Но она отошла на один шаг, влепила ему пощечину и рванулась к выходу, но Питер, не ожидавший такой «наглости» схватил её за руку, за которую держал, дернул к себе, она тоже резко дернулась к нему и роскошные белые волосы лишь взметнулись вверх.
— Стерва! — прошипел Питер и что было силы своей мощной рукой ударил её в щеку (как бы пощечина мужской рукой), её лицо быстро покраснело из глаз потекли слезы и красавица заплакала.
— Прошмондовка, — говорил сопя он, срывая с неё фартучек, затем красивое платье.
И только сейчас она поняла, ЧТО эта сволочь с ней будет делать а ведь она ещё… (В общем, дожив до двадцати трех лет, у этой красавицы-блондинки, к которым казалось бы парни должны сами подскакивать, даже не было парня, с которым бы она могла бы серьезно заняться любовью) И вот тут-то она закричала что было силы. Питер взмахнул ручищей для очередного удара, но потом опустил руку, потому что не так просто-то было ударить такую девчонку. Он её же собственным фартуком закрыл ей рот, но она выплюнула его и снова закричала своим тоненьким голоском. Тут дверь с грохотом распахнулась и, к счастью блондинки, забежали четверо полицейских, один из них схватил Питера за руки, согнул их назад и начал доставать наручники, но он вырвался, развернулся и что есть силы въехал державшему его полицейскому в лицо, тот даже опешил на мгновение, но всё-таки опомнился перехватил его руку, дернул на себя и лбом ударил в летящее к нему лицо Питера. Затем опять согнул руки и уже не доставая свои служебные наручники, а кинутые ему кем-то, он сковал руки Питера и стал выводить из туалета. Оставшиеся трое полицейских поднимали девушку, и увидев, что в целом с ней все в порядке один из троих вышел из туалета и подбежал к тому, что вел Питера.
— Давай помогу!
— Да нет спасибо! — покачал головой тот, — лучше толпу разгони!
Как и следовало ожидать — от Алана, Чарльза и Джозефа след простыл. И почему-то никто, даже сама официантка не сказали, что Питер пришел с тремя ребятами его возраста. И уже через 10 минут всё нормализовалось. Хотя смотря что иметь в виду под этим словом. Кафе на два дня закрыли, официантку увезли сначала в полицию для дачи показаний, затем на обязательную проверку к врачу, а остальные дни ей разрешили провести дома — оправиться от потрясения.
Алан шел к себе домой не спеша, с Джозефом и Чарльзом он распрощался и неторопливо, как ни в чем не бывало шел домой.
Человек в шляпе, дождавшись того, как они выбежали из кафе, пошел за Томсоном, он решил, что Алан будет первым в списке мести. Да! Он ещё отомстит им всем, всем этим четверым выродкам, наверное уже не помнят, что совершили не так давно, хотя он заставит их вспомнить! Вспомнить, как когда-то, два или три года назад ни за что избили молодого парня лет 25 и идущую рядом с ним маленькую девочку. Они убили их обоих, и теперь он должен отомстить, за маленькую шестилетнюю ни в чем не повинного ребенка и его, рослого двадцатипятилетнего парня. Напали можно сказать просто так. Эта месть за дочь и себя! Ладно, а что с оставшимися тремя отморозками?
Придя к себе домой Чарльз Ньюсом первым делом пошел на кухню, сделал себе крепкий кофе, после сегодняшнего, ему нужно было хорошенько расслабиться. Затем он пошел, включил телевизор, но ничего интересного не показывали. И тогда он решил позвонить своей подружке Дженнифер. По правде говоря, она была такая же как и они сами, она тоже любила иногда курнуть, выбивать из всяких дурачков деньги и шумной компанией напиваться как свинья, так что можно сказать, что у них много общего. Они договорились встретиться у Чарльза через 30 минут. Его дом представлял собой внушительных размеров двухэтажный коттедж, вернее он был даже трехэтажный, ещё чердак. Он стоял примерно в 5 км. от его школы, т. е. довольно далеко и Чарльз всегда из школы ехал на какой-нибудь попутке, но как правило никогда не платил. Дом стоял на холме как бы в стороне от города. И выглядел он довольно зловеще. Походив туда-сюда, Чарльз пошел в свою комнату на втором этаже, включил компьютер, зашел в интернет послал электронное письмо Алану. Он написал о том, что он уже пришел домой, и чтобы Алан имел в виду, что на адрес Чарльза уже можно писать. Подождав минут 10, он заглянул в электронный ящик, он был пуст. Странно, обычно уже после 3–4 минут отправления от Алана приходил ответ. Он тупо посмотрел на монитор, вдруг он начал рябить и после этого совсем потух. Чарльз нажал кнопку «Сеть», выключил и снова включил компьютер, он загудел, но монитор по прежнему не работал.
— Твою мать! — буркнул Чарльз и пошел в комнату родителей. У них в доме было три компьютера, связанных между собой локальной сетью. Один — у Чарльза, один — у отца и ещё один находился просто в комнате родителей. Чарльз включил этот компьютер, снова зашел на свой почтовый ящик. Вот! Другое дело уже пришло письмо, правда оно не от Алана! Прочитав его Чарльз пришел в недоумение.
«Как ты думаешь, смогу ли я вытащить кости из виноградин, когда польет дождь и я сорву их?».
Чарльз пожал плечами и написал ответ.
А: «Что это значит?»
К: «Когда мы думали, что винодел ушел, я пришел и начал срывать виноград в дождь»
А: «Кто ты?»
К: «Я — тот кого ты не помнишь»
А: «Что за глупости, я не помню в тысячи раз больше, чем помню»
К: «Догадайся кто я»
А: «Тупой козел, которому нечем больше заняться»
К: «Я вижу ты любишь общаться, ты прямо живая энциклопедия ругательств»
А: «Как тебя зовут?»
К: «Я был неправ, когда написал ЖИВАЯ энциклопедия. Боюсь что это скоро изменится»
А: «Что изменится?»
К: «А то, что ты уже считаешься не жив»
А: «Где ты?»
К: «Сижу в твоей комнате и пишу тебе сейчас на твоем «сломанном» компьютере. И кстати, не беспокойся об Алане, тебе больше не надо за него беспокоиться, теперь за него беспокоится преисподняя, ну что ж, пока Чарльз! Пока! Пока! Пока!»
И далее весь экран покрылся словами «Пока!»
Честно говоря Чарльзу не очень верилось про то, что этот идиот сидит сейчас у него в комнате, про виноград он вообще ничего не понял, а вот про Алана и преисподнюю… Вот эта фраза «Теперь за него беспокоится преисподняя», повергла Чарльза в шок.
И тут в дверь позвонили, Чарльз пошел, открыл дверь — на пороге стояла Дженнифер.
Она сразу бросилась к нему в объятия.
— Я освободился, куколка, — сказал Чарльз.
— Тогда может пройдем в твою комнату? — предложила Дженнифер.
— Можно, — усмехнулся он.
С этими словами он поднял её, взял на руки и понес в свою комнату. Зайдя в комнату он медленно положил её на свою огромную мягкую кровать. Одновременно у них сомкнулись губы, и Чарльз стал медленно стягивать с неё штаны. И в самый «такой» момент стекло в его комнате внезапно раскололось вдребезги ни с того ни с сего. Как будто из-за ветра, только его не было.
— Блин! — крикнула Дженнифер, вылезла из-под Чарльза, быстро надела свои штаны и подошла к окну.
— Тебе не кажется это странным! — сказал Чарльз, — ни ветра, никаких детей, кидающих камни — ничего. Как будто по своей воле разбилось.
Но затем он все-таки медленно обнял её.
— Нет, — она убрала его руку с плеча, — на сегодня хватит, мне от этого стекла стало не по себе. Она вышла из комнаты и застучали её каблучки по ступеням. Чарльз сел на кровать, положил голову на руки, а руки опер на колени. «Черт, ну почему из-за такой мелочи срывается моя мечта?». Он молча посидел ещё минут пять. Вспомнил как один раз они хотели заняться сексом в машине, но тут понабежали какие-то малолетки и всё им испортили. Когда они хотели сделать ЭТО на даче, их увидела мать Чарльза и на несколько дней вообще выгнала его из дома с криками: «Тебе всего шестнадцать лет (сейчас ему уже семнадцать), а ты спишь с каждой шалавой, которую встретишь, а чтоб о семье думать, тебе это по хрену, ну и живи у этой дурочки, а ко мне чтобы не заходил». Вообще-то Чарльз не очень расстроился, он сколько угодно мог жить у Дженнифер, так он и сделал, но уже через шесть дней его мать сама нашла его. Но даже после того как Чарльз снова стал жить дома, мать потом ещё около месяца не разговаривала с ним. И теперь вот из-за какого-то поганого стекла у них снова «сорвалось» Проклятье! Чарльз со злостью подскочил к разбитому стеклу и кулаком ударил по маленькому осколочку, оставшемуся в раме от раскола. Стекло со звоном разлетелось и тут Чарльз увидел, что старенькая машина Дженнифер, ещё 1963 года, по прежнему стоит под окном, а самой Дженнифер нигде нет, в том числе и в машине. Чарльз в недоумении спустился вниз. Хотел открыть дверь в прихожую, чтобы уже выйти на улицу, но дверь не открывалась, она открылась только на четверть, а дальше что-то мешало. Чарльз с силой толкнул дверь и… увидел свою подружку лежащую животом вниз возле двери, в спине у неё торчал нож 15–17 см. в длину. Но в спине он торчал не до рукоятки, а между телом и ручкой было сантиметров пять. Из под тела двумя тонкими струйками вытекала кровь и медленно текла к входной двери. Чарльз стоял ошарашенный перед телом не в силах пошевелиться. Господи! Ведь это была его любимая девушка, они знакомы вот уже пять лет, с тех пор как ему исполнилось 14. Он смотрел на тело и не верил, Чарльз сразу вспомнил сколько раз они гуляли по ночам, как обнимались и целовались, как мать выгнала его из дома, он рассказал об этом Дженнифер и она обрадовалась, что он будет жить у нее, так сильно, как, казалось не радовалась никогда в жизни. Вспомнил, как когда они начинали дружить первые месяцы, она всегда говорила свою самую трогательную фразу: «Ты только меня не бросай». «Такую королеву никто никогда не бросит, а тем более я» В голове стали проноситься сотни и самых нежных фрагментов их встреч, он помнил каждую их прогулку. И вот сейчас почти что вся его жизнь остановилась. Потому что какая-то тварь убила беззащитную ни в чем не повинную молодую девушку. И тут Чарльза охватила бешеная ярость, его начало трясти, он начал метаться из стороны в сторону не находя себе места и громко постанывая. Затем он наклонился к хоть и мертвому, но всё ещё остававшемуся потрясающе красивому лицу и двумя пальцами закрыл её наполненные ужасом глаза. «Я найду эту сволочь, которая убила тебя, я из него все внутренности выпущу и на его глазах засуну в миксер и заставлю сожрать». Он медленно поднялся от тела, все ещё продолжая на него смотреть. И тут дверь кладовой, стоявшей прямо перед Чарльзом, с необычной эффектностью разлетелась на мелкие кусочки и в проходе стоял ОН. УБИЙЦА! Он был действительно похож на Фредди. Чарльз не растерялся, а развернулся и побежал в кухню, зная что раз он убил уже одного человека, то он убьёт и его. Убийца действительно шел за ним, только не бежал, а именно шел, очень быстро, лица его по прежнему не было видно. Чарльз вытащил ящик со столовыми инструментами, достал оттуда жуткого вида мясницкий нож квадратной формы и размером 20х35 см. Взял его в левую руку, в правую же он взял обыкновенный столовый нож. Посмотрел на убийцу на полсекунды сосредоточился, как учили его в школе боевых искусств, и он мгновенно метнул нож в убийцу, но из-за волнения, нож попал не в лицо, куда целился Чарльз, а в плечо.
— У-у, — приглушенно завыл убийца.
Чарльз подскочил к нему, вытащил из плеча нож, пока тот на несколько секунд был в «ауте», и, решив его не убивать а мучить как можно дольше, воткнул нож в другое плечо, прокрутил там, образовав тошнотворного вида круглую дыру, которая по вытаскивании ножа сжалась обратно. Убийца от жуткой боли затряс ногами и продолжал приглушенно выть. Чарльз сорвал с него шляпу и… да конечно, он его вспомнил!
Когда они ещё были бандой беспредельщиков, три года назад, они увидели на одинокой улице крепкого мужчину, лет 25, идущего с милой девчушкой лет 7. Тогда, как он помнил, Питер подошел к парню и спросил: «Извините, спичек не будет?». — «Извините, мужики, не курю!», ответил тот. Тогда Питер со зверским воплем напрыгнул на парня, повалил его на землю, а Алан схватил девчушку, онемевшую от ужаса, поднял кверху, и что есть силы швырнул о землю, она умерла мгновенно от сильнейшего сотрясения мозга. А парня, как он помнил били очень долго, минут десять, больше всех старались Алан и особенно прославленный своей неимоверной жестокостью Питер Грэйс. Он взял свой кастет и словно ребенок с пластилином, быстро, сильно, не разбирая лупил его во всё подряд. Потом у них наступил такой прилив жестокости, что Алан хотел сбегать домой на топором и поотрубать им всё, что можно, и парню и дочери. Но потом с огромным трудом удержали себя от такого наслаждения. Особенно этого хотелось Питеру, в плане насилия и в какой-то мере садизма, он был ненасытен. Уходя, они даже не спрятали тело, но уходили точно зная что они мертвы по крайней мере парень точно, потому что сам Чарльз лично воткнул ему какой-то ржавый штырь в лоб. В общем эта жуткая сцена всеми четырьмя была воспринята как должное, а Питер в красках рассказывал своим друзьям как он лично издевался над парнем, принимая восхищения от друзей. Между прочим, Дженнифер загорелась огненным желанием заняться любовью с Чарльзом после их рассказа об этих пытках, она прямо была на вершине возбуждения и мечтала даже сама кому-нибудь так сделать. А Питер считал, что парню даже легко с рук сошло. «Эта сука, не дала мне закурить, а его дочь-то ей место вообще в загоне», рассказывал он стиснув зубы. «Попал бы он к Стивену (Стивен — старший брат Питера, ставший королем садизма и извращения во всей Западной Америке, человек, пытавший людей по 5–6 месяцев, даже от рассказов об этом нелюде, волосы у всех дыбом вставали), он бы его научил уму-разуму, падлу такую, а особенно его малолетку, вот уж кого бы ему месяцев на шесть хватило!»
В-общем сейчас в одну секунду у Чарльза это всё промелькнуло в голове.
— Как же ты выжил рваная ты скотина! Я из тебя точно мозги высушу!
— Посмотрим! — сказал убийца, резко схватил мясницкий нож из рук Чарльза и рукояткой ударил его в лоб, тот покачнулся, но удержался на ногах, один раз тряхнул нож в правой руке, и затем что было силы подался на убийцу, тот попятился назад, Чарльз начинал толкать его все быстрее, а убийца всё быстрее пятился назад, он даже забыл про свой тесак в руке, ему важно было устоять на ногах. Убийца, увидев, что Чарльз толкает его к стене, он в последний момент схватил Чарльза за обе руки резко дернул, перекинул через себя. Чарльз оказался прижатым к стене, в спину резко вступила боль, от сильного удара позвоночником о каменную стену. Убийца мгновенно схватил Чарльза за горло, стал, поднимая по стене душить его. Но Чарльз не сдавался, он упрямился изо всех сил. Руки стали слабеть, он выронил нож. Наконец, подняв его к самому потолку, убийца что поднял с пола ножик и вонзил его в левое плечо, таким образом пригвоздив Чарльза к стене, тот продолжал судорожно болтаться на стене и выкрикивать что-то непонятное. Тогда убийца принес целый ящик с ножами и по очереди снизу вверх стал втыкать их в тело несчастного и только после третьего ножа Чарльз стал затихать, воткнув ещё три, убийца со злостью отшвырнул пустой ящик. Затем задумчиво посмотрел на свой тесак, потом на тело, затем медленно пошел обратно в кухню, отойдя как можно дальше от тела, он что было силы метнул тесак. Убийца оказался метче Чарльза и попал тому до самой рукоятки прямо в лоб.
Но позже полиция не нашла никаких следов, ни отпечатков пальцев, как будто Чарльз Ньюсом сам прибил себя ножами к двери, а затем разрубил себе голову.
В дом Чарльза Ньюсома полиция прибыла уже через 10 минут после убийства, неизвестный позвонил в полицию и сказал, что если они не приедут в дом Ньюсома, то там произойдет убийство, после этого он бросил трубку, никто так и не смог вычислить, откуда он звонил. Но этим решили заняться позже, сначала надо было проверить не врет ли этот псих. Пятеро полицейских подошли к дому и, не звоня в дверь, стали прислушиваться, может что-нибудь услышат. Один из полицейских вплотную прислонился к двери, чуть-чуть оперевшись на нее он прижал ухо. Но тут дверь медленно отворилась (она была незакрыта!). Это сразу не понравилось полицейским, трое из них достали пистолеты, ещё двое шли сзади. Зайдя в первую же дверь (это была кухня), полицейскому что-то показалось не так (чутьё подсказывало — случилась беда!), он медленно стал заходить внутрь, за ним шли ещё двое. Последний полицейский слегка толкнул дверь назад (она как-то тяжело закрывалась) и она с грохотом захлопнулась.
— Твою мать, ты… — недоговорил полицейский (он хотел сказать: «Твою мать, ты можешь не так шуметь?!), он повернулся к сзади стоявшему полицейскому и увидел, что сзади них, к внутренней стороне двери приколот ножами молодой парень, голова его откинута набок. От нижней части живота до головы было воткнуто шесть ножей разной длины. Полицейский прикрыл рот руками: «О, господи, какой кошмар!». Двое повернувшихся полицейских сказали примерно то же самое. В кухню вошли оставшиеся двое полицейских, пройдя мимо тела и стараясь даже не смотреть на него, один полицейский внимательно посмотрел на пол.
— Эй, смотрите, — сказал он напарникам, — приготовьтесь к дальнейшим поворотам сюжета!
По полу текла тоненькая струйка крови. Полицейский медленно вел взгляд к тому месту, откуда она текла. Кровь вытекала из холодильника, чуть-чуть приоткрытого.
— Черт побери! — выругался он.
Медленно пошел к холодильнику, почему-то стараясь, чтобы не было слышно его шагов, хотя уже было ясно, что в доме никого. Он приоткрыл дверь холодильника, он был безо льда. И из холодильника выпало тело женщины, у которой в спине торчал кинжал, несомненно она тоже была мертва.
— Да что же это такое! — уже окончательно запаниковав сказал полицейский, — что за маньяк здесь поработал.
Затем он замолчал, поджал губы, вдумывался во что-то.
— Знаете что, — сказал он, резко обернувшись к четверым, — вызывайте скорую, не надо полицию, я и так знаю что здесь никого нет.
Последнюю фразу он сказал совсем тихо. Один из полицейских вышел из дома и пошел к машине, взял рацию и вызвал две машины скорой. И, несмотря на отговор напарника, вызвал ещё полицию.
Полиция приехала уже через 5 минут, а вот скорой ещё не было.
— Что тут у вас? — спросил капитан полиции, заходя в дом.
— Два зверских убийства, — сказал тот, что открывал холодильник, — работал профессионал и, между прочим человек с явно хорошей психикой.
— И хорошим желудком, — съязвил тот, что прикрыл рот, увидев заколотого.
— … И желудком, — подтвердил полицейский, — в доме никого, мы проверили. И ещё, капитан, мы его знаем, — он показал на парня пальцем, — это Чарльз Ньюсом.
— Ну и что это за хрен?! — прохрипел недоумевая капитан.
— Чарльз Теодор Ньюсом, — начал пересказывать биографию хулигана один из полицейских, — родился 22 января 1963 года. В 1970 переходит в среднюю школу. В 1975 принудительно переведен в спец. Школу-колонию, за избиение и ограбление четверых одноклассников. В 1978 подозревался в двойном жестоком убийстве молодого мужчины 25 лет и его шестилетней дочери. Вина не доказана, и они выходят с «чистыми руками», так сказать.
Полицейский говорил, расхаживая по кухне.
Капитан слушал это, открыв рот.
— Это всё? — как бы снисходительно спросил капитан.
— Если бы, — ответил тот и продолжил, — В 1978 году переходит в спец. колледж. В том же 1978 пойман при торговле наркотой, сел на 4 месяца, вышел прямо перед новым годом числа этак… 30, грабит торговый магазин с тремя подельниками, мгновенно исчезают с места ограбления. В 1979 году, опять пойман за эту же кражу, вышел через 3 месяца за хорошее поведение. 14 января 1980 года жестоко избивает с тремя друзьями шестерых человек, причем один впоследствии умирает от потери крови и тройного перелома позвоночника. Остальные до сих пор в больнице, ещё один до сих пор не приходит в себя, также тройной перелом позвоночника и перелом обоих рук. Через 40 минут, оказывают сопротивление полиции, пришедшей забрать этих планокуров в участок. Трое полицейских также попадают в больницу, у всех похищены пистолеты, дубинки и документы как личные, так и водительские права. 28 февраля 1980 года смерть одного из четверки «планокуров», его зовут Чарльз Ньюсом.
— М-да, — есть с кого пример брать, — сказал капитан.
— Прямо «рэмбо», какие-то, — пробурчал один, — избить девять взрослых мужиков четверым.
— Если на то пошло, взрослых там было трое, остальные — шестеро, такие же как они. Просто кто-то кому-то должен был деньги, вот и не поделили «мальчики».
Тут увидели за окном, что приехала скорая.
Капитан вышел первым. К нему подъехала скорая.
— Что нужно от нас?
— Там двое трупов, забирайте.
— Что с ними?
— Мертвы. Оба.
Врач посмотрел на водителя.
— Все мертвы, зачем им скорая? Встань там.
Они забрали тела и медленно уехали. Полицейские тоже расселись по машинам. С капитаном в машине сидел тот, что рассказывал про Чарльза.
— Слушай, Роб, — сказал капитан, — ты рассказывал что их было четверо, а где ещё трое? Кто они?
— Насколько мне известно, — сказал Роб, — один сидит у нас в участке.
— Что???
— Да, его поймали сегодня, попытка изнасилования, днем привезли.
— А, этот ублюдок, — поцедил капитан, — он мне сразу показался каким-то отмороженным.
— Питер Грэйс, биография похуже этого.
— Только не надо зачитывать! — показал ладонью капитан.
— На его счету 6 изощренных изнасилований. Помните такого славного «малого» с большими глазищами, они вдесятером изнасиловали какую-то шестнадцатилетнюю девицу? Высокий такой, с большой башкой. Он всё кричал что-то типа «Имел я вас всех…», «Да я вас всех в зад…». Ему только за это три месяца дали. Забыл его имя.
— Стивен Грэйс, — сухо ответил капитан, — легенда Америки, человек который начал пытать людей ещё до того как научился ходить.
— Вот именно, так это его братец.
— А, спасибо, я догадался.
— А вот насчет легенды Америки я не знал.
— Да таких бы легенд поменьше в нашем мире, — прошипел капитан, — ты сам подумай, Роб, это каким надо быть… , у меня нет слов даже. Роб, он знаешь когда первый раз убил человека? В 10 лет, он изнасиловал свою мать.
— Мать? — сморщился Роб.
— Вот именно! После двухнедельной пытки, она покончила с собой. Причем знаешь как?
— Вообще-то мне не очень интересно, — признался Роб.
— Она до смерти сама себя избила.
— Это как?
— А вот так, — крикнул капитан, — когда его не было дома (руки и ноги у неё были связаны), она подползла к электроплите, включила её, и когда она нагрелась, она начла биться головой об раскаленную плиту.
— Пожалуйста, прекратите! — сказал Роб, он был довольно слабонервен.
— Позже полиция заключила, что она умирала почти 10 минут. Хуже всего после этого выглядела её голова, особенно после десяти минут ударов о чугун. Стивена поймали, конечно, ему тогда не было 16, и посадили в колонию. Он тогда бормотал, что хотел эту тварь пытать бесконечно.
— Всё! Надоело! Мне и так тошно, вы ещё! — прогудел Роб, стукнув кулаками по собственным коленкам.
— Хорошо, хорошо, я действительно увлекся! Ну так что там насчет остальных.
— … Насчет остальных, — повторил Роб, — Алан Томсон живет в шести кварталах отсюда, дома я не знаю, но могу показать улицу. Джозеф Соммер, на другом конце города, я также знаю только улицу.
— Уже неплохо, — сказал капитан, посмотрел на часы и почему-то пожал плечами, — мы едем к Томсону.
И он прибавил скорость.
Убийца шел в большинстве дороги закоулками, чтобы не привлекать полицию. Ведь у него из правого плеча кровь текла, как из выпотрошенного мяса. Он одной рукой держался за рану, другую держал в кармане, где у него находился нож. Через 5 минут он уже был у дома Алана. Но как ему зайти? С домом Чарльза было проще, ключи у него были под ковриком, у Алана же и коврика-то не было.
Убийца морально приготовился (хоть он теперь уже и убийца, но лишних жертв ему ни к чему), потому что в доме Алана находилось как минимум трое, он сам, его мать и отец. Черт, отомстить надо немедленно, так как уже через 10 минут будет полиция, Алана конечно посадят «в клетку» и ему уже не убить его. Он и так допустил промах с Питером. Он собрался с духом и позвонил в дверь.
Алан сидел в своей комнате и включил какую-то «музыку», которую-то и музыкой назвать трудно — один грохот. Сам он сидел за компьютером, в Интернете и просматривал почтовый ящик, удивляясь, почему ни от Джозефа, ни от Чарльза нет никаких писем. С родителями он почти не общался, если они начинали стучаться к нему в комнату, затем, чтобы он сделал потише. Он только выкрикивал в ответ что-то вроде: «Пошли вы…» и тому подобное.
Родители Алана находились в кухне. Его мать что-то готовила, отец сидел за столом и читал газету. Рядом с ним стояла чашка кофе.
— Тебя сегодня кто-то спрашивал по телефону, — сказала она мужу.
— Кто интересно это мог быть? — спросил он.
Тут раздался звонок в дверь.
— Это ко мне.
— Это ко мне.
Эту фразу они сказали в один голос. Отец усмехнулся.
— Ладно, пойду открою.
Он вышел из кухни, прошел по коридору и дернул за дверную ручку.
— Черт, а если их не трое, а человек двадцать, — думал про себя убийца, — я не отморозок, а мститель. Мне только внеплановых жертв не хватало. Хотя с другой стороны можно посмотреть на поведение. Если после смерти их сынишки они не будут дергаться или (что совсем хорошо) упадут в обморок (хотя это вряд ли), то он их не тронет, но если они начнут орать, вопить, угрожать или того хуже — размахивать ножами, как недавно убиенный Чарльз, ничего не поделаешь — придется их убрать. На том и порешили!
Дверь открылась, на пороге стоял его отец.
— Добрый день, мистер Томсон, — сказал убийца как можно приветливее.
Отец, сморщившись, посмотрел на его ужасную рану на плече.
— Кто вы, черт побери?!
— Мне нужно поговорить с вашим сыном.
— Да пошел ты! — свирепым голосом сказал отец и хотел хлопнуть дверью, но убийца схватил её, не дав ей закрыться.
— Я всего лишь попросил тебя дать мне поговорить с твои сучьим потрохом! — стал постепенно повышать голос убийца, — это что, очень сложно?
Отец молча слушал его, затем тихо сказал: «Я вызываю полицию, если ты…». Он недоговорил. Убийца вытащил руку из кармана, где у него находился нож.
— О господи, господи! — последнее, что прозвучало у него в голове. Затем в глазах потемнело, последним ощущением было то, как холодная сталь скрипнула по его собственным костям.
— Майкл, где ты там? Все в порядке? — крикнула супруга.
Не услышав ответа, она поставила кастрюлю в которой возилась и пошла в коридор.
— Майкл! Майкл! — звала она мужа.
Она вышла в коридор и подошла к входной двери. Выглянула в неё, на улице никого не было.
— Майкл, — как-то укоризненно скала она, — когда ты наконец научишься закрывать за собой дверь.
Опять не услышав ответа, сердце у неё сжалось. Она резко и громко позвала: «Майкл!». Затем обернулась, на первых ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, лежал мертвый Майкл. Один глаз его был открыт и безумным взглядом смотрел на неё. Она даже не сразу сообразила, что её муж мертв. Она медленно подошла к нему, почему-то тронула его за живот, где была глубокая ножевая рана. Потом посмотрела на свои пальцы, они были в крови. Она раскрыла глаза так, что появилось ощущение, будто за 40 лет жизни она первый раз видела кровь.
— О господи, — заплакала она.
Затем встала на ноги и вот тогда уже закричала что было силы и побежала на второй этаж.
— Алан! Алан! — звала она бежав по длинной кривой лестнице, заливаясь слезами, — Сынок! Алан! О господи, о господи! — что было силы кричала она.
Алан сидел на диване и слушал агрессивную музыку, тут песня закончилась, кассета замолчала. На лестнице он услышал шаги матери и её крик.
— Достали со своей музыкой! — проворчал он. Подошел к магнитофону, перевернул кассету, и снова забили басы. — Вот, это дерьмо я люблю больше, — сказал он с улыбкой и плюхнулся на диван.
— Черт, да заткнись ты, — думал про себя убийца.
Он зашел в приоткрытую дверь, которая стояла сразу после того как поднимешься на второй этаж. Это был шкаф-мастерская, здесь находились различные инструменты, слесарные, токарные, для ремонта автомобилей, в общем всё самое необходимое для работы.
— Это всё окончательно выходит из-под контроля, — ворчал про себя убийца.
Не осматривая шкаф, схватил первое что попалось под руку — ручную отвертку, посмотрел на неё. — Нет, для такой крикуньи надо что-то поэффективнее. Он положил отвертку и взял ручную электронную пилу на батарейках. Закрыл за собой шкаф и пошел на крик.
— Алан, пожалуйста открой дверь, — кричала мать, — меня хотят убить!
Но он ничего не слышал. Мать побежала назад к лестнице. Тут её схватил убийца за шею и воткнул в шею пилу, затем включил её. Послышались булькающие звуки. Убийца почти бегом дошёл до комнаты Алана, что было силы ногой ударил по двери и она с грохотом разлетелась. Алан резко обернулся и посмотрел на человека стоявшего перед ним.
— Ты! — злобно сказал он. — Так значит это всё таки ТЫ! Не добили мы тебя, сука! Он кинулся на убийцу, но тот отошел и на ходу Алана, схватил его за шею обеими руками, ударил по ногам. Тот полетел на пол, убийца наклонился и начал лупить его головой об пол. Всё это время продолжала играть агрессивная ударная музыка. Убийца резко схватил Алана за воротник, резко подняв его с пола. Парень почти уже ничего не соображал, а только растерянно болтал головой. Убийце стала надоедать тупая музыка, он посмотрел на две огромные колонки, и что было силы кинул Алана к бухающему динамику. Тот только беспомощно продолжал трясти головой. Человек схватил его голову и что было силы воткнул в самый большой, трясущийся от громкой музыки динамик. Музыка замолчала.
— Хорошо! — подумал он.
И только ноги Алана продолжались трястись в последней агонии.
Тут в комнату залетели полицейские.
— Руки вверх, на пол! — закричали они, целясь в него.
Он посмотрел на окно, и, что было силы, разогнавшись, выпрыгнул в него, с грохотом расколов стекло своим массивным телом. Сзади послышались выстрелы, но он успел выпрыгнуть. Окно выходило на задний двор, где полицейских не было. Мгновенно поднявшись, он побежал через весь двор. Тут залаяла собака Томпсонов.
— Один из них на заднем дворе, — послышались голоса.
И тут же из-за угла выскочил полицейский. Но убийца уже перепрыгнул через трехметровый забор и бежал по соседнему двору, зная, что он выходит на главную улицу, полицейский побежал обратно. Мгновенно заскочил в какую-то машину, явно не свою и поехал прямо по тротуару, тут из красивых парадных ворот выскочил парень в клетчатой рубахе.
— Я тебя достану, — процедил он, прибавил газу и парня и машину уже разделял около трех метров.
Но убийца резко свернул и побежал по проезжей части.
Полицейскому здесь было намного труднее, да ещё плюс ко всему, парень бежал по встречной полосе. Машины от него разъезжались, словно от танка. Но тут полицейский впереди, метрах в десяти, увидел перекресток с огромным, широким, оживленным проспектом.
— Ну тут-то я тебя поймаю! — ухмыльнулся он.
Парень продолжал бежать, даже не заметив широкого проспекта он как ни в чем не бывало бежал поперек проспекта. Послышался визг тормозов и в следующую секунду парня сбил летящий на бешенной скорости трейлер. Полицейский раскрыл от неожиданности глаза. Водитель трейлера нажал на тормоз, но большая тяжелая машина тормозила очень медленно. Его занесло, и он вылетел как раз на встречную полосу, встал поперек дороги и прямо по нему проехал огромный грузовик, смяв машину всмятку. Сразу подъехали на машинах остальные полицейские. Быстро перекрыв дорогу они подошли к почти что вмятой в асфальт полицейской машине. Один из полицейских заглянул в неё.
— О господи! — сказал он остальным. — Нам придется ублюдка лопатой отскребать.
— А где этот ублюдок? — спросил другой полицейский.
— Вон он, — с отвращением ответил тот, что заглядывал в машину.
На дороге валялось размазанное по асфальту тело.
— Похоже мистерии убийств пришел конец, — сказал капитан.
Ах! Если бы он знал, как он был неправ.
Это были те самые полицейские, что приезжали в дом Чарльза. У капитана в машине по-прежнему сидел тот, что зачитывал биографию Чарльза и спрашивал про Стивена Грэйса. Оцепив место происшествия, они стали разгонять толпу, на проспекте стояла уму непостижимая пробка. Это был проспект повышенной опасности, и на нем частенько сбивали людей. Это шоссе было кольцевое, оно как бы огибало город. И нем как правило ездили одни трейлеры и грузовики.
— Эй, Роб! — позвал капитан подчиненного.
— Ты ещё говорил, что остался… как его там… Джерри… Джон.
— Джозеф, — подсказал Роб.
Нам надо ехать к нему, может он тоже мертв.
— По крайней мере мы можем не опасаться, что он умрет. Убийца и так мертв. Вон он, его хоть вместо асфальта закатывай!
— Очень смешно! Поехали! Позови ещё ребят.
Через две минуты они уже мчались к дому Соммера.
— Пойми, Роберт, — начал говорить капитан, — Если маньяк, а тем более псих-убийца пойман или убит, вот как сейчас, это не значит, что дело кончено. А если он убивал по чьему-нибудь подстрекательству или он из какой-нибудь секты, в которой таких как он по пятьдесят — шестьдесят человек. А ну как они все выйдут и пойдут месить всех подряд. А городок у нас не очень большой. А предполагается, что маленькие городишки безопасны.
Они ехали по дороге довольно быстро, всего один раз остановились на светофоре. Через 15 минут они уже были у дома Джозефа Соммера. Все полицейские вышли из машин и одновременно подошли к дверям дома, сразу двое пошли на задний двор (на всякий случай). Полицейские не стали звонить в дверь, чтобы не спугнуть убийцу (а они предполагали, что он там был), а просто вышибли дверь. Затем послышался грохот — полицейские с заднего входа тоже выбили дверь. Потом они рассредоточились по дому и стали обыскивать всё — шкафы, холодильники, чуланы. Дом у Соммера был не такой огромный, как у Чарльза Ньюсома или Алана Томсона. И полицейские быстро пришли к выводу, что дом пуст. Никаких следов того, что был посторонний. Но самое интересное в том, что из дома кто-то вышел буквально две-три минуты назад. Потому что когда один из полицейских зашел в кухню, на плите стоял чайник с кипятком, плита была явно выключена только что, потому что она не успела остыть. И рядом стоял стул, который был теплый.
— Мне это не нравится, — сказал капитан, — вы, трое обыщите ещё раз дом, остальные быстро на улицу, найдите его во что бы то ни стало!
— Да, капитан, — ответили подчиненные.
— Хм! — про себя усмехнулся капитан, — интересно, как это они его будут искать на улице, ведь они даже не знают, как он выглядит. Треть процента вероятности, что они его найдут, если конечно он не полный идиот и не побежит, привлекая внимание при первой же полицейской машине.
А Джозеф Соммер был далеко не идиот.
Питера после случая в баре привезли в участок и посадили в «кутузку» на шесть месяцев за хулиганство. С него уже «сошел» его приступ ярости, которые у него случались довольно часто (в среднем раз в неделю). Это передалось ему по наследству, как и его непутевому брату Стивену. Так как его дед был каким-то извращенцем ещё до войны, в 30-х годах, эта страшная болезнь передалась ему, так как большинство таких расстройств (вроде хронического алкоголя, садизма и некрофилии) передаётся через поколение, то его мать и отец были здоровыми, а он родился таким «выродком». Но в целом его было и не отличить от нормального человека, он был приятным собеседником (когда на него не наступали приступы), довольно разговорчивым. Самое интересное, что в полиции он сам признался в содеянном и не отказывался.
Сейчас же он лежал на тюремной кушетке и спал. Его «клетка» находилась не в корпусе для заключенных, а как бы прямо в полицейском участке. Так его было видно всем до единого полицейским. Сейчас к его камере подошел полицейский лет 25 и держа в руке скрепленные вместе два листка небрежно крикнул: «Вставай, Грэйс! Подъем». Питер резко вскочил, словно от кошмара и уставился на полицейского. Тот протянул ему листки, Питер подошел к нему, взял их, один раз взглянул и швырнул на кушетку. Затем резко дернулся, одним шагом скакнул к листкам, снова внимательно и долго смотрел на них, затем медленно поднял глаза на полицейского, всё ещё стоявшего на том же месте.
— Это правда? — спросил он, показывая бумажки полицейскому.
— М-да, — как — то тихо ответил он, — их обоих убили вчера. Чарльза Ньюсома в 16:45, а Алана Томсона — в 17:05.
Питер крепко призадумался, долго молчал.
Полицейский на самом деле оказался не таким суровым, как ему показалось сначала. Он достал ключи, повернул замок и выпустил Питера.
— Идем в мой кабинет, поговорим, может что-нибудь решим.
Он показал Питеру пальцев куда-то в сторону, показывая на свой кабинет. Питер пошел, за ним следом шел полицейский.
— Садись.
— Спасибо, — вежливо сказал Питер. Его вежливость, разговоры и манера, совсем не выдавала в нем матерого насильника, извращенца и убийцу.
— Мне интересно, ты кого-нибудь можешь подозревать?
Он вздохнул.
— Да вы знаете, у нас было в принципе довольно много врагов. Мы же как известно вместе уже почти 10 лет, мы были как одна команда. Кстати, а что с Джозефом, вы нашли его?
— Нет, твоего друга Джозефа мы не нашли. Но я могу тебе сказать точно, он жив, потому что, когда мы пришли к нему домой, там были факты налицо, что он минуту назад был там. Скорее всего он услышал как мы зашли и выбежал. К — сожалению мы потеряли его. Кстати, ещё хотел тебе сказать, что это кто-то очень злой. Потому что он явно хотел убить только двух человек — твоих друзей, а вместо этого устроил кровавую бойню, и вместо двоих, убил пятерых.
Питер всё это слушал молча и недоумевал, кому так сильно могли помешать его друзья?
А полицейский-то был хитрец! Ведь они знали, что убийца тот, кого сбил трейлер. Весь участок это знал. Но они не знали его имени, в их картотеках он не числился. А таким образом он хотел узнать, скажет ли что-нибудь Питер. Если бы он сказал что, мол, да! Был у меня один враг, славный малый! Ему лет 30 и назвал бы его имя, они бы сразу сопоставили, что у убийцы именно такое имя. Но к — сожалению Питер никого не мог припомнить.
И тут у Питера возник, как ему казалось, самый закрученный план побега из «легавок» за всю его карьеру!
— Вы знаете, я вам могу сказать, где вы можете найти Джозефа. Я знаю точно!
Полицейский заметно оживился.
— Где?
— У него есть сестра — Кармен. Я конечно, не гарантирую, что она скажет, где его брат. Они довольно в хороших отношениях и, — он глубоко вздохнул, на секунду остановился, — я думаю она его не сдаст.
— Сдаст, сдаст, — заверил его полицейский, — говори, где она живет.
— Вы знаете, товарищ лейтенант, домашнего адреса я не знаю, она живет отдельно от брата. А вот где работает — могу сказать, — он усмехнулся, — Я там частенько бывал.
— Ну и где же? — лейтенант приготовился записывать.
— Кэролайн стрит 46, одноэтажный корпус с таким запоминающимся названием, — он хитро усмехнулся.
— Ха, да ведь это же…
— Да! — торжественно сказал Питер, — бордель «Шанс». И я думаю вы догадались кем она работает.
Полицейский почему-то рассмеялся, словно услышал лучшую шутку в своей жизни.
— Конечно догадался! Эта специальность ещё старше нашей!
В «клетку» к Питеру опять зашел тот «хохотун».
— Ты был прав, приятель, она отказалась с нами говорить.
— Я не сомневался.
Они уже говорили как старые друзья, отличало их то, что Питер обращался к нему на «вы».
— Только услуги предложила.
— Горячая штучка, скажу я вам!
— Это да! — лейтенант мечтательно вздохнул, — Эх, если бы я был не на службе! Ну ладно, ближе к делу, шеф меня попросил, чтобы я сделал тебе одно предложение…
— Я вообще-то не женщина, чтобы мне предложение делать, — ухмыльнулся он, — ну ладно, шучу. Какое предложение?
— Мы к тебе приставляем троих охранников, выпускаем на 24 часа, а ты узнаешь у Кармен про братца. Идет?
У Питера в глазах сверкнуло.
— Идет, — не задумываясь ответил он.
Через час уже вышел возле борделя «Шанс» из полицейской машины, в которой сидели трое полицейских. Они заранее проверили — задний выход в клубе, и увидели, что он закрыт. И они не боялись выпустить без сопровождения Питера. К тому же если он появился бы с легавыми, то он бы спугнул их всех, и не только бы не получил ответа, но и распугал бы всю «стаю». Он зашел в бордель, прошел через двоих охранников, которые знали его как постоянного посетителя. Этот бордель отличался от публичного дома тем, что здесь: во-первых — за вход нужно было выложить 50$, во-вторых — в отличие от публичного дома, сюда нельзя было приходить со «своей» женщиной, только снимать здесь (а их тут тусовалось около сотни), в-третьих — никаких извращений и избиений, охрана живо по «тыкве» настучит и на улицу вышвырнет. Вот и всё.
Уже после первых двух шагов, Питер наткнулся на жарко «шурующую» парочку. Питер остановился и стал медленно взглядом осматривать помещение, пытаясь найти Кармен. Он нашел её довольно быстро. Она была уже довольно пьяна.
— Ой, тебя сегодня уже искали мусоры.
Она сильно прижалась к нему, обняла за шею и прошептала ему, касаясь губами его уха.
— Я не сказала где ты. Братан сказал не выдавать его.
Он крепко поцеловал её.
— Молодец, что не сказала, они стоят у входа.
— Кто?
— Легавые, кто?
— Они меня на сутки выпустили, чтобы я узнал у тебя, где братец.
Она сразу изменилась в лице, стала какая-то одновременно испуганная и злая.
— Я им ничего не скажу.
Затем снова стала закатывать глаза и тупо улыбаться.
— Но я чувствую, к чему ты клонишь, — сказала она, — сегодня, и только для тебя бесплатно.
— Извини, сестренка, не могу, в другой раз.
— Не можешь???
— Кармен, НЕ В ТОМ, смысле не могу, а в смысле — времени нет, если я не выйду отсюда через 10 минут, они ворвутся сюда, а ты знаешь, чем это грозит.
Она снова тупо расхохоталась.
— Можно и за 10 минут управиться! — и стала медленно вешаться на него.
Но он снял её с себя.
— Кармен, Кармен, нет, нет, нет. Не сейчас.
Она стала обижаться.
У меня есть альтернатива — я даю тебе две сотни а ты…
Он стал шептать ей на ухо свой план побега. Рассказав ей всё, она кивнула головой.
— Я согласна, куколка.
— Спасибо, — он снова поцеловал её в губы и улыбнулся своей обаятельной улыбкой, на которую «клюнул» не один десяток девушек, — мне нравятся твои духи.
Она нежно посмотрела ему вслед и стала ждать сигнала.
Питер зашел в туалет, где тоже «шуровала» какая-то пара, вежливо попросив их выйти он быстро осмотрел туалет. В нем было три унитаза, три писсуара и три водопроводных крана. И всё — никаких заворотов и дверей. Просто маленькое помещение. Черт! Это хуже чем он думал. Ещё раз осмотревшись, он увидел какую-то балку под потолком над дверью. От самой верхней точки двери до потолка было около 2 метров, он как раз влезет. Но что дальше. С тремя один он не справится! Он задумался. А время поджимало — оставалось минут пять — шесть. Он посмотрел на черепичный писсуар, затем на балку. Хм! Не всё так плохо!
Стоя прямо возле двери в туалет, Кармен услышала условный знак Питера (тройной стук в дверь изнутри), и побежала через всё помещение, выбежала на улицу. Действительно, прямо перед входом стояла полицейская машина.
Полицейские, сидя в машине, думали уже зайти в клуб и узнать, что же так долго нет Питера. Тут к ним подбежала встревоженная девушка из борделя.
— Помогите, пожалуйста, быстрее, там девушку насилуют! Быстрее!
— Черт! Я так и знал! Нельзя было его отпускать! Быстрее! Все втроём побежали!
Девушка побежала за ними.
Полицейские забежали в помещение, на них сразу посмотрели как на варваров.
— Где? — спросили они девушку.
— Вон там, в туалете, — тревожно говорила она.
Полицейские залетели в туалет.
— Да тут никого!
— Эй! Смотри! — сказал один из них.
— Чё?
— Сортир разворотили. А где же…
Он пальцем упрямо показывал в то место, где должна была быть раковина писсуара.
Питер висел над входом и в одной руке держал раковину. Он не мог найти подходящий момент. — С богом! — подумал он и швырнул увесистую раковину туда где стояли трое.
— Что за чушь? Здесь никого нет. Это эта стерва виновата!
— Потише с руганью, где же этот ублюдок, лучше скажите?
И тут ему прямо в затылок прилетела тяжелая раковина, он что-то взвизгнул и рухнул как подкошенный. Полицейские даже не успели достать пистолеты. Как «ублюдок» резко выпрыгнул откуда-то с потолка, молниеносно подскочил к стоявшему перед ним полицейскому и с размаху въехал ему в лоб. Тот упал, но сознание не потерял. Зато последний не растерялся, он размашисто, словно веслом махнул справа налево, но Питер пригнулся и кулаком что есть силы ударил ему в живот, тот согнулся. Питер повернул его к раковине, схватил за волосы и затем ударил его головой об раковину с такой силой, что половина раковины разлетелось вдребезги, тот истекая кровью упал, но не умер. Тот, которому он ударил в лоб пытался встать, он выхватил у него пистолет, повернул его магазином от себя и с размаху ударил ему по зубам, одновременно, во время прикосновения с кожей отвел его влево. Кровь веером брызнула изо рта полицейского, обрызгав зеркало, висевшее слева. Он приблизил разбитое лицо легавого к своему лицу вплотную.
— Тебя придавить или зубы выбить?
— Пошел ты! — процедил тот.
— Это кто же здесь стерва? Это кто же здесь ублюдок?
Он швырнул его на каменный пол. Тут он стал чувствовать что к нему опять «приходит». Он вот, вот сорвется! Постепенно Питер стал понимать, что ЭТО с ним происходит в особо напряженные моменты, когда его нервная система находится на пике.
Он поднял руку кверху, и что было силы опустил её на лицо полицейского, у которого и без того текла кровь изо рта. Ударив его два раза, он заорал: «Это я-то ублюдок?». Ещё один мощнейший удар в глаз. — Надеюсь ты не имел в виду мою красавицу, говоря «стерва». Он вспомнил это и ему стало совсем плохо. Он поднял красное тело полицейского, подвел его голову к своему рту и что было силы заорал ему прямо в лицо, затем отшвырнул его в другой конец туалета. Затем подлетел к нему, словно разъяренная фурия и начал метелить ногами по животу.
И тут как это не удивительно встал тот, который своей «балдой» расколол раковину, он еле-еле мог идти, но всё же нашел силы, взял осколок раковины и стал медленно идти к вопящему Питеру, который яростно пинал ногами уже давно мертвого полицейского. В последнюю секунду он увидел, как легавый швырнул осколок и он уже летел к нему. (Проклятие! Осталась Доля Секунды!). Он убрал голову и тяжелый кусок упал на голову избитого. Он до предела расширил глаза, и жутким взглядом смотрел на мусора. (Да как он посмел. Ты, сука! Я же твоё сердце тебе в пасть заткну!!!) Мгновенно рванул с «избитого» наручники, висевшие на поясе, ударил в лицо «метателя», приковал его к водопроводной трубе и, вплотную посмотрел на него: «Никуда не уходи!». И с этими словами заехал ему по морде. Встал, быстро пошел к выходу, вышел из туалета. Он шел почти бегом сквозь толпу проституток и мужиков разных расцветок и мастей. Кармен испуганно засеменила за ним.
— Что случилось, Пит? Ты весь в крови, что с тобой?
Но он не обращал на неё внимания, он просто не слышал её, он был как бы в ауте и даже не оставлял себе отчет в том, что делает, как бы находясь в ином мире.
Он зашел в служебную комнату, где девушки переодевались, взял чьи-то колготки и пошел назад. По пути ему встретился охранник, который пошел узнать, почему посторонние заходят сюда.
— Эй, сюда нельзя.
Питер тупо шел на него, смотря в одну точку и как бы сквозь охранника. Идя мимо него, он ударил ему в горло, повернул затылком к себе и своим лбом ударил его в затылок, наклонился, вытащил у него нож и дубинку. Всё это он делал словно на репетиции в театре и всё время глядя в одну точку ни на миллиметр не поворачивая глазами. Затем точно также пошел назад в туалет, оторвал наручники от трубы, намотал на полуживого полицейского, едва что-то соображавшего, женские колготки, потащил его ко входу. Перекинул колготы через балку над входом и стал медленно тянуть колготки вниз, поднимая мусора вверх. (Странно, как они ещё выдержали?) Тот забрыкался, словно на виселице а потом остановился. Но этого ему показалось мало, он сдернул его, положил на пол, поднялся на ноги, долго смотрел на него, вертя в руках нож, словно думая, как над ним лучше поиздеваться. Но потом внезапно воткнул сверху нож ему прямо в горло. Потом подпрыгнул и приземлился прямо на рукоятку, вогнав его ещё дальше. С отвращением посмотрев на три кровавых месива, он пошел прочь. А перед самым выходом из туалета сказал: «Вам и этого мало, суки!». Он вышел из борделя (Кармен уже куда-то исчезла), и медленно пошел по улице.
Солнце светило прямо в лицо, он шел навстречу свободе, зная, что через 100 километров будет Аризона и его уже никто не остановит.
Всё, самый матерый насильник города ушел прочь, Зло Пошло На Кровавую Прогулку! И Его Уже Никто Не Остановит!
С 1984 года Питера Грэйса никто в Калифорнии не видел. Про это мы расскажем чуть позже. Питер окончательно прославился самым кровавым насильником XX века. Устроив кровавую баню в том же 1984 году, его отправили в Калифорнийскую тюрьму строгого режима, где он содержится и по сей день. В ту ночь 20 сентября 1984 года умерло 16 человек, расчленённые тела ещё троих пришлось идентифицировать по различным признакам. Он так никогда и не раскаялся в содеянном, а когда его спрашивали про это, он приходил в неистовую ярость, и всё кричал, что им надо было все органы на молекулы разрезать, что он практически и сделал с одним из ТЕХ ТРЕХ несчастных.
Сейчас 13 мая, его вели к начальнику тюрьмы в двух наручниках на руках и двух на ногах. Похоже он хотел сказать ему что-то важное. Потому что его водили к начальнику тюрьмы только один раз за три года его пребывания здесь. Эх! Если бы не Эта Новость, то может быть и не произошло бы того, о чем даже много лет спустя с ужасом говорили.
«Чарльз Теодор Ньюсом» «Алан А. Томсон».
«Упокойся с миром» «Упокойся с миром».
23.01.1963 — 24.03.1980. 7.05.1963 — 24.03.1980.
На всём кладбище эти две могилы обходили стороной всегда, как впрочем и семь и много лет спустя. Здесь был только маленький пригорок, и небрежно вбитая деревяшка с приклеенным клочком бумаги, но котором написаны вышеописанные фразы. А на этих дощечках десятки надписей, вырисованных граффити — баллончиком.
«Преисподняя с тобой».
«Гори в аду!»
«Сдохни, Чарли!»
и тому подобное.
Сейчас перед ними стоял человек в капюшоне (шел дождь), который злобно (как и все, впрочем) смотрел на эти могилы.
— Проклятье, ещё двое осталось, не добил я их тогда!
Он стиснул зубы.
— Один исчез, один в тюряге. Впрочем не всё потеряно!
Он как бы разговаривал с самим собой.
— Почему именно сейчас? А потому что этот сучонок Грэйс скоро переходит в какую-то другую тюрягу, можно попытаться и там. Хотя надежды почти нет! И всё-таки я не глуп!
Он даже улыбнулся.
— Как ловко я им тогда подставил не того!
Он пробежался по памяти.
Когда он выпрыгнул из дома Алана, то прыгнул во двор, затем перемахнул через забор и увидел парня его возраста, ходящего взад — вперед.
— Хочешь заработать тысячу баксов.
Парень недоуменно посмотрел.
— Ну да, а что?
— А слышишь, полиция? Это так, небольшой спектакль. Значит так, переодеваешься в мою одежду, и бежишь от них, увидишь шоссе, беги через него! Как можно быстрее! На другом конце мой напарник уже тебя будет ждать, ты там же получишь свои деньги.
Парень не колеблясь согласился, за такие — то деньги! Он выскочил на дорогу и начал бежать, пытаясь как можно скорее пересечь шоссе.
Настоящий убийца наслажденно улыбнулся.
— Наверняка этого придурка собьёт первый же грузовик. И поделом ему!
А сам он побежал в противоположную сторону, прошел три квартала, и, не опасаясь полиции зашел в госпиталь и попросил залечить плечо, якобы он проткнул его, когда бежал по саду с сыном и проткнул его каким-то штырем.
Питер лежал в отдельной камере для людей «буйно» реагирующих на здешнюю обстановку. Попросту говоря — изолятор. Изолятор был как ни странно огромным. Почти вдвое больше обычных камер. Отличало лишь то, что здесь не было ни окон, ни зарешеченного потолка. А просто одна огромная дверь, толщиной в 12 см, на ней находилось 6 запоров и замков. В помещении был полумрак, лишь одна крохотная лампочка горела под потолком. С потолка капала невесть откуда взявшаяся вода, на полу была лужа. Хоть здесь и был один широкий сток для воды, она уходила всё равно не вся. Питер лежал в двух наручниках на руках и двух на ногах. Лежал животом вниз и неуклюже вертелся по полу и напевал какую-то чушь.
Недавно он избил двоих сокамерников и троих охранников и попытался сбежать. Но его поймал первый же наряд, и отправили обратно в камеру. Но не успели они и выйти, как он снова начал избивать этих же двоих. Вообще, за три года его пребывания здесь, он стал самым буйным заключенным за всю историю этой тюрьмы. В среднем, раз в неделю он попадал в этот изолятор, который отчасти стал для него домом.
Через 40 минут, запоры стали греметь. Кто-то входит.
Сейчас Питер был в состоянии полного аута. Он находился где-то в другом мире. Почти ни на что не реагировал и только всё время пел какую-то песню. Но при грохоте замков он несколько раз сглотнул и стал медленно и неуклюже поворачиваться лицом к двери. Шея у него настолько затекла, что он даже не мог ею повернуть в сторону двери, а приходилось поворачиваться всем телом.
— Вставай, Грэйс! — рявкнул вошедший охранник и с силой дернул Питера вверх, тем самым, подняв его на ноги. Питер вертел головой и качался на своих онемевших ногах. Затем он с надеждой посмотрел на выход из камеры. Нет! В проходе стояли ещё четверо охранников. Тот что поднимал, резко толкнул его к выходу. Питер не спеша, прихрамывая поплелся на выход, не обращая внимания на крики охранников, мол, быстрее давай!
— Чё… Чё вы орете! — еле выговаривая слова просвистел Питер.
Тот, что его поднял и вел по коридору тюрьмы, заехал ему подзатыльник и процедил.
— Заткнись, Грэйс, я старший охранник этой тюрьмы и тебе очень не повезет если ты скажешь ещё одно слово.
— Старший? По каким делам, чтобы трахать меня оставшиеся 11 лет пребывания здесь?
Охранники всё же промолчали и продолжали вести его по коридору. Пройдя несколько камер, они завернули налево, затем спустились по лестнице вниз, оказались в сильно освещенном помещении с добрыми тремя десятками видеокамер, установленных под потолком. В этом помещении было довольно шумно, скорее всего благодаря тому, что здесь находилось около 15 заключенных в оранжевых рубашках. Оттуда, откуда только что вышел Питер, вышли ещё пятеро охранников и встали в проходе. На другом конце помещения находились ещё четверо. Там же стояла установка — металлоискатель и чуть дальше узкий — преузкий коридорчик, где по бокам стояли двое в форме.
Питер не спеша оглядывал всех стоящих и придумывал очередной план побега. Все три года он был одержим этой мыслью и удивлялся: как его брату Стивену удалось бежать отсюда. Так ничего и не придумав, он медленно продвигался к проходной.
— Следующий, — рявкнул охранник.
Питер медленно подошел к охраннику.
— Руки!
Питер как можно шире расставил локти, так как руки у него были скованы «браслетами» сзади.
Охранник медленно водил длинной узкой черной штукой с ног до головы. Затем пройдя ещё раз, он небрежно толкнул его дальше. — Следующий, — опять рявкнул он. Питер, пройдя несколько шагов остановился в узком проходе. Тут один из охранников подошел к нему и стал медленно ощупывать его так же с ног до головы. Затем ключом отстегнул наручники с ног и рук. — Дальше! — гавкнул теперь этот. Питер пошел дальше, теперь поднялся по лестнице и зашел в открытую дверь. Это оказалась прогулочная площадка, представлявшая собой огромное зарешеченное помещение с бетонным полом. Затем в камеру вошли ещё двое зеков, потом двое охранников, зайдя на площадку, они с силой захлопнули дверь, и с другой стороны послышался звон засовов. Питер, прихрамывая походил по камере, потом поднял голову кверху и увидел… на зарешеченной крыше стоял огромного роста человек в военной форме и со странной каской на голове, похожей на космонавтскую. Только она была словно тонированное стекло в машине, лица видно не было. Он держал огромный плакат в руке на котором огромными буквами было написано «DO YOU WANT A FREEDOM?». Питер удивленно смотрел на человека. Тот словно статуя стоял и даже руками не шевелил. Питер огляделся по сторонам. Почему-то сейчас никто не смотрел ни на него, ни на крышу. Питер, решив что это галлюцинация, показал ему FACK. Тот отшвырнул плакат, подпрыгнул и пролетел сквозь решетку как ни в чем не бывало и оказался в помещении для прогулки. Он не двигаясь стоял, не обращая внимания на ходивших заключенных. Питер, выпучив глаза, смотрел на него. Остальные явно не видели человека, потому что они продолжали всё также разговаривать и ходить по территории. Между тем, человек медленно шел к Питеру, на ходу доставая пистолет из военной формы. Подошел в упор к замершему от ужаса Питеру, направил пистолет ему в лоб и выстрелил. У Питера в голове засверкали тысячи искр и он увидел как его собственное тело упало на бетонный пол, а заключенные обступили окровавленное тело и захохотали. — Сволочи! — закричал он. В этот момент Питер чувствовал себя ангелом, смотревшим на очередное мертвое тело. Тут перед его глазами всё погасло, а через секунду перед его глазами появилась какая-то железнодорожная станция. На остановке стоял поезд-тюрьма. Перед дверьми предпоследнего вагона стоял грузовик с решетками, на котором была знакомая надпись «Окружная тюрьма штата Калифорния». Из обтянутого брезентом кузова вышли четверо знакомых лиц, затем он увидел, как его собственное тело несут четверо охранников. Затащив его в двери вагона, из кузова вышел последний охранник. Питер узнал его лицо — это был тот самый начальник охраны тюрьмы. Он тоже зашел в вагон, затем двери закрылись, и поезд тронулся.
После этого всё опять погасло и перед глазами Питера раскрылась очередная картина.
На широком проспекте едет устрашающего вида «Hammer» [1] с орудийной башней, за которой стоит он сам — Питер Грэйс, за ними едут шесть бронированных машин с надписью FBI2. Машины так и разлетались в разные стороны. Из боевой башни «Хаммера» слышатся громкие выстрелы и после семи-восьми таких выстрелов одна из машин сначала загорелась, затем словно ракета, взлетела в воздух и на высоте около 4 метров, ослепительным взрывом — разлетелась.
Питер на всё это смотрел как бы с неба. Огонь от взорвавшейся машины взметнулся вверх, словно в самых жутких кошмарах о конце света. Вот он! Совсем близко! Он устрашающей огненной волной шел на небеса к Питеру, и вот, Питер снова увидел сам себя, обгоревшего до костей.
— Нет! — услышал он собственный голос. — Нет! Что же это такое! Отпустите!
И тут мелькнула вспышка, как от фотоаппарата и он снова стоял в прогулочной камере. Господи! Это был ужасный кошмар! Когда же это всё прекратится! Он вздохнул от облегчения, сердце в груди билось, словно отбойный молоток. Он плюнул и посмотрел на «клетчатую» крышу. Всё в порядке! На крыше никого! Но тут на него наскочил двухметровый бугай в оранжевой рубашке.
— Поосторожнее! — сказал Питер.
Бугай долго смотрел на Питера. Вокруг них уже стала образовываться толпа зевак, ожидая, что сейчас будет драка. Даже охранник подошел.
— Ты тот самый псих? — каким-то визгливым голосом сказал бугай.
Питер, глубоко вдыхая воздух смотрел на него, стараясь подавить в себе желание заехать этому гиганту. Но бугай сам напрашивался. Он слегка толкнул обоими руками в плечи Питера.
— Моя братва изрубит тебя на маленькие кусочки, дружище!
Питер безмятежно молчал.
— Ты слышишь?
Молчание.
— Ты меня слышишь?! — стал повышать голос гигант. — Чертов психопат! Он замахнулся, чтобы ударить Питера в лицо, но он резко увернулся, наклонился к ногам бугая и изо всех сил ударил ему по коленкам. Тот даже не почувствовал. А только слегка тряхнул ногой. Питер на шаг отошёл от него и как первоклассный каратист с разворота въехал гиганту в лицо левой ногой, тот покачнулся, попятился назад, но не упал. Но Питер мгновенно подскочил к затылку бугая и ударил в голову своим костлявым кулаком. На этот раз он уже упал и тихо гудя, держался за затылок. Тогда Питер решил добить его, схватил за воротник, и что было силы, долбанул лицом о твердый бетонный пол. Из под его лица потекла тоненькая струйка крови. К Питеру сразу же подскочили охранники, дабы избежать скандала насчет того, что они не остановили дерущихся. В дверь забежали ещё двое охранников, все втроем схватили Питера: двое — за руки, и один за спину. Тут встал бугай, подошел к Питеру (охранники связывали его руки сзади), и что было силы своим кулаком ударил в грудь Питеру. Тот громко вскрикнул и выплюнул содержимое своего желудка. Охранники не стали его останавливать, им нравилось, когда «этого придурка» били заключенные. Бугай, еще четыре раза изо всех сил ударив Питера в грудь, медленно удалился. Питер уже лишился чувств и висел на руках у охранников как мертвая туша.
— Уведите эту суку! — процедил охранник. — Скажем, что он затеял драку. В карцер его! На 5 дней. И жрать давать раз в три дня! Может сдохнет быстрей! Тварь!
Охранники потащили Питера по коридору, подтащив его к карцеру, открыли дверь и что было силы втроем швырнули его в крохотное темное помещение. Тот от силы толчка стукнулся лбом о противоположную стену и медленно сполз на пол. Затем дверь с грохотом закрылась.
— В три часа принесите ему жрать, наведите какую-нибудь отраву, пусть подавится! — послышался громкий голос за закрытой дверью.
Это была крупнейшая мафиозная группировка, державшая в страхе весь город уже 10 лет. Самые крупные заказы выполнялись ею. Главный, человек лет 45 очень крепкого спортивного телосложения, рост 193 сантиметра, вес 98 килограмм. Ну это уже мелочи! Они были «крышей» [2]. Не одного заведения. Но как ни странно, с полицией дела у них обстояли лучше. Они внедряли своих людей в органы безопасности и половина полиции была их собственностью. В-общем в банду входило почти 200 людей.
— Это неправильно! Мы дали им силу набрать, — говорил Главный, сидя в дорогом кресле из натуральной кожи и внимательно обсматривал стоящих перед собой, — запустили это дело, надо вернуть Торговый Центр — он на нашей территории.
— А что Север заселяет? — спросил один из агентов Главного.
— Гм… — Главный замялся, — скажем так — один из тех, кто нам неприятен. Ну ладно, что там с банкиром, он наш?
— Упирается. Пока.
— Ну ты с ним и поговори! — начал повышать голос Главный. — Значит за тобой банкир и Торговый Центр. Работай, работай. Тебе мозги на что?
Агент поставил недопитое дорогое вино на столик, стоявший рядом с ним и медленно пошел к выходу.
— Дверь закрой! — крикнул ему вслед Главный.
Хлопнула дверь и Главный перевел взгляд на другого.
— Теперь слушаю тебя. Что там у ментов?
С дивана, стоявшего в кабинете Главного встал такого же как и он сам крепкого телосложения белобрысый парень, лет 25–27.
— Мы отправили троих к банкиру.
— Банкир их угрохает, что дальше?
Главный встал из-за стола и направился к одному из стоящих возле двери охранников, который усердно пихал тоненькую пластмассовую трубочку себе в нос, на другом конце которой находился клочок бумажки с сухим зеленым веществом. Главный долго смотрел на него.
— Ну чё? — сонным голосом спросил он.
Главный схватил его за шею и прижал к стене.
— Я тебе сколько раз говорил, в моей бригаде без наркотиков!
Он ещё несколько секунд посмотрел на него, затем отпустил и медленно направился обратно в свой стул. Охранник посмотрел ему в след, затем вытащил трубку из носа, смял листок с зеленью и вышвырнул в открытое окно.
— Трава не наркотик.
— Есть ещё одна новость, — с этими словами белобрысый сделал какую-то усталую морду и как-то боязливо посмотрел на Главного. — Грэйс из тюрьмы переходит.
— Как переходит?! — шепотом спросил Главный.
Белобрысый промолчал.
— Я же сказал, чтобы он сдох в тюрьме ещё в 84 — м! — И немного подумав добавил — Ладно с этим я разберусь.
Наш знакомый маньяк из 80 — го шел по улице, потом зашел в магазин детских игрушек, купил огромного плюшевого льва, заплатил, отдав предпоследнюю пятидесятидолларовую бумажку, прошел один квартал, сел в монорельс[3], проехал три остановки и вышел, затем зашел в бар, сел за стойку, к нему подошел его знакомый бармен.
— Как обычно? — спросил он.
— Да. Только две. Сегодня похоже я напьюсь.
— Не сильно-то много, а то будешь похож на своего друга. — он махнул головой на льва.
Затем удалился и через минуту принес два стакана с каким-то не очень дорогим пивом. Выпив их почти залпом, он сильно зажмурил глаза, словно ему посветили лампой в лицо, затем снова открыл их.
— Ох! Плохо мне. — помолчал пару секунд. — Нет давай ещё одну.
Бармен снова удалился и вскоре опять принес пиво.
— Что, проблемы? — спросил он.
— Да. Вся моя жизнь одна большая проблема. Ещё к ребенку идти. Я каждый день хожу.
— Образцовый отец.
— Просто отец. — поправил он.
— Просто отец, — усмехнулся бармен. — что ж ты его себе-то не возьмешь?
— А ты видел как, а главное — ГДЕ я живу?
— Ну и что, если ты настоящий отец, любишь ребенка, пусть не своего, но сколько ты к нему ходишь, он уже мог стать тебе своим.
— А много ли ты, мой дорогой друг знаешь людей, которые берут на себя родительские обязанности в таком положении как у меня. Я живу в комнате какого-то упыря, которую мне сдали за деньги, которых она не стоит. Судя по его состоянию, ему уже недолго осталось, в кармане у меня, — он вытащил из кармана две мятых зеленых бумажки, — только 55 долларов и 20 центов. Господи! Да этот упырь может в любую минуту прийти и что он сделает? Ну? Как ты думаешь?
— Ну-у-у, — протянул бармен.
— Ну-у-у, — передразнил его собеседник, — пришьет он меня, как дешевую свинью. Да и потом, кто мне его даст, у меня уже была судимость, мой материальный и социальный статус не позволяют мне держать ребенка в принципе, по закону то есть. И если они узнают, что я взял его себе, меня…
— Тебя…
— Да, меня отправят в кутузку, а это место, извини, не для меня.
— Ладно, успокойся, выпей-ка ещё.
— Давай, — не колеблясь ответил он.
Осушив четвертый стакан пива, он закусил какой-то ерундой.
— Все, приятель, мне пора у меня с часу до трех, — он посмотрел на часы, — а время — без пятнадцати три. А ещё шлёпать три квартала.
— Пять долларов, братан.
Убийца с грустью посмотрел на только что вынутую из кармана пятидолларовую бумажку.
— И это называется «American Dream» [4]. Сдачи не надо, — съехидничал он. Затем вышел из заведения и быстрым шагом пошел вдоль однообразно выстроившихся домов. Быстро одолев три квартала (время уже было без семи минут три) он зашел в двадцатиэтажное здание с названием «Американская благотворительная ассоциация — Здоровье и жизнь». Поднялся на шестой этаж, где красовалась огромная надпись «Детский приют». Зайдя в единственную дверь в холле, он оказался в коридоре с большим количеством дверей слева и справа. Он зашел в комнату номер 603. Где сидела полная женщина в белом халате и что-то писала.
— Здравствуйте, — улыбнувшись сказал он, — моё имя — Теодор Уайт я пришел к Стивену.
— Вы сегодня задержались, мистер Уайт, ещё немного и мы бы уже закрылись, — также улыбнувшись ответила женщина. — Идите за мной!
Она вышла, Теодор пошел за ней, по-прежнему держа в руке огромного плюшевого льва. Они прошли пять дверей и зашли в 613, которая представляла собой большую игровую комнату, в которой играли около десяти ребят. Не успели они открыть дверь, как один мальчик сразу вскочил и побежал к вошедшим.
— Папа! — радостно вскрикнул он.
— Пожалуйста, — добрым голосом сказала женщина, — не забывайте, через пятнадцать минут закрываемся на тихий час.
— Хорошо, спасибо.
Теодор взял ребенка за руку, зашел в комнату и сел на мягкий диван.
— Это тебе малыш. Держи.
— Спасибо, пап.
— Веселишься?
— Да.
— Чем занимались сегодня?
— Ходили по городу, заходили даже в Дисней Лэнд. На американских горках кататься не дали, зато повеселились здорово. Пришли уже давно. Мисс Питерсон сказала, что ты скоро должен прийти. Прошло уже больше часа, я начал уже бояться, что ты не придешь.
— Малыш, как же я мог про тебя забыть, ты же знаешь, я каждый день прихожу и буду приходить.
— Я знаю. Ещё сегодня рисовали.
Он отбежал в другой конец комнаты, подошел к двенадцати расположенным друг с другом ящичкам, открыл один из них, на котором было написано Стивен П. Андерсон. Достал какой-то листочек, деловито захлопнул его и подбежал обратно к Теодору.
— Смотри.
Он показал пальцами на трогательную разноцветную картинку.
— Это я, это — ты, это — наш дом.
— Какой огромный, — улыбнулся Теодор.
— Мы будем жить там, я знаю.
— Обязательно, малыш.
Он сделал серьезное лицо, затем опять посмотрел на рисунок.
— Ох малыш, — он вздохнул, — красиво.
Малыш Стивен тоже стал серьезным, что было очень не характерно для одиннадцати веселившихся малышей.
— Папа.
— Да.
— А когда мы можем пойти домой? Уже почти всех ребят забрали по домам, приходят новые, а я здесь уже больше года. Уже многих забрали папы и мамы. Почему моя мама никогда не приходит ко мне? Почему ты меня не забираешь. Ты не хочешь чтобы я жил с тобой?
С этими словами он опустил глаза и они у него стали постепенно краснеть.
У Теодора на душе стало тревожно.
— Нет, что ты говоришь, конечно хочу. Просто… Как же тебе объяснить малыш. Я сейчас немного занят, я работаю, зарабатываю большие деньги и строю нам большой, большой дом. Точно такой же как у тебя на картинке.
— Правда? — Стивен поднял голову и горящими глазами радостно посмотрел на Теодора.
— Да. Ты же видишь, если бы я не хотел, чтобы ты со мной жил, стал бы я приносить тебе такие подарки и приходить каждый день? А? Подожди ещё немного, и мы переедем в огромный дом, устроим там настоящий Дисней Лэнд. Ещё лучше того, куда ты сегодня ходил.
— Здорово.
— Конечно.
Тут в комнату зашла та самая женщина.
— Мистер Уайт, время.
— Да, да.
— Не очень приятная женщина, — с хитрым голосом прошептал Теодор. — Она всегда меня прерывает. Мне придется уйти, малыш.
— Ты завтра придешь?
— Как всегда.
— Не задержишься?
— Нет, — ответил Теодор, — даю слово.
— Хорошо, пап, пока!
Он обнял «отца» и Теодор вышел.
— Он вас ждал сегодня все полтора часа, мистер Уайт, — говорила женщина, идя вместе с Уайтом по одному коридору.
— Я уже извинился перед ним, за то что опоздал.
— Я хотела сказать, — они остановились, — что я вас очень уважаю мистер Уайт. Я же вижу, что материально вы не очень обеспечены, но вы покупаете ему подарки. Я вижу как вы любите его. У нас, к глубокому сожалению, больше нет ни одного отца или матери, который бы столь регулярно приходил к своему ребенку.
— Просто я действительно люблю его, — серьезно ответил Уайт.
— Знаете, я вас давно хотела спросить.
— Я вас слушаю.
— Вы же знаете, что документы о его родителях сгорели и мы ничего не знаем о его родственниках или настоящих родителях. Здесь как бы история, окутанная загадками.
— Я знаю, мисс Питерсон, что вы хотели спросить.
— Я хотела спросить, вы знали его родителей?
— Нет, его мать я не знал.
— А отца? Он жив?
— Да, он жив, но его настоящего отца лучше никогда не знать. — резко сказал он быстро ушел прочь.
И всё-таки, как бы охранники не грозились, «эту суку» решили всё же выпустить через пять дней, как и обещали. Сами охранники с удовольствием держали бы его голодом в этом карцере, до скончания дней. Но начальство запретило нарушать устав, и больше чем на 10 дней (в зависимости от нарушения) в карцере держать нельзя. Охранники невзлюбили Питера с самого начала. Потому что если он затевал очередную драку, разнимать приходилось им. И даже если они сразу остановили драку, им всё равно был выговор за то что они не следят за дисциплиной так, как нужно в этой колонии.
Он лежал в уже знакомой ему комнате с мокрыми полами и текущим потолком. Он даже наизусть помнил стук и порядок открывания шести громких засовов на двери.
Вот и сейчас дверь снова загрохотала, засовы стали по очереди открываться и вот! В двери показались уже три знакомых рожи.
— Вставай, замухрышка! — прошипел охранник.
От бездвижимости у Питера затекли ноги и он с трудом мог шевелить ими, не говоря уже о руках. Он неуклюже, лежа на полу, повернулся в сторону выхода.
Они подошли и резко, как обычно здесь, подняли его на ноги и потащили его к выходу. Сначала он беспомощно шарил ногами по полу, но потом постепенно стал ощущать пол под собой. Охранники постепенно отпускали его и уже через минуту, он спокойно стоял и даже шел. На руках и ногах по-прежнему были надеты наручники.
— Куда мы идем, — шепелявя произнес Питер, — черт вас побери!
— Жрать идем, умник!
— Всё, я умолкаю.
Питеру, пролежав в карцере почти 120 часов, удалось поесть только один раз, только потому что кормили здесь раз в два дня. А для Питера — особая норма — раз в три дня.
Спустившись по знакомой лестнице, пройдя мимо проходного поста охраны, они подошли к узкой, но высокой двери, это была столовая. Также как и на прогулке, здесь была толпа, потому что заключенных было много, а запускали по одному. Питер стоял переминаясь с ноги на ногу и растирая руки (наручники с него сняли, т. к. во время пребывания в столовой существовало правило, снимать наручники).
— Эй, вы, уроды, поаккуратнее, — послышался крик в стороне входа.
Питер приподнялся, чтобы разглядеть, что происходит. И… увидел знакомую маску человека, который стоял на крыше пять дней назад. Он окончательно решил, что это галлюцинация. Он отвернулся назад, но там тоже стоял робот. Затем снова вперед, налево, направо… везде, куда не брось взгляд, стояли люди в военной форме и с всё той же странной космонавтском шлеме с затемненными стеклами.
— Сволочь, он меня опять подставит, что такое? Кто-то издевается надо мной.
От этих мыслей его отвлек голос охранника.
— Пошевеливайся, лунатик, чертов!
Он не спеша пошел в сторону столовой, открыл дверь. И вдруг оказался не в знакомой столовой, а в дорогом ресторане. Он с удивлением оглядел всех в округе, затем обернулся назад, надеясь увидеть дверь, из которой он вышел но… сзади стояла обыкновенная стена.
— Черт! — прошипел Питер. Он медленно подошел к ближайшему столику, сел за него и стал думать над феноменом, который с ним произошел. — Это видение или нет?
Тут к нему подсел человек, очень прилично одетый, которого он ни разу в жизни не видел.
— Привет, дружок, надоели видения, вернись в реальный мир, тебя никто не видит, подойди к шестому столу и слушай и внемли. — Это всё он произнес буквально за две секунды, словно скороговорку. Затем встал и быстро пошел к выходу.
— Эй, приятель, — крикнул Питер. Но человек, даже не обернувшись вышел прочь.
Он встал и медленно пошел к выходу. Вдруг, прямо сквозь него прошла официантка, прошла к следующему столу и принесла заказ. Питер изумленно смотрел на себя. Тут словно через призрак, сквозь него она прошла обратно. Удивленно постояв ещё несколько минут он подошел к столу номер 6. Там сидели четверо.
— Выпустят его через шесть дней, — сказал один.
— Не выпустят, а перевозят, — поправил второй.
— Всё готово?
— Да.
— Уверены?
— У нас внедрены свои люди, манипулировать людьми в принципе невозможно, но ничего в психологии нет легче, чем внушить психу то, что хочешь от него.
— Ну хорошо. И куда?
— В Нью-йоркскую тюрьму строжайшего режима. Он якобы психически неуравновешенный насильник-психопат. Поведение его не соответствует норме, начальники нервничают, охранники ещё больше. На черт нам такое счастье?
— Господа, мне кажется вы идете по неверному пути. Шаман сказал, что уже приставил двоих отморозков, его ликвидируют.
— Какого черта?
— Такого. Его должны были убрать ещё в 84 — м, но этого психа будто бог бережет. Восемь людей не смогли его убить, ещё трое вообще не вернулись оттуда, ни живые, ни мертвые. Так что не надо «пургу нести». Если мы взялись за это дело, мы уже закончим.
— Идиоты. Он нужен нам живым.
— Нужен он вам живым, — передразнил он, — ему ещё сидеть одиннадцать лет и семь месяцев. Что вы от него хотите.
— А он будет как живой эксперимент.
— Чушь собачья, мы уже послали людей, слишком поздно.
— Нет не поздно, — голос стал громче, — если сегодня его убьют, можете ложиться рядом с ним. И уже не может быть и речи о деньгах. Я вам плачу, чтобы вы его поймали и привели мне, а не убили как упыря последнего.
— У Шамана другая цель, он ему чем-то насолил, и мы планировали убить его давно. А вы со своими экспериментами нам все карты спутали.
Питер понял, что речь идет про него самого. Но непонятно, в каком времени он сейчас. Что значит через шесть дней? Он вышел на улицу, трое человек опять же прошли сквозь него. Он осмотрелся по сторонам, затем пошел прямо посреди улицы, специально проходя навстречу людям, которые также проходили сквозь него. Но тут один человек не прошел сквозь него, а врезался и Питер почувствовал это.
— Смотри куда идешь! — проворчал старик.
— Вы меня видите?
Старик посмотрел на него как на дурака. Затем отвернулся и пошел дальше. Питер повернулся назад и посмотрел вслед старику. Тот прошел шагов десять. Затем вынул пистолет, медленно повернулся к Питеру и выстрелил. Перед глазами мелькнула чернота, затем наоборот белый свет (точно как в тот раз), и взгляд перенесся опять с неба. Внизу Питер увидел знакомое помещение тюрьмы — коридор перед входом в столовую. Сразу за дверьми в столовую по обе стороны от выхода стояли двое боевиков с ножами и взглядом проводили каждого. За три человека перед входом он увидел себя. Он увидел, как он сам заходит в столовую, а боевики начали яростно тыкать в него ножами.
— Нет, это что же получается! То что я видел явно после того, что я видел в прошлый раз. Ведь там я был жив, когда ехал на «Хаммере». Хотя… он вспомнил то же видение, его на носилках в вагон несли четверо охранников.
Питер почувствовал, что заблудился в своих видениях, в голове у него всё перемешалось. Эти два видения надо как-то соединить воедино. Тут снова вспышка, и Питер, как ни в чем не бывало стоит в коридоре перед столовой.
— Следующий, — слышался ворчливый голос охранника впереди. — Следующий, — он ощупывал каждого с ног до головы. — Следующий. — Тут подошла очередь Питера, ощупав его, охранник прогудел, — Следующий. Питер медленно шел к двери столовой, думая, правда ли это, то что ему показали. Пройдя сквозь двери столовой, он сразу кинулся в левую сторону, схватил за руки боевика, того самого, которого он видел только что, даже ножи у них были те же самые, сантиметров по 20. Одного он правой рукой схватил за левую руку, в которой тот держал нож. Своей левой рукой взял того за локоть, и с хрустом выломал ему руку. Тот зашелся криком, а Питер левой ногой, что было силы ударил назад, в бежавшего к нему второго боевика, тот издав только один звук, перевернувшись через себя, свалился без сознания. У того, что стоял слева, левая рука после локтя висела, словно макаронина. Несомненно, Питер переломал своим ударом все локтевые суставы и кости, которые находились в руке. Но он продолжал кричать. Вокруг них опять столпилась куча народу. Охранники не могли поверить: его выпустили три минуты назад, а он опять избил двоих. Им было явно не объяснить, то что они пытались его убить. Они начали лупить его деревянными дубинками. После доброго десятка ударов, Питер потерял сознание.
— Они меня подставили, суки! — последнее что сказал Питер, до того, как его в третий раз за этот месяц посадили в карцер.
Эта крупнейшая по масштабам своего производства корпорация, занимала одно из самых высоких небоскребов штата Аризона. Здесь было 60 этажей. Корпорация стала крупнейшим коммерческим предприятием в Америке, 8 из 10 покупаемых товаров, произведены ею. А её финансовое и политическое влияние чувствовалось повсюду. Она известна, как мировой поставщик: компьютерных технологий, медицинских препаратов и продуктов гигиены. Но основную прибыль она получает из скрытых сфер деятельности: военные технологии, генетические опыты и биологическое оружие.
Мужчина в белой рубашке, с кудрявой круглой головой и чашкой кофе в руке шел к лифту первого этажа. Едва отпив один глоток, на него налетел какой-то тип. Его горячий кофе вмиг оказался на его белой рубашке.
— Черт! Спасибо! — крикнул ему вслед кудрявый, — испортил одежду, козел!
— Внимание! Все сотрудники корпорации «Umbrella» всегда должны иметь при себе свои пропуска. — послышался голос в динамиках под самым потолком.
Он подошел к лифту, где уже стояли трое. Он на всякий случай посмотрел на горящую кнопку вызова. На его облитую рубашку посмотрела какая-то узкоглазая девица, в деловом черном пиджаке.
— Несчастный случай, — усмехнулся он.
— Бывают же такие!
— Да, — сказал он.
Тут двери лифта открылись, они зашли, можно было сразу нажимать на несколько кнопок лифта например: 12, 17,20. Тогда лифт поднимая людей наверх, поочередно остановится на каждом этаже, соответственно которому нажата кнопка. Кудрявый нажал на кнопку с надписью 10.
На десятом этаже как раз и находилась одна из «скрытых сфер деятельности», здесь занимались как изучением генной инженерии, так и операциями и опытами по клонированию. Здесь стоял громкий собачий лай, потому что в клетках сидели трое клонированных доберманов, сделанных точной копией оригинала. «Оригинал» также сидел в клетке и как все остальные оглашал весь этаж лаем.
— Погрузите. — сказал один из рабочих, сняв защитную маску противохимического скафандра и показав на собак.
— Уже сделано, — ответил ему помощник, по очереди погрузил каждую клетку на специальную тележку, подкатил к лифту и нажал кнопку. Тот, что сказал «погрузите», зашел в служебный кабинет, снял скафандр, вышел и направился к директору этой лаборатории.
— Вызывали?
— Заходите, Такер. — махнул рукой на один из многочисленных, выстроенных в ряд стульев, сказал человек, сидевший за столом. — Джек ещё не прибыл?
— Нет.
— Ну ладно, как ваши успехи?
— Успехи успешно. — ухмыльнулся Такер.
— Мне не до смеха. — равнодушно признался директор.
— Ну ладно, — Такер стал серьезнее, — М50 сегодня привезут.
— М50 — это больная тема, они обещают привезти уже месяц.
— Может им стоит дать шанс?
— Возможно, что ещё.
— Ещё, в мире стало на два добермана больше. Операция по клонированию собак при помощи компьютера прошла успешно.
— Вот это уже лучше, — на этот раз усмехнулся и директор.
— Ну пока все, пока не придет Джек, я не могу заняться улучшением «интеллекта».
Под «интеллектом» он имел в виду то, что год назад, у них случился несчастный случай, когда им на заказ предложили сделать робот — искусственный интеллект. Он был полная копия человека, но с улучшенными свойствами. Некоторые поинтересуются, а при чем здесь лаборатория по клонированию? Об этом чуть позже.
Джек вышел на десятом этаже. Перед лифтом стоял главный помощник Роберта Такера. Его как ни странно, тоже звали Роберт.
— Привет Роберт!
— Привет Джек!
— Ну что Роб, как тут ваши собаки? — спросил Джек, глядя на трех гавкающих собак.
— Нормально, можно даже сказать прекрасно.
— Ну вот и хорошо.
— Тебя Гиббс хочет видеть.
— А Такер?
— Уже у него.
— Хорошо, буду.
— Если сегодня действительно М50 будет у нас, займитесь улучшением.
— Хорошо, мистер Гиббс будет сделано. То есть конечно не сделано, я имел в виду, начнем делать, вы же знаете, это работа долгая. Тут в кабинет вошел Джек.
— Здравствуйте, господа, простите, что опоздал.
— Что случилось? — спросил Такер, показывая на пятно от кофе.
— Несчастный случай.
— Садись, Джек.
Джек сел на стул, справа от Такера.
— Хотели меня видеть?
— Да. Как тебе известно. Нам уже месяц обещают привезти М50.
— Жаль ещё не привезли, — сказал Джек.
— Не перебивать по пустякам! — отрезал Гиббс, и если сегодня наконец привезут, в чем я сомневаюсь, ТЫ, — он показал на Джека пальцем. — будешь назначен директором проекта по созданию более удачной копии AI [5]. К тому же, те же самые люди заказали 10 роботов по более низкой плате, потому что в тот раз наш опыт не увенчался успехом и радуйтесь, что никто не узнал о жертвах, и вся информация осталась в стенах этого этажа. И помните, надеюсь, разглашение этой тайны, грозило вам… и нам, плачевными последствиями, в первую очередь от заказчика, а во вторую — от меня.
— А нельзя отказаться? — спросил Джек.
— Нет, — со злостью хлопнув ладонью по столу крикнул Гиббс. — Вы же… вы же… вы же помните: «Поздравляем вас, господин Гиббс, с присуждением этой торжественной награды и статуса крупнейшей корпорации в стране».
Эту цитату из поздравления, он говорил, так, словно артист на сцене.
— И я думаю, вы помните это: «Мистер Гиббс, я в вас разочарован, радуйтесь, что ваша корпорация такая крупная, а то бы вас здесь уже не было, мы только отбираем у вас статус крупнейшей корпорации».
Такер и Джек переглянулись, их пробирал смех.
— Подвожу итоги, если ты Джек действительно со своей бригадой сделаешь 10 роботов, то нам этот статус вернут и, я думаю ты получишь по 60 000$ за робота.
Теодор шел по городу. Зайдя в пару магазинов, он купил себе кое-что из еды, затем снова сел в машину. Поехал на другой конец города, где встретился с каким-то типом, устрашающей наружности. Он был ростом больше двух метров, с огромной рожей и такими накачанными руками (Шварценеггер отдыхает!) что от него хотелось убежать очень и очень далеко. Они сели за стол.
— Ну что там? — спросил Теодор.
— Проблемы у нас.
— Что за проблемы?
— Шаман просит ещё 30 «штук», этого мало, слишком рискованная работа.
— Хорошо. Я подумаю.
— Думай да недолго! Нам и передумать ничего не стоит. И ещё проблема…
— Вот! — Тед протянул мужику тоненькую пачечку денег, там было тридцать тысяч «зелени».
— Я говорю проблема у нас, — продолжил мужик, игнорирую поданную ему тридцатитысячную сумму, — Питера скоро перевозят в другую колонию.
— И что это значит?
— Это значит, что нам нужны деньги, за срочность, так сказать, осталось несколько дней.
— Сколько — «несколько»?
— Может неделя, может полторы. С его характером, эта тюряга не для него.
— Ладно, пора начинать.
Робот стоял и слушал всё это.
— Ну почему всё так обернулось! Мне нужен был всего лишь Питер, из всего этого паршивого мира только он один. Но нет! Куда бы я не пошел, везде разговоры про него. Следовательно их всех надо запугать, а некоторых и убрать, потому как они могут вычислить меня и узнать кто я, а это… непростительно. И должно быть наказано.
Через несколько минут Тед поднялся, сел в машину и поехал. Робот, идя следом, а затем садясь в машину вместе с ним, уже знал куда ехал Тед.
Тед уже был дома и что-то делал на первом этаже своего дома. Робот, став невидимкой (невидимость — его обычный облик), шарился по компьютеру, стоящему на втором этаже. Ничего интересного он там не нашел. Он осмотрелся, зашел в какую-то комнату, она представляла собой что-то среднее, между рабочим кабинетом и спальней. Там стоял небольшой шкаф, внимание робота привлек один маленький ящик, закрытый на замок. Он без каких-либо усилий выломал замок и открыл ящик, там находились несколько тоненьких бумажек. Одна из них была всего лишь свидетельство личности Теодора. Но дальше пошло интереснее — свидетельства о смерти Алана Томпсона и Чарльза Ньюсома. В эти листки были вложены и их документы. Также лежало такое же свидетельство — некой Сары Теодор Уайт. Она была дочерью Теда.
— Так эта та самая девчонка, которую те четверо отморозков прихлопнули, вместе с самим Тедом, но он выжил, каким-то чудом.
Ещё там лежала записная книжка, там было очень много знакомых телефонов и адресов: Питера Грэйса, Алана Томпсона, Джозефа Соммера и Чарльза Ньюсома, а также сестры Джозефа, и Стивена, брата Грэйса. Он вырывает страницу и выходит из дома, потому как услышал, что Теодор опять куда-то вышел.
Тед вышел из машины и зашел в знакомое здание. Идя по коридору он мечтал, что когда-нибудь он возьмёт этого ребенка себе. Но сначала надо избавиться от Питера, иначе ребенка ему не взять.
— Мисс Питерсон, — со стуком голова Уайта просунулась в дверь, где сидела сестра.
— Здравствуйте, Тед.
— Можно мне пройти к ребенку.
— Конечно.
Она встала из-за стола, вышла из кабинета, закрыла дверь на ключ и пошла впереди, ведя Теда к ребенку.
— Сегодня он что-то плохо себя чувствует, отказался гулять, весь день вас ждал, — сказала Питерсон.
— Отказался?
— Ничего, не беспокойтесь, с ним всё будет в порядке.
Они зашли в комнату, где как обычно сидели одиннадцать детей. Сидя на маленьком диванчике, мальчик сразу бросился Теду в глаза.
— Да что-то он неважно выглядит. — сказал Тед.
Ребенок сидел спиной к нему.
— Стиви, — прошептал Тед, — привет! Это я. Ну как ты, ковбой?
Маленький Стивен обернулся к нему. Тед даже сразу не понял в чем дело — у Стивена с головы была содрана кожа, а лицо было как кровавое месиво, где не видно было ни глаз, ни рта, ни ушей — ничего. Это даже не было похоже на лицо. Кровь потихоньку капала на ноги.
— Стив! — крикнул Тед, отскакивая от него. Стивен вытянул ему руку. Тед хотел ухватиться за неё, но перед самым касанием двух рук, у ребенка в локте рука переломилась и болталась внизу. Ребенок левой рукой потянулся к правой, изо всех сил дернул её. Рука отвалилась и мальчик отшвырнул её вправо.
— Нет! — Тед рванулся к выходу, сшиб мисс Питерсон и полетел к выходу.
Ребенок, с абсолютно нормальным, но грустным лицом стоял и смотрел на сестру.
— Мисс Питерсон, почему папа убежал, — грустно сказал он.
— Папа просто кое-что забыл, он наверно скоро придет, — сказала она, обнимая ребенка и думая про себя: «А говорил, что его настоящего отца лучше не знать, неизвестно ещё, кто из них хуже!»
Тед бежал до самой машины, сел в неё, мгновенно до пола вжал газ и полетел на огромной скорости прочь.
Робот уже сидел в машине у Теда, естественно в облике невидимки и ухмылялся.
— Как я этого папашу вделал! Надолго он запомнит, как с чужими детьми нянчиться. Для первого раза этого хватит, но если он будет продолжать ходить, то это видение придется воплотить в жизнь. Жалко! Но ничего не поделаешь! В нашем жестоком мире смертей и так много. Одной больше, другой меньше! А пока что у меня есть ещё время.
Роботу понравилось «травить» Теда, игры на нервах у него получались лучше всего. Что бы такого ещё сделать? Он посмотрел на нарядного вида магнитолу, встроенную в панель машины.
Тед несся ещё даже не зная куда. Просто ехал куда глаза глядят. Он включил радио, там шла какая-то дурная передача, где разные люди звонили и рассказывали о своих проблемах, а не менее дурной ведущий им давал дурные советы. Тут зазвучала музыка.
— Наконец-то этот дурак заткнулся, — процедил Тед.
Песня допела до конца.
— Сегодня в Лос-Анджелесе будет прекрасный вечер, погода выше среднего, влажность выше нижнего…
— Очень смешно, — шипел Теодор, повернув голову в сторону радио, словно то слышало его, — смешно до обморока.
Тут радио зашипело.
Тед с силой стукнул по нему.
— Что такое? Будь ты неладен.
В динамике снова послышался тоненький наглый голосок.
— Сейчас мы вернемся к вашим музыкальным просьбам…
— Слава богу — музыка.
— Но пока мы послушаем ещё пару звонком.
— Вот сволочь а?…
— Я хочу рассказать о моем бывшем сыне Теодоре, — услышал Тед знакомый голос в динамике, — который ведет себя как бесхребетный слизняк, с тех самых пор, как его соблазнила эта мерзкая шлюха Элис!
— Мама? — удивленно проговорил Тед. Его мать умерла почти десять лет назад.
— На вашем месте я бы просто убил эту неблагодарную свинью, — просипел тоненький голосок.
Тут из радио пошел дым.
Тед резко изменил направление и поехал к своей любовнице — Элис.
— Тебе не успеть! — прошипел голос в радио, голос этот не был голосом диктора, это был уже бас.
И тут радио задымило сильней, а затем начало плавиться, издавая жуткую вонь.
Тед зашел в дом Элис, дверь была открыта, она её никогда не закрывала. Он сначала покричал, затем обошел весь дом, но никого не нашел. Снял трубку и позвонил.
— Топор? Это Тед. Встретиться бы.
Тот что-то ответил. Теодор положил трубку, опять сел в машину и поехал. Робот как ни в чем не бывало ухмыляясь сидел на заднем сиденье.
Оказалось, что тот огромный накачанный бугай — матерый мафиози, по кличке Топор. Он заключил договор с Тедом, тот платит Топору 400 000$. 200 сразу и 200 после за то, чтобы они вытащили Питера из тюрьмы живым и привели его к Теду. Но оказалось, что взять Питера не так просто, В-общем стало ясно, что живым его уже не взять, тогда Топор сказал Теду, чтобы тот заплатил 300 000$ сразу и 100 000$ потом. За это он снизил плату до 250 тысяч.
— Мою девчонку похитили, — сказал Тед.
— Ничего об этом не знаю, — сказал Топор, закуривая дорогую сигару.
— Я пришел к ней, дверь взломана, ничего не взято, но её нету.
— Сколько требуют?
— Чего? — недоуменно спросил Тед.
— Требуют сколько? За девчонку.
— Денег?
— Да, да, да денег, умник.
— Почему ты решил, что они требуют денег?
Топор терпеть не мог, когда начинали задавать дурацкие вопросы.
— А что, не ты только что сказал, что её похитили? Ты. Вот я и спрашиваю, сколько требуют денег. Наверняка записочку оставили.
— Никаких записочек они не оставляли.
— Господи, корешок, да с чего ты взял, что её похитили? Может вышла куда-нибудь.
— Она обычно оставляла дверь открытой.
— Тем более.
— Просто у меня предчувствие.
— Ладно, хватит ерундой заниматься. Про девчонку про твою я узнаю. Теперь про Грэйса. Мы отправили к нему ещё троих ребят. Если они не вернутся будем прибегать к экстренным мерам. Всё-таки твои обещанные 250 «штук» — это не гавно собачье. Тех двоих увезли из тюрьмы искалеченными. Он сволочь хоть и в наручниках, а избил уже почти шесть человек, которых мы подсылали к нему.
— Что за экстренные меры.
— Экстренные меры — это когда мы рванем этот шестой корпус, где Грэйс сидит. Ладно. Иди. Я подумаю.
— Думай быстрее, мне важна каждая минута.
Тед резко встал и ушел.
Топор остался сидеть. Он долго думал насчет только что состоявшегося разговора.
— Вот зачем я помогаю этому неудачнику? У меня что дел других нет? За какие-то 250 «штук» я отдаю команду штурмовать один из десяти корпусов тюрьмы, в которой кроме этого козла погибнет ещё 20 ни в чем не повинных заключенных. А если моих людей поймают? Они меня не сдадут. Но ФБР наверняка догадаются, что это моих рук дело.
Он огляделся вокруг, солнце светило насколько это возможно в Америке. Птицы поют, люди занимаются интересной работой… а я? Так и буду всю жизнь диверсии устраивать?
От этих мыслей его оторвал чей-то низкий голос, позади себя.
— Ты умрешь сегодня, вместе со своей подружкой!
Он резко обернулся, но никого не обнаружил.
Голос продолжал говорить, и куда бы Топор не поворачивался, голос всё равно оказывался сзади.
— Дату твоей смерти знаю только я. Не лезь в это дело, Топорик. Брось несчастного Тедди мне на выпотрошение. Деньги свои ты получишь. Но если я узнаю, что ты всё-равно пойдешь на убийство Грэйса, твои части тела, вместе с внутренностями будут собирать по всему Лос-Анджелесу.
Голос наконец замолчал. Топор ещё раз обернулся вокруг себя. В этом уличном кафе сидело только четверо. Голос был явно не их.
— Черт, что здесь происходит!
Он сел на свой огромный «Харлей» и поехал. И только один Бог знал, куда он направляется.
Сейчас наверное самое время рассказать хронику событий и кратенькую биографию наших героев. Некоторым она может показаться скучной, жестокой, неправдоподобной или ещё как нибудь. Это каждый решает сам для себя. Конечно, такой биографии, упаси Бог ни у кого не было и будем надеяться, что не будет. Тем не менее здесь есть и интересные и даже необходимые факты. История наша корнями уходит в далекий 1941 год. Когда и начался весь этот кошмар.
Война началась вроде бы недавно, но для тех, кто с самых первых дней служил, воевал и защищал свою Родину, война шла бесконечно долго. Даже за эти два с половиной месяца немецкие войска уже смогли убить очень много людей.
В этот отряд входили так называемые — роботы-убийцы. Люди, специально тренированные для постоянного убийства. Они прошли жесткий тест, в них очень длительный срок находилось специальное вещество, которое при напряжении или нервном напряжении, когда нервная система человека достигает своего апогея, у человека появляется как бы вторая сила. Человек становится сильнее почти в пять раз. У него появляется огромное количество как правило немотивированной агрессии, которая к него «льётся через край». В этом отряде состояли 60 человек, но после постоянных набегов и битв, осталось 46. В этом же отряде оказался один из самых сильных бойцов этого подразделения Александр Васильевич Мальцев. Родился в 1915 году. Для таких бойцов он был прекрасной формы, он был самым высоким и самым сильным в отряде. При его 189 сантиметрах, он весил 87 килограмм. Прекрасно владел всеми доступными в то время оружиями. Также у него находилось «резервное» оружие, про которое знал только он, в ремень его формы был заткнут нож, длинной в 10 сантиметров.
Сейчас шла одна из самых серьезных и ожесточенных битв. Уже было разгромлен отряд из 60 немцев, а отряд «убийц» потерял только одного. Они шли то рассредоточено, то снова сплоченно. Александр шел впереди, сейчас он был командиром.
— Генерал. — обратились к нему по рации, — на связи штаб.
— Алло — слушаю вас, Штаб.
— К вам приближается страшная туча, почти полторы сотни.
— Приятная новость. Постараемся подавить сопротивление.
— Удачи. Помощь уже идет.
— Сомневаюсь, что она понадобится. Конец связи.
Рация зашипела.
— Эй! Ребята! Слушай мою команду. — закричал Александр повернувшись к сослуживцам. Приближается новый отряд немцев. Их много. Втрое больше чем нас. Многие умрут. Но вы же хотите, чтобы вас помнили! Вперед. Разойдемся по пятеро. Восемь команд. В каждой по три пехотинца, один сапер и один медик.
Они немного согнули ноги в коленях и в таком положении продолжили движение. Всё омрачалось тем, что стояла темень, люди даже плохо видели друг друга. Там, где шли «убийцы» была поляна, но дальше, примерно в километре от них начинались густые заросли, из которых предположительно должны были напасть немцы, так что у них положение было намного выгоднее. Они прошли уже длительное расстояние, даже прошли эти кусты и пошли дальше.
— По-моему нас неправильно информировали. — послышался голос помощника командира. — Мы прошли уже около 40 минут, но никого не видно. Другой дороги здесь нет, если они и идут сюда, то только по этой дороге.
Мгновенно зазвучали выстрелы, никто даже не успел обернуться, как помощника генерала и ещё шестерых изрешетили как дуршлаг. «Убийцы» бросились врассыпную, каждый в свою сторону, постепенно отстреливаясь. Вопли и крики теперь слышались в стороне немцев. Из-за того что в одного сразу стреляли несколько, многие немцы отлетали в разные стороны.
— Саперы мать вашу! — крикнул Мальцев.
Тут же прогремели взрывы.
В Мальцева прилетела чья-то рука, он отшвырнул её в сторону, выскочил из-за кустов, в открытую побежал в самую гущу немцев, расстреливая всех на своем пути, за ним оставались только кучи мертвых трупов. За Мальцевым сразу пристроились семеро «убийц», они шли по разные стороны от него и тоже стреляли. Остальные прикрывали «клин» из-за кустов. Александр заметил, что немцев слева гораздо больше, чем справа. Он беззвучно — руками дал команду троим, идущим сзади, чтобы те шли направо, а сам и ещё четверо побежали влево. Снайперы «убийц» не сидели без дела. Из-за камней, лежащих на земле они прикрывали винтовками. Но их было только пятеро. Мальцев прицелился в командира немцев, притронулся к курку, и тут его облило кровью, это голова того самого командира разлетелась от одновременно двух выстрелов винтовок. Впереди немцы сами падали, так как снайперы в основном помогали группе Александра. Тут в Мальцева попала граната, она прилетела ему в голову, он сразу схватился за неё и не заметил, что в него попала именно граната, увидев её, он мгновенно схватил её и швырнул назад, через секунду прогремел взрыв, его отнесло на несколько метров. Руки и ноги его гудели, но главное — он жив. Тут же к нему подсочили пятеро немцев, с другой стороны трое «убийц».
— Stehen! Stehen! — кричали немецкие солдаты.
— Ни хрена не понимаю, — крикнул один из «убийц» и нацелил автомат на немецкого солдата.
Мальцев лежа на земле между русскими и немецкими солдатами тихо проговорил: «Это значит — стой!»
— Мне плевать, — крикнул тот и уже хотел нажать на курок.
Тут двое немецких солдат, стоявших впереди направили «пушки» на Мальцева, трое подальше — на солдат.
— Nicht shieben! Abtreten!
— Черт! Они сейчас друг друга перестреляют! — думал раненный Мальцев, от отчаяния он вцепился в землю и увидел… что это не земля, а песчаный берег. Он посмотрел на немцев — они направили автоматы на него, а при этом смотрели на «убийц». Александр набрал полные руки песка, собрал все свои силы, чтобы встать на своих раненных ногах, резко вскочил, швырнул песок в солдат. Он попал в троих. Снова пригнулся, точнее прыгнул на песок. «Убийцы» сразу это поняли и, воспользовавшись «запорошенными глазами» немцев расстреляли их. Все пятеро свалились, как подкошенные.
Через час раненного Мальцева увезли в военный госпиталь. Мы не будем описывать неприятные далее эпизоды. От чрезмерной радости, как за себя, так и за своих ребят он насилует медсестру, та в полуобмороке убегает из больницы, её садят в военный самолет и отвозят в Москву, там война идет меньше и ещё есть свободные места в госпитале, чтобы хоть какое-то время полежать ей в больнице. Но уже через две недели её выписывают из больницы, ещё через месяц она с ужасом узнает, что беременна от этого мужчины. В те времена аборт ещё не был развит в России, да и в буквальном смысле некому было этим заниматься. Ведь шла война, весь медперсонал Москвы был брошен на помощь раненным в боях. После длительных обследований она смирилась с этим и даже стала радоваться, что у неё будет ребенок — она больше не будет работать на войне. Через семь месяцев и две недели она рожает недоношенную дочь и при родах умирает, причем в сильных мучениях. Но в своей недолгой жизни медсестра не знала главного — этот Мальцев был с тяжелой сексуальной патологией.
Когда холодная война остается в прошлом, дочь той самой медсестры, с приемными родителями переезжает в Америку. В то время с этим были большие проблемы. Да они бы так и жили в России, но у этих самых приемных родителей в Америке жили свои родители. Невесть откуда Американцы взялись на территории России в начале 50-х.
Она была одной из тех немногих детей, которая знала, что её усыновили, знали об этом и в школе, в которой она училась. В 1960 ей исполнилось 19. Её жизнь отнюдь не была лёгкой. Она очень неважно училась в школе, многие над ней издевались и подшучивали, она была очень низкого роста, но был у нее один парень, который был её лучшим другом, именно так, он не был её парнем, хотя и переспал с ней несколько раз. После очередной ссоры, он уходит от неё, а через месяц она начинает как-то странно себя чувствовать, она идёт к доктору, тот сказал, что уже 35 дней, как она беременна. Как и следовало ожидать, через 8 месяцев она рожает сына, которого хочет взять себе, несмотря на отговорки медсестер, мол в 19 лет надо о учебе думать и тому подобное… Сына она решает назвать Стивеном.
Несмотря на её ранний возраст, её сын — Стивен рос довольно здоровым ребенком, довольно крепким, относительно смышленым для своего возраста, В общем, ничем не отличался от остальных. Девушка учится в медицинском институте, над ней, естественно уже никто не шутит, она уже официально живет с мужем, но через какое-то время, она чувствует знакомую тяжесть в животе, легкую тошноту и довольно частое головокружение, она не сомневается, что беременна, так и есть, и 14 апреля 1963 года она рожает ещё одного сына, которого называет Питером. Однако что-то в их семье не складывается, муж разводится с девушкой, выгоняет её из дома, она мечется по различным малоденежным работам, и вскоре идет работать проституткой.
Наконец она рожает последнего, внебрачного сына, от какого-то мужчины, при родах, в страшных мучениях она умирает. Последнему имя так и не придумали, он родился слабым, худым и недоношенным, семимесячным ребенком. Его а также Стивена и Питера отправляют в детский дом, там они находятся около полугода, вскоре их берет одинокая женщина, лет 30–35. Она берет всех троих детей. Последний сын чувствует себя очень плохо, слабея с каждым днем, его отвозят в больницу, где врач говорит: «У него тяжелая форма пневмонии, примерно 15 %, что он останется жить». Все же ему прописывают колоть экспериментальное лекарство, помогающее от подобных форм заболеваний. Его нужно было колоть в руку, однако лечащий врач, зная, что за лечение ему заплатят большие деньги, решает колоть лекарство не в руку, а в висок, дабы ускорить процесс вылечивания и получить быстрее заветные деньги. Он знал, что это было запрещено. После каждого укола, ребенок заходился криком, порой доходящим до истерических припадков, ему долгое время кололи обезболивающие препараты, но постепенно они перестали ему помогать, но доктор продолжал колоть. Тогда ребенок стал слепнуть, и уже за месяц, он даже не мог силуэты видеть, ещё через полтора месяца, у него стали отниматься конечности, он перестал постепенно кричать, у него отнялся язык. Доктора затем посадили в тюрьму, за нарушение служебных обязанностей, через год у ребенка улучшений не было видно, он так и остался полностью парализованным инвалидом.
Но на это на всё было глубоко наплевать самому старшему сыну Стивену. Он вообще не любил ни мать, ни Питера, ни тем более своего младшего брата. Тогда он сказал фразу, которая привела в истерику его мать: «Ну увезли и ладно, одним инвалидом меньше на свете будет, я бы вообще их всех истреблял как свиней!». До его приемной матери не могло дойти, как пятилетний ребенок мог родиться и жить с такой ненавистью к своему миру и своим родным. Вообще Стивен в этом мире любил только себя.
Стивен отправляется в школу. В первый же день директор школы звонит к ним домой и говорит, что Стивен устроил на уроке истерику. Мать была очень расстроена.
Через неделю, Стивен со всеми ребятами из его класса сидит на улице, у них перерыв. Он говорит одноклассникам: «Тот, кто залезет на самый верх крыши не будет бояться ничего». К нему подходит пацан из третьего класса: «Э! Да я если захочу-залезу». Стивен ему отвечает: «Не залезешь — ты боишься высоты, придурок!». Пацан рассвирепел, но Стивен сказал: «Да ты не психуй, пошли». Они вышли на улицу, зашли за школу. Там стояла высоченная лестница, достающая до шестого этажа школы. Стивен сразу стал карабкаться наверх, когда он долез до уровня второго этажа, он посмотрел вниз — пацан всё ещё колебался. — Давай, лезь, ты же ничего не боишься. Пацан стал нехотя залезать, ступив на 20 лесенку, он остановился и стал смотреть вниз. Затем ступил ещё на две, снова вцепился в деревянную лестницу. Стивен, несмотря на него продолжал лезть наверх и уже через десять минут стоял на крыше школы, что довольно высоко, даже для взрослого человека. А пацан же долез ещё до уровня третьего этажа, он больше не мог сделать ни шага, с его штанов постепенно потекло. Стивен разозлился и крикнул: «Падла трусливая!» и со злостью откинул лестницу назад, она, вместе с пацаном, стоящим посередине стала медленно откидывать назад и вскоре лежала на земле. Пацан упал с лестницы у лежал без сознания, у него из затылка очень обильно текла кровь. А Стивен продолжал истерично хохотать на крыше. Позже сказали, что у пацана тяжелейшее сотрясение мозга, и почти на сто процентов можно сказать, что он останется очень сильно умственно отсталым. Понятно, как это могли воспринять родители. Директор снова звонит матери, та в слезах забирает его из школы и запирает в комнате. Питер, от всей души любивший свою мать, расстраивался, когда у неё со Стивеном случались неприятности и даже в четырехлетнем возрасте, он уже её успокаивал и говорил: «Не беспокойся, хорошо хоть я у тебя есть». Вскоре Стивен убегает из дома. Через какое-то время он возвращается.
Их матери был 31 год и вскоре она находит себе друга, вскоре он становится её мужем. Питер говорит, что ему его приемный отец не нравится. Мать была этому очень удивлена, потому как Питер рос добродушным ребенком и она не знала — есть ли хоть один человек, которого бы он не любил.
Стивен после того случая получил последнее предупреждение, но ему на это было явно наплевать, потому что он избил своего одноклассника за то, что тот не отдал ему обед. Его увозят с переломанным позвоночником, а Стивена выгоняют из школы и приговаривают в шести месяцам исправительных работ.
Мать продолжает жить со своим мужем, Питер постепенно привык к нему. Он уже пошел в первый класс и был полной противоположностью Стивену. Он учился лучше всех в классе, был добрым, абсолютно без конфликтным ребенком. У него там появилась куча друзей. Его лучшим другом стал одноклассник — Тони. Как-то раз они гуляли по улице и Тони предложил им зайти в заброшенный дом, они зашли и ничего интересного там не обнаружили. Он рассказал об этом матери, та сказала, что в этом доме много лет назад кого-то убили и ему не стоит туда ходить. Питер сразу все понял и пообещал матери не появляться в том доме. Однако на следующий день они с Тони снова заходят туда и играют в разные игры. Вскоре они услышали странные шорохи внизу, стали идти к выходу, на Тони напал какой-то бомж. Он схватил Тони за шею и задушил его на месте. Питер с жутким криком выбегает из дома, теряет сознание. Он очнулся в лечебной палате, где сидела его мать. Доктор ей сказал, что у Питера с этих пор легкая форма шизофрении, и он будет очень болезненно переживать некоторые удары по его психике. Но вскоре оказалось, что не все так страшно, его выписывают через 20 дней. Он продолжает учиться.
Питер раньше вернулся из школы, по привычке крикнул: «Я дома» повесил красивый пиджачок в свой шкафчик, переоделся и пошел в свою комнату. То, что он там увидел лишило его дара речи, не говоря уже об «ударе по психике». На его кровати лежал его отец, а на нем сидела какая-то девица лет 20 и негромко стонала. Питер вскоре понял как это называется. Девица сидела на отце сверху и спиной к выходу, поэтому ни отец, ни она не увидели Питера. У ребенка в глазах что-то помутнело, руки у него затряслись, и сильно заболела голова, потом он почувствовал, как против его воли, его же собственные ноги его куда-то понесли. Через пять минут он уже стоял на том же месте с огромным топором, где одна рукоятка была 80 сантиметров и железное топорище, размеров с полторы мужских головы. Он медленно подошел сзади к девице, они его так и не видели. Он стал тяжело дышать, несмотря на огромный вес топора, руки Питера поднимали его кверху. Он размахнулся и ударил острием по шее девицы, поскольку удар не был очень сильным, голова не отлетела, а с ужасающим видом повисла на куске кожи на плече. Отец онемел, его стало заливать бьющей фонтаном кровью. Из шеи девицы хлестали две обильные струи темной крови и поливали весь потолок, стены, лицо Питера и его отца. Питер взмахнул ещё раз и дорубил до конца голову, но даже без головы, руки женщины беспомощно держали то место, где должна была быть голова. Растирая густую кровь по своему телу. Обезглавленной тело упало на ошарашенного отца. Тот слабо стонал, не в силах вымолвить ни слова. Питер залез на кровать, встал во весь рост над лежащим отцом и девушкой, взмахнул топором и изо всех сил опустил его на лоб мужчины. Тот умер мгновенно. На Питера всё больше и больше находила ярость, он стал отрубать руки и ноги и расшвыривать их по комнате, затем спокойно вышел, помыл руки и пошел на улицу.
Мать только пришла и ещё не знала, что случилось с её мужем. Она первым делом выложила то, что купила в магазинах, на стол, кое что положила в холодильник, кое что оставила на столе. Стивен зашел в дом, как всегда (с матерью он никогда не здоровался) прошел в свою комнату, включил старенький магнитофон, взял журнал, хотел было открыть его, как увидел, что в коридоре, мимо его комнаты протекает тонкая черный ручеек. Он удивленно посмотрел на нее, подошел и мазнул по ней пальцем. Он увидел, что этот ручеек был красным, это была кровь. Он зашел в комнату Питера и увидел жуткую картину, где было не узнать ни лиц, ни частей тела, ни даже пола. Органы и части тела были раскиданы по всей комнате, в крови были стены, постель, окна и даже потолок. Он вылетел из комнаты и пошел туда, где мать готовила еду.
— Эй ты! Зайди в комнату моего братца, посмотри, чё там твой хахаль делает.
— Мальчик, не нужно так говорить, он мой муж, мы уже несколько лет живем вместе.
— Ну как хочешь, это я говорю тебе во благо.
И он вышел довольный из кухни.
Мать недолго обдумывала загадочные слова Стивена и потому поднялась в комнату и увидела чудовищную картину.
— Стив, беги на улицу, у нас…
Она недоговорила, потому что на её голову Стивен опустил свой старый тяжелый железный магнитофон.
— Ага! Щас, уже бегу!
Поскольку ему было всего десять лет, он с трудом перетащил тело матери, она конечно была жива. Затем привязал её руки к ногам, а к веревке ещё одну и прицепил к батарее.
Тут он услышал, что в дверь позвонили.
— Этот маленький сучонок пришел, — процедил Стивен и взял длинную острую вилку.[… ]
[… ]Открыв дверь, он увидел, что там стоят его друзья из его спец. школы.
— Как дела братан.
— Да плохо!
— А чё!?
— Да мать со мной не очень хорошо обошлась, придется её жизни научить.
Зная острый нрав Стивена, да ещё плюс ко всему они увидели вилку у него в руке, даже такие матерые пацаны содрогнулись, зная, что этот десятилетка может сделать.
— Ладно я занят, позвоню вам потом.
И он пошел в кухню, с наслаждением потирая вилку об руку.
Мать Стивена и Питера нашли мертвой на кухне в жутком состоянии, на ней в прямом смысле не было лица. Полиция заключила, что после 20-дневных пыток, она покончила с собой, включив электрическую плиту и забив саму себя о раскаленный чугун.
Самого Стивена задержать было делом техники, он ничего не отрицал, только впал в неистовую ярость и кричал фразы вроде: «Мало я её пытал», «А что случилось», «Я её ещё ничему не научил, она жива, дайте мне её!»
Питер Грэйс — семилетний подросток пропал без вести.
Питер был в этой забегаловке постоянным клиентом. Ему было всего двенадцать, но он уже, как говорится закладывал вовсю. Сначала спиртное ему не продавали. Затем увидев, что денег у него не очень мало, а он явно жаждет выпить, хозяин дал ему 200 грамм. Парень закашлялся, но попросил ещё, потом ещё и ещё. С этих пор хозяин забегаловки «зашибал» на нем большие деньги, а поскольку заведение было частное, то никто из клиентов не выдавал его.
В этот раз рядом с Питером сидели ещё трое такого же возраста, как и он. Они тоже «лыко не вязали», они звали друг друга Алан, Джозеф и Чарльз. Они разговаривали про то, как хорошо бы было, если бы все женщины были податливые как овцы.
Тут к ним подошли двое амбалов лет по 20.
— Вы чё тут трётесь, пизденыши! — сказал один, — ещё ходить не научился уже кого-то тут е… ть собрался.
— А ты знаешь, что все эти тушки наши, — сказал второй, обводя пальцем шестерых девушек, сидящих за стойками.
— Вам чё надо, суки! — вмешался Питер, — заткни паяло, ублюдок, пока на порашу не свалил. Это мои друзья.
Он соврал — этих троих он впервые видел.
Амбалы повернулись к пьяному Питеру.
— Чё ты пробурчал уёбок?!
Они сделали три шага к нему.
На Питера стал находить яростный прилив — действие психической травмы, в семилетнем возрасте. Это чувство ему было знакомо. Он его не испытывал уже пять лет, с ТОГО случая. Его дыхание учащалось, сердцебиение — тоже. Он стал потеть, зрачки расширяться. Стала отказывать память, а прибывал неожиданный прилив физической силы.
Он схватил бутыль с водкой и хватил одного по огромной голове. Трое сидящих сзади двенадцатилеток сразу оценили характер Питера и решили, что если он за них заступился, то они его тоже выручат. Тот, что был Чарльзом воткнул в плечо второго амбала открывашку для бутылок, Алан изо всех сил прыгнул тугими кроссовками на этого амбала, а Джозеф выхватил у бармена зажигалку и зажег волосы того, что был с открывашкой в плече. Затем Питер взял её у Джозефа и поджег второго, что был с водкой на лице. Лицо, словно было облито бензином, загорелось в долю секунды, амбал стал беспомощно кататься по полу, а второй бил себя руками по голове, чтобы сбить пламя. Но Питер швырнул бармену «четвертак», схватил поданную ему бутылку и медленно вылил на голову того, у которого горела голова. Она также загорелась моментально. После долгих истошных криков, качки затихли. Вскоре обнаружилось, что они мертвы. Никто не попытался задержать четырех мальцов и они беспрепятственно и неторопливо, шатаясь из стороны в сторону вышли из заведения.
— Братан, ты крут! — пролепетал пьяным голосом Алан.
— Какой есть, — не менее пьяным голосом ответил Питер.
С этих пор они стали неразлучными друзьями.
Эпизоды следующего жестокого убийства подробно описывать мы не будем, потому как это нам не позволяет сделать цензура. И тем не менее.
После того, как Питер спросил сигарету у молодого человека 26 лет, идущего с маленьким ребенком, они стали избивать сначала девочку, её было 5 лет, а затем парня. Особенно усердствовал Алан, он хотел сбегать домой и принести мясницкий топор. Девочку они убили. Питер был обкурен травы как говорится «до краев» он почти ничего не соображал. Избив парня почти досмерти, Питер с друзьями решили добить его. Питер с трудом (потому как в глазах у него всё то двоилось, то троилось) взял огромный ржавый штырь и вонзил его в лоб человека. То есть была только такая иллюзия. Человек без сознания и без движении лежал на земле. А Питер воткнул штырь в 2 сантиметрах от его головы. А поскольку там была грязь, штырь вошел очень глубоко и Питер очень этому обрадовался, решив, что это голова.
Придя в сознание через 60 часов, человек, которого как оказалось звали Теодор Уайт, поклялся отомстить этим отморозкам. Чуть позже, в 1980 году он убил Чарльза Ньюсома и Алана Томпсона, Джозеф пропал, а Питера он не достал, потому что он сидел в заключении за попытку изнасилования официантки.
Питер приходит к сестре Джозефа Соммера, которую звали Кармен, она работала проституткой в борделе «Шанс», он после пропажи друга каждый месяц наведывался к ней, чтобы узнать есть ли новости от Джозефа, потому что только с ней он держал связь. Он каждый раз предупреждал её, что если вдруг полиция начнет что-нибудь спрашивать про Джозефа или про него самого, то она его никогда не видела. Как всегда она предложила ему «расслабиться» по дешевке. Питер как всегда согласился, в тот вечер он был в ударе и занимался сексом особенно… Через 15 минут они вышли из специальной комнаты, где была кровать как раз для ЭТИХ дел. Уже по традиции, в течение года он при прощании целовал её, говорил, что её духи отлично пахнут и говорил как всегда: «Джозефу привет!»
Через три месяца она ему сказала, что «залетела» от него.
Что и говорить, но некоторые не считали бы этого ребенка своим, Питер был не из таких, как только Кармен родила его, она отказалась от него, а Питер долгое время неотрывно нянчился с ним, продолжая как ни в чем не бывало наведываться к ней. В один из таких дней, он опять пришел туда, у паршивого сутенеришки он спросил, где Кармен, тот, махнув рукой на «заветную» комнату сказал:«Там». Питер зашел туда и в ошеломлении смотрел на оргию, которая там происходила, её «обрабатывали» сразу трое. Обезумев от такого (ах ты сука!.. да я твоего и моего между прочим ребенка выхаживал не отходя от него ни на секунду… Как ты могла… ) на него стал находить знакомый яростный прилив. У него перед глазами стала мелькать картина расчлененного тела в своей комнате четырнадцать лет назад. Он неторопливо повернулся, вышел из комнаты, словно зомби пошел через всё мелькающее помещение, прошел мимо бармена, зашел в подсобку, там взял один огромный нож, больше похожий на клинок, один разделочный топор, два ножа и вилки. Также неторопливо вышел. Бармен увидел, что Питер что-то вытащил из подсобки и пошел за ним: «Э!.. Слышь ты… Козел!.. Это твоё?…». Питер невозмутимо, не поворачивая глазами и смотря перед собой взял топор и обратной (тупой) стороной топорища хватил того в лоб, бармен крякнув, рухнул на пол. Питер развернулся и пошел в комнату. С разгону разнеся топором дверь в клочья он зашел в нее. Стоны сразу затихли и все четверо уставились на идущего «зомби» с огромный «убойным» арсеналом.
— Эй! Герой, — залепетала приятным голоском Кармен, я всё могу объяснить мы… ведь… я… ты… — она постепенно затихала, увидев, что Питер её совершенно не слушает, а продолжает настойчиво и грозно приближаться к ней, с каждым ходом поднимая огромный топор всё выше. Голые мужики устремились надеть свои штаны. Один из них рванулся к выходу, но Питер, резко дернувшись, преградил ему путь и изо всех сил вонзил нож ему в живот. Тот упал замертво. Обнаженная красавица взвизгнула, Питер безмятежно повернулся к ней, схватил за роскошные белые волосы, поднял вверх и что есть силы рубанул топором по шее, отшвырнул голову в сторону обнаженного мужика, голова угодила ему в «самое дорогое», он слегка согнулся и замер, медленно сползая на пол. Питер долго смотрел на него равнодушным и монотонным взглядом даже не моргая. Именно такой взгляд больше всего пугал. Мужик сидел не жив ни мертв, ожидая кровавой расправы, но Питер повернулся к второму голому, который хотя бы пытался надеть брюки, выхватил их и отшвырнул в сторону, затем схватил его за голову и изо всех сил ударил о кафельную стену, затем ещё раз и ещё… Последний всё еще сидел словно в трансе. Питер подошел к окровавленной постели, стащил простыню, уронив обезглавленное тело красавицы, подошел к голому и замер. — Черт, что этот псих ещё задумал, — подумал он. Питер повернулся, аккуратно постелил красную простыню на пол. — Черт, да что он делает??? Резко схватил человека за ногу и поволочил на простыню, опустив его так, чтобы он полностью на неё поместился, он стал заматывать его в нее. Человек, окончательно обезумев, ничего не соображал. Замотав мужика, словно младенца, он отволок замотанное тело на середину комнаты, глубоко вздохнул, собрался с силами, размахнулся, обернулся вокруг себя и изо всех сил простыней ударил о стену, затем ещё раз. Тело истошно вопило, когда Питер выбился из сил, тело ещё стонало, но не было видно ни головы ни ног. Он вытащил из тела второго убиенного нож и воткнул его в простыню, не зная в какое место попав. Увидев, что все мертвы, он побежал, вылетел из комнаты в огромный мелькающий от светомузыки зал, полный народу и принялся рубить своим топором беспорядочно всех, кто попадался ему на пути.
Через 40 минут приехала полиция и с трудом в кровавом месиве пересчитала обезображенные тела, их было 16, а зайдя в «заветную» комнату обнаружили там ещё четыре. Питер лежал рядом с обезглавленным телом Кармен без сознания. Они «откачали» его через 10 часов.
По всем новостям трезвонили о жутком кровавом побоище в баре «Шанс».
— Только что нам сообщили, что поймал небезызвестный Питер Грэйс, устроивший бойню в клубе «Шанс», убив 20 человек различными подручными средствами. Неоднократно привлекавшийся к уголовной ответственности, Питер Грэйс был заключен в федеральную тюрьму штата Калифорния, на пожизненный срок заключения. У него остался шестимесячный сын, которых по предварительным данным будет отправлен в приют.
Смотря эти новости, Тед вспомнил, как этот ублюдок шесть лет назад зверски растерзал его дочь, а он чудом остался жив.
— Его конечно выпустят, лет через десять, на пожизненную ещё никого не садили. Пока надо будет заняться его сыном, и найти в конце концов этого сучонка Джозефа и сделать с ним то же, что Питер сделал с сестрой подонка.
Следует отметить, что после того, как мальчика действительно отправили в приют, Тед регулярно приходил к нему и как только малышка научился говорить, он сразу же стал называть его папой. Тед так привык к ребенку, что расстаться ему с ним было очень трудно.
Ожесточенная война наркомафии и полиции длилась уже около двух месяцев. Ежедневно полиция увозила десятки раненных и убитых. На улицах царил хаос, беспредел и насилие. Выстрелы слышались в каждом уголке столицы штата, красивом городе Феникс, населением в два миллиона человек. Каждый не сидел на месте спокойно, полицейские и ФБР держали позиции, обычные люди как могли помогали родственникам, знакомым и просто людям.
Минуту назад, троих полицейских на мотоциклах обстреляли люди Ямайца, короля наркобизнеса во всей западной Америке. Они были живы, но громко стонали и бились в судорогах.
— Мы находимся в центре города, рядом с главным отделением полиции, — тараторил журналист, сзади которого гремели выстрелы, — людей не хватает, а отступать уже некуда. Потому что если ямайцы возьмут здание, то всё пропало и нам останется только уходить из города.
Ямайцы стреляли всем, от пистолетов, до гранатометов и даже где-то достали осадную пушку. У полиции же только пистолеты и один дробовик на троих полицейских.
После недавнего случая с мотоциклистами, капитан полиции, с тремя напарниками решились сами сражаться с ямайцами. Капитан набрал себе и товарищам как можно больше оружия, сел в машину, отъехал назад и на всей скорости въехал в цепь из разбитых машин, служивших убежищем для ямайцев. Четверых задавило сразу, троих их черные братья уносили в укрытие. Четверо отважных полицейских стреляли во всех чернокожих направо и налево, увидев вскоре, что путь очищен он обернулся и сказал: «Никого».
Один из ямайцев поставил гранатомет на крышу здания и прицелился в полицейскую машину, рядом с которой стояли те четверо. Нажал на красную кнопку, ракета с оглушающим гулом вылетела и уже через полсекунды машину охватил огненный шар, а полицейских разнесло в разные стороны. Затем он стрельнул ещё раз.
После убийства капитана, ситуация, похоже, окончательно вышла из под контроля. Мэр города с просьбой помощи обратился в химическую лабораторию делового центра Лос-Анджелеса. Он знал, что корпорация начала изобретение совершенного робота — «Искусственного интеллекта». Точнее они уже его почти собрали, осталось найти человека — добровольца, готового стать в какой-то мере донором, чтобы дать согласие на имплантацию (т. е. пересадку или клонирование) своего мозга. По расчету производителей, донор не умирает, а продолжает жить своей обычной жизнью, некоторое время он будет чувствовать усталость. Это было самым тяжелым — много ли найдется людей, готовых отдать свой мозг на клонирование, где малейшая неточность приведет к смерти? И тем не менее через месяц за огромные деньги нашли добровольца, который сам пришел в лабораторию, он был явно не в себе. Потому что когда его спросили: «… Вы знаете какие могут быть последствия?…» Он ответил: «Мне наплевать, главное, чтобы заплатили, а терять мне нечего, у меня нет семьи, нет детей, нет работы». Человек был молод, на вид ему было лет двадцать — двадцать пять. Они договорились на 400 000$.
Мозг человека успешно клонировали и сейчас донор лежал в соседней комнате и был без сознания после такого. Робот же был почти готов, с человеческим лицом, но распоротым животом, в который должны были вставить две микросхемы, с помощью которых можно было отследить робота на случай непредвиденных обстоятельств.
Он лежал в полукруглом застекленном вакууме. В стекло были вмонтированы четыре пары перчаток. Руки лаборанты засовывали в эти перчатки и работали над телом. Лаборанты копались во внутренностях робота, которые уже были наполнены реальными органами и кровью.
— Осторожно, — говорил заведующий лабораторией, который также работал над роботом. — Два сантиметра.
Они переглянулись.
Третий взял перчатками приготовленные компоненты и с помощниками занялись непосредственно вставкой чипа.
Когда работа была закончена, лаборанты вынули руки из стационарных перчаток. Один из них спросил заведующего: «А что с ним, он будет жить?» — Конечно.
— Теперь, зашивайте его.
— Есть.
Операция зашивания продлилась всего час.
— Отлично поработали. Все.
Заведующий вышел, за ним помощник.
— Потрясающий проект, — восхищался заведующий, — знал бы ты сколько нам за него заплатят.
— Все его функции будут работать?
— Стабильно.
Функции были таковы: робот должен был видеть одинаково, что ночью, что днем. Не чувствовать боли, у него была чрезвычайная физическая сила, встроены три пушки с ракетами. Также были загружены навыки всех боевых искусств и много научной информации. Другими словами — он был умён так, как никто другой во всех областях: математике, физике, химии и прочих других. Он также мог менять голос и лицо. Проблема была лишь в том, что работал он на батарее — аккумуляторе и в нем через каждые полгода, в буквальном смысле могла «сесть батарейка».
Через пару дней, когда робот окончательно был готов, трое лаборантов зашли в лабораторный корпус и решили провести некоторые исследования. Они снова засунули руки в перчатки. Едва они дотронулись до робота. Тот резко открыл глаза, одним человеческим пальцем разбил стекло, толщиной в полтора сантиметра. Это стекло невозможно было даже бульдозером сломать. Он резво встал на ноги, схватил металлический скальпель…
Через пять минут он вышел из корпуса, обтирая окровавленные руки. Затем остановился. Постоял некоторое время, повернулся и пошел на лестницу. Он шел так хорошо для только что клонированного человека — робота, что вряд ли бы кто догадался, что это не человек. Поднявшись на три этажа, он беспрепятственно прошел сквозь дверь и за постели увидел себя, только человека. Он медленно подошел к своему донору, посмотрел на него, поднял свою руку кверху и из запястья медленно вылез небольшой нож. Робот поднял его над телом клона, взмахнул к самому верху, затем резко опустил на тело…
— Ребята, как слышите, — шипел телефон «громкой связи» в лаборатории.
Никто не отвечал. Заведующий решил, что что-то телефоном, но когда он зашел в лабораторию, он увидел куски разбросанных человеческих тел по всему огромному помещению. Но больше всего его поразило разбитое стекло и пропажа робота…
В тот же год совет принял решение, что был сбой в имплантации, либо же произошли неполадки ещё при клонировании, когда сознание мозга остановилось на моменте, когда донор был одержим убийством. А учитывая личность донора, это было совсем даже не исключено…
Питер бредил, ему вкололи лошадиную дозу снотворного, которое в таких огромных количествах действовало как наркотик, а точнее одурманивающе. Он лежал в карцере, знакомой ему комнатке с огромными решетками, вечным сумраком и постоянно капающей ледяной водой. Такое ощущение, что тут специально ее включали чтобы «Жизнь медом не казалась». Он лежал связанный, как говорится, по рукам и ногам, только в буквальном смысле. Он беспомощно ворочался, переваливался с боку на бок и что-то бормотал. Сейчас в его мозгу мелькало всё, что произошло за его не очень долгую, но очень специфическую жизнь.
… Стивен сведет мою мать в могилу…
… Ах ты сука! Я твоего сына растил…
… Как она могла так поступить…
… Э! Слышь ты… Козел…
… Виновен!..
… Виновен!..
… Приговорен…
… Пожизненному заключению…
… Меня зовут Алан…
… Чё-то мы такие пьяные!..
… Я как всегда напился…
Он судорожно мотал головой, пытаясь избавиться от внутренних криков.
… Отпусти меня…
… Стерва… Прошмондовка…
… Козел!..
… Отвали от меня…
… Выйдем потолкуем…
… Моё имя Джозеф…
… Хорошо выглядишь, Кармен…
… Я люблю тебя, герой…
… Привет Джозефу…
… Мы занимаемся сексом каждый день…
… Чувак, ты крут…
… Горячая штучка, скажу я вам…
… Эх! Если бы я был не на службе…
… Она самая востребованная у клиентов…
… Её услуги стоят от 300 баксов…
Дальше опять всё пошло по кругу, всё больше и больше в его голове всплывало красивое лицо и сексуальный голос сестры Джозефа, он постепенно стал вспоминать отрубленную голову. Но неожиданно замок на железной двери стукнул и затем дверь с грохотом отворилась. На пороге стояли трое неизвестных.
— Вот он ты, гнида, я тебя пытался достать три года.
Питер ничего не соображал и даже не смотрел в сторону троих.
— Топор будет очень рад видеть тебя живым. Тащи его.
Они схватили неподвижное тело Питера и поволокли его к выходу. Но неожиданно державший его за шиворот отпустил его и как-то неестественно крякнул и упал.
Прямо на выходе, постепенно приобретая форму, появилось ЭТО существо — человек в спецназовской маске. Окончательно появившись, по контуру его тела пробежала синяя искра, затем со вспышкой исчезла. Человек стоял с огромным копьём в руках. Такие копья были у индейцев во многих старых книгах. Он не спеша, положив копьё, двинулся к одному из людей Топора, выхватил из рук того пистолет, с силой толкнул его к стене, затем высадил всю обойму в его живот. Того, что лежал без сознания, он схватил за голову и изо всех сил ударил о каменный пол. Третий не растерялся, вытащил пистолет и начал стрелять в человека, первая пуля попала в живот, вторая в горло, а все остальные в голову. Но существу было по — видимому плевать. Пули от него отскакивали. Человек медленно опустился, не обращая внимания на выстрелы, поднял копьё и метнул его острием в стреляющего, того отнесло к стене и прикололо копьём. Робот взял копьё, вместе с насаженным на него человеком и воткнул его в потолок. Длинный штырь, с проткнутым на нем человеком висел прямо посреди комнаты. Затем мертвое тело стало с ужасающим звуком сползать по штырю вниз, а когда оно доползло до конца копья, бухнулось на пол в собственную накапавшую лужу крови, забрызгав всю комнату. Питер этого всего даже не видел, а только бормотал что-то про Кармен. Это услышал робот, он подлетел к Питеру и, что есть силы, ударил его стальным кулаком по лицу.
Кармен Соммерс-Уайтмен.
Упокойся с миром.
1958–1984.
Могила на кладбище заросла не меньше, чем Алана Томсона и Чарльза Ньюсома. К ней явно никто не приближался последний год. На её могиле была одна надпись, выведенная кривыми буквами, написанная баллончиком-граффити.
«Мне всегда тебя будет не хватать. Брат».
Шаман мечется по своему огромному кабинету. Было понятно, что на этот момент это его основная проблема. Потому что он был человеком на удивление спокойным, а до такого состояния его могли довести только крайние обстоятельства.
— Я вам всем сказал, чтобы вы прикончили этого придурка ещё три года назад. Господи! Мне на вас смешно смотреть. Вы — диверсанты, вы грабите, убиваете и стреляете, а не можете замочить несчастного отмороженного подонка, который связан и даже не в своём уме.
— Топор приказал, чтобы мы его не убивали, а вытащили оттуда, он собирается на штурм идти.
— Ваш Топор много трепется. Никуда он не пойдет — я его знаю.
Топор был «правой рукой» Шамана, они долгое время были сообщниками.
— Не знаю, Шаман, его как будто черт бережет. Мы за три года подослали к нему уже около 20 человек, все они погибли при не вполне понятных обстоятельствах. Вчера трёх наших людей опять убили.
— Может нам всё это бросить.
— Вы же сказали…
— Молчать! — крикнул Шаман. — Это моё дело. С Топором я поговорю насчет разрыва сделки. И тем не менее у нас там ещё куча осведомителей и у нас шанс до послезавтра.
Зал советов представлял собой огромное помещение, очень похожее на зал заседаний в суде. В целом всё помещение занимали деревянные старые стулья, вделанные в пол. В лицевой части зала была сделана одна деревянная ступенька, на которой располагался стол, за которым сидел человек, исполняющий в этой тюрьме роль судьи. Также по бокам от него сидели по два человека — его помощники. Судья посмотрел на часы. Затем на входную зарешеченную дверь, из-за которой раздавались какие-то крики.
— Чарли, скажи им, чтобы они там заткнулись. — вышел из себя судья, а затем стал снова перебирать толстые огромные горы бумаг.
— Его дело? — спросил один из помощников судьи.
— Да! Не могу поверить, что мы от него избавимся. Этот придурок тут не одному десятку людей надоел, как заключенным, так и нам — начальству. И он гордо похлопал себя по груди.
— Ну а куда его теперь везут?
— Его переводят в Прайстон.
— Прайстон?! — воскликнул помощник с такой интонацией, как будто это его туда везли.
— Да именно туда.
— Но это же Прайстон? — опять повторил помощник, — вот черт, там-то он получит.
— Там ему, гандону, самое место.
— Господин судья, его ведут.
— Хорошо.
Судья мгновенно собрал все бумаги, накопленные за три года пребывания Питера здесь, и сложил их в одну стопку. Затем встал и дал знак четырем своим помощникам, чтобы те тоже встали. Сначала зашел один охранник, затем завели Питера, а за ним ещё троих охранников. Питер был закован двумя наручниками на руках и двумя на ногах. Он с трудом прошел четыре ряда деревянных скамеек, стоящих в зале, зашел в камеру, сел на металлическую скамейку и опустил на колени голову. Он был в грязной оборванной синей рубашке и обрезанных до колен спортивных полудрявых штанах. Голова у него была как ни странно не лысая, а волосы достигали около семи миллиметров в длину.
— Господин Грэйс, встаньте! — укоризненно сказал судья, словно говоря это ребенку, который случайно что-то испортил.
Тут к Питеру подлетел суровый охранник и резко дернул Питера за рубашку, которая и без того вся трещала от старости.
— Ну-ка встань, тварь, тебе сказали.
Питер от резкого вздергивания поднялся вверх, не открывая глаз, пошатался на слабых ногах около пяти секунд и снова бухнулся на скамейку.
— Я тебе сказал… — хотел опять заорать охранник, но судья его остановил.
— Тише, тише. Не стоит из-за этого такой крик разводить, ты же видишь он в ауте. Лучше давай быстрее начинать.
На самом деле Питер притворялся, зная, что завтра его поведут на суд, он предусмотрительно не стал выпивать капсулу, с помощью которой действуют уколы, которые ему колют в жутких количествах. Некоторым будет интересно, а почему тогда он всегда их выпивал? Потому что если сделают укол, а капсулу не выпить, начинается одно-потоковая реакция, мозг отключается, и начинаются галлюцинации, после которых всё тело пронзает сильная боль, особенно если учесть, что Питеру снотворное колют в дозах, в три раза превышающих норму. Положив голову на колени, он, приподняв локти, просматривал зал и сразу увидел странную вещь, один из охранников частенько что-то шепчет по рации и он сразу понял — осведомитель.
— Подследственному Питеру Грэйсу, 1963 года рождения, находящегося в данной окружной тюрьме штата Калифорния с февраля 1984 года, дальнейшее пребывание отказано по причине неуважения персонала и несоответствующему поведению, засим просим перевода в тюрьму Прайстон. Вам всё понятно, мистер Грэйс? — с широкой улыбкой спросил судья, посмотрев на Питера. Тот даже не шелохнулся.
— Черт, что вы вкололи этому подонку? — спросил судья, — ладно, ладно, можете не отвечать, — замахал руками он.
Охранники зашли в зарешеченную камеру. Один взял его за шиворот, тот, что показался Питеру осведомителем хотел взять его за цепочку на наручниках, но тот убрал руки, медленно поднял голову: «Думаете я не слышал ту чушь, что вы несли? Зря вы мне не втолкнули эту капсулу в глотку, тогда бы ваши нервы были в порядке, вы разве не знаете, что мистеру Грэйсу никогда нельзя доверять?»
— Заткнись, — проскрипел осведомитель.
Питер снова убрал руки от чужих рук, пытавшихся взять его за руки, затем он резко дернул головой. Охранник, державший его сзади от неожиданности выпустил его, а Питер, накинув цепь наручников на шею охранника — осведомителя стал его душить, шевеля ими, как бы пиля горло. Тот беспомощно храпел. Примерно ожидая нечто подобное, охранники схватили пистолет — шприц и нажали на «курок» игла резко вонзилась в руку Питера, но он не расслаблял руки. Затем ещё один щелчок, ещё и ещё. После шести кубиков он медленно стал падать и затих, они воткнули ему в рот зеленую капсулу и медленно потащили обратно в камеру.
— Что ж я этого и ожидал, — сказал судья, затем махнул пальцем одному из помощников, — Чарли, останься.
— Да.
— Когда прибывает поезд?
— Сегодня через, — он посмотрел на часы, — пять часов.
— Хорошо, можешь идти.
Они говорили о тюремном поезде, который раз в два дня приезжал в тюрьму и привозил продукты и увозил, либо привозил заключённых. В этот рейс хотели «погрузить» и Питера. Он должен был ехать до Аризоны, затем через Техас, там пересадка в другой поезд, а из него уже в Прайстон.
Но было в душе у судьи какое-то предчувствие, что «погрузка» Грэйса будет трудной, ему с самого начала казалось, что он что-нибудь выкинет. Вообще его поражало воображение Питера, казалось бы, отпетый насильник и убийца, постоянно устраивающий истерики и вообще типично ненормальный тип должен быть таким как все. Однако Питер, несмотря на свой характер, был не так глуп.
Он опять что-нибудь выкинет, — думал судья.
Черт! Он как в воду глядел!
Рация на поясе главного охранника зашипела, он нажал кнопку «прием» и стал ходить по комнате, все время повторяя «да» и «понял». Напоследок сказав «все, отбой!» он повесил рацию назад на пояс и подошел к судье, который продолжал сидеть в своем служебном кресле.
— Поезд уже прибыл, сэр.
— Хорошо, можешь идти. Хотя постой! Самое главное, вот тебе документы, иди на склад и возьми его имущество.
— Ха! И какое у него имущество.
— Ну «имущество» имеется ввиду то, с чем его взяли в нашу тюрьму смотри, — он тыкнул ему в лицо список, — одни джинсы, майка, синяя рубашка, кроссовки и пачка сигарет.
— Смешно, — хмыкнул охранник.
— Ничего смешного, если из-за этой пачки сигарет, он заявит, что к него её украли, тут шуму не оберешься, несмотря на то, что её уж и курить-то нельзя, она третий год распечатанная лежит. Но это не наши проблемы. Лучше ты мне вот что скажи: как он там? Оклемался?
— Какое там, — махнул рукой охранник, — ему в очередной раз вкололи снотворное.
— Надолго?
— Не знаю, всё зависит от его внутреннего состояния, в смысле физического развития. На вид-то он хиленький, но внутри развит хорошо. И поэтому снотворное будет действовать… этак, часов двадцать.
— Нормально. Главное, чтобы он проснулся после того как его вывезут за территорию штата. Знаешь почему?
— Нет, сэр!
— Потому что, конечно, когда он проснется, он будет дергаться и устроит истерику как всегда, возможно сбежит. Я, кстати, не удивлюсь, если мы услышим в новостях что-то вроде «побега опасного преступника из движущегося тюремного поезда». Он на эти дела мастер, по-моему он за последние три года пытался сбежать раз сорок. И, не хочу критиковать вашу работу, но несколько раз он проскальзывал мимо ваших пальцев.
— Виноват. — усмехнулся охранник.
— Да ничего, недолго осталось, повторяю — главное, чтобы он устроил очередной «спектакль» не в нашем штате, а то нас закидают критиками и вопросами, мол, заключенный их вашего округа сбежал, как вы могли такое допустить, и так далее. В принципе — ничего плохого, просто… я это уже буду выслушивать в сотый раз, и мне это просто неприятно.
Известный уже читателю крупный мафиози Топор и его помощник Шаман сидят в уличной забегаловке, пьют пиво и разговаривают о вполне серьезных вещах.
— Как там банкир? — спросил Шаман.
— Упирается, — ответил Топор, — Торговый Центр уже наш, а вот банкир упирается и не хочет платить, сука!
— Да ладно, хрен с ним, что там с Грэйсом.
— Плохо, плохо, вся наша задумка провалилась к чертовой матери! Связь с моим человеком там прервалась, за три дня никто ничего не сделал, а сегодня, — Топор посмотрел на часы, — через два часа его увозят из тюрьмы, у нас остался шанс перехватить его по пути в Прайстонскую тюрьму.
— Прайстонскую тюрьму? — повторил удивленно Шаман, — не завидую я ему, ох не завидую. Уж там-то по праву оценят его задницу.
— Его поездом повезут, — словно не заметив реплики Шамана продолжал Топор, — мы можем набрать людей и устроить засаду в одном месте, есть там неплохое местечко, поезд пойдет по насыпи, а внизу — стометровый обрыв, мы сможем схватить его, а поезд сбросить.
— Я тебе уже говорил… — хотел было всполошиться Шаман.
— Знаю, знаю, — замахал руками Топор, — лишние трупы нам не нужны, я имел ввиду, если тревога поднимется, согласись, что другого пути у нас не будет?
— Что ж, придется согласиться, — пожал плечами Шаман. — Кстати, я у тебя никогда не спрашивал, почему мы взялись за этот заказ?
— Меня один тип попросил, а этого типа попросил его брат, а брата, какой-то недоносок, который жаждет увидеть перед собой Питера Грэйса, желательно живым. Он нам заплатил 250 «кусков» и ещё столько же после выполнения.
— Богатый недоносок, — сказал Шаман., — видно обеспеченный.
— Да, большой человек, — согласился Топор, — я тебя, кстати, хотел попросить дать мне человек пять подставных.
— Зачем?
— Мы послезавтра банк брать пойдем, мне нужны Лео, Маню, Питбуль и братья Марио.
— Оба брата?
— Оба.
— Ладно, это я сделаю.
— Тогда у меня будет сорок человек.
— Сорок? — ужаснулся Топор, — да вы что, шутите, мать вашу. Вас же вмиг заметят.
— Не заметят.
— Нет, Топор, заметят. Как ты думаешь в будете выглядеть? Сорок крутых мужиков, на десяти одинаковых тачках идут брать банк. Господи, да вас первый же патруль схватит.
— Ладно, разберемся.
— Пока на сегодня.
— Всё, давай!
И Топор вышел из-за столика, сел в рядом стоящую красивую машину и она, оставив за собой лишь след от покрышек, моментально тронулась с места.
Некоторым будет интересно, откуда у Теда появились деньги, если он даже не может оплатить проживание «своего» ребенка и потому его не отдают домой.
Он взял в банке кредит — 500 000 долларов. Половину он заплатил Топору как предоплату к делу, а на остальные 250 «штук» собирался поехать в Канаду со «своим» сыном. Перед отъездом он бы придавил эту суку Питера Грэйса, затем кинул бы и Топора и банк, не заплатив ни тем, ни другим.
После того, как созданный этой могущественной корпорацией механизм — робот вышел из-под контроля, у лаборатории отняли статус самой крупной и производительной. И им дали что-то вроде испытательного срока, если за определённое время они произведут таких же роботов, но уже с поправкой, им восстановят статус. Также компания в ближайшее время собиралась приступить к проекту по производству ядерных ракет, для этого они подписали контракт с Аризонским заводом очистки ядерных компонентов. Кстати какая-то часть этих ракет используется на уничтожение робота — убийцы.
Сейчас начальник лаборатории, принадлежащей этой корпорации шел к директору и на душе почему-то у него было нечисто, потому что редко, когда директор вызывал подчиненных в свой кабинет и здесь явно что-то не так. Постучавшись, он юркнул в кабинет и встал по другую сторону стола.
— Садись, Джек.
— Спасибо.
Он сел и от этого ему стало ещё хуже — значит разговор будет долгим.
— Твоя команда сделала то, что я тебя просил? Не забыл про статус?
— Нет, сэр, не забыл. Я сейчас разговаривал с Бобом…
— Боб — это… — протяжно проговорил директор, явно не понимая о ком идет речь.
— Боб Маркус, он главный по этой части и он сказал, что они уже отослали нам результаты и через пару дней они будут у нас, а мы уже дадим им команду на отправку этих компонентов к нам, ну… для последовательного производства.
Джек начал «терять мысли» и почему-то не мог сосредоточиться.
— Это очень хорошо, надеюсь на этот раз не будет ошибок, а то одна из них стоила нам престижного статуса нашего… — он обвел ладонью свой кабинет, — предприятия.
— Нет, сэр, ошибок не будет, продумано все до мелочей.
— Хорошо, можешь идти.
Джек встал и, сдерживая себя, чтобы не выбежать быстро направился к выходу, но когда он уже схватился за дверную ручку…
— Постой! — строго сказал директор.
— Да.
— Я бы хотел задать ещё несколько вопросов по поводу этого сомнительного проекта.
— Почему сомнительного?
Директор игнорировал вопрос.
— Вы подумали, как вы будете перевозить груз, ну ты понимаешь про что я.
— Да, у них есть поезд, в нем 80 вагонов, нам понадобятся только 25, они зальют цистерны горючим и перевезут к нам, это дело одной недели. Проблема в том, что надо обеспечить некоторую безопасность груза. Я имею в виду не с криминальной точки зрения, я просто к тому, что если эта жижа вытечет или того хуже рванет… В общем, один вагон, то есть это 60 тонн, способен разнести все, в радиусе 600 метров. А если даже и не взорвется, это очень дорогостоящее вещество, если оно вытечет или все-таки его похитят, что, кстати очень маловероятно, то полтора миллиона долларов уйдут коту под хвост.
Следует несколько подробно разъяснить читателям суть этого загадочного и сложного эксперимента.
Компания «Umbrella» после провала проекта с созданием робота, искусственного интеллекта, потеряла статус самой производительной корпорации в Америке, ей дали ещё один шанс. Он состоял в следующем: корпорация подписывает контракт с очистительным заводом штата Аризона, чтобы те по заказу корпорации произвели очистку отходов ядерных компонентов, нужных для создания мощнейших ракет для улучшения обороны США. После того как нужное количество очищенных компонентов будет произведено, завод отсылает их обратно в корпорацию, где она уже производит сами ракеты. Эти же ракеты будут использоваться для поимки робота. Управление обороной Калифорнии, приказало найти робота и чем раньше, тем лучше. А прошел уже почти год. Может прийти к тому, что корпорацию вообще закроют. При создании робота в него был вмонтировано что-то вроде маяка, и по компьютеру его легко можно было отследить, но проблема в том, что компьютер показывает, что это недоступно, так как этот маяк действует только в радиусе 300 километров.
Джек вышел из кабинета директора с мокрым потом по всему телу. А робот — невидимка стоял в кабинете и слушал их разговор, вскоре увидев, что он закончился, робот подумал: «Через неделю ваше «вещество», как вы его назвали, уже взлетит на воздух.
После шести кубиков вколотого снотворного, Питер должен был спать как ребенок по крайней мере 20 часов. К его беспомощному телу подошли четверо охранников, положили его на носилки и понесли по бесконечно длинным коридорам тюрьмы. Пронеся его через охрану, они понесли его сквозь четыре поста охраны, поднесли к дверям вагона тюремного поезда. Это был предпоследний вагон поезда, а в самом последнем находился пост охраны, из окон которого просматривался весь поезд с обоих сторон. Возле дверей поезда уже стоял начальник тюрьмы и начальник поста охраны поезда.
— Значит так он проспит ещё очень долго, конечно, после пробуждения он устроит один из своих известных концертов. Я уже его знаю. Во время пересадки вас уже будут ждать. По описи, его вещи находятся на складе в 10 вагоне. Вы должны будете их передать.
Он повернулся назад, где стояли четверо охранников и держали носилки с Питером.
— Хорошо, заноси.
Они подняли носилки с земли, подошли к дверям поезда. Двое первых охранников одновременно повернулись и стали задом подниматься на лестницы поезда. Затем поднялись и задние. Они зашли в помещение вагона, которое представляло собой большое помещение с зацементированными окнами, бронированным корпусом и стальными дверями на обоих концах вагона. Также хотелось бы сказать, что вагон был абсолютно пуст: ни сидений, ни решеток — просто «голое» помещение. Питера охранники в прямом смысле — швырнули у самого входа и его тяжелое, неподвижное и массивное тело грохнулось на пол. С другого конца вагона вышли трое в форме. Они, пройдя мимо четверых с носилками, вышли из вагона и подошли к начальнику.
— Сэр. — сказал один.
— Я уже ваших товарищей проинструктировал, в целом правило одно. Ни сводит глаз с этого ублюдка. Не смотрите, что у вас заделанные окна и толстые стальные двери. Этот потрох спокойно просочится сквозь любую щель. Сколько вас здесь?
— Трое с одного конца, четверо с другого.
— Это уже что-то, но вы не думайте, что вы с ним справитесь. Я не с точки зрения физики говорю. Он запросто обведет вокруг пальца всех вас. Учтите, если он исчезнет из этого поезда, отвечать мне, а если мне, то следовательно и вам. Удачи, умники!
Робот не торопился, он уже сидел в вагоне Питера и ждал, когда поезд тронется с места, тогда он сможет «оживить» его и они исчезнут отсюда, едва поезд выедет с территории тюрьмы.
На поезд также погрузили ещё какие-то ящики.
— Все ребята, трогаемся! — крикнул машинист из кабины. Двери уже стояли закрытые. Поезд медленно тронулся и, разгоняясь, с гулом поехал прочь. Начальник вместе с судьёй стояли и смотрели вслед поезду. — С этим ублюдком у меня начался пессимистический взгляд на все, сейчас я тоже думаю, что… — Начальник замолчал, как бы обсуждая про себя, как лучше сказать, — исчезнет он от нас, исчезнет.
Поезд ехал очень быстро, на улице уже стоял сумрак, было около половины седьмого вечера, поезд выехал с территории тюрьмы, проехал весь Лос-Анджелес и уже мчался по пустыням Америки. За окнами (за исключением тюремного вагона) красовалась оранжево-желтая пустошь, кое-где появлялись пальмы. Постепенно они стали учащаться и через пару километров вообще редкие пальмы перешли в лес из непонятных деревьев. Они стояли с большими листьями и толстыми коричневыми стволами. Скорее всего это тоже были пальмы, только очень большие. Питер по прежнему лежал на голом металлическом полу поезда, поджав ноги под себя и свесив голову как будто его сейчас стошнит. Только изредка он издавал какие-то звуки.
Парень в маске уже сидел на крыше поезда и ждал, когда пройдет осмотр помещений, потому как операция по освобождению Питера будет довольно долгой, а проверка начнется через 5 минут.
Охранник зашел в тюремный вагон, подошел к Питеру и наклонился, приставил пальцы к шее. «Живой» — подумал он. Действие охранника было бы вполне объяснимо. В Питера вкололи тройную дозу снотворного от которой иной и концы бы уже отдал. Да ещё и капсулами «подкрепили» потому что без капсул укол на него не действовал. Точнее, может быть и действовал, но очень слабо. Услышав, что Питер ещё умудряется и какие-то звуки издавать, охранник решил, что и эта доза на него плохо подействовала. Ведь сказали, что от укола он проспит как ребенок часов 25–30, прошло только два часа, а он уже и умудряется что-то произносить. Но на это охраннику было плевать — он спит, значит спит — остальное его не касается. И он медленно пошел в другой конец вагона, отпер железную дверь, запер с другой стороны и вошел в последний вагон.
— Не знаю насчет ребенка, или про кого вы там говорили, — сказал он троим, находящимся в вагоне, — а он уже стонет, там не только язык должен отняться, у него онемеет все, что только может онеметь.
— Это были стоны удовольствия, — расхохотался один.
— Смешно. Обосраться, — прошипел тот.
— Нам бы ночь его продержать, а остальное нас не касается.
На улице стал покрапывать мелкий дождь, что в этом районе было большая редкость. Заднее стекло поезда окропилось дождевыми каплями. Сверкнула молния, через пару секунд громыхнул гром.
— Черт, здесь, в Калифорнии дождя я не припомню уже, этак, месяца четыре, — проговорил тот, что выбросил реплику насчет «удовольствия».
— Да, давно не было.
Снова сверкнула молния, на этот раз гром прогремел через 15–20 секунд.
Питеру действительно спал, как младенец, ему снилось, что он занимается любовью с какой-то ослепительной брюнеткой. Все это происходило в шикарном отеле на огромных четырехспальных кроватях с завешенными с четырех сторон полупрозрачными занавесками, а вокруг горели свечи, рядом стояло ведерко со льдом, в котором находилось недопитое шампанское. Когда Питеру это снилось, он и в самом деле постанывал от удовольствия. Он не был с женщиной уже три года, тогда это была ныне покойная Кармен, сестра Джозефа. Эта красотка напомнила ему о Кармен, она тоже любила такой жесткий секс и демонстративно захлебывалась криками. Тут в голове Питера мелькнула знакомая вспышка и появился другой обрывок. Хотелось бы отметить, что в снах у Питера была совсем другая жизнь, он мог мыслить во сне, размышлять, говорить и делать то, что он никогда не мог, да и не сделал бы, скорее всего в реальной жизни. Хотя он начинал понимать, что если в его сне возникла такая вспышка, значит кто-то снова проник в его разум и явно пытается напомнить ему о чем-то. Сначала он не придавал значения этим ясновидениям, но после случая, когда ему приснилось, что в столовой на него нападут, он стал всерьез относиться к этим снам. Потому что эти вот обрывки: убийства, погоня, стрельба из «Хаммера», секс с брюнеткой — это же все неспроста! Кто-то хочет его предупредить. Естественно, что когда он говорил охранникам или «тамошнему» психиатру, что в своих снах он видит будущее, над ним все только смеялись. А в реальной жизни Питер не мог разобраться в своих снах и не мог понять — опасаться ему этих снов или бояться. Ведь так и в самом деле «крыша» поедет и, возможно когда-нибудь он потеряет связь между внешним миром и сном и грань будет нарушена. Двери закроются, и он навсегда останется между сном и явью.
Дождь лил уже вовсю, на улице стало почти темно, время было уже половина восьмого. Охранники смотрели в окно, а точнее в зеркало, прикрепленное за окном так, чтобы было видно сразу весь поезд. В очередной раз сверкнула молния, за ней ещё одна, ещё и ещё и каждая была всё ярче предыдущей.
— Ух щас бахнет, — сказал один из охранников и прищурился, словно ожидал удара в голову.
Гром бахнул где-то впереди — на пятнадцать секунд тишина, а затем второй раз, да так сильно, что даже поезд тряхнуло.
— Я же говорил.
— Знаешь, Дэвид, ты мне напоминаешь ребенка, который бегает по травке, задирает голову кверху и радуется дождю. У тебя что проблем больше нету.
— А тебе что?
— Да ничего, я не потерплю ребячества.
— У тебя какие-то проблемы? — они начали повышать голос друг на друга. Но третий их прервал.
— Эй, мужики, вот сейчас вы оба выглядите как дети. Так хоть он один был ребенок, а так вы оба одинаковые.
На самом деле второй «гром» был не «гром» — это человек-робот пробил крышу в вагоне и проник в помещение с Питером. Он подошел к нему, поднял его неподвижное тело и прислонился своим лбом вплотную к его виску, закрыл глаза, тряхнул телом Питера словно тряпкой и тот тут же встал на ноги. Ловко он пробудил Питера, но на то он и был — робот.
— Что это было, — спросил Питер, часто моргая глазами, словно у него была бессонная ночь.
— Увозят тебя братан, увозят, в колонию другую перевозят, во Флориду.
— Это я знаю, как я оказался здесь.
— Я тебя понимаю — последнее что ты помнишь это то, что ты лежишь в камере. Тебя накачали снотворным, дали две капсулы и ты должен спать почти сутки.
— Это ты устроил.
Человек в маске поднял голову кверху — в дыре в потолке мелькали облака.
— Да, это я. Ты сейчас отправишься со мной, иначе сюда прибегут все десять охранников. Нам с ними справиться не проблема, но тем не менее лишние трупы ни к чему.
— Да я не про дыру, я про сон.
— А тебе понравилось?
В двери со стороны последнего вагона послышался звук вставляемого ключа. Видимо охранники услышали голоса.
Когда четверо охранников зашли в вагон, Питер безмятежно лежал на полу и постанывал.
— Тебе показалось, — сказал один.
— Я тебе клянусь, я слышал голоса. И в частности голос вот этого придурка. — И он показал на Питера.
— Ну ладно, подойдем, посмотрим.
Они все вчетвером подошли к Питеру. Тут дверь в вагоне со стороны последнего вагона захлопнулась. И сама собой закрылась на три замка.
— Какого хрена, — четверо подлетели к двери. Они начали её открывать и тут один из них обернулся. Но посреди вагона, на том месте, где две секунды назад они проходили, стоял высокий человек в военной одежде и с спецназовской маской на лице, в которой виделись только его глаза.
Человек медленно шел к обернувшемуся, схватил его за шею и с силой придавил к стене.
— Молчи, и может быть, я оставлю вас в живых.
Один из тех, что стоял сзади, стукнул человека по голове. Но он явно не почувствовал, потому как даже не обернулся. Но прижатый к стене завопил изо всех сил: «На помощь».
— Я тебя предупреждал.
И он поднял свою левую руку, дернул ею и вместо кисти на руке у него появился огромный крюк, словно слесарная выдерга со сверкающим белым наконечником, безупречно наточенным. Он с размаха провел крюком от правого плеча, до левого бедра, одним движением разорвав и униформу и рубашку и майку и кожу. Тот рухнул как подкошенный. Медленно повернулся к тому, который его ударил и разрезал также. Двое стоявших у двери вытащили пистолеты и начали стрелять. Человек медленно шел к охранникам, не обращая внимания на пули. Остановился перед стреляющим, словно ожидая, когда же у его «Смит-Вессона» наконец-то закончится магазин. Когда же все пятнадцать пуль были выпущены, охранник начал кричать.
— Тебе конец, нас убьёшь — другие отомстят. Тебе конец, ты слышишь меня, сейчас сюда прибегут и тебе конец.
Человек стоял и долго смотрел на кричащего охранника, явно внимательно слушая.
— Да заткнись ты. — сказал человек и правой рукой схватил того за нижнюю челюсть и дернул вниз. Лицо с оторванной нижней челюстью приняло тошнотворный вид. Человек ещё был жив и из него доносились булькающие звуки.
— Заткнись падла! — крикнул человек.
Тут к нему подошел Питер и с улыбкой посмотрел на троих убитых. Четвертый, всё ещё стоявший перед дверью и с выпученными глазами смотрящий на всё это, понял неизбежность своей смерти.
— Оставь его мне, — сказал Питер.
Он подошел к охраннику, с едва заметной улыбкой посмотрел в наполненные ужасом глаза, вспомнил, сколько раз ему пришлось терпеть болезненные удары и от этого, и от его друзей. Он с силой ударил того в печень, охранник согнулся пополам. Питер схватил его голову и начал говорить в самое ухо.
— Вот видишь его, — и он направил его голову в сторону обезображенного охранника с вырванной челюстью. — Тебе я сделаю в сто раз хуже.
И его голос перешел на крик.
— Я из тебя все внутренности вытащу, падла и заставлю тебя их сожрать, сука паскудная.
Охранник понимал, что Питер не трепется. Он сам начал вспоминать, как ни один десяток раз избивал беспомощное, связанное тело Питера, вспомнил, сколько раз они забивали его до потери сознания и понял, что от парня в маске помилования ждать не придется, а Питер и в самом деле сейчас будет его пытать.
Питер взял его голову и опустил в окровавленную голову мертвеца и стал с силой тыкать в тело, измазывая лицо охранника кровью. Затем он отшвырнул его как ненужную игрушку, но потом повернулся и пошел к нему, разогнался и со всего хода ударил ногой в живот. Затем ещё раз и ещё. После каждого удара охранник жалобно вскрикивал, но Питер от этого «кайф ловил». Он насчитал 30 ударов. Затем обернулся к человеку. — Помоги мне. Эта падаль не сдыхает.
Человек показал левую руку и его крюк превратился с меч, длиной 50 сантиметров. — Я помогу, тебе, я сделаю, чтобы он вообще не сдох. — человек подошел к лежащему и посмотрел на его дергающиеся ноги, поднял левую руку и со всего размаха рубанул по ноге по самый пояс. Швырнул ногу перед лицом бывшего хозяина, затем отрубил вторую.
Эта жуткая сцена заставила Питера стонать от удовольствия, как в тот раз, во сне, когда от «драл» черноволосую девицу.
Охранник лежал уже без обоих рук и без обоих ног и представлял собой ещё более жуткую картину, чем обезображенное лицо. Человек, увидев, что вымазался в крови почти по самые плечи, подошел к зацементированному окну и одним движением разворота туловища ноги выбил стену и посмотрел на мчащуюся под поездом дорогу. Окликнул Питера.
— Нам надо остановить поезд. Я знаю как это сделать оригинальным путем, думаю ты бы на моем месте сделал бы то же. Когда поезд остановится, выскакиваю и беги куда глаза глядят, в глубину леса, я тебя найду.
— Понял.
И он остался стоять перед «окном» на свободу.
Человек рукой — кинжалом отрубил голову безруко-безногому охраннику, как ни в чем не бывало прошел сквозь дверь и пошел к началу поезда.
Зайдя в кабину машиниста, где находились шестеро охранников, он положил голову прямо на приборную панель, затем неторопливо повернулся, прошел сквозь стену и исчез.
Питер увидел, что поезд медленно останавливается, не дожидаясь полной остановки, он спрыгнул и побежал по склону вниз, к лесу. Не успев сбежать даже до первого деревца, его уже догнал человек в маске.
— Скажи мне спасибо, а то бы так и остался в поезде подыхать.
— Как тебя зовут? — спросил Питер.
— Это неважно, зови меня… — он задумался, — зови меня Халком.
— Спасибо, дружище Халк.
— Пока не за что. — и он показал вверх, в сторону стоящего поезда, из которого уже выбежали все шестеро.
Hammer (по-русски произносится Хаммер) — ребрендинговое название для гражданского автомобиля, созданного на базе военного автомобиля HMMWV. Из-за активной рекламы марки и редкости машины в России, «Хаммером» иногда неточно называют военный HMMWV.
«Крыша» — покровительствующее лицо, организация или преступная группировка, защищающие коммерческие предприятия от претензий со стороны государственных органов и посягательств со стороны других криминальных структур.
Монорельс (устар. однорельсовая железная дорога) — разновидность рельсового транспорта. Хотя формально под выражением монорельс понимается железная дорога, в которой используется один несущий рельс, в отличие от обычной железной дороги, где их два, в существующей практике под монорельсом понимаются различные формы внедорожного транспорта, где рельса как такового может и не быть вообще.
Американская мечта (англ. American Dream) — выражение, часто употребляемое для обозначения жизненных идеалов жителей США как в материальном, так и в духовном смысле. В «Политическом словаре» Уильяма Сефайра (Safire’s New Political Dictionary. Random House, New York, 1993) сказано: Американская мечта — идеал свободы или возможностей, который был сформулирован «отцами-основателями»; духовная мощь нации.
AI (от англ. Artificial intelligence) — искусственный интеллект.