Из пещеры я выбрался через полтора проклятых часа. Изрядно поплутал по туннелям, пару раз споткнулся в темноте о разбросанные кости. Чудом не упал на рюкзак, измазался в пыли и собрал на себя всю паутину этого проклятого подземелья, но выбрался! Вылез из-под земли у опушки, посреди заросшего оврага. Наверное, со стороны я напоминал сейчас заплутавшего мертвяка: благо, нежити в этом мире нет, иначе, скорее всего, стражники на воротах меня на копья бы подняли.
Прошелся вокруг, запоминая приметы места, чтобы потом спуститься здесь же, а не шагать через населенный монстрами лес, рискуя новообретенной жизнью.
Теперь — к городу. Куплю для обезьяна какое-нибудь зелье лечения, а потом — попробую договориться о сопровождении к сокровищам в виде двух мертвых монстров. Или продам информацию кому-нибудь. Подобную информацию можно толкнуть хоть Гильдии охотников, хоть авантюристам, хоть с обычными торговцами договориться. Но лучше все-таки к охотникам. Эти ребята по демоническому лесу наверняка уже ходили, а потому и команду соберут достойную. Главное, чтобы не обманули с деньгами.
Пока шел по лугам, которые отлично просматривались со всех сторон, пытался понять, чем этот мир отличается от моего.
Оказалось, очень многим. Мир застрял в продвинутом средневековье: здесь есть водопровод, канализация. Даже обязательная для всех школа присутствует, обучение в которой длится два года. Пять преподавателей ведут уроки для молодых ребят: готовят их к пробуждению, учат счету, письму, объясняют правила поведения в обществе, учат по разным признакам вроде холода и рекой смены настроения различать демонов и прочих существ из-за грани. Заодно накачивают на уроках молодых ребят своеобразной идеологией стремления к силе.
Еще здесь есть Гильдии: охотников, авантюристов и даже Гильдия воров, но нет компьютеров, големов или обычных машин на каких-нибудь магических кристаллах. Для перевозки грузов используют прирученных зверей-тяжеловозов. В качестве питомцев те же стражники используют существ, похожих на покрытых чешуей псов. Можно сказать, что этот мир повернут на волшебных зверушках, и приручитель здесь — вполне достойная профессия. Раньше в этом мире не было ни демонических созданий, ни самих демонов, а появились не так давно.
А еще тут есть магия. МАГИЯ! Причем она не была в этом мире с самого начала, а появилась почти двести лет назад, во время события, которое изменило мир. До этого, судя по прочитанным Кабалом книгам и урокам в школе, люди не ютились по редким городам и деревням, а жили практически везде. Потом что-то произошло, и появились демонические животные. Пришли они из других миров или появились из-за облучения магией обычных зверей, я не знаю, такому в местной школе не учат. Но демонические животные — это половина беды. Тогда же этот мир посетили демоны: прорвались из Бездны и изрядно проредили местное население.
Поначалу демонов травили ядами, подрывали и жгли: справлялись с ними, как могли, но без магии прогнать такого страшного противника не получалось. Человечество этого мира гибло. И прошли бы охочие до душ и жизненной энергии твари по миру, порабощая и уничтожая людей, если бы не вмешались другие разумные виды: в каждом человеческом городе появились каменные здания-коробки размером в десять квадратных метров. «Молельни», как их назвали люди. В этих молельнях можно пройти то самое «пробуждение» и получить магическую силу, заодно со знаниями, как этой силой пользоваться. А еще в этих местах можно продать добычу, будь то редкая трава, ценная руда или части тел сильных монстров, которые порталом перемещаются в какое-то иное место. Думаю, именно ради этой функции молельни и поставили: чтобы не заботиться добычей ресурсов в мире аборигенов, а дать им возможность самим тащить богатства своего мира в порталы, взамен на стеклянные бусы. Взамен на ресурсы или деньги в молельне можно получить монеты, артефакты, свитки и даже зелья, которые могут перевести человека на другой ранг.
Всех демонов воспрявшее человечество не перебило, но портал в Бездну закрыли и недобитков оттеснили в пустыню Альгору, что находится на самом юге. До сих пор туда летают и ездят маги, оттачивать свои боевые навыки и резать одичавших демонов. Нечисть плодится как кролики, потому не приходится опасаться, что она исчезнет без посторонней помощи.
Всякие прорывы и войны остались в прошлом. Теперь люди экстренно изучают магию, стараясь нарастить силы до того, как придет очередная оплеуха от какой-нибудь расы, живущей в одном из смежных миров.
Кстати, чуть не забыл! Хуже, чем к слабым людям, здесь относятся к призывателям, культистам, всяким демонопоклонникам и существам из-за Грани.
Маскировать тайну своего попадания мне точно придется. Вряд ли я докажу, что попал в тело, в котором не было другой души, а так вообще весь из себя хороший и положительный. Недолго думая, сочтут захватчиком и убийцей, а потом — повесят. Потому лучше вести себя максимально естественно и не выделяться.
На подходе к Сычку я замер, любуясь. Город в лучах заходящего солнца казался волшебным. Я такие только на картинках видел: сверкали шпили башен, блистали покрытые металлом крыши особняков богачей... А потом я сошел с холма, и все это великолепие заслонила каменная стена. Полюбовался бы этим великолепием еще немного, вот только нужно спешить — лавки проработают ещё не больше часа.
Возле ворот пусто — значит, проскочу по-быстрому. Кабал не раз проходил через эти ворота, с самого детства по лугам носился, и стражники ему, а теперь и мне, были отлично знакомы: вот этот пузач — дядька Пит, завсегдатай пивных, добродушный в целом толстяк. Вот этот сухой и худой мужчина с мрачным и даже слегка ненавидящим тебя взглядом исподлобья — Кирба, мастер местной псарни, в которой и сидят чешуйчатые псы — варрны. Ходят слухи, что он этим самым варрнам уделяет больше внимания, чем людям. Историй про это ходит море, от правдивых на слух, до совсем неприличных, но правды я не знаю.
— А кто тут у нас такой? Такой сла-абенький, — с непривычной для моего слуха издевкой протянул дядька Пит, вытягивая тяжелое боевое копье посреди прохода, будто своеобразный шлагбаум.
Я с удивлением посмотрел на мужика, который с отцом моим по вечерам в баре сидел, а нас, мальчишек, часто угощал сладостями и выпечкой супруги. Только вот взгляд у дядьки теперь был другой: вместо добродушного он был нехорошим, предвкушающим злое развлечение.
— Дядька, пусти в город? — попросил я, раз уж копье застыло на высоте моей груди. Пригибаться, чтобы пройти, не хотелось. Мало того, что унизительно, так дурак еще и треснуть сверху деревяшкой может, по голове либо мешку с моей живой добычей.
— А я тебя и не держу, — пожал плечами толстяк.
Но стоило мне шагнуть вперед и потянуться к копью, как дядька удивительно резко дернул наконечником. Я едва успел одернуть руку, иначе бы распорол бы ладонь о широкое лезвие копья.
— Оп! — дурачась, сказал этот идиот, будто и не могло его развлечение закончиться кровью и серьезной раной. — Ты чего удумал, подлец? На оружие стражника покусился? Так за это наказание положено!
Если еще минуту назад ситуацию можно было обернуть в шутку, то теперь она выходила за пределы безобидного развлечения. А недобрый блеск глаз мужичка говорил, что он еще не удовлетворен своими проделками.
— Какое наказание? — спросил я, чувствуя неприятную беспомощность. Здесь, на воротах, я впервые столкнулся с отношением, с которым постоянно сталкивался Кабал. Мальчишка везде чувствовал себя прокаженным, от которого даже не шарахаются, чтобы не заразил, а считают своим долгом кинуть в мою сторону камень или вот копьем треснуть.
— Розги! Но я добрый сегодня, так что можешь просто встать на колени и слезно попросить меня о прощении. Глядишь, растрогаешь, и даже в город тебя до закрытия ворот пущу.
Унижаться перед кем-то?
В груди разгорался жаркий гнев.
— Если есть претензии, обращайтесь с бумагой в суд или с докладом — к вашему непосредственному начальству. Либо же вызов мне бросайте, а я выберу в качестве оружия арбалеты, потому что навык у вас позволяет с копьями на уровне мастера обращаться, и битва справедливой не будет, а на мечах я вас сделаю, чересчур уж вы неуклюжи.
Тут я перевел дух и добавил, чувствуя, что наживаю себе врага, но и другом этот человек не является. Да и остановиться уже не могу: вместе со словами прорываются и стресс от переселения в новое тело, и напряжение от похода по пещерам. Прямо говорю, и легче становится:
— Вы, господин стражник, для меня были едва ли не родным дядькой. И отец вас уважал, пока жив был. Только вот зря уважал, оказывается. Прогнили вы изнутри, если вам унижение подростка в радость. Так что идите-ка вы, господин стражник, в задницу, там и найдете извинения. А я, пожалуй, через другие ворота в город пойду.
— Ах ты, щенок!.. — едва не задохнулся от гнева стражник. Может, даже копьем попытался бы достать, но я предусмотрительно отошел подальше. Может, Пит мастерски управляется с копьем, только вот быстро бегать эта туша точно не сможет. — Ты чего, яйца себе отрастил?! НА КОЛЕНИ!
— Прекратить! — Скомандовал Кирба, о котором я уже успел забыть. — Пит, сходи, проверь, все ли в порядке в караулке. Через минуту вернешься.
— Но этот сопляк...
— Выполнять! А ты, парень, иди-ка в город, пока не случилось чего.
Дождавшись, пока толстяк зайдет в караулку, я прошел через ворота, но остановился рядом с Кирбой.
— Чего сегодня с дядькой Питом случилось?
— Теперь весь город знает о твоей неудаче, парень. Приятели твои за последние два дня всем растрепали, что неудачное у тебя было пробуждение. По улицам бегали, голосили, рассказывая всем, кто знает тебя, и кто не знает: такое все же не каждое десятилетие случается, народ слушал и слушал внимательно. Репутацию напрочь тебе испоганили, истоптали. Советую тебе в другой город переехать, и жить там тихо, не привлекая внимания к своим... особенностям.
Я кивнул и пошел в направлении горелых развалин, которые остались от дома. Кабал после гибели родителей жил у тетки, но все средства прятал в садике дома. Вот они мне и нужны, чтобы купить подходящее зелье. И побыстрее, пока лавка еще работает.
Отойдя от ворот подальше, оглянулся. С этого расстояния стражник казался маленьким — большим пальцем закрыть можно. А вот Король демонических обезьян раза в два больше был. У меня, кстати, есть один такой, только маленький. Интересно будет потом увидеть, как ему дядька Пит проход загораживать будет...
Родной участок — домом эти руины назвать не получалось — встретил меня вялой руганью и двумя закутанными в рванье телами. Тела бродили по участку и копошились в обломках. Грязные ладони разгребали жирный пепел, тощие руки переворачивали оставшиеся балки пытаясь что-то найти. Небрежно подстриженные бороды бродяг и дрожащие пальцы говорили, что люди ищут хоть что-нибудь, что можно обменять на выпивку.
В былые времена отец Кабала выкинул бы этих засранцев за порог, как следует отходив по бокам дубинкой. Только нет уже больше отца.
— Вы чего, оборзели?! — громко сказал я. — А ну пошли вон с участка!
Оборванец напрягся было, но рассмотрев меня, расслабился.
— А, это ты, — без интереса сказал он. — Пшел вон, пока голова на плечах.
— Это ты сейчас вон пойдешь, — сообщил я, и перехватил подвернувшуюся под руку обгоревшую палку.
— Еще раз скажи такое, сопляк, и я подумаю, что ты хочешь драки, — повернулся ко мне один из бродяг. На его ладони зажегся крохотный огненный шарик.
Вот черт. Я видел, на что способны огнешары размером с голову — городские маги иногда развлекались, на потеху детишкам бросая их по соломенным чучелам, или же швыряя в холмы с городской стены. Огнешар взрывался, расплескивая липкий огонь, который горел еще несколько минут, выжигая либо чучело до основания и землю под ним, либо хорошенько так опаляя землю. Разумеется, огнешар, который мне показали, был гораздо меньше: любой городской маг будет долго смеяться, увидев такое заклинание, но мне хватит. Попадет в рубаху, прожжет и ткань, и мне ожогов оставит. А то и конечности лишит.
— Это мой участок, — сбавил я обороты.
— Действительно? Токмо ходят слухи, что твоя тетка выставила его на продажу, — загоготал второй бродяга. — Так что сперва убедись, что имеешь какие-то права, а потом предъявляй претензии честным людям!
Вот же дерьмо! Не хватало мне проблем с системой и зверенышем, так еще судьба новых подкинула... Ладно, сейчас разберусь с демоническим детенышем, а потом уже подумаю, как решить новую проблему. Одна мысль отдать имущество, которое по праву наследства должно было перейти к Кабалу... то есть, теперь уже ко мне, попросту противоречит моим принципам и здравому смыслу. Я не жадный, за монету не удавлюсь, да и до чужого не жадный. Но вот свое никому не отдам, а раз уж я попал в тело Кабала, то все, принадлежавшее ему, теперь мое.
Зря они искали хоть что-то ценное в развалинах дома — оттуда Кабал уже все выгреб. Знал тайник, где отец держал монеты, потому запрятанный в стену кошель и обожженная шкатулка с украшениями матери перекочевали в яму под корнями плодовой груши раньше, чем мародеры вообще поняли, что можно поживиться на чужом горе.
Потому я поднял ладони, показывая, что получить в лицо огнешаром не желаю, и пошел по дуге в сторону сада. Там, дождавшись, пока бродяги перестанут смотреть в мою сторону, быстро разгреб землю и вынул изрядно растолстевший кошель с серебром. Теперь — ходу!
Тщетно пытался незаметно забрать свое же добро со своего же участка. Углядели, что я что-то вытащил, зашевелились. Пришлось бежать, стараясь двигаться как можно мягче, чтобы лишний раз не тревожить мешок и его содержимое.
— Стой! — заорал мне вслед оборванец. — Стой, иначе хуже будет!
Хуже — это когда мародеришь участок сироты, копаясь в пепле его родителей. Ниже этого уже не упасть.
Пару кварталов я бежал, не слишком напрягаясь, но даже так бродяги быстро отстали. Я пробежал еще два квартала, пока проклятья, которыми меня осыпали шакалы, окончательно не затихли.
И так бывает. Этим людям повезло с пробуждением больше, чем Кабалу, но за годы пьянок и лени они обросли жиром, захирели и убили свой потенциал. Я таким точно не стану.
И вот я зашел в лавку продавца зелий. В помещении было тихо, уютно, пахло травами. Самих трав не было — вдоль стен маленького, уютного помещения стояли стеллажи с разноцветными бутыльками. Продавец был весьма приветлив: увидав меня, грязного и оборванного, не показал презрения и на дверь не указал: напротив, улыбнулся, как своему сыну. Наверняка до него пока еще не дошли слухи, которые распускали мои приятели. А может, он, как и Кирба, просто оказался нормальным человеком.
— Чего-то желаете, молодой человек?
— Здравствуйте. Мне бы какое-нибудь заживляющее зелье. Не знаком я с вашими товарами, потому не знаю, какое именно подойдет.
— Для себя или для кого-то другого?
— Не для себя, нет...
— Тогда опишите рост, вес и возраст вашего товарища, характер ран, тогда я смогу подобрать товар, который как можно лучше подойдет для покупки.
Я замялся, а потом пожал плечами:
— Знаете, мой товарищ — демоническое животное, привязанный ко мне питомец.
— В таком случае, я вам помочь не смогу, — пожал плечами продавец, и раньше, чем я от растерянности принялся сыпать вопросами, как теперь быть и что делать, добавил. — Вам, молодой человек, нужно заглянуть в магическую лавку по соседству, к мастеру Алгусу. Купите там свиток лечения средних или тяжелых ран: выйдет дороже, чем моя работа, но не дороже жизни питомца. Я, конечно, могу приготовить такое зелье, но на работу уйдет трое суток: нужно будет посмотреть соотношение ингредиентов в книгах по алхимии и зельеварению, так как подобным я не занимался.
— Спасибо. Вы очень хороший человек, — слегка поклонился я. Спина не переломится поблагодарить за добрый совет: все-таки пригнулся не для того, чтобы под копьем пройти.
— Да не за что, молодой человек. Кстати говоря, в вашем возрасте обзавестись питомцем — дорогого стоит. Вы молодец.
Обменявшись любезностями с зельеваром, я отправился в магическую лавку.
Тут мне точно были не рады. Звероватого вида здоровяк за стойкой продавца, едва увидел меня, аж затрясся весь, будто в его лавку забрел цирковой уродец, и помочился на коврик, о который обычно вытирают ноги посетители. Рожа побагровела, вздулись желваки.
— Добрый день. Мне нужен свиток лечения средних ран.
Не говоря ни слова, продавец залез рукой под стойку и вопреки моим ожиданиям, вытащил не дубинку и даже не здоровенный сапог, чтобы швырнуть в меня, а тонкий свиток, перевязанный зеленой лентой. Бросив свиток на прилавок, торговец продолжил сверлить меня взглядом.
Я достал тугой кошель, развязал тесемки.
— Сколько?
— Тринадцать монет, — прошипел мужик.
Дорого. Свиток приручения примерно столько же и стоил.
Кошель, потеряв тринадцать расплющенных монет, изрядно схуднул. Теперь там остались лишь украшения, три серебряных монеты и десяток медных. Надеюсь, ингредиенты с монстров сделают меня куда более состоятельным человеком.
— А теперь — вон! — пророкотал торговец, едва я успел ухватить свиток.
Что за отношение? Я твой клиент, але! Я принес тебе серебро! Будь, мать твою, обходительнее!
Я вышел из лавки, зашел в ближайший переулок. Там было сыро, темно, но мне хватило света разжигаемых фонарей: я достал из рюкзака демоническую обезьянку, которая к этому времени была уже едва теплой, и использовал на нее свиток.
Мягкое сияние обволокло демоническое животное, а потом — перетекло на руку, под повязку. Спустя минуту сияние принялось бледнеть, стихать. Вот и все, теперь не стоит беспокоиться, что обезьянка умрет по пути. Осталось подождать сорок четыре часа, выхаживая животину, и можно будет перейти к третьему шагу. А пока — нужно определиться, где я переночую. Можно, конечно, прилечь на траве в городском парке, как бездомный, а можно навестить тетю и поинтересоваться, как так получилось, что она стала владелицей участка родителей.
Но сперва все-таки зайду к зельевару. Нужно спросить, есть ли у него какое-нибудь зелье, которое подстегнет выздоровление монстра: слишком уж ослаб мой питомец и потерял много крови. Нужно было сразу спросить про какое-нибудь восстанавливающее зелье, только вот не могу я думать наперед: слишком вымотался, да и как-то навалилась проблема за проблемой. Смерть, новый мир, система с ее угрозами.
Я вернулся в лавку зельевара и, как мог, объяснил свой запрос. Мужчина задумчиво хмыкнул, а потом — пожал плечами.
— Есть у меня необходимые настои, но... Ладно! Если уж животное демоническое, то ему ничего, кроме ядов, повредить не должно. Максимум, что ему грозит, если настойка не сработает — легкое несварение. Серебряная монета за кроветворную настойку, — поставил мужчина фиал на столешницу.
Я вынул из кошеля кругляш и передал зельевару.
— А можно животное ваше увидеть? — полюбопытствовал он. — Как раз на улицу и выйду: лавку закрывать пора.
— Можно и здесь посмотреть.
Я аккуратно снял рюкзак и достал обезьянку.
— Очень интересный питомец. Золотистый окрас, слабый, но довольно структурированный поток маны... м-м... Где, говорите, нашли питомца?
— Почти на самой опушке. Шел в лес, чтобы добыть питомца, и наткнулся на эту обезьянку. До сих пор своей удаче не верю.
— Понятно... Приподнимите ему голову, чтобы не захлебнулся, и все сразу не лейте, — посоветовал зельевар. Вдвоем с ним мне удалось напоить кроветворной настойкой обезьянку.
Мне даже неловко стало принимать помощь чуть знакомого человека: слишком уж он был приветлив и отзывчив на фоне остальных жителей этого города. Будет жаль, если его отношение изменится.
— Будьте добры, зайдите в течение недели, расскажите, как идет выздоровление вашего питомца. Мне будет очень полезно знать, влияет ли эликсир на демонических обезьян, а если влияет — то как именно.
Пообещав зельевару, что непременно все ему расскажу, я распрощался с ним и покинул лавку. Теперь — к тете.
Вот только дверь родственницы была закрыта. На требовательный стук дверь никто не открыл, но когда я, потеряв всяческое терпение, принялся долбить по деревяшке ногой, женщина не выдержала и открыла. Впрочем, на диалог она настроена не была.
— Убирайся!
— Что за дела творятся с домом моих родителей? — поинтересовался я.
— Не сын ты им, — отозвалась тетя.
Я опешил. Вот это новость!