Федор Иванович покрепче стиснул ручку метлы, встряхнул головой и вдохнул прохладный утренний воздух. Бороться с сонливостью становилось все тяжелее.
Он проворочался до самого утра, погруженный в зыбкую полудрему. А перед глазами маячило узкое, скуластое лицо, заросшее щетиной.
— Отдай мне несколько капель своей крови и вскоре сможешь навсегда забыть об этой грязной работе, — твердил Беспалый, буравя Сбитнева пристальным недобрым взглядом. — Отдай…
Он повторял это снова и снова. Потом пятился и замирал — высокий, ссутуленный, в серой больничной пижаме. За спиной Беспалого появлялась лечебница. Желтую двухэтажку растягивало, сжимало, перекручивало… Словно отражение в кривом зеркале. После этого и фигура, и больница тонули в тумане. Он змеился, подбирался к Сбитневу, окружал, окутывал. Вновь появлялось лицо Беспалого — и все повторялось.
Дворник замер, задумчиво разглядывая вязь трещин на сером полотне асфальта.
Несколько капель крови… Что Беспалый собирался с ней делать? Выпить?
Вздохнув, Сбитнев покачал тяжелой после бессонницы головой. Он подумал, что никогда не узнает ответа. И тут же где-то на самом дальнем рубеже подсознания неприятно кольнуло: никогда не говори «никогда»!
— Доброе утро, Федор Иванович, — послышался тихий женский голос за спиной. Сбитнев чуть заметно вздрогнул, обернулся и увидел Нину Евгеньевну.
В длинной вязаной кофте желтого цвета, серой юбке ниже колена и темных поношенных туфлях на низком каблуке и с круглыми носами, она стояла в паре метров и устало глядела на дворника. Волосы были стянуты в узел на затылке, под глазами залегли тени, особенно яркие на бледном лице.
— Здравствуй, Нина Евгеньевна, здравствуй, — кивнул Сбитнев. — Как ваши дела? Как Максим?
Серова опустила глаза.
«Ясно», — подумал Федор Иванович.
— Пока без улучшений, — едва ли не одними губами сказала Нина Евгеньевна. — Не говорит ничего. Лежит все время, лицом к стене, и смотрит в одну точку. Встает, только чтобы до туалета дойти. Ест и пьет в палате, таблетки успокоительные принимает. Игорь Витальевич говорит, ему надо спать не меньше десяти часов в сутки.
— А про состояние Максима он что-нибудь сказал?
Нина Евгеньевна вздохнула и покачала головой.
— Пока ничего определенного. Сказал набраться терпения… — она полезла в старенькую бежевую сумочку, достала платок и промокнула глаза. — Господи, как же плохо в этой больнице! Темень, воздух какой-то тяжелый! И коридор этот, с кафелем!..
Федор Иванович лишь кивнул. Он помнил крыло, в котором располагались палаты. Там всегда было сумрачно. Коричневый линолеум втягивал солнечный свет из узкого зарешеченного окна. Слабенькие лампочки прятались за матовыми кругляшами плафонов. Двери по обеим сторонам коридора глядели маленькими прямоугольными оконцами, а стены… Стены снизу были выложены осколками белого, розового и голубого кафеля.
Игорь Витальевич как-то сказал Сбитневу, что эта пародия на мозаику напоминает души больных.
— …И дома, как в тюрьме, — слезы почти лишили Серову голоса. — На зеркала вообще смотреть не могу. Завесила, будто в доме покойник…
Она скомкала платок, уткнулась в него и разрыдалась.
— Перестань. Все обязательно наладится. Верь в это, — дворник подошел к Серовой. — А теперь ступай домой и отдохни. Нечего себя лишний раз изводить. Максим должен видеть тебя спокойной и сильной.
Та кивнула, убрала платок в сумку и, не глядя на Сбитнева, направилась к подъезду.
«За что тебе все это?!» — мысленно обратился к ней Федор Иванович.
За несколько дней до этого.
— Я знала! Знала, что случится нечто подобное! — причитала Ирина Олеговна, переминаясь в дверях. — Нельзя было их отпускать! Это же дети! За ними все время надо смотреть!
Макс, едва не задев воспитательницу, выскочил наружу, прищурился и накинул капюшон ветровки.
Пару минут назад снова пошел дождь. Всех загнали в автобус, и обнаружилось, что троих не хватает. Братьев Новожиловых и той высокой брюнетки, Оли Герасимовой.
Остальные переговаривались, водитель матерился на колесо и погоду, а Ирина Олеговна суетилась возле выхода:
— Вот куда их занесло?! Дождь, лес незнакомый! Вымокнут, простудятся, а мне потом отвечать!
— Успокойтесь, сейчас пойду их искать, — сказал Максим, чувствуя, как внутри нарастает паника. — Они не могли далеко уйти.
Воспитательница снова открыла рот, но Серов не стал слушать и спустился в заросли. Пройдя с полсотни шагов, он огляделся. Березы, осины, несколько сосен, трава вперемежку с папоротником. С неба, будто из душа, льется вода. Не самое лучшее место для прогулок, так что ребята рядом.
Макс надеялся, что потерялись они не по отдельности. Не очень-то хотелось сначала найти одного Андрея, а потом отправляться за его братом и девчонкой.
«Вот засранцы! — мысленно проворчал вожатый, разводя ветки, будто пловец. — Найду — уши всем троим надеру!»
Хорошее настроение будто смыло дождем. Макс удалялся от дороги и хмурился. Это ведь он разрешил им выйти из автобуса, хотя видел, что воспитательница не в восторге.
«Хорошо смену начал, ничего не скажешь!» — подумал Серов, обходя почерневший от дождя пень, у корней которого гроздью ютились мелкие желтые грибы. Он редко бывал в лесу и не представлял, как искать братьев и Олю.
Оглянувшись, Макс едва разглядел автобус. Метров сто пятьдесят, не больше. И ребята должны быть где-то рядом.
— Андрей! Леша! Оля! — выкрикнул Макс.
Неподалеку затрещали ветки. Каркнула ворона. Серов развернулся и помчался на звук.
— Леша! Андрей! — звал он, лавируя между деревьев. — Оля! Идите сюда!
Снова карканье, на этот раз громче. Птица кричала, не переставая. Макс слышал, как хлопают крылья и трещат кусты.
«Они ее поймали что ли?» — вожатый остановился.
Ворона продолжала надрываться. Она уже не каркала, а верещала.
— Эй! Идите сюда! — крикнул Макс, хмурясь.
Птица замолкла, но заросли все еще трещали. Макс вытянул шею и услышал смешок, короткий и сухой. А затем — бормотание и писк.
Серов сделал еще несколько шагов, высматривая ребят. Неужели они все заранее продумали?
Бормотание не прекращалось. Макс прислушивался, но не разбирал ни слова. Снова писк. И вслед за ним еще один смешок. Кусты затрещали громче.
Серов сжал кулаки и рванул вперед. Из зарослей донесся хриплый вскрик и звук шагов — очень частых, словно бежали на четвереньках.
«Вот и отлично! — подумал Макс, ныряя в заросли. — Тем быстрее я вас поймаю, шутники!»
Однако догнать не удавалось, и до него понемногу доходило, что там не ребята.
Бормотание сменилось гортанным звуком. Неизвестный словно пытался отхаркнуть.
Макс поскользнулся и плечом налетел на березу. Едва устояв, остановился и увидел в траве черные перья, кровь и чуть подрагивающее крыло.
Серов приоткрыл рот и опустился на корточки. Он не сразу заметил, что заросли больше не трещат. Тот, кто изуродовал птицу, сейчас наверняка наблюдал за Максом. Но вожатый не мог отвести взгляд от крыла.
«Да это псих какой-то! — думал Серов. — Главное, чтобы Андрей, Лешка и Оля с ним не столкнулись».
Выпрямившись, Макс огляделся и снова стал выкрикивать имена ребят. Он вертел головой, но взгляд натыкался только на заросли.
— Андрей! Леша! Оля! — кричал вожатый.
Он откинул капюшон и облизнул губы, тяжело дыша. Где они? Неужели не слышат? А что если они уже встретились с тем… из кустов? Макс еще раз огляделся и побежал дальше.
— Оля! Андрей! Леша! Где вы?! Ау-у-у-у-у!!!
— Ау-у-у-у-у! Аы-ы-ые-ейй!
Макс застыл.
Никогда раньше ему не доводилось слышать такого голоса — низкого и отрывистого. Будто некто в зарослях впервые попробовал заговорить.
Он хотел отступить, но едва двинулся, как из кустов, шагах в сорока, снова донеслось бормотание.
«Может, там и не человек вовсе? — подумал Макс, застыв. — Одичавшая собака, например. Очень похоже на ворчание пса».
Но он тут же отбросил эту мысль. Животные не говорят, пускай те звуки и сложно назвать речью.
Кусты снова затрещали. Послышались частые беспорядочные шаги. Вожатый вздрогнул и стал отодвигаться, пока не уперся в сосновый ствол. Неподалеку лежал крупный камень. Макс медленно, не сводя глаз с зарослей, нагнулся и подобрал его. Неизвестный тут же ухнул и замер.
«Ага, не такой уж ты и смелый!» — подумал Серов, сжимая камень.
— А-а-а-аы-ы-ые-е-е-ей-й-й!!!
Голос пришпилил Макса к стволу. Тот поскользнулся на корнях и чуть не упал. Неизвестный захрипел.
Вожатый не сразу понял, что это смех.
— Что тебе надо?! — крикнул он, сжимая кулаки.
Хрипение не затихало. Макс обшаривал взглядом заросли, пытаясь понять, где находится противник. Пора прекращать эту игру в прятки.
— Аы-ы-ые-е-е-ей! — выкрикнул незнакомец, и вожатый заметил, как за одной из сосен качнулись кусты.
Они не могли укрыть человека в полный рост. Значит, этот псих все еще на четвереньках. Что же, тем лучше…
— Ну, держись, урод! — прошептал Макс, бросаясь вперед.
— Аы-ы-ы-ые-е-ей-й!
Вопль потонул в верещании птицы. Кусты чуть раздвинулись, и в вожатого полетело серо-черное нечто. Тот увернулся, и вопящий снаряд шлепнулся рядом. Неизвестный зашелся в булькающем хохоте, но застывший Макс смотрел на взъерошенный комок перьев.
Ворона металась и верещала, хлопая единственным, вывернутым крылом. А ненормальный в кустах захлебывался восторгом. Он то хрипел, то булькал, то кашлял.
— Что ты делаешь?! — выкрикнул Макс, переводя взгляд с засады незнакомца на изуродованную птицу.
Неизвестный снова ухнул, заворочался и зашипел. Мгновением позже в глубь леса метнулось нечто около метра ростом. Максу оно показалось бугристым бледно-розовым комом. Вожатый не заметил ни головы, ни плеч, ни рук.
Противник скрылся, но Макс не решался отвести взгляд от кустов. Что если там еще кто-то есть?
Ноги что-то коснулось. Вожатый вскрикнул и отшатнулся. Ворона выплясывала возле него, не переставая верещать. Вопли становились невыносимы, и Макс понял, что придется сделать.
Стиснув зубы и отвернувшись, он наступил вороне на голову и надавил. Та пискнула и затихла. Несколько секунд Макс стоял, ощущая под кроссовкой мягкую тушку. Ему даже показалось, что ноге передается тепло остывающей птицы.
«Что за чушь?» — Макс тряхнул головой и отошел от трупика.
Оглядываясь, он направился к кустам, стал осторожно раздвигать ветки. Огляделся, прикидывая, где искать ребят. Кричать он не решался — в ушах все еще звучал неестественный, прерывистый голос, и Максу не хотелось вновь его услышать.
Топот и треск кустов заставили вздрогнуть. Серов отскочил к ближайшей березе, прислонился спиной к стволу и услышал высокий вскрик и чье-то удивленное «ой!»
— Все нормально! — донесся из-за деревьев девчоночий голос.
«Да это же ребята!» — Макс облегченно выдохнул и услышал кашель.
— Фу, блин! — сказал кто-то из братьев. Скорее всего, Лешка. — Думал, все — капец мне пришел!
«Надо спешить! Пока они опять куда-нибудь не девались!» — вожатый оттолкнулся от ствола и бросился к ребятам.
Он перемахнул через невысокий, поникший от дождя куст и увидел всех троих — насквозь промокших, трясущихся, перепуганных. Оля сидела в траве. Лешка, согнувшись пополам, держался за колени. Андрей, загораживая обоих, сжимал кулаки.
— Ой! Это вы… — пробормотал старший Новожилов, отступая. — А мы думали, что там эти…
— Кто?! — нахмурился Макс.
— Сатанисты! — встрял Лешка. — Которые птиц едят! Там их целая куча!
— Кого, сатанистов?!
— Да нет, птиц! Хотя и сатанистов, наверное, тоже!
— Об этом потом, — отрезал Серов и напряженно огляделся. — Объясните лучше, за каким чертом вы потащились так далеко?! Весь отряд на уши поставили!
Новожиловы и Оля опустили головы. Лешка шмыгнул носом.
— Мы нечаянно, — тихо сказал он.
— Ну, разумеется!.. — воскликнул Макс. — Ладно, объясняться будете с Ириной Олеговной. А сейчас — бегом к автобусу! Ехать давно пора, а вы по лесу носитесь! И запомните: больше я вам на уступки не пойду.
Оля встала, и все трое, понурив головы, двинулись вперед. Мгновением позже сквозь шум дождя прорвался автомобильный гудок.
— Это нам сигналят, — сказала Оля. — Пойдемте на звук.
Макс направился за ребятами. Те держались ближе друг к другу и время от времени озирались.
«Они напуганы», — понял Макс, обводя лес напряженным взглядом. Руки помимо воли сжимались в кулаки, мышцы не желали расслабляться.
Про кого они там болтали? Про сатанистов, которые едят птиц?
Перед мысленным взором появилась изуродованная ворона. А над головой послышалось карканье.
Вздрогнув, Макс замер и резко обернулся. Сердце заколотилось, во рту сделалось солоно. Он вглядывался в зеленое море листвы, готовясь вновь услышать птичий крик, треск веток и булькающий смех. Но ничего не происходило. Тишину нарушали только дождь и гул клаксона.
— Вы чего? — Лешка обернулся и с испугом посмотрел на вожатого.
— Все нормально. Идемте. Автобус уже близко.
Немного прошли молча. Потом Андрей резко остановился и отступил на пару шагов.
— Вот они, — пробормотал он, указывая на сосну, под которой что-то темнело.
— О чем ты? — Макс подошел к нему, чуть наклонился и прищурился.
— Там куча мертвых птиц! — сказал Лешка. — Мы когда гуляли, почувствовали вонь, прошли немного и наткнулись на нее. А потом…
Андрей легонько ткнул брата кулаком в бок, и тот замолчал.
— Смотрите, вон автобус! — воскликнула Оля.
Вид синего, маленького, как спичечный коробок, экипажа придал сил. Макс и ребята ускорились. Миновали огромный муравейник, поваленную сосну и вскоре вышли к автобусу.
Клаксон смолк, из салона выбежала Ирина Олеговна. Торопливо осмотрев каждого, она загнала троицу в салон, поставила в ряд, уселась и плачущим голосом принялась отчитывать. Всплескивая руками, воспитательница захлебывалась словами, а ребята стояли, опустив головы. Лешка, судя по выражению лица, был не прочь что-нибудь сказать. Но к счастью для самого же себя не решался.
Светка оторвалась от мобильника, зыркнула на троицу. Тихо, чтобы не услышала Ирина Олеговна, обозвала ребят «малолетними кретинами» и вновь уткнулась в телефон.
Макс стоял на ступеньках, прислонившись спиной к открытой двери, и не сводил напряженного взгляда с зарослей. Поникшие ветви берез мотались из стороны в сторону.
Где-то там, в траве, лежит мертвая птица. С единственным, вывернутым крылом и раздавленной головой. А между деревьев бродит…
Кто?
Или что?..
— Готово. Можем ехать, — бросил водитель, уставший, промокший и озлобленный. Он откатил спущенное колесо к обочине, вернулся к кабине, влез внутрь и от души хлопнул дверью.
Автобус зафырчал. Макс отошел, дверь захлопнулась с тихим свистом.
— …А теперь немедленно по местам! — закончила раскрасневшаяся Ирина Олеговна.
Оля и Новожиловы прошли к своим креслам. Остальные ребята поглядывали на них недовольно, но с любопытством.
Макс устроился рядом с Ириной Олеговной. Та мельком глянула на него и поджала губы.
«Все, впал в немилость…» — подумал Серов.
Автобус тронулся, Макс уставился в окно. Под потолком зажглись длинные прямоугольные лампы, и на стекле возникло призрачное отражение вожатого. Бледная маска словно летела снаружи и плакала дождем.
Болезненно сморщившись, Макс отвернулся и посмотрел на ребят.
Андрей задумчиво глядел на серую дорожку пола между рядами кресел. Лешка выковыривал из красной упаковки квадратик жвачки. Оля распустила хвост и расчесывала мокрые волосы. Вид у всех троих был измученный и подавленный.
«Надо бы узнать, что у них за секреты», — Макс вспомнил, как Андрей пихнул младшего брата, когда тот рассказывал про птиц.
Выходит, не он один сегодня столкнулся с…
С кем?
Макс прикрыл глаза и представил заросли. Ветки затрещали, и из кустов на пару секунд показалось что-то маленькое, бугристое, бледно-розовое. Меньше всего оно походило на человека.
«Но это существо разговаривало. По крайней мере, пыталось. Значит, оно разумно, — размышлял Макс. — Вот только откуда в нем столько жестокости?»
В ушах опять словно бы зазвучало хриплое бульканье. Неизвестный был в восторге, глядя на перепуганного Макса и покалеченную ворону.
«Вдобавок он очень ловкий, — продолжал думать Серов. — Поймать птицу не так-то просто».
Автобус накренился, вписываясь в поворот, миновал мостик над ручьем и остановился на поляне, перед высокими решетчатыми воротами. Неподалеку стояли и остальные экипажи.
— Ребята, мы добрались, — объявила Ирина Олеговна, поднимаясь. — Высаживаемся. Только прошу вас: не толкайтесь.
Дверь открылась, и воспитательница со Светкой первыми выбрались из автобуса. Макс пропустил говорливый поток подростков, выскочил из салона и глубоко вдохнул, чувствуя, как отступают недавние страхи.
Дождь был уже не таким сильным, ветви едва шевелились. В корпусах за забором горел свет, из глубины лагеря доносились голоса и музыка.
— Ну, здравствуйте, «Березки»! — тихо сказал Макс, оглядываясь.
Седьмой отряд с гомоном толпился у багажного отделения, разбирая сумки. Ирина Олеговна направилась к маленькому домику за воротами, Светка спрятала телефон и топталась, пытаясь открыть зонт. Водитель курил в маленькой железной будке с облезлыми зелеными стенами.
Макс, оглядываясь, обошел автобус. Свежий лесной воздух сам лился в легкие, дождь окутывал прохладой.
«Хорошо», — подумал он, окидывая взглядом березовые стволы, кудрявые ветви, темное небо. Тучи выплывали из-за далекого горного хребта, в серых просторах кружила птица.
Проведя пальцами по мокрым волосам, Макс сделал еще несколько шагов. И замер, спиной чувствуя пристальный взгляд. Он резко обернулся, но лишь мельком увидел высокую фигуру — та почти мгновенно скрылась за деревьями.
Макс сглотнул, чувствуя, как усиливается приутихшая тревога. Он хотел было направиться к зарослям, но тут вернулась Ирина Олеговна, и началось построение.
Минут пять вожатый вместе с воспитательницей и Светкой суетился, расставляя ребят парами. После чего седьмой отряд прошел в ворота лагеря «Березки».